Что-то – маленький хрустальный колокольчик? – негромко звякнуло.
И от этого звука в ее голове внезапно прояснилось. С ней Колли. Это Колли на ее груди, между ее ног… Колли держит ее за руки.
Это должен быть он. Она не может быть здесь с другим.
Прошу тебя, боже. Я так хочу, чтобы это был Колли.
И опять ей захотелось смеяться. Но как он здесь оказался? Да ее и не интересует ответ. Может, он явился к ней из бутылки дорогого джина. Она не станет больше задавать вопросов. Она примет чудо как должное.
Он здесь. Он, кого она ждала с того самого дня в хижине. Может, и не было того дня. Может, то был страшный сон, а действительность – вот она.
Так должно быть.
Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.
Она уже не могла больше. Его губы ласкали ее грудь. Это мечта, наслаждение, страсть. Они вместе, они куда-то плывут.
Он соскользнул с нее, и она схватила его за руку, стараясь удержать.
– Оста… Останься.
Одно-единственное слово, но чего оно ей стоило!
– Хорошо, – прошептал он. Его голос обволакивал ее. – Я не хотел… тебя… будить… детка.
Она вслушивалась в слова и даже как будто понимала их, но в то же время искала его губы, которые зачем-то говорят, вместо того чтобы заняться совсем другим.
– Хочу, – удалось ей выговорить. Чего «хочу»? Как сказать, чтобы он сразу понял? – Хочу.
– Ш-ш-ш.
Его палец лег на ее губы, и она умолкла. Ей необходимо узнать вкус кожи Колли.
Она приоткрыла рот, слегка укусила его и принялась целовать его пальцы, не давая ему времени почувствовать боль. Целовать, целовать…
Он перевел дух.
– Лейни.
Его голос накрыл ее невидимым покрывалом.
И вот он уже встает, и пружины кровати скрипят. Она пытается сесть и разлепить веки, но голова кружится и падает на подушку.
Что-то вспоминается ей. Не то имя. Не Колли. Это…
– Колли?
Мужчина прохрипел что-то невнятное, возможно, проклятие. Потом его ладонь оказалась под ее затылком и грубым рывком приподняла ее голову.
Он запустил пальцы в ее волосы. И она медленно отдалась наслаждению. Некогда раздумывать, потому что его пальцы гладят ее, и губы гладят шею, сжимают груди…
Он знает, как доставить удовольствие женщине. Знает, возможно, лучше, чем Колли.
На мгновение Лейни задержалась на этой мысли, а потом подалась к нему, вверх, отчаянно застонала и нашарила губами его рот. Ее руки освободились от его хватки и обвили его шею. А он приподнял ее, прижал к себе, уткнулся лицом в ее грудь.
У него гладкая от напряжения и влажная кожа. Бицепсы перекатываются под подушечками ее пальцев.
Что-то не так.
И опять-таки думать некогда.
Наконец-то он с ней. Он продолжает обнимать ее, продолжает то, что начал в тот день.
«Пусть он поцелует меня. Почему он не целует? Колли любит целоваться…»
Он держит ее за плечи, прижимает к кровати, целует ее груди, живот, а ей остается только извиваться под ним.
«Он жесткий… Он сильный. Где же нежность прикосновений Колли?»
Их пальцы переплелись. Ей уже не нужно нежности.
«Я хочу его. Целуй меня!»
А он не обращает внимания на ее беззвучные мольбы.
Он отпустил ее руки. Его пальцы оказались между ее ног, стали шарить, нашли… Она опомнилась.
– Нет!
Это единственное слово пронзило тишину ночи. В ужасе она сжала ноги, желая вытолкнуть его из себя.
Но он неумолим. Он знает, что ему нужно. Он… невероятно… смеется.
– Эта ночь наша. За все ночи…
Опять его рука. На этот раз Лейни не стала сопротивляться, а с тихим стоном отдалась его воле.
Кто-то тихо умоляет его. Кто-то? Наверное, она.
– Нет, Колли. Да. Пожа… Пожалуйста…
Он – дерево, а она лианой вьется вокруг него. Он – солнце, а она планетой вращается вокруг него, не видя ничего, а только помня, что он есть.
А потом земля перевернулась. Солнце проникло внутрь и разорвалось, заливая ее сладчайшим жаром. И продолжало биться внутри и взрываться.
Она выкрикивает его имя, вцепившись ему в волосы.
– Лейни, ангел. Девочка моя…
Сквозь темную пелену она слышала его хриплый голос, но в ней в то же время царило блаженное молчание. Покой и свобода.
Она не может шевельнуться. А он? Может.
Он убрал руку, оказался на ней. Ее ногти впились в его плечи.
