Давно не виделись. – Артем решил пока умолчать о теме разговора.
– Интересного она нашла себе собеседника, – проворчал брат, не удовлетворенный ответом. Но говорить об этом дальше не стал.
Подвезя Сергея до редакции и купив в ближайшей аптеке все требуемые лекарства, Михаил повез Артема домой.
– Когда ты прекратишь заниматься самоистязанием? – проворчал он, останавливая машину около дома, где жил Артем. – Откуда у тебя эта патологическая неприязнь к людям в белых халатах?
– Не знаю. Может, после смерти отца и матери, – спокойно ответил Артем.
Наступила пауза. Артем тут же пожалел о сказанном. Их родители попали в автомобильную аварию три года назад. Отец умер сразу, при столкновении, когда их машина еще бешено кувыркалась в воздухе. Мать выжила. С множественными переломами и обширным кровотечением ее доставили в реанимацию. Она оказалась сильной женщиной. Несмотря на многочисленные увечья, несмотря на кому, в которой она находилась все это время, многие врачи давали весьма оптимистичные прогнозы. Однако спустя три дня все изменилось… Первоначальной версией смерти была острая сердечная недостаточность, но кое-кто усомнился в этом. Разразился скандал. Вскрытие показало, что мать умерла из-за некомпетентности врачей, допустивших грубейшую ошибку – во время операции ей была перелита кровь другой группы. Виновных осудили – Михаил не позволил им уйти от наказания, используя все свои связи в прокуратуре. Постепенно боль потери утихла, жизнь снова наладилась, но с тех самых пор Артем никогда не обращался к врачам.
Не говоря друг другу ни слова, братья поднялись в квартиру Артема. Лифт, как обычно, не работал, и на седьмой этаж пришлось идти пешком. К этому времени у Михаила уже появилась легкая одышка, Артему же, привыкшему к неисправностям лифта, восхождение не показалось столь утомительным.
– Ты больной бегаешь шустрее, чем я здоровый, – проворчал Михаил.
– Каждодневные тренировки помогают, – объяснил Артем, открывая дверь. Они вошли в квартиру. – Располагайся, а я пока прилягу. – Скинув обувь и куртку, Артем прошел в комнату и тяжело опустился на диван. Тело вновь начало жечь, пока еще несильно, но уже ощутимо. В ушах появился знакомый шум. Очевидно, кончалось действие анальгина, и болезнь не замедлила напомнить о себе.
Михаил покачал головой и ушел на кухню, а когда вернулся, в руке у него был стакан воды. Протянув его Артему вместе с горстью заранее приготовленных таблеток, он произнес:
– Пей.
– Воду выпью, а таблетки не буду, – закапризничал больной. – Обойдусь без химии.
– Будешь. Не заставляй меня применять силу. Пей немедленно и спать. Я тебя научу лечиться, – настаивал Михаил.
– Не буду пить. – Артему оставалось только топнуть ногой, как это делают маленькие дети. В дверь позвонили.
– Вот, кто-то идет ко мне на помощь, – обрадовался Михаил. – Сейчас я буду тебя держать, а наш гость затолкает таблетки тебе в рот.
– Медицинский произвол! – отозвался Артем. – Я напишу о вас статью. Ты будешь разоблачен!
– Ага, поговори еще у меня. – Михаил пошел открывать дверь. Пока он отсутствовал, Артем схватил со стола таблетки и спрятал их под подушку. Это выглядело уже совсем по-детски. Михаил придет, а он скажет ему, что выпил все, что нужно.
Щелкнул дверной замок.
– Здравствуйте, Артем Ливагин дома? – раздался из прихожей незнакомый голос.
– Он болен, – послышался ответ брата. – Ему что-нибудь передать?
– Так он дома? – требовательно и нетерпеливо переспросил голос.
– Да, но не сможет к вам выйти. Могу я узнать, кто вы?
– Не важно… – Раздался глухой удар, и, выбив спиной дверь прихожей, Михаил ввалился в комнату. Артем испуганно вскочил с дивана и подбежал к брату. Тот тяжело хватал ртом воздух, но был жив. На его груди явственно виднелся отпечаток подошвы ботинка сорок пятого размера.
В комнату вошли двое. Угрюмые и широкоплечие, облаченные в черные костюмы, длиннополые черные плащи и надвинутые на глаза шляпы а-ля супершпион, они действительно походили на секретных агентов, но не настоящих, а, скорее, сошедших со страниц комиксов.
