Мужчина на пластиковом стуле вновь прищуривается.
– Поднесите их поближе, я ничего не вижу без очков. По крайней мере очки-то вы могли бы мне оставить.
– Вы прекрасно помните последний случай, господин Анредди. Схемы были в высшей степени изобретательны.
Господин Нандха прижимает мешочки к пластиковой стене. Заключенный опускается на колени. Господин Нандха видит, как от его дыхания запотела пластиковая стенка.
Слышен его приглушенный вздох.
– Откуда это у вас?
– От их владельцев.
– В таком случае они уже мертвы.
– Да.
Дж. П. Анредди – невысокий, рыхлый астматик лет двадцати пяти, с небольшим количеством волос на голове и с их обилием на оплывших щеках и челюстях. Он – самое большое профессиональное достижение господина Нандхи. Этот преступник был крупной шишкой в «Синха Сундарбан», довольно значительной станции подземки, управлявшейся сарисинами, в то время, когда Авадх подписал Акты Гамильтона, в соответствии с которыми был наложен запрет на любые разновидности искусственного интеллекта выше Уровня 2,0. Анредди нажил астрономическое состояние на перемаркировке сарисинов высокого уровня на более низкие и на подделке лицензий. Его основным грешком было слияние типа человек-машина, перераспределение ста пятидесяти килограммов собственного жира, скопившегося в основном в районе талии, в более гибкие и проворные тела роботов. Когда господин Нандха пришел арестовывать Анредди за нарушение законов лицензирования, ему пришлось прокладывать себе путь через несколько колец охраны, состоящей из роботов. Он вспоминает щелканье пластиковых ножек и сравнивает их с маленькими темными лапками противных обезьянок, атаковавших его министерскую машину. В этом светлом, теплом, пропахшем пылью зале господина Нандху вдруг пробирает неприятная дрожь.
Он преследовал Анредди, блуждая по лабиринту комнат, пока Индра не подсоединился к чипам белковой матрицы, находившимся у основания черепа преступника, что позволило войти в непосредственный контакт с машинными расширениями Анредди и расплавить их всех одним электромагнитным импульсом. Пойманный три месяца пролежал в коме, потерял пятьдесят процентов телесной массы, а когда пришел в себя, обнаружил, что по решению суда его дом конфискован и превращен в тюрьму. Теперь он жил в центре своего роскошного дворца времен Великих Моголов в прозрачном пластиковом кубе, где каждое его движение, каждый вздох, каждое почесывание, каждая блошка и какое угодно другое насекомое, попавшее внутрь, тщательнейшим образом отслеживались ховеркамами. Дважды ему удавалось бежать с помощью роботов размером с булавочную головку. Несмотря на то, что Анредди уже не мог управлять ими при помощи одного лишь усилия воли, преступник и по сей день сохранил давнюю любовь к мелким шустрым созданиям. Под домашним арестом он останется до тех пор, пока не выразит искреннее раскаяние в содеянном. Но господин Нандха почти уверен в том, что преступник скорее умрет и сгниет в своей пластиковой оболочке. Дж. П. Анредди, как видно, в принципе не способен понять, что совершил нечто противозаконное.
– От чего они умерли? – спрашивает человек в прозрачном кубе.
– Погибли во время пожара на пятнадцатом этаже…
– Постойте. А Бадринат? А Радха?
– Никто не выжил.
– Но как это произошло?
– У нас есть несколько версий.
Анредди опускается на прозрачный пластиковый пол, низко опускает голову. Господин Нандха высыпает медальоны из мешочков на ладонь.
– Значит, вы их знали?
– Знал о них.
– А имя?
– Какое-то французское, хотя она была индуской. Вначале они работали в университете, но потом решили уйти в свободный полет. Участвовали в проекте, на который выделялись большие деньги.
– Вы когда-нибудь слышали об инвестиционной компании под названием «Одеко»?
– Ну кто же не слышал об «Одеко»? По крайней мере из тех, кто занимается свободным бизнесом.
– Вы когда-нибудь получали какие-либо деньги от «Одеко»?
– Вы же знаете, чем я занимался, и в курсе, каков мой статус. Я всегда был крупной величиной, всегда был свободен, независим, сам себе хозяин. Враг общества номер один. Кроме того, я работал в несколько иной сфере, где эта компания не имела своих интересов. Я занимался робототехникой на наноуровне. А они в основном проводили исследования в области высокоуровневых сарисинов. Белковые микросхемы и тому подобное.
