Жильцу этого дома и слепок с вашего ключа было проще сделать. Теперь понятно, почему лифтер не видел, как он спускался вниз. Он никуда не уходил, а просто вернулся в свою квартиру.
– Это только версия, – Калверт покачал головой. – Она приемлема, но не практична. В этом доме столько жильцов, что искать среди них преступника не легче, чем иголку в стоге сена.
– Согласен, это всего лишь мои умозаключения, – Ходж энергично кивнул головой. – Ну, мне пора. Дела, знаете ли. И на сей раз чисто практические.
– Я провожу вас, – Калверт встал.
– Не беспокойтесь, заканчивайте завтрак. Кстати, а как себя чувствует Гастингс?
Калверт окаменел. По интонации, с какой Ходж сказал это, было ясно – здесь кроется какая-то ловушка. Калверт поднял кофейную чашку, прикрываясь ею, как щитом, от пристальных взглядов инспектора, и пробормотал:
– Неважно. Беднягу сильно помяли.
Улыбка триумфатора исчезла с лица Ходжа, и уже совершенно другим тоном, сухим и деловитым, он спросил:
– Вы дружите с Гастингсом?
– Знаком немного. Он работает в банке, где я состою вкладчиком. Иногда помогает мне советами.
– Мой коллега из отдела дорожных происшествий заходил к нему в госпиталь и узнал от врача, что вы посещали Гастингса, – доверительно сообщил Ходж.
– Полиция нашла автомобиль, который сбил его?
– Нашла. Почти сразу. Накануне его угнали из центра города. Примерно два месяца назад почти на том же самом месте машиной был смертельно травмирован один человек. Машина тоже оказалась краденой. Совпадение? А то, что Гастингс живет в одном доме с вами, тоже совпадение?
– А что это, по-вашему? – Калверт почувствовал, как в воздухе повисла угроза.
– Вы не хотите объяснить мне что-нибудь? – Ходж проигнорировал его последние слова. – Или хоть намекните. Наведите на мысль.
– Не понимаю, что вы имеете в виду. Вы помешались на своих теориях, инспектор.
– На вашем месте, я бы помогал следствию, а не ставил ему палки в колеса.
– Я постараюсь следовать вашему совету.
– Это не совет, а предупреждение, – Ходж криво ухмыльнулся. – Я еще зайду к вам. Побеседуем по душам; может быть, вы станете откровеннее.
– Сомневаюсь.
Калверт дождался, когда за Ходжем захлопнулась дверь, и допил остатки кофе прямо из кофейника. Его тревожные раздумья прервал телефонный звонок.
– Алло! – услышал он голос Люси.
– Привет, – ответил Калверт. – А я как раз собирался позвонить вам.
– Мой отец не у вас?
– У меня? Разве он выбирался зайти ко мне?
– Да… Сначала он хотел проведать в госпитале Гастингса, а в десять тридцать должен быть у вас.
– Может, он где-нибудь задержался…
– Я очень беспокоюсь, – тихо сказала Люси. – Перед уходом отец поссорился с Недом. Они кричали друг на друга в холле, но сразу умолкли, когда я зашла.
– Я сейчас возьму такси и приеду.
– А если отец придет и не застанет вас дома?
– Оставлю записку у лифтера. Вы не видели Плайера?
– Нет.
– Буду у вас через четверть часа.
Повесив трубку, Калверт сел в кресло и задумался. Ему не нравилось, что Плайер пребывает где-то вне поля его зрения. Дело могло повернуться каким угодно боком, и Бостон мог из врага превратиться в союзника. Все зависело от того, насколько он осведомлен о деятельности двоюродных братцев. Хотя Люси и не допускает участия отца в преступлениях, верить можно только фактам. Значит, решение, которое он, Калверт, примет, не должно зависеть от субъективного мнения одной из сторон. Факты, только факты.

При дневном освещении лишенная эффектной подсветки картина в витрине галереи уже не казалась такой привлекательной. Чахоточный младенец, примостившийся на мосластых коленях своей уродливой бабушки, вот-вот собирался отдать богу душу.
Едва Калверт позвонил, как из-за портьеры служебного хода появился Род. Черный костюм в сочетании со смоляными волосами делал его лицо еще более бледным. На Калверта он смотрел с нескрываемой враждебностью. Калверт же, наоборот, решил вести себя, как пай-мальчик.
– Привет, Род! Надеюсь, вашу шляпу и пальто передали вам в лучшем виде?
– Что вам угодно? – угрюмо спросил Род.
– Наверное, это чертовски сложное дело – руководить выставочным залом. Ведь сейчас людям очень трудно угодить.
