А в эту субботу поводом для встречи стало празднование шестидесятилетия Бренды, пропустить его было никак нельзя.
По случаю юбилея приехали их сыновья, Глен и Тимоти, их жены и дети. Дебре предстояло провести здесь все выходные, благо что просторный дом позволял осуществиться наполеоновским планам Бренды. Она была наполовину американка, с молоком матери впитавшая жизнерадостность и неистребимую тягу к жизни. Полная противоположность тете Агате. Эти дамы вряд ли стали бы подругами: их взгляды на жизнь были настолько же разными, насколько пуританская мораль имеет мало общего со сладострастным жизнелюбием.
Дебра пребывала в мятежном состоянии духа, настроение было далеко не праздничное. Обвинить тетю Агату в несостоятельности ее, Дебры, сексуального воспитания не позволяла совесть. Вне всякого сомнения, в наследство от далеких предков, кроме непослушных кудрей, зеленых глаз и бледной кожи, Дебре достался свободолюбивый характер искательницы правды. Надо же было так случиться, что именно ее отчитали на первом же собрании!
Нет, все, что новый шеф говорил на совещании, было разумным и полезным для сотрудников журнала. Она задумалась над тем, сколько ей удастся продержаться во “Вью” под руководством Лоуренса Райделла, столь явно продемонстрировавшего сегодня свою антипатию к ней. Да и к другим он был не очень-то дружелюбно настроен. Из его слов можно было понять, что их ждут большие перемены как в стиле и методах работы, так и в направленности журнала. Только странно, почему его серые, холодные, как стальной клинок, глаза все чаще останавливались на ее лице. И уж совсем непонятно, почему в конце выступления он позволил себе высказаться в ее адрес весьма гадко и недвусмысленно.
— Тому, кто намерен сделать себе карьеру в нашем журнале, следует запомнить, что работа должна стоять на первом месте. — Обратившись непосредственно к ней, он резко добавил: — В свете вышесказанного, мисс Макуитер, предлагаю вам либо найти другую работу, либо сменить любовника.
В зале раздался смешок, коллеги-мужчины стали выразительно поглядывать на нее и подмигивать. Дебра покраснела. На работе у нее была репутация серьезной и рассудительной девушки, не любившей распространяться о своей личной жизни. Одной фразой этот несносный Лоуренс уничтожил образ скромницы, извратив его до неузнаваемости, и она ничего не могла сказать в свою защиту. Ей было известно, почему именно она стала главной мишенью нового шефа — этого крупного, атлетически сложенного мужчины, пребывавшего в тот день в очень плохом настроении. Если учесть субботнее происшествие… Да, просто ей не повезло. Кто бы мог предположить такую развязку? Ведь Седрик с Брендой и она, Дебра, вращались в несколько разных кругах. Если бы только знать!.. Нет, что говорить, все равно субботний день не задался с самого утра…
Плечом закрыв входную дверь, Дебра поставила на стол коробку. Та была настолько большой и неудобной для переноски, что руки затекли. Она подумала, что надо будет сварить кофе, немного отдохнуть после утомительного похода в магазин, переодеться и потом — в дорогу.
Сколько раз Дебра зарекалась полагаться на Бренду, каждый раз говорившую, что все будет по-домашнему. Вот и в тот раз крестная, пригласив ее на празднество в самый последний момент, пообещала, что оно будет посемейному скромным. Как выяснилось чуть позже, все гости ожидались в смокингах при бабочках или в национальной шотландской одежде, но никак не меньше! Дебре повезло: в магазине вечерней одежды, находившемся неподалеку от ее дома, ей сказали, что у них много платьев ее размера, притом любого цвета и фасона, Это было настоящей удачей, потому что стройной как тростинка девушке купить что-либо подходящее всегда весьма сложно.
Перемерив уйму нарядов, она остановила свой выбор на неброском, но в то же время элегантном, стального цвета платье: ее привлекли простой классический фасон и отсутствие какой-либо вычурной отделки. Это соответствовало ее настроению, ведь она предпочла бы вообще никуда не ходить. Но ее отсутствие на торжестве вызвало бы у Бренды массу вопросов и подозрений. А вот именно этого ей как раз и хотелось избежать, потому что их отношения и без того были весьма необычными: то они близкие, не разлей вода, подруги, то смертельные враги. Но самое удивительное заключалось в том, что в основе столь странной любви-ненависти лежали искренняя симпатия, сочувствие и взаимопонимание.
