— Эй, постой! — окликнул его шейх. — Найди Гаруна, пусть явится немедленно.
Джамал выбрался из воды, обтерся огромным пушистым полотенцем, затем накинул на плечи халат и прошел в небольшую комнатку, служившую ему кабинетом. Там он достал новое, остро отточенное перо, склянку с чернилами, лист пергамента и быстро набросал послание. Едва чернила успели высохнутъ, вошел Гарун.
— Ты звал меня, господин? — расстроено спросил он. — Хамет сказал, что женщины не смогли услужить тебе. Если Саха чем-то обидела тебя, только скажи, и я так ее накажу, что…
— Забудь о женщинах, Гарун, они ни в чем не виноваты, дело на этот раз дело в другом. Я возвращаюсь в море. Султан уже дышит мне в затылок, так что пора переменить обстановку. Найди человека, которому бы ты верил, как себе, и пусть он доставит это письмо в Танжер капитану Брахиму.
Он свернул пергамент, запечатал его своим перстнем и вручил Гаруну.
— Ему надлежит собрать команду, позаботиться о провианте и подготовить корабль к отплытию. На это уйдет несколько дней. Пусть гонец также особо предупредит Брахима, что о моем скором отплытии никто пока не должен знать.
— Ты уверен, что поступаешь правильно, Джамал? — не на шутку встревожился Гарун. — Во имя нашей старой дружбы не обижайся на меня, но разве бегство решит твои проблемы? Я же вижу, что с тобой происходит. Берберская девчонка сидит в тебе, как наконечник стрелы в ране. Ты без малейшего сожаления выгнал своих наложниц, но потеря Зары сводит тебя с ума. Мне кажется, было бы лучше…
— Я не спрашивал твоего совета, мой друг, — мягко, но решительно перебил его шейх. — Ты не моя совесть и не мой отец. Зара сделала свой выбор и мне остается только смириться с этим. Пусть живет как хочет, я слишком горд, чтобы бегать за ней и дальше. Если отец и соплеменники так для нее важны… то, значит, я ей не нужен. Зара подобна ветру в пустыне — летит куда хочет. Ее нельзя ни приручить, ни тем более сломать. Она часть своей земли, своего народа — гордый, вольный дух, не знающий сетей и оков.
— О Аллах! — схватился за голову Гарун. — Да ты же любишь ее! Вот уж никогда не думал, что мне будет суждено увидеть шейха Джамала Абд-Табита, терзаемого муками любви! Вокруг столько женщин, как же тебя угораздило влюбиться именно в ту, которую ты не можешь получить? О, я вовсе не имею в виду ее чувства к тебе. Принцесса Зара обречена, и ты это знаешь. Султан не успокоится, пока головы Юсуфа и его дочери не украсят шпили Мекнесской крепости. Забудь ее, пока она не довела тебя до беды!
Каждое его слово хлестало Джамала, как бич. Изо всех сил стараясь сохранить остатки самообладания, он отпустил Гаруна, отдал необходимые распоряжения Хамету и заперся у себя в опочивальне.
Только здесь шейх смог дать волю своим чувствам. Если бы он успел в Фес до начала торгов, Зара сейчас была бы с ним. Если бы он настиг тот проклятый караван раньше Юсуфа, все теперь было бы иначе… Пожалуй, со временем он даже сумел бы простить Заре ее предательство.
А может, уже простил? О Аллах, как сладостно было бы жить с ней, любить ее, иметь от нее детей…
Но судьба распорядилась иначе. Юсуф опередил его. Что ж, наверное, так даже лучше… во всяком случае, для Зары.
* * *
Джамал с головой ушел в дела, готовясь к отъезду в Танжер. Он совершенно позабыл о Сахе, Лейле и Амар, которые продолжали блаженствовать в его роскошном гареме их новые господа тоже пока не вспоминали о них, полагая, что бывшие наложницы шейха сейчас нужнее ему самому.
Приготовления к отплытию шли полным ходом, когда в Эдем из Мекнеса внезапно прибыли вооруженные солдаты Мулая Исмаила. Султан требовал немедленного присутствия Джамала в своем дворце. На вопрос шейха, в чем дело, начальник стражи ответил только, что Юсуф снова стал нападать на караваны.
Зная мстительную натуру Исмаила, Джамал подозревал, что султан задумал расправиться с ним за побег берберского кади. Судьба снова повернулась к нему спиной.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Как обычно, дворец Мулая Исмаила был полон просителей и прочей самой разношерстной публики, жаждущей аудиенции владыки. Джамала быстро провели сквозь круглую залу, где султан, сидя на резном троне, вершил государственные дела в окружении своих визирей и советников. Проходя мимо распахнутых настежь массивных дверей черного дерева с затейливой золотой отделкой, шейх успел увидеть владыку в пурпурных одеждах, сосредоточенно изучающего какой-то документ. Если султан и заметил его, то не подал виду.
