Командиром отряда бы
л Побивайло из школы по подготовке комсостава НКВД.
В первые дни работа в батальоне сводилась не только к тренировке бойцов
и несению караульной и разведочной служб, но и к обучению людей, которые д
олжны были быть призваны в РККА. Работали по двенадцать-тринадцать часо
в в день, с выходами в поле: выполняли одновременно боевые задачи Ц охран
яли отдельные участки железной дороги, занимались поисками парашютист
ов. И, судя по тому, что на участках, охраняемых другими отрядами, бывали сл
учаи диверсионных взрывов, а на нашем участке таких случаев не было, охра
ну несли хорошо. Так было до 22 августа.
22 августа я выпросился в партизанский отряд, был принят бойцом, но уже чер
ез три дня меня утвердили командиром отряда. Мы занялись экипировкой, по
дготовкой и изучением всего, что нам могло понадобиться, вплоть, наприме
р, до приемов джиу-джитсу.
31 августа отряд поступил в распоряжение 23-й армии, в тот же день получил за
дание выехать в Териоки, уточнить там обстановку и постараться проникну
ть в тыл финнам. Если же это не удастся, то сделать базу за Келломяками и де
йствовать по указаниям разведотдела армии. Базу мы создали и 1 сентября п
рибыли в Сестрорецк. Я явился с докладом к секретарю Сестрорецкого горко
ма партии и начальнику местного НКВД и, когда в моем присутствии было дол
ожено разведчиками, что на Сестрорецк движется группа танков и пехоты пр
отивника, попросил разрешения выйти навстречу противнику и задержать е
го.
Мобилизовал одну автомашину и выехал с двадцатью шестью человеками. В дв
ух километрах от Сестрорецка встретил нескольких бойцов, которые подтв
ердили, что в трех-четырех сотнях метров идут танки и пехота, да и мы слыша
ли их стрельбу из орудий и пулеметов. Мы сошли с машины, рассыпались по сто
ронам дороги и расчлененным строем, выслав разведку, стали продвигаться
вперед. Пройдя метров четыреста по леску, в местности «Таможня», между Ол
лилой и Курортом, увидели стоящий на пригорке у дороги танк, который стре
лял из орудия по нашему тылу и строчил из пулемета по обочине дороги.
Распределив людей вдоль дороги, я с бойцом Большаковым прополз метров пя
тьдесят вперед и залег на середине дороги, за оставленным здесь разбитым
трактором. Затем, заметив лучшее прикрытие Ц небольшой песчаный ремонт
ный карьерчик у самой дороги, переполз туда. Меня не заметили, и, все время
стреляя, танк очень медленно и осторожно приближался. Через несколько ми
нут ко мне приполз боец Севрин:
Ц Без меня командир быть не может!..
Приблизительно минут через сорок танк пошел вперед быстрее. Когда он был
метрах в двадцати от меня, я встряхнул противотанковую гранату и, едва та
нк приблизился еще метров на десять, выскочил и метнул ее под левую гусен
ицу. Раздался взрыв, танк с порванной гусеницей развернуло боком ко мне. С
еврин подал мне вторую гранату, я швырнул ее, она упала у самого танка, пор
вала правую гусеницу и ведущие колеса. Это был танк Т-3, средний, германски
й. Кроме меня по гранате бросили Большаков и Севрин. Но пулеметы танка про
должали бешеную стрельбу. Выглянув, я заметил, что люк танка открыт. Оказы
вается, в это время двое из экипажа танка пытались удрать. Один из них был
убит выстрелом товарища Эхина, охранявшего нас метрах в пятидесяти. В от
крытый люк я бросил гранату РГД-33, после чего танк замолк и оказался оконч
ательно выведенным из строя. Был я тогда, бросая гранаты, спокойнее, чем се
йчас, Ц таков был азарт!..
В тот момент на расстоянии около ста метров показался большой башенный б
анк, открывший стрельбу из пулемета по всей местности. Одновременно с пр
авого фланга появился третий танк, средний, который тоже открыл стрельбу
и пытался пойти в обход, но, наткнувшись на сырую, топкую местность (около
реки Сестры), повернул обратно. По бокам от большого танка двигалась пехо
та Ц сорок Ц пятьдесят человек. Мы открыли огонь из винтовок, а Эхин Ц и
з имевшегося у него автомата. Движение врага приостановилось: мы боялись
их, а они Ц нас, не зная, сколько нас здесь. Я тут же уполз к своим: нас набрал
ось примерно человек сорок, так как с нами было человек пятнадцать примк
нувших, из тех, что отступали и встретились с нами.
Противник остановился. Танк повел огонь из башни, а пехота Ц из винтовок.
