Авторы записки считали, что русского военного искусства не было и не
может быть. "Столь ужасные взгляды А. 3. Мышлаевского и М. В. Алексеева, — пишет
ген. Штейфон, — к счастью не были усвоены Академией, ибо в это время уже
появилась научная сила в лице А. К. Банова". (10)
Свое вредное воздействие записка все же сыграла. В следующей главе своей
книги "Национальная военная доктрина" ген. Штейфон указывает: "проф. Банову надо
было преодолеть ту неприязненную психологическую обстановку, какая создалась вне
стен Академии под воздействием Мышлаевского, Алексеева и Сухомлинова".
"Тот "штурм власти", — продолжает ген. Штейфон, — какой так яростно велся
в те годы, был лишь частичным проявлением того натиска антинациональных сил,
который был направлен вообще против русской государственности и, следовательно,
против определенного цикла идей. Настроение российско-радикальной интеллигенции
неизбежно передавалось, в той или иной степени и военной среде, образуя в ней
внешне, быть может, неясные, но по существу вполне определенные течения. Как
следствие таких настроений, в нашем Генеральном Штабе образовалась либеральная
группа, известная в военных кругах под именем "младотурок", Не касаясь
политических взглядов этой группы, по-видимому очень пестрых, важно отметить,
что она была однородна по своему военному мировоззрению. Младотурки были
убеждены, что русские военные идеалы, русское военное просвещение должны
вдохновляться по преимуществу западными образцами. Поэтому на публичных
собраниях и в печати горячо обсуждались французская и немецкие доктрины. Одни
были сторонниками французских взглядов, другие — немецких. Только русское
самобытное военное искусство не встречало сочувствия среди младотурок, оно их не
увлекало, и в нем они не чувствовали моральной мощи и красоты".
На эту группу младотурок, работавших во время мировой войны в главной
ставке, и оперлась масонская пятерка при организации свержения Николая II.

XII
Московская Русь при Тишайшем царе начала отвоевывать у своих вековечных
врагов захваченные ими русские земли. Были отняты Юрьев, Двинск, присоединена
Малороссия, взяты обратно Могилев, Витебск, Смоленск.
Война с Польшей (1654-1667 гг.), по оценке В. Ключевского "окончательно
определили господствующее положение русского государства в восточной Европе и с
нее начинается политический упадок Польши".
Эти войны велись теми самыми войсками нового строя, создание которых
приписывается Петру I .
Русские цари никогда не опирали своей власти на наемные войска. "Царизм"
не знал ни преторианцев, ни янычар и, когда потребовалось, смело перешел к
организации армии на демократическом начале всеобщей воинской повинности,
На Западе при Алексее Михайловиче был разбит вековечный главный враг
Московской Руси — Польша; на востоке передовые отряды русских мореходов уже
оказались в Америке.
В 1630 году было приступлено к созданию солдатских, рейтарских и
драгунских полков. В 1632 году было уже 6 солдатских полков нового строя. Для
обучения солдат, рейтар и драгун были приглашены иностранцы. В том же 1632 году
был сформирован первый конный полк нового строя (рейтарский).
Во время русско-польской войны были сформированы еще два солдатских
полка, отдельная солдатская рота и драгунский полк. Всего за три с половиною
года было сформировано 10 полков нового строя, общей численностью в 17.000
человек.
Этим было положено в Московской Руси основание регулярной армии.
По окончании войны с Польшей, для охраны южных границ были сформированы
солдатские и драгунские части, в составе которых находилось около 14.000
человек. В 1647-1648 году на южной степной границе были созданы воинские части
из так называемых поселенных драгун. Во время войны за освобождение Украины
принимало участие 14.000 так называемых Комарицких драгун и 4 полка драгун,
сформированных в Белгородском разрядном полку. На северо-западной: границе
вместо драгунских полков формировались солдатские полки.
В период войны за освобождение Украины солдатская служба стала постоянной
повинностью тяглого населения.
