Я уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова. После нашей последней встречи минуло несколько месяцев. Я даже забыл о ее существовании. Расставаясь с Глорией накануне свадьбы с Вестал, я пообещал, что мы встретимся, как только я вернусь после медового месяца. Но Ева вытеснила все мысли о Глории из моей головы.— Это ты, Глория? — наконец пролепетал я.Она весело схватила меня за руку и радостно сжала ее.— Разве ты не рад нашей встрече?— Страшно рад. А что ты здесь делаешь?— Понятия не имею. — Она надула губки. — Один симпатичный мальчик пообещал встретиться со мной, но почему-то не пришел.— Ничего, теперь у тебя другой симпатичный мальчик.Пойдем отсюда куда-нибудь, где можно потолковать по душам.Она кивнула, Мы протолкались к выходу.— Моя машина здесь, Глория. Куда поедем?— Ко мне. — Она влезла в машину. — Третий поворот налево на бульваре Рузвельта. Чед, лапочка, ты совсем про меня забыл, да?— Не совсем, — ухмыльнулся я, лавируя, между автомобилями на стоянке. — Закрутился вконец. А теперь, увидев тебя, очень об этом жалею. А ты чем занималась?— Я была во Флориде. Когда ты уехал в Венецию, один пожилой джентльмен пожелал принять участие в моей судьбе. — Глория хихикнула. — На прошлой неделе жена разыскала его. Ох, какими стервами могут быть жены, правда, Чед?— Наверное, — я вырулил с бульвара Рузвельта. — Я тут повернул?— Да. Останови у второго столба. Я притормозил перед высоким домом.— А где оставить машину? Я проведу ночь с тобой.— Я, конечно, тебя не приглашала, но так уж и быть. Поставь машину за домом. И поспеши, дорогой, моя квартира на самом последнем этаже.Я завел машину в пустой гараж за домом и поднялся на лифте на верхний этаж.Квартира Глории состояла из маленькой спальни и просторной гостиной: уютно, но не слишком разгуляешься.Когда я открыл дверь, Глория поджидала меня на кушетке. Она уже успела переодеться в лимонно-желтый халатик. Она выглядела настолько прехорошенькой, что мне сделалось не по себе: как я мог забыть такую куколку?— Входи, Чед. Господи, как же я рада тебя снова видеть!— Я тоже рад, Глория, — сказал я, приближаясь к ней. Положив руки на ее мягкие бедра, я привлек ее к себе. — Тысячу лет не видел тебя.— А что случилось, Чед? Тебе тяжко пришлось?— Да. Знаешь, что она погибла?— Да, прочитала в газете. — Глория чуть отодвинула голову, продолжая прижиматься ко мне всем телом, и заглянула прямо в глаза.— Значит, теперь все ее деньги принадлежат тебе, Чед?— Кое-что из них. Она почти все раздала.— Почти все?— Да. Но не будем об этом. Мы можем заняться кое-чем более приятным, верно?Мы уже завтракали, когда Глория поведала нечто такое, что буквально сразило меня наповал.Началось с того, что она внезапно спросила:— Чед, дорогой, уж не влюбился ли ты, случайно? Я уплетал яичницу, которую приготовила для меня Глория, но не решился поднять голову и встретить взгляд девушки.— Ты слишком любопытна, Глория.— Мне просто подумалось, что, возможно, тебе самому хочется об этом поговорить. Мне-то какое дело? Я уже давно выкинула из головы все серьезные намерения насчет тебя. Расскажи мне все, и тебе полегчает.Я отодвинул тарелку и повернул стул так, чтобы сидеть вполоборота к окну.— Она была у Вестал секретаршей. Я и впрямь втрескался в нее по уши, но теперь все кончено, — сказал я деланно безмятежным тоном.— Бедненький Чед!Я встрепенулся и посмотрел на нее.