Его терзала мысль, что он даже не смог их по-настоящему разглядеть. Не Уэйн ли их нанял? Коуди не имел никаких иллюзий в отношении своего сводного брата. Он хорошо понимал, что тот способен на все ради возвращения Каменного ранчо в свои руки. Коуди смачно выругался и поспешил к Кэсси, уже хлопотавшей вокруг детей. — Как дела? С ними ничего не случилось? — озабоченно спросил он. Дети были похожи на мокрых мышат. По щекам Эми безостановочно катились слезы, но в целом на ней не было видно внешних повреждений. Но, взглянув на Брэди, Коуди почувствовал, как у него сжалось сердце: лицо мальчика было мертвенно-бледным, дыхание почти не прослушивалось. Коуди не знал, сколько времени Брэди провел под водой, но отлично понимал, что, если ничего не предпринять прямо сейчас, дело может закончиться трагически. Положив Брэди животом на свое колено, Коуди стал мягко, но сильно нажимать ему на спину. Когда изо рта мальчика хлынула вода, Картер удовлетворенно пробормотал что-то себе под нос.
— Дыши, черт побери, дыши! — умоляюще проговорил он, и Кэсси испугал тон, которым Коуди произнес эту фразу.
«Господи, — думала она, — не дай Брэди умереть! Кому понадобилось нападать на невинных малышей!»
Эми молча плакала, глядя широко раскрытыми глазами, как Коуди лихорадочно пытается привести в чувство ее брата. Брэди — единственное, что у нее есть в жизни!..
— Ведь он не умрет? Правда? — дрожа и захлебываясь слезами, спросила она Кэсси.
— Не волнуйся, дорогая, — сказала Кэсси, прижимая испуганную девочку к груди. — Ваш папа не допустит этого.
Она не была уверена в медицинских познаниях Коуди, но твердо знала, что он обладает железной волей и сделает асе возможное для спасения своего сына.
Внезапно Брэди всхлипнул и разразился судорожным кашлем. Затем он начал громко втягивать в себя воздух, и Коуди, нервно улыбаясь, присел на землю. Он усадил Брэди рядом с собой, одной рукой поддерживая его за шею.
— Порядок, сынок?
Брэди медленно открыл глаза и посмотрел на Коуди. Солнце ослепило его, и мальчик начал часто-часто моргать. Затем его губы расплылись в странной улыбке, а по телу пробежала судорога.
— Знаешь, только что ты был и вправду похож на моего папу.
— Он еще бредит, — сказала Кэсси и перевела дух, почувствовав, что страх за жизнь малыша проходит. — Ведь Коуди и есть ваш отец.
— Только когда он сам этого хочет, — едва слышно проговорила Эми.
Кэсси в полном недоумении посмотрела на девочку, собираясь спросить, что означают ее странные слова, но та выглядела такой измученной пережитым, что Кэсси не решилась докучать ей расспросами. Она перевела взгляд па Коуди, надеясь найти разгадку у него, и, пораженная, застыла: глаза его были полны смущения, теплоты, нежности и… любви? Коуди заметил, что девушка смотрит на него, и, вспыхнув, отвернулся: ему не хотелось, чтобы Кэсси увидела то, что он всегда старался тщательно скрывать. Еще никто и никогда его таким не видел — Кэсси первой удалось заглянуть ему не просто в глаза, а в сердце и прочитать на его лице те движения души, которые он предпочитал держать в самых ее потаенных уголках…
Паузу нарушил истерический крик Эми: — Папа! Черныш совсем не двигается!
Глава 11
Эми и Брэди, обессиленные страшными переживаниями, были доставлены домой, накормлены и уложены в постель. Обычно они не спали днем, но на этот раз Коуди настоял на необходимом им отдыхе. К великой радости детей, оказалось, что Черныш всего лишь оглушен, — он довольно быстро оправился от побоев двух негодяев. Пса в честь его спасения обласкали, досуха вытерли и буквально напичкали разными вкусностями. Более того: ему разрешили устроиться в ногах у Брэди, пока тот спит, — неслыханная милость, ибо Коуди держал Черныша в строгости и никогда не позволял ему даже близко подходить к чьей-нибудь кровати.
