Не могу не заметить, что меня это потрясло. Мне бы и в голову не пришло, что Джордж и вы… Конечно, я рад за вас обоих, и Оливия на седьмом небе от счастья. Понимаю, вы еще не назначили дату, но…
— Оливия сказала вам, что мы с Джорджем решили пожениться?
— Да. Именно так. Я понимаю, это пока еще тайна. Должен сказать, Джорджу очень повезло. Я очень рад за вас, дорогая… За Джорджа, конечно, тоже. Но особенно за вас, даже несмотря на то что…
Он говорил не переставая еще несколько минут, пока Маргарет стояла с закрытыми глазами, благодаря Небеса за то, что никто не видит, как она потрясена словами Джима. Как Оливия могла?.. Как она посмела разболтать Джиму, что они с Джорджем якобы собираются пожениться?
Распрощавшись с доктором Перкинсом, Маргарет, как автомат, положила трубку. Первый ее порыв — позвонить дочери и потребовать ее к ответу — угас, как только она поняла тщетность этого поступка.
Что же ей теперь делать? Джим не болтлив, и он ее близкий друг, но все же… Ее мутило от ужаса при мысли о том, какие пойдут слухи, когда в результате выяснится, что они с Джорджем и не думали восстанавливать свой брак.
Оливии хорошо — в ее возрасте можно позволить себе не обращать внимания на мнение окружающих. Да и Джорджу это, должно быть, безразлично, ведь он живет в другом городе. Ему не придется сталкиваться с последствиями сплетен и ловить косые взгляды прохожих…
Словом, был только один выход из создавшегося положения — поехать к Джорджу, обо всем ему рассказать и вместе с ним подумать, как загладить невольную оплошность Оливии. Ведь и ему, несомненно, не меньше чем ей, захочется развеять возникшее заблуждение.
На ней все еще был надет деловой костюм. И прежде чем отправиться в путь, Маргарет поднялась наверх, приняла душ и переоделась в джинсы и в мягкую блузку.
Без высоких каблуков я кажусь почти подростком. И пожалуй, пора сменить прическу на что-нибудь более изысканное и женственное, нежели простая стрижка, чтобы придать себе некоторую весомость и респектабельность, решила она, взглянув на себя в зеркале.
Скорчив гримасу своему отражению, Маргарет спустилась вниз, взяла ключи и сумку и вышла.
* * *
Только проехав полпути до дома Джорджа, она призналась себе, что было бы намного проще обсудить с ним случившееся по телефону.
Нет, о некоторых вещах нужно говорить, глядя в глаза друг другу, оправдывалась Маргарет перед собой, стараясь не обращать внимания на внутренний голосок, язвительно утверждавший, что она просто использовала звонок Джима как предлог, чтобы тут же броситься к Джорджу… Что ею двигали вовсе не растерянность и ужас, вызванные словами приятеля, а страстное желание видеть бывшего мужа, быть с ним…
Стараясь избавиться от тревожащих ее мыслей, Маргарет сосредоточила внимание на дороге.
Стоял чудесный летний вечер. Все вокруг буйно зеленело и цвело. Зависть и тоска охватили Маргарет, когда она обогнала юную пару, шагавшую рука об руку по обочине. Они смотрели в глаза друг другу, и на их лицах читалась такая любовь, что у Маргарет перехватило дыхание.
Когда-то и они с Джорджем были такими. Когда-то очень давно…
Свернув на знакомую подъездную дорожку, Маргарет остро ощутила неприкаянность этого места. И Джордж, и его дом, несмотря на внешнюю респектабельность, кажутся одинаково заброшенными, одинокими, признала она, останавливая машину и выходя из нее.
Она постучала в дверь, но ответа не последовало. Машины Джорджа тоже нигде не было видно. Вот к чему привело мое глупое импульсивное поведение, язвительно сказала себе Маргарет. Я очертя голову, без всякой необходимости неслась сюда только для того, чтобы наткнуться на запертую дверь.
Но вместо того чтобы тут же вернуться в машину, завести мотор и уехать домой, Маргарет медлила, не желая уходить, — словно, находясь рядом с его домом, она каким-то образом была ближе к самому Джорджу. Она обогнула дом и углубилась в сад.
Дура! — ругала себя Маргарет, пересекая лужайку. Однако ее чувства оставались глухи к насмешкам.
Джордж. Как глупо, что она до сих пор любит его, стремится к нему, тоскует по нему! Возникает впечатление, что ее физическое и эмоциональное развитие остановилось в тот момент, когда он ушел от нее, и она так и осталась той девушкой, которая верила, что его любовь так же глубока и постоянна, как и ее.
