И обе стороны твердо решили, что этот год будет последним. Война «Найтфрайта» не должна была завершиться перемирием. Непокорные потомки первых мятежников с астероидов, восставших против Эворт-Оз-Вест, они называли себя «Клейды». То была кучка редутов, разбросанных по умопомрачительным просторам Солнечной системы. Марлен-Дитрих – первый астероид, провозгласивший себя независимым государством. Неруро – все еще недостроенное тектопластиковое колесо двадцатикилометрового диаметра, окруженное о'ниловскими сервис-контейнерами, агропромышленными комплексами и жилыми «пузырями». В перспективе – столица космических Мертвецов. Арес-на-Орбите, мечты о терраформировании Марса в пористых кусочках пемзы – внутри Фобоса и Деймоса. Пастухи Лун, живущие над пропастью – лавирующие среди колец Сатурна, подставляющие паруса солнечному ветру. Ненадежные зацепки, легкие царапины на теле Вселенной, космические хибарки; и бурный расцвет ворованной нанотехнологии, ибо космос бесконечно богат энергией. Бескрайняя экологическая ниша. Свободные Мертвецы знали, что унаследуют Вселенную. Корпорады живых ретировались на орбиту своей планеты. Но ненадолго. В один прекрасный день живые атаковали – зная, куда бить. Ударные силы корпорад перешли в наступление – и первым погиб Клейд Циолковского на темной стороне Луны. Альфа-лучи погубили хрупкую пленку адаптированных к вакууму лесонасаждений, которая покрывала стенки кратера. Когда корпорады прекратили обстрел, на месте туннелей и выемок былой базы шахтеров зиял новый, глубиной пять километров кратер из тускло тлеющего туфа. Луна закачалась на своей орбите, ломая ритм земных приливов.
Большая-Большая Смерть.
Ударные отряды устремлялись к заданным целям. За время сидения в пределах земной атмосферы, предписанного эмбарго, корпорады многому научились. Создали новые корабли – поджарые, быстрые, злые. Многозарядные ракетные установки, приделанные к мощным термоядерным двигателям-блиперам, – вот и вся конструкция. Пилоты висят в контейнерах с гелем-амортизатором, точно мухи в кусках застывшего янтаря, подключенные через все телесные отверстия к огромным боевым виртуалайзерам.
Самая эффективная комбинация нужных качеств – быстрота реакции плюс жестокость – у тринадцатилетних мальчишек.
Именно эти буйные подростки безжалостно разрушили Клейд-Марлен-Дитрих. Арес-на-Орбите бессилен, как котенок. Неруро, где сосредоточено большинство кораблей-боевиков Свободных Мертвецов, дорого продаст свою жизнь. Два корабля корпорад идут к Юпитеру. Орбитальная механика дает беззащитным пятнадцать месяцев на приготовления к смерти.
«Но семена уже упали в почву, – подумал Соломон Гурски, вися на погонщике массы где-то в недрах кометы Джуди. – Там, куда мы летим, нас не достанут ни самые мощные из ваших кораблей, ни самые настырные из ваших мальчишек».
Удар микрометеорита помутил ограниченный разум тектопластика; умно-полимерные волокна и нити скручивались, завязывались в узлы, пытаясь осуществить свое предназначение. Сол прикоснулся к ним своими верхо-руками. Вообразил, будто чувствует истечение приказа из своего тела – так иголочки текторов пронизывают вакуумно-непроницаемую кожу.
«Дни чудес и дивных свершений, Адам, – подумал он. – А ты хочешь распотрошить нас всех на фотоны – ведь тебе завидно, что в наших руках твоя магия творит то, о чем ты и мечтать не мог».
Пробоина заделана. Погонщик массы, дрогнув, швырнул в пространство первую дробинку. За ней – другую. Третью. И Сол Гурски, спускаясь (левой-правой-левой-правой-левой) по машине, которая везла его к звездам, понял, что такое комета Джуди на самом деле. Шарик из зыбкого льда, волочащий за собой длинный хвост. Нет, не семя – сперматозоид, плывущий сквозь великий мрак. Так мы осеменяем Вселенную.
