Дело в том, что наш нечаянный «пугальщик» оказался ребенком. Да-да, невысокий пацан лет десяти в школьной форме с фуражкой, какую я видал только в старых кинофильмах, с худеньким, да что там! – прозрачным личиком, на котором застыло столь серьезное выражение, что у меня волей-неволей появилась мысль о каком-то идиотском розыгрыше. Ну, не бывает у детей в этом возрасте старческой мудрости во взгляде! Не бывает! Вот хоть режьте меня, но этого не может быть, потому что не может быть никогда!
– Слушай Лешка, ущипни меня, я, наверное, брежу? – негромко попросил меня Андрюха. Приятель также выглядел весьма и весьма удивленным. – Ай, что ты делаешь, придурок?!!
Я всего-то разочек крутанул ему пальцем между ребер, а тем более по его же просьбе – чего орать?
Пока Андрюха возмущенно размахивал руками и грозно надувал щеки, я наклонился к мальчику и спокойно спросил его:
– Ты что-то говорил о том, что вас может кто-то утащить? Я правильно тебя понял?
Парнишка за все то время, что мы «воевали» с Андрюхой, похоже, ни разу не улыбнулся. Он спокойно смотрел на нас, а точнее – сквозь нас и думал о чем-то своем. Взгляд его переместился на меня. Какое-то мгновение он был недоуменным, а затем вдруг приобрел жесткость:
– А вы ведь крапленый, нужно в Отдел заявить! – отрывисто и сухо бросил мальчик.
У меня от этих слов, а главное, от его взора даже мурашки по спине побежали!
– Ка-а-какой еще крапленый?! – Я аж заикаться начал. – Что ты несешь?!
– Я просто вижу, – спокойно ответил мальчик, не сводя с меня своих печальных глаз столетнего старика, – вы лучше сами идите, если поймают, то хуже будет. И вообще, я должен позвать на помощь охрану. – Пацан повернулся в сторону ворот и уже открыл было рот, чтобы закричать, когда Андрюха, не торопясь, достал из кармана медную монетку и ловко крутанул ее меж пальцев. Мальчишка превратился в соляной столб. Только руки его неуверенно потянулись к кругляшу, лежащему на раскрытой ладони Подрывника.
– Дайте! Дайте, пожалуйста! Я никому о вас не скажу, только дайте! – парнишка не смотрел на нас, но двигался к вожделенной медяшке, словно зомби: пошатываясь и не обращая ни на кого и ни на что внимания. Он даже потрепанный портфельчик обронил, и из того посыпались учебники и тетрадки.
«Спецкурс» – машинально прочел я на той из тетрадей, что оказалась сверху. Что за бред? Ну какой может быть спецкурс у ребенка в этом возрасте?
Андрюха тем временем преспокойно убрал монету в карман и негромко, но уверенно сказал:
– Вот что, хлопец, отойдем-ка в сторонку – поговорить надо! Ответишь на пару вопросов – получишь монету, идет?
Мальчик замер. По его виду нельзя было понять о чем он думает: буря эмоций бесследно прошла, и лицо его приняло прежнее вялое и равнодушное выражение. Пацан долго молчал, а затем ровным холодным голосом ответил:
– Хорошо, но с ним, – рука слабо шевельнулась и качнулась в мою сторону, – я не пойду.
– Эх, милый, а куда ж ты денешься-то, с подводной лодки-то? – задушевно проговорил Подрывник и цепко взял его за предплечье. Точнее попытался взять, потому что мальчик резко отпрянул на пару шагов назад и замер в прежней позе.
– Не понял! – удивился Андрюха. – Кому из нас медь-то нужна? Я что за тобой – бегать должен?
– Сейчас вы отдадите мне всю медь и уйдете, а иначе, – маленький рэкетир помолчал и смерил меня нехорошим, откровенно оценивающим взглядом, – я позову на помощь охрану!
– Во наглец! – Я против воли восхищенно присвистнул. – Сопляк, а туда же – у того мента в кафешке хоть пушка была, а этот на горло берет! Прикинь, Андрюх, куда мы попали, – здесь даже дети нас «обуть» норовят!
– Да пошел он к… лешевой маме! – ругнулся в сердцах Подрывник. – Пошли отсюда!