Кусты жасмина, растущего вокруг беседки, расплылись и задрожали. И, только сморгнув, Маргарет поняла, что виной тому слезы.
Почему после двадцати лет пребывания в жестокой узде ее чувства так ведут себя? Она то и дело разражается внезапными слезами, испытывает все сомнения и страдания, свойственные безумно влюбленной женщине?
Может быть, потому, что она и есть безумно влюбленная женщина? Безнадежно влюбленная женщина?..
Маргарет закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Ее тело содрогалось под напором вырвавшихся на волю чувств, сметающих остатки самообладания.
Джордж. Она так любит его!
Где-то вдалеке послышался шум мотора. Но она не обратила никакого внимания на этот звук, глубоко погруженная в свои переживания.
Джордж. Слишком поздно надеяться на то, что судьба соблаговолит вернуть его ей.
* * *
Первое, что увидел Джордж, свернув на подъездную дорожку, была машина Маргарет. Поэтому когда он ставил собственную и отстегивал ремень безопасности, его лицо искажала сильная тревога.
Что-то случилось. И должно быть, очень серьезное, раз Маргарет приехала сюда.
Его сердце гулко забилось, страх сковал душу. Оливия! Что-то случилось с ней. Анализы!
Обогнув дом и увидев Маргарет, неподвижно стоящую спиной к нему у беседки, Джордж укрепился в своих страхах. Когда он рванулся через лужайку по направлению к ней, выкрикивая ее имя, она обернулась.
В закатном солнечном свете Джордж совершенно отчетливо видел следы слез на ее щеках, муку, застывшую в глазах.
Он не задумываясь обхватил ее руками, прижал к себе, гладя по голове. И вскоре его тело уже дрожало почти так же, как и ее.
— Маргарет, не надо… пожалуйста, не надо. Не плачь, моя милая. Просто скажи мне, что случилось… Оливия?.. Что-то с ней, да?..
9
Оливия!
Маргарет напряглась и подняла голову с груди Джорджа. Потрясение, испытанное при виде Джорджа, бегущего к ней через лужайку, а затем обнимающего, прижимающего ее, шепчущего ее имя, гладящего волосы, утешающего с нежностью и заботой, лишило Маргарет всякой способности сопротивляться ему. Но сейчас она внезапно вернулась с небес на землю.
Она слышала страдание в его голосе и понимала, что оно вызвано беспокойством за дочь. Маргарет разрывалась между желанием немедленно успокоить его, сказать, что ничего не случилось, и шокирующей ревностью к Оливии за то, что именно она — предмет этой тревоги, этой заботы… этой любви.
Боже, как ее может обижать то, что Джордж любит Оливию, ведь она его дочь?
Он еще крепче стиснул Маргарет в объятиях. И она услышала его тихий стон, почувствовала, как Джордж перевел дыхание.
— Маргарет… милая. Посмотри на меня. Скажи мне, что случилось.
«Милая»… Он снова назвал ее «милая». Удивление заставило Маргарет поднять голову и взглянуть на него.
— Нет, не Оливия, — с трудом произнесла она. — У нее все в порядке.
— Не Оливия?
Джордж нахмурился. И Маргарет напряглась, ожидая, что он оттолкнет ее, отойдет в сторону… отвергнет ее. Однако, хотя объятия немного ослабели, когда тревога покинула его, он не отпустил ее, а рука, которая, успокаивая, гладила Маргарет по голове, легла теперь на шею, лаская и расслабляя напряженные мышцы.
— Тогда что же?
Он так пристально вглядывался в лицо Маргарет, что она не выдержала и отвела глаза. Взгляд Джорджа задержался на ее губах, и она так остро ощутила его, словно это было реальное прикосновение.
Нежная плоть губ горела и так пересохла, что ей просто необходимо было увлажнить ее — приоткрыть рот и погасить это горячее сухое жжение кончиком языка.
— Маргарет… — Хриплый требовательный голос Джорджа заставил ее вздрогнуть и снова посмотреть ему в глаза. — Но ведь ты плакала. — Он провел пальцем по дорожке, оставленной слезами на ее щеке. — В чем же тогда дело?
Она покачала головой, не в силах ответить. И как раз в этот момент перед ее лицом возник огромный сонный шмель. Маргарет мотнула головой, чтобы уклониться от него, и ее волосы скользнули по лицу Джорджа. Он поднял руку, его пальцы запутались в шелковистых прядях. А затем, когда она взглянула на него округлившимися испуганными глазами, произнес ее имя низким, срывающимся голосом и склонился к ней.