— Что ты хочешь этим сказать, черт возьми? Она улыбнулась и потрепала меня по руке.— С тобой такое впервые, да? До сих пор ты всегда сам бросал своих женщин. Больно, да?Я выдавил улыбку. Вышло довольно натянуто.— Угу. А откуда ты знаешь?— Чувствую. Она красивая, Чед?— Не то слово! В ней было что-то такое, чего я не встречал ни у одной женщины. Это не опишешь.— Мне не понравился ее голос. Мне показалось, что она властная и своенравная. Я права, Чед?— Пожалуй, да. — Я начал ходить взад-вперед по комнате. Потом остановился, как громом пораженный. — А когда ты слышала ее голос?— По телефону. Я вернулась из Майами, узнала про твою жену и позвонила.— Ты звонила? А она мне ничего не сказала. Глория пожала округлыми плечами.— Я ее не виню.— Ты сказала ей, кто ты.— Нет, не успела. Она заявила, что тебя нет и бросила трубку. Но она солгала. Я слышала, как ты диктуешь письмо.Я похолодел.— Что… как… откуда ты знаешь, что я диктовал? Она посмотрела на меня, и ее синие кукольные глаза широко раскрылись.— Чед, дорогой, что с тобой? Чем я тебя напугала? Я подошел к ней и сел на кушетку.— А когда ты звонила?— Несколько дней назад. А почему это тебя так взволновало?— Отвечай на вопрос, черт побери! — заорал я. — Когда ты звонила? В какой день? Глория растерялась.— Прости, Чед. Я бы ни за что не позвонила, если бы знала, что это тебя так огорчит.Я схватил ее за плечи и резко встряхнул.— Ты ответишь мне наконец или нет?! Когда ты позвонила?— Позавчера, — пролепетала она, еле живая от страха. — Вечером.В тот самый вечер, когда я убил Вестал!— Во сколько?— Около девяти.— А ты не можешь вспомнить точнее? Черт бы тебя побрал! Точнее!— Чед, дорогой, мне больно. Что я сделала такого?— В котором часу ты звонила? — завопил я.— В начале десятого. Минут в двадцать десятого.— И ты слышала, что я диктую письмо?— Да. Ты меня пугаешь. Случилось что-то плохое?— Заткнись! Значит, ты позвонила позавчера в двадцать минут десятого, да?Она кивнула головой.— А кто снял трубку?— Наверное, она. Та девушка, которую ты… с которой ты…— Женский голос?— Да.— Что она сказала?— Я спросила тебя. Она сказала, что тебя нет. Но я слышала твой голос. Ты диктовал деловое письмо. Я решила не мешать тебе, поэтому не стала настаивать. А она положила трубку.Я отпустил ее. Мне было так плохо, что ноги подкашивались.— Чед, дорогой!— Заткнись, черт бы тебя побрал!Она соскочила с кушетки и бросилась к бару. Надо отдать Глории должное, она знала, как поступать в критических случаях. Огромный стакан виски, который она мне всунула в руку, уложил бы даже мула.Я выпил виски, как воду. Не забери Глория пустой стакан из моей дрожащей руки, я бы его выронил.— Господи, как ты меня пугаешь. Что стряслось, Чед? На тебе лица нет!Виски чуть прояснило мне голову.Я посмотрел на Глорию.— Ты уверена, что слышала, как я диктую письмо?— Да. Что-то насчет «Конвей Симент».— А женский голос тем не менее сказал, что меня нет.— Да.— Ты хорошо ее слышала?— Да. Хотя она… она нервничала. Ее голос прерывался.— Ладно. — Я поднялся на ноги. — Оставь меня на минуту: я должен подумать.Она сидела на кушетке, не сводя с меня глаз. Лицо Глории было белым как полотно, в глазах застыл испуг.Я не мог сосредоточиться.Мысли путались.