Я представлял ее в обольстительном прозрачном купальнике и не мог даже спуститься и посмотреть на нее.В Венецию мы пришли через два дня после достижения перемирия. Яхта бросила якорь посреди канала Святого Марка.Вестал, я, Ева, горничная Вестал и Вильяме сели на катер, который провез нас по Большому каналу к знаменитому отелю «Гритти».Наши апартаменты выходили на Большой канал. Номер был роскошный: две спальни, просторная гостиная, две ванные комнаты и комнаты для персонала.Приняв душ и переодевшись, я вышел в гостиную. Вестал стояла на балконе, любовалась каналом и была счастлива, как дитя.— Правда, чудесно, Чед? — воскликнула она. — Какие изумительные гондолы! А эти сказочные дворцы? Никогда не видела ничего подобного! Господи, как прекрасно!Если бы не она, было бы и впрямь прекрасно.— Давай после обеда прокатимся на гондоле, — предложила она.— Давай, — согласился я. — Собирайся. Пойдем пообедаем, а потом сразу в город.Весь день и целый вечер мы мотались по городу. Мы посетили собор Святого Марка, дворец Дожей, старую цитадель и перешли через мост Вздохов. Гондола доставила нас в Сан Джордже Маджиоре, где Вестал умилялась картинами Тинторетто; я же не увидел в них ничего особенного.Мы вернулись в отель за час до ужина, и, пока Вестал поднялась переодеться, я сидел на балконе безлюдного холла и наблюдал за вечерним городом.Вдруг я заметил, что в холле появилась Ева, и поднялся ей навстречу.— Привет, — сказал я. — Как провели день? Глаза ее посмотрели на меня из-за грубоватых очков без оправы. В жизни не видел таких синих глаз. На ней было ее обычное, мешковатое серое платье, и я вдруг осознал, что оно было специально скроено так, чтобы скрыть фигуру Евы. Глядя на нее в платье, никто бы не догадался, какие изящные формы прячутся под невзрачным нарядом.— Я договаривалась на фабрике стекла в Мурано о посещении миссис Уинтерс.— Черт возьми! Когда?— Завтра днем.Я придвинулся чуть ближе к ней.— А вы поедете?— Нет. — Она повернулась и зашагала к выходу.— Подождите минутку, — сказал я и перехватил ее за запястье.Она вырвала руку и, обернувшись через плечо, посмотрела на меня.Мы стояли и глядели друг другу в глаза.На мгновение мне почудилось в ее взгляде кое-что такое, отчего мой пульс участился и кровь забурлила. Такое же откровенное, неприкрытое желание я увидел в тот памятный вечер в глазах Вестал; только глаза Евы слали мне более страстный и жгучий призыв. Я спросил себя, не ошибаюсь ли я. Но нет, именно так смотрит женщина, готовая отдаться своей страсти.В следующий миг в глазах Евы появилось прежнее холодное выражение.— Не подходите ко мне! — процедила она сквозь зубы. И быстро вышла на лестницу.Я застыл на месте с колотящимся сердцем и неистребимым желанием броситься за ней и заключить в свои объятия.Но теперь я знал, что не один я испытываю подобные чувства.Ева тоже хотела меня. * * * Вестал нашла меня в баре.— Чед, дорогой мой, — сказала она, усаживаясь за столик. — Давай возьмем с собой Еву вечером. Прокатимся в гондоле в Лидс. Но если ты возражаешь, мы не возьмем ее.Мне стоило больших усилий проследить, чтобы выражение моего лица не изменилось.— Нет, я вовсе не возражаю. — Я пригнулся и потрепал ее по руке. — Молодец, что вспомнила про нее. Вестал засияла.— Пусть немного развеется, — снисходительно сказала она. — Я люблю Еву, но она такая неряха. Сколько раз я твердила, что женщина должна быть привлекательной, но она совершенно не умеет себя подать.Я кинул взгляд на роскошные бриллианты и аляповатое белое платье, выставлявшее напоказ плоскую грудь, тощую шею и костлявые плечи Вестал. У нее были своеобразные представления о том, как должна подать себя женщина. Поужинав, мы спустились к каналу, где уже ждала Ева. На ней было строгое закрытое вечернее платье черного цвета, с длинными рукавами и стоячим воротничком. Ну точь-в-точь монашка. Рядом с показным великолепием Вестал, зачесанные назад волосы и строгие очки придавали Еве вид бедной родственницы.Выбрав гондолу, мы сели рядом с Вестал, а Ева пристроилась сзади нас, на боковом сиденье.Гондола плавно заскользила по зеленоватой воде. Вестал трещала без умолку, мы же с Евой почти не разговаривали.