Вот он, желанный магазин! Моля Бога о том, чтобы это оказались не хозтовары, Подрывник ускоренным маршем припустил к спасению. Метров с тридцати он разглядел за сильно запыленным стеклом витрин нарисованные бутылки, куриные тушки и прочую рекламную чушь. Поэтому, даже не глядя на вывеску над входом, Андрей ворвался в торговый зал. Тут его постигло некоторое разочарование.
– Леха, ты магазины при «совке» помнишь? – спросил Андрюха, жестом подзывая официантку, чтобы заказать новую порцию пива.
– Прекрасно помню! – ответил я, энергично налегая на копченую баварскую колбаску.
В середине восьмидесятых мне было лет четырнадцать-пятнадцать, и я уже вполне самостоятельно ходил за покупками. Мне навсегда врезались в память совершенно пустые полки, изредка украшенные банками майонеза и витрины-холодильники, за стеклом которых лежали одинокие синие тушки умерших от старости кур.
– Тогда ты поймешь мое недоумение! – продолжил Андрей, отхлебывая из запотевшей кружки. – Мне было очень странно видеть в разгар недоразвитого капитализма, когда даже в самом маленьком ларьке полки забиты рядами разноцветных бутылок, а прилавки ломятся от разнообразной снеди, магазин советского образца.
Продавщицей там была здоровенная бабища, наряженная в заляпанный чем-то желтым кружевной передник. За ее широкой спиной на полке сиротливо стояло несколько пыльных бутылок неопределенного вида. То ли дешевая водка, то ли минеральная вода. Под стеклом прилавка лежало пять потемневших от времени, заветренных батонов колбасы. С ними мирно сосуществовали засохшие хвосты какой-то рыбы.
Я ей говорю: «Доброе, утро! Минералка есть?» – продолжил рассказ Андрей. – А эта корова таращится на меня как на привидение и молчит! Я думаю: «Бляха-муха, что за район глухонемых?!» Попытался объясниться жестами. Вроде поняла – достает какую-то бутылку. Я ей протягиваю полтинник, а она снова начинает таращиться. Я думаю: «Может быть у нее с утра сдачи нет?» Ладно, вываливаю на прилавок всю мелочь из карманов. Там и было то всего три рублевых монетки, две по пятьдесят копеек и четыре гривенника. Дальше вообще дурдом начался! Эта кобыла сгребает всю медь и сует себе в рот!!! Я стою, офигевший, не знаю, что делать! То ли «скорую» вызывать, то ли бежать из магазина! А она вынимает из-под прилавка еще несколько разнокалиберных бутылок и сует их мне!
Схватив бутылки в охапку, Подрывник пулей выскочил из магазина. Зайдя в чахлый скверик и присев на скамейку со сломанной спинкой, Андрей провел инвентаризацию приобретенного. Две бутылки были с прозрачной жидкостью, две с коричневой и одна с зеленоватой. Достав перочинный ножик, Андрюха по очереди раскупорил все емкости. Для начала он обнюхал содержимое. Резкого химического запаха не было. Только потом мой друг решился попробовать содержимое на вкус. Одна из прозрачных жидкостей оказалась минеральной водой, вторая – слабым раствором спирта, градусов под двадцать. Коричневые жидкости были похожи на паленый коньяк, а зеленоватая тоже оказалась раствором спирта, только немного покрепче предыдущего, да еще с привкусом то ли кинзы, то ли тархуна. «Неплохо отоварился на полтора рубля!» – подумал Подрывник.
Сидя на скамейке и попивая теплую солоноватую воду, Андрей в первый раз за утро спокойно обдумал все происшедшее с ним. Начал с ночной пересадки на неизвестную станцию. К тому моменту как закончилась минералка, Подрывник четко представлял себе, что все эти события просто невозможны. Тут взгляд Андрея упал на табличку, прикрепленную к углу дома. Это должно было быть название улицы, но разобрать надпись мой друг не смог. Привычные кириллические буквы складывались в полную тарабарщину.
– Я, наконец, признался себе, что нахожусь не в Москве! И, следовательно, никакого Рязанского проспекта в округе нет! – перейдя на шепот, продолжил Андрей. – До этого я старался гнать подобные мысли. Смотрю на часы – мама дорогая! Начало десятого – на работу я уже опоздал! А в той сраной конторе, где я тогда работал, – два опоздания – увольнение! Одно опоздание у меня уже было! С горя я глотнул коричневой жижи. Гадость была такая, что я чуть не блеванул! А тут сбоку доносится надтреснутый тенорок: «Что, не в то горло попало?» Я аж подпрыгнул от неожиданности! Представляешь, первый человеческий голос за утро!