– Кто вы? – испуганно спросил Артем, и, вглядевшись в лица незнакомцев, неожиданно сделал для себя открытие, что напавшие похожи друг на друга, как две капли воды. Права оказалась Анюта, говоря о близнецах. Может, он зря отказался от ее помощи. Впрочем, с сожалениями он немного опоздал.
– Тебе обязательно знать имя убийцы перед смертью? – усмехнулся один из бандитов, к удивлению жертвы, извлекая из-под плаща не пистолет с глушителем, как можно было бы ожидать, а настоящий двуручный меч, с длинным узким лезвием и блистающим разноцветными камнями эфесом. Второй последовал его примеру, и вскоре растерянный Артем смог убедиться, что даже мечи у близнецов абсолютно одинаковые. Не сказав больше ни слова и не давая паузе затянуться, налетчики ринулись на Артема. По холодному блеску их глаз нетрудно было догадаться, что они собираются делать. Артем попятился, пока не уперся в стену. Один из убийц взмахнул мечом, Артем едва успел пригнуться. Тускло блеснувшее лезвие звякнуло по стене, распоров обои и осыпав журналиста мелкой бетонной крошкой. С неожиданной для себя прытью Артем ринулся на кухню, захлопнув дверь перед самым носом нападавших. Сильные удары в дверь сначала ногой, а затем мечом яснее ясного показали жертве, что близнецы-убийцы не собираются останавливаться на достигнутом. К счастью, дверь была не стеклянная, а деревянная, и, получив сильный ушиб плеча, Артем все же сумел сдержать первый натиск. Не дожидаясь повторного штурма, он отпрянул назад и быстро (хочешь жить – умей вертеться) придвинул к двери кухонный стол, так что на всю процедуру у него ушло всего несколько секунд. Новый, более мощный удар заставил дверь затрещать, чуть не сорвав ее с петель. Артем навалился на стол всей тяжестью своего тела, удерживая натиск. Все происходило словно в кошмарном сне. Артем хотел кричать, но всепоглощающее чувство страха, внезапно охватившее его, слепило губы и намертво сжало челюсти, приказывая молчать, словно, позвав на помощь, он рисковал истратить последние силы, позволяющие удерживать импровизированную баррикаду. Последовал еще один удар, и еще. Упершись ногами в стоящий у противоположной стены холодильник, а руками в подпирающий дверь стол, Артем выдержал натиск – дверь осталась на месте преградой между охотниками и их прыткой жертвой. Внезапно все стихло, а затем из-за двери послышался голос одного из бандитов:
– Выходи, иначе мы убьем твоего дружка. – В голосе ни ярости, ни гнева. Просто предложение. Вот это-то и пугало!
Михаил! Спасая свою жизнь, Артем совсем забыл о брате, оставив его наедине с этими маньяками, и теперь растерялся, придавленный сознанием того, что не находит способа спастись самому и спасти Михаила.
– Открывай и выходи, трус, – вновь раздалось за дверью. – Давай покончим с этим быстро. И никаких торгов вроде: «Отпустите его, тогда выйду я». Мы не на базаре. Выходи немедленно.
Что же делать?! Артем огляделся. Его потерянно блуждающий взгляд остановился на кухонном ноже, чудом не упавшем со стола во время всеобщего хаоса. Двадцатисантиметровое лезвие с закругленным концом, впаянное в пластмассовую ручку, не слишком вдохновляло на подвиги, но иного оружия под рукой не оказалось. Схватив нож, Артем аккуратно спрятал его в рукаве, несколько раз попробовал, как быстро он может оказаться в руке, и остался доволен результатом. С грустью вспоминались широкие отточенные лезвия разделочных ножей из фильмов ужасов, но только откуда им взяться в холостяцкой квартирке, где верхом кулинарного искусства всегда считалась яичница с колбасой. Ладно, придется довольствоваться тем, что есть под рукой. Конечно, шансов на победу в схватке с двумя головорезами, без сомнения профессионалами своего дела, у Артема практически не было, однако если сегодня ему суждено отдать свою жизнь, то, по крайней мере, он при этом доставит своим убийцам немало проблем. Главное, чтобы Михаил не сплоховал в нужный момент.
Открыв кран, Артем набрал полные ладони воды и плеснул себе в лицо. Этого ему показалось мало, и он сунул голову под ледяную струю, немного остудив жар и прояснив мысли. Затем, отодвинув стол от разломанной двери, отбросил со лба мокрую прядь волос и вышел из своего укрытия.
– Так-то лучше, – улыбнулся довольно один из близнецов.