Род некоторое время смотрел на него, как на какое-то диковинное, то ли мерзкое, то ли очаровательное, насекомое, и резко повернулся, собираясь уйти, но Калверт остановил его.
– А где мисс Бостон?
– Поищите ее там, – Род кивнул в сторону главного выставочного зала. – Но у меня такое чувство, Калверт, что вам лучше не показываться ей на глаза.
– В самом деле? – холодно отпарировал Калверт. – Почему вы так решили?
Перемена в поведении Рода не на шутку обеспокоила Калверта. Неужели он уже общался с Грейс и знает от нее, где на самом деле находится расписка? А возможно, Грейс уже здесь и торгуется с Бостоном?
– Надеюсь, вы понимаете всю уязвимость своего положения? – процедил Род сквозь зубы.
– Не пытайтесь меня запугать.
– Неужели я вас запугиваю?
– Конечно, – ответил Калверт, желая вызвать Рода на откровенность. – Не забывайте о расписке. Не будет меня, не будет и ее.
– Вы так уверены в этом? – загадочная улыбка появилась на лице Рода.
– Совершенно уверен. Пока расписка у меня, мне не о чем беспокоиться. Скажу больше – я вообще не собираюсь с ней расставаться.
– Это ваши проблемы, – губы Рода снова скривились. – А если я скажу, что эта расписка… – он многозначительно замолчал.
– Продолжайте.
Однако Род молчал, по-прежнему таинственно улыбаясь, и Калверт решил пойти ва-банк.
– Кстати, Гастингс посвятил меня во все подробности.
– Что? – Род непроизвольно дернулся.
– Теперь я знаю все. Я знаю и о Ван дер Богле, и о картинах, и о том, почему вам так дорога расписка. Если бы я уже продал ее…
Род напрягся, его глаза сузились.
– …но я не собираюсь с ней расставаться.
Род с облегчением вздохнул и сказал:
– Пусть расписка находится у вас, но прежнего значения она уже не имеет.
– Стараетесь сбить цену? Играете на понижение?
– Отнюдь, – ответил Род. – Я даже согласен купить ее по прежней цене, но только немедленно, потому что к концу недели… – он снова многозначительно умолк.
– Я вам не верю, – скрывая удовлетворение, сказал Калверт. – Она будет нужна вам и через неделю, и через год.
– Через неделю она утратит для нас любую ценность, – улыбка Рода стала прямо-таки зловещей. – Я сообщу вам об этом. Через Плайера.
– А как ваша рука? – Калверт не преминул нанести ответный удар.
– Ждет не дождется встречи с вашей физиономией. Скажите, чем вы так насолили Плайеру? Он вас патологически ненавидит.
– Ван дер Богля он, наверное, ненавидел не меньше, – Калверт взглянул прямо в глаза Роду. – Это у него профессиональное?
– Ван дер Богля он никогда не знал, – сказал Род, глядя в сторону. – А вот вы приводите его в бешенство.
– Не могу понять причину этого. Я очень милый парень, если, конечно, со мной познакомиться поближе.
– Не забывайте мои слова.
– Постараюсь. Буду держаться от Плайера подальше. Нельзя дружить с плохими мальчиками. Это и вам урок…
Темное облачко пробежало по лицу Рода – Калверт явно задел его больное место. Неожиданно для самого себя Калверт понял, что главный в этом деле не Род, не Бостон, а именно Плайер. Возможно, он приобрел власть над сообщниками благодаря своему жесткому и решительному характеру, а, может быть, причина была в садистских наклонностях его души. Как бы то ни было, а Бостон и Род были скорее заложниками, чем хозяевами Плайера.

Люси, сидя на плюшевой банкетке, слушала словоизлияния Фрэнка Лазаруса, объяснявшего ей смысл одной из своих картин. Причем, девушке он уделял внимания ничуть не больше, чем полотну.
– Продолжайте, Фрэнк, – сказал ему Калверт. – Не обращайте на меня внимания.
– Да вы ничего и не поймете из того, что я говорю, – он глянул на Гарри своими совиными глазами.
Картина называлась «Минотавр в межсезонье» и изображала нечто похожее на желчный пузырь на деревянном частоколе. Не обращая внимания на склонившегося над своей мазней Лазаруса, Калверт тихо шепнул Люси:
– Ваш отец вернулся?
Она отрицательно покачала головой.
– Я продолжаю, – сказал Лазарус. – Если вы, как и я, видите на картине отсутствие воздуха, то это уже не импрессионизм, а чистейшей воды метафизика. Да вы не слушаете меня!
– Я слушаю, Фрэнк, – мягко произнесла Люси.
– В сущности, душевное зрение присуще каждому настоящему художнику. Оно строго индивидуально…
– Вы незвонили в госпиталь? – спросил Калверт у Люси.