Возле скамейки стоял молодой парень. Одет он был в серые мятые брюки и потертую брезентовую куртку. На ногах разбитые кирзовые ботинки. Вся морда в огромных вулканических прыщах. Этакий алкаш первой гильдии! «На опохмелку ищет», – подумал Подрывник и протянул незнакомцу «коньяк». Парень взял бутылку, вежливо кивнул, присел на скамейку и, запрокинув голову, в несколько глотков ополовинил содержимое.
– Отличная штука! – сказал Андрюхе Прыщавый, вытирая губы ладонью. – А тебе, я вижу, не понравилось? Не мудрено – вы к нашим напиткам не привычны! Ты здесь первый раз, что ли?
– Где это – здесь? – хмуро спросил Подрывник.
– В нашем городке, – неопределенно ответил собеседник. – Меня Маруша вызывает, говорит, мол, пришел не наш, медью швыряется! Я, грит, ему с перепугу всю заначку выдала! А он пузыри схватил и убег! Вот я и вышел посмотреть, кто здесь такой богатый объявился. Вижу, ты сидишь, дорогим коньяком давишься!
– Дорогим коньяком? – переспросил Андрюха. – Это пойло ты называешь дорогим коньяком?
– Ну, точно новенький! – обрадовался Прыщавый. – Давно здесь болтаешься?
– С семи утра… – вздохнул Андрюха. – Вот угораздило…
– На метро приехал? – деловито уточнил собеседник.
– На метро… – опять вздохнул Подрывник. – Что это хоть за район?
– Да фиг его знает… – порадовал Прыщавый. – Но, сдается мне, что это какой-то закрытый город, «почтовый ящик». И ветка метро сюда секретная ведет.
История, поведанная Андрюхе новым знакомым, пестрела массой ненужных подробностей. Для начала Прыщавый поведал Подрывнику о половине своей нелегкой жизни и только минут через пятнадцать перешел собственно к своему приезду в это странное место. Мне Андрюха пересказал краткий вариант «страшной» сказки, опустив преамбулу.
Прыщавый оказался бывшим бомжом. Полгода назад он грелся в метро, катаясь по разным линиям. Около часу ночи ему пришлось спасаться бегством от наряда милиции. Летя по переходу, бомж ворвался на какую-то пустую станцию и влез в отходящий поезд. Дорога оказалась долгой и мужичок заснул. Проснулся он на конечной. Народа вокруг не было, и бомж беспрепятственно вышел в город. Побродив по улицам, он выяснил, что здесь в ходу деньги советского образца. Причем дореформенные, «сталинские». Зато в убогих магазинчиках охотно берут медную мелочь. Этих монеток у бомжа был полный карман, поэтому он впервые в жизни почувствовал себя богачом. Еще новоиспеченного «креза» удивило, что на улицах нет снега и температура воздуха плюсовая. Но удивление это было мимолетным и быстро прошло. Бомжа прельстили блистающие перспективы дальнейшей жизни на невиданный «капитал». Уже к вечеру он сумел снять (всего за две десятикопеечных монеты) приличную комнату в коммуналке. А через пару месяцев, освоившись, бомж стал счастливым владельцев отдельных трехкомнатных хором. В конце своей речи свежий «миллионер» похвастался Подрывнику, что каждый день пьет «дорогой коньяк» и трахает бабу, ту самую продавщицу из магазина. Это видимо было пределом мечтаний Прыщавого.
– А потом этот крендель, назвавшийся Степаном, начал впаривать мне, какой мы можем замутить «бисьнез», если я соглашусь привозить туда медь, – сказал Андрюха, заказывая очередную кружку пива. – Она там ценится дороже золота.
– И ты согласился? Ну, достать у нас медь не проблема! Но что же оттуда можно привезти ценного? – спросил я.
– Ты не поверишь! – Подрывник еще раз воровато огляделся по сторонам и, наклонившись ко мне, сказал шепотом: – Черную икру!
– Да ладно, не гони! – действительно не поверил я. – Ты же сам говорил, что там, в магазине одни рыбьи хвосты! Откуда там взялась икра?
– Пока не знаю, Степан не говорит, монополист хренов! – ответил Андрюха. – Но она там есть, а местные ее не покупают! Для них слишком дорого! Мне же она обходится в копейки! Икра расфасована в жестяные трехкилограммовые банки, так цена одной банки – десять пятидесятикопеечных монет или двадцать десятикопеечных!
