Пока она трудилась над ремнями, Сокол успел выключить двигатели и тут только заметил ее безнадежные попытки отстегнуться. Он нагнулся к Ланне и ловким движением освободил застежки. Его рука лишь на миг коснулась талии девушки, но этого оказалось достаточным, чтобы вызвать в ее груди бурю волнения. Дрожь пробежала по всему телу, и Ланна замерла, стараясь не выдать того, что она испытывает. Но Сокол не обратил на эту реакцию никакого внимания или просто не счел нужным придавать ей хоть какое-нибудь значение.
Она вышла из самолета впереди Сокола. Чэд ждал снаружи, чтобы помочь ей спуститься. Когда к ним присоединился Сокол, темных очков у него на глазах уже не было, но на голове вновь красовалась пыльная коричневая ковбойская шляпа. Взгляд голубых глаз Сокола безразлично скользнул по Ланне, словно по пустому месту. Он подошел к двери багажного отделения, отпер ее и стал выгружать оттуда чемоданы и сумки. Подошел ковбой – тот самый, что подсовывал колодки под колеса, – чтобы помочь донести багаж.
– Здравствуйте, – Кэрол пошла навстречу, чтобы поприветствовать их. – Хорошо долетели?
– Конечно, – Чэд наклонился и поцеловал жену в щеку. – Ланна впервые в жизни летела на частном самолете.
– Как вы себя чувствуете? – Кэрол, улыбаясь, повернулась к Ланне.
Ее дружелюбие казалось естественным, хотя иногда Ланна замечала в зеленых глазах Кэрол безмолвную острую тоску. Она спрашивала себя, в чем тут дело, точно так же, как удивлялась тому, что ни одного раза не видела, чтобы Кэрол и Чэд показали бы хоть какой-то признак нежности друг к другу. Они не производили впечатления несчастливой семьи, но, несмотря на это, отчего-то казалось, что в их отношениях чего-то недостает.
– Спасибо, намного лучше, – сказала Ланна.
Боковым зрением она видела, как Сокол через заднюю дверь ставит чемоданы в микроавтобус.
– Вам, должно быть, не терпится поскорее добраться до дома и прилечь немного отдохнуть, – произнесла Кэрол и посмотрела на мужа. – Чэд, ты хочешь сам повести машину?
– Да, – ответил он и предложил: – А вы, Ланна, можете сесть впереди, рядом со мной.
– Спасибо, я лучше поеду сзади, – вежливо отказалась Ланна, не желая занимать место, которое, как она считала, по праву принадлежит его жене. – А с вами сядет Кэрол.
– Нет-нет, поезжайте впереди. Я настаиваю, – присоединилась к мужу Кэрол. – Как же я смогу правильно направлять Чэда, если сяду на переднем сиденье?
И она рассмеялась.
Ланна не нашла, что возразить, и заняла предложенное ей место. Кэрол, как и собиралась, села сзади, а Чэд – на место водителя. В это время Сокол обошел микроавтобус спереди и зашагал к стоящему перед ангаром самолету, где ковбой затягивал привязные тросы, удерживающие аэроплан на месте. На автомобиль он даже и не взглянул. Чэд дал задний ход и выехал на идущую под уклон дорогу, которая вела к строениям ранчо.
– Вам понравится дом, Ланна. Он старый, но построен на века и не на одно поколение, – заговорила Кэрол и больше уже не умолкала, поддерживая беседу все время, пока они ехали.
Когда Чэд остановил микроавтобус перед большим, неуклюжим домом, Ланна поняла, что имела в виду Кэрол. Здание, сложенное из грубого деревянного бруса и покрытое штукатуркой, было прочной и основательной постройкой, вполне гармонировавшей с окружающей сельской обстановкой.
Чэд обошел вокруг машины, чтобы открыть дверцу и помочь Ланне выйти, затем распахнул дверь для Кэрол. Блондинка направилась к крытому входу в дом, считая, что остальные пойдут за ней, но Ланна остановилась в нерешительности.
– А как быть с нашим багажом? – спросила она Чэда.
– Кто-нибудь из рабочих внесет его в дом, – ответил тот и, взяв ее под руку, повел к массивной дубовой двери.
Войдя в дом, Ланна сразу же обратила внимание, как в нем прохладно. Наверное, подумала она, это от того, что толстые стены не пропускают жару. Пол в довольно большой прихожей был выложен кафельной плиткой, а белые стены усиливали ощущение простора. В прихожей начинался коридор, ведущий куда-то в глубь дома, а за сводчатым дверным проемом открывались две комнаты. Первая из комнат была обставлена довольно скудно – пестрое индейское одеяло на одной из стен, на белом полированном ореховом столе – ваза с сухими цветами.