Словно зачарованная Маргарет ждала, не в силах ни высвободиться из его объятий, ни оторвать взгляда от его. рта. Только когда Джордж наконец приник к ее губам, Маргарет закрыла глаза, содрогаясь всем телом от нетерпения и предвкушения.
Рука Джорджа коснулась ее лица. На мгновение нежно прижавшись к щеке, пальцы скользнули к затылку, принимая на себя вес ее запрокинувшейся головы.
От его кожи исходил горячий мускусный запах, усиливающий ее собственное возбуждение, заставляющий теснее прижиматься к нему.
— Маргарет…
При звуке голоса Джорджа мороз пробежал по ее коже. Его интонации не требовали ни перевода, ни объяснения. Они были столь же красноречивы, как и яростный напор его тела.
Она возбуждала его и он хотел ее! Маргарет наполнила ликующая радость оттого, что он так точно угадывает, что ей нужно.
— Я так хочу тебя, — дрожащим голосом прошептал Джордж ей на ухо. — Я очень, очень тебя хочу…
Он целовал ее. И Маргарет самозабвенно отвечала на поцелуи, еще плотнее прижимаясь к Джорджу, скользнув руками под его пиджак. Ее сердце яростно забилось, когда характер поцелуев изменился — медленный нежный напор уступил место чему-то иному, более требовательному.
Рассудок непрестанно пытался докричаться до Маргарет, предупредить, урезонить ее. Однако чувства были глухи к его зову. Они хотели слышать совсем иное — прерывистое дыхание Джорджа, тихий звук скольжения его рук по ее телу…
Сад, окружающий их, был напоен сильными ароматами цветущих растений. На этой неделе не было дождей. И когда Джордж опустил Маргарет на лужайку, она ощутила тепло. исходящее от земли, уловила свежий запах примятой травы — высокой в тени под деревьями и низкой и мягкой рядом с ее лицом. Не открывая глаз, она повернулась к Джорджу, жаждя возобновления прерванного поцелуя.
Он медлил, поглаживая ее щеку подушечкой большого пальца. Маргарет, подняв веки, увидела в его глазах невысказанный вопрос. Ее сердце затрепетало. Существовала сотня — нет, тысяча! — причин, по которым ей не следовало этого делать, но все они не имели ни малейшего значения.
Она потянулась к Джорджу, обхватила дрожащими руками его предплечья, помогла снять пиджак. Маргарет смотрела в его потемневшие глаза, и от сознания того, что она способна вызывать в нем такое сильное желание, у нее кружилась голова.
— Здравый смысл подсказывает мне, что нам не стоит этого делать, — задыхаясь проговорил Джордж и склонился к ней. — Но сейчас мне ничего так не хочется, как сжимать тебя в объятиях. Помнишь, как это обычно у нас бывало?
Помнит ли она?.. Ее глаза стали огромными и черными, в них отразилось его желание. Она притянула Джорджа к себе дрожащими руками.
— Боже, сколько раз я мечтала вот так обнять тебя!
Джордж расстегнул ряд крошечных пуговок на ее блузке, открывая ее тело вечерним солнечным лучам и прикосновениям своих рук и губ.
Маргарет содрогнулась и, стиснув зубы, постаралась сдержать чувства, которые рвались наружу. Прикосновения его губ были такими знакомыми, такими нежными, такими восхитительными.
Ее руки словно сами собой поднялись и сомкнулись на его затылке. Тело призывно изогнулось, когда Джордж ладонями накрыл ее обнаженные груди, а его губы коснулись нагретой солнцем кожи.
— Ты так красива!.. Так красива!
От благоговения и изумления, звучащих в его голосе, у Маргарет перехватило дыхание, а вид темноволосой головы у своей груди был потрясающе трогателен. Она уже была женщиной, а не девушкой. И все эти двадцать лет ей даже не приходило на ум думать о своем теле в сексуальном смысле. Сейчас же она внезапно обнаружила, что почти боится того, как выглядит, ведь между телом двадцатилетней женщины и тридцативосьмилетней не может не существовать разницы. Но Джордж тоже изменился внешне, и, на ее взгляд, только к лучшему.
Он поцеловал впадинку между ее грудями, касаясь языком кожи, а затем сами груди. Поцелуи его были осторожными, нежными, словно Джордж опасался обидеть ее.