Артем взглянул на брата. Тот лежал на ковре посреди комнаты лицом вниз, крепко прижатый к полу коленом второго бандита. Меч в руках убийцы упирался своим острием в затылок Михаилу.
– Оставьте в живых брата, – попросил Артем. Он хотел спросить, зачем кто-то хочет его смерти, но почему-то был твердо уверен – ему не станут отвечать на этот, по сути бессмысленный в данной ситуации, вопрос.
– Так это еще и твой брат, – усмехнулся первый незнакомец и, обратившись ко второму, проговорил: – У них еще и братья бывают.
Второй улыбнулся.
– Придется тебя расстроить. Я солгал, обещая сохранить ему жизнь. Мы работаем без свидетелей. Извини…
Не сказав больше ни слова, первый убийца ринулся на Артема. Цель его была предельно ясна. Просить, умолять о пощаде не имело смысла. Кем бы ни были эти двое, какие бы причины ни привели их сюда – они хотели убить его, оставалось лишь сразиться за свою жизнь, пусть даже эта попытка окажется смехотворной.
С неожиданной для самого себя ловкостью Артем увернулся от секущего удара меча и, выхватив из рукава столовый нож, метнул его в убийцу, державшего Михаила. Метнул очень сильно. Так сильно, что лезвие по самую рукоятку вошло в лоб врагу! Силы удара хватило, чтобы отбросить убийцу на добрую пару метров. Поразившись виртуозности собственного броска, Артем чуть было не пропустил второй удар накинувшегося на него бандита, но, вовремя отпрянув в сторону, получил лишь небольшой порез на левом плече. Тем временем Михаил, почувствовав свободу, мгновенно очутился на ногах. Не растерявшись, он подхватил с пола меч, выроненный только что убитым бандитом, и бросился на второго обидчика, изготовившегося нанести еще один удар по Артему. Бандит заметил его в ту секунду, когда Михаил уже занес клинок над его головой. В бою все подчас решает доля секунды: принять верное решение, нанести удар, увернуться… И именно ее всегда не хватает одному из соперников. Не успев опустить меч, Михаил неожиданно почувствовал жгучую боль в боку, куда вонзилось лезвие меча.
– Не-ет! – закричал в отчаянии Артем, потрясенный увиденным. Только что, прямо на его глазах, какой-то негодяй вонзил в живот его брата лезвие меча с такой силой, что его окровавленный кончик высунулся из поясницы.
– Слишком медленно двигаешься, – прорычал убийца. – И размах большой. Никогда не раскрывайся в бою. – Он резко выдернул клинок, и Михаил, выронив меч, упал на пол, заливая ковер кровью. Артем не знал, жив ли его брат, но гнев, вулканом вскипевший в его душе, полностью поглотил чувство самосохранения.
– А-а-а! Тварь! – закричал он в ярости и бросился на врага. Но то был не безумный бросок самоубийцы навстречу смерти. Совсем нет. Артем точно знал, как ему нужно действовать, словно умудренный опытом воин подсказал ему это. Убийца еще трижды взмахнул мечом, но ни один из ударов не достиг цели – Артем с легкостью увертывался от свистящего рядом лезвия. Перекатившись по полу, он оказался за спиной чужака раньше, чем тот успел обернуться. Не вставая с корточек, Артем словно волчок крутанулся на одной ноге, второй делая подсечку своему врагу. Бандит, явно не ожидавший такого поворота событий, охнул и, вскинув ноги выше головы, упал на спину. Не давая ему опомниться и не совсем понимая, что делает, Артем прыгнул на врага и резко ударил ребром ладони по его горлу, ломая кадык. Выпучив глаза, убийца захрипел и начал бледнеть. В уголках рта появилась кровавая пена. На все это ушло не более четырех секунд – перекат, подсечка, прыжок, удар. Безупречно проведенная комбинация, достойная одобрения профессионалов. Вот только как она удалась Артему – человеку без подготовки?
– Слишком медленно двигаешься, – словно во сне прошептал Артем, с трудом осознавая, что он сотворил. Возможно, именно это психологи называли состоянием аффекта – Артему было плевать. Несколько секунд он с ненавистью смотрел на умирающего врага, а затем, словно выпуская наружу последний порыв ярости, выхватил из руки убийцы меч и с размаха вогнал лезвие ему в грудь, крепко пригвоздив человека к полу.
