Быстрее, парень!
Довольно быстро Тилди переодела Габби в просторную белую ночную рубашку, пока доктор возился с инструментами. Понимая, что пока он ничего сделать не может, доктор Рено пододвинул стул к кровати, положил руку на живот Габби и достал часы, чтобы замерить время между схватками. Через несколько минут он что-то проворчал, убрал часы в карман и наклонился, рассматривая фиолетовые пятна от ушибов. Тилди все время стояла у него за спиной, пока он не отправил ее на кухню вскипятить воду и приготовить чистые полотенца.
– Филип! – хрипло простонала Габби, облизывая кончиком языка сухие губы. – Филип! Умер! Нет! Нет!
Доктор ничего не мог понять из ее бреда. Он решил, что она зовет мужа и одновременно вспоминает ребенка, которого она потеряла раньше.
– Ваш муж будет здесь очень скоро, – пообещал доктор Рено, надеясь, что Филип окажется в Сен-Пьере. Если нет, то он сможет прибыть к постели жены лишь через сорок восемь часов.
Габби открыла глаза, полные боли.
– Нет! Филип умер! – Тут начался новый приступ схваток, и она опять не могла говорить.
– Бедняжка, – прошептал доктор, сочувственно поглаживая ее руку. Про себя он считал, что шансов родить живого, здорового ребенка у нее практически нет. В настоящий момент жизнь самой Габби была в опасности. Если бы доктор мог что-нибудь сделать, кроме как наблюдать и ждать...
Не зная ничего о том, какая драма развертывается в нескольких кварталах от него, Филип шагал по комнате, охваченный сомнениями. Он собирался на следующий день отправиться в Бельфонтен, так как опасался, что более поздний визит, сразу перед родами, может расстроить Габби. Внезапно вошел Жерар, ведя за собой какого-то молодого негра, и тот, торопясь и сбиваясь, сообщил Филиппу страшную весть. Филиппу показалось, что земля разверзлась у него под ногами и он проваливается в бездну. Он едва собрался с мыслями, как следующая фраза Эрмана обрушилась на него, как удар ножа.
– Мадам Габби вас зовет. Доктор Рено сказал, что, если вы не поторопитесь, она... она может не...
– Что «может не»?.. Господи! Господи! Что ты хочешь сказать? Моя жена умерла?
– Нет! Она была жива, когда я уходил, а прошло всего несколько минут. Только... только поторопитесь, иначе...
Филип выбежал из комнаты раньше, чем парень закончил фразу.
Через несколько минут он уже был у городского дома Дюваля. В дверях его встретила заплаканная Тилди.
– Моя жена! – проговорил Филип, тяжело дыша. – Что с ней случилось? Она... она?..
– Она жива, месье Филип, – быстро сказала Тилди, увидев бледное лицо. – Она упала. Врач сейчас у нее.
– А где Марсель? – сердито спросил Филип, бросив взгляд в сторону гостиной. – Как он допустил, что такое произошло? – Он трясся от гнева, его глаза метали молнии.
– Месье Марселя вызвали на плантацию, и он уехал сегодня утром. Был сильный пожар. Пострадал его управляющий, – объяснила Тилди испуганно, отступая под напором его ярости.
В этот момент тишину прорезал душераздирающий крик, и Филип застыл на месте. Он почему-то не мог связать этот нечеловеческий вопль с голосом Габби. Доктор Рено показался на верхней площадке лестницы с озабоченным выражением лица. Увидев Филиппа, доктор воскликнул:
– А, Сент-Сир, Господь услышал мои молитвы. Идите сюда, дружище, ваша жена вас зовет.
Филип не нуждался в дополнительном приглашении и, перепрыгивая через ступеньки, взбежал наверх и вошел в спальню Габби. То, что он увидел, повергло его в состояние шока. Габби корчилась и металась посреди большой кровати, холмик ее живота содрогался от схваток, а крики разрывали ему сердце.
– Разве вы не можете помочь ей, доктор? –закричал Филип, чувствуя свою беспомощность.
– В этих вопросах приходится ждать естественного хода событий.
– А вам известно, как это случилось? Я говорю о несчастном случае.
– Я знаю не больше вашего. Тилди застала вашу жену лежащей без сознания у подножия лестницы. К тому времени, как я приехал, у нее уже начались схватки.
– Вы не думаете, что внезапное наступление схваток вызвало ее падение? – осторожно спросил Филип. Он не мог не обратить внимание на дату. Середина августа! Слишком рано, чтобы это был его ребенок.