— Не бойся жить, — часто говорила ей Бренда. — Просто лови момент и наслаждайся им. Жизнь коротка, чтобы тратить ее на ненужные переживания и утомительные страдания. Человек не настолько богат, чтобы так расточительно распоряжаться отведенными ему годами.
— Дебра не столь легкомысленна, как вы, американцы, ведь мы с ней — шотландцы, — вступался за нее Седрик.
Но в его словах помимо гордости угадывалась и легкая горечь.
Именно сейчас, когда Дебра разочаровалась в том, что считала чистым и светлым, когда нежные чувства оказались растоптанными, а доблестный рыцарь показал себя трусливым ничтожеством, ей было особенно больно и горько. Может, во всем виновато пуританское воспитание? Недовольная своим депрессивным состоянием, Дебра поспешила в ванную, переоделась и наскоро причесала непослушные огненно-рыжие кудри. Вечернее платье и подарок для Бренды она отнесла в машину, затем включила охранную сигнализацию. Теперь можно в путь.
По ее предварительным подсчетам она должна была приехать к Гамильтонам примерно в полдень. Весь день она будет помогать в подготовке званого обеда, а потому Бренда не сможет устроить ей допрос с пристрастием, вечером же сама хозяйка будет занята гостями. Вот и прекрасно, значит, надо просто пережить этот вечер. Слава Богу, раньше она ничего не рассказывала крестной о Брайане, тем самым избежав расспросов.
Брайан… Господи, опять она думает о нем! Дебра не была чрезмерно сентиментальной по отношению к детям, но нежелание Брайана исполнять свои отцовские обязанности, стремление избежать какой-либо ответственности глубоко потрясли ее. Как человек может так легко отказываться от того, что является частицей и его самого?! Но теперь между ними все кончено, пора забыть его, перевернуть новую, чистую страницу жизни и жить дальше.
Легко сказать, а вот сделать… Бренда, разумеется, обо всем догадается, когда увидит свою расстроенную крестницу, и засыплет вопросами. Тут уж не отвертеться от проницательной женщины. Лучше думать сейчас о чем-нибудь приятном, о работе, например. Кстати, Роберт высоко отозвался о ее последнем интервью, пророча дальнейшие успехи. По его словам, перед ней открываются необозримые горизонты. Но беда в том, что он собирался покинуть “Вью”, а его место должен занять Лоуренс Райделл. Каким начальником будет этот американец, долгое время мотавшийся по свету и передававший информацию из самых “горячих” точек планеты?
Дебра, да и другие сотрудники, не без любопытства прочитали его досье, когда узнали, что он приходит на смену Роберту. Новому начальнику было тридцать четыре года, он был холост. Сначала это несколько удивило их, но потом они вспомнили, что он был военным корреспондентом, и все встало на свои места: такие редко женятся и чаще других разводятся. Он занимал пост главного редактора некоторых ведущих канадских и американских газет, а сейчас должен был возглавить “Вью”.
Сотрудники шутили по поводу казарменного юмора и железной дисциплины американца, но никто из них не знал, с чем в действительности им предстоит столкнуться. Новый шеф обладал грозной репутацией волевого и решительного человека и. неограниченными полномочиями: он имел право смещать и назначать служащих по своему усмотрению, перестраивать работу в журнале на свой лад. Эту последнюю информацию им удалось раздобыть по своим, неофициальным источникам. В общем и целом они пришли к заключению, что он квалифицированный журналист, радеющий за дело и вполне земной.
По правде говоря, все это мало волновало Дебру, искренне сожалевшую об уходе Роберта. Кое-кто из сослуживцев иногда подшучивал над ее благоговением перед ним, но никто, знавший начальника хорошо, не усмотрел бы в их отношениях ничего, кроме профессионального интереса, и тем более чего-то предосудительного. Все знали, что Роберт безумно любит свою жену и всецело предан ей и семье: он оставил любимую работу ради них. Какие еще требуются доказательства его любви?
— Жаклин права, утверждая, что журналисты — плохие мужья, — сказал как-то он Дебре. — Сейчас, когда сыновья подросли, они остро нуждаются во мне. А я же их вижу лишь по выходным. Мне следует уделять больше времени своей семье.