– Кэтрин, – позвала Кэрол. – Приехали Чэд с Ланной.
Онa прошла в комнату, расположенную слева от арки. Чэд легонько пожал локоть Ланны, призывая девушку последовать за Кэрол.
Главное место в гостиной занимал огромный камин, сложенный из грубого бурого камня. Около двустворчатой двери, ведущей на веранду, стояло большое пианино. Вдоль стен тянулись полированные деревянные столы, уставленные индейской керамикой и бронзовыми статуэтками, изображающие различных животных. И это отнюдь не уменьшало элегантности убранства.
Навстречу Ланне из кресла поднялась, чтобы поприветствовать ее, стройная царственная фигура. Кэтрин Фолкнер. На губах – обычная отчужденная, суховатая улыбка. Со времени их первой встречи эта женщина всегда проявляла неизменную сдержанность. Ланна не была до конца убеждена, что жена Джона поверила в то, что они с ее мужем были только друзьями и никем более. И оттого чувствовала себя неуютно в обществе Кэтрин. Она очень долго колебалась прежде, чем приняла приглашение Чэда приехать на ранчо.
– Надеюсь, перелет оказался приятным для вас обоих. Не хотите ли по чашечке кофе или чаю? – осведомилась Кэтрин.
– Нет, благодарю вас, не хочется ни того ни другого, – отказалась Ланна, продолжая стоять. Она сознавала, насколько неловко ее положение: подруга Джона в доме его вдовы.
– А я бы, мама, выпил кофе, – сказал Чэд, принимая предложение.
– Я тебе принесу, – вызвалась Кэрол.
– Ланна, садитесь, пожалуйста, – пригласил Чэд, жестом указывая на светло-коричневое кресло.
– Хотите, я покажу вам вашу комнату? – предложила Кэтрин, когда Ланна замялась, отчего-то не решаясь сесть. – Возможно, вы желаете освежиться и немного прийти в себя после путешествия.
– Да, спасибо, с удовольствием, – быстро согласилась Ланна.
– Пожалуйста, сюда, – Кэтрин прошла в другой сводчатый дверной проем, за которым открывался широкий коридор.
Они довольно долго шли по лабиринту соединяющихся друг с другом и разветвляющихся коридоров и комнат. Ланна была уверена, что одна она бы здесь непременно заблудилась. Наконец Кэтрин остановилась и открыла какую-то дверь.
– В этой спальне есть собственная ванна и выход на веранду, – объяснила она, входя в комнату. – Надеюсь, она покажется вам удовлетворительной.
– Здесь прекрасно.
Комната была почти такой же величины, как гостиная в квартире Ланны. Кроме тяжелой спальной мебели – кровати, комода и ночного столика, – здесь находился маленький диванчик на двоих, стулья и письменный стол.
– Я испытываю неловкость, приняв предложение вашего сына отдохнуть на ранчо. Мне кажется, вы должны были возражать против моего приезда сюда. – Ланна все еще чувствовала себя виноватой, и ей хотелось как-то исправить положение. – Уверена, что сейчас, во время траура, вам совсем не до того, чтобы развлекать гостей, поэтому, пожалуйста, не думайте, что ради меня нужно предпринимать какие-нибудь особые усилия…
– У меня нет никаких возражений против вашего визита, – заверила ее Кэтрин. – Чэд объяснил, что вам необходимо восстановить свое здоровье, ведь вы недавно перенесли грипп. Мне будет приятно, если мы сможем вам в этом помочь.
Несмотря на то, что хозяйка произнесла эти слова достаточно приветливо, Ланне не стало ни на йоту легче. Она испытывала все то же неудобство.
В коридоре послышался шум, и Кэтрин, повернувшись к двери, распахнула ее. На пороге стоял Сокол с чемоданами Ланны в руках.
– Сокол, внеси багаж мисс Маршалл в комнату, – приказала Кэтрин, словно обращаясь к слуге.
Сокол скривил губы, но подчинился приказу и молча прошел мимо Ланны на середину комнаты.
– Я пришлю помочь вам распаковать вещи, Ланна, – сказала Кэтрин.
– О, в этом нет никакой нужды, – мягко отказалась Ланна. – Спасибо, я справлюсь сама.
Она и так начала уже привыкать – слишком привыкать – к тому, что другие люди стали выполнять за нее то, что с успехом могла бы сделать сама.