Мы повернулись и неспешным шагом двинулись от странной школы и ее еще более странных (и наглых!) учеников. На ходу я глянул на всякий случай через плечо: не побежал ли за солдатами маленький паршивец. Но пацан спокойно стоял на месте и даже не пытался что-либо сделать: ни позвать на помощь, ни собрать свой портфель. Он просто стоял и смотрел нам вслед все тем же равнодушно-усталым взглядом. Заметив мой интерес, мальчишка словно бы нехотя улыбнулся и вдруг резко выбросил вперед раскрытую ладонь, а затем с силой сжал ее в кулак и потянул на себя. Дикая боль в правой руке пронзила меня словно током: в глазах потемнело, спазм скрутил живот, и я упал на колени Невидимая удавка, накинутая на руку, резко дернула меня и поволокла назад. Я не понял, когда успел упасть на спину – помню лишь белое сияние неба над головой в красноватой дымке, свой крик и… все резко закончилось! Надо мной склонился Андрюха.
– Бежим, Лешка, бежим! – орал он, рывком поднимая меня на ноги и пихая в спину для ускорения.
Я с трудом заставил непослушные ноги сделать первый шаг. Чужая сила отпустила меня, и с каждой секундой идти становилось все легче и легче. Андрюха помогал мне и все время оглядывался. С трудом повернув голову, я увидел валявшегося на земле мальчишку и бегущих к месту происшествия охранников. Опаньки! А дело-то приобретает скверный оборот – надо включать все внутренние резервы и валить!
Кто бы мне объяснил, откуда силы взялись: я перешел на бег и с неожиданной для себя резвостью припустил по улице. Подрывник топал позади. У него ведь нога повреждена! Эта мысль отрезвила меня и заставила помочь другу: я притормозил, подхватил неловко ковыляющего приятеля и потянул за собой.
– Да нормально все! – оттолкнул мою руку побледневший Подрывник. – Я справлюсь!
Мы забежали за угол дома и, пронесясь через небольшой скверик, очутились возле каких-то полуразвалившихся сарайчиков.
– Давай туда! – проорал я на бегу, указывая Андрюхе направление. Тот согласно мотнул головой и помчался за мной.
М-дя… использовать окрестности таких вот построек в качестве бесплатного сортира, видимо, принято не только у нас в Москве. Успешно преодолев не слишком приятную «полосу препятствий» мы вылетели в соседний двор. Здесь был такой же чахлый сквер, что и возле предыдущего дома с несколькими лавочками, небольшим столиком и натянутым на веревках сохнущим бельем. Местных жителей не наблюдалось, и это было нам на руку: некому будет помочь погоне в указании направления нашего бегства.
– Налево сворачивай! – тяжело выдохнул за спиной Подрывник.
Улица… дом… забор с парой выломанных досок… очередной сквер… В конце концов мы очутились в тихом, спокойном переулке.
– Стой, Леха, не могу больше – надо передохнуть! – вымученно прохрипел Андрюха и устало прислонился к стене дома. Я послушно остановился, тоже стараясь привести дыхание в норму.
– Надо бросать курить, – сказал я, делая глубокий вдох.
– Ага – и пить! – откликнулся Подрывник.
Не знаю почему, но этот простой и немудреный ответ рассмешил меня, и я захохотал, как будто сидел на концерте Задорнова, а не стоял в неведомом городе, ожидая, что из-за поворота выбегут солдаты с отнюдь не дружескими к нам чувствами. А кстати, что это наших преследователей не слышно и не видно?! Мы-то сейчас явно не были похожи на бегунов-олимпийцев?
– Да не озирайся ты, – посоветовал Андрей, – вряд ли наши скромные персоны так уж интересны служивым. И вообще, им пацана в себя привести еще надо! – добавил он с некоторым злорадством.
– А что с ним? – удивился я.
– Да я ему в лобешник камушком засветил, – ухмыльнулся Подрывник, – не фиг было из себя Гарри Поттера корчить… тоже мне – колдун из Мухосранска!
При этих словах моего друга в голове у меня словно бы встал на место маленький кусочек мозаики! На бегу-то размышлять было некогда – надо было ноги уносить, а сейчас с пугающей неотвратимостью на меня нахлынула мощной приливной волной мысль, что действия мальчугана нельзя объяснить как-то рационально. Он ведь скрутил меня на расстоянии всего-навсего движением руки а-ля колдун из сказки! Да, были ведь еще слова о том, что я «крапленый»? К чему бы это?! Нет, надо пока завязывать с этими тайнами, а то моя несчастная голова лопнет от обилия информации, в которую я не поверил бы еще вчера! Решено: спускаемся с небес на землю! Что там у нас из более житейского и понятного? Ах да! Надо наведаться к Айше за вещичками.
Я не успел раскрыть рта, как Подрывник опередил меня:
– Вот что, Лешка, двинули к Муромцу!
