За окнами начало светать. Сначала темнота чуть рассеялась, но потом из кабины управления Каргилл увидел, как вокруг корабля постепенно начинает светлеть. Справа виднелось озеро, дальний берег которого скрывался в серой дымке.
Лела по-прежнему сидела у пушки.
— Уже довольно светло. Попробуй взлететь, — предложила она.
Надежда поддерживала её мужество всю эту долгую ночью — надежда, что утро вдохнет жизнь в их поврежденный корабль. Но ей не суждено было сбыться — это стало ясно буквально секунды спустя, когда Каргилл нажал на все педали и рычаги до отказа, но безрезультатно.
— Мы попробуем еще, — сказала девушка усталым голосом, — когда взойдет солнце.
Каргилл только отмахнулся.
— Твой отец имеет какое-нибудь влияние на боссов? — спросил он.
Лела пожала плечами:
— Кармин он как будто нравится.
Каргилл про себя удивился этому, а вслух он сказал:
— Может быть, если мы поговорим с ними, мы узнаем, чего они хотят.
Из разговора между кармин и Тенью, который он слышал больше месяца назад, каргилл сделал вывод, что за ним ведется охота.
— Я думаю, тебе надо попробовать связаться с отцом и узнать сможет ли он сюда прилететь. Мы постараемся продержаться до тех пор, пока он не прибудет, а тогда, если это будет возможно, ты сможешь уйти с ним, — предложил Каргилл.
— А как же ты? — побледнела она.
Каргилл ответил не сразу. То, что он сейчас ощущал, было трудно описать или объяснить. Это было хорошо знакомое ему чувство, которое он неоднократно испытывал в минуту смертельной опасности, то, что давало ему возможность ещё в Корее бежать вперед под огнем противника, чувство, с которым он всегда шел в бой. Он как бы раздваивался и смутно, как сквозь легкую дымку, bhdek себя со стороны лежащим, бегущим, кричащим, стреляющим, как того требовала ситуация. Сейчас его начинало охватывать то же чувство.
— Я попытаюсь скрыться, когда стемнеет, — Каргилл посмотрел в окно кабины и впереди, на расстоянии не больше ста футов, увидел тень.
На лице Каргилла, видимо, что-то отразилось, потому что Лела резко повернулась к окну и замерла. Тень постояла неподвижно, как бы наблюдая за происходящим, и стала двигаться по направлению к их кораблю. Лела следила за ней завороженным взглядом, потом устроилась поудобнее возле пушки и нацелила её на Тень. Лицо её было мертвенно бледным. Два раза рука её поднималась, чтобы нажать на активатор и выпустить струю почти белого от высочайшей температуры огня. И оба раза она дрожа закрывала глаза.
— Не могу, — прошептала она наконец. — Я не в состоянии этого сделать.
Тень была уже меньше чем в пятидесяти футах от флотера. Отчаянным движением Каргилл выдернул девушку из кресла перед пушкой и сам занял её место. Он нажал на рычаг, и из её дула вырвалось пламя, от которого загорелась трава у ног Тени.
Она продолжала идти к кораблю, как будто ничего не случилось. Каргилл выстрелил ещё раз. Огонь прошил Тень насквозь, и трава и кусты позади него вспыхнули. Каргилл стрелял в упор ещё и еще, и каждый раз было такое ощущение, что огонь попадает в ничто, в пустоту. А Тень все приближалась. каргилл перестал стрелять. Он оцепенел от неожиданной и страшной мысли, которая пришла ему в голову. Если Тень была лишена материальной оболочки, если реальная, мощная энергия, разрушающая все на своем пути, ничего для неё не значила, то как насчет стальных стен?
В следующее мгновение он получил ответ на свой вопрос. Около двери сгустилась темнота, она дрогнула, и в комнате возникла Тень.
Лела закричала.