Но огонь противника не приносил нам ущерба, наша позиция на скате высотк
и оказалась удачной. В перестрелке мы провели более двух часов. Танк стал
бить шрапнелью. Разрывы приходились у нас над головой. С правого и левого
флангов у нас не было никого. И я, зная, что позади имеется место, где танки м
огут пройти только по двум дорогам, ибо кругом вода, решил отвести отряд. В
ывел его в район Ржавой канавки, немедленно окопался и приготовился встр
етить врага.
Через несколько часов я был вызван к заместителю командующего 23-й армией
полковнику Андрееву, который сообщил, что нашему отряду А. А. Жданов объяв
ил благодарность и приказал держать занимаемый рубеж.
Здесь мы были шесть суток. Несмотря на то что противник вел бешеный пулем
етный и минометный обстрел, за все шесть суток мы потеряли только одного
человека убитым, а раненых не было вовсе. Весь мой отряд состоял из тридца
ти трех человек.
Это были дождливые дни. Глина размякла. Партизаны без отдыха несли дежур
ство, занимали большой участок. И еще выделяли для наблюдения за дорогам
и (справа и слева от нас) людей, из тех, кого останавливали, Ц разрозненных
, бегущих с Карельского перешейка красноармейцев. Они были деморализова
ны и, несмотря на наше влияние, во время минометных обстрелов начинали бе
гать с места на место, и потому среди них каждый день бывало по пять-шесть
убитых.
В ночь на 7 сентября я получил приказ сдать участок кадровой части, а самом
у с отрядом идти на отдых. Через несколько дней мой отряд был влит в 120-й ист
ребительный батальон и зачислен в нем отдельным взводом».
ПОДХОДИТ МОРСКАЯ ПЕХОТА
И еще два небольших рассказа о тех же днях. В Каменке, под Белоостров
ом, в октябре 1941 года я познакомился с главстаршиною флота, маленьким, быст
рым в движениях, вспыльчивым и горячим Леонидом Яковлевичем Захариковы
м, которого бойцы морской пехоты называли истребителем «кукушек»: он был
одним из зачинателей снайперского движения на Ленинградском фронте. Во
т запись, сделанная мною тогда в отдельном особом батальоне морской пехо
ты.
…В последний день августа Захариков Ц секретарь комсомольской о
рганизации своей гидроавиационной части, находившейся в то время в Оран
иенбауме, явился по срочному вызову к комиссару части.
Тот:
«На фронт хочешь?»
Захариков отвечает:
«Ясно, не в бабки пришел играть!»
Комиссар сказал, что надо в эту же ночь явиться в Адмиралтейство, к началь
нику политотдела, и объяснил: формируется батальон морской пехоты, чтоб
закрыть собой грозящее прорывом в Ленинград пустое пространство.
«Не струсишь?»
«Нет!..»
Ц И пошло! Ц рассказывает мне Захариков. Ц И вот уже едем на фронт. Гран
аты, винтовки!.. И впервые я попал под обстрел минометов под Курортом. Впеч
атление неважное. Вот сейчас для меня мина Ц плевать! А тогда Ц как дунул
и бежать! И по всей вероятности, среди нас была какая-то одна сволочь: где н
и остановимся Ц выстрел, и тут же падает мина. Мы еще плохо тогда знали на
ших людей, попали к нам и случайные… Но тут нам прямо приказали: «Вы будете
идти по ближнему пути, по опасному, и соберите все ваше мужество!» И мы дей
ствительно собрали его, и пошло у нас все как надо…
Тут были до восьмого сентября в активной обороне. Восьмого переброшены н
а белоостровский участок. Шли болотом всю ночь, по пояс в воде, таща на себ
е все имущество, минометы, патроны. Сразу же влезли в воду чуть не по горло.
Шли под огнем пулеметов и «кукушек» с линии железной дороги. В начале пут
и переходили мост в ста метрах от врага. Сначала через мост перебежала не
большая группа, пять-шесть человек, а остальные переползали по одному. За
тем опять погружались в болото, двигались в нем длинной цепью Ц пять мет
ров человек от человека. Команды передавались шепотом по цепи, но хлюпан
ье было зверское. Не потеряли в этом переходе ни одного бойца. К утру девят
ого пришли на белоостровский участок, заняли оборону на его правом фланг
е…
ОТ ТЕРИОК ДО КАМЕНКИ
На передовых позициях батальона морской пехоты я познакомился с к
аштановолосой, голубоглазой медсестрой Валей Потаповой (женой разведч
ика младшего лейтенанта Иониди) и ее подругой Аней Дунаевой. Одетые в ват
ные телогрейки, обе они носили косички, были смешливыми и веселыми, и никт
о из нас, конечно, не думал о том, что Аня вскоре будет убита прямым попадан
ием снаряда.