Комета Джуди. На общем фоне семейства, ведущего свой род от облака Оорта, она маловата: 2,8 х 1,7 х 2,2 км. (Вообразите себе уродливый ломтик жареной картошки, который вы отодвигаете на край тарелки, ибо от такого мутанта точно живот разболится.) Дистрофичка – всего-то шестьдесят два миллиарда тонн. Бомжиха Солнечной системы, медленно брела она себе в одиночестве, возвращаясь во тьму после своего часа на Солнце (главное, близко к нему не подходить – уж больно сильно жжется это нехорошее Солнце) – и тут ее хватают эти мертвецы, начинают щупать, засовывают ей всякие штуки в задницу, копаются во внутренностях, заставляют совершать странные и неестественные действия – к примеру, ежесекундно какать собственным веществом на скорости, близкой к световой. А ты что, еще не врубилась? Ты уже не комета. Ты – ЗВЕЗДОЛЕТ. Вот видишь – там, в Лебеде, чуть левее во-он той крупной яркой звезды? Там прячется махонькая, невидимая тебе тусклая звездочка. К ней и лежит твой путь, моя маленькая Джуди. Возьми с собой кого-нибудь. Путешествие будет долгим. – А что я там найду, когда долечу? – Большого гнусного верзилу – газовый супергигант, обращающийся вокруг звезды на том же расстоянии, что и Сатурн вокруг Солнца. Вот что ты там найдешь. Вокруг него яблоку некуда упасть от лун. Одна из них наверняка сгодится для земной жизни. А если и не сгодится, не важно: какая разница, что терраформировать – астероид, комету, луну газового супергиганта вдали от Солнечной системы? Все различие лишь в масштабе. Видишь ли, все, что нужно для приручения новой солнечной системы, у нас есть с собой. Углерод, водород, азот да кислород – вот и все. У тебя их до фига и больше. А может, мы тебя так полюбим, что и планеты никакие не понадобятся. На кой черт нам сдались эти катышки из гравитации и грязи. Мы Свободные Мертвецы, ясно? Пространство и время принадлежат нам.
Двадцать живых мертвецов – команда кометы Джуди – собрались в штабном бункере, вырытом в недрах этого ледяного шарика, чтобы спланировать битву. Остальные пятьсот сорок путешественников выполняли функцию сверхпроводящих тектор-матриц в сердечнике из замороженного гелия. То были мертвые мертвецы, которых предполагалось воскресить из кометного вещества уже после переезда в новый дом. Члены экипажа парили в нано-невесомости, кружась среди летучих нагромождений приборов. Они были прекрасны странной красотой – как боги и ангелы. Подобно ангелам, они умели летать. Подобно богам некоторых народов, они были четвероруки. Изящные, ловкие верхоруки; сильные, цепкие низоруки, растущие из поясничного отдела позвоночника, превращенного в мощные спинные лопатки. Их кожа, непроницаемая для радиации и вакуума, служила органом фотосинтеза. Красотой и пестротой расцветки она ни в чем не уступала шкурам хищных животных. Полоски, зеленые завитки на оранжевом фоне и синие на черном, фрактальные узоры, флаги легендарных государств, татуировки. Люди в картинках.
Элена Асадо, нежась в ласковых щупальцах сенсорной сети, сообщила им печальные вести. Как только она открывала рот, флуоресцентные заплаты на ее плечах, бедрах и пониже живота начинали светиться.
– Эти сволочи преодолели W-барьер. Наверное, спалили весь водород в своих баках до последней молекулы. Теперь у нас всего шестьдесят четыре часа до атаки.
Капитан кометы, ветеран мятежа на Марлен-Дитрих, изменил ориентацию и заглянул в лицо Хорхе, бортинженеру по реконфигурациям.
– Первая линия обороны? – Кожа капитана Савиты была усыпана филигранными крапинками – миниатюрными светло-зелеными листьями бамбука на солнечно-желтом фоне. Этот мирный узор не вязался с напряженной атмосферой в бункере.
– Ракеты первой волны будут выращены и приведены в боеготовность через двадцать шесть часов. С истребителями хуже. При всех моих стараниях ассемблеры управятся не скорее чем за шестьдесят шесть часов.
– А что ты успеешь сделать за время, которое есть? – спросил Сол Гурски.
– Если поможете, я мог бы упростить конструкцию истребителей для ближнего боя.
– До какой степени упростить? – спросила Элена.
– Бронированные скафандры с маневренными движками – вот и все.