10
Каргилл, двигаясь как во сне, поднялся из кресла и попятился к дальней стене. Движение отрезвило его, он остановился и замер в напряженном молчании. Тень тоже остановилась и изучающе смотрела на него. И он получил возможность получше рассмотреть это удивительное создание.
При свете утра было видно, что Тень полупрозрачна, но особенно поражало, что она имела очертания человеческого тела, а не была бесформенной тающей массой, газовым облаком, как этого можно было бы ожидать. Несомненно, это была человеческая фигура.
Он вспомнил о своих недавних размышлениях о душе и подумал, что, может быть, это воплощенная в полуматериальном состоянии душа? Может быть, воплощение души, её проявление в реальной действительности? Нет, в это трудно было поверить, что ничто подобное представшей перед ним Тени вдохновляло людей в течение столетий и вело их к вершинам человеческого гения.
Невероятное создание вдруг заговорило, прервав ход мыслей Каргилла:
— Мы снова встретились, Мортон Каргилл.
Эта фраза удостоверяла личность не столько Каргилла, сколько самой Тени. Вероятно, это было то самое существо, которое он видел с Энн Рис. Возможно, кто-то ещё видел его, когда он был без сознания, но только один из них встречался с Каргиллом.
Больше он ничего не успел подумать. Тень шагнула к нему, и он почувствовал, что его обволакивает какой-то туман.
На этот раз перемещение было мгновенным. Секунду назад он был q Лелой и Тенью на борту флотера, а сейчас он сидел в кресле, пытаясь сфокусировать зрение. Через несколько секунд ему это удалось, и он стал осматриваться.
Он увидел, что находится в большой, со вкусом обставленной гостиной. На стене висели часы с надписью: «6 мая, 21 час 24 минуты». Слева от него была открытая дверь, и в дверной проем был виден край кровати.
Стена прямо напротив него была сделана из прозрачного стекла, и за ней, в дальнем углу комнаты, в таком же, как у него кресле, сидела девушка. В следующую секунду он узнал её. Это была та молодая женщина, которая выдавала себя за Мари Шане.
Он снова был в той же комнате, где впервые оказался, куда его перенесли в двадцать четвертое столетие. И если часы шли правильно, он вернулся в вечер того же дня.
Он в этом практически уже не сомневался. Он вновь вернулся назад, в то время, когда его перебросили сюда из 1954 года.
Все же он решил проверить, прав ли он, и торопливо принялся писать записку девушке. Он прижал бумагу к стеклу:
— Как долго вы здесь находитесь?
— Около трех часов, — написала она в ответ.
Хотя Каргилл и не ожидал другого, он напомнил себе, что она, возможно, ведет какую-то хитрую игру и вполне способна солгать За последние несколько месяцев он не раз думал об этой девушке, и всякий раз его поражала его готовность согласиться с тем, что он должен умереть для её успешного лечения.
Он стоял и смотрел на нее, нахмурившись. Ее тоже перемещали во времени, сначала в прошлое, в 1954 год, потом обратно. Значит, и она тоже какая-то особенная, как и он. Он спрашивал себя: «Что в ней такого? Как удалось преодолеть необратимость времени?»
Этот вопрос был для него уже не нов, а ответ, наверное, стоял прямо перед глазами, если бы он только мог читать на том языке, на котором этот ответ был написан, — на языке времени и пространства, энергетических полей, которые составляют это комплексное явление — жизнь, на языке вечности. Каргилл закрыл глаза и стал вспоминать, были ли в его жизни моменты, когда как-то проявлялось то, что делало его особым, не таким, как все, человеком: это случаи отключения сознания, когда он перемещался во времени. Но подобные ощущения казались сейчас неуловимыми, не поддающимися анализу. Например, случай, когда его ранили. Он вспомнил ощущение удара, когда пуля попала в него, мгновенную потерю чувствительности и впечатление того, что он находится где-то далеко от своего тела и наблюдает за собой со стороны.