Ц …Жили мы в Териоках, Ц рассказала мне, не обращая внимания на разрывы
падавших поблизости мин, Валя Потапова, Ц я работала в горкоме комсомол
а техсекретарем, Аня Ц в горсовете, статистиком нархозучета. Двадцатого
августа началась эвакуация. А мы обе хотели на фронт. Еще раньше у нас орг
анизовался истребительный отряд; тот отряд тридцать первого августа вы
ступил на Пухтолову гору, где финны высадили десант. Нас, девушек, было дес
ять, с одними санитарными сумками «на вооружении». Кстати, и в отряде, сост
оявшем из ста сорока человек, вооружение было, мягко выражаясь, сборное, н
о все-таки три пулемета и несколько десятков винтовок было. Пухтолову го
ру мы знали потому, что там устраивались лыжные кроссы. Где именно финны, с
колько их Ц никто из нас точно не знал, а их оказалось много, и нам пришлос
ь отступить. Я, Аня и еще одна девушка, Леля Яхницына, пошли вперед под огне
м, потому что не понимали, что такое страх, и заблудились. Слышим разговор
финских офицеров, сидим под горой в канаве. Мне смешно: алялякают. Яхницын
а мне:
«Если ты смеяться будешь, застрелю!»
Двое наших бойцов подползли, и с ними мы, рыща по лесу, нашли своих, перевяз
али двоих раненых, понесли.
Вышли все мы с Пухтоловой горы к Териокам, смотрим Ц Териоки горят. Посла
ли разведку Ц город пуст. Пошли по улицам Ц дома горят наши, некоторые вз
орваны. Улицы узкие, волосы разлетаются от жары. Обидно смотреть вокруг. Х
лебозавод за нами рухнул, здание горкома партии сгорело Ц все дома родн
ые, близкие…
Ночью с истребительным отрядом мы вышли на шоссейную дорогу Ц и к Сестр
орецку. Остановили какую-то машину, посадили раненых с одной дружиннице
й. Сами шли до Куоккалы. Здесь встретили две машины Ц они ехали за оборудо
ванием типографии, но было уже поздно, там все сгорело. На этих машинах мы
доехали до Сестрорецка, дальше дошли пешком, разместились в школе.
Часов в двенадцать Ц только получили распоряжение отдыхать весь день
Ц боевая тревога. Оказывается, три-четыре финских танка прорвались на С
естрорецк. Истребительный отряд Осовского пошел на танки, сам Осовский в
зорвал головную танкетку и остановил большой танк. И мы, основная часть о
тряда, с другой стороны напали на танки; они увидели нас, повернули, ушли о
братно.
Наш отряд остался лежать в обороне. Я лично Ц в третьей линии с Аней, прик
репили нас к одному взводу. Три дня во рву, на песке, под минометным обстре
лом мерзли. Ночью кричишь:
«Дневальный, потяни за ногу Ц ноги здесь или нет?»
Очень тогда мы мерзли!
Вокруг нас появились бойцы, стали ходить к нам из окружающих дотов. Помню
пулеметчика Костю Ц такой спокойный! Бьют минометы:
«Костя, чьи?»
Он авторитетно:
«Валя, да это наши!»
И спокойно становится, хоть мины и рвутся у самых ног. Мне с Аней очень хот
елось перейти в «настоящую» часть. А тут приходит какой-то лейтенант:
«Мне нужно в доты по санитарке!»
Леля Яхницына была у нас старшей. Спрашиваю ее:
«Отпустишь нас?»
«Я и сама пойду!»
…Оформились мы, сдали сумки, пошли, взяв все документы. Приходим в дом Ц т
ут гостеприимно, симпатично, голубенькой краской все выкрашено. Накорми
ли нас. Смотрим Ц у них хоть и весело, делать нечего.
«Что у вас делать?»
Старшина объясняет:
«Будем сидеть до тех пор, пока нас не взорвут».
«Сколько же сидеть?..»
«Может, год, может, больше!»
И сговорились мы: убежим опять, делать нечего же! И, переночевав, добились,
чтобы нас свели в часть настоящую, где есть работа. И утром два сопровожда
ющих провели нас через реку Сестру под огнем в санчасть батальона морско
й пехоты. Сапоги большие, спотыкаюсь, держимся за бойцов. Приходим Ц темн
о, все спят. Сопровождающие ушли. Постояли мы среди комнаты, слушая храп.
«Анка, давай спать тоже!»
Дернула за ногу кого-то Ц оказывается, девушка.
«Кто у нас начальник?»
«Да все начальники! Давай спать!»
Утром все на нас смотрят: откуда взялись? Привели нас в штаб к полковнику.
Он сердитый, суров, недружелюбен. А нам уже надоело Ц водят!