– Как желаете, – неуловимое высокомерие, с которым Кэтрин приняла ее отказ, заставило Ланну почувствовать себя еще более неуютно.
Кэтрин величественной походкой покинула комнату, и к Ланне вернулись все ее колебания. Нет, все-таки ей не стоило сюда приезжать. В какое положение она сама себя поставила? Хоть Кэтрин Фолкнер и не выражает своего недовольства вслух, но на самом деле… Однако у нее не было времени разобраться в этих мыслях, потому что Сокол напомнил о своем присутствии, спросив:
– Куда вы хотите, чтобы я поставил ваши чемоданы?
– Куда угодно, – с внезапно вспыхнувшим раздражением сказала Ланна. – Около кровати.
Сокол опустил чемоданы рядом с кроватью, а затем повернулся к Ланне.
– Не давайте ей себя одурачить.
– Что?
Странное замечание заставило девушку нахмуриться.
– Вы тут не более желанный гость, чем я, – ответил Сокол. – Я уже говорил вам однажды, что Фолкнер один из тех, кто привык в этой жизни только брать, – продолжал Сокол. – Но он – в сравнении с Чэдом – простой любитель. К тому же, как мне кажется, Фолкнер всегда чувствовал угрызения совести. А Чэду на всех наплевать. Он возьмет все, что теперь принадлежит вам, и даже не почешется.
– Это неправда, – быстро возразила она.
– Я вас предупредил, – Сокол пожал плечами, показывая, что для него неважно, верит она ему или нет. – Надеюсь, что прежде чем в следующий раз поставить свою подпись под каким-нибудь документом, вы поймете, что именно вы подписываете.
– Вы намекаете, что Чэд попытается обмануть меня? – возмущенно спросила Ланна.
Ее гнев, казалось, забавлял Сокола.
– Я ни на что не намекаю. Я говорю, что он заберет все, что у вас есть, если вы будете достаточно глупы, чтобы позволить ему это.
Он поднял руку и коснулся полей шляпы, на миг склонив перед Ланной голову. Насмешливая любезность. Он все время насмехается над ней. Она шумно вздохнула, собираясь сказать ему все, что она думает по этому поводу, но Сокол уже вышел из комнаты. Не найдя ничего, на чем можно было бы сорвать свой гнев, Ланна резко отвернулась от двери и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Теперь, кроме неловкости от приезда сюда, ее охватило сомнение – это благодаря предупреждению Сокола. Она негодовала на него, не веря в справедливость его слов.
14
– Доброе утро.
Когда Ланна вошла в залитую утренним солнечным светом комнату, за столом сидела одна Кэрол.
– Я уж думала, что я – единственная, кто сегодня проспал, – сказала она. – А вы, кажется, до сих пор еще не совсем проснулись.
– Я сама не вполне уверена, что проснулась, – призналась Ланна и налила себе стакан апельсинового сока из кувшина, стоявшего на столе.
– А я рада, что не придется завтракать в одиночестве. Чэд в кабинете и уже работает, а Кэтрин пишет благодарности всем, кто прислал ей открытки с соболезнованиями, – объяснила Кэрол. – Вы без труда нашли сегодня сюда дорогу? Не заблудились?
– Пару раз свернула не туда, но потом разобралась. Очень хорошо, что Кэтрин вчера устроила мне экскурсию по дому, а не то я бы действительно потерялась в этом лабиринте, – ответила Ланна, разглядывая стол, уставленный блюдами с различными печеньями, оладьями и булочками.
– Вы всегда можете довериться своему носу и идти на запах. Розанн готовит превосходные испанские омлеты. Попросить ее приготовить омлет для вас? – предложила Кэрол.
– Нет. Мне достаточно кофе и булочки. Приходится следить за весом.
Ланна позавидовала стройности своей белокурой собеседницы, тонкой, как тростинка. Кажется, она совсем не ограничивает себя в еде. Перед Кэрол стояли тарелка с омлетом и поджаристым мелко нарубленным мясом, да еще кофейный кекс. Ланна ограничилась горячей булочкой с брусникой. Она подошла к боковому столу, налила себе кофе и, положив булочку на край блюдца, отнесла свой более чем скромный завтрак к ротанговому столу, за которым сидела Кэрол.
– Чэд не говорил, как долго он собирается работать? – спросила она, а затем пояснила: – Он обещал показать мне окрестности ранчо.
– Он мне не говорил, – Кэрол сосредоточила все свое внимание на тарелке с едой, внезапно проявив повышенный интерес к тому, что она ест. – Но я уверена, что если вы его попросите, он вам все покажет.