Несмотря на то, что Брэди и Эми бурно протестовали, заявляя, что днем отдыхают только маленькие, они уснули почти сразу, как только оказались в постели…
Когда Коуди вышел из детской, лицо его было крайне озабоченным и суровым. Он не стал расспрашивать ребятишек о том, как выглядели покушавшиеся на них бандиты, откуда они появились, знакомы ли им, — брат и сестра были не в том состоянии, чтобы толком рассказать обо всем. Но у Коуди были собственные догадки по этому поводу. Хорошо зная мстительность Уэйна, он был уверен, что это нападение — дело рук брата. Если бы, не дай Бог, Уэйну удалось расправиться с детьми, на очереди оказались бы сам Коуди и Кэсси. Человеческая жизнь ничего не значила для Уэйна, если принадлежала людям, которые стоят между ним и его целями.
Коуди знал лишь один способ остановить брата. Он зашел в свою комнату и, быстро захватив все необходимое, спустился вниз, полностью готовый действовать.
Кэсси решила не мешать Коуди укладывать детей спать и устроилась в гостиной, надеясь получше расспросить кое о чем этого скрытного типа, когда он вернется. Заслышав на лестнице шаги, она поспешила навстречу, чтобы поймать его у нижней ступеньки. И замерла от неожиданности и мгновенно охватившего се страха: Коуди на ходу пристегивал ремень для пистолетов и патронташ. Его глаза были холодными и жесткими. Кэсси непроизвольно сделала шаг назад. Такого Коуди — решительного, грозного и пугающе отчужденного — она еще не знала.
— Куда ты собрался? — робко спросила девушка, переведя взгляд с кольтов Коуди на его лицо.
— У меня есть кое-какие дела в Додже.
— Тебе никогда не найти этих бандитов, Коуди! К тому же их двое. Ты что, хочешь, чтобы тебя убили?
— Могу поклясться, что тебя сей факт не слишком расстроит, — с издевкой ответил он. — Ведь тогда тебе не придется делать эту грязную работу собственными руками… Короче: если я не вернусь, то ранчо достанется тебе, и можешь делать с ним что пожелаешь. Единственная просьба — найди детям хороших приемных родителей.
— Черт бы тебя побрал, Коуди! Мне в жизни не приходилось встречать такого тупоголового болвана. Ты похож на собаку, которая ласт не на то дерево. Я никогда не пыталась тебя убить!
— Оправдываться будешь в суде, — жестко ответил Коуди.
— Заяви шерифу о нападении на детей, и пусть он расследует это дело, — не сдавалась Кэсси.
Коуди расхохотался:
— Разве ты не знаешь о существовании пограничного правосудия? Я и сам прекрасно справлюсь с этим дельцем.
На мгновение он пристально взглянул на Кэсси. Никогда еще она не казалась ему такой красивой: изумрудные глаза сверкают, грудь высоко вздымается от гнева, на щеках горит яркий румянец… Она говорила так убедительно, что он действительно чуть было не поверил в ее невиновность. Нет, пусть рассказывает сказки кому угодно, но он-то собственными глазами видел, как она направила на него винтовку! Коуди резко повернулся и направился к выходу.
— Ну и убирайся. Давай, давай! — прошипела Кэсси ему вслед. — Думаешь, я буду волноваться? Как же! Просто зачахну от тревоги за твою драгоценную жизнь! За детей можешь не беспокоиться, я сама их воспитаю. И о ранчо позабочусь. Больно ты мне нужен! Коуди остановился на полпути, повернулся и двинулся на Кэсси, впившись в нее угрожающим взглядом. — Да ты просто шкатулка с сюрпризами, а, малыш? Взять, к примеру, прошлую ночь. Ты оказалась не шлюхой, как я раньше предполагал, это верно, но в постели вела себя как одна из них. Ты же по мне просто помирала! И была такой горячей, что к тебе невозможно было притронуться. Поэтому не старайся меня уверить, что тебе будет все равно, если со мной что-то случится в Додже. В жизни этому не поверю. Кэсси покраснела как рак.
— Теперь я точно вижу, что напрасно о тебе беспокоилась. Ты не джентльмен. Ты… ты просто скотина!.. Что же, отправляйся и позволь себя убить, мне наплевать! Я переживаю только из-за детей.
Коуди медленно скользнул по ее фигуре таким откровенно плотоядным взглядом, что Кэсси вспыхнула еще сильнее.
«Да будь ты проклят!» — подумала она в бессильной ярости. Почему он так действует на нее? При одной лишь мысли о том, что он может коснуться ее так, как вчера, все существо Кэсси мгновенно захлестнуло неудержимое желание. Вероятно, что-то отразилось на ее Лице, потому что Коуди вдруг криво усмехнулся.
