Дэв был закрыт для эмпатического восприятия Хранителя, но магия и не требовалась. Все эмоции Бориса были отражены на его лице.
– Значит, ты все-таки не веришь мне, повелитель, – проговорил Инквизитор, принимая из рук Бориса дар Мудреца.
– Что это? – спросил Олег, осмелев и подходя ближе.
Инквизитор взглянул на него, потом на Бориса. Но так ничего и не сказал. За него ответила Дайлана. Выйдя из сада, она не спеша подошла к Ларду, провела указательным пальцем по гладкой поверхности шара, словно стирала с него пыль, и проговорила сухо, не глядя ни на кого:
– Это смерть. Смерть для нашего мира.
31
«Сердце пути» являлось порталом. Запечатанными вратами, ведущими в Силиорд. И открывались эти врата при весьма специфических обстоятельствах – в тот самый момент, когда останавливалось сердце Инквизитора. Это была страховка Мудреца. Если Лард погибнет, его смерть откроет проход между мирами, и готовый к битве гелионт, прирожденный Сын Света, войдет в Творение, неся с собой благословенное очищение. Была в этом всем лишь одна проблема, – врата могли открыться лишь тогда, когда пришедший в Творение асур еще не разорвал Поток, связывающий реальности, что обычно происходило сразу, как только лорд Тьмы воплощался в новом теле. И перед Инквизитором в итоге вставал нелегкий выбор. Он мог встретить асура в бою и попытаться уничтожить его, рискуя при этом отдать Творение Тьме, или же погибнуть раньше, чем воплотится Ангот.
– И все же не понимаю, чего в этом такого страшного, – проговорил Олег, обдумав рассказ Дайланы.
Ларда с ними не было. Уединившись на втором этаже, он проводил обряд слияния, соединяя «Сердце пути» со своим телом. В чем заключался смысл обряда, никто не знал. Даже ведьма.
– В чем именно? – отвлекся от своих мыслей Борис, сидящий на подоконнике и беззаботно болтающий ногой, словно маленький мальчик.
– В том, что к нам придет Сын Света. Он ведь очистит мир от Тьмы. Причем, насколько я понял, он гораздо круче Ларда, – ответил Олег.
– Круче. Намного круче, – ответила Дайлана, стоящая тут же у окна. – Они – чистая энергия Света. Их тела сотканы из очистительного огня, священного и смертоносного. И если в Силиорде гелионты ослепительны и прекрасны, то в Творении… Как бы тебе объяснить… Просто представь себе, что каждый их шаг в этом мире, это взрыв маленькой ядерной бомбы. Даже камни горят, словно папиросная бумага. Каждая секунда пребывания Сына Света в нашем мире – это смерть тысяч людей, горящие города, кипящие океаны. Если Легионер приходит в Творение, то вместе с очищением он всегда несет боль и смерть.
– Даже священный огонь может обжечь, – вспомнил Борис чье-то древнее высказывание.
– На самом деле священный огонь жжет сильнее, чем какой-либо другой.
Со второго этажа спустился Лард. Он был совершенно обнажен и не стеснялся своей наготы. Впрочем, ни Дайлану, ни Хранителя с участковым факт наготы Инквизитора не смутил. Взгляды всех троих притягивало словно магнитом не к телу дэва, а к тому, что на нем было изображено. А изображено было немало. Татуировками оказалось покрыто едва ли не семьдесят процентов кожи Инквизитора. Некоторые бледные и едва заметные, некоторые небывало яркие, словно сделанные несколько минут назад. Символы, знаки, письмена. Армы. Боевые руны Силиорда. И среди них огромным золотым пятном выделялась одна, в виде большой семиконечной звезды, помещенная чуть ниже левого соска. «Сердце пути». Руна спасения. Руна смерти.
– Содом с Гоморрой случайно не его рук дело? – усмехнулся Олег.
– В Содом и Гоморру приходил я, – совершенно обыденным тоном ответил дэв. – В разное время и совсем не так, как это описано в ваших священных книгах. Я превратил эти проклятые города, наполненные Тьмой, в пепелища. Но это ничто по сравнению с тем, на что способен гелионт. Легионерам запрещено пересекать Великую Границу, но если однажды врата откроются для Сына Света, будьте готовы исчислять погибших миллионами. Он не будет выбирать. Он просто устроит в этом мире апокалипсис. Возможно, тот самый, что приснился однажды камперу Иоанну.
– И зачем же тогда нам вызывать его? – задал вполне справедливый вопрос участковый. – Не понимаю.