Когда он отстранился, заботливо накрыв ее грудь блузкой, испытываемые чувства, должно быть, отразились в глазах Маргарет, поскольку и выражение глаз Джорджа изменилось. Они потемнели и сверкали, а его голос звучал почти грубо, когда он произнес:
— Дело не в том, что я не хочу. Просто я боюсь, что как только это случится… я потеряю самообладание, смогу невольно оскорбить тебя… Я так долго, так долго об этом мечтал, желал тебя, тосковал по тебе… — Заметив, что Маргарет плачет, Джордж оборвал себя и резко спросил: — В чем дело? Что я сказал не так? Если ты хочешь, чтобы я остановился…
Логика требовала дать утвердительный ответ, но Маргарет отказывалась внимать ей. Джордж теперь сидел, тревожно вглядываясь в ее лицо. Его глаза были печальны, а тело напряжено.
Маргарет тоже села, отрицательно качая головой и понимая, что не может поведать ему о том, что творится у нее на сердце, не может просто сказать ему, что любит его… Она ни за что не решится рискнуть и отравить чудо происходящего неуклюжими объяснениями и расспросами.
Она уже не девочка, старающаяся соответствовать ожиданиям окружающих. Она женщина и вольна принимать собственные решения. Признавшись сейчас Джорджу в своей любви, показав, как она хочет его и стремится к нему, Маргарет вновь поставит себя под удар… Ее чувства касаются ее одной, и никого больше.
Стараясь не растерять храбрости, Маргарет протянула к нему руки. Пальцы дрожали, когда она расстегивала пуговицы его рубашки.
Мгновение Джордж оставался неподвижным. А затем, поняв, что она делает, стал помогать ей, срывая с себя рубашку с такой силой, что еще нерасстегнутые пуговицы отлетали в сторону. Маргарет рассмеялась. Отчасти этот смех был вызван нервным напряжением, а отчасти — потрясением при виде оголенного торса Джорджа.
Поразительно, как сильно вид обнаженной мужской груди подействовал на нее!
Маргарет поцеловала его в шею — сначала нерешительно, осторожно… Под ее губами трепетала жилка. Она приложила к ней пальцы, отметив бешеное биение пульса. Маргарет почувствовала, как под другой ее рукой завитки волос на его теле стали влажными, а сосок отвердел. Постепенно ее поцелуи становились все более смелыми, более нетерпеливыми.
Она услышала, как Джордж застонал, и от этого стона у нее закружилась голова. Затем ощутила тепло его руки на своей спине, восхитительно возбуждающее прикосновение его волос к своей груди, когда Джордж притянул ее к себе и, прикоснувшись губами к уху, прерывистым шепотом предупредил:
— Маргарет, не надо. Пожалуйста, не делай этого, если не хочешь меня так же, как я хочу тебя.
Она неохотно оторвала губы от его шеи. Ее глаза были затуманены, лицо разрумянилось от любви и желания.
— Разве не очевидно, что я… хочу тебя? — неверным голосом спросила Маргарет, опустив взгляд на отвердевшие вершинки своих грудей.
Джордж проследил за ее взглядом. Она почувствовала, как у него перехватило дыхание, и увидела, как горячая волна крови прилила к коже.
Он накрыл ее грудь ладонями, шепча ее имя. Его голова склонилась.
Поначалу теплые прикосновения губ Джорджа были сдержанными, контролируемыми. Но все равно тысячи воспоминаний нахлынули на Маргарет, и, отвечая как на них, так и на его ласки, она изогнулась, пальцами впилась ему в плечи. В горле зародился приглушенный вскрик желания, тело сотрясало вожделение.
Это свело на нет самообладание Джорджа. Внезапно ставший настойчивым и требовательным, напор его рта заставил Маргарет прильнуть к нему и забормотать запретные слова мольбы и одобрения. Она извивалась под ним, вне себя от удовольствия, которое он доставлял ей.
Даже яростный скрежет зубов, когда Джордж окончательно потерял контроль над собой, стал для нее острым чувственным удовольствием, свидетельством полноты его желания.
Соприкосновение обнаженных тел, когда они наконец освободились от одежды, по крайней мере у Маргарет, вызвало знакомое ощущение, что достаточно лишь одного поцелуя, одного прикосновения, чтобы мир взорвался ослепительным фейерверком… Когда ее тело напряглось, Джордж взглянул на нее и хрипло спросил:
— Что случилось? Если ты передумала, если хочешь остановиться…
Маргарет покачала головой, не в силах говорить, и приложила его руку к своему телу так, чтобы он сам понял, как она хочет его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Оливия сказала вам, что мы с Джорджем решили пожениться?