Роберт тоже был воспитан на старых принципах морали и долга, и за это Дебра особо преклонялась перед ним. Она знала, что ей будет не хватать его как начальника и наставника, да и просто как старшего верного друга.
Жилище Гамильтонов представляло собой средневековое здание, спрятавшееся в глубине большого старого парка, окружавшего его со всех сторон. К нему вела едва приметная узкая подъездная дорожка. Бренда с присущей всем американцам деловитостью и энергичностью принялась за капитальный ремонт и полную реконструкцию дома с первых же дней их переезда в него. Для этого были приглашены опытные и высокооплачиваемые специалисты, хорошо знавшие свое дело.
Перед домом уже стояло несколько машин, и Дебре удалось припарковаться рядом с новеньким “остином”, в надежде что его владелец бережно относится к своему автомобилю и, открывая дверцу или двигаясь с места, не заденет и не поцарапает ее скромный “форд”. Обычно такой расчет оказывался правильным.
Не успела она подойти к входу, как тяжелая дубовая дверь распахнулась и навстречу ей выбежала Бренда. На ней были бежевый тонкий свитер, твидовая юбка и красивые жемчужные украшения. Что ж, надо отдать ей должное: она всегда выдерживала свой, особенный стиль. Дамы радостно обнялись.
— Ты очень похудела, — строго заметила Бренда. — И слишком бледна. Что ты с собой делаешь?
— Просто работаю, — отшутилась Дебра. — А что касается моей худобы, некоторые женщины мечтают об этом.
— Можно быть стройной, но никак не тощей как скелет, — возразила крестная. — А ты, моя девочка, напоминаешь мумию или мощи какой-нибудь великомученицы. Тебе это совсем не идет.
— Спасибо за комплимент.
— Господи, какая ты ершистая сегодня! — удивленно воскликнула Бренда и, взглянув крестницу, нахмурилась. — Дебра, признавайся, что случилось?
Господи! Именно этого она и опасалась: если начнутся расспросы, ей придется несладко. Дебра закусила тубу.
— Ничего… Ты права, я, видимо, слишком много работаю. Извини меня за дерзость — не покажешь ли мне ваш новый дом?
С этими словами она взяла крестную под руку, вынуждая ее тем самым войти внутрь и провести экскурсию по только что отремонтированному зданию. Его реставрацию крестная считала одним из самых великих дел своей жизни.
— Твои извинения приняты, — сказала Бренда, примирительно похлопывая ее по руке. — Знаю, тебе нравилось старое здание, каким оно было прежде. Вы с Седриком очень похожи в этом: он тоже считал, что ничего не надо было перестраивать. Ох уж эти шотландцы, как вы не любите трат и перемен!
Дамы рассмеялись, отношения были восстановлены, и у Дебры камень с души свалился. Впредь ей надо будет вести себя осмотрительнее, ведь от крестной трудно утаить что-либо. И Бренда и Седрик относились к ней с родительской теплотой и заботой, и ей не хотелось портить им праздничное настроение.
— Глен и Тимоти уже приехали?
— Да, вчера вечером. — Она подняла глаза к потолку. — Я обожаю своих внуков, но этот кавардак…
— Что я слышу, мама? Ты уже устала от нас?
Это был старший из сыновей, Глен, точная копия своего отца. Младший, Тимоти, тут же заключил Дебру в свои объятия.
— Как поживает наша рыжеволосая крестная сестричка? Святые угодники, от тебя остались одни кости! — с притворным ужасом воскликнул он.
— Именно это я ей и сказала, — подтвердила Бренда.
— А где Джейн и мальчики? — спросила Дебра, освободившись из медвежьих объятий Тимоти.
— Мы все собрались в оранжерее, пойдем с нами. Глэдис только что сварила кофе.
Глэдис была домоправительницей Гамильтонов и работала у них очень давно. Дебра помнила ее еще с тех пор, как впервые пришла в их дом. Сначала пожилая женщина отказывалась покидать Эдинбург, но потом Бренде все-таки удалось уговорить ее переехать с ними в поместье.
Все направились в оранжерею. По пути Дебра заглянула в сад, посреди которого стоял большой шатер и сновала прислуга. Да, выдумке и предприимчивости Бренды позавидовал бы сам барон Мюнхгаузен.