Она заставила себя подавить рвущийся из горла крик. А потом боль отступила, и Лейни снова могла дышать. Лежащий на ней мужчина выдохнул воздух и приподнялся на локтях. Его шершавые ладони торопливо погладили ее по щекам, убрали пряди волос с висков.
Он что-то шепчет.
Век или более того они лежали неподвижно на старинной кровати. И были с ними ее слезы, его тяжелое дыхание и биение двух сердец.
Он не двигался… и не покидал ее тело.
Он все еще был внутри, и она чувствовала в себе то тайное и темное, что приносило ей высшее наслаждение.
– Не могу… тебя отпустить…
А потом он сделал то, о чем она так долго молча умоляла его: завел ладони ей за голову и поцеловал.
Этот поцелуй принес искупление.
Отныне нет пути назад. Радость переполняет ее, рвется наружу.
И собственное тело уже не в ее власти. Оно тянется к Колли, растворяется в нем. Ее руки и ноги обвивают его, губы впиваются в плечо. Она опять молит его.
– Лейни?
Нет, не спрашивай. Ты все знаешь. Заканчивай. Сделай то, что нужно.
Она все отдаст ему за этот поцелуй.
Легко и стремительно он вошел в нее.
Лейни гладила его по потной спине. Как удержать его? Вознаградить его, дать ему испытать то же, что испытала она. Он действовал сосредоточенно и быстро и лишь однажды застонал.
А потом он рухнул вниз, скатившись с нее. Она зарылась в его густые волосы и обхватила его руками. Он дрожал, как в лихорадке.
Вселенная вернулась, готовая вновь принять их из черного безумия.
Вот он, реальный мир: шум в ушах, его тяжелое дыхание, ровный гул вентилятора.
Тонкий луч мгновенно ворвался в ее смутные мысли, она вспомнила!
Это не может быть Колли. Она хотела, чтобы это был Колли, но… Лейни вздрогнула, холодея от ужаса.
Престон? До сих пор ее сознание отказывалось вспоминать это имя.
Она не думала, что это Престон. Однако это он. Это он должен был прийти.
– Прес… Престон?
Она справилась с собой и произнесла его имя. И голос ее дрожал совсем чуть-чуть. Мужчина пошевелился. Это был именно он, Престон Роллинс.
Ее сердце разорвалось в груди. Целую вечность он молчал, а потом прошептал:
– Спи.
Он прикрыл ладонями ее глаза, но в этом не было нужды. Ее окутала пелена более черная, чем сама ночь. Ее мысли, ее душу.
Это Престон. Он пришел, как и обещал.
Вот что было неправильно.
Глава 14
Глаза болели от утреннего света. Болело все тело – голова, живот, ноги.
Лейни долго лежала в постели, боясь шевельнуться. Если она сдвинется с места, ей придется думать.
Но ей было плохо, ее мутило, и она вскочила наконец, отшвырнув простыни, направилась в ванную, но пошатнулась и подвернула ногу.
В ванной она тяжело навалилась грудью на раковину, повернула дрожащей рукой кран и принялась полоскать рот.
Она выпила столько, что едва помнила прошедшую ночь.
И все-таки она помнила, что он приходил. Он лег с ней в постель, получил свое и ушел, пока она спала.
Колоссальным усилием воли Лейни заставила себя выпрямиться и взглянуть в зеркало. Из зеркала на нее посмотрела расширенными глазами девушка с копной растрепанных темных волос, бледным лицом и припухшими губами.
Увидев небольшие синяки на груди, она охнула и инстинктивно прикрыла их ладонями. Во что бы то ни стало нужно отбросить воспоминания о губах, которые наградили ее этими отметинами. Но она, увы, все помнила: как он держал ее руки, как целовал ее груди, как касался самых интимных мест, как…
Она заставила себя остановиться.
Доковыляв до комнаты, Лейни уселась на кровать, подперев гудящую голову ладонями, и только тогда заметила, что и в комнате остались следы событий минувшей ночи. Простыни были скомканы и перепачканы. На столике возле кровати стояла наполовину пустая бутылка.
Слезы потекли по ее щекам.
«Мама, что же я наделала? Прости меня. Сделай меня опять той девочкой, которой я была. Я ненавижу ту, в которую превратилась».
Слезы все капали, и она не утирала их. Лейни потащилась в душ, встала под обжигающие струи воды и прислонилась к стене, чтобы не упасть.
Когда она вернулась в комнату, вентилятор подул на нее прохладой, но сдуть истину он был не в силах.
Боль во всем теле не прошла и после того, как она оделась.
«Уэй, как ты был прав! Я на это не способна. Я не могу спать с мужчиной без любви».