— Да. Именно так. Я понимаю, это пока еще тайна. Должен сказать, Джорджу очень повезло. Я очень рад за вас, дорогая… За Джорджа, конечно, тоже. Но особенно за вас, даже несмотря на то что…
Он говорил не переставая еще несколько минут, пока Маргарет стояла с закрытыми глазами, благодаря Небеса за то, что никто не видит, как она потрясена словами Джима. Как Оливия могла?.. Как она посмела разболтать Джиму, что они с Джорджем якобы собираются пожениться?
Распрощавшись с доктором Перкинсом, Маргарет, как автомат, положила трубку. Первый ее порыв — позвонить дочери и потребовать ее к ответу — угас, как только она поняла тщетность этого поступка.
Что же ей теперь делать? Джим не болтлив, и он ее близкий друг, но все же… Ее мутило от ужаса при мысли о том, какие пойдут слухи, когда в результате выяснится, что они с Джорджем и не думали восстанавливать свой брак.
Оливии хорошо — в ее возрасте можно позволить себе не обращать внимания на мнение окружающих. Да и Джорджу это, должно быть, безразлично, ведь он живет в другом городе. Ему не придется сталкиваться с последствиями сплетен и ловить косые взгляды прохожих…
Словом, был только один выход из создавшегося положения — поехать к Джорджу, обо всем ему рассказать и вместе с ним подумать, как загладить невольную оплошность Оливии. Ведь и ему, несомненно, не меньше чем ей, захочется развеять возникшее заблуждение.
На ней все еще был надет деловой костюм. И прежде чем отправиться в путь, Маргарет поднялась наверх, приняла душ и переоделась в джинсы и в мягкую блузку.
Без высоких каблуков я кажусь почти подростком. И пожалуй, пора сменить прическу на что-нибудь более изысканное и женственное, нежели простая стрижка, чтобы придать себе некоторую весомость и респектабельность, решила она, взглянув на себя в зеркале.
Скорчив гримасу своему отражению, Маргарет спустилась вниз, взяла ключи и сумку и вышла.
* * *
Только проехав полпути до дома Джорджа, она призналась себе, что было бы намного проще обсудить с ним случившееся по телефону.
Нет, о некоторых вещах нужно говорить, глядя в глаза друг другу, оправдывалась Маргарет перед собой, стараясь не обращать внимания на внутренний голосок, язвительно утверждавший, что она просто использовала звонок Джима как предлог, чтобы тут же броситься к Джорджу… Что ею двигали вовсе не растерянность и ужас, вызванные словами приятеля, а страстное желание видеть бывшего мужа, быть с ним…
Стараясь избавиться от тревожащих ее мыслей, Маргарет сосредоточила внимание на дороге.
Стоял чудесный летний вечер. Все вокруг буйно зеленело и цвело. Зависть и тоска охватили Маргарет, когда она обогнала юную пару, шагавшую рука об руку по обочине. Они смотрели в глаза друг другу, и на их лицах читалась такая любовь, что у Маргарет перехватило дыхание.
Когда-то и они с Джорджем были такими. Когда-то очень давно…
Свернув на знакомую подъездную дорожку, Маргарет остро ощутила неприкаянность этого места. И Джордж, и его дом, несмотря на внешнюю респектабельность, кажутся одинаково заброшенными, одинокими, признала она, останавливая машину и выходя из нее.
Она постучала в дверь, но ответа не последовало. Машины Джорджа тоже нигде не было видно. Вот к чему привело мое глупое импульсивное поведение, язвительно сказала себе Маргарет. Я очертя голову, без всякой необходимости неслась сюда только для того, чтобы наткнуться на запертую дверь.
Но вместо того чтобы тут же вернуться в машину, завести мотор и уехать домой, Маргарет медлила, не желая уходить, — словно, находясь рядом с его домом, она каким-то образом была ближе к самому Джорджу. Она обогнула дом и углубилась в сад.
Дура! — ругала себя Маргарет, пересекая лужайку. Однако ее чувства оставались глухи к насмешкам.
Джордж. Как глупо, что она до сих пор любит его, стремится к нему, тоскует по нему! Возникает впечатление, что ее физическое и эмоциональное развитие остановилось в тот момент, когда он ушел от нее, и она так и осталась той девушкой, которая верила, что его любовь так же глубока и постоянна, как и ее.