«Какие документы?»
А у Анки нет документов, забыла в доте. Расплакалась. А я смеюсь. Полковник:
«Нам таких, что плачут, не нужно, вот ту, что смеется, оформить!..»
Ну хорошо, сходили мы в дот за Анкиными документами, вернулись, оформилис
ь, стали медсестрами.
Тут начали к нам поступать раненые, врачи увидели, что перевязки мы делат
ь умеем. Переводят нас в Курорт, а там ночью приказ Ц выступать!
Ночью шли по болоту. Сапоги у Анки широкие, резиновые, ей тяжело. А у меня Ц
с дырками, вода выходит, мне легко. Странно было погружаться по пояс в воду
, неприятно, потом привыкла, иду, как будто так и надо, одному парню даже нем
ного винтовку несла Ц он после ранения слабым был. Бойцы как верблюды на
гружены Ц патроны, минометы, станковые пулеметы на плечах. Я все время де
ржалась за командиром взвода Кашкетовым, он здоровый.
«Валя, иди со мной, сухо тут!»
Ему по колено, а мне по грудь! Остановимся Ц он стоит, я облокочусь на него
и сплю. Как обстрел, так все спят, лежа в воде. Переждем Ц дальше. Мины по во
де Ц чвак-чвак, Ц глубоко в воде разрываются. Пока шли по воде, было тепло
, а как вышли Ц ветер, холодно! Все как утки мокрые, течет с нас!
Утро уже. Вышли из болота Ц противотанковый ров. Солнышко пригрело, пар и
дет от всех, расположились тут, все переодеваются, а нам нельзя же! Есть бы
ло нечего (кухня вкруговую ехала). Сухарь один на десять человек разломил
и, а две папироски ребята раскурили все по очереди. Часа в два двинулись в
путь сюда, в Каменку; тут набросились на еду, ходили, смеялись, рассматрива
ли местность… Стали жить тут…
ЕЩЕ ВОСЕМЬ ДНЕЙ В ГОРОДЕ
5 сентября
Учится народное ополчение. Учатся командиры. На Кировском, 77, в саду Дзерж
инского, идет учеба. Руководитель группы Ц капитан Николаевский, комисс
ар Ц Шерстнев. Тут и балтийцы, и красноармейцы, и вчера еще мирные горожан
е.
6 сентября
День провел в военно-морском госпитале, беседуя сначала с командиром по
дводной лодки, раненным при атаке подлодки «юнкерсами».
В госпитале встретил я знакомого мне пограничника Ц батальонного коми
ссара Косюкова. Он прибыл в Ленинград из Шлиссельбурга, куда был доставл
ен на катере без сознания после боя, происходившего 1 сентября на левом бе
регу Невы, у Ивановских порогов.
Бой длился с 6 часов 30 минут утра до восьми вечера, а потом снова до полуночи
.
Косюков рассказал мне о геройской смерти лейтенанта Тулякова, который в
одил бойцов в штыковые контратаки; на его залитом кровью партбилете бойц
ы дали Косюкову клятву отомстить за убитого лейтенанта.
Нет паники у стен Ленинграда! Есть горе, есть мужество, есть доблесть, есть
ярость! Непрерывными волнами только что сформированных батальонов, пол
ков, дивизий ленинградцы идут на фронт. Нет такого врага, который осилил б
ы ленинградцев, распаленных гневом и возмущением!..
7 сентября
Вчера шел дождь. Вот уже третий или четвертый день в город летят немецкие
снаряды; легло их пока несколько штук: один Ц на Глазовской улице, другой
Ц в дом в районе Обводного канала, третий Ц около Невской заставы. Сколь
ко выпущено их всего Ц не знаю, пока единичные.
Два дня назад, вечером, был у Н. Брауна, вернувшегося из Таллина, где он рабо
тал в газете «Красный Балтийский флот». Таллин оставлен 28 августа. Н. Брау
н рассказал мне о трагическом походе кораблей-транспортов. Сам тонул дв
ажды Ц на двух транспортах, поочередно потопленных в Балтике. Спасся сл
учайно, долго плавал, был подобран какой-то шхуной. Рассказывал обо всем с
покойно (видимо, нервная реакция еще не наступила).
Можно считать установленным: при эвакуации Таллина на транспортах поги
бли писатели Ф. Князев, Ю. Инге, О. Цехновицер, Е. Соболевский. Погибло много
транспортных кораблей (но из военных очень мало) и, конечно, много людей
«В эвакуаци
и Таллина принимали участие 23 судна Балтийского государственного морск
ого пароходства (включая 5 латвийских судов, прибывших в Ленинград после
эвакуации Риги) и 6 крупных судов Эстонского государственного морского п
ароходства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
л Побивайло из школы по подготовке комсостава НКВД.
