– Да, синьор Доусон? Чем могу быть полезен?
– Я просто хотел выяснить в отношении дознания. Скажите, оно по-прежнему назначено на 11.30?
– Да. Я вылетаю сегодня самолетом. Не хотите ли составить компанию?
– Сегодня нет. Я вылечу завтра утром. Как продвигается следствие?
– Нормально.
– Никаких арестов?
– Пока еще нет… Такие вещи требуют времени…
– Да-да, понятно.
У меня мелькнула мысль рассказать ему, что Чалмерс просил отложить дознание, но потом я решил, что это бесполезно.
– Кстати, вы закончили с квартирой мисс Чалмерс?
– Да. Ключ у привратника. Я снял наблюдение сегодня утром.
– Хорошо. Теперь я могу заняться приведением в порядок вещей? Вы обратили внимание на номер телефона, написанный на стенке около телефона?
– Да, разумеется. Мы его проверили. Это телефон синьоры Миры Зетти, приятельницы мисс Чалмерс.
– И вам известно, что синьора Зетти – дочь Фрэнка Зетти, которого тщетно разыскивает международная полиция?
– Я был в этом уверен, – сказал он холодно, после паузы.
– Я просто подумал – вдруг вы не заметили, – сказал я и повесил трубку.
III
Карло ожидал меня в клубе Паскуале. Он пил вино и курил чирутку. Он помахал мне, я пересек пустой зал и опустился в свободное кресло рядом с ним.
– Ну, в чем дело? – спросил он. – Пить будешь?
Я отрицательно покачал головой.
– Ты мне говорил, что, если мы пойдем в одной упряжке, ты мне поможешь. У тебя есть прекрасная возможность доказать, что это не пустые слова.
Он выслушал мои объяснения насчет Сарти, прищурив глаза, раскачиваясь на кресле и пуская дым в потолок.
– Старый Чалмерс приказал мне нанять частного детектива, чтобы тот покопался в прошлом его дочери. Я никак не ожидал, что Сарти будет копать так глубоко. Он откопал меня.
Карло посмотрел на меня без всякого выражения.
– И что?
– И теперь он меня шантажирует на десять миллионов лир. Если я не заплачу, он передаст собранную информацию в полицию.
– Насколько опасна эта информация? – спросил Карло, почесывая подбородок грязными пальцами и продолжая раскачиваться в кресле.
– Если полиция ее получит, то со мной покончено. И у меня нет десяти миллионов лир – даже и близко. Так что, если хочешь, чтобы я для тебя смотался в Ниццу, будь добр, быстро что-то предприми.
– Типа?
– Это уже твоя забота. Сомневаюсь, чтобы ты захотел одолжить мне 10 миллионов лир. Или одолжишь?
Он заржал, закинув голову, потом сказал:
– Да ты шутник, приятель. Ладно, пойдем посмотрим на этого подонка. Я с ним потолкую.
Мне страшно не хотелось быть участником карательной экспедиции, потому я сказал Карло, что вряд ли Сарти сейчас дома. Не лучше ли, мол, Карло отправиться завтра утром к Сарти в контору, пока я буду находиться в Неаполе на полицейском дознании.
Он положил руку мне на плечо, заглянув в лицо, и проникновенно сказал:
– Он будет дома. Время-то обеденное. А дело касается тебя. Вдвоем мы его уделаем.
К Сарти мы поехали на знакомом зеленом «рено».
– Я знаю, где он живет, этот прохвост, – говорил Карло. – Мы с ним уже обтяпывали кое-какие дела. Он меня просто обожает. Вот увидишь, он все сделает, лишь бы я был доволен.
Он остановился перед невзрачным зданием на виа Фламиния Незова, вышел из машины, быстрыми шагами пересек тротуар и, перепрыгивая через ступени, поднялся на второй этаж. Я едва успевал за ним. На правой стороне двери была прикреплена дощечка с указанием имени и занятия владельца.
Карло нажал на кнопку звонка и держал палец, пока за дверью не послышались шаги. Дверь чуть-чуть приоткрылась, на какое-то мгновение мелькнула грязная, небритая физиономия Сарти… Он пытался сразу же захлопнуть дверь, но у него не вышло. Карло этого ждал и изо всей силы двинул по двери ногой. Дверь распахнулась, сметая Сарти внутрь. Сарти, заорав от боли и ужаса, отлетел назад и рухнул на пол.
Карло вошел первым, пропустил меня, потом пинком захлопнул за нами дверь. Молча подойдя к Сарти, он схватил его за шиворот, приподнял и потряс в воздухе, как это делают с напакостившим котенком. Воротник сдавил шею Сарти. Тот побагровел, посинел, но все же пару раз ударил по лицу Карло. Впрочем, эти хилые касания не возымели никакого действия на верзилу: ни морального ни физического.