Дебра была знакома с женами Глена и Тимоти и знала, что у них родились дети, но еще не видела их. Ей пришлось поцеловаться со всеми родственниками по очереди и поиграть с детьми, прежде чем она смогла пробиться к Седрику, главе семейства. Она, улыбаясь, приблизилась к нему. Спокойная жизнь пенсионера явно пошла ему на пользу. По характеру он был мягче и сдержаннее своей жены, но по-своему строг.
За непринужденной беседой начался ланч. Со времени последней встречи всех членов семьи прошло больше года и новостей накопилось немало. Время от времени Дебра принимала участие в общем разговоре.
— А как дела у тебя? — спросил ее Тимоти. — Все еще работаешь в журнале?
— Да, мне нравится эта работа, — с некоторым вызовом ответила она.
Оба брата были ей глубоко симпатичны, хотя ее немного раздражало их старомодное отношение к женской карьере. Их жены производили впечатление довольных жизнью женщин, занимавшихся семейными проблемами и воспитанием детей, хотя до свадьбы одна из них, Джейн, была преуспевающим юристом в крупной фирме, а другая, Фиона, не менее талантливым модельером в одном из престижных агентств. Но, казалось, никто из них не скучал по работе. Быть может, вся разгадка кроется в любви? Вероятно, им чужды амбициозность и карьеризм. Интересно, смогла бы она, Дебра, бросить работу и полностью изменить свою жизнь ради Брайана? Сидеть дома и ждать его, пока он… Пока он изменяет ей, как и прежней жене?! Эта мысль неотступно преследовала ее. Она понимала, что именно в недоверии, отсутствии веры в его преданность и кроется причина ее разрыва с ним.
— Эй, о чем задумалась? — Тимоти шутливо потянул ее за локон, возвращая к действительности.
Она всегда чувствовала себя спокойно и уверенно среди этих людей. Доброжелательная атмосфера, неизменно царившая у Гамильтонов, благотворно действовала на нее. Однако ей порой казалось, что она не может проникнуть в середину магического круга, называемого семьей. Вот и сейчас, когда ланч закончился, каждый занялся своим делом. Бренда отдавала последние указания прислуге, Седрик вел деловые переговоры по телефону, братья что-то бурно обсуждали, а их жены повели расшалившихся детей в их спальни отдохнуть. Дебра собрала пустые тарелки и пошла на кухню, чтобы предложить свою помощь Глэдис.
2
Дебра была у себя в комнате, когда услышала, что приехали первые гости. После ланча она отправилась на прогулку по парку, но вернулась несколько позже, чем планировала. Хотя любование природой отвлекло ее от тяжких раздумий, все равно на душе было тяжело: она скучала по Брайану, несмотря на то, что сделала правильный выбор и ей будет лучше без него. Принимая душ, она надеялась, что вместе с водой смоются тоска и разочарование. Насухо вытершись, она вышла из ванной.
Купленное платье все еще было в коробке и, наверное, немного помялось. Хорошо бы его чуть-чуть прогладить. Но времени уже не было, да потом не она, а Бренда должна быть звездой сегодняшнего вечера. К тому же маленькие складки на платье будут почти незаметны. С этими мыслями Дебра открыла коробку и… О ужас! Там лежало совсем другое платье! Бледно-зеленое, без бретелек, обтягивающее и сверкающее, оно напоминало чешую русалки. Да она ни за что в жизни не наденет такое! Слишком броское и откровенно провокационное! Но что ей делать? Другого у нее нет. Как так могло случиться, что в магазине перепутали коробки?
Нахмурившись, она отложила нижнее белье, которое уже приготовила под то, другое платье. Атласный с бархатом лиф не предполагал никакого бюстгальтера. Стиснув зубы, Дебра надела платье, не решаясь посмотреть на свое отражение в зеркале. Однако когда она все-таки взглянула на себя, то поразилась той метаморфозе, которая произошла с ее волосами и кожей. Волосы из огненно-рыжих превратились в пепельно-золотистые, а обычно бледная кожа отливала сейчас розовым перламутровым светом. Она внимательно изучила свой новый облик: платье сидело на ней как влитое, выгодно подчеркивая женственные округлости и выпуклости ее фигуры. Нет, это платье тетя Агата не одобрила бы ни за что! Уж больно вызывающее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
По случаю юбилея приехали их сыновья, Глен и Тимоти, их жены и дети. Дебре предстояло провести здесь все выходные, благо что просторный дом позволял осуществиться наполеоновским планам Бренды. Она была наполовину американка, с молоком матери впитавшая жизнерадостность и неистребимую тягу к жизни. Полная противоположность тете Агате. Эти дамы вряд ли стали бы подругами: их взгляды на жизнь были настолько же разными, насколько пуританская мораль имеет мало общего со сладострастным жизнелюбием.