В сгустившихся сумерках я, почти не переставая, мечтал о Еве. Всей кожей я ощущал исходящие от нее осязаемые флюиды пылкой сексуальности и готов был отдать десять лет жизни за то, чтобы она оказалась рядом со мной вместо Вестал.Я не мог понять, что со мной происходит. Красавицей я бы ее не назвал. Пожалуй, то было чисто физическое влечение; в моей памяти без конца всплывало волнующее видение — почти обнаженная Ева в мокром купальном костюме вылезает из моря.Мы закончили прогулку на гондоле у морского вокзала и вернулись в отель в конном экипаже.Вестал захотелось потанцевать. Забыв про Еву, едва мы вошли в танцевальный зал, она потянула меня в круг, оставив Еву сидеть в одиночестве за столиком.Я готов был удавить ее, потому что партнершей Вестал была никудышной, но напоминать про то, что Ева осталась одна, явно не стоило.Минут через двадцать мы вернулись к столику, и тут Вестал сама осознала, что бросать Еву так надолго было неприлично.— Чед, дорогой, ты должен теперь потанцевать с Евой. Ева быстро вскинула голову.— Спасибо, миссис Уинтерс, но я не умею танцевать. Мне доставляет огромное удовольствие следить за тем, как танцуете вы.— Ты не умеешь танцевать? — презрительно фыркнула Вестал. — Ну, девочка моя, надо же учиться. Впрочем, твое дело. — Она повернулась ко мне. — Ой, как мне нравится эта мелодия. Давай еще потанцуем.Так продолжалось еще битый час. Стрелки на моих часах, казалось, застыли на месте. Наконец, когда время приближалось к полуночи, Вестал наконец сочла, что натанцевалась вдоволь.Когда Ева, горячо поблагодарив за чудесный вечер, отбыла в свою комнату, Вестал подошла к распахнутому окну полюбоваться на темнеющие внизу воды Большого канала.— Жаль мне девушку, — сказала она вдруг ни с того ни с сего. — Такая дурнушка…— А какая тебе разница? — спросил я, раздеваясь. — Ты ведь довольна ею?— Она — чудо. До нее я просто сатанела от всех этих бестолочей.— Давно она у тебя?— Года три. Вообще-то даже хорошо, что она такая страшненькая. По крайней мере, никто на нее не позарится. В противном случае, я бы, возможно, уже лишилась ее.— Рано или поздно это, должно быть, все равно случится.— Не думаю, — ответила Вестал, отходя от окна. — Я сказала ей, что упомяну ее в завещании. После этого никакой слуга и не помыслит об уходе. Помню, Харджису как-то вздумалось взять расчет, узнав же, что может получить от меня наследство, он мигом передумал.Я постарался скрыть обуявшее меня любопытство.— А что ты завещала мисс Долан?Вестал резко посмотрела на меня, но ничего подозрительного не заметила.— Каких-то несколько сотен, — ответила она.— А она знает? Вестал хихикнула.— Нет, конечно. Она рассчитывает на куда более крупную сумму. Как, впрочем, и все остальные.Вестал уже давно уснула, а я все еще лежал в темноте и размышлял.Значит, она составила завещание.Я попытался предположить, какую сумму она выделила для наследников, а какую — на благотворительные цели. И сколько отписала мне.До сих пор я надеялся убедить ее предоставить мне контроль над ее миллионами. Я отдавал себе отчет в том, что дело это щекотливое и она может не согласиться. Теперь же, узнав о завещании, я внезапно понял, что может настать время, когда деньги станут моими на законных основаниях и никто не сможет помешать мне распоряжаться ими по моему усмотрению.Только, ради Бога, не подумайте, что в тот самый миг я и решил убить ее. Такие мысли мне даже в голову не приходили, хотя, признаться, я прикидывал, что она может заболеть, или стать жертвой несчастного случая, или даже умереть.Как бы счастлив я был, случись такое! Не следить за каждым своим шагом, не притворяться, сбросить непосильное бремя исполнения супружеских обязанностей…Если она умрет… * * * Следующий день мы провели в раскаленном пекле знаменитой фабрики стекла в Мурано, наблюдая за тем, как истекающие потом стеклодувы творят удивительные чудеса из расплавленной стекольной массы. Только возвратившись в прохладу своих роскошных апартаментов, мы вздохнули с облегчением.— Пожалуй, я приму душ, — сказал я. — Просто одурел от жары на этой чертовой фабрике.— Да, жарковато было, — согласилась Вестал, бессильно откинувшись на спинку кресла. — У меня даже голова разболелась.— Хочешь выпить?