Опустив Сарти на пол, он врезал ему такого пинка, что несчастный полетел головой вперед через распахнутую дверь маленькой столовой, при этом он наткнулся на обеденный стол и с грохотом опрокинул его на пол.
Я стоял в стороне и смотрел. Карло вошел в столовую, заложив руки в карманы и что-то насвистывая. Сарти сидел среди остатков своего обеда, физиономия у него покрылась пятнами, глаза налились кровью.
Карло подошел к окну и сел на подоконник. Оскалившись в сторону Сарти, он заговорил примерно в таких выражениях:
– Послушай, жирный боров, этот парень – мой друг… – Он указал на меня пальцем. – Так что, если кому-то хочется испортить ему настроение, пусть воздержится. На это имею право только я. И я не стану это дважды повторять. Уразумел?
Сарти кивнул. Он облизывал губы, пытаясь что-то сказать, но у него от страха отняло речь.
– У тебя там на него кое-что написано, не так ли? – продолжал Карло. – Принеси это завтра утром ко мне. Все, до последней строчки. Соображаешь?
Сарти снова кивнул.
– И если хоть что-то из этого попадет в руки легавым, тогда им заодно настучат про одно маленькое дельце, которое ты провернул во Флоренции. Усек?
Сарти кивнул в третий раз. По его лицу градом катился пот.
Карло обернулся ко мне.
– Все в порядке, приятель. Этот прохвост больше не посмеет чинить тебе неприятности. Можешь поверить мне на слово.
Я ответил, что очень доволен.
Карло ухмыльнулся.
– Отлично. Всегда готов услужить другу. Коли ты играешь со мной, то и я играю с тобой. Теперь иди, развлекайся. А нам с толстобрюхим надо еще кое о чем потолковать.
У Сарти глаза настолько вылезли из орбит, что я не на шутку испугался, как бы они ни вывалились на пол. Он протянул ко мне свои грязные руки и стонущим голосом взмолился:
– Не оставляйте меня, синьор! Не оставляйте меня с ним!
Мне его совсем не было жаль.
– До скорого свидания, Карло, – сказал я своему новому «другу».
Спускаясь по лестнице, я услышал крик. Можно было подумать, что бедный зайчик попал в лапы к волку. Этот крик еще долго стоял у меня в ушах.
Глава 11

I
Только вернувшись в свою квартиру, я сообразил, что так и не выяснил имени человека, нанявшего Сарти следить за Элен. А это было очень важно. Я даже подумал, а не стоит ли вернуться к Сарти и с помощью Карло заставить его расколоться. Но раздумал. Не стоило прибегать к помощи Карло больше, чем это необходимо.
Я решил сам заняться этим делом и навестить контору Сарти. Я подумал, что вряд ли там кто-нибудь будет в воскресенье в три часа пополудни.
Оставив машину на ближайшей улице и взяв из багажника рычаг для снятия покрышек, я быстрым шагом прошел в здание, где находилось Международное агентство Сарти. Агентство занимало шесть кабинетов. Я прошел не через парадный вход, а через служебный, заваленный хламом, и темный, но приведший меня на нужный этаж. Я постучал поочередно во все двери. Повсюду царила тишина. С сильно бьющимся сердцем я пустил в ход свой «инструмент». Вскорости замок поддался. Я вошел в пустой кабинет, осмотрелся и тщательно прикрыл за собой дверь. Шкафы с картотекой находились в соседнем помещении. Я выбрал ящик с буквой «Ч» и с помощью рычага и отвертки взломал замок. Минут десять я просматривал папки с бумагами, но не обнаружил ничего, что бы касалось Элен. Конечно, я не мог себе позволить подробно рассматривать все досье подряд, но у меня сложилось впечатление, что Сарти держал эти бумаги где-то в другом месте.
Тогда я прошел еще в один кабинет, где стоял письменный стол самого Сарти. Взломав дверку стола, я увидел, что в ящике находилось одно-единственное досье, но это было как раз то, что мне нужно. Первый лист начинался такими словами:
«Следуя инструкциям, я договорился сегодня с Фенетти и Молинари о том, чтобы установить круглосуточную слежку за синьориной Чалмерс… Дело это мне поручено Джун Чалмерс».
Джун Чалмерс!!!
Она заварила всю эту кашу! И, перелистывая дело, ища страницы, связанные со мной, я довольно быстро нашел. Их было десять. Наверху была сделана пометка:
«Копия рапорта отправлена синьоре Джун Чалмерс в отель „Риц“, Париж, 24».