– Звонила, но в палате Гастингса нет телефона. Медицинская сестра обещала передать ему о моем звонке.
– Вы опять не слушаете, – капризно произнес Лазарус.
– Извините. Мы действительно отвлеклись немного, – ответил Калверт и добавил шепотом: – Люси, отцу никто не звонил вчера вечером или сегодня утром?
– Не знаю, – она снова покачала головой. – Во всяком случае, сегодня не звонили.
Калверт положил свою ладонь на руку девушки, и она ответила ему быстрым, нервным пожатием.
– Художник – тонкий, чувствительный инструмент, – продолжал Лазарус. – Посредством этого инструмента природа выражает себя. Ощутите это, и вам не нужны будут никакие объяснения.
– Извините. Но мы опять не слушаем вас, – сказал Калверт.
– Я и сам вижу, – уныло произнес Лазарус.
Глава 11
Покинув галерею, Калверт в раздумье застыл на тротуаре в потоке пешеходов. Где сейчас искать жену? Нельзя обойти все отели, обзвонить всех друзей, старых и новых, посетить все бары…
Бесцельно, как неуправляемый корабль, он двинулся вперед, увлекаемый толпой. Может, позвонить в ее парикмахерский салон? Но он даже не знает его названия. Или поискать Грейс в том баре на Мэдисон-авеню, куда она нередко заходила на чашку кофе. Вдруг его осенило – Бенни Фэрис! Вот кто должен знать местонахождение Грейс.
Калверт вошел в телефонную будку и стал листать справочник. Но вскоре понял всю бесперспективность этого занятия. Какой смысл в поисках, если он даже не знает полного имени этого Бенни? В Манхэттенском телефонном справочнике не помещают уменьшительные имена.
Калверт вновь влился в поток пешеходов. На Восьмой авеню он зашел в аптеку и позвонил в «Бостон Галери». Поднявший трубку Лазарус сообщил, что Люси вышла выпить чашку кофе.
– А мистер Бостон явился?
– Я не видел его сегодня.
– Послушайте, Фрэнк, я сейчас отправлюсь домой. Если что-нибудь изменится, пусть она позвонит мне.
– А что может измениться?
– Она знает, что я имею в виду.
Покинув аптеку, Калверт спустился в метро и отправился домой.

В прихожей он налетел на чемоданы из свиной кожи, которые накануне задвинул подальше в угол. Из гостиной послышался насмешливый голос.
– Не сверни шею, мой дорогой.
В дверном проеме появилась Грейс. В одной руке она сжимала саквояж, через плечо было перекинуто меховое манто.
– Возвращаться на место преступления – дурная привычка, – мрачно произнес Калверт.
Грейс положила манто на стул и закурила.
– Дело не в приметах, а в необходимости, – ответила она. – Мне же нужно во что-то одеваться.
– Но ты рисковала встретиться со мной. И встретилась.
– Сначала я позвонила по телефону, и когда никто не ответил, поняла, что квартира пуста.
– А сейчас ты, как видно, снова собираешься уходить?
– Вчера ты дал мне понять, что влюбился в эту Люси Бостон. Не вижу смысла становиться у вас на пути.
– Не понимаю, что ты этим хочешь сказать?
– Как говорится, ухожу со сцены, – она сделала картинный жест рукой.
– Давай покороче. У меня к тебе есть серьезный разговор.
– А у меня нет времени, – она демонстративно глянула на часы.
– Я не задержу тебя надолго. Садись.
– Никаких взаимных упреков, дорогой, – она присела, сложив руки на коленях.
– Разговор будет деловой, – Калверт уселся напротив.
– Не грусти, Гарри. Я уезжаю в Рено.
– Езжай куда хочешь, – он нетерпеливо взмахнул рукой.
– Не отмахивайся, дорогой. Это как раз весьма важно.
– Грейс, куда ты дела расписку, которую тебе дал Макс?
– У меня ее нет, – быстро ответила она. – А если бы и была, я тебе ее не собираюсь возвращать.
– Где она? – повторил Калверт.
– Нет, Гарри, – она покачала головой. – Сорок пять тысяч долларов на дороге не валяются, а ты хотел от них отказаться. Ты просто ненормальный.
– Где она?
– Знаешь, почему я пришла к тебе вчера? У нас с Бенни кончились деньги. Бенни – актер. Он готовит пьесу на радио, вернее, только собирается этим заняться. И пока у него все не наладится, я хотела пожить здесь. Я люблю Бенни…
– Любовь, конечно, сильнее всего. Но ты можешь не вдаваться в подробности ваших отношений. Главное – между нами все кончено. А расписка принадлежит мне. Ты украла ее.