— Нет, спасибо. Посижу немного, может, пройдет. — Она обхватила голову руками. — Ничего. Что будем делать вечером, Чед?— Что хочешь. Покатаемся на гондоле?— Давай решим после ужина.Я удалился в ванную и принял душ. Переодевшись, я вернулся в гостиную. Вестал там уже не было. Заглянув в спальню, я увидел, что Вестал с побелевшим и вытянувшимся лицом лежит в кровати.— В чем дело? — спросил я, склоняясь над ней. — Тебе плохо?— У меня ужасно болит голова и меня тошнит. Я окинул ее взглядом. Жалости к ней я не испытывал. Уж больно отвратительна и ненавистна мне она была.— Жаль. Должно быть, жара так на тебя повлияла.Может, поспишь?— Я приняла веганин. Скоро все пройдет.— Что ж, я пока спущусь в бар. Отдохни. Я скоро вернусь.Подойдя к комнате Евы, я постучал в дверь. Ева открыла и вопросительно посмотрела на меня. Она была без очков, и, хотя зачесанные на затылок волосы делали ее похожей на старую деву, ее внешность позволяла вспомнить ту прелесть, которую я однажды разглядел на яхте.— У миссис Уинтерс разболелась голова, — сказал я. — Не могли бы вы ей помочь чем-нибудь?— Я сейчас же приду.— Возможно, она уснет, — добавил я, понизив голос. — Мы сможем тогда провести вечер вместе?В синих глазах не отразилось ровным счетом ничего. Ева просто сказала:— Она захочет, чтобы я была с ней.— А вдруг, нет? В этом случае вы согласитесь встретиться со мной перед собором Святого Марка в девять вечера?— Вряд ли я смогу, — ответила она и, протиснувшись мимо меня, быстро зашагала по коридору к спальне Вестал. Я спустился в бар, заказал двойное виски и не спеша выпил.Руки мои заметно дрожали. Я не удивился бы, если бы бармен услышал, как стучит мое сердце.Еще ни одна женщина не доводила меня до такого состояния. Чутье подсказывало мне, что Ева придет на свидание. Все становилось на свои места. С этой ночи наши судьбы должны переплестись воедино. Я чувствовал это.Чуть позже я поднялся навестить Вестал. В дверях меня встретила ее горничная.— Миссис Уинтерс уже спит, — сказала она. — Она просила не беспокоить ее.— Не оставляйте ее одну, — попросил я. — Если спросит, скажите, что я пошел прогуляться.Без десяти девять я вышел из отеля, пересек мост делла Палья и, пройдя мимо дворца Дожей, оказался на площади Святого Марка.Площадь была запружена толпой; люди бродили под аркадой, глазели на ярко освещенные витрины, сидели за столиками и просто слушали музыку оркестра, игравшего снаружи одного из бесчисленных кафе.Я остановился перед огромными створчатыми дверьми собора. На фоне багряного неба гордо вскинулась бронзовая квадрига, веками охранявшая крышу базилики.Вокруг было многолюдно, и я взволнованно шарил взглядом по толпе, разыскивая Еву.Огромные бронзовые куранты, на Часовой башне начали отбивать девять, когда я почувствовал легкое прикосновение к руке.Я обернулся с остановившимся сердцем.Рядом со мной стояла девушка в белом вечернем платье, украшенном ниточкой бриллиантов, — темноволосая красавица, глаза которой поблескивали, как искорки костра.— Боже мой, Ева… я не узнал вас. Я ошарашенно уставился на нее. Искусно уложенные волосы обрамляли бледное лицо и волнами ниспадали почти до самых плеч, завиваясь внутрь.— Гондола ждет, — сказала она, взяла меня за руку и увлекла сквозь толпу к причалу.Я последовал за ней вниз по ступенькам к гондоле с кабинкой.Гондольер, сняв шляпу, поклонился нам, и мы быстро проскользнули в кабинку.Занавеси были опущены, и внутри было темно. Мы вдруг очутились в собственном маленьком мирке, плавно покачивающемся под ногами. Пол был устлан пышными подушками. Ева прилегла, оперев подбородок о кулачок.Я опустился рядом с ней на колени.— Я ждал этого мгновения с тех самых пор, как увидел вас в воде, — произнес я. — Боялся, что никогда не дождусь.— Не надо ничего говорить, — сказала она с чуть заметной хрипотцой. — Пожалуйста.Я повиновался.Над водой прокатился бой бронзовых курантов на площади. Гондола мерно покачивалась на волнах, поднятых паромом, который отчалил от площади Святого Марка в направлении Лидо.— Половина десятого, — сказала Ева, приподнимая голову. — Нам пора возвращаться.Она отодвинула штору и крикнула по-итальянски гондольеру:— Поворачивайте обратно!— Зачем нам возвращаться? — спросил я. — У нас впереди вся ночь.