Кусты жасмина, растущего вокруг беседки, расплылись и задрожали. И, только сморгнув, Маргарет поняла, что виной тому слезы.
Почему после двадцати лет пребывания в жестокой узде ее чувства так ведут себя? Она то и дело разражается внезапными слезами, испытывает все сомнения и страдания, свойственные безумно влюбленной женщине?
Может быть, потому, что она и есть безумно влюбленная женщина? Безнадежно влюбленная женщина?..
Маргарет закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Ее тело содрогалось под напором вырвавшихся на волю чувств, сметающих остатки самообладания.
Джордж. Она так любит его!
Где-то вдалеке послышался шум мотора. Но она не обратила никакого внимания на этот звук, глубоко погруженная в свои переживания.
Джордж. Слишком поздно надеяться на то, что судьба соблаговолит вернуть его ей.
* * *
Первое, что увидел Джордж, свернув на подъездную дорожку, была машина Маргарет. Поэтому когда он ставил собственную и отстегивал ремень безопасности, его лицо искажала сильная тревога.
Что-то случилось. И должно быть, очень серьезное, раз Маргарет приехала сюда.
Его сердце гулко забилось, страх сковал душу. Оливия! Что-то случилось с ней. Анализы!
Обогнув дом и увидев Маргарет, неподвижно стоящую спиной к нему у беседки, Джордж укрепился в своих страхах. Когда он рванулся через лужайку по направлению к ней, выкрикивая ее имя, она обернулась.
В закатном солнечном свете Джордж совершенно отчетливо видел следы слез на ее щеках, муку, застывшую в глазах.
Он не задумываясь обхватил ее руками, прижал к себе, гладя по голове. И вскоре его тело уже дрожало почти так же, как и ее.
— Маргарет, не надо… пожалуйста, не надо. Не плачь, моя милая. Просто скажи мне, что случилось… Оливия?.. Что-то с ней, да?..
9
Оливия!
Маргарет напряглась и подняла голову с груди Джорджа. Потрясение, испытанное при виде Джорджа, бегущего к ней через лужайку, а затем обнимающего, прижимающего ее, шепчущего ее имя, гладящего волосы, утешающего с нежностью и заботой, лишило Маргарет всякой способности сопротивляться ему. Но сейчас она внезапно вернулась с небес на землю.
Она слышала страдание в его голосе и понимала, что оно вызвано беспокойством за дочь. Маргарет разрывалась между желанием немедленно успокоить его, сказать, что ничего не случилось, и шокирующей ревностью к Оливии за то, что именно она — предмет этой тревоги, этой заботы… этой любви.
Боже, как ее может обижать то, что Джордж любит Оливию, ведь она его дочь?
Он еще крепче стиснул Маргарет в объятиях. И она услышала его тихий стон, почувствовала, как Джордж перевел дыхание.
— Маргарет… милая. Посмотри на меня. Скажи мне, что случилось.
«Милая»… Он снова назвал ее «милая». Удивление заставило Маргарет поднять голову и взглянуть на него.
— Нет, не Оливия, — с трудом произнесла она. — У нее все в порядке.
— Не Оливия?
Джордж нахмурился. И Маргарет напряглась, ожидая, что он оттолкнет ее, отойдет в сторону… отвергнет ее. Однако, хотя объятия немного ослабели, когда тревога покинула его, он не отпустил ее, а рука, которая, успокаивая, гладила Маргарет по голове, легла теперь на шею, лаская и расслабляя напряженные мышцы.
— Тогда что же?
Он так пристально вглядывался в лицо Маргарет, что она не выдержала и отвела глаза. Взгляд Джорджа задержался на ее губах, и она так остро ощутила его, словно это было реальное прикосновение.
Нежная плоть губ горела и так пересохла, что ей просто необходимо было увлажнить ее — приоткрыть рот и погасить это горячее сухое жжение кончиком языка.
— Маргарет… — Хриплый требовательный голос Джорджа заставил ее вздрогнуть и снова посмотреть ему в глаза. — Но ведь ты плакала. — Он провел пальцем по дорожке, оставленной слезами на ее щеке. — В чем же тогда дело?
Она покачала головой, не в силах ответить. И как раз в этот момент перед ее лицом возник огромный сонный шмель. Маргарет мотнула головой, чтобы уклониться от него, и ее волосы скользнули по лицу Джорджа. Он поднял руку, его пальцы запутались в шелковистых прядях. А затем, когда она взглянула на него округлившимися испуганными глазами, произнес ее имя низким, срывающимся голосом и склонился к ней.