– Тварь, тварь, тварь… – Артем огляделся. Он был не в состоянии сфокусировать свой взгляд на чем бы то ни было. Перед глазами стояла серая пелена, в голове снова появился гул, в висках больно пульсировала кровь. – Тварь, тварь… – Он не мог больше произнести ни слова. Да и смысл последнего он вряд ли понимал. Так Артем и стоял еще некоторое время, пока в кровь не перестали выбрасываться чудовищные порции адреналина, заставляющего его руки мелко дрожать, а сердце – бешено биться. Затем, когда бешенство покинуло его, он вспомнил о брате.
– Миша! – Артем подбежал к неподвижному брату, трясущейся рукой пощупал пульс. Жив! Без сознания, но главное – ЖИВ!
Жив! Жив! Жив!
– Потерпи немного, сейчас приедет «скорая». – Артем бросился к телефону. «Скорая»… 02 или 03?! Или 01?! Черт возьми, всегда путаю!»
Внезапно в нос ему ударил омерзительный, сладковатый запах крови, начавший быстро распространяться по квартире. Он никогда не считал себя неженкой, но сейчас вдруг понял, что не в состоянии переносить этот приторный запах смерти. Его желудок свело судорогой, и на этот раз Артем не смог сдержаться – его стошнило прямо посреди комнаты. Он попытался задержать дыхание, но, как совсем недавно случилось в кафе, реальность вновь утратила свои четкие очертания, пол неприятно качнулся, и, так и не дойдя до телефона, Артем потерял сознание.
«Господи, пожалуйста, только не сейчас. Миша-а-а…»
5
Кондор открыл глаза и, оглядевшись, не сразу понял, что находится в своей комнате. С огромным трудом, превозмогая боль, сотнями раскаленных игл пронизывающую все тело, он оторвал голову от подушки и сел на постели. Ужасно хотелось пить. Жар невиданной силы сжигал его изнутри. Скорее всего, это действовало противоядие, выводя из организма остатки яда, но от осознания этого легче не становилось. Кондор осторожно опустил голову (размеренный стук в висках и сильная головная боль сковывали движения) и посмотрел на себя. Его грудь плотно стягивали пропитавшиеся кровью повязки, мешавшие свободно дышать и дурно пахнувшие неизвестными мазями. Вонь стояла нестерпимая, необходимо было срочно избавится от нее. Отыскав на столе нож, Кондор разрезал замысловатые узлы и рывком сорвал бинты, освобождая зажатую, словно в тисках, грудную клетку. Повязки полетели в другой конец комнаты, и дышать сразу стало легче. Запах ослаб, хотя и не исчез. Князь осмотрел раны. Неизвестно, сколько времени он провалялся без сознания, но раны уже успели порядком затянуться и выглядели теперь как безобидные царапины. Да какие там царапины – давно зарубцевавшиеся шрамы. Либо он пролежал в бреду не меньше пары недель, что было вполне вероятным, либо его лекарь Тултудон начал практиковать лечение при помощи магии. Другого объяснения своему внезапному исцелению Кондор просто не находил. Встав с постели, он несколько секунд боролся с силой притяжения, упорно подгибавшей его ослабшие ноги, после чего сделал несколько осторожных шагов. Во рту пересохло, горло неприятно саднило, а в животе раздавалось подозрительное урчание. Тяжело дыша, князь кое-как доплелся до стола и заглянул в стоящий там кувшин. Ничего не разглядев из-за мелькавших перед глазами мушек, он наклонился и принюхался: вода.
– В этом замке можно найти хоть немного вина?! – с досадой прохрипел Кондор. Никто ему не ответил, тогда он схватил кувшин и начал жадно пить, охлаждая невыносимый жар, испепеляющий его внутренности. Полностью осушив двухлитровый сосуд, он отшвырнул его в угол, и тот с глухим треском разлетелся на куски. Проклятье! Жажда не ушла! Наоборот, она стала еще сильнее, словно он не пил воду, а подлил горючей смеси в костер. Появилось головокружение, а к фиолетовым пятнам перед глазами теперь прибавились еще и серебристые снежинки, вспыхивающие то там, то здесь. Желудок свело, и князя едва не стошнило, но в последний момент он сумел сдержаться.
– А-а-арсон, – позвал он своего телохранителя, но его голос прозвучал почти неслышно. Голова разрывалась от нестерпимой боли. Внезапно ноги Кондора подкосились, и он рухнул на пол. – А-арсон.
После этого сознание оставило его.
… Это были обрывки каких-то чудесных видений, что-то очень знакомое и столь же близкое, но в то же время совершенно непонятное и чужое. Воспоминания? Фантазии? Бред? Лица людей, предметы, обстановка – все это казалось Кондору таким близким и родным, а главное, таким реальным, что вовсе не казалось сном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Интересного она нашла себе собеседника, – проворчал брат, не удовлетворенный ответом. Но говорить об этом дальше не стал.