— Ты можешь оставаться, а я должна вернуться. Я знаю ее лучше, чем ты. Проснувшись, она сразу спросит меня, и я должна быть поблизости. Она не проспит дольше часа.— Но я хотел поговорить с тобой. Мне столько хочется узнать о тебе…Она повернулась и посмотрела на меня.— Нам некогда разговаривать. Возможно, так будет всегда. Мы можем только украдкой встречаться и любить друг друга. Ты ведь не хочешь, чтобы она нас разоблачила, верно?Я подумал о семидесяти миллионах.— Не хочу.— Вот и я не хочу. Послушай, Чед, если ты не будешь делать по-моему, это больше никогда не повторится. Я не могу рисковать своим положением из-за любовного романа.Ты понимаешь меня?— Это куда больше, чем любовный роман. Я просто сгораю от любви.Она прикоснулась к моему лицу прохладными длинными пальцами.— Да, я тоже люблю тебя, но не могу рисковать. Предоставь мне самой найти возможность для нашей следующей встречи. Хорошо?— Но ведь сейчас я нашел такую возможность, — резко сказал я. — Как только у нее разболелась голова, я тут же подумал о тебе. Только поэтому мы и встретились.— Ты думаешь? — Она тихо рассмеялась. — А кто организовал ей головную боль, Чед? А не заболи у нее голова, ты бы ничего не сделал.Я уставился на нее; по спине у меня побежали мурашки.— Что ты имеешь в виду?— То, что сказала. У нее не впервые так болит голова. Когда я больше не в силах ее выносить, я ей кое-что даю. Совсем безвредное, не бойся; ее просто мутит, и начинается головная боль, вот и все.— Ты уверена, что это средство безвредное? — спросил я. Откровения Евы выбили меня из колеи.— Конечно. Знакомый врач прописал мне его. Оно совершенно безвредное… во всяком случае не убьет ее, если это тебя пугает.— Да, Ева, меня это пугает. С лекарствами шутить опасно.— Так ты не хочешь, чтобы такое случалось и впредь? Я заглянул в блестящие синие глаза. Что-то в ее преисполненном решимости взгляде меня испугало.— Ты, наверное, ненавидишь ее, да?— Больше, чем кто бы то ни было, — тихо сказала она. — Даже больше, чем ты.— Что она тебе сделала?— Ничего. Совсем ничего. Более того, она со мной мила настолько, насколько только способна. Просто у нее есть все, о чем я мечтаю, а она этого вовсе не заслуживает.— Тогда почему ты работаешь на нее?— А почему ты женился на ней, Чед?— Это другое дело.— Совсем нет. Ты женился ради ее денег. А я работаю на нее, чтобы быть рядом с деньгами, пользоваться ее роскошью. — Она выглянула из оконца кабинки. — Через несколько минут мы причалим. Поцелуй меня, Чед. Я сжал ее в объятиях и порывисто поцеловал. Я не мог поверить, что это случилось со мной. Впервые в жизни я по-настоящему полюбил. Ева, словно инфекция, проникла в мою кровь, сжигая меня заживо.— Не надо, дорогой.Она легонько оттолкнула меня.— Давай посмотрим правде в глаза, — сказала она, поправляя прическу. — Возможно, нам никогда больше не представится такой случай. На яхте будет слишком опасно. Ты не знаешь ее так, как знаю ее я. Она подозрительна и ревнива и обладает дьявольской способностью вынюхивать любые тайны.— Я что-нибудь придумаю. Когда мы вернемся в Клифсайд, нам будет легче встречаться.— Нет, Чед, ты заблуждаешься. Там будет еще сложнее. Там я должна быть у нее под рукой в любое время суток. А ты должен быть с ней по ночам. Остаться наедине для нас будет практически невозможно.— Я найду выход.— Всякий риск должен быть исключен. Или мы больше не увидимся.— Риска не будет.Гондола причалила к пристани Сан-Марко.— Я выйду первая, Чед. — Она нагнулась и поцеловала меня. — Я люблю тебя.Из окна кабинки я следил за ней. Потом примерно минуту спустя я вылез из гондолы, расплатился с гондольером и медленно зашагал к отелю.Я прекрасно понимал, что теперь, когда я безоглядно влюбился в Еву, жизнь с Вестал для меня невозможна. Я боялся даже представить, что ждет меня в будущем.В тот миг, когда я вспоминал красоту Евы, ее страстность, слова любви, обращенные ко мне, я надеялся только на одно: вдруг Вестал умрет. Если она умрет, мои проблемы разрешатся сами собой.Но даже тогда я еще не помышлял об убийстве. Глава 9 По мере того как одна неделя сменяла другую, я начал сознавать, что Ева была права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20