Господин Нандха прижимает амулеты к пластику.
– Вы знаете значение этого символа?
– Белая лошадь без наездника, десятая аватара.
– Калки. Последняя аватара, которая должна завершить Калиюгу. Имя из древнего мифа.
– Варанаси – город мифов.
– А вот вам вполне современный миф. Могли Бадринат на деньги «Одеко» заниматься разработкой сарисинов третьего поколения?
Дж. П. Анредди сидит, покачиваясь и запрокинув голову назад. Настоящий Сиддхартха для своих крошечных роботов. Он закрывает глаза. Господин Нандха раскладывает амулеты на полу, чтобы Анредди мог их получше разглядеть. Затем подходит к окну и медленно отодвигает штору, которая сжимается ровными складками, напоминающими меха старой, выгоревшей на солнце гармоники.
– А теперь я расскажу вам одну из версий их гибели. Мы полагаем, что это явилось результатом хорошо спланированного нападения радиоуправляемого летательного аппарата с лазерным оружием на борту, – говорит господин Нандха. Он отодвигает следующую штору, впуская в помещение ослепительное солнце и отблески коварного, предательского неба.
– Подонок!.. – кричит Дж. П. Анредди и вскакивает на ноги. Господин Нандха переходит к третьему окну.
– Мы считаем данную версию вполне убедительной. Одиночный импульс высокой мощности. – Он пересекает комнату, направляясь к другим окнам. – Очень точный выстрел. Сарисин, должно быть, определил цель, навел на нее оружие и выстрелил в течение нескольких миллисекунд. Со времени инцидента с железнодорожным экспрессом в воздухе так много всяких летательных аппаратов, что никто просто не обратил внимания на небольшое радиоуправляемое устройство.
Руки Анредди лежат на пластиковой стенке, глаза широко открыты, он всматривается в небо.
– Что вам известно о Калки?
Господин Нандха открывает еще одну занавеску. Остается последняя. Широкие полосы солнечного света расстилаются по полу. Анредди производит впечатление человека, испытывающего сильную боль. Кибервампир, сжигаемый солнцем.
– Они убьют вас!
– Это мы еще посмотрим. Значит, Калки – сарисин третьего поколения?
Господин Нандха берет мягкий хлопчатобумажный шнурок последней шторы и медленно тянет за него. Узкий луч солнечного света бежит по плитам пола. Дж. П. Анредди уже отошел в самый центр своей пластиковой клетки, но от белизны невозможно нигде укрыться.
– Итак?
– Да, Калки – сарисин третьего поколения. И он существует. Он реален! Он вполне реально существует дольше, чем вы можете предположить. А вы знаете, что такое третье поколение? Третье поколение – это интеллект, который, если его измерять по стандартной шкале, примерно в двадцать или даже тридцать тысяч раз выше базового человеческого. Но ведь я говорю только о начале. О характеристиках первичного этапа. Машинная эволюция идет в миллион раз быстрее. И если они захотят вас уничтожить, то вы не сможете убежать от них, не сможете спрятаться, не сможете укрыться где-нибудь в надежде, что они забудут о вас. Что бы вы ни сделали, они узнают о вашем поступке практически мгновенно. Под какой бы маской вы ни скрывались. Куда бы вы ни пошли, они вас опередят, ибо узнают о вашем намерении еще до того, как оно придет вам в голову. Вот что такое третье поколение, дружище. Они – боги! И даже вы не в силах отнять лицензию у богов.
Господин Нандха спокойно выслушивает весь монолог до конца, после чего поднимает с пола дешевые обгоревшие амулеты Калки и вновь кладет их в мешочки с вещественными доказательствами.
– Спасибо. Теперь я знаю имя своего врага. До свидания.
Он поворачивается и уходит, ступая по пыльным белым полосам солнечного света. Его шаги гулким эхом разносятся по изысканным мраморным залам исламского дворца. За спиной Нандха слышит звук ударов кулаками по мягкому прозрачному пластику и голос Анредди, далекий и глухой:
– Эй, а шторы?! Не оставляйте открытыми шторы! Шторы! Они меня увидят! Черт тебя возьми, они же меня увидят! Шторы! Задерни шторы!..
