– А притяжение Земли не влияет сейчас на раунит? – спросил Макдональд.
– Влияет, конечно, но оно действует с одинаковой силой и на корабль и на его пассажиров. Поэтому внутри раунита, в его, так сказать, системе это не ощущается.
– Выходит, если мы сейчас откроем дверь и выбросимся из раунита, то не упадем на нашу планету? – спросил Бриан.
– Без сомнения, не упадем, – ответил Камарели. – У нас такая же инерция движения, как и у раунита. Отсюда следует, что даже если покинуть корабль, то все равно полет будет продолжаться с той же скоростью и в том же направлении.
– Не могу уяснить себе, – сказал Дингвей, – коль скоро земной шар притягивает раунит, то почему он не повлияет на нас?
– Ведь Земля притягивает и Луну, не так ли? Однако разве падает что-нибудь с Луны на Землю?
– Луна сама обладает притяжением! – заметил Дингвей.
– И здесь аналогичное явление. Раунит в данном случае можно счесть за маленькое небесное тело, которое притягивает нас к себе. Однако масса его настолько мала, что его притяжения мы не ощущаем.
– Но как же мы будем жить в такой обстановке? – забеспокоился Дингвей.
– Разве вынесут наши тела отсутствие силы тяжести?
– Вероятно, вынесут, – ответил Камарели. – На Земле подобные случаи довольно часты, хотя и длятся они весьма короткое время. Происходит это либо при падении человека, либо во время прыжков. И ведь это не наносит вреда какой-либо функции организма: дыханию, кровообращению и т. д.
– Мыслим ли больший вред, чем сейчас? – закричал Дингвей. Он в продолжение всего разговора тщетно пытался усидеть в кресле, но не мог удержаться и теперь беспомощно барахтался в воздухе. Наконец он коснулся ногой пола, но это принесло лишь новые неприятности: Дингвей мгновенно взлетел вверх. Камарели наконец схватил его за руку и помог приблизиться к окну.
– Располагайтесь поудобнее. Вися в воздухе, мы можем отдыхать так же спокойно, как в мягкой постели. Здесь не существует «верха» и «низа», ибо отсутствует центр тяжести, который определяет направление.
Дингвей оцепенел.
– Вы правы, я отдыхаю, – сказал он, лежа вниз головой, – и угораздило же меня перенести столько неудобств в кресле.
– Как видно, для межпланетных путешествий – стул, стол, кровать и другая мебель попросту излишни, – заметил Бриан. Он достал из кармана портсигар, открыл его, а затем учтиво протянул своим попутчикам.
– Угощайтесь, – предложил он. Камарели взял одну сигару и перевернул портсигар.
– Посмотрите, да это просто непостижимо – сигары не сыплются на пол, воскликнул повисший в воздухе Дингвей. Бриан тем временем чиркал спичку за спичкой, тщетно пытаясь прикурить сигару. Едва вспыхнув, спички моментально гасли.
– Что случилось, что с ними? – ворчал он, бросая заупрямившиеся спички, которые, однако, не падали на пол, а роились в воздухе.
– Огонь гаснет от продуктов собственного горения, – заметил Камарели. Углекислый газ, который выделяется при горении и который тяжелее окружающего его воздуха, в обычных условиях уходит вниз, уступая место кислороду. Так поддерживается горение. Но здесь ведь отсутствует сила тяжести, и углекислый газ, оставаясь на месте, обволакивает пламя, отгораживает его от кислорода. Подуйте и отгоните углекислый газ – огонь разгорится.
Бриан чиркнул новой спичкой, и когда Макдональд осторожно подул, маленькое пламя разгорелось.
В это время Дингвей, уцепившись за овальную раму и заглянув в окно, завопил истошным голосом:
– Бог мой, где мы! Помогите!
Из окна открывалась широкая перспектива, но Земля мерцала в такой страшной дали, что Дингвей. охваченный паническим страхом, потерял сознание.
– Воды, воды, – всполошился Бриан. Держась одной рукой за перила, он другой схватил Дингвея и притянул к себе.
Но Дингвей был в глубоком обмороке.
– У меня есть капли, – сказал Макдональд, поспешно раскрывая чемодан. Он достал маленький пузырек с коричневатой жидкостью.
– Подержите стакан! – обратился он к Камарели.
– Поставьте на воздух, держать его незачем.
– Извините, я забыл.
Макдональд откупорил пузырек и осторожно наклонил его над стаканом, чтобы отсчитать капли, но попытка оказалась тщетной. Он долго тряс пузырек, но ни одной капли ему извлечь так и не удалось. Тогда он поднес к глазам склянку и посмотрел на свет.