А ведь точно – как я мог забыть? Нас же Говоров к себе приглашал зайти. Я согласно кивнул:
– Веди, Сусанин!

Глава 8

– В общем, думайте, ребятки! – Майор добродушно улыбнулся и полез в карман за папиросами…
Мы сидели в не слишком богато обставленной комнате Муромца на пухлом кожаном диване и подавленно молчали. Да уж – что называется из огня да в полымя! Нет, добрались-то мы до дома Говорова без всяких приключений. Андрюха, правда, немного заплутал в лабиринте однотипных домишек, но затем сумел вывести точно к хибаре своего армейского дружка.
Жил Илья на втором этаже в двухкомнатной квартире стандартного для этого городка трехэтажного «немецкого» дома. Нам пришлось чуть-чуть обождать приятеля, сидя на лавочке у подъезда, но вскоре он появился. Точнее, они. Да, именно так – Муромец пришел не один. Сначала я принял плечистого, но невысокого парня за соседа по дому или коллегу по работе, но все оказалось не так просто. «Приятель» Ильи был его куратором из «органов», майором госбезопасности! Звали улыбчивого «рыцаря плаща и кинжала» Сергей Александрович Наумов.
Правда, узнали мы об этом уже в квартире, когда вариантов к экстренному отступлению как-то не наблюдалось и волей-неволей пришлось общаться с чекистом. А разговор получался, мягко говоря, «веселый»!
Мы-то, дурачки, думали, что являемся в Городе этакими «серенькими мышками»… ан нет! Чужаков довольно тщательно отслеживали и вели за ними самое пристальное наблюдение. Для чего? А на случай дальнейшей разработки, как объяснил нам Наумов. Дело, оказывается, было в том, что властные круги Города давно уже мучительно искали возможность связаться с «Большой землей». В силу некоторых причин, о которых гэбэшник умолчал, жители этого странного местечка не могли его покинуть. Соответственно, вся надежда руководства была на людей, у которых получалось ходить туда – обратно.
Проблема заключалась в том, что люди эти были малоуправляемы и весьма случайны по своему составу. Нелепая прихоть судьбы забрасывала в анклав по большей мере бомжей, пьянчужек и другую такую же бесполезную для контакта с ГБ публику. Именно поэтому Говоров сделал столь головокружительную, по местным понятиям, карьеру. Кстати, Илья со смехом «вставил свои пять копеек», когда поведал нам, что гораздо позднее узнал, что доска объявлений, по которой он пришел на завод в поисках работы, была этакой миной-ловушкой, поставленной на более или менее разумных «пришельцев». Ну, посудите сами: откуда в Городе, где каждый житель был на постоянном и строгом учете могла появиться проблема с кадрами для рабочих мест? Все было расписано для каждого «аборигена» чуть ли не с рождения!
Илья не смог быть полезен органам в деле установления контактов с соответствующими московскими службами, так как по некоторым причинам (ох, уж мне эта чекистская таинственность!!! А то мы не знаем, что его просто «не пускало»!), он не смог вернуться домой и его «кинули на производство». Кинули, но не забыли: он был прикреплен к куратору, который периодически с ним встречался и… впрочем, как сказал Наумов, для нас это несущественно.
– Да и хрен с вами! – грубо высказался по этому поводу Андрюха, с презрением глядя на армейского дружка.
Муромец сконфузился и ушел в другую комнату.
– Зря вы так, – мягко заметил майор, – здравомыслящий человек должен как-то устраиваться, коль уж судьба-злодейка так жестоко с ним обошлась! Отсюда вытекает и тот факт, что у нас тоже есть определенные точки соприкосновения. Вы ведь тоже отнюдь не дурачки? И поверьте, мы можем быть друг другу весьма полезны.
– Например? – поинтересовался я.
– Да вот хотя бы, – с готовностью повернулся ко мне Наумов, – подумаем вместе о вашем материальном благополучии. Помогая нам, вы сможете и дальше заниматься спокойно своими коммерческими операциями, не встречая препон с нашей стороны. Поверьте, мы располагаем довольно эффективными средствами для того, чтобы прикрыть ваш, как это там принято говорить? Ах да, бизнес! – последнее слово чекист произнес с плохо скрываемой насмешкой.
Меня пронзила внезапно пришедшая мысль:
– А эти ваши, хм, «средства»… не из серии броневичков, что из людей кучку пепла делают?!