Дебра пребывала в мятежном состоянии духа, настроение было далеко не праздничное. Обвинить тетю Агату в несостоятельности ее, Дебры, сексуального воспитания не позволяла совесть. Вне всякого сомнения, в наследство от далеких предков, кроме непослушных кудрей, зеленых глаз и бледной кожи, Дебре достался свободолюбивый характер искательницы правды. Надо же было так случиться, что именно ее отчитали на первом же собрании!
Нет, все, что новый шеф говорил на совещании, было разумным и полезным для сотрудников журнала. Она задумалась над тем, сколько ей удастся продержаться во “Вью” под руководством Лоуренса Райделла, столь явно продемонстрировавшего сегодня свою антипатию к ней. Да и к другим он был не очень-то дружелюбно настроен. Из его слов можно было понять, что их ждут большие перемены как в стиле и методах работы, так и в направленности журнала. Только странно, почему его серые, холодные, как стальной клинок, глаза все чаще останавливались на ее лице. И уж совсем непонятно, почему в конце выступления он позволил себе высказаться в ее адрес весьма гадко и недвусмысленно.
— Тому, кто намерен сделать себе карьеру в нашем журнале, следует запомнить, что работа должна стоять на первом месте. — Обратившись непосредственно к ней, он резко добавил: — В свете вышесказанного, мисс Макуитер, предлагаю вам либо найти другую работу, либо сменить любовника.
В зале раздался смешок, коллеги-мужчины стали выразительно поглядывать на нее и подмигивать. Дебра покраснела. На работе у нее была репутация серьезной и рассудительной девушки, не любившей распространяться о своей личной жизни. Одной фразой этот несносный Лоуренс уничтожил образ скромницы, извратив его до неузнаваемости, и она ничего не могла сказать в свою защиту. Ей было известно, почему именно она стала главной мишенью нового шефа — этого крупного, атлетически сложенного мужчины, пребывавшего в тот день в очень плохом настроении. Если учесть субботнее происшествие… Да, просто ей не повезло. Кто бы мог предположить такую развязку? Ведь Седрик с Брендой и она, Дебра, вращались в несколько разных кругах. Если бы только знать!.. Нет, что говорить, все равно субботний день не задался с самого утра…
Плечом закрыв входную дверь, Дебра поставила на стол коробку. Та была настолько большой и неудобной для переноски, что руки затекли. Она подумала, что надо будет сварить кофе, немного отдохнуть после утомительного похода в магазин, переодеться и потом — в дорогу.
Сколько раз Дебра зарекалась полагаться на Бренду, каждый раз говорившую, что все будет по-домашнему. Вот и в тот раз крестная, пригласив ее на празднество в самый последний момент, пообещала, что оно будет посемейному скромным. Как выяснилось чуть позже, все гости ожидались в смокингах при бабочках или в национальной шотландской одежде, но никак не меньше! Дебре повезло: в магазине вечерней одежды, находившемся неподалеку от ее дома, ей сказали, что у них много платьев ее размера, притом любого цвета и фасона, Это было настоящей удачей, потому что стройной как тростинка девушке купить что-либо подходящее всегда весьма сложно.
Перемерив уйму нарядов, она остановила свой выбор на неброском, но в то же время элегантном, стального цвета платье: ее привлекли простой классический фасон и отсутствие какой-либо вычурной отделки. Это соответствовало ее настроению, ведь она предпочла бы вообще никуда не ходить. Но ее отсутствие на торжестве вызвало бы у Бренды массу вопросов и подозрений. А вот именно этого ей как раз и хотелось избежать, потому что их отношения и без того были весьма необычными: то они близкие, не разлей вода, подруги, то смертельные враги. Но самое удивительное заключалось в том, что в основе столь странной любви-ненависти лежали искренняя симпатия, сочувствие и взаимопонимание.