20
Вишрам
У Вишрама такой громадный рабочий стол, что на него можно посадить боевой самолет. У него первоклассный кабинет из стекла и дерева. Собственный служебный лифт и служебная ванная. Пятнадцать костюмов – той же модели и из того же материала, что и тот, что был на нем, когда он унаследовал свою империю, а также по паре туфель ручной работы к каждому костюму. А в качестве личного помощника ему прислуживает Индер, у которой есть несколько озадачивающая способность: постоянно физически находясь перед ним, она в то же время появляется на экране настольного органайзера и еще в виде призрака в зрительных зонах головного мозга. Ему уже приходилось слышать о таких корпоративных системах, которые частично являются людьми, а частично сарисинами. Вот он, современный стиль офисного обслуживания.
Кроме того, у Вишрама Рэя сильнейшее похмелье после «Стреги» и темные тени под глазами после вчерашнего слишком глубокого и слишком пристального взгляда в другую вселенную.
– Кто эти люди? – спрашивает Вишрам.
– «Группа Сиггурдсон-Артурс-Клементи», – отвечает Индер-на-ковре в то время как Индер-на-столе раскрывает ладошки-лотосы и демонстрирует его сегодняшнее расписание, а Индер-в-голове вдруг растворяется, и на ее месте возникают упитанные европейского вида господа в хороших костюмах и с великолепными фарфоровыми зубами. У Индер-на-ковре слишком низкий голос для дамочки в стиле Одри Хепберн. – Госпожа Фуско свяжется с вами в машине. Министр энергетики Патель просит о личной встрече – так же, как и дама, занимающаяся вопросами энергетики в партии Шиваджи. Они оба хотят знать, что вы планируете относительно будущего своей компании.
– Я даже сам пока ничего не знаю, но его превосходительство господин министр будет первым, кому это удастся выяснить. – Вишрам останавливается у двери. Все три Индер вопросительно уставились на него. – Индер, как вам кажется, не будет ли удобнее, если мы перенесем весь наш кабинет в «Рэй пауэр», в научно-исследовательский центр?
– Конечно, господин Рэй. Вам здесь не нравится?
– Нет-нет, очень милый кабинет. Очень… очень деловой. Но здесь я чувствую себя как-то уж слишком… близко к семье. К братьям. И кстати, раз уж мы завели разговор на подобную тему, я хотел бы также выехать и из нашего семейного особняка. Он производит на меня несколько угнетающее впечатление. Вы не могли бы найти для меня подходящую гостиницу с хорошим обслуживанием?
– Конечно, господин Рэй.
Когда он выходит, «альтер эго» Индер уже ведут переговоры с фирмами, занимающимися перевозкой имущества, а также с крупнейшими отелями.
Сев в «мерседес», Вишрам сразу же ощущает легкий аромат «шанель № 27» Марианны Фуско. Он также мгновенно чувствует, что она на него злится.
– Она физик.
– Кто – она?
– Женщина, с которой я вчера вечером был в ресторане. Физик. Я говорю вам это, потому что вижу, что вы немного… напряжены.
– Напряжена?
– Ну, может быть, слово «раздражена» будет точнее.
– Вот как? И все потому, что вы вчера обедали с дамой-физиком?
– С замужней дамой-физиком. Замужней индуской-физиком.
– Интересно, почему вы сочли необходимым сообщить мне, что она замужем?
– Замужняя индуска-физик. По имени Соня. Работает на меня в моей фирме.
– Но какое это имеет значение?
– Большое. Мы ведь профессионалы. Я пригласил ее на обед, а затем она пригласила меня к себе и показала мне свою вселенную. Она маленькая, но так великолепно устроена.
– Меня интересует другое. Как вы сможете объяснить странные тени под глазами? Ее вселенная находится в солярии?
– Скорее поблизости от нулевой точки. А у вас удивительно красивые ноги.
Ему кажется, что он заметил тень улыбки на лице женщины.
– Хорошо, перейдем к нашим гостям. Как мне следует вести себя с ними?
– Собственно, никак, – отвечает Марианна Фуско. – Вы просто пожмете им руки, вежливо улыбнетесь, выслушаете все, что они пожелают сказать, и больше ничего не будете делать. Затем мы с вами встретимся снова.
– А вы что, со мной не поедете?
– На сей раз действуйте самостоятельно. Но будьте готовы к тому, что сегодня Говинд сделает Рамешу официальное предложение.