– Ни фига себе! – поразился я. – Они что, мелочь на вес принимают?
– Именно, дружище, именно! – усмехнулся Подрывник. – Кроме медной мелочи я вожу туда куски медного кабеля и другой лом. Но монетки почему-то ценятся больше!
– А чего ты здесь с такой кучей икры делаешь? – поинтересовался я.
– Да, сдаю одному барыге-азеру на рынке, – небрежно пояснил Подрывник. – Ну, естественно, уже гораздо дороже пяти рублей!
– Результат, как говорится, налицо! – сказал я, откидываясь на спинку стула и разглядывая друга со смешанным чувством удивления и зависти. – Занятная сказка!
– Ты чего, не веришь мне? – Выпили мы уже немало, и Подрывник легко завелся: – Нет, погоди, ты че, МНЕ не веришь? Хочешь со мной туда смотаться? Давай сегодня!
Я прикинул свой график. Выходило, что на следующую смену мне выходить только послезавтра.
– Хорошо, – кивнул я. – Где встречаемся?
– На «Новокузнецкой», без десяти час! – ответил Андрюха, поднимаясь из-за стола и жестом подзывая официантку. – Не опаздывай!
Глава 2
На встречу я приехал за десять минут до назначенного времени. Прошелся несколько раз по переходу, но никакого прохода на секретную станцию не нашел. Не было даже намека на какую-нибудь дверь или что-либо подобное.
Подрывник явился вовремя. Одет он был куда скромнее, чем утром. Даже не в джинсы, а в какие-то мятые брюки неопределенного цвета, клетчатую рубашку с длинным рукавом и кепку модели «запасной аэродром». За плечами Андрюхи находился объемистый рюкзак. Но опять-таки, рюкзак был старого образца, из потертого брезента.
– От кого это ты так замаскировался? – ехидно спросил я. – Небось жене сказал, что едешь на рыбалку?
– Кроме шуток, так я стараюсь походить на тамошних жителей, – серьезно ответил Подрывник. – Не дай Бог на местную дневную милицию нарваться! Всю медь выгребут, считай, впустую прокатился! Так, – Андрюха взглянул на часы, – до открытия прохода осталось пять минут. Надо принять микстуру!
И мой друг извлек из заднего кармана своих невероятных штанов плоскую титановую фляжку. Открутил колпачок, сделал большой глоток и протянул мне. Я с опаской взял и принюхался к содержимому. Пахло дорогим коньяком.
– Давай, давай! – поощрил Подрывник. – Проход на сухую не открывается! Несколько раз пробовал – можно хоть час здесь ходить – ничего не найдешь! А глоток спиртного – и вуаля!
Я глотнул. Во фляжке действительно был неплохой коньяк. Дождавшись, пока напиток «упадет» и мягко ударит в голову, мы двинулись по переходу. И точно – метров через пятнадцать виднелся проход. Подрывник шагнул в него бодро, а я с чуть заметным сомнением. Все-таки я проходил мимо всего десять минут назад и ничего не заметил. Никаких следов замаскированной двери я не увидел. Просто от основного ствола перехода отходил боковой коридор. Коридор этот был самым обыкновенным метрополитеновским коридором. Под ногами квадратные плиты из потертого гранита. Стены облицованы мелкой керамической плиткой бледно-желтого цвета. Такие коридоры-переходы часто встречаются на старых станциях метро. Да и станция, на которую мы вышли через минуту, была в стиле станций конца тридцатых годов. Поезда еще не было, но на платформе стояло несколько человек.
– А тут оживленное движение! – заметил я, кивая на пассажиров.
– Есть несколько постоянных челноков вроде меня, – пояснил Подрывник, сбрасывая рюкзак на пол. – В лицо я их уже знаю, но вот общаться не доводилось. Пару раз пытался с ними заговорить – шарахаются! Ну, и черт с ними! Да иногда попадаются залетные – чаще всего гости столицы, не знающие метро, или крепко поддатые москвичи. Но выпимши практически все – я же говорил, что на сухую прохода не увидишь!
– Не увидишь, или он не открывается? – уточнил я.
– Фиг знает! – Андрюха снял кепку и задумчиво почесал затылок. – Я над такими тонкостями не задумывался!
Из тоннеля послышался нарастающий шум, и вскоре на станцию выскочил поезд. Двери распахнулись, и мы шагнули в пустой вагон. Такие составы еще курсируют по линиям вроде Филевской. Мягкие пухлые диваны, рельефная обшивка стен, поручни сидений S-образные. Мы сели. Подрывник вольготно развалился, пристроив рюкзак под голову.