– Потому что не знаешь разницы между огнем гелионта и Тьмой. Поверь – смерть в этом мире – не самое страшное. Самое страшное – жить в мире, где безраздельно правят асуры и где ты – вечный раб, которому уже не суждено попасть в. Свет.
– А может быть, Творцу просто жалко отдавать грядку морковки прожорливым соседским кроликам? – встрял в разговор Борис.
Олег в недоумении посмотрел на него. Он до сих пор ничего не знал про грядки Господни, на которых Творец выращивает души, чтобы использовать потом их энергию в своих целях.
– Жаль, что ты видишь это так, – осуждающе покачал головой Лард и принялся не спеша одеваться.
– Вижу, как могу, – ответил Борис.
– Если проживешь достаточно долго и не уйдешь во Тьму, однажды ты переменишь свое мнение. И даже не заметишь, как это произошло.
Слова Инквизитора звучали как обещание.
– Дайлана прожила шестьсот лет. Но она думает так же, как и я, – попытался спорить Борис.
– Ты действительно так считаешь? – улыбнулся Лард. – А теперь вспомни события последних дней. Стала бы она так рисковать собой, считая, что Творец – это всего лишь ненасытная тварь, пожирающая человеческие души. Посмотри на нее и скажи, что я не прав.
Борис взглянул на Дайлану, стоящую рядом с ним. Такую худую, бледную, измученную девушку, которую он каким-то чудом выдернул из лап смерти и которая готова была принять ее. Почему? Потому что она уже видела разницу! Действительно видела!
– Ладно, проехали, – раздраженно отмахнулся Борис – Дальше-то что?
– А дальше я исполню свое предназначение и отправлюсь на Инквизицию, – спокойно ответил Лард. Потом он перевел взгляд на Дайлану: – Ты поможешь мне.
Он не просил и не спрашивал, он утверждал.
– Я готова, – ответила ведьма.
Она уже догадывалась, что именно нужно от нее Инквизитору, и была готова к этому. С самого начала Дайлана была готова бесконечно искупать свою вину за совершенную ошибку.
– Ты что, пойдешь с ним? – забеспокоился Борис, ощутивший страх и волнение, зародившиеся в душе ведьмы.
Как же плохо быть эмпатом!
– Нет, – ответила Дайлана.
Повернулась к Борису, осторожно провела рукой по лицу Хранителя, нежно касаясь едва начавшего затягиваться рубца от пули на его щеке. Впоследствии здесь должен остаться шрам. Память о ране, нанесенной Чистым металлом Силиорда. Напоминание, что дархи тоже смертны и в них тоже течет кровь.
– Тогда почему ты так боишься? – спросил Борис.
– Я не боюсь. Это нечто другое, – ответила девушка.
– Могу я помочь? – спросил Хранитель.
– Просто будь рядом, – попросила Дайлана. – А пока, пожалуйста, открой мне тайник.
Смущенный и подавленный столь странным ответом Борис прошел в соседнюю комнату, открыл тайник, отошел в сторону, уступая место Дайлане. Из недр вмонтированного в пол сейфа появились две каменные пирамидки, изрезанные руническими письменами, и загадочная шкатулка, которую Борис так и не сумел открыть.
– Что это? – поинтересовался Борис.
– Руны слияния, – ответила Дайлана, указывая на пирамидки.
После этого она склонилась над шкатулкой, что-то прошептала и спокойно открыла крышку. Никакого ключа никогда и не было. Шкатулка была попросту заговорена.
– А ларчик просто открывался, – усмехнулся Борис, заглядывая внутрь. – А что внутри?
Содержание шкатулки оказалось самым неожиданным. Девять нераспустившихся бутонов белых роз. И самым удивительным было то, что выглядели они так, будто только что срезаны с куста.
– Это мой неприкосновенный запас, – объяснила ведьма и, достав из шкатулки один бутон, проговорила с сожалением: – Не думала, что так быстро использую его.
– Это ведь не просто розы? – догадался Хранитель.
– Конечно, нет, – ответила Дайлана.