В рапорте говорилось о намерении Элен снять виллу в Сорренто и о том, что она предложила мне провести с ней месяц под именем Дуглас Шеррард, и что я согласился приехать к ней 29-го числа… Выходит, что Джун Чалмерс, когда я встретился с ней в аэропорту в Неаполе, уже знала, что я ездил в Сорренто, и что Дуглас Шеррард – это я. Тогда почему же она ничего не рассказала мужу?
Я извлек бумаги из папки, свернул, запихнул себе в карман и вышел, осторожно спустившись вниз по лестнице. Вернувшись к себе, я подробно стал изучать донесения Сарти. Они были куда более развернутыми и подробными, чем отчеты, которые Сарти подсунул мне. Тут были записи не только телефонных разговоров, но и наша с Элен беседа, когда я гостил у нее. Тут были ее разговоры с другими мужчинами, и, когда я их читал, у меня волосы дыбом вставали. Отчеты, со всей очевидностью, фиксировали разгульный образ жизни Элен. Каждый из них отсылался Джун Чалмерс в Нью-Йорк или Париж.
Почему она не использовала эту информацию? Почему не выдала меня Чалмерсу? Почему не раскрыла ему глаза на образ жизни Элен.
Не в силах найти ответы на эти вопросы, я кончил тем, что запер папку в стол. Был уже шестой час, когда я вызвал Нью-Йорк, Джека Мартина.
Когда тот подошел к телефону, то первым делом осведомился:
– Это ты, Эд? Ничего себе! А кто будет оплачивать наш разговор?
– Не волнуйся, дружище, найдется добрый дядя. Скажи лучше, у тебя есть для меня новости? Я говорю о Карло.
– Абсолютно никаких. Впервые слышу такое имя. Ты не ошибся? Случаем не Тони ли Амандо тебя интересует?
– Моего красавца зовут Карло Манчини. Не пойму, при чем здесь Тони Амандо.
– Потому что описание внешности, которое ты мне дал, в точности соответствует ему, вплоть до зигзагообразного шрама на правой щеке.
– Вот как? Интересно. Послушай, мой так орет, что могут лопнуть барабанные перепонки. И носит золотую серьгу в правом ухе.
– В таком случае не сомневайся: это он. В Нью-Йорке он именовался Амандо. Двоих таких не может быть…
– А что ты знаешь про него?
– Все до сих пор не могут опомниться от счастья, что он отсюда свалил. Это же настоящее чудовище. Его все боялись и старались обойти стороной. Мне думается, сейчас он отирается где-то в твоих краях. Когда Зетти выперли из страны, он улетел вместе с ним.
– Зетти, говоришь?
– Ну, конечно! Амандо был его телохранителем! По профессии он наемный убийца. Зетти поручал ему «мокрые» дела.
Это было уже что-то. Киллер Зетти. Я начинал что-то понимать.
Мартин продолжал:
– Ты что – наткнулся на него в Италии?
– Да. Мне кажется, он причастен к контрабанде наркотиков, но мне нужны кое-какие дополнительные сведения.
– Зетти занимался операциями с наркотиками у нас, пока не был вынужден бежать из Штатов. Ведь он тоже в Италии, да?
– Судя по тому, что мне говорили, да. Послушай, Джек, я точно выяснил, что Амандо вылетел в Нью-Йорк за два дня до того, как пришили Менотти. А на следующий день после этого он вернулся в Италию.
– Вот как! Это уже интересно. С твоего разрешения я расскажу это капитану Кольеру, который ведет следствие по делу Менотти. Ему это может пригодиться. Он и без того не сомневался, что Менотти убил либо Амандо, либо сам Зетти, но поскольку у обоих были железные алиби, то ничего нельзя было поделать. Целая свора подонков присягнула, что они оба находились в момент убийства в одном из игорных домов Неаполя.
– Амандо – великий мастак по фабрикации железных алиби. Так что отправляйся к Кольеру, Джек, и благодарю за информацию.
Итак, моя гипотеза обретала реальные черты. Несомненно, Карло убил Менотти, а Элен пыталась его шантажировать. К сожалению, я пока не располагал никакими доказательствами, а суд основывается на них, а не на логических умозаключениях. Мне страшно захотелось пойти к Карлотти и выложить ему все мои заключения. В совокупности с теми данными, которые скопились у него, он мог бы, возможно, что-то выяснить. Но я не осмелился.
Как только Карлотти узнает, что я ходил к Карло, он воспримет это вовсе не так, как мне хочется. Карло же, со своей стороны, пустит в ход все свои «неопровержимые» доказательства, и я буду конченым человеком. Еще не пришло время говорить начистоту с полицией. Мне необходимо раздобыть более солидные доказательства.