Словно зачарованная Маргарет ждала, не в силах ни высвободиться из его объятий, ни оторвать взгляда от его. рта. Только когда Джордж наконец приник к ее губам, Маргарет закрыла глаза, содрогаясь всем телом от нетерпения и предвкушения.
Рука Джорджа коснулась ее лица. На мгновение нежно прижавшись к щеке, пальцы скользнули к затылку, принимая на себя вес ее запрокинувшейся головы.
От его кожи исходил горячий мускусный запах, усиливающий ее собственное возбуждение, заставляющий теснее прижиматься к нему.
— Маргарет…
При звуке голоса Джорджа мороз пробежал по ее коже. Его интонации не требовали ни перевода, ни объяснения. Они были столь же красноречивы, как и яростный напор его тела.
Она возбуждала его и он хотел ее! Маргарет наполнила ликующая радость оттого, что он так точно угадывает, что ей нужно.
— Я так хочу тебя, — дрожащим голосом прошептал Джордж ей на ухо. — Я очень, очень тебя хочу…
Он целовал ее. И Маргарет самозабвенно отвечала на поцелуи, еще плотнее прижимаясь к Джорджу, скользнув руками под его пиджак. Ее сердце яростно забилось, когда характер поцелуев изменился — медленный нежный напор уступил место чему-то иному, более требовательному.
Рассудок непрестанно пытался докричаться до Маргарет, предупредить, урезонить ее. Однако чувства были глухи к его зову. Они хотели слышать совсем иное — прерывистое дыхание Джорджа, тихий звук скольжения его рук по ее телу…
Сад, окружающий их, был напоен сильными ароматами цветущих растений. На этой неделе не было дождей. И когда Джордж опустил Маргарет на лужайку, она ощутила тепло. исходящее от земли, уловила свежий запах примятой травы — высокой в тени под деревьями и низкой и мягкой рядом с ее лицом. Не открывая глаз, она повернулась к Джорджу, жаждя возобновления прерванного поцелуя.
Он медлил, поглаживая ее щеку подушечкой большого пальца. Маргарет, подняв веки, увидела в его глазах невысказанный вопрос. Ее сердце затрепетало. Существовала сотня — нет, тысяча! — причин, по которым ей не следовало этого делать, но все они не имели ни малейшего значения.
Она потянулась к Джорджу, обхватила дрожащими руками его предплечья, помогла снять пиджак. Маргарет смотрела в его потемневшие глаза, и от сознания того, что она способна вызывать в нем такое сильное желание, у нее кружилась голова.
— Здравый смысл подсказывает мне, что нам не стоит этого делать, — задыхаясь проговорил Джордж и склонился к ней. — Но сейчас мне ничего так не хочется, как сжимать тебя в объятиях. Помнишь, как это обычно у нас бывало?
Помнит ли она?.. Ее глаза стали огромными и черными, в них отразилось его желание. Она притянула Джорджа к себе дрожащими руками.
— Боже, сколько раз я мечтала вот так обнять тебя!
Джордж расстегнул ряд крошечных пуговок на ее блузке, открывая ее тело вечерним солнечным лучам и прикосновениям своих рук и губ.
Маргарет содрогнулась и, стиснув зубы, постаралась сдержать чувства, которые рвались наружу. Прикосновения его губ были такими знакомыми, такими нежными, такими восхитительными.
Ее руки словно сами собой поднялись и сомкнулись на его затылке. Тело призывно изогнулось, когда Джордж ладонями накрыл ее обнаженные груди, а его губы коснулись нагретой солнцем кожи.
— Ты так красива!.. Так красива!
От благоговения и изумления, звучащих в его голосе, у Маргарет перехватило дыхание, а вид темноволосой головы у своей груди был потрясающе трогателен. Она уже была женщиной, а не девушкой. И все эти двадцать лет ей даже не приходило на ум думать о своем теле в сексуальном смысле. Сейчас же она внезапно обнаружила, что почти боится того, как выглядит, ведь между телом двадцатилетней женщины и тридцативосьмилетней не может не существовать разницы. Но Джордж тоже изменился внешне, и, на ее взгляд, только к лучшему.
Он поцеловал впадинку между ее грудями, касаясь языком кожи, а затем сами груди. Поцелуи его были осторожными, нежными, словно Джордж опасался обидеть ее.