Я дрожал с головы до ног. В ушах звучал голос Леггита после боксерского поединка: «…Это все от излишней самоуверенности. Например, кто-то совершает убийство, продумывает все до мелочей, чтобы замести следы; фабрикует железное алиби или делает так, чтобы подозрение пало на кого-то другого. И потом думает, что ему уже ничего не грозит. А это вовсе не так, мистер Уинтерс: как раз тот, кто уверен в своей безопасности и безнаказанности, легче всего попадает в ловушку для простака. Причем в тот самый миг, когда менее всего этого ожидает. Только что все было спокойно и вдруг — бах! и он в нокауте; правда, итог для него нестрашнее, чем сломанная челюсть».Словно завороженный, я бродил по комнате. Надо же так опростоволоситься! Я был настолько напуган, что дыхание сперло.— Чед, ну в чем дело?Я повернулся и посмотрел на нее. Увидев мое лицо, Глория тихо взвизгнула от ужаса.— Что… что я сделала, Чед? Я медленно подошел к ней.— Что ты сделала? — заорал я. — Ты лишила меня будущего, сука проклятая!Я отвел назад руку и с силой обрушил кулак на перекошенную, размалеванную кукольную физиономию. Глория отлетела в угол и лежала, не шевелясь.Я не стал проверять, что с ней стало. Я даже не взял свою шляпу. Я рывком распахнул дверь и помчался вниз по ступенькам, словно за мной черти гнались. Глава 19 Куранты на башне мэрии отбили половину десятого. На бульваре Рузвельта было людно. Я смешался с толпой, нырнув в нее, как голый человек под спасительное одеяло.Я оглядывался по сторонам как затравленный кролик. Полиция уже должна была разыскивать меня. «Кадиллак» я бросил в гараже позади дома Глории. Уж слишком он был заметен, чтобы я мог рискнуть сесть за руль.Заглянув в аптеку на углу, я приобрел очки с дымчатыми стеклами. Я, конечно, не рассчитывал, что стану в них неузнаваемым, но все же это лучше, чем ничего. Я уже пожалел, что оставил шляпу в квартире Глории. Сейчас она мне пригодилась бы.Завидев телефонную будку, я позвонил в контору Джошуа Моргана. Он сам снял трубку.— Говорит Чед Уинтерс, — представился я. — Где она сейчас?— Подождите, мистер Уинтерс, — с готовностью откликнулся Морган. — Сейчас уточню.Прижавшись спиной к стене, я внимательно оглянулся по сторонам. Сердце колотилось, и во рту было сухо.— Вы слушаете, мистер Уинтерс? Из Клифсайда она выехала вскоре после вас, — сообщил Морган. — Прихватила с собой чемодан довольно внушительных размеров. Сейчас она снимает номер в отеле «Палм-Бич».— Она сейчас в отеле?— Да. Двадцать минут назад ей отнесли завтрак.— В каком она номере?— В сто пятьдесят девятом, на втором этаже.— Спасибо. Не спускайте с нее глаз.— Непременно, мистер Уинтерс. Я повесил трубку, закурил сигарету, нацепил очки и остановил такси.— В отель «Палм-Бич», — велел я."Палм-Бич» стоял прямо на берегу моря. Он считался самым дорогим и комфортабельным отелем города.Я остановил такси за двести ярдов от отеля, при въезде на подъездную аллею.— Дальше я пройдусь пешком, — сказал я и расплатился с водителем.Перед главным входом выстроилась вереница машин. Портье и носильщики высаживали и рассаживали гостей, получали чаевые, перетаскивали багаж. Они были так заняты, что не заметили меня, и я спокойно вошел через вращающиеся двери.Вестибюль тоже был запружен отъезжающими постояльцами. У стойки сгрудилась целая толпа. Коридорные сбились с ног, подтаскивая чемоданы и сумки. Незамеченный, я проскользнул к лестнице.Я начал неспешно подниматься по ступенькам, держа очки в руке. Навстречу спустился официант. Он даже не удостоил меня взглядом. Я поднялся в просторный холл, из которого веером разбегались длинные коридоры. Позолоченные буквы и цифры указателя подсказали мне, где искать номер Евы.