— Не бойся жить, — часто говорила ей Бренда. — Просто лови момент и наслаждайся им. Жизнь коротка, чтобы тратить ее на ненужные переживания и утомительные страдания. Человек не настолько богат, чтобы так расточительно распоряжаться отведенными ему годами.
— Дебра не столь легкомысленна, как вы, американцы, ведь мы с ней — шотландцы, — вступался за нее Седрик.
Но в его словах помимо гордости угадывалась и легкая горечь.
Именно сейчас, когда Дебра разочаровалась в том, что считала чистым и светлым, когда нежные чувства оказались растоптанными, а доблестный рыцарь показал себя трусливым ничтожеством, ей было особенно больно и горько. Может, во всем виновато пуританское воспитание? Недовольная своим депрессивным состоянием, Дебра поспешила в ванную, переоделась и наскоро причесала непослушные огненно-рыжие кудри. Вечернее платье и подарок для Бренды она отнесла в машину, затем включила охранную сигнализацию. Теперь можно в путь.
По ее предварительным подсчетам она должна была приехать к Гамильтонам примерно в полдень. Весь день она будет помогать в подготовке званого обеда, а потому Бренда не сможет устроить ей допрос с пристрастием, вечером же сама хозяйка будет занята гостями. Вот и прекрасно, значит, надо просто пережить этот вечер. Слава Богу, раньше она ничего не рассказывала крестной о Брайане, тем самым избежав расспросов.
Брайан… Господи, опять она думает о нем! Дебра не была чрезмерно сентиментальной по отношению к детям, но нежелание Брайана исполнять свои отцовские обязанности, стремление избежать какой-либо ответственности глубоко потрясли ее. Как человек может так легко отказываться от того, что является частицей и его самого?! Но теперь между ними все кончено, пора забыть его, перевернуть новую, чистую страницу жизни и жить дальше.
Легко сказать, а вот сделать… Бренда, разумеется, обо всем догадается, когда увидит свою расстроенную крестницу, и засыплет вопросами. Тут уж не отвертеться от проницательной женщины. Лучше думать сейчас о чем-нибудь приятном, о работе, например. Кстати, Роберт высоко отозвался о ее последнем интервью, пророча дальнейшие успехи. По его словам, перед ней открываются необозримые горизонты. Но беда в том, что он собирался покинуть “Вью”, а его место должен занять Лоуренс Райделл. Каким начальником будет этот американец, долгое время мотавшийся по свету и передававший информацию из самых “горячих” точек планеты?
Дебра, да и другие сотрудники, не без любопытства прочитали его досье, когда узнали, что он приходит на смену Роберту. Новому начальнику было тридцать четыре года, он был холост. Сначала это несколько удивило их, но потом они вспомнили, что он был военным корреспондентом, и все встало на свои места: такие редко женятся и чаще других разводятся. Он занимал пост главного редактора некоторых ведущих канадских и американских газет, а сейчас должен был возглавить “Вью”.
Сотрудники шутили по поводу казарменного юмора и железной дисциплины американца, но никто из них не знал, с чем в действительности им предстоит столкнуться. Новый шеф обладал грозной репутацией волевого и решительного человека и. неограниченными полномочиями: он имел право смещать и назначать служащих по своему усмотрению, перестраивать работу в журнале на свой лад. Эту последнюю информацию им удалось раздобыть по своим, неофициальным источникам. В общем и целом они пришли к заключению, что он квалифицированный журналист, радеющий за дело и вполне земной.
По правде говоря, все это мало волновало Дебру, искренне сожалевшую об уходе Роберта. Кое-кто из сослуживцев иногда подшучивал над ее благоговением перед ним, но никто, знавший начальника хорошо, не усмотрел бы в их отношениях ничего, кроме профессионального интереса, и тем более чего-то предосудительного. Все знали, что Роберт безумно любит свою жену и всецело предан ей и семье: он оставил любимую работу ради них. Какие еще требуются доказательства его любви?
— Жаклин права, утверждая, что журналисты — плохие мужья, — сказал как-то он Дебре. — Сейчас, когда сыновья подросли, они остро нуждаются во мне. А я же их вижу лишь по выходным. Мне следует уделять больше времени своей семье.