К тому моменту, когда Вишрам подъезжает к аэропорту, у него начинает болеть голова. Автомобиль проезжает мимо зоны высадки пассажиров, зоны посадки, зоны буксировки, зоны чартерных рейсов и через двойные ворота выезжает на посадочную полосу к небольшому частному самолету. Стюардесса из Ассама в безупречном традиционном костюме открывает дверцу, кланяется, словно цветок под тяжестью бутона, и ведет Вишрама на его место. Он машет рукой Марианне, заметив, что «мерседес» отъезжает. Полет в одиночестве…
Руки стюардессы движутся, проверяя ремень безопасности на Вишраме, но он не замечает этого, так как все у него внутри вдруг резко опускается вниз: самолет взмывает в воздух, вознося его над медными башнями Варанаси. Неугомонная часть существа Вишрама не может не ощущать присутствия рядом привлекательной женщины, но все же он не отрываясь смотрит в окно, а самолет проносится над речными храмами, гхатами, дворцами, хавели, расположенными вдоль течения божественного Ганга. Шикара на храме Вишваната отливает золотом. И только когда полет переходит в горизонтальную плоскость на нужной высоте, нежная женская рука, оказавшаяся на его бедре, наконец привлекает внимание Вишрама.
– Что-нибудь еще нужно, саиб? – произносит девушка с прелестным округлым лицом, подобным полной луне.
– Спасибо, пока нет, – отвечает Вишрам. Приносят шампанское. Вишрам полагает, что это только первый бокал шампанского, за которым должны последовать и другие вина в необыкновенном разнообразии. Но он сразу же решительно дает понять, что эта первая выпивка будет для него и последней на время сегодняшнего полета, хотя все указывает на то, что от него ждут злоупотреблений гостеприимством и готовы многое простить.
Шампанское холодное, очень-очень вкусное, а алкоголь на борту самолета всегда заставлял Вишрама почувствовать себя богом. Под ним расстилаются басти, разноцветные пластиковые крыши, расположенные так близко друг от друга, что создают впечатление ткани, разложенной на земле во время пикника. Самолет летит вдоль русла реки до границы воз душного пространства Патны, а затем резко поворачивает на юг. Вишраму стоило бы прочесть бумаги, но Бхарат оглушает его своей красотой. Грандиозная агломерация трущоб уступает место прихотливому узору полей и деревень, а цвета быстро переходят от утомленно-желтого в белесый оттенок засухи. Эта местность выглядела примерно так же и две тысячи лет назад, и если бы Вишрам и в самом деле был богом, пролетавшим через священный Бхарат по пути на битву с ракшасами черного юга, он увидел бы ее такой же.
И тут его взгляд падает на линию электропередачи и медленно вращающиеся ветряные турбины. Турбины «Рэй пауэр». Турбины его брата. Вишрам всматривается в золотистую дымку на горизонте. Ему показалось, или же и в самом деле среди коричневого высокоатмосферного смога появилась темная полоса – первый признак надвигающихся туч? Неужели наконец-то пришел муссон? Выжженные камни долины приобретают бежевую окраску, затем желтую, а потом появляются и зеленые деревья. Самолет поднимается у края плато, и Вишрам оказывается над высоким лесом. На западе виден какой-то дымок, который ветер относит к северу. Но зелень здесь – обман, этот высокий лес сух, истомился от жажды и после трех лет засухи готов в любое мгновение воспламениться. Вишрам допивает шампанское, уже ставшее безвкусным и теплым.
– Мне забрать?.. – спрашивает стюардесса, вновь слишком близко подходя к Вишраму.
Вишрам представляет гримасу раздражения на ее очаровательном лице. Я не поддамся на твои искушения.
Самолет начинает идти на посадку. Перемена в звуке работающих двигателей подсказывает Вишраму, что полет близится к завершению, но, выглянув в окно, не видит ничего, что напоминало бы аэропорт. Самолет летит над кронами деревьев – настолько низко, что ветви начинают раскачиваться, словно от ураганного ветра. С обеих сторон разлетаются птичьи стайки, и Вишрам по мягкому толчку понимает, что они приземлились. Рев моторов переходит в жалобное, постепенно затихающее подвывание. Девушка-ассамка что-то делает с дверью. Внутрь врывается горячий воздух. Она говорит:
– Господин Рэй.