Подвезя Сергея до редакции и купив в ближайшей аптеке все требуемые лекарства, Михаил повез Артема домой.
– Когда ты прекратишь заниматься самоистязанием? – проворчал он, останавливая машину около дома, где жил Артем. – Откуда у тебя эта патологическая неприязнь к людям в белых халатах?
– Не знаю. Может, после смерти отца и матери, – спокойно ответил Артем.
Наступила пауза. Артем тут же пожалел о сказанном. Их родители попали в автомобильную аварию три года назад. Отец умер сразу, при столкновении, когда их машина еще бешено кувыркалась в воздухе. Мать выжила. С множественными переломами и обширным кровотечением ее доставили в реанимацию. Она оказалась сильной женщиной. Несмотря на многочисленные увечья, несмотря на кому, в которой она находилась все это время, многие врачи давали весьма оптимистичные прогнозы. Однако спустя три дня все изменилось… Первоначальной версией смерти была острая сердечная недостаточность, но кое-кто усомнился в этом. Разразился скандал. Вскрытие показало, что мать умерла из-за некомпетентности врачей, допустивших грубейшую ошибку – во время операции ей была перелита кровь другой группы. Виновных осудили – Михаил не позволил им уйти от наказания, используя все свои связи в прокуратуре. Постепенно боль потери утихла, жизнь снова наладилась, но с тех самых пор Артем никогда не обращался к врачам.
Не говоря друг другу ни слова, братья поднялись в квартиру Артема. Лифт, как обычно, не работал, и на седьмой этаж пришлось идти пешком. К этому времени у Михаила уже появилась легкая одышка, Артему же, привыкшему к неисправностям лифта, восхождение не показалось столь утомительным.
– Ты больной бегаешь шустрее, чем я здоровый, – проворчал Михаил.
– Каждодневные тренировки помогают, – объяснил Артем, открывая дверь. Они вошли в квартиру. – Располагайся, а я пока прилягу. – Скинув обувь и куртку, Артем прошел в комнату и тяжело опустился на диван. Тело вновь начало жечь, пока еще несильно, но уже ощутимо. В ушах появился знакомый шум. Очевидно, кончалось действие анальгина, и болезнь не замедлила напомнить о себе.
Михаил покачал головой и ушел на кухню, а когда вернулся, в руке у него был стакан воды. Протянув его Артему вместе с горстью заранее приготовленных таблеток, он произнес:
– Пей.
– Воду выпью, а таблетки не буду, – закапризничал больной. – Обойдусь без химии.
– Будешь. Не заставляй меня применять силу. Пей немедленно и спать. Я тебя научу лечиться, – настаивал Михаил.
– Не буду пить. – Артему оставалось только топнуть ногой, как это делают маленькие дети. В дверь позвонили.
– Вот, кто-то идет ко мне на помощь, – обрадовался Михаил. – Сейчас я буду тебя держать, а наш гость затолкает таблетки тебе в рот.
– Медицинский произвол! – отозвался Артем. – Я напишу о вас статью. Ты будешь разоблачен!
– Ага, поговори еще у меня. – Михаил пошел открывать дверь. Пока он отсутствовал, Артем схватил со стола таблетки и спрятал их под подушку. Это выглядело уже совсем по-детски. Михаил придет, а он скажет ему, что выпил все, что нужно.
Щелкнул дверной замок.
– Здравствуйте, Артем Ливагин дома? – раздался из прихожей незнакомый голос.
– Он болен, – послышался ответ брата. – Ему что-нибудь передать?
– Так он дома? – требовательно и нетерпеливо переспросил голос.
– Да, но не сможет к вам выйти. Могу я узнать, кто вы?
– Не важно… – Раздался глухой удар, и, выбив спиной дверь прихожей, Михаил ввалился в комнату. Артем испуганно вскочил с дивана и подбежал к брату. Тот тяжело хватал ртом воздух, но был жив. На его груди явственно виднелся отпечаток подошвы ботинка сорок пятого размера.
В комнату вошли двое. Угрюмые и широкоплечие, облаченные в черные костюмы, длиннополые черные плащи и надвинутые на глаза шляпы а-ля супершпион, они действительно походили на секретных агентов, но не настоящих, а, скорее, сошедших со страниц комиксов.