– Я уверен, что ваша жена доходила бы полный срок, если бы не упала с лестницы. Еще месяц, и она бы благополучно родила в срок. Я готов был поручиться за это.
– Теперь уже мы никогда наверняка этого не узнаем, – подавленно произнес Филип.
Внезапно Габби очнулась, услышав голос, который она не надеялась никогда больше услышать. Неужели дух Филиппа вернулся, чтобы преследовать ее? Или боль, разрывающая ее тело, вызывает галлюцинации?
– Филип? – прошептала она.
– Она зовет вас, – сказал доктор Рено, обращаясь к Филиппу. – Я дам вам побыть с ней вдвоем, а сам пока спущусь и выпью кофе. Похоже, что ночь будет долгой.
Филип сел на стул возле кровати и сжал дрожащие руки Габби.
Глаза Габби открылись, и Филип содрогнулся, прочитав страх в их фиолетовых глубинах. «Господи, неужели она так сильно меня ненавидит?» – подумал он.
Мечась головой по подушке, она тихо воскликнула:
– Умер! Умер!
Филип решил, что она говорит о ребенке, и ответил:
– Твой ребенок жив, моя милая. Посмотри, как он шевелится, – и положил руку на ее дрожащий живот.
Но даже эти слова не успокоили ее, потому что она повторяла:
– Умер! Амали! Умер!
Амали? О чем она говорит? Неужели вновь переживает в бреду старые воспоминания? От ее следующих слов Филип совершенно растерялся.
– Ты умер! Укушен ядовитой змеей! Что тебе нужно от меня, Филип? – Ее слова были прерваны очередными схватками, и она крепко схватила Филиппа за руки. – Помоги мне, Филип! Помоги мне!
Филип был озадачен словами Габби. Почему она решила, что он умер? Как объяснить ей, что он жив?
– Послушай меня внимательно, милая. Я не умер. Я здесь, рядом с тобой. Посмотри, – и он прижал ее руку к своей щеке. – Я приехал, чтобы помочь тебе. – Он очень осторожно поцеловал ее в губы, чувствуя, как смешивается их дыхание.
– Но мне сказали... – Габби была не в силах продолжать, охваченная новым приступом боли, и ее черты мучительно исказились.
– Тот, кто тебе сказал, что я умер, солгал, дорогая. – Габби попыталась ответить, но Филип приложил палец к губам. – Тсс! Не надо разговаривать. Береги силы. Дай мне обнять тебя, дай принять на себя твою боль. – Про себя Филип решил, что Габби выдумала его смерть, чтобы мысленно изгнать его из своей жизни. Боль может странным образом действовать на людей, а Габби в этот момент испытывала сильную боль.
Габби немного успокоилась, а Филип сел на кровать, обнял ее, как бы защищая от новых схваток, сотрясающих ее тело, и прошептал:
– Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Вскоре в комнату вернулся доктор Рено и осмотрел Габби. Он с тревогой отметил, что она слабеет.
– Неужели вы ничего не можете сделать, доктор? – умолял его Филип, страдая от мучений Габби, которые не прекращались.
– Если вам это трудно выдержать, советую удалиться, потому что самое трудное еще впереди, – строго сказал доктор.
Филип стиснул зубы. Он не мог и не хотел оставить Габби теперь, когда она в отчаянии цеплялась за него.
– Я остаюсь, – произнес он с мрачной решимостью.
– Прекрасно! Я предвижу, что ваше присутствие понадобится.
Стемнело, и по комнате метались тени, пока Тилди, бесшумно двигаясь, зажигала лампы. Доктор Рено дремал в кресле, а Филип все так же сидел у постели Габби. Схватки становились все сильнее и сильнее.
Доктор Рено открыл глаза, потянулся и наклонился над кроватью, чтобы осмотреть Габби. Филип спросил тревожно:
– Как она, доктор?
– Она слабеет. У нее может не хватить сил, когда начнутся потуги. Я хочу, чтобы она попыталась сделать усилие сейчас. Прошу вас придерживать ее спину и плечи, чтобы ей было легче тужиться.
Произнеся несколько слов молитвы, доктор сосредоточился на Габби.
– Послушайте меня, мадам Сент-Сир. Вы должны помочь нам, или ваш ребенок погибнет. Вы меня слышите?
– Да, – слабо ответила она. – Не дайте моему малышу умереть! – Хотя она была совершенно измучена, ее твердая решимость родить Филиппу здорового ребенка победила усталость и боль.
– Напрягитесь, когда я вам скажу, дитя мое. Ребенок слишком слаб, чтобы сделать это самому.
Доктор Рено осторожно приложил ладонь к животу Габби и, почувствовав наступление следующих схваток, закричал:
– Тужьтесь!