У трапа стоит старый раджпут с пышными седыми усами, в тюрбане, настолько плотно облегающем голову, что у Рэя от сочувствия к старику возникает мигрень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Поднесите их поближе, я ничего не вижу без очков. По крайней мере очки-то вы могли бы мне оставить.
– Вы прекрасно помните последний случай, господин Анредди. Схемы были в высшей степени изобретательны.
Господин Нандха прижимает мешочки к пластиковой стене. Заключенный опускается на колени. Господин Нандха видит, как от его дыхания запотела пластиковая стенка.
Слышен его приглушенный вздох.
– Откуда это у вас?
– От их владельцев.
– В таком случае они уже мертвы.
– Да.
Дж. П. Анредди – невысокий, рыхлый астматик лет двадцати пяти, с небольшим количеством волос на голове и с их обилием на оплывших щеках и челюстях. Он – самое большое профессиональное достижение господина Нандхи. Этот преступник был крупной шишкой в «Синха Сундарбан», довольно значительной станции подземки, управлявшейся сарисинами, в то время, когда Авадх подписал Акты Гамильтона, в соответствии с которыми был наложен запрет на любые разновидности искусственного интеллекта выше Уровня 2,0. Анредди нажил астрономическое состояние на перемаркировке сарисинов высокого уровня на более низкие и на подделке лицензий. Его основным грешком было слияние типа человек-машина, перераспределение ста пятидесяти килограммов собственного жира, скопившегося в основном в районе талии, в более гибкие и проворные тела роботов. Когда господин Нандха пришел арестовывать Анредди за нарушение законов лицензирования, ему пришлось прокладывать себе путь через несколько колец охраны, состоящей из роботов. Он вспоминает щелканье пластиковых ножек и сравнивает их с маленькими темными лапками противных обезьянок, атаковавших его министерскую машину. В этом светлом, теплом, пропахшем пылью зале господина Нандху вдруг пробирает неприятная дрожь.
Он преследовал Анредди, блуждая по лабиринту комнат, пока Индра не подсоединился к чипам белковой матрицы, находившимся у основания черепа преступника, что позволило войти в непосредственный контакт с машинными расширениями Анредди и расплавить их всех одним электромагнитным импульсом. Пойманный три месяца пролежал в коме, потерял пятьдесят процентов телесной массы, а когда пришел в себя, обнаружил, что по решению суда его дом конфискован и превращен в тюрьму. Теперь он жил в центре своего роскошного дворца времен Великих Моголов в прозрачном пластиковом кубе, где каждое его движение, каждый вздох, каждое почесывание, каждая блошка и какое угодно другое насекомое, попавшее внутрь, тщательнейшим образом отслеживались ховеркамами. Дважды ему удавалось бежать с помощью роботов размером с булавочную головку. Несмотря на то, что Анредди уже не мог управлять ими при помощи одного лишь усилия воли, преступник и по сей день сохранил давнюю любовь к мелким шустрым созданиям. Под домашним арестом он останется до тех пор, пока не выразит искреннее раскаяние в содеянном. Но господин Нандха почти уверен в том, что преступник скорее умрет и сгниет в своей пластиковой оболочке. Дж. П. Анредди, как видно, в принципе не способен понять, что совершил нечто противозаконное.
– От чего они умерли? – спрашивает человек в прозрачном кубе.
– Погибли во время пожара на пятнадцатом этаже…
– Постойте. А Бадринат? А Радха?
– Никто не выжил.
– Но как это произошло?
– У нас есть несколько версий.
Анредди опускается на прозрачный пластиковый пол, низко опускает голову. Господин Нандха высыпает медальоны из мешочков на ладонь.
– Значит, вы их знали?
– Знал о них.
– А имя?
– Какое-то французское, хотя она была индуской. Вначале они работали в университете, но потом решили уйти в свободный полет. Участвовали в проекте, на который выделялись большие деньги.
– Вы когда-нибудь слышали об инвестиционной компании под названием «Одеко»?
– Ну кто же не слышал об «Одеко»? По крайней мере из тех, кто занимается свободным бизнесом.
– Вы когда-нибудь получали какие-либо деньги от «Одеко»?
– Вы же знаете, чем я занимался, и в курсе, каков мой статус. Я всегда был крупной величиной, всегда был свободен, независим, сам себе хозяин. Враг общества номер один. Кроме того, я работал в несколько иной сфере, где эта компания не имела своих интересов. Я занимался робототехникой на наноуровне. А они в основном проводили исследования в области высокоуровневых сарисинов. Белковые микросхемы и тому подобное.