В голосе блондинки прозвучали какие-то странные нотки, заставившие Ланну заподозрить, что Кэрол ревнует ее к мужу. Ланна попыталась было убедить себя, что она чрезмерно чувствительна, но это ей мало помогло.
– Возможно, мне не следует просить его, – решила Ланна вслух и разломила булочку движением, которое выдавало ее раздражение. – Я и так отняла у него слишком много времени.
– О, Чэд не имеет ничего против, – быстро заверила ее Кэрол.
– Но вы-то имеете, – выпалила Ланна и, спохватившись, постаралась объяснить, почему она это сказала: – В конце концов, совершенно естественно, что вы хотите провести с мужем так много времени, как только возможно. Ведь он собирается пробыть здесь всего лишь несколько дней.
– Конечно, признаю, что вижусь с Чэдом не так часто, как большинство жен видятся со своими мужьями. Но на то есть свои причины. И Чэд знает, что я это понимаю, – проговорила Кэрол. – Даже за то короткое время, что вы с ним знакомы, вы должны были понять, насколько это замечательный человек. Он чудесный муж, несмотря даже на то… – Кэрол замолчала, а ее вилка продолжала бесцельно терзать взбитый омлет, кромсая его на крошечные кусочки.
Любопытство заставило Ланну спросить:
– Даже несмотря на что?..
Кэрол подняла голову и посмотрела на Ланну. Глаза ее были печальными.
– Даже несмотря на то, что я не могу родить ему больше ни одного ребенка, – тихо призналась она, а затем предприняла героическую попытку улыбнуться: – Он говорит, что это не имеет значения. У нас есть Джонни. Он здоровый и счастливый мальчик, но я знаю, что Чэд хотел бы иметь еще сына или дочь. А то и нескольких. Ему никогда не нравились семьи с одним ребенком. Но после трех выкидышей доктор настаивает на том, чтобы мы больше не предпринимали попыток завести детей.
– Но вы всегда можете усыновить какого-нибудь ребенка, – предположила Ланна, подумав про себя, не в этом ли причина того, что эти люди не настолько близки, как могли бы быть.
– Но это не то же самое, – отрицательно покачала головой Кэрол, отвергая эту мысль. Солнце, заглядывавшее в восточное окно, заиграло лучами в ее золотых волосах. – Чэд предлагал взять кого-нибудь на воспитание, но я не хочу растить чужого ребенка. Возможно, для вас это прозвучит диковато, не так ли?
– Нет. Думаю, могу понять, что вы имеете в виду.
– Чэд тоже понимает. Именно это, в числе прочего, делает его таким замечательным мужем, – лицо Кэрол, бывшее только что таким серьезным, ожило и осветилось внутренним светом. – Поэтому я не вижу, почему должна возражать, если он считает своим долгом показать вам ранчо. Однако это довольно трудная задача.
– Я не ожидаю, что он покажет мне все ранчо до последнего уголка, – сочла нужным пояснить Ланна. – Прежде я даже не предполагала, насколько оно велико, пока Сокол не показал мне его границы, когда мы пролетали над вашими землями. Все, чего мне хотелось бы, это небольшая прогулка по ближайшим окрестностям. Если Чэд занят, то может быть, я попрошу кого-нибудь другого проводить меня.
– С вами мог бы прогуляться отец, но я припоминаю, что он вчера говорил о том, что собирается в город по делам. Впрочем, я знаю, кто вам поможет в этом, – Сокол. Он знает в этих местах каждый дюйм, как собственную ладонь, – сказала Кэрол.
– Да, но… – Ланна глубоко вздохнула, сочтя это предложение неприятным. – …мне бы очень не хотелось куда-либо с ним ездить.
Кэрол совершенно неожиданно вспылила:
– Никогда бы не подумала, что вы из тех, кто относится к людям с подобными предрассудками. Очевидно, я ошибалась!
– С предрассудками? У меня нет никаких предрассудков, – удивленно возразила Ланна. – Мне просто не нравится Сокол. Так уж вышло. Он… он, как бы это сказать, погладил меня против шерсти, – она сама понимала, как нелепо прозвучало это обвинение, и оттого еще больше смутилась. – Но почему я должна относиться к нему как-то по-особенному?
– Множество людей смотрят на него сверху вниз, потому что он наполовину навахо. Не знаю, почему мне пришло в голову, что вы станете вести себя по-иному. – Кэрол продолжала смотреть на Ланну с настороженным сомнением.