– Кто вы? – испуганно спросил Артем, и, вглядевшись в лица незнакомцев, неожиданно сделал для себя открытие, что напавшие похожи друг на друга, как две капли воды. Права оказалась Анюта, говоря о близнецах. Может, он зря отказался от ее помощи. Впрочем, с сожалениями он немного опоздал.
– Тебе обязательно знать имя убийцы перед смертью? – усмехнулся один из бандитов, к удивлению жертвы, извлекая из-под плаща не пистолет с глушителем, как можно было бы ожидать, а настоящий двуручный меч, с длинным узким лезвием и блистающим разноцветными камнями эфесом. Второй последовал его примеру, и вскоре растерянный Артем смог убедиться, что даже мечи у близнецов абсолютно одинаковые. Не сказав больше ни слова и не давая паузе затянуться, налетчики ринулись на Артема. По холодному блеску их глаз нетрудно было догадаться, что они собираются делать. Артем попятился, пока не уперся в стену. Один из убийц взмахнул мечом, Артем едва успел пригнуться. Тускло блеснувшее лезвие звякнуло по стене, распоров обои и осыпав журналиста мелкой бетонной крошкой. С неожиданной для себя прытью Артем ринулся на кухню, захлопнув дверь перед самым носом нападавших. Сильные удары в дверь сначала ногой, а затем мечом яснее ясного показали жертве, что близнецы-убийцы не собираются останавливаться на достигнутом. К счастью, дверь была не стеклянная, а деревянная, и, получив сильный ушиб плеча, Артем все же сумел сдержать первый натиск. Не дожидаясь повторного штурма, он отпрянул назад и быстро (хочешь жить – умей вертеться) придвинул к двери кухонный стол, так что на всю процедуру у него ушло всего несколько секунд. Новый, более мощный удар заставил дверь затрещать, чуть не сорвав ее с петель. Артем навалился на стол всей тяжестью своего тела, удерживая натиск. Все происходило словно в кошмарном сне. Артем хотел кричать, но всепоглощающее чувство страха, внезапно охватившее его, слепило губы и намертво сжало челюсти, приказывая молчать, словно, позвав на помощь, он рисковал истратить последние силы, позволяющие удерживать импровизированную баррикаду. Последовал еще один удар, и еще. Упершись ногами в стоящий у противоположной стены холодильник, а руками в подпирающий дверь стол, Артем выдержал натиск – дверь осталась на месте преградой между охотниками и их прыткой жертвой. Внезапно все стихло, а затем из-за двери послышался голос одного из бандитов:
– Выходи, иначе мы убьем твоего дружка. – В голосе ни ярости, ни гнева. Просто предложение. Вот это-то и пугало!
Михаил! Спасая свою жизнь, Артем совсем забыл о брате, оставив его наедине с этими маньяками, и теперь растерялся, придавленный сознанием того, что не находит способа спастись самому и спасти Михаила.
– Открывай и выходи, трус, – вновь раздалось за дверью. – Давай покончим с этим быстро. И никаких торгов вроде: «Отпустите его, тогда выйду я». Мы не на базаре. Выходи немедленно.
Что же делать?! Артем огляделся. Его потерянно блуждающий взгляд остановился на кухонном ноже, чудом не упавшем со стола во время всеобщего хаоса. Двадцатисантиметровое лезвие с закругленным концом, впаянное в пластмассовую ручку, не слишком вдохновляло на подвиги, но иного оружия под рукой не оказалось. Схватив нож, Артем аккуратно спрятал его в рукаве, несколько раз попробовал, как быстро он может оказаться в руке, и остался доволен результатом. С грустью вспоминались широкие отточенные лезвия разделочных ножей из фильмов ужасов, но только откуда им взяться в холостяцкой квартирке, где верхом кулинарного искусства всегда считалась яичница с колбасой. Ладно, придется довольствоваться тем, что есть под рукой. Конечно, шансов на победу в схватке с двумя головорезами, без сомнения профессионалами своего дела, у Артема практически не было, однако если сегодня ему суждено отдать свою жизнь, то, по крайней мере, он при этом доставит своим убийцам немало проблем. Главное, чтобы Михаил не сплоховал в нужный момент.
Открыв кран, Артем набрал полные ладони воды и плеснул себе в лицо. Этого ему показалось мало, и он сунул голову под ледяную струю, немного остудив жар и прояснив мысли. Затем, отодвинув стол от разломанной двери, отбросил со лба мокрую прядь волос и вышел из своего укрытия.
– Так-то лучше, – улыбнулся довольно один из близнецов.