Господин Нандха прижимает амулеты к пластику.
– Вы знаете значение этого символа?
– Белая лошадь без наездника, десятая аватара.
– Калки. Последняя аватара, которая должна завершить Калиюгу. Имя из древнего мифа.
– Варанаси – город мифов.
– А вот вам вполне современный миф. Могли Бадринат на деньги «Одеко» заниматься разработкой сарисинов третьего поколения?
Дж. П. Анредди сидит, покачиваясь и запрокинув голову назад. Настоящий Сиддхартха для своих крошечных роботов. Он закрывает глаза. Господин Нандха раскладывает амулеты на полу, чтобы Анредди мог их получше разглядеть. Затем подходит к окну и медленно отодвигает штору, которая сжимается ровными складками, напоминающими меха старой, выгоревшей на солнце гармоники.
– А теперь я расскажу вам одну из версий их гибели. Мы полагаем, что это явилось результатом хорошо спланированного нападения радиоуправляемого летательного аппарата с лазерным оружием на борту, – говорит господин Нандха. Он отодвигает следующую штору, впуская в помещение ослепительное солнце и отблески коварного, предательского неба.
– Подонок!.. – кричит Дж. П. Анредди и вскакивает на ноги. Господин Нандха переходит к третьему окну.
– Мы считаем данную версию вполне убедительной. Одиночный импульс высокой мощности. – Он пересекает комнату, направляясь к другим окнам. – Очень точный выстрел. Сарисин, должно быть, определил цель, навел на нее оружие и выстрелил в течение нескольких миллисекунд. Со времени инцидента с железнодорожным экспрессом в воздухе так много всяких летательных аппаратов, что никто просто не обратил внимания на небольшое радиоуправляемое устройство.
Руки Анредди лежат на пластиковой стенке, глаза широко открыты, он всматривается в небо.
– Что вам известно о Калки?
Господин Нандха открывает еще одну занавеску. Остается последняя. Широкие полосы солнечного света расстилаются по полу. Анредди производит впечатление человека, испытывающего сильную боль. Кибервампир, сжигаемый солнцем.
– Они убьют вас!
– Это мы еще посмотрим. Значит, Калки – сарисин третьего поколения?
Господин Нандха берет мягкий хлопчатобумажный шнурок последней шторы и медленно тянет за него. Узкий луч солнечного света бежит по плитам пола. Дж. П. Анредди уже отошел в самый центр своей пластиковой клетки, но от белизны невозможно нигде укрыться.
– Итак?
– Да, Калки – сарисин третьего поколения. И он существует. Он реален! Он вполне реально существует дольше, чем вы можете предположить. А вы знаете, что такое третье поколение? Третье поколение – это интеллект, который, если его измерять по стандартной шкале, примерно в двадцать или даже тридцать тысяч раз выше базового человеческого. Но ведь я говорю только о начале. О характеристиках первичного этапа. Машинная эволюция идет в миллион раз быстрее. И если они захотят вас уничтожить, то вы не сможете убежать от них, не сможете спрятаться, не сможете укрыться где-нибудь в надежде, что они забудут о вас. Что бы вы ни сделали, они узнают о вашем поступке практически мгновенно. Под какой бы маской вы ни скрывались. Куда бы вы ни пошли, они вас опередят, ибо узнают о вашем намерении еще до того, как оно придет вам в голову. Вот что такое третье поколение, дружище. Они – боги! И даже вы не в силах отнять лицензию у богов.
Господин Нандха спокойно выслушивает весь монолог до конца, после чего поднимает с пола дешевые обгоревшие амулеты Калки и вновь кладет их в мешочки с вещественными доказательствами.
– Спасибо. Теперь я знаю имя своего врага. До свидания.
Он поворачивается и уходит, ступая по пыльным белым полосам солнечного света. Его шаги гулким эхом разносятся по изысканным мраморным залам исламского дворца. За спиной Нандха слышит звук ударов кулаками по мягкому прозрачному пластику и голос Анредди, далекий и глухой:
– Эй, а шторы?! Не оставляйте открытыми шторы! Шторы! Они меня увидят! Черт тебя возьми, они же меня увидят! Шторы! Задерни шторы!..