Розы были жизнями. Человеческими жизнями. Маленькая хитрость, на которую шли многие сошар. Дархи, даже древние, не могли удерживать много Нитей Жизни одновременно. В среднем три, реже четыре или пять. Десяток удерживали лишь единицы, самые древние и могущественные. Но чарвы, питающие своей энергией дархов, время от времени имели свойство умирать от истощения и внезапных болезней. Не имея возможности мгновенно создавать новые питательные каналы, сошар готовили их про запас. Соткав заклинание, они «навешивали» его на свою очередную жертву, делая ее чарвом. Но если Нить бездействовала, она через некоторое время ссыхалась и отмирала. Чтобы этого не произошло, Дайлана использовала срезанные бутоны роз. В итоге энергия тоненьким ручейком текла по каналу, не давая ему атрофироваться, а розе увянуть, при этом, практически не истощая чарва. А в нужный момент ведьма могла активировать канал, превращая его в свою Нить Жизни.
Сейчас в запаснике Дайланы лежало девять бутонов. Молодые, здоровые, крепкие физически люди, судьба которых была предрешена. В обычных условиях все было бы иначе. Дайлана старалась не убивать своих чарвов. Но тогда энергия требовалась ей самой, а сейчас она должна была отдать ее Ларду. Инквизитор был слаб. В обычных условиях он пил энергию мира, однако сейчас Лард не был воплощен, находясь на уровне Древнего. Конечно, его собственное тело порождало немыслимое количество энергии, однако даже ее было катастрофически мало, если Инквизитор собирался пробить защиту отступников и уничтожить «Чашу воплощения». Дэв не мог получить в свое распоряжение жизни девяти чарвов Дайланы. Каналы были настроены на нее, а Лард был слишком другим. Но существовал один сложный обряд, проведя который, Дайлана должна была стать посредником между дэвом и своими чарвами. Проводником. Для этого и лежали в тайнике пирамидки рун слияния.
– Это опасно? – спросил Борис, когда Дайлана рассказала ему, что они с Лардом замыслили.
– Не более опасно, чем все то, что уже происходило, – уклончиво ответила ведьма. Сейчас она сидела на полу, поставив одну из пирамидок на расстоянии вытянутой руки. Вторая пирамидка покоилась у ног Инквизитора, сидящего в противоположном углу комнаты. Закрыв глаза, он что-то бормотал, но что, ни Борис, ни Олег, ни даже сама Дайлана понять не могли. Так продолжалось около десяти минут. Затем Лард вдруг открыл глаза, осмотрел комнату и спокойно проговорил:
– Время подходящее. Пора начинать. Ты готова?
– Готова, – отозвалась ведьма.
Дайлана дотянулась до своей пирамидки, состоящей из множества подвижных фрагментов, и повернула верхнюю ее часть так, чтобы отображенный там заковыристый символ, больше всего напоминающий могильный крест с тремя лишними полосками, теперь был обращен к Ларду.
– Открой Врата дающего, – громко и отчетливо произнесла при этом ведьма.
Лард выждал какое-то время, после чего повернул верхний конус своей пирамидки таким образом, что теперь оба символа, его и Дайланы, были устремлены на него.
– Открой Врата берущего, – столь же громко проговорил он.
После чего снова закрыл глаза, сложив руки на груди. Дайлана сделала то же самое.
– Интахас, пир, тикама, арунгал…
Слова полились из уст ведьмы и дэва одновременно, моментально слившись в один бесконечный поток. И Борис, к своему изумлению, видел этот поток! Он видел, как отдельные слова, точнее не слова, а невероятно древние руны, озвученные голосами, превращались в символы, вспыхивая в его сознании. Он не мог запомнить всей последовательности, но эта река завораживала, пьянила, уносила сознание прочь. На глазах молодого дарха творилось заклинание, и Борис был поражен его красотой и сложностью.
Олег не видел того, что оказалось доступно новообращенному Хранителю. Но зато он видел, как пирамидки неожиданно начали светиться изнутри оранжевым светом. Затем они медленно оторвались от пола, плавно поднялись к потолку и стали хаотично вращаться, при этом, постоянно наращивая темп, пока скорость вращения не достигла максимума и грани не слились воедино, визуально превращая пирамиды в два небольших светящихся шара. Запахло озоном и чем-то жутко ядовитым. Воздух пробила юркая белая молния, ударяя в пол и оставляя после себя небольшое обугленное пятно. Руны нерушимости, заложенные в стенах дома, прекрасно оберегали его от стихийных бедствий и пожаров, но не от древней магии. Против нее они были бессильны.
Олег испуганно вздрогнул, но с места не сдвинулся, опасаясь нарушить целостность заклинания. Посмотрев на Бориса, он с облегчением отметил, что не одинок. Хранитель затравленно озирался по сторонам, бросая косые взгляды то на повисшие в воздухе шары, то на Инквизитора с ведьмой. Поймав на себе взгляд участкового, молодой человек попытался ободрить последнего улыбкой, но она получилась до того жалкой и растерянной, что Олегу стало еще хуже.