В 1658, 59, 60 и 1661 году в три набора было собрано в солдатские полки
51 тысяча человек.
В 1663 году в русской армии было уже 55 солдатских полков нового строя, в
которых насчитывалось 50-60.000 солдат. В конных рейтарских полках в 1663 году
состояло 18.000 человек. Кроме рейтарских полков существовали еще полки
копейщиков и гусар, в которых находилось около 3 тысяч человек. В 1631 году в
полках нового строя служило 190 иностранцев. В 1662-63 году среди капитанов
полков нового строя большинство были уж русские. В 1674 году шестью рейтарскими
полками из восьми уже командовали русские.
В 1678 году в документах упоминаются уже русские генералы Шепелев,
Косигов, Кровков и Змиев.
В 1681-81 году среди всех начальных людей полков нового строя, иноземцев
уже было 10-15 процентов.
Во время первого Крымского похода 1687 года из 113.000 человек, на долю
полков европейского строя приходилось 75.459 человек или 67 процентов.
Такое же примерно соотношение было и во втором Крымском походе. Все
военные реформы Петра I были уже подготовлены всем предшествующим развитием
военного искусства в Московской Руси.
Если к концу царствования Петра регулярная армия достигла 80 процентов,
то это было только естественным развитием начавшегося процесса.
Иностранец Невиль сообщает, что Василий Голицын делился с ним своими
замыслами о дальнейшем преобразовании русских войск, которые начаты были уже
отцом Петра Первого, Алексеем Михайловичем.
"Уже в XVII веке в Москве, — указывает С. Платонов, — старались устроить
правильные войска, увеличивая число стрелецких полков и образуя полки
"иноземного строя" (солдатские, рейтарские, драгунские) из людей разных
общественных состоянии. С помощью иностранных офицеров достигнуты были большие
результаты; солдатские полки ко времени Петра выросли уже до размеров
внушительной военной силы".
Что же такое особенное сделал Петр, за что ему без конца кадят фимиам и
возводят в создатели современной русской армии? Он сделал только то, что
обязательно бы сделал всякий другой русский царь, то есть развивал начатое его
предшественниками дело реорганизации русской армии.
Большевики, например, ставят вопрос так, как будто бы, если бы их не
было, то в Москве бы до сих пор не было бы метро. Но метро в Москве, конечно,
было бы и без большевиков. Разница была бы только в том, что на постройке его не
были загублены сотни людей. Так и с пресловутыми "реформами" Петра. Все
действительно необходимые реформы были бы сделаны и всяким другим царем, только
с меньшей жестокостью и безалаберностью.
"Петр, — пишет С. Платонов, — воспользовался старым военным материалом,
он сделал регулярные полки господствующим, даже исключительным типом военной
организации (только малороссийские и донские казаки сохранили старое
устройство). Кроме того, изменив быт солдат, он иначе, чем прежде стал пополнять
войска. Только в этом отношении он и может считаться творцом новой русской
армии. Давая ему такое название, мы должны помнить, что регулярная армия
(совершенная или нет) создавалась уже в XVII веке".
Регулярные полки, то есть полки европейского образца были преобладающими
в русской армии уже к моменту вступления Петра I на царский престол.
Историки-западники только всегда умалчивают об этом обстоятельстве. Вот точные
данные:
В "Уставе ратных пушечных и других дел", составленном в начале XVII века,
отражены все знания эпохи. Возрождения в этих областях. Ни по эрудиции, ни по
опыту, Устав не уступал "хитрым премудростям" заморским. При чем это не была
рабская копировка европейских военных уставов, а они были переработаны
применительно к русским условиям.
За первое десятилетие второй половины XVII века количество ратных людей
западно-европейского образца увеличилось с 7% до 79%. Из 98.150 человек
перечисленных в смете на 1662 год (стрельцы сюда не входят из общего количества
в 98.150 человек солдат, драгун, гусар и рейтар было 77.764 человек (79%)". (11)
Московская Русь имела в это время самую большую национальную армию в
Европе.