В первые дни работа в батальоне сводилась не только к тренировке бойцов
и несению караульной и разведочной служб, но и к обучению людей, которые д
олжны были быть призваны в РККА. Работали по двенадцать-тринадцать часо
в в день, с выходами в поле: выполняли одновременно боевые задачи Ц охран
яли отдельные участки железной дороги, занимались поисками парашютист
ов. И, судя по тому, что на участках, охраняемых другими отрядами, бывали сл
учаи диверсионных взрывов, а на нашем участке таких случаев не было, охра
ну несли хорошо. Так было до 22 августа.
22 августа я выпросился в партизанский отряд, был принят бойцом, но уже чер
ез три дня меня утвердили командиром отряда. Мы занялись экипировкой, по
дготовкой и изучением всего, что нам могло понадобиться, вплоть, наприме
р, до приемов джиу-джитсу.
31 августа отряд поступил в распоряжение 23-й армии, в тот же день получил за
дание выехать в Териоки, уточнить там обстановку и постараться проникну
ть в тыл финнам. Если же это не удастся, то сделать базу за Келломяками и де
йствовать по указаниям разведотдела армии. Базу мы создали и 1 сентября п
рибыли в Сестрорецк. Я явился с докладом к секретарю Сестрорецкого горко
ма партии и начальнику местного НКВД и, когда в моем присутствии было дол
ожено разведчиками, что на Сестрорецк движется группа танков и пехоты пр
отивника, попросил разрешения выйти навстречу противнику и задержать е
го.
Мобилизовал одну автомашину и выехал с двадцатью шестью человеками. В дв
ух километрах от Сестрорецка встретил нескольких бойцов, которые подтв
ердили, что в трех-четырех сотнях метров идут танки и пехота, да и мы слыша
ли их стрельбу из орудий и пулеметов. Мы сошли с машины, рассыпались по сто
ронам дороги и расчлененным строем, выслав разведку, стали продвигаться
вперед. Пройдя метров четыреста по леску, в местности «Таможня», между Ол
лилой и Курортом, увидели стоящий на пригорке у дороги танк, который стре
лял из орудия по нашему тылу и строчил из пулемета по обочине дороги.
Распределив людей вдоль дороги, я с бойцом Большаковым прополз метров пя
тьдесят вперед и залег на середине дороги, за оставленным здесь разбитым
трактором. Затем, заметив лучшее прикрытие Ц небольшой песчаный ремонт
ный карьерчик у самой дороги, переполз туда. Меня не заметили, и, все время
стреляя, танк очень медленно и осторожно приближался. Через несколько ми
нут ко мне приполз боец Севрин:
Ц Без меня командир быть не может!..
Приблизительно минут через сорок танк пошел вперед быстрее. Когда он был
метрах в двадцати от меня, я встряхнул противотанковую гранату и, едва та
нк приблизился еще метров на десять, выскочил и метнул ее под левую гусен
ицу. Раздался взрыв, танк с порванной гусеницей развернуло боком ко мне. С
еврин подал мне вторую гранату, я швырнул ее, она упала у самого танка, пор
вала правую гусеницу и ведущие колеса. Это был танк Т-3, средний, германски
й. Кроме меня по гранате бросили Большаков и Севрин. Но пулеметы танка про
должали бешеную стрельбу. Выглянув, я заметил, что люк танка открыт. Оказы
вается, в это время двое из экипажа танка пытались удрать. Один из них был
убит выстрелом товарища Эхина, охранявшего нас метрах в пятидесяти. В от
крытый люк я бросил гранату РГД-33, после чего танк замолк и оказался оконч
ательно выведенным из строя. Был я тогда, бросая гранаты, спокойнее, чем се
йчас, Ц таков был азарт!..
В тот момент на расстоянии около ста метров показался большой башенный б
анк, открывший стрельбу из пулемета по всей местности. Одновременно с пр
авого фланга появился третий танк, средний, который тоже открыл стрельбу
и пытался пойти в обход, но, наткнувшись на сырую, топкую местность (около
реки Сестры), повернул обратно. По бокам от большого танка двигалась пехо
та Ц сорок Ц пятьдесят человек. Мы открыли огонь из винтовок, а Эхин Ц и
з имевшегося у него автомата. Движение врага приостановилось: мы боялись
их, а они Ц нас, не зная, сколько нас здесь. Я тут же уполз к своим: нас набрал
ось примерно человек сорок, так как с нами было человек пятнадцать примк
нувших, из тех, что отступали и встретились с нами.
Противник остановился. Танк повел огонь из башни, а пехота Ц из винтовок.