– Устраивайся поудобнее! – посоветовал друг. – Дорога дальняя!
Двери вагона начали закрываться без всякого предупреждения. В этот момент в вагон вломилось несколько человек. При ближайшем рассмотрении нашими попутчиками оказались четверо молодых парней – по виду азербайджанцы с рынка. Они плюхнулись на свободные места и сразу шумно загомонили на своем языке.
– Ну вот! – с досадой сказал Подрывник. – Поспать не удастся! Через час-полтора они прочухают, что поезд слишком долго едет, и к нам с вопросами приставать начнут! И на х… их не пошлешь – нам вместе до утра ехать! Не дай Бог, в драку полезут!
– А чего – уже бывали прецеденты? – заинтересовался я. Безнаказанно обидеть Подрывника никому не удавалось.
– Было несколько случаев, – неохотно ответил Андрюха. – Люди разные попадаются! А путь неблизкий! Иной раз водки с новым знакомым выпьешь, а в другой раз морды бить приходится!
– Слушай, Андрюха! – мне в голову пришла новая мысль, – если постоянных челноков всего несколько, а случайных попутчиков хватает, то получается, не каждый просекает про ваш бизнес?
– Просекает может и каждый, у кого мозга есть, – совсем угрюмо ответил Андрей. – Вот только вернутся оттуда не каждый может! Ты думаешь, чего Степан там сидит, сам не челночит? Думаешь лень ему? Не может обратно на станцию зайти! И трезвый пробовал и пьяный, и утром и вечером… Не пускают его!
– Кто не пускает? – удивился я. – Администрация?
– Да какая на хрен администрация! – с тоской в голосе сказал Подрывник. – Нет там никакой администрации! Там вообще никого нет, а человек пройти не может! Вот мне удается, да еще нескольким ребятам, а другие там остаются!
– Шутишь, что ли? – обалдел я. – Как это там остаются? Что, кроме этого метро, других дорог в город нет? Ну, шоссе там или железка?
– Нет ничего, – кивнул Подрывник.
– А если через поля пехом до Москвы? Ну или через леса? – не унимался я. – Здесь же не тайга, а Подмосковье! Дачные поселки, деревни и городки через каждые три-четыре километра!
– А в какую сторону идти? – огорошил меня Андрей.
– Так, блин, по компасу, по солнцу, по звездам! – хихикнул я. – Неужто не сообразил бы никто?
– Не один ты такой умный! – в свою очередь усмехнулся Подрывник. – Стрелка компаса там крутится, словно в магнитную бурю. Солнца там нет, а на звезды, даже если они там есть, я смотреть не собираюсь – на ночь я там не оставался и оставаться не буду!
– Мать твою, Андрюха, что же это за городок? – вконец обалдел я. – Ну, компас… ладно, такое возможно, допускаю. Аномалия какая-нибудь или типа того. Но солнце! Ты серьезно про солнце сказал?
– Серьезней некуда! – огрызнулся Подрывник. – Днем там всегда светло, как в Питере белой ночью. А ночью, по словам Степана, словно кто-то выключатель поворачивает. Чик! И темнота!
– Сдается мне, что это не обычный «почтовый ящик»! – присвистнул я.
Другу я поверил сразу, у него никогда не было страсти к дурацким розыгрышам.
Разговор прервался. Мне нужно было время, чтобы осмыслить сказанное Подрывником. Азеры в другом конце вагона вскоре затихли и, кажется, заснули.
– Обошлось без неудобных вопросов, – шепнул Андрюха, поерзал, устраиваясь поудобнее и тоже заснул. А я все сидел, пытаясь представить себе странный город, гостем которого я стану через несколько часов.
Глава 3
Пункт назначения оказался именно таким, каким описывал его Подрывник. Станция была почти точной копией «Выхино». Только выход с глухой станционной площади был в одну сторону. Приехавшие с нами челноки быстренько проскочили ворота и рассосались по окрестным дворикам. Видимо, каждый спешил на встречу со своим перекупщиком. Затесавшиеся на поезд «залетные» уныло бродили по станции, пытаясь сообразить, куда их занесло. Не обращая на них внимания, Андрюха потянул меня на выход.