— Ты уверена, что тебя волнуют только дети? — лениво спросил он. — Сдается, что сейчас ты думаешь вовсе не о них, а о вчерашней ночи. Как бы ты этого ни отрицала, крошка, тебе понравилось кувыркаться со мной в постели. И раз уж ты говоришь, что раздумала меня убивать, значит, тебе хочется повторить вчерашний опыт.
— Самоуверенный болван! — зашипела Кэсси, до глубины души уязвленная его вульгарным языком и сальными намеками. — Лучше уж я убью того, кто в тебя стрелял, — за то, что он промахнулся!..
— Да уж, могу поклясться, что ты действительно об этом сожалеешь.
С грубостью, испугавшей Кэсси, он обхватил ее за шею и рывком привлек к себе. Не успела она возмутиться, как он впился в нее яростным поцелуем. Его язык стремительно прорвался сквозь стиснутые губы Кэсси, и девушка тихо застонала. Другой рукой Коуди так крепко прижал ее к своему телу, что она невольно почувствовала, как он воспламенился. Кровь зашумела у Кэсси в голове. Пытаясь отогнать доводящее се до безумия воспоминание о том, что произошло ночью, она сжала кулачки и начала молотить ими по широкой спине Коуди. Он заглянул ей в глаза, злорадно улыбнулся и выпустил из объятий.
— Вот что ты потеряла бы, если б тебе удалось меня убить.
Глаза ее невольно устремились на его брюки, распираемые могучими чреслами. Неужели Коуди способен так возбуждаться от обычного поцелуя? Она с раздражением подумала, что он не только глуп и самонадеян, но и обладает сексуальным аппетитом дикого зверя. Но хуже всего то, что ей это понравилось — заниматься с ним любовью!..
Так как Кэсси никак не отреагировала на его провокационное замечание, Коуди насмешливо улыбнулся, повернулся и снова направился к выходу. Кэсси стояла как вкопанная, пока не услышала стук закрывшейся двери.
— Чертов метис! — хрипло пробормотала она самое обидное ругательство, которое смогла придумать в этот момент: ей было крайне неприятно осознавать, что Коуди прекрасно понимает, как неотразимо он на нее действует, как его прикосновения заставляют ее пылать и трепетать от страсти. Слава Богу, что он наконец ушел! Хочет приключений на свою голову? Он их точно получит. Но Коуди, отправляясь на «дело», выглядел таким самоуверенным петухом, что Кэсси испытала непреодолимое желание бежать вслед за ним и попытаться уговорить его поберечь свою буйную голову.
По пути в Додж-Сити Коуди был мрачен. То, что происходило между ним и Кэсси, разрушало его понятия о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Маленькая ведьма чуть не убила его, но, несмотря на это, ей оказалось не под силу отрицать существование какой-то непонятной связывающей их магической близости.
К тому времени, как Коуди достиг города, его мысли сосредоточились на более конкретных вещах. Он был полностью уверен, что только один человек в Додже виновен в нападении на ребят и этот человек — Уэйн: он считает, что получит какую-то выгоду от гибели ребятишек. Интересно, каким образом братец в дальнейшем предполагает избавиться от Кэсси и от него самого?
Уэйна не оказалось дома, но это Коуди не смутило: он предвидел, что после неудавшегося покушения на детей тот может сбежать из города. Картер поклялся себе, что в любом случае разыщет Уэйна, где бы этот мерзавец ни прятался. Немного поразмыслив, Коуди направился в «Длинную скамейку». Он готов был поставить последний цент на то, что если кто и знает, где скрывается его брат, так это Холли.
Когда Коуди, открыл двери салуна, разглядел в полутьме комнаты Уэйна, сидевшего за угловым столиком с двумя подозрительного вида громилами, на его лице показалась мстительная улыбка. Наклонившись друг к другу, троица о чем-то шепталась. Коуди старался определить, не эти ли два подонка пытались убить ребят, но должен был с сожалением отметить, что не смог запомнить каких-то отличительных примет нападавших.
Коуди с ловкостью пантеры двинулся к столику, держась настороже и все подмечая, готовый к любой неожиданности. Он двигался так бесшумно и незаметно, что Уэйн и его компаньоны не подозревали о его приближении до тех пор, пока он не возник прямо перед ними.