Но огонь противника не приносил нам ущерба, наша позиция на скате высотк
и оказалась удачной. В перестрелке мы провели более двух часов. Танк стал
бить шрапнелью. Разрывы приходились у нас над головой. С правого и левого
флангов у нас не было никого. И я, зная, что позади имеется место, где танки м
огут пройти только по двум дорогам, ибо кругом вода, решил отвести отряд. В
ывел его в район Ржавой канавки, немедленно окопался и приготовился встр
етить врага.
Через несколько часов я был вызван к заместителю командующего 23-й армией
полковнику Андрееву, который сообщил, что нашему отряду А. А. Жданов объяв
ил благодарность и приказал держать занимаемый рубеж.
Здесь мы были шесть суток. Несмотря на то что противник вел бешеный пулем
етный и минометный обстрел, за все шесть суток мы потеряли только одного
человека убитым, а раненых не было вовсе. Весь мой отряд состоял из тридца
ти трех человек.
Это были дождливые дни. Глина размякла. Партизаны без отдыха несли дежур
ство, занимали большой участок. И еще выделяли для наблюдения за дорогам
и (справа и слева от нас) людей, из тех, кого останавливали, Ц разрозненных
, бегущих с Карельского перешейка красноармейцев. Они были деморализова
ны и, несмотря на наше влияние, во время минометных обстрелов начинали бе
гать с места на место, и потому среди них каждый день бывало по пять-шесть
убитых.
В ночь на 7 сентября я получил приказ сдать участок кадровой части, а самом
у с отрядом идти на отдых. Через несколько дней мой отряд был влит в 120-й ист
ребительный батальон и зачислен в нем отдельным взводом».
ПОДХОДИТ МОРСКАЯ ПЕХОТА
И еще два небольших рассказа о тех же днях. В Каменке, под Белоостров
ом, в октябре 1941 года я познакомился с главстаршиною флота, маленьким, быст
рым в движениях, вспыльчивым и горячим Леонидом Яковлевичем Захариковы
м, которого бойцы морской пехоты называли истребителем «кукушек»: он был
одним из зачинателей снайперского движения на Ленинградском фронте. Во
т запись, сделанная мною тогда в отдельном особом батальоне морской пехо
ты.
…В последний день августа Захариков Ц секретарь комсомольской о
рганизации своей гидроавиационной части, находившейся в то время в Оран
иенбауме, явился по срочному вызову к комиссару части.
Тот:
«На фронт хочешь?»
Захариков отвечает:
«Ясно, не в бабки пришел играть!»
Комиссар сказал, что надо в эту же ночь явиться в Адмиралтейство, к началь
нику политотдела, и объяснил: формируется батальон морской пехоты, чтоб
закрыть собой грозящее прорывом в Ленинград пустое пространство.
«Не струсишь?»
«Нет!..»
Ц И пошло! Ц рассказывает мне Захариков. Ц И вот уже едем на фронт. Гран
аты, винтовки!.. И впервые я попал под обстрел минометов под Курортом. Впеч
атление неважное. Вот сейчас для меня мина Ц плевать! А тогда Ц как дунул
и бежать! И по всей вероятности, среди нас была какая-то одна сволочь: где н
и остановимся Ц выстрел, и тут же падает мина. Мы еще плохо тогда знали на
ших людей, попали к нам и случайные… Но тут нам прямо приказали: «Вы будете
идти по ближнему пути, по опасному, и соберите все ваше мужество!» И мы дей
ствительно собрали его, и пошло у нас все как надо…
Тут были до восьмого сентября в активной обороне. Восьмого переброшены н
а белоостровский участок. Шли болотом всю ночь, по пояс в воде, таща на себ
е все имущество, минометы, патроны. Сразу же влезли в воду чуть не по горло.
Шли под огнем пулеметов и «кукушек» с линии железной дороги. В начале пут
и переходили мост в ста метрах от врага. Сначала через мост перебежала не
большая группа, пять-шесть человек, а остальные переползали по одному. За
тем опять погружались в болото, двигались в нем длинной цепью Ц пять мет
ров человек от человека. Команды передавались шепотом по цепи, но хлюпан
ье было зверское. Не потеряли в этом переходе ни одного бойца. К утру девят
ого пришли на белоостровский участок, заняли оборону на его правом фланг
е…
ОТ ТЕРИОК ДО КАМЕНКИ
На передовых позициях батальона морской пехоты я познакомился с к
аштановолосой, голубоглазой медсестрой Валей Потаповой (женой разведч
ика младшего лейтенанта Иониди) и ее подругой Аней Дунаевой. Одетые в ват
ные телогрейки, обе они носили косички, были смешливыми и веселыми, и никт
о из нас, конечно, не думал о том, что Аня вскоре будет убита прямым попадан
ием снаряда.