«Нам надо постоянно работать мозгами, – подумал Сол. – А корпорады так сильны, что для победы им нужна всего одна гениальная мысль…»
Звездная война не только швырялась пространством и энергией – она расточала время. Пока новые конструкции росли, Сол Гурски провел большую часть двадцати шести часов, оставшихся до запуска ракет, на льду, подставив обнаженное тело звездам, воображая, что их лучи согревают его лицещит. Прошло пять лет с того дня, когда он пробудился от своей второй смерти в жилом «пузыре» на Марлен-Дитрих, но так и не перестал дивиться красоте звезд. Вернувшись с того света, ты привязываешься к первой увиденной тобой вещи. Для Сола это были звезды – много-много звезд за прозрачным текто-пластиком «пузыря».
Все началось с Элены. Спутники в жизни – ныне спутники в смерти. Некровилль не стал для них тихой гаванью. Этот беззаконный город дал Адаму Тесслеру новые, более широкие возможности для утоления его зависти. «Повелители Бенталя» – вот как они себя называли. Буйные, свободные, мертвые. Наверное, они даже не знали, что работают на «Тесслер-Танос», – но все равно убили ее в баре мертвецов на Фатальном бульваре. Охотничьим гарпуном. На ее лбу они вырезали свой знак – череп, в опровержение знака смерти, который Сол нанес на ее ладонь. Теперь ты и вправду мертва, Элена. Он с самого начала знал, что на Земле их в покое не оставят. Компаньерос из Дома Смерти подделали контракты космических баз «Найтфрайта». Таблетка, которую принял Сол, оказалась поразительно горькой, а падение в белый свет – таким же жестким, как ему запомнилось в первый раз.
Звезды. В них можно потерять себя; душа рвется из тела, глаза созерцают. Где-то там движется пока еще невидимое созвездие из восьми сгрудившихся в кучку, беззвучно несущихся…. Созвездие убийц. Созвездие смерти.
Все вышли посмотреть на то, как из черных, пророщенных в зыбком льду шахт вылетят ракеты. На дистанции в двадцать кеев их химические двигатели начали изрыгать огонь – в космосе прибавилось еще одной галактикой белых звезд. Мертвецы провожали ракеты взглядом, пока те не растаяли вдали. Двенадцать часов до столкновения. На ракеты никто особо не надеялся – в лучшем случае зенитчики живых истратят на них пару тысяч своих снарядов, вот и вся польза.
Широкую талию кометы опоясывала дюжина пром-модулей, внутри которых созревали истребители Хорхе и Сола. Сол, как зачарованный, следил за их медленным – молекула по молекуле – ростом. То были зловещие черные зверюги, андреевские кресты, отлитые из расплавленной кости. В центре – полость в форме человеческой фигуры. Пилот летал с распростертыми руками. Низоруки сжимают штурвалы турберов; верхоруки подзаряжают и наводят струи-лазеры. Боковым астральным зрением Сол вновь видел темных, хлопающих крыльями тварей, с которыми как-то раз уже встречался. Тогда он обхитрил этих ангелов-стервятников. И опять их перемудрит, будьте покойны.
Первый раунд битвы начался в 01:45 по общекосмическому времени. Соломон Гурски сотоварищи наблюдали за ним из теплой, закутанной в множество ледяных слоев штабной «матки». Его виртуализированное зрение воспринимало пространство в трех измерениях. Вот синие цилиндры – корабли корпорад. Белая стая, что устремляется к ним со всех возможных сторон, – ракеты. Одна взрывается, не дотянув до синего цилиндра. Еще один взрыв. И еще. Сплошное зарево света, точно полыхнуло несколько сверхновых разом, заливает дисплей в голове Сола – первая волна ракет аннигилирована. Ее место занимает резервная. Но и ее авангард взрывается – распускаются очаровательные, недолговечные голубые цветы. Чуть поближе к цилиндрам. Чуть-чуть поближе – но живые успели отбить удар. Сол видит, как пришедшая с юга одинокая боеголовка, совершив вираж в вакууме, устремляется к передовому кораблю, поражает его – только красный огонь полыхнул.
Экипаж Джуди кричит «ура». Один враг пал, текторы из боеголовки превратили его в кипящий шлак.
Прочие корабли уцелели. Теперь вся надежда на истребители и их пилотов.
Под голоса, отсчитывающие минуты до старта, Сол и Элена слились в объятиях. Низоруки и верхоруки сцепились в невесомости переднего НП. За прозрачным куполом, похожим на земной небосклон, медленно кружились звезды. Любовь не выдерживает испытания смертью; Элена осознала эту горькую истину, поняла всю тщетность своих иллюзий в доме на холмах, когда воображала свою близость с Солом. Но любовь способна расти и преображаться по мерке вечности. Когда их тела обсохли, они заклеили свои нежные, интимные органы вакуумно-непроницаемой кожей и поднялись наверх, к пусковым установкам.