– Ну, и куда ты меня тащишь? – вопросил я, с интересом разглядывая дома, мимо которых мы проходили. Дома были сплошь трехэтажными, по архитектуре сильно напоминающими еще сохранившиеся в отдаленных районах Москвы, так называемые, «немецкие». Да и судя по ветхости сих строений, возраст московских и здешних домов был одинаковый. Во дворах, через которые мы проскакивали, царила нежилая тишина. Нигде не было слышно ни музыки, ни голосов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Леха, ты магазины при «совке» помнишь? – спросил Андрюха, жестом подзывая официантку, чтобы заказать новую порцию пива.
– Прекрасно помню! – ответил я, энергично налегая на копченую баварскую колбаску.
В середине восьмидесятых мне было лет четырнадцать-пятнадцать, и я уже вполне самостоятельно ходил за покупками. Мне навсегда врезались в память совершенно пустые полки, изредка украшенные банками майонеза и витрины-холодильники, за стеклом которых лежали одинокие синие тушки умерших от старости кур.
– Тогда ты поймешь мое недоумение! – продолжил Андрей, отхлебывая из запотевшей кружки. – Мне было очень странно видеть в разгар недоразвитого капитализма, когда даже в самом маленьком ларьке полки забиты рядами разноцветных бутылок, а прилавки ломятся от разнообразной снеди, магазин советского образца.
Продавщицей там была здоровенная бабища, наряженная в заляпанный чем-то желтым кружевной передник. За ее широкой спиной на полке сиротливо стояло несколько пыльных бутылок неопределенного вида. То ли дешевая водка, то ли минеральная вода. Под стеклом прилавка лежало пять потемневших от времени, заветренных батонов колбасы. С ними мирно сосуществовали засохшие хвосты какой-то рыбы.
Я ей говорю: «Доброе, утро! Минералка есть?» – продолжил рассказ Андрей. – А эта корова таращится на меня как на привидение и молчит! Я думаю: «Бляха-муха, что за район глухонемых?!» Попытался объясниться жестами. Вроде поняла – достает какую-то бутылку. Я ей протягиваю полтинник, а она снова начинает таращиться. Я думаю: «Может быть у нее с утра сдачи нет?» Ладно, вываливаю на прилавок всю мелочь из карманов. Там и было то всего три рублевых монетки, две по пятьдесят копеек и четыре гривенника. Дальше вообще дурдом начался! Эта кобыла сгребает всю медь и сует себе в рот!!! Я стою, офигевший, не знаю, что делать! То ли «скорую» вызывать, то ли бежать из магазина! А она вынимает из-под прилавка еще несколько разнокалиберных бутылок и сует их мне!
Схватив бутылки в охапку, Подрывник пулей выскочил из магазина. Зайдя в чахлый скверик и присев на скамейку со сломанной спинкой, Андрей провел инвентаризацию приобретенного. Две бутылки были с прозрачной жидкостью, две с коричневой и одна с зеленоватой. Достав перочинный ножик, Андрюха по очереди раскупорил все емкости. Для начала он обнюхал содержимое. Резкого химического запаха не было. Только потом мой друг решился попробовать содержимое на вкус. Одна из прозрачных жидкостей оказалась минеральной водой, вторая – слабым раствором спирта, градусов под двадцать. Коричневые жидкости были похожи на паленый коньяк, а зеленоватая тоже оказалась раствором спирта, только немного покрепче предыдущего, да еще с привкусом то ли кинзы, то ли тархуна. «Неплохо отоварился на полтора рубля!» – подумал Подрывник.
Сидя на скамейке и попивая теплую солоноватую воду, Андрей в первый раз за утро спокойно обдумал все происшедшее с ним. Начал с ночной пересадки на неизвестную станцию. К тому моменту как закончилась минералка, Подрывник четко представлял себе, что все эти события просто невозможны. Тут взгляд Андрея упал на табличку, прикрепленную к углу дома. Это должно было быть название улицы, но разобрать надпись мой друг не смог. Привычные кириллические буквы складывались в полную тарабарщину.
– Я, наконец, признался себе, что нахожусь не в Москве! И, следовательно, никакого Рязанского проспекта в округе нет! – перейдя на шепот, продолжил Андрей. – До этого я старался гнать подобные мысли. Смотрю на часы – мама дорогая! Начало десятого – на работу я уже опоздал! А в той сраной конторе, где я тогда работал, – два опоздания – увольнение! Одно опоздание у меня уже было! С горя я глотнул коричневой жижи. Гадость была такая, что я чуть не блеванул! А тут сбоку доносится надтреснутый тенорок: «Что, не в то горло попало?» Я аж подпрыгнул от неожиданности! Представляешь, первый человеческий голос за утро!