– Ничего не понимаю! Жидкость до краев заполняет пузырек, почему же она не льется?
– А с какой стати она станет литься? Что ее вынуждает? – сказал Камарели. – Ударьте рукой по донышку, тогда все будет иначе.
Макдональд щелкнул по склянке, и в ту же секунду из нее выскочил коричневый шарик. За ним второй, третий – каждый величиной с маленький орешек. Но стоило им достичь пола, как они моментально растекались.
– Странное явление! – удивился Макдональд.
– Здесь нет ничего странного, – возразил Камарели. – Свободно падая в пространство, лишенная веса жидкость принимает сферическую форму. Но, натолкнувшись на какое-нибудь твердое тело, она тут же растекается.
– Мы в безвыходном положении, – обреченно произнес Макдональд и отбросил в сторону пустую склянку. Та, ударившись о стену, вновь вернулась к Макдональду.
Дингвей за это время пришел в сознание и открыл глаза.
– Воды, – еле слышно попросил он.
Бриан взял со стола графин, схваченный металлическими зажимами, и ударил по дну ладонью. Водяной шар, постепенно увеличиваясь, выплыл из горлышка.
– Кто поймает этот шар? Нельзя же оставить больного без воды! забеспокоился Макдональд.
– Если и поймаете, все равно ничего не выйдет, – ответил Камарели. – не так-то легко проглотить такую «каплю».
– Мы умрем здесь от жажды, – возмутился Макдональд.
– Почему? Надо просто приспособиться к создавшимся условиям. Вы случайно не захватили вина? – спросил Камарели.
– У меня есть. – И Бриан осторожно направился в свою кабину. Вскоре он вернулся с бутылкой «Бордо».
Камарели вынул из кармана новенький мундштук для курения и вложил его в рот Дингвею. Затем приложил горлышко от бутылки к мундштуку.
– Потяните! – сказал он Дингвею и выпустил из рук бутылку. Когда Дингвей утолил жажду, Камарели оторвал от мундштука бутылку.
– Ни за какие блага не подойду больше к окну, – сказал Дингвей, крепко сжимая перила.
– Вам вредно волноваться. Отдохните, – посоветовал Камарели. – Ко всему можно привыкнуть. Страшного тут ничего нет.
– Да-да, я уже пришел в себя. Представьте, даже ощутил голод.
– Желудок не отказывается от своих привычек и в непривычной обстановке, пошутил Макдональд и с опаской добавил: – Электричество, надеюсь, здесь подается без перебоев?
– Так же, как и на Земле, – улыбнулся Камарели.
– Слава богу! – воскликнул Бриан. – Но откуда на корабле берется столько энергии?
– Энергии здесь хоть отбавляй, – ответил Камарели. – Синяя шкатулка является резервуаром неисчерпаемой энергии, энергии атома. Впрочем, тепло и электричество корабль получает от солнца при помощи специального прибора. Ведь солнце здесь светит беспрерывно, «ночи» вовсе не существует, да и тучи не заслоняют светило.
– Оказывается, не так уж плохи наши дела, – приободрился Макдональд. – На всякий случай я захватил электрическую плитку, вот только бы штепсель найти. Он обвел глазами кабину.
– Да их целых два, там, у стола.
Макдональд принялся распаковывать чемодан. Вынул из него электрическую плитку, сковородку, кофейник, консервы. С великой осторожностью, чтобы от толчка или неловкого движения все не взлетело в воздух, он разложил свои запасы на столе – готовить завтрак за столом было все-таки привычней.
– Я везу из Тбилиси такую вырезку для бифштекса, что пальчики оближете, говорил Макдональд, суетясь вокруг стола.
На плите зашипело масло. «Кулинар» бросил на сковороду солидные куски мяса. Однако в то же мгновение их подбросило вверх.
Бриан, который уже немножко приспособился к непривычной обстановке, погнался за взлетевшими бифштексами, настиг их, водворил на прежнее место и накрыл тарелкой.
– Прижмите пальцем, – посоветовал Камарели. И пока мясо не зажарится, не отпускайте.
Макдональд не преминул воспользоваться советом, но тут же сам оказался отброшенным от пола.
Камарели притянул к себе неудачливого «повара» и привязал его правую ногу ремнем от чемодана к ножке стола.
– Да поможет вам бог, – благодарно произнес Макдональд и уверенно принялся за исполнение своих новых обязанностей.