Она прибрала в номере, перестелила постель, спрятала бутылку, и эта простая, привычная работа немного успокоила ее.
Прошедшей ночью Элейна Торн рассталась не только с девственностью, но и с уважением к себе.
Первое утрачено навсегда. Зато второе можно и нужно возвратить, ибо жить без него нельзя. Без этого она никогда не посмотрит Колли в глаза.
Престон использовал ее, это верно, но ведь и она использовала его. Она убедила себя, что она не с Престоном, а с его двоюродным братом, и, отдаваясь Престону, на самом деле отдавалась Колли. Она решилась на любовь в память о Колли. И, даже занимаясь сексом с другим мужчиной, она искала своего маленького колдуна.
А если бы это и вправду был Колли…
Лейни застонала, не решаясь додумать эту мысль до конца.
Если бы это и вправду был Колли, с каким наслаждением вспоминала бы она сейчас его ласки, его поцелуи, его близость… И не было бы этого гнетущего ощущения позора.
Нужно сказать себе правду: она не спасет «Магнолию», как не спасет и себя. И она, и «Магнолия» погибли навек.
Выходит, Престон обманут, хотя едва ли ему от этого будет плохо. Колли был прав. Обещанного кольца нет и в помине, чему Лейни несказанно рада.
Она собиралась доказать себе, что ей не нужен Колли Ролинс. Что она способна причинить ему боль, равную той, что испытала сама. Что она заставит его заплатить за смерть отца, в которой виновна она сама, и за то, что он оказался внуком Дьявола, а не просто мальчишкой с реки.
А доказала она себе совсем другое: что она любит его, кем бы он ни был.
А что, если мама заглянет Лейни в глаза и увидит в них то, что произошло ночью?
Нет, едва ли. Дебора слишком расстроена горькой правдой, которую Лейни после долгих колебаний открыла ей: страховая компания не возместит «Магнолии» ущерб. К тому же все домочадцы были встревожены состоянием Оливии. Старуха не вставала с постели, пялила глаза в потолок, плакала и тряслась от необъяснимого страха. Она всех гнала из комнаты, всех, кроме Сюзан, а преданная компаньонка, в свою очередь, не желала оставлять ее. Она осталась при Оливии даже тогда, когда приехал Флавий Максвелл и прописал своей старой пациентке снотворное.
Как только доктор уехал, Оливия взяла Сюзан за руку и всхлипнула.
– Папа был прав, – произнесла она. – Нельзя мне было ее открывать. Но я не хотела, чтобы он…
– Тише, Ливи, тише. Папа вас любит. А теперь, – строго сказала Сюзан, – давайте-ка спать.
– Я эту чертову коробку выброшу, – заявила Дебора после того, как старуха наконец забылась беспокойным сном.
– Так будет лучше всего, – без колебаний согласилась Сюзан. – Пусть Оливия никогда больше эту штуку не увидит. С глаз долой, из сердца вон, как говорится.
Эти слова вспомнились Лейни вечером, когда она ворочалась на раскладушке в комнате тетки; настала ее очередь дежурить возле старухи. «Хорошо бы можно было выбросить ко всем чертям прошлую ночь», – подумала она.
Наконец настал понедельник, и жизнь вроде бы начала возвращаться в нормальное русло. Оливия вроде бы успокоилась, и Лейни перестала тревожиться, что мама заметит в ней перемену. Теперь она думала только о том, как собрать в кулак всю свою силу в случае, если появится Колли. Он-то поймет, что с ней приключилось.
Каким-то образом она нашла в себе достаточно гордости и решила, что смело будет смотреть в глаза Колли. И никогда, никогда он не узнает, что она ласкала Престона и воображала, что ласкает его, Колли.
«Он убил моего отца». Она постоянно напоминала себе о чудовищном преступлении Колли, но почему-то ей никак не удавалось разбудить в себе застарелую ненависть к нему.
Какая-то часть ее даже хотела, чтобы Колли пришел, и поскорее. Она чувствовала, что ей необходимо с ним поговорить. Понять, станет ли он ненавидеть ее за ночь с Престоном. Ей пришлось признаться себе: она не вынесет, если он отплатит ей такой же ненавистью, какую она испытывала к нему на протяжении трех лет.
Но Колли не приходил. А что, если он вовсе не вернется? Что ж, тогда окажется, что она добилась своей цели, только и всего.
Во вторник жизненные тяготы взяли свое. Лейни пришла к непростому решению: нужно продать что-нибудь из вещей, чтобы несколько недель можно было сводить концы с концами. Впрочем, она давно усвоила, что единственный способ получить хоть сколько-нибудь серьезные деньги – расстаться с коллекцией антиквариата.