– Я не знала, что Сокол наполовину индеец. Никогда даже не подозревала об этом, – Ланна откинулась на спинку стула, еще не зная, как отнестись к неожиданному сообщению. Она вертела его в уме то так, то этак, пытаясь определить, обеспокоило ли оно ее, но тут ее отвлекла новая мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Она вышла из самолета впереди Сокола. Чэд ждал снаружи, чтобы помочь ей спуститься. Когда к ним присоединился Сокол, темных очков у него на глазах уже не было, но на голове вновь красовалась пыльная коричневая ковбойская шляпа. Взгляд голубых глаз Сокола безразлично скользнул по Ланне, словно по пустому месту. Он подошел к двери багажного отделения, отпер ее и стал выгружать оттуда чемоданы и сумки. Подошел ковбой – тот самый, что подсовывал колодки под колеса, – чтобы помочь донести багаж.
– Здравствуйте, – Кэрол пошла навстречу, чтобы поприветствовать их. – Хорошо долетели?
– Конечно, – Чэд наклонился и поцеловал жену в щеку. – Ланна впервые в жизни летела на частном самолете.
– Как вы себя чувствуете? – Кэрол, улыбаясь, повернулась к Ланне.
Ее дружелюбие казалось естественным, хотя иногда Ланна замечала в зеленых глазах Кэрол безмолвную острую тоску. Она спрашивала себя, в чем тут дело, точно так же, как удивлялась тому, что ни одного раза не видела, чтобы Кэрол и Чэд показали бы хоть какой-то признак нежности друг к другу. Они не производили впечатления несчастливой семьи, но, несмотря на это, отчего-то казалось, что в их отношениях чего-то недостает.
– Спасибо, намного лучше, – сказала Ланна.
Боковым зрением она видела, как Сокол через заднюю дверь ставит чемоданы в микроавтобус.
– Вам, должно быть, не терпится поскорее добраться до дома и прилечь немного отдохнуть, – произнесла Кэрол и посмотрела на мужа. – Чэд, ты хочешь сам повести машину?
– Да, – ответил он и предложил: – А вы, Ланна, можете сесть впереди, рядом со мной.
– Спасибо, я лучше поеду сзади, – вежливо отказалась Ланна, не желая занимать место, которое, как она считала, по праву принадлежит его жене. – А с вами сядет Кэрол.
– Нет-нет, поезжайте впереди. Я настаиваю, – присоединилась к мужу Кэрол. – Как же я смогу правильно направлять Чэда, если сяду на переднем сиденье?
И она рассмеялась.
Ланна не нашла, что возразить, и заняла предложенное ей место. Кэрол, как и собиралась, села сзади, а Чэд – на место водителя. В это время Сокол обошел микроавтобус спереди и зашагал к стоящему перед ангаром самолету, где ковбой затягивал привязные тросы, удерживающие аэроплан на месте. На автомобиль он даже и не взглянул. Чэд дал задний ход и выехал на идущую под уклон дорогу, которая вела к строениям ранчо.
– Вам понравится дом, Ланна. Он старый, но построен на века и не на одно поколение, – заговорила Кэрол и больше уже не умолкала, поддерживая беседу все время, пока они ехали.
Когда Чэд остановил микроавтобус перед большим, неуклюжим домом, Ланна поняла, что имела в виду Кэрол. Здание, сложенное из грубого деревянного бруса и покрытое штукатуркой, было прочной и основательной постройкой, вполне гармонировавшей с окружающей сельской обстановкой.
Чэд обошел вокруг машины, чтобы открыть дверцу и помочь Ланне выйти, затем распахнул дверь для Кэрол. Блондинка направилась к крытому входу в дом, считая, что остальные пойдут за ней, но Ланна остановилась в нерешительности.
– А как быть с нашим багажом? – спросила она Чэда.
– Кто-нибудь из рабочих внесет его в дом, – ответил тот и, взяв ее под руку, повел к массивной дубовой двери.
Войдя в дом, Ланна сразу же обратила внимание, как в нем прохладно. Наверное, подумала она, это от того, что толстые стены не пропускают жару. Пол в довольно большой прихожей был выложен кафельной плиткой, а белые стены усиливали ощущение простора. В прихожей начинался коридор, ведущий куда-то в глубь дома, а за сводчатым дверным проемом открывались две комнаты. Первая из комнат была обставлена довольно скудно – пестрое индейское одеяло на одной из стен, на белом полированном ореховом столе – ваза с сухими цветами.
– Кэтрин, – позвала Кэрол. – Приехали Чэд с Ланной.