Номер 159 оказался примерно посередине коридора. Остановившись перед дверью, я постучал.— Кто там? — спросил голос Евы.От ее голоса у меня перехватило дыхание.— Телеграмма для мисс Долан, — проскрипел я.До меня донесся шорох, и в следующий миг дверь открылась. Я резко надавил плечом и, очутившись в комнате, захлопнул за собой дверь, прежде чем Ева успела понять, что случилось.На ней был белый шелковый халатик; без очков и зализанных назад волос она выглядела прекраснее, чем когда-либо.При виде меня кровь отхлынула от ее лица. В глазах отразился нескрываемый ужас. Прежде чем она успела закричать, я поспешно сказал — Тише, Ева! Алиби больше нет. Нас разоблачили! Она попятилась, прижав руку к горлу.— Ты лжешь! Убирайся, пока я не велела вышвырнуть тебя вон!— Почему ты не сказала мне о телефонном звонке? Глаза ее широко раскрылись.— Что ты имеешь в виду?— Моя знакомая звонила и спрашивала меня, когда я якобы диктовал. Почему, черт побери, ты мне не сказала об этом?— Я… я забыла. А что тут такого?— Ты забыла? Как ты могла забыть? Ты же говорила с ней? Ты сказала, что меня нет.— Ну и в чем дело? — с вызовом спросила она — Должна же я была что-то сказать. Ладно, убирайся и оставь меня в покое!— Неужто ты и в самом деле такая идиотка? Разве ты не понимаешь, что это значит? — накинулся я. — Ведь Блейкстоун наверняка слышал звонок. Может, и Харджис слышал?— Должно быть, да.— Ты можешь вспомнить наверняка? Что ты делала, когда зазвонил телефон?Ева пристально посмотрела на меня.— Я только-только успела сказать Блейкстоуну, что ты его долго не задержишь. И уже возвращалась в кабинет. Мне повезло, что я подошла сразу, и телефон не звонил долго. Иначе впечатление от твоего обращения к Блейкстоуну было бы смазано.— А Харджиса при этом не было?Ева нахмурилась, потом покачала головой.Он как раз собирался уходить, но еще оставался в комнате.— Значит, он тоже слышал звонок. А дверь в кабинет была открыта? Они могли слышать, как ты сказала, что меня нет?— Да, пожалуй, могли. Ну, а в чем дело? Они же знали, что ты на месте. И наверняка поняли, что я специально так отвечаю, чтобы тебя не беспокоить. Чего ты засуетился?— Если бы магнитофон работал в режиме записи, он должен был записать и звонок телефона, и твой ответ! Ева стояла неподвижно, уставившись на меня.— Но магнитофон вовсе не записывал — он воспроизводил! Он и не мог записать телефонный звонок. Зачем ты меня пугаешь?— Ты что, совсем ничего не соображаешь? Ведь магнитофон должен был записывать! Мы же делали вид, что ведем запись! И звонок должен был записаться! Достаточно Леггиту услышать про звонок — и нам конец! Ведь он уже наверняка прослушал запись десяток раз и знает ее вдоль и поперек. Если Блейкстоун скажет, что звонил телефон, мы разоблачены. Алиби больше нет.Мне показалось, что Ева вот-вот лишится чувств, и я подхватил ее. Она на мгновение оперлась на меня, потом оттолкнула.— Не прикасайся ко мне! — Она отошла и села на кровать. — Возможно, он не заметит.— Ты хочешь рискнуть? Нет, я его уже знаю. Он это обнаружит. И почему ты мне сразу не сказала про звонок? Она беспомощно всплеснула руками.— Как-то из головы вылетело. Мне казалось, это не имеет никакого значения. Что же нам теперь делать?