Роберт тоже был воспитан на старых принципах морали и долга, и за это Дебра особо преклонялась перед ним. Она знала, что ей будет не хватать его как начальника и наставника, да и просто как старшего верного друга.
Жилище Гамильтонов представляло собой средневековое здание, спрятавшееся в глубине большого старого парка, окружавшего его со всех сторон. К нему вела едва приметная узкая подъездная дорожка. Бренда с присущей всем американцам деловитостью и энергичностью принялась за капитальный ремонт и полную реконструкцию дома с первых же дней их переезда в него. Для этого были приглашены опытные и высокооплачиваемые специалисты, хорошо знавшие свое дело.
Перед домом уже стояло несколько машин, и Дебре удалось припарковаться рядом с новеньким “остином”, в надежде что его владелец бережно относится к своему автомобилю и, открывая дверцу или двигаясь с места, не заденет и не поцарапает ее скромный “форд”. Обычно такой расчет оказывался правильным.
Не успела она подойти к входу, как тяжелая дубовая дверь распахнулась и навстречу ей выбежала Бренда. На ней были бежевый тонкий свитер, твидовая юбка и красивые жемчужные украшения. Что ж, надо отдать ей должное: она всегда выдерживала свой, особенный стиль. Дамы радостно обнялись.
— Ты очень похудела, — строго заметила Бренда. — И слишком бледна. Что ты с собой делаешь?
— Просто работаю, — отшутилась Дебра. — А что касается моей худобы, некоторые женщины мечтают об этом.
— Можно быть стройной, но никак не тощей как скелет, — возразила крестная. — А ты, моя девочка, напоминаешь мумию или мощи какой-нибудь великомученицы. Тебе это совсем не идет.
— Спасибо за комплимент.
— Господи, какая ты ершистая сегодня! — удивленно воскликнула Бренда и, взглянув крестницу, нахмурилась. — Дебра, признавайся, что случилось?
Господи! Именно этого она и опасалась: если начнутся расспросы, ей придется несладко. Дебра закусила тубу.
— Ничего… Ты права, я, видимо, слишком много работаю. Извини меня за дерзость — не покажешь ли мне ваш новый дом?
С этими словами она взяла крестную под руку, вынуждая ее тем самым войти внутрь и провести экскурсию по только что отремонтированному зданию. Его реставрацию крестная считала одним из самых великих дел своей жизни.
— Твои извинения приняты, — сказала Бренда, примирительно похлопывая ее по руке. — Знаю, тебе нравилось старое здание, каким оно было прежде. Вы с Седриком очень похожи в этом: он тоже считал, что ничего не надо было перестраивать. Ох уж эти шотландцы, как вы не любите трат и перемен!
Дамы рассмеялись, отношения были восстановлены, и у Дебры камень с души свалился. Впредь ей надо будет вести себя осмотрительнее, ведь от крестной трудно утаить что-либо. И Бренда и Седрик относились к ней с родительской теплотой и заботой, и ей не хотелось портить им праздничное настроение.
— Глен и Тимоти уже приехали?
— Да, вчера вечером. — Она подняла глаза к потолку. — Я обожаю своих внуков, но этот кавардак…
— Что я слышу, мама? Ты уже устала от нас?
Это был старший из сыновей, Глен, точная копия своего отца. Младший, Тимоти, тут же заключил Дебру в свои объятия.
— Как поживает наша рыжеволосая крестная сестричка? Святые угодники, от тебя остались одни кости! — с притворным ужасом воскликнул он.
— Именно это я ей и сказала, — подтвердила Бренда.
— А где Джейн и мальчики? — спросила Дебра, освободившись из медвежьих объятий Тимоти.
— Мы все собрались в оранжерее, пойдем с нами. Глэдис только что сварила кофе.
Глэдис была домоправительницей Гамильтонов и работала у них очень давно. Дебра помнила ее еще с тех пор, как впервые пришла в их дом. Сначала пожилая женщина отказывалась покидать Эдинбург, но потом Бренде все-таки удалось уговорить ее переехать с ними в поместье.
Все направились в оранжерею. По пути Дебра заглянула в сад, посреди которого стоял большой шатер и сновала прислуга. Да, выдумке и предприимчивости Бренды позавидовал бы сам барон Мюнхгаузен.