Онa прошла в комнату, расположенную слева от арки. Чэд легонько пожал локоть Ланны, призывая девушку последовать за Кэрол.
Главное место в гостиной занимал огромный камин, сложенный из грубого бурого камня. Около двустворчатой двери, ведущей на веранду, стояло большое пианино. Вдоль стен тянулись полированные деревянные столы, уставленные индейской керамикой и бронзовыми статуэтками, изображающие различных животных. И это отнюдь не уменьшало элегантности убранства.
Навстречу Ланне из кресла поднялась, чтобы поприветствовать ее, стройная царственная фигура. Кэтрин Фолкнер. На губах – обычная отчужденная, суховатая улыбка. Со времени их первой встречи эта женщина всегда проявляла неизменную сдержанность. Ланна не была до конца убеждена, что жена Джона поверила в то, что они с ее мужем были только друзьями и никем более. И оттого чувствовала себя неуютно в обществе Кэтрин. Она очень долго колебалась прежде, чем приняла приглашение Чэда приехать на ранчо.
– Надеюсь, перелет оказался приятным для вас обоих. Не хотите ли по чашечке кофе или чаю? – осведомилась Кэтрин.
– Нет, благодарю вас, не хочется ни того ни другого, – отказалась Ланна, продолжая стоять. Она сознавала, насколько неловко ее положение: подруга Джона в доме его вдовы.
– А я бы, мама, выпил кофе, – сказал Чэд, принимая предложение.
– Я тебе принесу, – вызвалась Кэрол.
– Ланна, садитесь, пожалуйста, – пригласил Чэд, жестом указывая на светло-коричневое кресло.
– Хотите, я покажу вам вашу комнату? – предложила Кэтрин, когда Ланна замялась, отчего-то не решаясь сесть. – Возможно, вы желаете освежиться и немного прийти в себя после путешествия.
– Да, спасибо, с удовольствием, – быстро согласилась Ланна.
– Пожалуйста, сюда, – Кэтрин прошла в другой сводчатый дверной проем, за которым открывался широкий коридор.
Они довольно долго шли по лабиринту соединяющихся друг с другом и разветвляющихся коридоров и комнат. Ланна была уверена, что одна она бы здесь непременно заблудилась. Наконец Кэтрин остановилась и открыла какую-то дверь.
– В этой спальне есть собственная ванна и выход на веранду, – объяснила она, входя в комнату. – Надеюсь, она покажется вам удовлетворительной.
– Здесь прекрасно.
Комната была почти такой же величины, как гостиная в квартире Ланны. Кроме тяжелой спальной мебели – кровати, комода и ночного столика, – здесь находился маленький диванчик на двоих, стулья и письменный стол.
– Я испытываю неловкость, приняв предложение вашего сына отдохнуть на ранчо. Мне кажется, вы должны были возражать против моего приезда сюда. – Ланна все еще чувствовала себя виноватой, и ей хотелось как-то исправить положение. – Уверена, что сейчас, во время траура, вам совсем не до того, чтобы развлекать гостей, поэтому, пожалуйста, не думайте, что ради меня нужно предпринимать какие-нибудь особые усилия…
– У меня нет никаких возражений против вашего визита, – заверила ее Кэтрин. – Чэд объяснил, что вам необходимо восстановить свое здоровье, ведь вы недавно перенесли грипп. Мне будет приятно, если мы сможем вам в этом помочь.
Несмотря на то, что хозяйка произнесла эти слова достаточно приветливо, Ланне не стало ни на йоту легче. Она испытывала все то же неудобство.
В коридоре послышался шум, и Кэтрин, повернувшись к двери, распахнула ее. На пороге стоял Сокол с чемоданами Ланны в руках.
– Сокол, внеси багаж мисс Маршалл в комнату, – приказала Кэтрин, словно обращаясь к слуге.
Сокол скривил губы, но подчинился приказу и молча прошел мимо Ланны на середину комнаты.
– Я пришлю помочь вам распаковать вещи, Ланна, – сказала Кэтрин.
– О, в этом нет никакой нужды, – мягко отказалась Ланна. – Спасибо, я справлюсь сама.
Она и так начала уже привыкать – слишком привыкать – к тому, что другие люди стали выполнять за нее то, что с успехом могла бы сделать сама.
– Как желаете, – неуловимое высокомерие, с которым Кэтрин приняла ее отказ, заставило Ланну почувствовать себя еще более неуютно.