Помещение, куда препроводили Джамала, тут же заперев за ним дверь, поражало скудостью своего убранства. Оно больше напоминало тюремную камеру, нежели одну из комнат для аудиенций, где шейху приходилось бывать и раньше. Узкое окно, забранное толстой решеткой, пропускало мало света, и убогая обстановка — видавшая виды кушетка, низенький обшарпанный столик и сундук для одежды, выглядела несколько зловеще. Мрачное впечатление, правда, немного скрашивали стоявшие на столике блюдо с фруктами и пиала, от которой исходил аромат хорошо заваренного мятного чая.
Джамал не сразу заметил низенькую дверь, совершенно сливавшуюся с серой, ничем не задрапированной стеной, а когда открыл ее, то оказался сначала в крохотной купальне, а затем — в небольшом, но аккуратном садике, обнесенном неприступной стеной.
Сбежать отсюда было невозможно. Его самые худшие опасения подтвердились: он стал пленником Мулая Исмаила.
Джамалу казалось, что на него уже веет ледяным дыханием смерти, и ощущение это пришлось ему не совсем по вкусу. Он вернулся в комнату, взял с блюда яблоко, надкусил его и в задумчивости опустился на скрипучую кушетку.
Внезапно загремел замок, и в его темницу проскользнула тоненькая, как статуэтка, девушка в прозрачных одеждах рабыни. Она была очень красива: иссиня-черные волосы изящно обрамляли точеное лицо, а огромные, с поволокой, темные глаза казались бездонными, и их выражение сулило наслаждение.
— Меня зовут Зейнаб, господин, — пропел голосок, подобный звону серебряного колокольчика. — Я принесла тебе полотенца и свежую одежду. Ты позволишь мне присутствовать при твоем купании?
— Кто прислал тебя? — удивленно спросил Джамал.
— Наш великий султан, господин. Он сказал, что после долгого пути в Мекнес ты захочешь принять ванну, и велел мне прислуживать. Она кокетливо взмахнула длинными ресницами и призывно улыбнулась: — Он сказал также, что я должна исполнять любые твои желания.
Джамал не сдержал горького смешка:
— Значит, приговоренному к смерти будет позволено вкусить земных радостей, прежде чем предстать перед Всевышним?
3ейнаб, казалось, смутили его слова.
— Не понимаю, о чем ты, господин… Я здесь лишь затем, чтобы служить тебе.
— Что ж, Зейнаб, пойдем, согрей мне воду и приготовь купальню, — вздохнул Джамал. — Сначала ты вымоешь меня, а потом посмотрим, годишься ли ты еще на что-нибудь.
На самом деле его мысли, разумеется, были заняты собственной судьбой, а вовсе не любовными утехами.
Юная рабыня улыбнулась; статный молодой шейх понравился ей с первого взгляда, и доставить ему удовольствие было бы наверняка гораздо приятнее, чем толстому бородатому султану, нередко прибегавшему к ее услугам.
Расслабившись в теплой воде и наслаждаясь тем, как ручки Зейнаб умело ласкали его тело, Джамал продолжал думать о том, чего же все-таки хочет от него султан. Исмаил любил пытать свои жертвы перед смертью, но пока что все, происходившее с ним, можно было назвать как угодно, но только не пыткой. А вдруг это не более чем новая, изощренная уловка владыки, решившего отвлечь, успокоить своего «гостя» с тем, чтобы внезапный конец показался ему особенно горьким и мучительным?
Внезапно ответ пришел сам собой. Его вызвали в Мекнес вовсе не для того, чтобы казнить, и юная 3ейнаб просто аванс, своего рода взятка. Джамал готов был поспорить на все свое немалое состояние, что Мулай Исмаил придумал для него какое-то новое задание, вне всякого сомнения связанное с поимкой или убийством кади Юсуфа и принцессы Зары.
Когда купание было окончено, шейх вылез из маленького бассейна и оделся во все чистое. 3ейнаб заботливо помогала ему, не упуская случая скоро прикоснуться к его телу.
— Не желает ли господин проверить, на что я гожусь? — лукаво напомнила она, и ее нежные ручки обвились вокруг его шеи.
Зейнаб была молода и прекрасна. Ее тонкое, гибкое тело вызывало горячее желание, и Джамалу стоило немалых усилий не пойти на поводу у султана, рассчитывавшего именно на то, что он не выдержит и сдастся.