Когда он отстранился, заботливо накрыв ее грудь блузкой, испытываемые чувства, должно быть, отразились в глазах Маргарет, поскольку и выражение глаз Джорджа изменилось. Они потемнели и сверкали, а его голос звучал почти грубо, когда он произнес:
— Дело не в том, что я не хочу. Просто я боюсь, что как только это случится… я потеряю самообладание, смогу невольно оскорбить тебя… Я так долго, так долго об этом мечтал, желал тебя, тосковал по тебе… — Заметив, что Маргарет плачет, Джордж оборвал себя и резко спросил: — В чем дело? Что я сказал не так? Если ты хочешь, чтобы я остановился…
Логика требовала дать утвердительный ответ, но Маргарет отказывалась внимать ей. Джордж теперь сидел, тревожно вглядываясь в ее лицо. Его глаза были печальны, а тело напряжено.
Маргарет тоже села, отрицательно качая головой и понимая, что не может поведать ему о том, что творится у нее на сердце, не может просто сказать ему, что любит его… Она ни за что не решится рискнуть и отравить чудо происходящего неуклюжими объяснениями и расспросами.
Она уже не девочка, старающаяся соответствовать ожиданиям окружающих. Она женщина и вольна принимать собственные решения. Признавшись сейчас Джорджу в своей любви, показав, как она хочет его и стремится к нему, Маргарет вновь поставит себя под удар… Ее чувства касаются ее одной, и никого больше.
Стараясь не растерять храбрости, Маргарет протянула к нему руки. Пальцы дрожали, когда она расстегивала пуговицы его рубашки.
Мгновение Джордж оставался неподвижным. А затем, поняв, что она делает, стал помогать ей, срывая с себя рубашку с такой силой, что еще нерасстегнутые пуговицы отлетали в сторону. Маргарет рассмеялась. Отчасти этот смех был вызван нервным напряжением, а отчасти — потрясением при виде оголенного торса Джорджа.
Поразительно, как сильно вид обнаженной мужской груди подействовал на нее!
Маргарет поцеловала его в шею — сначала нерешительно, осторожно… Под ее губами трепетала жилка. Она приложила к ней пальцы, отметив бешеное биение пульса. Маргарет почувствовала, как под другой ее рукой завитки волос на его теле стали влажными, а сосок отвердел. Постепенно ее поцелуи становились все более смелыми, более нетерпеливыми.
Она услышала, как Джордж застонал, и от этого стона у нее закружилась голова. Затем ощутила тепло его руки на своей спине, восхитительно возбуждающее прикосновение его волос к своей груди, когда Джордж притянул ее к себе и, прикоснувшись губами к уху, прерывистым шепотом предупредил:
— Маргарет, не надо. Пожалуйста, не делай этого, если не хочешь меня так же, как я хочу тебя.
Она неохотно оторвала губы от его шеи. Ее глаза были затуманены, лицо разрумянилось от любви и желания.
— Разве не очевидно, что я… хочу тебя? — неверным голосом спросила Маргарет, опустив взгляд на отвердевшие вершинки своих грудей.
Джордж проследил за ее взглядом. Она почувствовала, как у него перехватило дыхание, и увидела, как горячая волна крови прилила к коже.
Он накрыл ее грудь ладонями, шепча ее имя. Его голова склонилась.
Поначалу теплые прикосновения губ Джорджа были сдержанными, контролируемыми. Но все равно тысячи воспоминаний нахлынули на Маргарет, и, отвечая как на них, так и на его ласки, она изогнулась, пальцами впилась ему в плечи. В горле зародился приглушенный вскрик желания, тело сотрясало вожделение.
Это свело на нет самообладание Джорджа. Внезапно ставший настойчивым и требовательным, напор его рта заставил Маргарет прильнуть к нему и забормотать запретные слова мольбы и одобрения. Она извивалась под ним, вне себя от удовольствия, которое он доставлял ей.
Даже яростный скрежет зубов, когда Джордж окончательно потерял контроль над собой, стал для нее острым чувственным удовольствием, свидетельством полноты его желания.
Соприкосновение обнаженных тел, когда они наконец освободились от одежды, по крайней мере у Маргарет, вызвало знакомое ощущение, что достаточно лишь одного поцелуя, одного прикосновения, чтобы мир взорвался ослепительным фейерверком… Когда ее тело напряглось, Джордж взглянул на нее и хрипло спросил:
— Что случилось? Если ты передумала, если хочешь остановиться…
Маргарет покачала головой, не в силах говорить, и приложила его руку к своему телу так, чтобы он сам понял, как она хочет его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15