Кэтрин величественной походкой покинула комнату, и к Ланне вернулись все ее колебания. Нет, все-таки ей не стоило сюда приезжать. В какое положение она сама себя поставила? Хоть Кэтрин Фолкнер и не выражает своего недовольства вслух, но на самом деле… Однако у нее не было времени разобраться в этих мыслях, потому что Сокол напомнил о своем присутствии, спросив:
– Куда вы хотите, чтобы я поставил ваши чемоданы?
– Куда угодно, – с внезапно вспыхнувшим раздражением сказала Ланна. – Около кровати.
Сокол опустил чемоданы рядом с кроватью, а затем повернулся к Ланне.
– Не давайте ей себя одурачить.
– Что?
Странное замечание заставило девушку нахмуриться.
– Вы тут не более желанный гость, чем я, – ответил Сокол. – Я уже говорил вам однажды, что Фолкнер один из тех, кто привык в этой жизни только брать, – продолжал Сокол. – Но он – в сравнении с Чэдом – простой любитель. К тому же, как мне кажется, Фолкнер всегда чувствовал угрызения совести. А Чэду на всех наплевать. Он возьмет все, что теперь принадлежит вам, и даже не почешется.
– Это неправда, – быстро возразила она.
– Я вас предупредил, – Сокол пожал плечами, показывая, что для него неважно, верит она ему или нет. – Надеюсь, что прежде чем в следующий раз поставить свою подпись под каким-нибудь документом, вы поймете, что именно вы подписываете.
– Вы намекаете, что Чэд попытается обмануть меня? – возмущенно спросила Ланна.
Ее гнев, казалось, забавлял Сокола.
– Я ни на что не намекаю. Я говорю, что он заберет все, что у вас есть, если вы будете достаточно глупы, чтобы позволить ему это.
Он поднял руку и коснулся полей шляпы, на миг склонив перед Ланной голову. Насмешливая любезность. Он все время насмехается над ней. Она шумно вздохнула, собираясь сказать ему все, что она думает по этому поводу, но Сокол уже вышел из комнаты. Не найдя ничего, на чем можно было бы сорвать свой гнев, Ланна резко отвернулась от двери и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Теперь, кроме неловкости от приезда сюда, ее охватило сомнение – это благодаря предупреждению Сокола. Она негодовала на него, не веря в справедливость его слов.
14
– Доброе утро.
Когда Ланна вошла в залитую утренним солнечным светом комнату, за столом сидела одна Кэрол.
– Я уж думала, что я – единственная, кто сегодня проспал, – сказала она. – А вы, кажется, до сих пор еще не совсем проснулись.
– Я сама не вполне уверена, что проснулась, – призналась Ланна и налила себе стакан апельсинового сока из кувшина, стоявшего на столе.
– А я рада, что не придется завтракать в одиночестве. Чэд в кабинете и уже работает, а Кэтрин пишет благодарности всем, кто прислал ей открытки с соболезнованиями, – объяснила Кэрол. – Вы без труда нашли сегодня сюда дорогу? Не заблудились?
– Пару раз свернула не туда, но потом разобралась. Очень хорошо, что Кэтрин вчера устроила мне экскурсию по дому, а не то я бы действительно потерялась в этом лабиринте, – ответила Ланна, разглядывая стол, уставленный блюдами с различными печеньями, оладьями и булочками.
– Вы всегда можете довериться своему носу и идти на запах. Розанн готовит превосходные испанские омлеты. Попросить ее приготовить омлет для вас? – предложила Кэрол.
– Нет. Мне достаточно кофе и булочки. Приходится следить за весом.
Ланна позавидовала стройности своей белокурой собеседницы, тонкой, как тростинка. Кажется, она совсем не ограничивает себя в еде. Перед Кэрол стояли тарелка с омлетом и поджаристым мелко нарубленным мясом, да еще кофейный кекс. Ланна ограничилась горячей булочкой с брусникой. Она подошла к боковому столу, налила себе кофе и, положив булочку на край блюдца, отнесла свой более чем скромный завтрак к ротанговому столу, за которым сидела Кэрол.
– Чэд не говорил, как долго он собирается работать? – спросила она, а затем пояснила: – Он обещал показать мне окрестности ранчо.
– Он мне не говорил, – Кэрол сосредоточила все свое внимание на тарелке с едой, внезапно проявив повышенный интерес к тому, что она ест. – Но я уверена, что если вы его попросите, он вам все покажет.
В голосе блондинки прозвучали какие-то странные нотки, заставившие Ланну заподозрить, что Кэрол ревнует ее к мужу. Ланна попыталась было убедить себя, что она чрезмерно чувствительна, но это ей мало помогло.