Ц …Жили мы в Териоках, Ц рассказала мне, не обращая внимания на разрывы
падавших поблизости мин, Валя Потапова, Ц я работала в горкоме комсомол
а техсекретарем, Аня Ц в горсовете, статистиком нархозучета. Двадцатого
августа началась эвакуация. А мы обе хотели на фронт. Еще раньше у нас орг
анизовался истребительный отряд; тот отряд тридцать первого августа вы
ступил на Пухтолову гору, где финны высадили десант. Нас, девушек, было дес
ять, с одними санитарными сумками «на вооружении». Кстати, и в отряде, сост
оявшем из ста сорока человек, вооружение было, мягко выражаясь, сборное, н
о все-таки три пулемета и несколько десятков винтовок было. Пухтолову го
ру мы знали потому, что там устраивались лыжные кроссы. Где именно финны, с
колько их Ц никто из нас точно не знал, а их оказалось много, и нам пришлос
ь отступить. Я, Аня и еще одна девушка, Леля Яхницына, пошли вперед под огне
м, потому что не понимали, что такое страх, и заблудились. Слышим разговор
финских офицеров, сидим под горой в канаве. Мне смешно: алялякают. Яхницын
а мне:
«Если ты смеяться будешь, застрелю!»
Двое наших бойцов подползли, и с ними мы, рыща по лесу, нашли своих, перевяз
али двоих раненых, понесли.
Вышли все мы с Пухтоловой горы к Териокам, смотрим Ц Териоки горят. Посла
ли разведку Ц город пуст. Пошли по улицам Ц дома горят наши, некоторые вз
орваны. Улицы узкие, волосы разлетаются от жары. Обидно смотреть вокруг. Х
лебозавод за нами рухнул, здание горкома партии сгорело Ц все дома родн
ые, близкие…
Ночью с истребительным отрядом мы вышли на шоссейную дорогу Ц и к Сестр
орецку. Остановили какую-то машину, посадили раненых с одной дружиннице
й. Сами шли до Куоккалы. Здесь встретили две машины Ц они ехали за оборудо
ванием типографии, но было уже поздно, там все сгорело. На этих машинах мы
доехали до Сестрорецка, дальше дошли пешком, разместились в школе.
Часов в двенадцать Ц только получили распоряжение отдыхать весь день
Ц боевая тревога. Оказывается, три-четыре финских танка прорвались на С
естрорецк. Истребительный отряд Осовского пошел на танки, сам Осовский в
зорвал головную танкетку и остановил большой танк. И мы, основная часть о
тряда, с другой стороны напали на танки; они увидели нас, повернули, ушли о
братно.
Наш отряд остался лежать в обороне. Я лично Ц в третьей линии с Аней, прик
репили нас к одному взводу. Три дня во рву, на песке, под минометным обстре
лом мерзли. Ночью кричишь:
«Дневальный, потяни за ногу Ц ноги здесь или нет?»
Очень тогда мы мерзли!
Вокруг нас появились бойцы, стали ходить к нам из окружающих дотов. Помню
пулеметчика Костю Ц такой спокойный! Бьют минометы:
«Костя, чьи?»
Он авторитетно:
«Валя, да это наши!»
И спокойно становится, хоть мины и рвутся у самых ног. Мне с Аней очень хот
елось перейти в «настоящую» часть. А тут приходит какой-то лейтенант:
«Мне нужно в доты по санитарке!»
Леля Яхницына была у нас старшей. Спрашиваю ее:
«Отпустишь нас?»
«Я и сама пойду!»
…Оформились мы, сдали сумки, пошли, взяв все документы. Приходим в дом Ц т
ут гостеприимно, симпатично, голубенькой краской все выкрашено. Накорми
ли нас. Смотрим Ц у них хоть и весело, делать нечего.
«Что у вас делать?»
Старшина объясняет:
«Будем сидеть до тех пор, пока нас не взорвут».
«Сколько же сидеть?..»
«Может, год, может, больше!»
И сговорились мы: убежим опять, делать нечего же! И, переночевав, добились,
чтобы нас свели в часть настоящую, где есть работа. И утром два сопровожда
ющих провели нас через реку Сестру под огнем в санчасть батальона морско
й пехоты. Сапоги большие, спотыкаюсь, держимся за бойцов. Приходим Ц темн
о, все спят. Сопровождающие ушли. Постояли мы среди комнаты, слушая храп.
«Анка, давай спать тоже!»
Дернула за ногу кого-то Ц оказывается, девушка.
«Кто у нас начальник?»
«Да все начальники! Давай спать!»
Утром все на нас смотрят: откуда взялись? Привели нас в штаб к полковнику.
Он сердитый, суров, недружелюбен. А нам уже надоело Ц водят!