20
Вишрам
У Вишрама такой громадный рабочий стол, что на него можно посадить боевой самолет. У него первоклассный кабинет из стекла и дерева. Собственный служебный лифт и служебная ванная. Пятнадцать костюмов – той же модели и из того же материала, что и тот, что был на нем, когда он унаследовал свою империю, а также по паре туфель ручной работы к каждому костюму. А в качестве личного помощника ему прислуживает Индер, у которой есть несколько озадачивающая способность: постоянно физически находясь перед ним, она в то же время появляется на экране настольного органайзера и еще в виде призрака в зрительных зонах головного мозга. Ему уже приходилось слышать о таких корпоративных системах, которые частично являются людьми, а частично сарисинами. Вот он, современный стиль офисного обслуживания.
Кроме того, у Вишрама Рэя сильнейшее похмелье после «Стреги» и темные тени под глазами после вчерашнего слишком глубокого и слишком пристального взгляда в другую вселенную.
– Кто эти люди? – спрашивает Вишрам.
– «Группа Сиггурдсон-Артурс-Клементи», – отвечает Индер-на-ковре в то время как Индер-на-столе раскрывает ладошки-лотосы и демонстрирует его сегодняшнее расписание, а Индер-в-голове вдруг растворяется, и на ее месте возникают упитанные европейского вида господа в хороших костюмах и с великолепными фарфоровыми зубами. У Индер-на-ковре слишком низкий голос для дамочки в стиле Одри Хепберн. – Госпожа Фуско свяжется с вами в машине. Министр энергетики Патель просит о личной встрече – так же, как и дама, занимающаяся вопросами энергетики в партии Шиваджи. Они оба хотят знать, что вы планируете относительно будущего своей компании.
– Я даже сам пока ничего не знаю, но его превосходительство господин министр будет первым, кому это удастся выяснить. – Вишрам останавливается у двери. Все три Индер вопросительно уставились на него. – Индер, как вам кажется, не будет ли удобнее, если мы перенесем весь наш кабинет в «Рэй пауэр», в научно-исследовательский центр?
– Конечно, господин Рэй. Вам здесь не нравится?
– Нет-нет, очень милый кабинет. Очень… очень деловой. Но здесь я чувствую себя как-то уж слишком… близко к семье. К братьям. И кстати, раз уж мы завели разговор на подобную тему, я хотел бы также выехать и из нашего семейного особняка. Он производит на меня несколько угнетающее впечатление. Вы не могли бы найти для меня подходящую гостиницу с хорошим обслуживанием?
– Конечно, господин Рэй.
Когда он выходит, «альтер эго» Индер уже ведут переговоры с фирмами, занимающимися перевозкой имущества, а также с крупнейшими отелями.
Сев в «мерседес», Вишрам сразу же ощущает легкий аромат «шанель № 27» Марианны Фуско. Он также мгновенно чувствует, что она на него злится.
– Она физик.
– Кто – она?
– Женщина, с которой я вчера вечером был в ресторане. Физик. Я говорю вам это, потому что вижу, что вы немного… напряжены.
– Напряжена?
– Ну, может быть, слово «раздражена» будет точнее.
– Вот как? И все потому, что вы вчера обедали с дамой-физиком?
– С замужней дамой-физиком. Замужней индуской-физиком.
– Интересно, почему вы сочли необходимым сообщить мне, что она замужем?
– Замужняя индуска-физик. По имени Соня. Работает на меня в моей фирме.
– Но какое это имеет значение?
– Большое. Мы ведь профессионалы. Я пригласил ее на обед, а затем она пригласила меня к себе и показала мне свою вселенную. Она маленькая, но так великолепно устроена.
– Меня интересует другое. Как вы сможете объяснить странные тени под глазами? Ее вселенная находится в солярии?
– Скорее поблизости от нулевой точки. А у вас удивительно красивые ноги.
Ему кажется, что он заметил тень улыбки на лице женщины.
– Хорошо, перейдем к нашим гостям. Как мне следует вести себя с ними?
– Собственно, никак, – отвечает Марианна Фуско. – Вы просто пожмете им руки, вежливо улыбнетесь, выслушаете все, что они пожелают сказать, и больше ничего не будете делать. Затем мы с вами встретимся снова.
– А вы что, со мной не поедете?
– На сей раз действуйте самостоятельно. Но будьте готовы к тому, что сегодня Говинд сделает Рамешу официальное предложение.