Подняв глаза и встретив устремленный на него ледяной взгляд Коуди, Уэйн вздрогнул всем телом. На мгновение его охватил парализующий страх: Картер больше, чем когда-либо, походил сейчас на кровожадного дикаря.
Уэйн с трудом подавил нарастающую панику. — Привет, Коуди! Что привело тебя в Додж? — сказал он, стараясь казаться спокойным.
— Ты чертовски хорошо знаешь, почему я в городе, — ответил Коуди, а затем кивком указал на двух незнакомцев. — Отошли своих дружков, Уэйн. То, что я хочу сказать, тебе лучше услышать без свидетелей.
Типам, сидевшим рядом с Уэйном, не понадобилось повторного напоминания: опасный блеск в глазах Коуди как нельзя лучше убедил их в необходимости побыстрее освободить столик, и они начали торопливо пробираться к выходу. Даже не посмотрев в их сторону, Коуди придвинул стул и уселся напротив Уэйна, обдуманно неторопливо положив мощные руки на стол ладонями вниз.
Уэйн почувствовал, что у него пересохли губы, и лихорадочно облизнул их. Он как загипнотизированный уставился на руки Коуди, словно это были две ядовитые змеи. Просто не мог оторвать от них взгляда! Наконец, конвульсивно сглотнув слюну, он откашлялся и спросил:
— Что у тебя на уме, Коуди?
— Ты отлично знаешь, что у меня на уме. Если твои наемники только попытаются еще раз приблизиться к детям, второго предупреждения не будет. Я тебя просто пристрелю.
— Ты что, спятил?! Какие наемники? Что за чушь ты несешь, черт тебя побери?!.
Недоумение было настолько искренним, что Коуди на миг почувствовал сомнение. Но нет — он слишком хорошо знал своего милого братика.
— Не надо. Ты понимаешь, о чем я говорю. Сегодня утром двое твоих подручных — возможно, те самые, которые только что убрались отсюда, — пытались убить ребят.
— Господи, да ты и впрямь рехнулся, Коуди! Если кто и пытался убить твоих огольцов, то только не я.
— Извини, братец, но я тебе не верю. Серьезно тебя предупреждаю: держи свои руки подальше от этих ребятишек. Ты, наверное, считаешь, что очень много выиграешь в случае их смерти? Здорово ошибаешься!
Лоб Уэйна покрылся испариной, когда он заметил, что Коуди сжал свои огромные кулаки. «Черт побери, этот проклятый метис весьма близок к истине: глупо отрицать, что я частенько подумывал о том, как избавиться от его ублюдков, — пронеслось в голове Уэйна. — Но кто-то решился сделать это раньше, чем я. И к счастью для меня, их попытка оказалась безуспешной. Интересно было бы узнать, кто же еще заинтересован в их смерти? И почему Коуди ни словом не обмолвился о покушении этим утром на него самого?»
— Что-то я тебя совсем не понимаю. Говоришь какими-то загадками…
— Тогда слушай меня внимательно, братишка: дважды я повторять не собираюсь. Поскольку это не мои родные дети, от их убийства тебе не будет никакого толку. Я никогда не был женат, и, насколько мне известно, ни одна из шлюх, с которыми я имел дело, от меня не рожала, ясно? Эми и Брэди — двое сирот, которых я выручил из беды в Сент-Луисе. Они вбили себе в голову, что я могу стать их приемным отцом, и пробрались вслед за мной в поезд. У меня не хватило духу сразу от них отделаться, поэтому я заплатил за их проезд. А когда мы прибыли в Додж, оказалось, что здесь нет сиротского приюта, в который я намеревался их сдать. Вот почему они оказались на ранчо.
— Но они же называют тебя отцом! — сказал Уэйн, все еще сомневаясь.
— Это их собственная идея, не моя. Можешь проверить мои воинские документы. Я служил армейским разведчиком в Аризоне и Нью-Мексико с 1862 по 1866 год. Ты не найдешь никаких упоминаний о существовании у меня жены или детей.
— Чтоб я пропал! — захрюкал Уэйн, оценив юмор ситуации. Впрочем, тот факт, что теперь отпала необходимость убивать парочку несмышленышей, существенно облегчал его планы. — Ты что, миссионером заделался? Когда собираешься основать новую религию? А, папочка?
Пока Коуди подыскивал подходящий ответ, сзади подошла Холли. Она низко наклонилась под его плечом, предоставляя возможность в полной мере оценить пышную грудь, почти вываливающуюся из глубокого выреза.
— Приветик, Коуди! Заказать тебе выпивку?