В конце 70 годов Московское правительство могло отправить в поход до
200.000 воинов.
К этому времени иноземцы почти полностью исчезли из русских войск. Не
малых успехов Московская Русь достигла в области вооружения своего войска.
Ударно-кремневый замок в Европе появился около 1670 года. Ружья с
ударно-кремневыми замками на вооружении русской армии появились уже в первой
половине семнадцатого столетия.
Уже в XVII столетии русские оружейные мастера изготовляли нарезное ручное
оружие, заряжающееся с казенной части. Но технические возможности страны не
позволяли широко использовать это изобретение.
Зато раньше, чем в Европе в русской артиллерии были введены нарезные
(винтовальные) пушки. Первые нарезные орудия в Московской артиллерии появились в
начале XVII столетия, в европейской лишь в конце века. В XVII же веке вводятся
на вооружение и нарезные пушки, заряжающиеся с казенной части (с клиновыми и
поршневыми затворами).
В 1678 году в 150 городах, подчиненных разрядному приказу, было 3675
орудий. (12)
Во время походов во второй половине XVII века русские войска имели от 350
до 400 пушек. По количеству орудий русская артиллерия превышала артиллерию любой
европейской армии того времени.
В 1647 году на русском языке был издан большой том (286 страниц)
сочинения датчанина Вильгаузена "Учение и хитрость ратного строения пехотных
людей".
В комплектовании полков иноземного образца правительство пошло по
русскому образцу; не по пути набора наемников, а по пути обязательной воинской
повинности из числа коренного населения страны. Зачисленные в полки нового строя
проходили военное обучение и находились, на полном содержании государства.
Национальная регулярная армия в Московском государстве появилась раньше
чем в Европе, где таковые возникли только в конце 18 века.
Теория, что будто бы Петр I являлся создателем русской регулярной армии
— миф. Сам Петр себя создателем регулярной армии не считал. В манифесте о
воинском уставе, изданном 30 марта 1716 года он писал: "Понеже всем есть
известно, коим образом отец наш... в 1647 году начал регулярное войско
употреблять и устав воинский издан был".

XIII
Знаток древней и европейской истории Виппер в своей книге "Круговорот
истории" так оценивает качество общественного и политического строя Московской
Руси:
"...Культура, которою жило великорусское племя в свою блестящую
московскую эпоху... Рыцарское войско, дисциплина поместного дворянства,
государственные дороги — нечто единственное в тогдашней Европе, система податей,
устройство приказов, сложная художественна символика придворной жизни, и
изумительное дипломатическое искусство московских деятелей". (13)
А политика и дипломатия Московской Руси была действительно на много выше
современной им политики и дипломатии западного мира. Приведу примеры из хорошо
знакомой мне области русской истории — истории колонизации Сибири, поразительные
успехи которой известны каждому действительно образованному человеку. Этих
удивительных успехов в чрезвычайно короткое время добилась исключительно
благодаря мудрой и гибкой политике, которая проводилась во время колонизации
огромных пространств Сибири.
В своей книге "Галеоты идут в Америку", характеризуя эту политику, я
писал:
"Первый период русской колонизации в Северной Азии заканчивается
исследованием и покорением племен живущих по берегам реки Оби. Двигаясь по Оби,
русские достигли побережья Ледовитого океана. Во время этого первого этапа
колонизации, все походы для покорения новых племен и новых земель, совершались
под руководством центральных правительственных органов, находившихся в Москве.
Начальнику каждого отряда, отправлявшегося в неизвестные земли вручалась
подробная инструкция, как он должен вести себя и что он должен делать.
Но как только казачьи отряды переходят Обь, в Москве начинают понимать,
что в дальнейшем нет возможности руководить действиями всех двигающихся на
восток по собственной инициативе русских людей. И Москва сразу меняет тактику.