– Возможно, мне не следует просить его, – решила Ланна вслух и разломила булочку движением, которое выдавало ее раздражение. – Я и так отняла у него слишком много времени.
– О, Чэд не имеет ничего против, – быстро заверила ее Кэрол.
– Но вы-то имеете, – выпалила Ланна и, спохватившись, постаралась объяснить, почему она это сказала: – В конце концов, совершенно естественно, что вы хотите провести с мужем так много времени, как только возможно. Ведь он собирается пробыть здесь всего лишь несколько дней.
– Конечно, признаю, что вижусь с Чэдом не так часто, как большинство жен видятся со своими мужьями. Но на то есть свои причины. И Чэд знает, что я это понимаю, – проговорила Кэрол. – Даже за то короткое время, что вы с ним знакомы, вы должны были понять, насколько это замечательный человек. Он чудесный муж, несмотря даже на то… – Кэрол замолчала, а ее вилка продолжала бесцельно терзать взбитый омлет, кромсая его на крошечные кусочки.
Любопытство заставило Ланну спросить:
– Даже несмотря на что?..
Кэрол подняла голову и посмотрела на Ланну. Глаза ее были печальными.
– Даже несмотря на то, что я не могу родить ему больше ни одного ребенка, – тихо призналась она, а затем предприняла героическую попытку улыбнуться: – Он говорит, что это не имеет значения. У нас есть Джонни. Он здоровый и счастливый мальчик, но я знаю, что Чэд хотел бы иметь еще сына или дочь. А то и нескольких. Ему никогда не нравились семьи с одним ребенком. Но после трех выкидышей доктор настаивает на том, чтобы мы больше не предпринимали попыток завести детей.
– Но вы всегда можете усыновить какого-нибудь ребенка, – предположила Ланна, подумав про себя, не в этом ли причина того, что эти люди не настолько близки, как могли бы быть.
– Но это не то же самое, – отрицательно покачала головой Кэрол, отвергая эту мысль. Солнце, заглядывавшее в восточное окно, заиграло лучами в ее золотых волосах. – Чэд предлагал взять кого-нибудь на воспитание, но я не хочу растить чужого ребенка. Возможно, для вас это прозвучит диковато, не так ли?
– Нет. Думаю, могу понять, что вы имеете в виду.
– Чэд тоже понимает. Именно это, в числе прочего, делает его таким замечательным мужем, – лицо Кэрол, бывшее только что таким серьезным, ожило и осветилось внутренним светом. – Поэтому я не вижу, почему должна возражать, если он считает своим долгом показать вам ранчо. Однако это довольно трудная задача.
– Я не ожидаю, что он покажет мне все ранчо до последнего уголка, – сочла нужным пояснить Ланна. – Прежде я даже не предполагала, насколько оно велико, пока Сокол не показал мне его границы, когда мы пролетали над вашими землями. Все, чего мне хотелось бы, это небольшая прогулка по ближайшим окрестностям. Если Чэд занят, то может быть, я попрошу кого-нибудь другого проводить меня.
– С вами мог бы прогуляться отец, но я припоминаю, что он вчера говорил о том, что собирается в город по делам. Впрочем, я знаю, кто вам поможет в этом, – Сокол. Он знает в этих местах каждый дюйм, как собственную ладонь, – сказала Кэрол.
– Да, но… – Ланна глубоко вздохнула, сочтя это предложение неприятным. – …мне бы очень не хотелось куда-либо с ним ездить.
Кэрол совершенно неожиданно вспылила:
– Никогда бы не подумала, что вы из тех, кто относится к людям с подобными предрассудками. Очевидно, я ошибалась!
– С предрассудками? У меня нет никаких предрассудков, – удивленно возразила Ланна. – Мне просто не нравится Сокол. Так уж вышло. Он… он, как бы это сказать, погладил меня против шерсти, – она сама понимала, как нелепо прозвучало это обвинение, и оттого еще больше смутилась. – Но почему я должна относиться к нему как-то по-особенному?
– Множество людей смотрят на него сверху вниз, потому что он наполовину навахо. Не знаю, почему мне пришло в голову, что вы станете вести себя по-иному. – Кэрол продолжала смотреть на Ланну с настороженным сомнением.
– Я не знала, что Сокол наполовину индеец. Никогда даже не подозревала об этом, – Ланна откинулась на спинку стула, еще не зная, как отнестись к неожиданному сообщению. Она вертела его в уме то так, то этак, пытаясь определить, обеспокоило ли оно ее, но тут ее отвлекла новая мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37