— Исчезни, Холли, у меня разговор с Уэйном! — коротко бросил Коуди, даже не обратив внимания на ее обильные прелести.
Ярко накрашенные губы шлюхи сложились в недовольную гримаску.
— Разве так встречают друзей? Я-то думала, что ты приехал в Додж ради меня, — кокетливо проворковала Холли.
— Повторяю тебе, у меня дела с братом!
Коуди понял, что так просто от нее не отделается; он полез в карман, достал золотую десятидолларовую монету и сунул в вырез ее лифа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Дыши, черт побери, дыши! — умоляюще проговорил он, и Кэсси испугал тон, которым Коуди произнес эту фразу.
«Господи, — думала она, — не дай Брэди умереть! Кому понадобилось нападать на невинных малышей!»
Эми молча плакала, глядя широко раскрытыми глазами, как Коуди лихорадочно пытается привести в чувство ее брата. Брэди — единственное, что у нее есть в жизни!..
— Ведь он не умрет? Правда? — дрожа и захлебываясь слезами, спросила она Кэсси.
— Не волнуйся, дорогая, — сказала Кэсси, прижимая испуганную девочку к груди. — Ваш папа не допустит этого.
Она не была уверена в медицинских познаниях Коуди, но твердо знала, что он обладает железной волей и сделает асе возможное для спасения своего сына.
Внезапно Брэди всхлипнул и разразился судорожным кашлем. Затем он начал громко втягивать в себя воздух, и Коуди, нервно улыбаясь, присел на землю. Он усадил Брэди рядом с собой, одной рукой поддерживая его за шею.
— Порядок, сынок?
Брэди медленно открыл глаза и посмотрел на Коуди. Солнце ослепило его, и мальчик начал часто-часто моргать. Затем его губы расплылись в странной улыбке, а по телу пробежала судорога.
— Знаешь, только что ты был и вправду похож на моего папу.
— Он еще бредит, — сказала Кэсси и перевела дух, почувствовав, что страх за жизнь малыша проходит. — Ведь Коуди и есть ваш отец.
— Только когда он сам этого хочет, — едва слышно проговорила Эми.
Кэсси в полном недоумении посмотрела на девочку, собираясь спросить, что означают ее странные слова, но та выглядела такой измученной пережитым, что Кэсси не решилась докучать ей расспросами. Она перевела взгляд па Коуди, надеясь найти разгадку у него, и, пораженная, застыла: глаза его были полны смущения, теплоты, нежности и… любви? Коуди заметил, что девушка смотрит на него, и, вспыхнув, отвернулся: ему не хотелось, чтобы Кэсси увидела то, что он всегда старался тщательно скрывать. Еще никто и никогда его таким не видел — Кэсси первой удалось заглянуть ему не просто в глаза, а в сердце и прочитать на его лице те движения души, которые он предпочитал держать в самых ее потаенных уголках…
Паузу нарушил истерический крик Эми: — Папа! Черныш совсем не двигается!
Глава 11
Эми и Брэди, обессиленные страшными переживаниями, были доставлены домой, накормлены и уложены в постель. Обычно они не спали днем, но на этот раз Коуди настоял на необходимом им отдыхе. К великой радости детей, оказалось, что Черныш всего лишь оглушен, — он довольно быстро оправился от побоев двух негодяев. Пса в честь его спасения обласкали, досуха вытерли и буквально напичкали разными вкусностями. Более того: ему разрешили устроиться в ногах у Брэди, пока тот спит, — неслыханная милость, ибо Коуди держал Черныша в строгости и никогда не позволял ему даже близко подходить к чьей-нибудь кровати.
Несмотря на то, что Брэди и Эми бурно протестовали, заявляя, что днем отдыхают только маленькие, они уснули почти сразу, как только оказались в постели…
Когда Коуди вышел из детской, лицо его было крайне озабоченным и суровым. Он не стал расспрашивать ребятишек о том, как выглядели покушавшиеся на них бандиты, откуда они появились, знакомы ли им, — брат и сестра были не в том состоянии, чтобы толком рассказать обо всем. Но у Коуди были собственные догадки по этому поводу. Хорошо зная мстительность Уэйна, он был уверен, что это нападение — дело рук брата. Если бы, не дай Бог, Уэйну удалось расправиться с детьми, на очереди оказались бы сам Коуди и Кэсси. Человеческая жизнь ничего не значила для Уэйна, если принадлежала людям, которые стоят между ним и его целями.