Возле скамейки стоял молодой парень. Одет он был в серые мятые брюки и потертую брезентовую куртку. На ногах разбитые кирзовые ботинки. Вся морда в огромных вулканических прыщах. Этакий алкаш первой гильдии! «На опохмелку ищет», – подумал Подрывник и протянул незнакомцу «коньяк». Парень взял бутылку, вежливо кивнул, присел на скамейку и, запрокинув голову, в несколько глотков ополовинил содержимое.
– Отличная штука! – сказал Андрюхе Прыщавый, вытирая губы ладонью. – А тебе, я вижу, не понравилось? Не мудрено – вы к нашим напиткам не привычны! Ты здесь первый раз, что ли?
– Где это – здесь? – хмуро спросил Подрывник.
– В нашем городке, – неопределенно ответил собеседник. – Меня Маруша вызывает, говорит, мол, пришел не наш, медью швыряется! Я, грит, ему с перепугу всю заначку выдала! А он пузыри схватил и убег! Вот я и вышел посмотреть, кто здесь такой богатый объявился. Вижу, ты сидишь, дорогим коньяком давишься!
– Дорогим коньяком? – переспросил Андрюха. – Это пойло ты называешь дорогим коньяком?
– Ну, точно новенький! – обрадовался Прыщавый. – Давно здесь болтаешься?
– С семи утра… – вздохнул Андрюха. – Вот угораздило…
– На метро приехал? – деловито уточнил собеседник.
– На метро… – опять вздохнул Подрывник. – Что это хоть за район?
– Да фиг его знает… – порадовал Прыщавый. – Но, сдается мне, что это какой-то закрытый город, «почтовый ящик». И ветка метро сюда секретная ведет.
История, поведанная Андрюхе новым знакомым, пестрела массой ненужных подробностей. Для начала Прыщавый поведал Подрывнику о половине своей нелегкой жизни и только минут через пятнадцать перешел собственно к своему приезду в это странное место. Мне Андрюха пересказал краткий вариант «страшной» сказки, опустив преамбулу.
Прыщавый оказался бывшим бомжом. Полгода назад он грелся в метро, катаясь по разным линиям. Около часу ночи ему пришлось спасаться бегством от наряда милиции. Летя по переходу, бомж ворвался на какую-то пустую станцию и влез в отходящий поезд. Дорога оказалась долгой и мужичок заснул. Проснулся он на конечной. Народа вокруг не было, и бомж беспрепятственно вышел в город. Побродив по улицам, он выяснил, что здесь в ходу деньги советского образца. Причем дореформенные, «сталинские». Зато в убогих магазинчиках охотно берут медную мелочь. Этих монеток у бомжа был полный карман, поэтому он впервые в жизни почувствовал себя богачом. Еще новоиспеченного «креза» удивило, что на улицах нет снега и температура воздуха плюсовая. Но удивление это было мимолетным и быстро прошло. Бомжа прельстили блистающие перспективы дальнейшей жизни на невиданный «капитал». Уже к вечеру он сумел снять (всего за две десятикопеечных монеты) приличную комнату в коммуналке. А через пару месяцев, освоившись, бомж стал счастливым владельцев отдельных трехкомнатных хором. В конце своей речи свежий «миллионер» похвастался Подрывнику, что каждый день пьет «дорогой коньяк» и трахает бабу, ту самую продавщицу из магазина. Это видимо было пределом мечтаний Прыщавого.
– А потом этот крендель, назвавшийся Степаном, начал впаривать мне, какой мы можем замутить «бисьнез», если я соглашусь привозить туда медь, – сказал Андрюха, заказывая очередную кружку пива. – Она там ценится дороже золота.
– И ты согласился? Ну, достать у нас медь не проблема! Но что же оттуда можно привезти ценного? – спросил я.
– Ты не поверишь! – Подрывник еще раз воровато огляделся по сторонам и, наклонившись ко мне, сказал шепотом: – Черную икру!
– Да ладно, не гони! – действительно не поверил я. – Ты же сам говорил, что там, в магазине одни рыбьи хвосты! Откуда там взялась икра?
– Пока не знаю, Степан не говорит, монополист хренов! – ответил Андрюха. – Но она там есть, а местные ее не покупают! Для них слишком дорого! Мне же она обходится в копейки! Икра расфасована в жестяные трехкилограммовые банки, так цена одной банки – десять пятидесятикопеечных монет или двадцать десятикопеечных!
– Ни фига себе! – поразился я. – Они что, мелочь на вес принимают?
– Именно, дружище, именно! – усмехнулся Подрывник. – Кроме медной мелочи я вожу туда куски медного кабеля и другой лом. Но монетки почему-то ценятся больше!