«Какие документы?»
А у Анки нет документов, забыла в доте. Расплакалась. А я смеюсь. Полковник:
«Нам таких, что плачут, не нужно, вот ту, что смеется, оформить!..»
Ну хорошо, сходили мы в дот за Анкиными документами, вернулись, оформилис
ь, стали медсестрами.
Тут начали к нам поступать раненые, врачи увидели, что перевязки мы делат
ь умеем. Переводят нас в Курорт, а там ночью приказ Ц выступать!
Ночью шли по болоту. Сапоги у Анки широкие, резиновые, ей тяжело. А у меня Ц
с дырками, вода выходит, мне легко. Странно было погружаться по пояс в воду
, неприятно, потом привыкла, иду, как будто так и надо, одному парню даже нем
ного винтовку несла Ц он после ранения слабым был. Бойцы как верблюды на
гружены Ц патроны, минометы, станковые пулеметы на плечах. Я все время де
ржалась за командиром взвода Кашкетовым, он здоровый.
«Валя, иди со мной, сухо тут!»
Ему по колено, а мне по грудь! Остановимся Ц он стоит, я облокочусь на него
и сплю. Как обстрел, так все спят, лежа в воде. Переждем Ц дальше. Мины по во
де Ц чвак-чвак, Ц глубоко в воде разрываются. Пока шли по воде, было тепло
, а как вышли Ц ветер, холодно! Все как утки мокрые, течет с нас!
Утро уже. Вышли из болота Ц противотанковый ров. Солнышко пригрело, пар и
дет от всех, расположились тут, все переодеваются, а нам нельзя же! Есть бы
ло нечего (кухня вкруговую ехала). Сухарь один на десять человек разломил
и, а две папироски ребята раскурили все по очереди. Часа в два двинулись в
путь сюда, в Каменку; тут набросились на еду, ходили, смеялись, рассматрива
ли местность… Стали жить тут…
ЕЩЕ ВОСЕМЬ ДНЕЙ В ГОРОДЕ
5 сентября
Учится народное ополчение. Учатся командиры. На Кировском, 77, в саду Дзерж
инского, идет учеба. Руководитель группы Ц капитан Николаевский, комисс
ар Ц Шерстнев. Тут и балтийцы, и красноармейцы, и вчера еще мирные горожан
е.
6 сентября
День провел в военно-морском госпитале, беседуя сначала с командиром по
дводной лодки, раненным при атаке подлодки «юнкерсами».
В госпитале встретил я знакомого мне пограничника Ц батальонного коми
ссара Косюкова. Он прибыл в Ленинград из Шлиссельбурга, куда был доставл
ен на катере без сознания после боя, происходившего 1 сентября на левом бе
регу Невы, у Ивановских порогов.
Бой длился с 6 часов 30 минут утра до восьми вечера, а потом снова до полуночи
.
Косюков рассказал мне о геройской смерти лейтенанта Тулякова, который в
одил бойцов в штыковые контратаки; на его залитом кровью партбилете бойц
ы дали Косюкову клятву отомстить за убитого лейтенанта.
Нет паники у стен Ленинграда! Есть горе, есть мужество, есть доблесть, есть
ярость! Непрерывными волнами только что сформированных батальонов, пол
ков, дивизий ленинградцы идут на фронт. Нет такого врага, который осилил б
ы ленинградцев, распаленных гневом и возмущением!..
7 сентября
Вчера шел дождь. Вот уже третий или четвертый день в город летят немецкие
снаряды; легло их пока несколько штук: один Ц на Глазовской улице, другой
Ц в дом в районе Обводного канала, третий Ц около Невской заставы. Сколь
ко выпущено их всего Ц не знаю, пока единичные.
Два дня назад, вечером, был у Н. Брауна, вернувшегося из Таллина, где он рабо
тал в газете «Красный Балтийский флот». Таллин оставлен 28 августа. Н. Брау
н рассказал мне о трагическом походе кораблей-транспортов. Сам тонул дв
ажды Ц на двух транспортах, поочередно потопленных в Балтике. Спасся сл
учайно, долго плавал, был подобран какой-то шхуной. Рассказывал обо всем с
покойно (видимо, нервная реакция еще не наступила).
Можно считать установленным: при эвакуации Таллина на транспортах поги
бли писатели Ф. Князев, Ю. Инге, О. Цехновицер, Е. Соболевский. Погибло много
транспортных кораблей (но из военных очень мало) и, конечно, много людей
«В эвакуаци
и Таллина принимали участие 23 судна Балтийского государственного морск
ого пароходства (включая 5 латвийских судов, прибывших в Ленинград после
эвакуации Риги) и 6 крупных судов Эстонского государственного морского п
ароходства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32