Коуди знал лишь один способ остановить брата. Он зашел в свою комнату и, быстро захватив все необходимое, спустился вниз, полностью готовый действовать.
Кэсси решила не мешать Коуди укладывать детей спать и устроилась в гостиной, надеясь получше расспросить кое о чем этого скрытного типа, когда он вернется. Заслышав на лестнице шаги, она поспешила навстречу, чтобы поймать его у нижней ступеньки. И замерла от неожиданности и мгновенно охватившего се страха: Коуди на ходу пристегивал ремень для пистолетов и патронташ. Его глаза были холодными и жесткими. Кэсси непроизвольно сделала шаг назад. Такого Коуди — решительного, грозного и пугающе отчужденного — она еще не знала.
— Куда ты собрался? — робко спросила девушка, переведя взгляд с кольтов Коуди на его лицо.
— У меня есть кое-какие дела в Додже.
— Тебе никогда не найти этих бандитов, Коуди! К тому же их двое. Ты что, хочешь, чтобы тебя убили?
— Могу поклясться, что тебя сей факт не слишком расстроит, — с издевкой ответил он. — Ведь тогда тебе не придется делать эту грязную работу собственными руками… Короче: если я не вернусь, то ранчо достанется тебе, и можешь делать с ним что пожелаешь. Единственная просьба — найди детям хороших приемных родителей.
— Черт бы тебя побрал, Коуди! Мне в жизни не приходилось встречать такого тупоголового болвана. Ты похож на собаку, которая ласт не на то дерево. Я никогда не пыталась тебя убить!
— Оправдываться будешь в суде, — жестко ответил Коуди.
— Заяви шерифу о нападении на детей, и пусть он расследует это дело, — не сдавалась Кэсси.
Коуди расхохотался:
— Разве ты не знаешь о существовании пограничного правосудия? Я и сам прекрасно справлюсь с этим дельцем.
На мгновение он пристально взглянул на Кэсси. Никогда еще она не казалась ему такой красивой: изумрудные глаза сверкают, грудь высоко вздымается от гнева, на щеках горит яркий румянец… Она говорила так убедительно, что он действительно чуть было не поверил в ее невиновность. Нет, пусть рассказывает сказки кому угодно, но он-то собственными глазами видел, как она направила на него винтовку! Коуди резко повернулся и направился к выходу.
— Ну и убирайся. Давай, давай! — прошипела Кэсси ему вслед. — Думаешь, я буду волноваться? Как же! Просто зачахну от тревоги за твою драгоценную жизнь! За детей можешь не беспокоиться, я сама их воспитаю. И о ранчо позабочусь. Больно ты мне нужен! Коуди остановился на полпути, повернулся и двинулся на Кэсси, впившись в нее угрожающим взглядом. — Да ты просто шкатулка с сюрпризами, а, малыш? Взять, к примеру, прошлую ночь. Ты оказалась не шлюхой, как я раньше предполагал, это верно, но в постели вела себя как одна из них. Ты же по мне просто помирала! И была такой горячей, что к тебе невозможно было притронуться. Поэтому не старайся меня уверить, что тебе будет все равно, если со мной что-то случится в Додже. В жизни этому не поверю. Кэсси покраснела как рак.
— Теперь я точно вижу, что напрасно о тебе беспокоилась. Ты не джентльмен. Ты… ты просто скотина!.. Что же, отправляйся и позволь себя убить, мне наплевать! Я переживаю только из-за детей.
Коуди медленно скользнул по ее фигуре таким откровенно плотоядным взглядом, что Кэсси вспыхнула еще сильнее.
«Да будь ты проклят!» — подумала она в бессильной ярости. Почему он так действует на нее? При одной лишь мысли о том, что он может коснуться ее так, как вчера, все существо Кэсси мгновенно захлестнуло неудержимое желание. Вероятно, что-то отразилось на ее Лице, потому что Коуди вдруг криво усмехнулся.
— Ты уверена, что тебя волнуют только дети? — лениво спросил он. — Сдается, что сейчас ты думаешь вовсе не о них, а о вчерашней ночи. Как бы ты этого ни отрицала, крошка, тебе понравилось кувыркаться со мной в постели. И раз уж ты говоришь, что раздумала меня убивать, значит, тебе хочется повторить вчерашний опыт.
— Самоуверенный болван! — зашипела Кэсси, до глубины души уязвленная его вульгарным языком и сальными намеками. — Лучше уж я убью того, кто в тебя стрелял, — за то, что он промахнулся!..