– А чего ты здесь с такой кучей икры делаешь? – поинтересовался я.
– Да, сдаю одному барыге-азеру на рынке, – небрежно пояснил Подрывник. – Ну, естественно, уже гораздо дороже пяти рублей!
– Результат, как говорится, налицо! – сказал я, откидываясь на спинку стула и разглядывая друга со смешанным чувством удивления и зависти. – Занятная сказка!
– Ты чего, не веришь мне? – Выпили мы уже немало, и Подрывник легко завелся: – Нет, погоди, ты че, МНЕ не веришь? Хочешь со мной туда смотаться? Давай сегодня!
Я прикинул свой график. Выходило, что на следующую смену мне выходить только послезавтра.
– Хорошо, – кивнул я. – Где встречаемся?
– На «Новокузнецкой», без десяти час! – ответил Андрюха, поднимаясь из-за стола и жестом подзывая официантку. – Не опаздывай!
Глава 2
На встречу я приехал за десять минут до назначенного времени. Прошелся несколько раз по переходу, но никакого прохода на секретную станцию не нашел. Не было даже намека на какую-нибудь дверь или что-либо подобное.
Подрывник явился вовремя. Одет он был куда скромнее, чем утром. Даже не в джинсы, а в какие-то мятые брюки неопределенного цвета, клетчатую рубашку с длинным рукавом и кепку модели «запасной аэродром». За плечами Андрюхи находился объемистый рюкзак. Но опять-таки, рюкзак был старого образца, из потертого брезента.
– От кого это ты так замаскировался? – ехидно спросил я. – Небось жене сказал, что едешь на рыбалку?
– Кроме шуток, так я стараюсь походить на тамошних жителей, – серьезно ответил Подрывник. – Не дай Бог на местную дневную милицию нарваться! Всю медь выгребут, считай, впустую прокатился! Так, – Андрюха взглянул на часы, – до открытия прохода осталось пять минут. Надо принять микстуру!
И мой друг извлек из заднего кармана своих невероятных штанов плоскую титановую фляжку. Открутил колпачок, сделал большой глоток и протянул мне. Я с опаской взял и принюхался к содержимому. Пахло дорогим коньяком.
– Давай, давай! – поощрил Подрывник. – Проход на сухую не открывается! Несколько раз пробовал – можно хоть час здесь ходить – ничего не найдешь! А глоток спиртного – и вуаля!
Я глотнул. Во фляжке действительно был неплохой коньяк. Дождавшись, пока напиток «упадет» и мягко ударит в голову, мы двинулись по переходу. И точно – метров через пятнадцать виднелся проход. Подрывник шагнул в него бодро, а я с чуть заметным сомнением. Все-таки я проходил мимо всего десять минут назад и ничего не заметил. Никаких следов замаскированной двери я не увидел. Просто от основного ствола перехода отходил боковой коридор. Коридор этот был самым обыкновенным метрополитеновским коридором. Под ногами квадратные плиты из потертого гранита. Стены облицованы мелкой керамической плиткой бледно-желтого цвета. Такие коридоры-переходы часто встречаются на старых станциях метро. Да и станция, на которую мы вышли через минуту, была в стиле станций конца тридцатых годов. Поезда еще не было, но на платформе стояло несколько человек.
– А тут оживленное движение! – заметил я, кивая на пассажиров.
– Есть несколько постоянных челноков вроде меня, – пояснил Подрывник, сбрасывая рюкзак на пол. – В лицо я их уже знаю, но вот общаться не доводилось. Пару раз пытался с ними заговорить – шарахаются! Ну, и черт с ними! Да иногда попадаются залетные – чаще всего гости столицы, не знающие метро, или крепко поддатые москвичи. Но выпимши практически все – я же говорил, что на сухую прохода не увидишь!
– Не увидишь, или он не открывается? – уточнил я.
– Фиг знает! – Андрюха снял кепку и задумчиво почесал затылок. – Я над такими тонкостями не задумывался!
Из тоннеля послышался нарастающий шум, и вскоре на станцию выскочил поезд. Двери распахнулись, и мы шагнули в пустой вагон. Такие составы еще курсируют по линиям вроде Филевской. Мягкие пухлые диваны, рельефная обшивка стен, поручни сидений S-образные. Мы сели. Подрывник вольготно развалился, пристроив рюкзак под голову.
– Устраивайся поудобнее! – посоветовал друг. – Дорога дальняя!