– Гарри, прекрати!
– Я не позволю тебе продать ее.
– Она будет продана. И не позднее, чем сегодня в четыре часа.
В голосе Грейс звучал триумф. Она прекрасно понимала, что бывший муж не в силах что-либо изменить.
– Расписка у Фэриса? – догадался Калверт. – Он будет продавать ее?
– Гарри, ты хороший парень, но дурак, – она встала, поправляя волосы. – Ты никогда не знал цену деньгам.
– Грейс, лучше признайся, куда ты дела расписку! – Калверт чувствовал, как кровь стучит в его висках.
– Интересно, уж не собираешься ли ты сам продать ее? – она отступила на шаг.
– Это тебя не касается. Но я все же скажу. Из-за этой расписки моя жизнь подвергается смертельной опасности.
– Не пытайся растрогать меня, – Грейс хохотнула.
– Сразу после того, как ты продашь расписку, меня могут убить. Я говорю совершенно серьезно. Неужели моя жизнь не имеет для тебя никакого значения?
Она долго и задумчиво глядела на него, словно взвешивая на весах своей совести жизнь мужа и сорок пять тысяч долларов. Ответ был понятен еще до того, как прозвучали слова:
– Это ничего не меняет, Гарри.
– Так я и думал!.. У нас уже нет времени. Говори, где расписка?
Она попыталась засмеяться, и тут же ее карие глаза округлились от удивления. Грейс попыталась уклониться, но было поздно – Калверт наотмашь нанес удар по лицу. Пошатнувшись, женщина рухнула на пол, опрокинув стоявший рядом стул.

Калверт опустил ветровое стекло такси и подставил разгоряченное лицо под струю холодного воздуха. До этого он никогда не бил женщин и сейчас, даже принимая во внимание, какой стервой оказалась Грейс, глубоко сожалел о случившемся.
– Быстрей, – сказал он водителю. – Сворачивай на 64-ю авеню.
Стыд, мучивший его после расправы над Грейс, не только не проходил, но еще и усиливался. Его жег взгляд жены, полный укора и обиды. Оказавшись на полу, она не отводила от него глаз. От кого другого, но от Калверта Грейс такого поступка не ожидала. Может быть, именно поэтому, испуганная и потрясенная, она выдавила из себя адрес Бенни Фэриса.
Такси остановилось возле «Чайфилд-отеля». Калверт поблагодарил водителя за быструю езду и щедро расплатился. Затем вошел в отель и обратился к портье.
– Меня ожидает мистер Фэрис. Он у себя?
– Да. Его номер 1421, – портье заглянул в регистрационную книгу.
Прежде чем войти в номер, Калверт с сожалением вспомнил о своем «люгере», забытом дома.
Открыв дверь, он столкнулся с широкоплечим блондином.
– Вы Фэрис?
– А вы Калверт, – визави обнаружил в улыбке безупречно белые зубы. – Грейс предупредила меня о вашем визите. Она звонила несколько минут назад. Проходите.
Он сделал приглашающий жест левой рукой, но все внимание Калверта было сосредоточено на его правой, сжимавшей увесистый пистолет.
– Вы, наверное, собрались на войну? – осведомился Калверт. – В последнее время мне что-то чересчур часто встречаются охотники пострелять.
– Садитесь на кровать, – приказал Фэрис, запирая дверь.
Он был одет в широкие габардиновые брюки и твидовый пиджак, шею украшал шелковый платок. Держался Фэрис самоуверенно, взгляд был ироничным. Крупное, хорошо вылепленное лицо актера, безусловно, выглядело значительно. Неудивительно, что Грейс не устояла перед красавчиком.
– Послушайте, Калверт, бить женщин – это ваша давняя привычка?
– Осторожней с оружием, приятель. Вы хоть когда-нибудь стреляли из него? – Калверт развалился на кровати, локтями упираясь в матрас.
– За то, что вы ударили Грейс, я рассчитаюсь отдельно. Но не сейчас. Сейчас поговорим о деле. А стреляю я хорошо, можете быть уверены.
– По консервным банкам? Я спрашиваю, стреляли ли вы по людям? Хватит ли у вас духу нажать на спуск, если я вдруг окажу сопротивление?
Фэрис улыбнулся, и его палец, лежащий на курке, напрягся.
– Попробуйте и узнаете сами.
– Хорошо. Сменим тему. Расписку вы продаете Бостону?
– Я свободен в своем выборе. Грейс предоставила мне возможность действовать по собственному усмотрению. Если попробуете помешать мне – будете убиты.
– Зачем тогда эта волынка? Взяли бы сразу и убили.
– Неплохая мысль. Необходимая оборона при нападении ревнивого мужа, только что избившего свою жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12