Артем взглянул на брата. Тот лежал на ковре посреди комнаты лицом вниз, крепко прижатый к полу коленом второго бандита. Меч в руках убийцы упирался своим острием в затылок Михаилу.
– Оставьте в живых брата, – попросил Артем. Он хотел спросить, зачем кто-то хочет его смерти, но почему-то был твердо уверен – ему не станут отвечать на этот, по сути бессмысленный в данной ситуации, вопрос.
– Так это еще и твой брат, – усмехнулся первый незнакомец и, обратившись ко второму, проговорил: – У них еще и братья бывают.
Второй улыбнулся.
– Придется тебя расстроить. Я солгал, обещая сохранить ему жизнь. Мы работаем без свидетелей. Извини…
Не сказав больше ни слова, первый убийца ринулся на Артема. Цель его была предельно ясна. Просить, умолять о пощаде не имело смысла. Кем бы ни были эти двое, какие бы причины ни привели их сюда – они хотели убить его, оставалось лишь сразиться за свою жизнь, пусть даже эта попытка окажется смехотворной.
С неожиданной для самого себя ловкостью Артем увернулся от секущего удара меча и, выхватив из рукава столовый нож, метнул его в убийцу, державшего Михаила. Метнул очень сильно. Так сильно, что лезвие по самую рукоятку вошло в лоб врагу! Силы удара хватило, чтобы отбросить убийцу на добрую пару метров. Поразившись виртуозности собственного броска, Артем чуть было не пропустил второй удар накинувшегося на него бандита, но, вовремя отпрянув в сторону, получил лишь небольшой порез на левом плече. Тем временем Михаил, почувствовав свободу, мгновенно очутился на ногах. Не растерявшись, он подхватил с пола меч, выроненный только что убитым бандитом, и бросился на второго обидчика, изготовившегося нанести еще один удар по Артему. Бандит заметил его в ту секунду, когда Михаил уже занес клинок над его головой. В бою все подчас решает доля секунды: принять верное решение, нанести удар, увернуться… И именно ее всегда не хватает одному из соперников. Не успев опустить меч, Михаил неожиданно почувствовал жгучую боль в боку, куда вонзилось лезвие меча.
– Не-ет! – закричал в отчаянии Артем, потрясенный увиденным. Только что, прямо на его глазах, какой-то негодяй вонзил в живот его брата лезвие меча с такой силой, что его окровавленный кончик высунулся из поясницы.
– Слишком медленно двигаешься, – прорычал убийца. – И размах большой. Никогда не раскрывайся в бою. – Он резко выдернул клинок, и Михаил, выронив меч, упал на пол, заливая ковер кровью. Артем не знал, жив ли его брат, но гнев, вулканом вскипевший в его душе, полностью поглотил чувство самосохранения.
– А-а-а! Тварь! – закричал он в ярости и бросился на врага. Но то был не безумный бросок самоубийцы навстречу смерти. Совсем нет. Артем точно знал, как ему нужно действовать, словно умудренный опытом воин подсказал ему это. Убийца еще трижды взмахнул мечом, но ни один из ударов не достиг цели – Артем с легкостью увертывался от свистящего рядом лезвия. Перекатившись по полу, он оказался за спиной чужака раньше, чем тот успел обернуться. Не вставая с корточек, Артем словно волчок крутанулся на одной ноге, второй делая подсечку своему врагу. Бандит, явно не ожидавший такого поворота событий, охнул и, вскинув ноги выше головы, упал на спину. Не давая ему опомниться и не совсем понимая, что делает, Артем прыгнул на врага и резко ударил ребром ладони по его горлу, ломая кадык. Выпучив глаза, убийца захрипел и начал бледнеть. В уголках рта появилась кровавая пена. На все это ушло не более четырех секунд – перекат, подсечка, прыжок, удар. Безупречно проведенная комбинация, достойная одобрения профессионалов. Вот только как она удалась Артему – человеку без подготовки?
– Слишком медленно двигаешься, – словно во сне прошептал Артем, с трудом осознавая, что он сотворил. Возможно, именно это психологи называли состоянием аффекта – Артему было плевать. Несколько секунд он с ненавистью смотрел на умирающего врага, а затем, словно выпуская наружу последний порыв ярости, выхватил из руки убийцы меч и с размаха вогнал лезвие ему в грудь, крепко пригвоздив человека к полу.