Закончилось все совершенно внезапно. Шары вдруг ринулись навстречу друг другу, яркая вспышка алого осветила комнату, и все стихло. На полу лежали две каменные пирамиды, слитые воедино нижними плоскостями. Заклинание было активировано. Дайлана стала Проводником для Ларда. Медленно поднявшись с пола, ведьма пошатываясь подошла к столу, на котором стояла шкатулка с розами, достала один бутон. Прошептала короткое «Проснись». Роза дрогнула и на глазах у всех распустилась прекрасным цветком. Ведьма активировала первую Нить Жизни.
– Ты чувствуешь? – спросила она, не оборачиваясь к дэву.
Инквизитор спокойно поднялся на ноги, подобрал с пола руну слияния, подошел к Дайлане
– Его Сила во мне. Заклинание работает, – удовлетворенно проговорил он. – Мы сделали все возможное, чтобы быть готовыми к схватке. Настало время Инквизиции.
32
Перемены на полях Тесила не почувствовали ни ведьма, ни оборотень, ни уж тем более скучающий в компании дархов Олег. Но тот, кому это было суждено, безошибочно определил момент, когда пространство дрогнуло, а границы между реальностями стали лишь легкими тенями, растворяясь в волнах могучей силы пробудившейся «Чаши воплощения». Это было родное Творение Ларда. И он, даже не воплощенный, чувствовал все изменения, происходящие в мире.
– «Чаша» проснулась, – сухо проговорил Инквизитор, вглядываясь в безоблачное голубое небо.
Огненно-рыжий солнечный диск едва коснулся горизонта, унося с собой очистительный свет. Природа готовилась ко сну. Спокойному сну. И лишь собаки, почувствовавшие неладное, вдруг завыли, уныло и отчаянно, пугая своих хозяев. Одновременно. Во всем мире. Конечно же, никто не обратил на это особого внимания. Разве узнаешь, что вместе с твоей псиной воет не только соседская, но и все остальные, во всех городах, на всех континентах.
Покинув дом, Инквизитор вышел за пределы каменной оградки, чтобы Бледная Граница Потока не помешала предстоящему заклинанию. Его скоростные перемещения в Творении не были похожи ни на «Золотую тропу», ни на «Шаг света» и были совершенно незаметны даже для всезнающих ведьм и ведьмаков. Это был его особенный дар свыше, и только дэвы могли пользоваться им. Воплощенные дэвы. Сможет ли он пройти сквозь «Плоть мира», Лард не знал. Одно дело – суметь возродиться после удара из гранатомета, и совершенно другое – рассыпаться на атомы в одном месте, чтобы собраться в единое целое уже в другом, причем используя для этого подручные материалы. Камни, воду, растения. Все, что можно преобразовать в живую плоть.
Вслед за Лардом вышли все. Олег. Дайлана. Борис. Все трое просто стояли и молчали. Словно провожали Инквизитора не на бой, а в последний путь. Напряжение, повисшее в воздухе, давило не хуже каменных плит. Все ощущали лишь растерянность и опустошенность. Лард не был готов к предстоящей схватке. И это понимали все присутствующие, включая его самого.
– Ты ведь не готов, – не удержавшись, в отчаянии проговорила вдруг Дайлана, обращаясь к Инквизитору.
– Если этому Творению суждено погибнуть сегодня ночью, это произойдет, – спокойно проговорил Инквизитор. – И никто – ни ты, ни я, ни Мудрец, ни даже сам Создатель – не сможет предотвратить неизбежное.
Лард улыбнулся, и было в этой улыбке что-то наивное и детское, делающее его совсем не похожим на грозного воителя. Дэв врастал в Творение, и Творение врастало в него. Чем больше времени Лард проводил в мире, где не было четкого баланса Света и Тьмы, тем сильнее пробуждались в нем чувства, которых он был лишен в Силиорде. Сумрак его души был уже не столь чист. В нем появились первые проблески Света, первые язвы Тьмы. В нем пробуждалась душа. Та самая душа, что бросила его несколько сот лет назад во Тьму, и та же самая душа, что помогла ему в итоге вырваться оттуда. Пока Инквизитор был в безопасности. Дэвы могли находиться в своих Творениях до семи дней, пока их внутренний сумрак не растворялся окончательно. После этого дэв переживал либо Вознесение, либо Падение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51