С большим трудом путешественники, наконец, поджарили бифштексы и принялись за завтрак в столь необычных условиях.
Затем Макдональд решил сварить кофе. Он попросил Дингвея принести из кабины графин воды, а затем ценой огромных усилий переправил водяной шар в кофейник. Правда, ненадолго: неподатливая вода все время выползала, обволакивая кофейник мокрой пеленой.
– Смажьте края маслом, тогда вода не будет переливаться, – посоветовал Камарели.
– После драки кулаками не машут, – засмеялся Макдональд, – вода уже пролилась. – Но советом Камарели он все же воспользовался.
Кофейник, однако, и не думал закипать.
Макдональд вновь заворчал:
– Плитка горячая, дно кофейника накалилось, а вода по-прежнему холодная. Черт знает, что происходит.
– Не торопитесь, закипит, – сказал Камарели.
– Когда? Завтра утром?
– Вполне возможно.
– Любопытно, почему вода привередничает?
– Да она потеряла вес.
– При чем тут вес? Не говорите загадками, – вмешался Дингвей.
– Вспомните, – ответил Камарели, – как закипает вода и в обычных условиях: горячая вода струится вверх, ибо она становится легкой, а ее место занимает холодная. Нагревшись, она тоже устремляется на поверхность, опять-таки уступая место холодной. Таким путем они сменяют друг друга. Здесь же горячая вода остается на дне.
– Воздух тоже плохой проводник тепла, однако кабина наша обогревается прекрасно, – заметил Макдональд.
– Тогда обратите внимание на стены, – сказал Камарели, – какой материал, по вашему мнению, использован для их обивки?
– Бархат, конечно, – выпалил Бриан.
– И я так думал вначале. Однако притроньтесь к стене. Зеленоватый бархат это на самом деле неизвестный нам металл, распространяющий тепло. Но нагретый воздух так и оставался бы у стен, не будь специальных приспособлений. Их почти неприметная вибрация гонит теплый воздух от стен и согревает весь корабль.
Путешественники еще раз оглядели салон.
У карниза, под самым потолком, в двух углах они заметили какие-то малюсенькие аппараты.
– А это еще что такое? – спросил Дингвей.
– Тот аппарат, что слева, – питает воздух кислородом, правый же поглощает углекислый газ.
Макдональд безнадежно махнул рукой и отошел к стене.
– С кофе ничего не получается. Давайте выпьем вино, – предложил он, взяв за горлышко бутылку с «Бордо».
Путешественники, по очереди выпив вино с помощью мундштука, удобно «разлеглись» на воздушных ложах.
– Сегодня вы мои гости, – обратился ко всем Макдональд, – так как отдыхаете в моей кабине. Прошу прощения за некоторые неудобства, – пошутил он и, развязав ремень, тоже «прилег» у потолка. Дингвей невозмутимо висел вниз головой.
Камарели и Бриан плавно покачивались, Бриан даже вздремнул после плотного завтрака. А Камарели задумчиво смотрел в окно, за которым расстилалось небо. В темноте пылал солнечный шар, однако лучи его не рассеивали мглу. Вдали поблескивал огромный диск Земли, которому, Луна, словно прожектор, освещала дорогу в непроглядной тьме Вселенной.
Камарели мысленно унесся на Землю-этот челн радости и страданий, надежд и слез. Сейчас она стала далекой-далекой планетой… воспоминанием…
Вдруг земной шар пошатнулся и исчез в бездне, звезды превратились в светящиеся полосы. Камарели почувствовал резкий толчок, и в то же мгновение все четыре путешественника оказались на полу. Висевшая у потолка пустая бутылка упала на пол и разбилась вдребезги.
– Что случилось? Что происходит? – удивленно воскликнули делегаты, вскакивая на ноги.
– Мы обрели вес, – оживился Дингвей и твердым шагом прошелся по комнате.
Камарели бросился в кабину Каро. Когда он вернулся, взволнованные и удивленные делегаты засыпали его вопросами.
– Инженер Каро передает вам привет и просит через час пожаловать к нему на обед.
– Что произошло?
– Чем вызваны эти перемены?
– Чтобы текла вода, жарилось мясо и мы могли бы кушать в обычных условиях, Каро заставил раунит вращаться вокруг своей оси. Так что раунит сейчас уподобился маленькому астероиду.
– Но что вернуло нам вес? – спросил Макдональд.
– Вращение раунита.
– Каким образом?
– Посредством центробежной силы. Быстрое вращение корабля создало центробежную силу, воздействие которой мы испытываем сейчас как собственный вес.