Сол помог ей залезть в полость истребителя. Тектопластиковые пальцы вцепились в Элену, подключились к электромагнитным цепям ее кожи. Ангельский скафандр ожил. При телепатических разговорах они научились одному трюку – массажу периферийной нервной системы, при котором внутренние поверхности тел словно целуются. Краткое мурлыканье обоюдного удовольствия – и Элена взлетела, оставляя за собой след из мерзлых капель тектополимера. Защитники Джуди будут сражаться в безмолвии и тьме. Этот телепатический поцелуй – их последний радиоконтакт до самого отбоя. Соломон Гурски проводил взглядом синие, точно заикающиеся турберы, пока они не слились со звездами. Реактивная масса была ограничена; те, кому суждено вернуться из этого полета, сбросят по дороге свои ангельские скафандры и дотянут до дома на солнечных парусах. Сол спустился вниз – наблюдать за битвой при помощи молекул, щекочущих лобные доли.
Ангелы Джуди разделились на две эскадрильи. Одна занималась противоракетной обороной, другая поднялась вверх по эклиптике, чтобы спикировать на корабли корпорад и уничтожить их, прежде чем они успеют открыть огонь. Элена входила в группу ближней обороны. На ментальном дисплее Сола ее ангелолет был обозначен крестиком в красно-золотую тигровую полоску – под цвет ее кожи. Сол смотрел, как она описывает замысловатые петли вокруг кометы, меж тем как синие цилиндры живцов приближаются к плоскости, обозначенной как «огневая дистанция».
Внезапно семь синих цилиндров выплюнули облако актинических искр, которые фейерверком посыпались на комету.
– Матка боска! – тихо воскликнул кто-то.
– Пятьдесят пять «g», – спокойно сообщил капитан Завита. – Контакт через одну тысячу восемнадцать секунд.
– Разве их всех перехватишь, – пробормотал мертвец с мондриановской кожей – Коуб, занявший место Элены при дальнедействующих сенсорах.
– В первой волне сто пятнадцать контактных единиц, – доложил Хорхе.
– Сол, поддай гравитации, – сказал Савита.
– Стоит превысить одну тысячную «g», и погонщик массы погнется к черту, – ответил Сол, открыв второе окно на своем ментальном дисплее.
– Хоть что-нибудь – только бы им расчеты подпортить, – настаивал Савита.
– Ладно, сейчас рискну.
Сол был рад с головой погрузиться в задачу: «Как выжать из огромной электромагнитной пушки еще немного мощности?» – только бы не видеть векторов атаки и отрезных плоскостей перехватчиков в миг, когда эскадрилья ближней обороны сблизится с ракетами. И, что еще важнее, ему не придется следить за петлями и виражами полосатого крестика. Не придется бояться, что в любую секунду крестик наткнется на плотную синюю кривую и сгорит в костре аннигиляции. Синие звезды гаснут, заметил он, гаснут одна за другой. Но медленно. Слишком медленно. Слишком нечасто.
Компьютер подсказал ему решение проблемы. Сол ввел команду в погонщика массы. Изменение в величине ускорения было легким, точно замедленный выдох.
Одного они уже потеряли – исчез лиловый в крапинку Эмилио. А половина ракет по-прежнему держится заданной траектории. В верхнем правом углу его виртуального поля зрения невозмутимо тикают часы. До контакта шестьсот пятнадцать секунд. Десять минут жизни.
Но истребители уже сновали среди корпорадников, уворачиваясь от ослепительных очередей автоперехватчиков ближнего боя. Флотилия живых попыталась рассыпаться в разные стороны, но у ее кораблей – неуклюжих увальней – не хватало реактивной массы. Истребители Джуди порхали среди них, ведя снайперскую стрельбу: кому-то срезали пусковую установку, еще кому-то сорвали солнечную батарею, вспарывали «пузыри» жизнеобеспечения и топливные баки – и неспешно взрывался, переходя в газообразное состояние, водород. Тринадцатилетние пилоты погибали, корчась от наркотической ярости, проливались в вакуум струями быстрозамерзающего геля-амортизатора. Флот противника таял на глазах. Было семь кораблей – осталось пять. Было пять – стало три. Но живые не были покорными жертвами; из шести участвовавших в бою мертвецов лишь двое вырулили на орбиту свидания с кометой. Их лазеры умолкли, реактивная масса иссякла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9