Двери вагона начали закрываться без всякого предупреждения. В этот момент в вагон вломилось несколько человек. При ближайшем рассмотрении нашими попутчиками оказались четверо молодых парней – по виду азербайджанцы с рынка. Они плюхнулись на свободные места и сразу шумно загомонили на своем языке.
– Ну вот! – с досадой сказал Подрывник. – Поспать не удастся! Через час-полтора они прочухают, что поезд слишком долго едет, и к нам с вопросами приставать начнут! И на х… их не пошлешь – нам вместе до утра ехать! Не дай Бог, в драку полезут!
– А чего – уже бывали прецеденты? – заинтересовался я. Безнаказанно обидеть Подрывника никому не удавалось.
– Было несколько случаев, – неохотно ответил Андрюха. – Люди разные попадаются! А путь неблизкий! Иной раз водки с новым знакомым выпьешь, а в другой раз морды бить приходится!
– Слушай, Андрюха! – мне в голову пришла новая мысль, – если постоянных челноков всего несколько, а случайных попутчиков хватает, то получается, не каждый просекает про ваш бизнес?
– Просекает может и каждый, у кого мозга есть, – совсем угрюмо ответил Андрей. – Вот только вернутся оттуда не каждый может! Ты думаешь, чего Степан там сидит, сам не челночит? Думаешь лень ему? Не может обратно на станцию зайти! И трезвый пробовал и пьяный, и утром и вечером… Не пускают его!
– Кто не пускает? – удивился я. – Администрация?
– Да какая на хрен администрация! – с тоской в голосе сказал Подрывник. – Нет там никакой администрации! Там вообще никого нет, а человек пройти не может! Вот мне удается, да еще нескольким ребятам, а другие там остаются!
– Шутишь, что ли? – обалдел я. – Как это там остаются? Что, кроме этого метро, других дорог в город нет? Ну, шоссе там или железка?
– Нет ничего, – кивнул Подрывник.
– А если через поля пехом до Москвы? Ну или через леса? – не унимался я. – Здесь же не тайга, а Подмосковье! Дачные поселки, деревни и городки через каждые три-четыре километра!
– А в какую сторону идти? – огорошил меня Андрей.
– Так, блин, по компасу, по солнцу, по звездам! – хихикнул я. – Неужто не сообразил бы никто?
– Не один ты такой умный! – в свою очередь усмехнулся Подрывник. – Стрелка компаса там крутится, словно в магнитную бурю. Солнца там нет, а на звезды, даже если они там есть, я смотреть не собираюсь – на ночь я там не оставался и оставаться не буду!
– Мать твою, Андрюха, что же это за городок? – вконец обалдел я. – Ну, компас… ладно, такое возможно, допускаю. Аномалия какая-нибудь или типа того. Но солнце! Ты серьезно про солнце сказал?
– Серьезней некуда! – огрызнулся Подрывник. – Днем там всегда светло, как в Питере белой ночью. А ночью, по словам Степана, словно кто-то выключатель поворачивает. Чик! И темнота!
– Сдается мне, что это не обычный «почтовый ящик»! – присвистнул я.
Другу я поверил сразу, у него никогда не было страсти к дурацким розыгрышам.
Разговор прервался. Мне нужно было время, чтобы осмыслить сказанное Подрывником. Азеры в другом конце вагона вскоре затихли и, кажется, заснули.
– Обошлось без неудобных вопросов, – шепнул Андрюха, поерзал, устраиваясь поудобнее и тоже заснул. А я все сидел, пытаясь представить себе странный город, гостем которого я стану через несколько часов.
Глава 3
Пункт назначения оказался именно таким, каким описывал его Подрывник. Станция была почти точной копией «Выхино». Только выход с глухой станционной площади был в одну сторону. Приехавшие с нами челноки быстренько проскочили ворота и рассосались по окрестным дворикам. Видимо, каждый спешил на встречу со своим перекупщиком. Затесавшиеся на поезд «залетные» уныло бродили по станции, пытаясь сообразить, куда их занесло. Не обращая на них внимания, Андрюха потянул меня на выход.
– Ну, и куда ты меня тащишь? – вопросил я, с интересом разглядывая дома, мимо которых мы проходили. Дома были сплошь трехэтажными, по архитектуре сильно напоминающими еще сохранившиеся в отдаленных районах Москвы, так называемые, «немецкие». Да и судя по ветхости сих строений, возраст московских и здешних домов был одинаковый. Во дворах, через которые мы проскакивали, царила нежилая тишина. Нигде не было слышно ни музыки, ни голосов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33