— Разве я тебе не нравлюсь, господин? — промурлыкала рабыня, тесно прижимаясь к нему. — Меня научили доставлять удовольствие мужчине самыми разными способами. Если тебе больше нравится смотреть, как я буду изнемогать от восторга, то у меня с собой серебряные шарики. Если хочешь, можешь меня в любой позе, я буду только счастлива. Так как же мне услужить тебе, господин?
Как ни странно, ее призывные слова, которые, казалось бы, должны были возбуждать и зажигать в мужчине страсть, вызвали у него лишь тягостное чувство, близкое к отвращению. Зейнаб было не больше пятнадцати, а вела она себя как искушенная, умудренная опытом шлюха.
— Ты подобна нежному цветку, Зейнаб, — мягко отстраняясь, ответил он, — и наверняка найдется немало мужчин, которые почли бы за счастье сорвать его… Но только не я, и только не сегодня.
Зейнаб опешила от удивления. Так с ней еще никто не обращался.
— Ты не хочешь меня?! — У нее задрожал подбородок, а на глаза навернулись слезы. Затем она неожиданно упала на колени, обняла ноги Джамала и взмолилась: — Пожалуйста, не говори об этом султану! Иначе меня накажут.
Шейх поднял ее на ноги ласково погладил по голове.
— То, что произошло или не произошло в этой комнате, останется между нами. А теперь возвращайся в гарем. Если султан спросит, я отвечу ему, что ты доставила мне поистине неземное наслаждение.
— Но почему ты не хочешь, чтобы это произошло на самом деле? — явно успокоившись, с любопытством поинтересовалась Зейнаб. — Женщины тебя не возбуждают? О, если ты хочешь мальчика, то я…
— Во имя Аллаха, прекрати нести чушь! Поверь, я никогда не был извращенцем. Я люблю женщин, но… Ну ладно раз уж ты так настаиваешь, я открою тебе один секрет. Я люблю одну женщину и хочу только ее. И это, как не трудно догадаться, не ты. Теперь понятно? Султан вздумал использовать меня для каких-то своих целей. Он подсунул мне тебя, рассчитывая, что после такого подарка я уже не смогу отказаться.
Зейнаб понимающе кивнула, расслабилась и внезапно стала выглядеть много старше своих лет.
— Той, кого ты любишь, очень повезло, вздохнула она. — Я ей от души завидую.
— А теперь иди, Зейнаб, — мягко подтолкнул ее к дверям шейх. — И скажи султану, что все, прошло именно так, как он хотел.
Рабыня выскользнула за дверь, громко заскрежетал засов, и наступила тишина.
Джамал приготовился к ожиданию, постаравшись поудобнее устроиться на узкой кушетке. Рано или поздно султан позовет его к себе и выскажется напрямик.
Он оказался прав. Не прошло и часа, как дверь снова открылась, и начальник стражи молча поманил его за собой.
Роскошно обставленная комната, куда его привели, примыкала к личным покоям султана. Здесь, помимо прочей мебели, стояли и два одинаковых кресла с высокими резными спинками.
Кресла располагались друг напротив друга, как бы подчеркивая, что, это место для серьезного разговора двух равных собеседников.
Не зная, в какое из них сесть, Джамал стоя обдумывал предстоящую встречу. Заранее он знал только одно: что бы ни предложил ему Исмаил, это не сулит ничего хорошего.
Время тянулось томительно медленно. Примерно через полчаса шелковые портьеры на одной из стен раздвинулись и вошел Мулай Исмаил. Он прошествовал к ближайшему креслу и с достоинством опустился на алую подушку сиденья. Шейх тут же опустился на колени, как и предписывал придворный ритуал.
— Встань, Джамал, — сухо произнес султан, но не предложил шейху сесть и выпить с ним чаю, как это было в прошлый раз. Так он впервые дал почувствовать свое высочайшее неудовольствие. — Думаю, тебе понравился мой маленький подарок. Я сам обучал Зейнаб искусству любви, и теперь с ней мало кто может сравниться.
— О, повелитель, она просто бесподобна, — сдержанно подтвердил Джамал. Если ожидал большего, то напрасно.
Исмаил недобро усмехнулся, его прищуренные глазки пытливо скользили по лицу шейха в поисках признаков страха. Но и здесь его ждало разочарование.
— Ты огорчил меня, Джамал, — наконец сказал он. — Очень огорчил. Я думал, что тебе можно верить. Оказывается, нет. Мне и в голову не приходило, что берберская ведьма так околдует тебя, что ты забудешь о долге перед своим господином. Побег Юсуфа на твоей совести. Ты был обязан немедленно отправить его в Мекнес, а не держать у себя в Эдеме.