– Тварь, тварь, тварь… – Артем огляделся. Он был не в состоянии сфокусировать свой взгляд на чем бы то ни было. Перед глазами стояла серая пелена, в голове снова появился гул, в висках больно пульсировала кровь. – Тварь, тварь… – Он не мог больше произнести ни слова. Да и смысл последнего он вряд ли понимал. Так Артем и стоял еще некоторое время, пока в кровь не перестали выбрасываться чудовищные порции адреналина, заставляющего его руки мелко дрожать, а сердце – бешено биться. Затем, когда бешенство покинуло его, он вспомнил о брате.
– Миша! – Артем подбежал к неподвижному брату, трясущейся рукой пощупал пульс. Жив! Без сознания, но главное – ЖИВ!
Жив! Жив! Жив!
– Потерпи немного, сейчас приедет «скорая». – Артем бросился к телефону. «Скорая»… 02 или 03?! Или 01?! Черт возьми, всегда путаю!»
Внезапно в нос ему ударил омерзительный, сладковатый запах крови, начавший быстро распространяться по квартире. Он никогда не считал себя неженкой, но сейчас вдруг понял, что не в состоянии переносить этот приторный запах смерти. Его желудок свело судорогой, и на этот раз Артем не смог сдержаться – его стошнило прямо посреди комнаты. Он попытался задержать дыхание, но, как совсем недавно случилось в кафе, реальность вновь утратила свои четкие очертания, пол неприятно качнулся, и, так и не дойдя до телефона, Артем потерял сознание.
«Господи, пожалуйста, только не сейчас. Миша-а-а…»
5
Кондор открыл глаза и, оглядевшись, не сразу понял, что находится в своей комнате. С огромным трудом, превозмогая боль, сотнями раскаленных игл пронизывающую все тело, он оторвал голову от подушки и сел на постели. Ужасно хотелось пить. Жар невиданной силы сжигал его изнутри. Скорее всего, это действовало противоядие, выводя из организма остатки яда, но от осознания этого легче не становилось. Кондор осторожно опустил голову (размеренный стук в висках и сильная головная боль сковывали движения) и посмотрел на себя. Его грудь плотно стягивали пропитавшиеся кровью повязки, мешавшие свободно дышать и дурно пахнувшие неизвестными мазями. Вонь стояла нестерпимая, необходимо было срочно избавится от нее. Отыскав на столе нож, Кондор разрезал замысловатые узлы и рывком сорвал бинты, освобождая зажатую, словно в тисках, грудную клетку. Повязки полетели в другой конец комнаты, и дышать сразу стало легче. Запах ослаб, хотя и не исчез. Князь осмотрел раны. Неизвестно, сколько времени он провалялся без сознания, но раны уже успели порядком затянуться и выглядели теперь как безобидные царапины. Да какие там царапины – давно зарубцевавшиеся шрамы. Либо он пролежал в бреду не меньше пары недель, что было вполне вероятным, либо его лекарь Тултудон начал практиковать лечение при помощи магии. Другого объяснения своему внезапному исцелению Кондор просто не находил. Встав с постели, он несколько секунд боролся с силой притяжения, упорно подгибавшей его ослабшие ноги, после чего сделал несколько осторожных шагов. Во рту пересохло, горло неприятно саднило, а в животе раздавалось подозрительное урчание. Тяжело дыша, князь кое-как доплелся до стола и заглянул в стоящий там кувшин. Ничего не разглядев из-за мелькавших перед глазами мушек, он наклонился и принюхался: вода.
– В этом замке можно найти хоть немного вина?! – с досадой прохрипел Кондор. Никто ему не ответил, тогда он схватил кувшин и начал жадно пить, охлаждая невыносимый жар, испепеляющий его внутренности. Полностью осушив двухлитровый сосуд, он отшвырнул его в угол, и тот с глухим треском разлетелся на куски. Проклятье! Жажда не ушла! Наоборот, она стала еще сильнее, словно он не пил воду, а подлил горючей смеси в костер. Появилось головокружение, а к фиолетовым пятнам перед глазами теперь прибавились еще и серебристые снежинки, вспыхивающие то там, то здесь. Желудок свело, и князя едва не стошнило, но в последний момент он сумел сдержаться.
– А-а-арсон, – позвал он своего телохранителя, но его голос прозвучал почти неслышно. Голова разрывалась от нестерпимой боли. Внезапно ноги Кондора подкосились, и он рухнул на пол. – А-арсон.
После этого сознание оставило его.
… Это были обрывки каких-то чудесных видений, что-то очень знакомое и столь же близкое, но в то же время совершенно непонятное и чужое. Воспоминания? Фантазии? Бред? Лица людей, предметы, обстановка – все это казалось Кондору таким близким и родным, а главное, таким реальным, что вовсе не казалось сном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40