– О! Это уже крайняя мера! – Наумов сверкнул белозубой улыбкой. – Для особо, если так можно выразиться, непонятливых! Мы к ним со всей душой, а они знай себе норовят захапать побольше и сбежать. А так, согласитесь, делать не хорошо! – Улыбка превратилась в хищный оскал.
У меня перед глазами вновь встала картина гибели давешних смуглолицых попутчиков. По телу пробежала судорога, а желудок стремительно рванулся по направлению ко рту. Я пулей вылетел из комнаты и, оттолкнув с дороги растерянного Илью, промчался в туалет.
Вернувшись, обнаружил вполне мирно беседующих Подрывника и Наумова. Говоров по-прежнему сидел в другой комнате, и в разговоре не участвовал – это я заметил, когда шел по коридору.
– Проходите, Алексей, проходите – экий вы впечатлительный! – приглашающе махнул мне рукой майор. – А мы вот как раз с Андреем обсуждаем вашу дальнейшую судьбу.
– А что с ней не так? – грубо спросил я. – Убивать нас пока вроде не за что (надеюсь о наших похождениях на складе гэбэшники еще не в курсе?), отказываться мы от вашего предложения вроде не пытались, так в чем, собственно, дело?
– А дело, Алексей, в том, что за последний год, фактически сразу после того как открылся тоннель, который связывает Город и Москву, в нашем положении, – Наумов замялся, – кое-что изменилось и отнюдь не в лучшую сторону. Нарушилось определенное равновесие, и теперь вопрос связи с внешним миром является для нас вопросом жизни и смерти! Именно поэтому мы крайне заинтересованы в сотрудничестве, я подчеркиваю, сотрудничестве с людьми, которые могут нам помочь! Не буду ходить вокруг да около – если я получу отказ, то… – Чекист выразительно рубанул воздух ладонью.
Тягостное молчание (естественно наше!) накрыло комнату.
– В общем, думайте ребятки! – Майор добродушно улыбнулся и полез в карман за папиросами.
Я лихорадочно размышлял над сложившейся ситуацией. Вообще-то слова майора о том, что любой чужак в городе находится под «колпаком», вызывали у меня некоторые сомнения. Это ж какой штат «топтунов» надо иметь местному ЧК? А если вспомнить еще и странное болезненное состояние, в котором пребывают после ночи местные жители, то… Ох, лапшу нам на уши, похоже, вешает многоуважаемый товарищ майор! Пытается вызвать у нас ощущение полной подконтрольности местным спецслужбам, не иначе! «А вот хрен тебе, солдатик!» – вспомнилась мне строчка из бородатого анекдота. Не выйдет у вас ни фига, гражданин начальник! Все же мы тоже не лыком шиты: как-нибудь выкрутимся!
– Очень наивные мысли, Алексей, – мягко сказал в этот момент Наумов.
Я ошарашенно посмотрел на него: оказывается, майор наблюдал за мной все это время, и, похоже, мои размышления не являлись для него чем-то сверхсекретным.
– Ваша главная ошибка, – добродушно улыбнулся он, – состоит в том, что остался неучтенным один немаловажный фактор…
– Интересно, какой? – как можно язвительней спросил я (все же такое вот беспардонное копание в моей голове радости не вызывало!).
– А пока вам этого знать не нужно, – осклабился Наумов. – Позволю себе разве что заметить, что здесь, – он многозначительно показал себе куда-то под ноги, – надо быть более внимательным к любой, я подчеркиваю – к любой мелочи! – Лицо гэбэшника стало на миг неприятно жестким и, я бы даже сказал, хищным. Помнится, столкнулся я как-то на улице с дамочкой, которая выгуливала здоровенного черного терьера: она держала его двумя руками за ошейник и мило убеждала меня, что я могу спокойно проходить мимо них, – бобик, мол, не тронет – он добрый! Вот только выражение морды пресловутого «бобика» говорило об обратном: «Иди, иди, дурачок! Сейчас-то я до тебя не дотянусь, но ничего – подойдешь поближе и тогда…»
– За дураков нас держите? – с обидой спросил в это время Андрюха. – Загадки всякие загадываете, намеки заумные делаете… Только ведь и мы вам до зарезу нужны… или нет?
– Ну что вы, – тут же натянул на себя опять маску рубахи-парня чекист, – какие загадки? Так… разные маленькие хитрости и секретики – а куда нам без них? У вас, я думаю, тоже тайн хватает? Вот, к примеру, не расскажете – где это многоуважаемые гости нашего города, – иронический полупоклон не вставая со стула, – пребывали перед тем, как оказаться на заводе у нашего общего друга?
А ведь он догадался, что мы на складе были!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33