— Да уж, могу поклясться, что ты действительно об этом сожалеешь.
С грубостью, испугавшей Кэсси, он обхватил ее за шею и рывком привлек к себе. Не успела она возмутиться, как он впился в нее яростным поцелуем. Его язык стремительно прорвался сквозь стиснутые губы Кэсси, и девушка тихо застонала. Другой рукой Коуди так крепко прижал ее к своему телу, что она невольно почувствовала, как он воспламенился. Кровь зашумела у Кэсси в голове. Пытаясь отогнать доводящее се до безумия воспоминание о том, что произошло ночью, она сжала кулачки и начала молотить ими по широкой спине Коуди. Он заглянул ей в глаза, злорадно улыбнулся и выпустил из объятий.
— Вот что ты потеряла бы, если б тебе удалось меня убить.
Глаза ее невольно устремились на его брюки, распираемые могучими чреслами. Неужели Коуди способен так возбуждаться от обычного поцелуя? Она с раздражением подумала, что он не только глуп и самонадеян, но и обладает сексуальным аппетитом дикого зверя. Но хуже всего то, что ей это понравилось — заниматься с ним любовью!..
Так как Кэсси никак не отреагировала на его провокационное замечание, Коуди насмешливо улыбнулся, повернулся и снова направился к выходу. Кэсси стояла как вкопанная, пока не услышала стук закрывшейся двери.
— Чертов метис! — хрипло пробормотала она самое обидное ругательство, которое смогла придумать в этот момент: ей было крайне неприятно осознавать, что Коуди прекрасно понимает, как неотразимо он на нее действует, как его прикосновения заставляют ее пылать и трепетать от страсти. Слава Богу, что он наконец ушел! Хочет приключений на свою голову? Он их точно получит. Но Коуди, отправляясь на «дело», выглядел таким самоуверенным петухом, что Кэсси испытала непреодолимое желание бежать вслед за ним и попытаться уговорить его поберечь свою буйную голову.
По пути в Додж-Сити Коуди был мрачен. То, что происходило между ним и Кэсси, разрушало его понятия о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Маленькая ведьма чуть не убила его, но, несмотря на это, ей оказалось не под силу отрицать существование какой-то непонятной связывающей их магической близости.
К тому времени, как Коуди достиг города, его мысли сосредоточились на более конкретных вещах. Он был полностью уверен, что только один человек в Додже виновен в нападении на ребят и этот человек — Уэйн: он считает, что получит какую-то выгоду от гибели ребятишек. Интересно, каким образом братец в дальнейшем предполагает избавиться от Кэсси и от него самого?
Уэйна не оказалось дома, но это Коуди не смутило: он предвидел, что после неудавшегося покушения на детей тот может сбежать из города. Картер поклялся себе, что в любом случае разыщет Уэйна, где бы этот мерзавец ни прятался. Немного поразмыслив, Коуди направился в «Длинную скамейку». Он готов был поставить последний цент на то, что если кто и знает, где скрывается его брат, так это Холли.
Когда Коуди, открыл двери салуна, разглядел в полутьме комнаты Уэйна, сидевшего за угловым столиком с двумя подозрительного вида громилами, на его лице показалась мстительная улыбка. Наклонившись друг к другу, троица о чем-то шепталась. Коуди старался определить, не эти ли два подонка пытались убить ребят, но должен был с сожалением отметить, что не смог запомнить каких-то отличительных примет нападавших.
Коуди с ловкостью пантеры двинулся к столику, держась настороже и все подмечая, готовый к любой неожиданности. Он двигался так бесшумно и незаметно, что Уэйн и его компаньоны не подозревали о его приближении до тех пор, пока он не возник прямо перед ними.
Подняв глаза и встретив устремленный на него ледяной взгляд Коуди, Уэйн вздрогнул всем телом. На мгновение его охватил парализующий страх: Картер больше, чем когда-либо, походил сейчас на кровожадного дикаря.
Уэйн с трудом подавил нарастающую панику. — Привет, Коуди! Что привело тебя в Додж? — сказал он, стараясь казаться спокойным.
— Ты чертовски хорошо знаешь, почему я в городе, — ответил Коуди, а затем кивком указал на двух незнакомцев. — Отошли своих дружков, Уэйн. То, что я хочу сказать, тебе лучше услышать без свидетелей.