– То есть стремимся оторваться от раунита и продолжить полет совершенно самостоятельно? – спросил Макдональд.
– Правильно. Поэтому мы и давим на пол так, будто хотим его проломить.
– Полная иллюзия земного тяготения! – изрек Бриан.
– Не случайно Эйнштейн доказывал, что между всемирным тяготением и силами инерции нет принципиальной разницы. «Не случайно Эйнштейн доказывал, что между всемирным тяготением и силами инерции нет принципиальной разницы».
Общая теория относительности Эйнштейна, созданная им в 1916 г, утверждает эквивалентность сил тяготения (гравитационных сил) и сил инерции (возникающих при ускоренном движении тел) в бесконечно малых областях пространства.
Инженер-физик Г. ОНАНЯН.


Камарели не спалось. Держась за поручни (раунит уже не вращался вокруг своей оси); он прошел в салон.
Из того угла, где он стоял, земной шар уже не был виден, но зато звезды казались особенно близкими. Причем ни одна звезда не изменила своего обычного положения. А ведь раунит уже на несколько миллионов километров отдалился от Земли!
«Будто сидишь на балконе в Тбилиси и наблюдаешь за звездами, – подумал Камарели. – Вот Полярная звезда, напротив – пустое кресло – Кассиопея, вот ясная звезда, что так любит сиять над развалинами Нарикалы. А вот изгибающийся Скорпион, который словно норовит ударить ядовитым хвостом по макушке Мтацминда. Знакомая картина, обычная, „земная“…»
Камарели и вправду представил себя в Тбилиси. Неужто достаточно оглянуться, и в окне увидишь улицу?! А это? Глухо рокочут автомобили и приглушенно скрипят заворачивающие на другую улицу трамваи. Повеял коджорский ветерок… Да, да, до Камарели донесся терпкий аромат киндзы.
Теплая волна воспоминаний охватила душу Камарели. Он сомкнул веки. Казалось, стоит открыть их сейчас, как возникнут стреловидный кипарис и беседка в тени сирени. Камарели видится его маленький сад, балкон. Он открывает глаза…
Вокруг – черная бездна, усыпанная мириадами, звезд. Небо безбрежно, и лишь белый снежный обруч, как след прыжка оленя, окаймляет тело Вселенной. Знакомые северные звезды ласкают южные светила, из которых особенно выделяется красотой ослепительная звезда Южного Креста.
И где-то внизу, скрытая черным бархатным пологом ночи, жила Земля. Волновались моря, мягко синело небо, зрели хлеба, шумели сады… Где-то внизу, скрытая сенью ночи, ровно дышала любимая Грузия.
Каждый раз, когда он возвращался на родину, согретый братской любовью москвичей, ободренный успехами в работе, окрыленный мечтами, вид седых вершин Кавказских гор как-то по-новому радовал его сердце и наполнял детской радостью и неудержимым волнением.
И сейчас, отдаленный от родины на миллионы километров, хотя и чувствуя всем существом прелесть первозданной красоты Вселенной, он все же с радостью наблюдал за Землей и с нетерпением влюбленного искал на ее поверхности Грузию.
– Что призадумались, друг мой? – прервал его думы Каро.
Камарели обрадовался появлению марсианина.
– Меня пленил величественный пейзаж Вселенной, ответил он.
– Или тоска по родине? – тихо спросил Каро.
Камарели вздрогнул – он никак не мог привыкнуть к тому, что Каро читает в его душе, – но тут же овладел собой и, не поднимая глаз, произнес:
– Разве любовь к родине достойна осуждения?
– Я этого не говорил, – спокойно заметил Каро и, оттолкнувшись от пола, поплыл по воздуху к Камарели. – Однако, – продолжал он, – согласитесь, чувство родины, как и все на свете, зависит от времени и обстоятельств.
– Но какие бы перемены ни произошли сейчас, я все же остаюсь грузином.
– Оказывается, вы патриот, – пошутил Каро.
Наступила тишина.
Камарели смотрел на земной шар. Каро же устремил взгляд туда, где горел Марс, и тут Камарели поймал себя на мысли, что ни разу не подумал о приближающейся планете. Он все время не сводил глаз с Земли, и лишь теперь, когда посмотрел на окутанный красным пламенем Марс, он вспомнил о Геде.
– Пойдемте ко мне, – нарушил молчание Каро, – вы, кажется, впадаете в меланхолию.
– Напротив, множество впечатлений, разнообразие картин полностью завладели мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15