Габби напрягалась изо всех сил. От усилия она прикусила губу, и Филип осторожно вытер кровь с ее подбородка.
Доктор опять скомандовал:
– Тужьтесь!
И снова лицо Габби покраснело от героических попыток выполнить указание доктора. Минуты тянулись как часы, и вдруг доктор воскликнул торжествующе:
– Вижу головку. – Он осторожно ввел щипцы и вытащил младенца на свет.
В комнате повисла глухая тишина. Доктор Рено бесконечно долгое время возился с младенцем, а по – том протянул его Тилди, которая стояла рядом. За – вернув младенца в мягкую ткань, та вышла из комнаты, беззвучно плача.
– Это была девочка, – сказал доктор Рено печально, обернувшись к Филиппу. – Мне очень жаль. Роды были слишком долгими. Я не мог спасти ее. Она была слишком маленькая и с недоразвитыми легкими. – В голосе доктора звучало сострадание. Спасать жизни – одно дело, а принимать на свет мертворожденных младенцев – занятие, без которого доктор предпочел бы обойтись.
Филип подавил рыдание и зарылся лицом в волосы Габби. Она, казалось, дремала и не слышала слов доктора.
– А что теперь? – спросил растерянный Филип.
– Дождемся последа и будем надеяться, что избежим осложнений, – сказал доктор с надеждой. Он положил обе руки на живот Габби и осторожно помял его.
Через несколько секунд тело Габби напряглось, и она закричала.
– Боже мой! – воскликнул доктор, и удивление осветило его усталое лицо. – Не может быть... это невозможно... и все же...
– В чем дело, доктор? – закричал Филип, готовый к худшему.
– Я и понятия не имел, что у вашей жены двойняшки! Сейчас появится еще один ребенок.
– Двойняшки! – Филип едва успел осмыслить это невероятное сообщение, как Габби в его руках забилась в схватках.
И почти сразу раздался ликующий крик доктора Рено:
– Есть, готов! Мальчик! Живой, Филип, он живой! – Затем раздался громкий плач. Филип слушал его с благоговением, и по его лицу текли слезы.
И вдруг он увидел бледное лицо Габби.
– Моя жена, – хрипло проговорил он высохшими губами. – Она... она?..
– Она держится. Если не будет кровотечения или горячки, она поправится. Я могу сказать откровенно, что, если бы роды продлились еще немного, у вас бы не было ни жены, ни ребенка. Но ваша жена молода и со временем должна Полностью восстановиться.
– А ребенок?
– Вы же слышали его, мой друг, – сказал доктор, хлопнув Филиппа по плечу. – Для близнеца, да еще недоношенного, он необычно крепкий ребенок. Кстати, близнецы нередко рождаются на свет раньше времени. Похоже, что этот маленький молодец получил больше половины питания, а сестричка оказалась слишком слабой и хрупкой, чтобы выжить. Но, с другой стороны, возможно, падение вашей жены с лестницы было причиной смерти девочки.
Тилди вернулась с маленьким свертком, который она подала Филиппу. Пораженный, он рассматривал этого крошечного человечка, восхищаясь его жизнеспособностью. Филип пальцем потрогал белокурые волосики на головке сына. Младенец раскрыл темно-синие глаза и с серьезным видом глазел на своего родителя. Филип бережно прижал ребенка к груди. Но, несмотря на прилив Нежности, постоянно мучившие его сомнения явились вновь: его ли это ребенок? Правду ли сказал доктор, что двойняшки часто рождаются до срока, или это беспомощное создание – сын человека, которого Филип ненавидит? Не в силах выдержать больше эти мучительные мысли, Филип протянул ребенка Габби, которая к этому времени очнулась и попросила показать ей ребенка.
– Пойдемте со мной, Филип, – сказал доктор, потянув его за рукав. – Судя по вашему виду, рюмочка бренди вам не помешает, а я уверен, что Дюваль держит отличный сорт. Тилди сейчас приведет в порядок вашу жену, и вы сможете повидать ее до того, как я дам ей успокоительное. Время и покой – лучшие лекари.
Они вместе спустились по лестнице и выпили по стаканчику великолепного бренди из запасов Марселя. Оба были очень уставшими, они почти не говорили. Через некоторое время вошла Тилди и сообщила, что Габби уже лучше, она немного пришла в себя.
Филип тяжело поднялся и, медленно ступая, пошел наверх. Он думал о том, что же скажет Габби. Одно было для Филиппа несомненно – он любит Габби.