К тому моменту, когда Вишрам подъезжает к аэропорту, у него начинает болеть голова. Автомобиль проезжает мимо зоны высадки пассажиров, зоны посадки, зоны буксировки, зоны чартерных рейсов и через двойные ворота выезжает на посадочную полосу к небольшому частному самолету. Стюардесса из Ассама в безупречном традиционном костюме открывает дверцу, кланяется, словно цветок под тяжестью бутона, и ведет Вишрама на его место. Он машет рукой Марианне, заметив, что «мерседес» отъезжает. Полет в одиночестве…
Руки стюардессы движутся, проверяя ремень безопасности на Вишраме, но он не замечает этого, так как все у него внутри вдруг резко опускается вниз: самолет взмывает в воздух, вознося его над медными башнями Варанаси. Неугомонная часть существа Вишрама не может не ощущать присутствия рядом привлекательной женщины, но все же он не отрываясь смотрит в окно, а самолет проносится над речными храмами, гхатами, дворцами, хавели, расположенными вдоль течения божественного Ганга. Шикара на храме Вишваната отливает золотом. И только когда полет переходит в горизонтальную плоскость на нужной высоте, нежная женская рука, оказавшаяся на его бедре, наконец привлекает внимание Вишрама.
– Что-нибудь еще нужно, саиб? – произносит девушка с прелестным округлым лицом, подобным полной луне.
– Спасибо, пока нет, – отвечает Вишрам. Приносят шампанское. Вишрам полагает, что это только первый бокал шампанского, за которым должны последовать и другие вина в необыкновенном разнообразии. Но он сразу же решительно дает понять, что эта первая выпивка будет для него и последней на время сегодняшнего полета, хотя все указывает на то, что от него ждут злоупотреблений гостеприимством и готовы многое простить.
Шампанское холодное, очень-очень вкусное, а алкоголь на борту самолета всегда заставлял Вишрама почувствовать себя богом. Под ним расстилаются басти, разноцветные пластиковые крыши, расположенные так близко друг от друга, что создают впечатление ткани, разложенной на земле во время пикника. Самолет летит вдоль русла реки до границы воз душного пространства Патны, а затем резко поворачивает на юг. Вишраму стоило бы прочесть бумаги, но Бхарат оглушает его своей красотой. Грандиозная агломерация трущоб уступает место прихотливому узору полей и деревень, а цвета быстро переходят от утомленно-желтого в белесый оттенок засухи. Эта местность выглядела примерно так же и две тысячи лет назад, и если бы Вишрам и в самом деле был богом, пролетавшим через священный Бхарат по пути на битву с ракшасами черного юга, он увидел бы ее такой же.
И тут его взгляд падает на линию электропередачи и медленно вращающиеся ветряные турбины. Турбины «Рэй пауэр». Турбины его брата. Вишрам всматривается в золотистую дымку на горизонте. Ему показалось, или же и в самом деле среди коричневого высокоатмосферного смога появилась темная полоса – первый признак надвигающихся туч? Неужели наконец-то пришел муссон? Выжженные камни долины приобретают бежевую окраску, затем желтую, а потом появляются и зеленые деревья. Самолет поднимается у края плато, и Вишрам оказывается над высоким лесом. На западе виден какой-то дымок, который ветер относит к северу. Но зелень здесь – обман, этот высокий лес сух, истомился от жажды и после трех лет засухи готов в любое мгновение воспламениться. Вишрам допивает шампанское, уже ставшее безвкусным и теплым.
– Мне забрать?.. – спрашивает стюардесса, вновь слишком близко подходя к Вишраму.
Вишрам представляет гримасу раздражения на ее очаровательном лице. Я не поддамся на твои искушения.
Самолет начинает идти на посадку. Перемена в звуке работающих двигателей подсказывает Вишраму, что полет близится к завершению, но, выглянув в окно, не видит ничего, что напоминало бы аэропорт. Самолет летит над кронами деревьев – настолько низко, что ветви начинают раскачиваться, словно от ураганного ветра. С обеих сторон разлетаются птичьи стайки, и Вишрам по мягкому толчку понимает, что они приземлились. Рев моторов переходит в жалобное, постепенно затихающее подвывание. Девушка-ассамка что-то делает с дверью. Внутрь врывается горячий воздух. Она говорит:
– Господин Рэй.
У трапа стоит старый раджпут с пышными седыми усами, в тюрбане, настолько плотно облегающем голову, что у Рэя от сочувствия к старику возникает мигрень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74