Дебра была знакома с женами Глена и Тимоти и знала, что у них родились дети, но еще не видела их. Ей пришлось поцеловаться со всеми родственниками по очереди и поиграть с детьми, прежде чем она смогла пробиться к Седрику, главе семейства. Она, улыбаясь, приблизилась к нему. Спокойная жизнь пенсионера явно пошла ему на пользу. По характеру он был мягче и сдержаннее своей жены, но по-своему строг.
За непринужденной беседой начался ланч. Со времени последней встречи всех членов семьи прошло больше года и новостей накопилось немало. Время от времени Дебра принимала участие в общем разговоре.
— А как дела у тебя? — спросил ее Тимоти. — Все еще работаешь в журнале?
— Да, мне нравится эта работа, — с некоторым вызовом ответила она.
Оба брата были ей глубоко симпатичны, хотя ее немного раздражало их старомодное отношение к женской карьере. Их жены производили впечатление довольных жизнью женщин, занимавшихся семейными проблемами и воспитанием детей, хотя до свадьбы одна из них, Джейн, была преуспевающим юристом в крупной фирме, а другая, Фиона, не менее талантливым модельером в одном из престижных агентств. Но, казалось, никто из них не скучал по работе. Быть может, вся разгадка кроется в любви? Вероятно, им чужды амбициозность и карьеризм. Интересно, смогла бы она, Дебра, бросить работу и полностью изменить свою жизнь ради Брайана? Сидеть дома и ждать его, пока он… Пока он изменяет ей, как и прежней жене?! Эта мысль неотступно преследовала ее. Она понимала, что именно в недоверии, отсутствии веры в его преданность и кроется причина ее разрыва с ним.
— Эй, о чем задумалась? — Тимоти шутливо потянул ее за локон, возвращая к действительности.
Она всегда чувствовала себя спокойно и уверенно среди этих людей. Доброжелательная атмосфера, неизменно царившая у Гамильтонов, благотворно действовала на нее. Однако ей порой казалось, что она не может проникнуть в середину магического круга, называемого семьей. Вот и сейчас, когда ланч закончился, каждый занялся своим делом. Бренда отдавала последние указания прислуге, Седрик вел деловые переговоры по телефону, братья что-то бурно обсуждали, а их жены повели расшалившихся детей в их спальни отдохнуть. Дебра собрала пустые тарелки и пошла на кухню, чтобы предложить свою помощь Глэдис.
2
Дебра была у себя в комнате, когда услышала, что приехали первые гости. После ланча она отправилась на прогулку по парку, но вернулась несколько позже, чем планировала. Хотя любование природой отвлекло ее от тяжких раздумий, все равно на душе было тяжело: она скучала по Брайану, несмотря на то, что сделала правильный выбор и ей будет лучше без него. Принимая душ, она надеялась, что вместе с водой смоются тоска и разочарование. Насухо вытершись, она вышла из ванной.
Купленное платье все еще было в коробке и, наверное, немного помялось. Хорошо бы его чуть-чуть прогладить. Но времени уже не было, да потом не она, а Бренда должна быть звездой сегодняшнего вечера. К тому же маленькие складки на платье будут почти незаметны. С этими мыслями Дебра открыла коробку и… О ужас! Там лежало совсем другое платье! Бледно-зеленое, без бретелек, обтягивающее и сверкающее, оно напоминало чешую русалки. Да она ни за что в жизни не наденет такое! Слишком броское и откровенно провокационное! Но что ей делать? Другого у нее нет. Как так могло случиться, что в магазине перепутали коробки?
Нахмурившись, она отложила нижнее белье, которое уже приготовила под то, другое платье. Атласный с бархатом лиф не предполагал никакого бюстгальтера. Стиснув зубы, Дебра надела платье, не решаясь посмотреть на свое отражение в зеркале. Однако когда она все-таки взглянула на себя, то поразилась той метаморфозе, которая произошла с ее волосами и кожей. Волосы из огненно-рыжих превратились в пепельно-золотистые, а обычно бледная кожа отливала сейчас розовым перламутровым светом. Она внимательно изучила свой новый облик: платье сидело на ней как влитое, выгодно подчеркивая женственные округлости и выпуклости ее фигуры. Нет, это платье тетя Агата не одобрила бы ни за что! Уж больно вызывающее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15