— Прошу извинить меня, владыка, но все обстояло иначе, и берберская принцесса здесь абсолютно ни при чем. Едва мне стало известно, что ты снова хочешь отправить меня в море, как я настолько разволновался, что, каюсь, забыл о своем долге. Сам подумай, мой повелитель: надо отремонтировать судно, набрать новую команду, запастись провиантом, пополнить пороховой погреб, вычистить пушки и прочее оружие… в общем, дел невпроворот. Это-то и послужило причиной моего преступного невнимания. Юсуф бежал, но лишь по моей вине.
— Подумать только, какое благородство! — фыркнул Мулай Исмаил. — В прошлый раз я уже прислушался к твоим красивым речам, и это привело к беде. Мои караваны подвергаются нападению у самых ворот Мекнеса. Юсуф со своей девчонкой грабят меня и на мои же деньги покупают своим людям оружие… Я долго думал, как поступить с тобой Джамал. Не буду скрывать, ты заслуживаешь самого серьезного наказания. Вплоть до смерти. Но у меня доброе сердце, и я решил дать тебе еще одну, последнюю возможность искупить вину.
— Я не заслужил подобного великодушия, — с плохо скрытой иронией ответил Джамал.
— Конечно, не заслужил, — совершенно серьезно подхватил Исмаил, — но в память о твоем отце я дарую тебе шанс остаться в живых. Если ты и на этот раз не оправдаешь моего доверия, пощады не жди. Справишься успешно, я подарю тебе Зейнаб. Ты и представить себе не можешь, что она умеет, у нее незаурядный талант доставлять мужчинам удовольствие.
— Так скажи же, владыка, что я должен сделать? — Джамалу не терпелось узнать, что ему предстоит.
Лицо султана исказила гримаса ненависти.
— Принеси мне головы Юсуфа и его дочери. И не возвращайся до тех пор, пока в горах останется хотя бы один берберский разбойник. Мне надоело терять караваны. Ты не дурак, Джамал, и понимаешь, что еще одной неудачи я не потерплю. И никакого снисхождения к Заре не проявляй, она слишком похожа на своего отца. Я все сказал. Я велю передать в твое распоряжение сотню отборных солдат.
— А если я откажусь? — с вызовом спросил Джамал. Устроить охоту на женщину, которую он любит? Это казалось диким.
— Не откажешься, — усмехнулся султан, — ты слишком любишь жизнь. На рассвете Хасдай зайдет за тобой. Возвращайся с победой, иначе… Все, можешь идти.
Джамал молча поклонился и направился к выходу, где его ждала стража. Спорить с султаном было бесполезно. Если же он упрется и наотрез откажется искать Юсуфа, вместо него пошлют кого-нибудь другого, а его самого казнят, и тогда вообще никто не сможет встать между злобным султаном и прекрасной Зарой. Пока же ему дарованы жизнь и свобода, он сумеет постоять за себя и… за других.
* * *
Как и обещал султан, на рассвете дверь темницы Джамала распахнулась и вошел Хасдай.
— Да благословит Аллах начало нового дня! — набожно поклонившись в сторону Мекки, сказал он и повернулся к Джамалу: — Приветствую тебя, господин. Сто лучших воинов ждут тебя у ворот. Я отобрал самых проверенных и свирепых, тех, кто даже при одном упоминании о берберах рычит от ненависти. Они помогут тебе найти непокорного кади и расправиться с ним.
— И я приветствую тебя, Хасдай, — коротко бросил Джамал, выходя в коридор. Его переполняли самые мрачные предчувствия, и он не был в настроении ни с кем беседовать.
Во дворе шейх окинул изучающим взглядом построившихся солдат султана и… замер от удивления: неподалеку стоял еще один небольшой отряд во главе с Гаруном.
— Они прибыли из Эдема час назад, — негромко пояснил Хасдай. — Если хочешь, можешь тащить их собой.
Настроение Джамала при виде знакомых лиц немного улучшилось, и, едва Хасдай отошел проверить вьючных верблюдов, он поспешил к Гаруну. Тот, не слезая с коня, с грустной улыбкой приложил правую руку к груди и склонился в полупоклоне:
— Я подумал, что мы можем тебе понадобиться. В Эдеме все были обеспокоены этим срочным вызовом в Мекнес, и мы поспешили вслед за тобой. Хасдай мне все объяснил. У тебя нет выбора, Джамал. Если тебе дорога жизнь, ты должен выполнить приказ султана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31