Вместо подробных наказов теперь московские воеводы приказывают предводителям
отрядов только всемерно "радеть о государевом деле" и поступать "смотря по
тамошнему делу".
Как видим, "невежественные" русские чиновники еще в 16 веке были
достаточно гибки и умели быстро менять политику колонизации в зависимости от
измеряющихся обстоятельств. Успех завоевания Сибири и великих географических
открытий в ней есть результат умелого сочетания действий государственной
инициативы и широчайших народных масс. В завоевании Сибири государевы воеводы и
народ действовали дружно, рука об руку.
Вывод, который делает историк-западник Виппер в упоминавшейся выше книге
"Круговорот истории" в результате анализа состояния Московского государства,
следующий:
"Если Московское государство выдержало смуту XVII века, и смогло опять
восстановиться, то это объясняется именно крепким строением национального
целого, тем, что национальность срослась со своей культурой, что эта культура
давала смысл и направление национальным силам. Для национальной энергии
великороссам XVI века очень характерна политика Грозного в Ливонском крае,
восточной половиной которого Москва владела в течении 20 лет. Если принять во
внимание тогдашнюю редкость населения, неразвитость путей сообщения, техническую
отсталость от Запада, — какую удивительную энергию проявила Москва в колонизации
торговой и земледельческой, какой напор и какую цепкость в деле распространения
своей национальной культуры. И как жалки по сравнению с этим попытки русификации
того же края в конце XIX века, когда великая империя, выстроенная на европейскую
ногу обладала громадными техническими, военными и финансовыми ресурсами".
Нельзя не согласиться с следующей правильной оценкой, которую делает И.
Солоневич в "Народной Монархии", что время царствования двух первых царей из
династии Романовых "было, можно сказать, классической эпохой нашей монархии,
повторенной в сильно измененных условиях в 19-м веке. Было "едино стадо и един
пастырь", но не в стиле "Айн фюрер, айн Рейх", не в стиле вождизма. Ибо монархия
есть единоличная власть, подчиненная традициям страны, ее вере и ее интересам,
иначе говоря, власть одного лица, но без отсебятины. Вождь — тоже одно лицо, но
с отсебятиной. Первые два Романовы — Михаил и Алексей в невероятно тяжких
условиях послереволюционной и послевоенной разрухи и в исключительно короткий
промежуток времени успели и восстановить страну, и установить некое нормальное
равновесие между слоями и классами народа — указать каждому его место и его
тягло" (т. е. обязанности. — Б.Б.)
Что: "русская история выработала совершенно определенный тип
"Царя-Хозяина", — расчетливого и осторожного "собирателя Земли, ее защитника и
устроителя, чуждого каких бы то ни было авантюрных порывов — но и чуждого той
индивидуальной яркости, какую дает в политике авантюра. Русские цари были очень
плохими поставщиками материала для легенд."
"...Жизнь огромного народа ставила свои очередные задачи — и эти задачи
решались с той осторожной мудростью, какая дается сознанием столь же огромной
ответственности. Иногда это решение казалось слишком медленным, но оно всегда
оказывалось окончательным. Мы сейчас живем в период какой-то судорожной
решимости, и мы, может быть, больше, чем другие поколения истории, может оценить
сомнительные преимущества эпилептических движений в политике".
Идеального царя русский народ представляет себе именно таким, каким был
царь Алексей, а не его взбалмошный сын. В представлении русского народа царь
должен быть религиозным, добрым и справедливым человеком, уметь подбирать себе
добрых советников и помощников, давать им широкую свободу работать на благо
народа, быть главой государства, а не размениваться на мелочи, не делать то, что
должны делать царевы слуги. Таким именно царем и был царь Алексей. Он был таким
царем, каким по мнению русского народа должен быть царь, а его сын Петр был
вождем, реформатором, бойцом, революционером, палачем, плотником, шкипером, чем
угодно, но только не русским православным царем, каким он должен бы был быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10