— По меньшей мере могу сказать, что мы теперь не будем делать, нам не удастся потратить деньги Вестал.— Чед! Не смей так говорить! Должен же быть выход. Что нам делать?Я подошел к ней и присел рядом.— Мы должны бежать; как можно быстрее и как можно дальше.— Но куда? Они найдут нас повсюду — нам не уйти!— Я знаю одно укромное место. Ты поедешь со мной, Ева?Она взглянула на меня глазами, полными ужаса.— После всего, что я тебе сказала, ты согласен взять меня с собой?— Иначе не предлагал бы. Терять теперь нечего. От твоих тридцати миллионов осталось одно воспоминание. Выбирай, с кем ты: со мной или с Ларри. Думаю, что смогу спасти тебя. Он вряд ли сможет.— Куда ты хочешь бежать?— Сперва в Гавану, а оттуда в Южную Америку. Если повезет, там мы затеряемся. Ты поедешь со мной?— Да.Я прижал ее к себе.— Ты уверена? Мы можем начать новую жизнь. Мы спасемся, если будем держаться вместе. Но ты уверена в том, что сделала правильный выбор?— Да, Чед.Я поцеловал ее в губы. Она содрогнулась.— Одевайся быстрее, — велел я. — Оставь все вещи здесь. Никто не должен заподозрить, что ты уезжаешь насовсем. Надо теперь раздобыть как можно больше денег. Возвращайся в дом, открой сейфы и забери драгоценности. Кроме бриллиантов, ничего не застраховано. И никто не знает, что у нее было. Там всего драгоценностей примерно на миллион. Я заеду за тобой через сорок пять минут. Добуду пока билеты на самолет. Думаю, что Леггит еще не добрался до Блейкстоуна, но мы должны спешить.Она кивнула и, скинув халатик, начала натягивать платье.— Значит, до встречи в Клифсайде. Я двинулся к двери.— Не трусь. Мы спасемся, только пошевеливайся.— Да, Чед.Она смотрела на меня горящими, как угольки, глазами.— Вдвоем нам море по колено.— Да, Чед. * * * Я осторожно вел машину по горной дороге. Я взял напрокат старый «бьюик», который по моему замыслу не должен был привлекать внимания.На заднем сиденье лежал чемодан. В нем были деньги и ценные бумаги на сумму сто тысяч долларов, которые я забрал из банка и из собственного сейфа в конторе. В кармане у меня были два билета на самолет в Гавану. Я был готов к побегу.Приготовления заняли у меня чуть больше времени, чем я предполагал. Я опаздывал на пятнадцать минут.Ворота в Клифсайд были распахнуты. Я миновал их и покатил по подъездной аллее. Машины Евы нигде не было видно, но это ничего не значило. Ева вряд ли хотела, чтобы ее заметили.Оставив «бьюик» в гараже, я прошел к дому. Войдя в парадные двери, я остановился и прислушался. Было тихо. Мне невольно подумалось, вдруг Леггит уже напал на наш след и сейчас затаился где-то в огромном, пустом особняке, готовый надеть на нас наручники.— Ева! — мой голос эхом откликнулся из отдаленных закоулков огромного дома.Никто не отозвался.В гостиной никого не было. Я набрал номер Евы по внутреннему телефону, но ответом мне было молчание.Время шло. Нам оставалось всего три четверти часа, чтобы добраться до аэродрома.Я вышел в мрачный холл.— Ева!Ни звука в ответ.Мной овладела холодная ярость. Опять я остался с носом! Впрочем, я не слишком удивился. То, что Ева содрогнулась, когда я поцеловал ее, послужило мне предупреждением, так что я не слишком обольщался.Но на сей раз это ей даром не пройдет.Я вернулся в гостиную и позвонил Моргану.— Говорит Уинтерс. Где она?— Мой агент только что позвонил, мистер Уинтерс, — поведал Морган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20