Войдя, он увидел, как Габби кормит ребенка. Она с улыбкой счастья на губах приложила налившуюся молоком грудь к крохотному ротику малыша. Нехотя оторвав взгляд от ребенка, она посмотрела на Филиппа. Он видел следы пережитого страдания на ее лице, и сердце его наполнилось любовью к ней.
– Ты не умер, – тихо произнесла Габби, и ее фиалковые глаза засветились. – Я думала... думала, что мне лишь чудится, что ты здесь, со мной. Сквозь всю эту боль именно твой голос придавал мне мужества. Я бы не справилась без тебя, Филип. Спасибо... спасибо... – И Габби опустила глаза.
– Твой сын очень красив, дорогая, как и его мать. – По голосу Филиппа было видно, что он говорит от всей души. Он столько хотел рассказать ей, в стольком покаяться. – Я благодарен, что Бог привел меня в Сен-Пьер в тот час, когда я оказался тебе нужен. – Про себя он подумал, что неважно, чьему ребенку он помог родиться на свет, в любом случае это было волнующее переживание, которое он никогда не забудет. Но почему Габби решила, что он умер? Вслух он произнес: – Кто тебе сказал, что я умер? Марсель?
Услышав имя Марселя, Габби улыбнулась. Марсель ждал рождения ее ребенка с таким же нетерпением, как она сама. Как он обрадуется, узнав о том, что у нее родился сын!
– В чем дело, милая? – спросил Филип. – Почему ты так улыбаешься?
Габби была настолько измучена, что с трудом понимала вопросы Филиппа.
– Марсель будет так рад нашему сыну, – произнесла она слабым голосом, передала малыша вошедшей в комнату Тилди и почти тут же уснула.
Серые глаза Филиппа потемнели. Ее слова, как копье, пронзили его сердце, не оставив никакого сомнения.
Однако, наклонившись, он поцеловал ее неподвижные губы, прошептал: «Я люблю тебя! Я люблю тебя, моя милая. Прощай!» После этого он ушел, решив навсегда отделить себя от жизни Габби, Марселя и их сына, хотя не мог заставить себя сделать это по закону.
Получив сообщение Тилди о том, что у Габби родился сын, Марсель поспешил обратно в Сен-Пьер, чтобы быть вместе с любимой женщиной. Доктор рассказал ему о рождении близнецов, о том, что девочка умерла, и объяснил, каким важным оказалось присутствие Филиппа во время этих долгих и трудных родов. Марсель очень боялся, что Филип потребует возвращения Габби, и чувствовал тревогу и сомнения, пока не выяснил, что Филип вернулся в Бельфонтен сразу после рождения ребенка. Когда Филип уехал, Марсель понял, что Сент-Сир не признает своего отцовства, и на душе у него стало покойнее.
Марсель сразу полюбил это дитя. Габби назвала его Жан в честь Жана Лафита, чьим мужеством и отвагой она восхищалась. Ей казалось, что мальчику, который выжил, несмотря ни на что, подходит такое имя.
Если даже Габби и была разочарована или расстроена отъездом Филиппа, вслух она об этом не говорила. Она как будто смирилась с тем, что муж отказался от нее и ребенка, и полагала, что он благополучно устроился в Бельфонтене с Амали. Габби рассказала Марселю о тайном визите Амали и о том, как она упала с лестницы. Марсель был вне себя от гнева. Он собирался немедленно ехать в Бельфонтен и рассказать Филиппу о подлом поступке Амали, который чуть не стоил Габби жизни, но Габби воспротивилась.
Проходили дни, и самым большим счастьем для Габби было нянчить своего маленького сына. Иногда она горевала о маленькой девочке, которая оказалась слишком слабенькой, чтобы выжить. Она благодарила Бога за то, что он сохранил жизнь ребенку, наполнив мир Габби покоем и счастьем, какого она не испытывала уже давно.
Марсель очень любил маленького Жана. Он часто стоял у колыбельки, где завороженно наблюдал за малышом. Особенным удовольствием было для него смотреть, как Габби кормит малыша грудью. В это время Марсель воображал, как его собственные губы коснутся этих твердых сосков, к которым с такой радостью припадал Жан своим крохотным ротиком.
Марселя возбуждала мысль, что скоро Габби окажется в его постели, и он удивлялся собственному долготерпению. Теперь, когда она почти поправилась после родов, Марсель с трудом скрывал свое желание. Габби не трудно было угадать, о чем он мечтает. Она знала, что очень скоро Марсель получит награду, за которую служил верно и терпеливо.
В тот день, когда Жан достиг почтенного возраста в один месяц, Монтань-Пеле начал извергаться с новой энергией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37