Типам, сидевшим рядом с Уэйном, не понадобилось повторного напоминания: опасный блеск в глазах Коуди как нельзя лучше убедил их в необходимости побыстрее освободить столик, и они начали торопливо пробираться к выходу. Даже не посмотрев в их сторону, Коуди придвинул стул и уселся напротив Уэйна, обдуманно неторопливо положив мощные руки на стол ладонями вниз.
Уэйн почувствовал, что у него пересохли губы, и лихорадочно облизнул их. Он как загипнотизированный уставился на руки Коуди, словно это были две ядовитые змеи. Просто не мог оторвать от них взгляда! Наконец, конвульсивно сглотнув слюну, он откашлялся и спросил:
— Что у тебя на уме, Коуди?
— Ты отлично знаешь, что у меня на уме. Если твои наемники только попытаются еще раз приблизиться к детям, второго предупреждения не будет. Я тебя просто пристрелю.
— Ты что, спятил?! Какие наемники? Что за чушь ты несешь, черт тебя побери?!.
Недоумение было настолько искренним, что Коуди на миг почувствовал сомнение. Но нет — он слишком хорошо знал своего милого братика.
— Не надо. Ты понимаешь, о чем я говорю. Сегодня утром двое твоих подручных — возможно, те самые, которые только что убрались отсюда, — пытались убить ребят.
— Господи, да ты и впрямь рехнулся, Коуди! Если кто и пытался убить твоих огольцов, то только не я.
— Извини, братец, но я тебе не верю. Серьезно тебя предупреждаю: держи свои руки подальше от этих ребятишек. Ты, наверное, считаешь, что очень много выиграешь в случае их смерти? Здорово ошибаешься!
Лоб Уэйна покрылся испариной, когда он заметил, что Коуди сжал свои огромные кулаки. «Черт побери, этот проклятый метис весьма близок к истине: глупо отрицать, что я частенько подумывал о том, как избавиться от его ублюдков, — пронеслось в голове Уэйна. — Но кто-то решился сделать это раньше, чем я. И к счастью для меня, их попытка оказалась безуспешной. Интересно было бы узнать, кто же еще заинтересован в их смерти? И почему Коуди ни словом не обмолвился о покушении этим утром на него самого?»
— Что-то я тебя совсем не понимаю. Говоришь какими-то загадками…
— Тогда слушай меня внимательно, братишка: дважды я повторять не собираюсь. Поскольку это не мои родные дети, от их убийства тебе не будет никакого толку. Я никогда не был женат, и, насколько мне известно, ни одна из шлюх, с которыми я имел дело, от меня не рожала, ясно? Эми и Брэди — двое сирот, которых я выручил из беды в Сент-Луисе. Они вбили себе в голову, что я могу стать их приемным отцом, и пробрались вслед за мной в поезд. У меня не хватило духу сразу от них отделаться, поэтому я заплатил за их проезд. А когда мы прибыли в Додж, оказалось, что здесь нет сиротского приюта, в который я намеревался их сдать. Вот почему они оказались на ранчо.
— Но они же называют тебя отцом! — сказал Уэйн, все еще сомневаясь.
— Это их собственная идея, не моя. Можешь проверить мои воинские документы. Я служил армейским разведчиком в Аризоне и Нью-Мексико с 1862 по 1866 год. Ты не найдешь никаких упоминаний о существовании у меня жены или детей.
— Чтоб я пропал! — захрюкал Уэйн, оценив юмор ситуации. Впрочем, тот факт, что теперь отпала необходимость убивать парочку несмышленышей, существенно облегчал его планы. — Ты что, миссионером заделался? Когда собираешься основать новую религию? А, папочка?
Пока Коуди подыскивал подходящий ответ, сзади подошла Холли. Она низко наклонилась под его плечом, предоставляя возможность в полной мере оценить пышную грудь, почти вываливающуюся из глубокого выреза.
— Приветик, Коуди! Заказать тебе выпивку?
— Исчезни, Холли, у меня разговор с Уэйном! — коротко бросил Коуди, даже не обратив внимания на ее обильные прелести.
Ярко накрашенные губы шлюхи сложились в недовольную гримаску.
— Разве так встречают друзей? Я-то думала, что ты приехал в Додж ради меня, — кокетливо проворковала Холли.
— Повторяю тебе, у меня дела с братом!
Коуди понял, что так просто от нее не отделается; он полез в карман, достал золотую десятидолларовую монету и сунул в вырез ее лифа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37