Остаток вечера я провел за досье Сарти, ломая голову в поисках выхода. Как я считал, самое главное – это доказать вину Карло. А для этого, по всей вероятности, мне необходимо добраться до таинственной виллы Миры Зетти и посмотреть, что там творится.
II
В понедельник утром, прежде чем сесть в самолет на Неаполь, я позвонил Джине.
– Хэлло, Эд, – отозвалась она. – Я ждала вашего звонка. Как дела?
– По-разному. Я не могу с вами долго говорить: через пять минут улетаю в Неаполь на судебное разбирательство. Мы с вами встретимся после моего возвращения.
– Почему вы все откладываете нашу встречу? Я уверена, что у вас что-то неладно… Я беспокоюсь за вас, Эд.
– Полагаете, что я вас избегаю? У меня хлопот полон рот. Не думайте об этом. У меня только две минуты. Я звоню вам, чтобы сказать, что полиция сняла охрану с квартиры Элен. Займитесь тем делом, насчет которого мы с вами договорились. Очень прошу сегодня же заняться разбором ее вещей.
– Постараюсь.
– Скажите Максвеллу, что это распоряжение шефа. Он вас отпустит без слов.
– Вы обещаете мне позвонить по возвращении?
– Да, обязательно. До свидания.
Я прилетел в Неаполь немного позднее половины одиннадцатого, забронировал номер в «Везувии», привел себя в порядок и отправился на дознание. И был поражен, обнаружив, что являюсь единственным свидетелем. Гранди и Карлотти, разумеется, тоже были там. Гранди одарил меня долгим неприязненным взглядом, но за последнее время я к этому как-то притерпелся… и перестал реагировать. Карлотти приветствовал меня кивком головы, но не стал подходить.
Коронер Джузеппе Милетти был маленьким плешивым человечком с птичьим клювом вместо носа. Он избегал встречаться со мной взглядом и каждый раз смотрел куда-то поверх моей головы, если ему приходилось поворачиваться в мою сторону. Меня попросили подтвердить, что тело принадлежало Элен Чалмерс, и объяснить, с какой целью она отправилась в Сорренто.
Присутствующие при этом трое журналистов, как мне показалось, смертельно скучали. А когда я сказал, что Элен арендовала виллу, чтобы провести на ней каникулы, они начали откровенно зевать. Они прекрасно понимали, что это не так, но кто же осмелится затеять скандал в отношении дочери такого всемогущего человека. Факт, что вилла была нанята на имя миссис Шеррард, обошли молчанием.
После нескольких вопросов, заданных исключительно ради проформы, судья Малетти отпустил меня и вызвал Карлотти. Заявление лейтенанта пробудило от спячки журналистов и нескольких бездельников, которые находились в зале.
Он сказал, что полиция Неаполя и он лично продолжают расследование и в свое время предоставят доказательства того, что Элен Чалмерс была убита. Как он полагает, к следующему понедельнику все будет закончено, поэтому он просит коронера продлить время на дознание еще на неделю.
Малетти походил на человека, у которого внезапно начался приступ зубной боли. На всякий случай он осведомился у Карлотти, достаточно ли веские у него аргументы, чтобы требовать дополнительного доследования… Когда тот заверил, что да, он вынес решение о продлении доследования еще на неделю и поспешно убежал из зала, как будто боялся, что его станут в чем-то упрекать.
Журналисты осадили Карлотти, но тот ничего определенного им не сказал.
Когда журналисты гуськом потянулись к выходу, я преградил им путь.
– Вы меня помните? – спросил я, приветливо улыбаясь.
– Ну уж сейчас-то вы не сможете заставить нас замолчать, – сказал репортер «Л'Италия дель Пополо». – Это информация, и мы ее напечатаем.
– Конечно, конечно – если это факты, а не чьи-то мнения. Не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Они обошли меня и поспешили к своим автомобилям.
– Синьор Доусон…
Я обернулся. Рядом стоял Гранди. В глазах его застыло мрачное выражение.
– Да?..
– Синьор Доусон, я надеюсь на ваше сотрудничество. Мы сейчас разыскиваем американца, который был в Сорренто в день смерти синьорины. Мы нашли человека, чья внешность совпадает с описаниями свидетелей. Мы хотим провести опознание. А вы как раз такого роста, что и этот человек. Не согласились бы вы поучаствовать в опознании?
Я похолодел.
– Не знаю… Мне надо бы телеграмму послать…
– Всего лишь несколько минут, синьор, – сказал Гранди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20