Она отобрала лучшие, на ее взгляд, безделушки, вымыла их и аккуратно упаковала, намереваясь отвезти в Гейнсборо.
Затем она поедет в Куквилл, городок в шестидесяти милях от Спрингса. Население Куквилла неуклонно растет в последние годы, там даже открылся колледж. Значит, там можно найти работу.
Но принятым в этот вторник решениям не суждено было осуществиться. Вскоре после полудня Дьявол Ролинс вскарабкался на крыльцо «Магнолии», отворил дверь и, тяжело ступая, прошагал в холл. Лейни, стоя на коленях, мыла резные ножки чайного столика работы начала века.
Когда она увидела синие штанины комбинезона, в ее сердце зажглась радость.
Она отложила тряпку и выпрямилась.
Дьявол? Это всего лишь Дьявол.
Разумеется. Чего же она ждала? После «несчастного случая» она не видела Колли в рабочем комбинезоне.
Что нужно этому старику? А ведь он в самом деле сильно сдал с тех пор, как Лейни видела его в последний раз. Он по-прежнему держался внушительно и прямо, но что-то старчески хрупкое появилось в его облике. Не так давно она стала замечать такую же хрупкость в тете Оливии.
А когда он заговорил, она едва не рассмеялась своим наивным наблюдениям. В его голосе громыхало железо. Он даже не стал тратить времени на приветствия.
– Девочка, если тебе известно, где Престон, лучше скажи мне.
Лейни оперлась на столик. Меньше всего она ожидала вопросов о Престоне.
– Я его не видела в последнее время, – ответила она и добавила, помолчав: – Между прочим, вас никто сюда не приглашал.
Старик пропустил ее грубость мимо ушей.
– Не надо врать. Я знаю, что он собирался прийти к тебе в субботу вечером.
Лейни вспыхнула и гневно тряхнула волосами.
– Я не вру. Ну да, он здесь был. И ушел. В чем дело? Он сбежал? Покинул ваш милый дом?
И опять ее дерзость пропала втуне. Дьявол медленно поднял руку и стащил с головы кепку. Как ни странно, ей почудилась тень сомнения в его черных глазах.
– Я занята, – сказала Лейни, чувствуя, что начинает нервничать. – И «Магнолия» еще не открылась.
– А Колли?
Лейни застыла с открытым ртом.
– Я спрашиваю, ты видела Колли в субботу вечером?
– Нет.
Она поспешно подняла тряпку, не желая, чтобы старик видел в эту минуту ее лицо. Повернувшись к нему спиной, она услышала его шаги, которые направлялись не к выходу, а к двери разрушенного бурей обеденного зала.
– Туда нельзя! – крикнула Лейни и на цыпочках побежала за ним.
Дьявол даже не повернул головы. Он резко толкнул дверь и остановился на пороге, внимательно изучая причиненные ураганом разрушения.
– Я же сказала: ресторан закрыт, – повысила голос Лейни.
Что себе позволяет этот Альберт Ролинс? Да кто он такой?
– Я ждал этого дня, – медленно проговорил старик, ни к кому не обращаясь; в его голосе сквозило удивление. – Я знал, что рано или поздно «Магнолии» придет конец. Только не думал я, что это случится именно так.
– Вы всегда рады нашей беде, – бросила Лейни. – Вы так же радовались, когда умер папа. Вы всегда добиваетесь своего, Дьявол.
Он будто не услышал, как Лейни назвала его. Он просто тихо прикрыл дверь и повернулся на каблуках.
– Когда-то я любил женщину, – проговорил он едва слышно.
– Что?
– Оливию.
– Тетю Ливи? Мою тетю Оливию?
Лейни тряхнула головой. Конечно же, она ослышалась.
– Я считал, что она любит меня – вопреки воле отца. Я написал ей записку, в которой назначил встречу. Я хотел уехать отсюда вместе с ней.
Дьявол прошелся по холлу, остановился у лестницы и положил руку на перила.
Лейни не верила своим ушам. Разве Альберт Ролинс по прозвищу Дьявол может любить?
– Она не пришла, – вновь заговорил он, и эхо зазвучало под высоким потолком холла. – Она не могла оставить «Магнолию». Я прождал всю ночь. Напрасно. Она не решилась покинуть отца – и «Магнолию». Что ж ты удивляешься, что я возненавидел эти стены? Эти комнаты? Этих Блэкбернов?
– Вам вовсе не обязательно стоять здесь и наливаться злобой, – ответила Лейни, обретая способность говорить. – Почему вы не уехали и не начали новую жизнь?
– И ты не уехала три года назад, – возразил Альберт и глянул ей в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36