Может быть, это была частичная смерть? На мгновение он тогда подумал, что это конец. В течение нескольких секунд энергетическое поле было повреждено и нарушился энергетический баланс между этим полем и физическим, материальным объектом, Мортоном Каргиллом. Но когда он осознал, что это не конец, а только незначительное ранение, пришла боль, и странное ощущение раздвоения пропало.
Где-то здесь был скрыт ключ к загадке, в разрешении которой он был заинтересован больше всех. Но это потом. Сейчас не время для этого. Теоретически вполне возможно, чтобы один человек разгадал тайну веков за час. Решающую роль здесь должна сыграть основная посылка, отправная точка. Верно то, что всегда можно получить правильные ответы, если знать, как грамотно задать вопросы. Но в данный момент ему нужно было сосредоточиться на неотложной задаче — как совершить второй побег.
Он вдруг с удивлением поймал себя на том, что думает о Леле. Что с ней произошло? Или, вернее, что с ней произойдет? Ему пришлось напомнить себе, что то, что произошло, было в будущем. Он стал растерянно думать о возможности связанных с этим парадоксов в opnqrp`mqrbemmn-временно континууме.
Когда мысли его окончательно спутались, он вскочил с кресла и начал осматривать квартиру. Все выглядело так же, как и раньше, когда он в первый раз очутился здесь, а постель была смята, будто он в ней спал. Он вспомнил стул, который разнес в щепки, и пошел снова в гостиную. Стул валялся в угол, там, где он его тогда бросил. Значит, сейчас он вернулся в эту комнату в какой-то момент после того, как Энн Рис вызволила его отсюда — и ненамного позже.
Отсюда напрашивался однозначный вывод. Если этим людям не нравилось что-то, что происходило в какой-то отрезок времени, они могли все изменить. Одним направленным действием они могли уничтожить то, что вызвало их недовольство, и в следующий раз, зная заранее, какого развития событий необходимо избегать, могли направить происходящее в нужное им русло.
Теперь ему стало ясно, что после всех его попыток организовать восстание Планиаков Гарннис решил, что надо дать Теням возможность осуществить их первоначальный план и убить его. Это было бы простейшим способом стереть нежелательные события в прошлом.
Те, кто первыми перенес его сюда, не зная ничего о том времени, которое он провел у Планиаков, могли теперь приступить к его уничтожению, даже и не подозревая, что Граннис участвовал в заговоре против них. Каргилл сказал себе с мрачной решимостью:
— Я этого так не оставлю. Как только они войдут в контакт со мной, я им все расскажу.
Он стал думать, как именно он преподнесет им эту неожиданную новость, когда сзади него раздался голос:
— Мортон Каргилл, моя обязанность — подготовить вас к смерти.
Момент для действия настал. Каргилл вскочил на ноги. Стараясь говорить спокойно и ясно выражать мысли, он начал свой рассказ. Он успел сказать предложений десять, когда тот же голос прервал его. Вернее, он снова заговорил, как будто Каргилл не произносил своего монолога. Было ясно, что тот, кто говорил, его не слышал — обратной связи явно не было.
Голос сказал:
— Сейчас я объясню, какую сложную проблему вы для нас создали, когда в двадцатом веке погибла Мари Шане.
Каргилл решил, что нужно ещё раз попытаться завязать диалог:
— Подождите. Вы мне уже все объясняли.
— Насилие, — продолжал голос, — оказывает негативное воздействие не только на одного человека, но и на будущие поколения.
Каргилл закричал:
— Послушайте же! Существует заговор…
— Это как камень, — голос звучал все так же ровно, — брошенный с силой в бескрайнее море. Круги от него будут расходиться бесконечно долго и выносить самые странные вещи на берега, такие далекие, что их невозможно охватить воображением.
Каргилла просто трясло от злости.
— Вы, тупые идиоты! — заорал он. — Вы что, затащили меня сюда и даже не хотите узнать, что произошло? — Но то, с какой яростью он это говорил, безошибочно доказывало, что он убежден, что именно так все и есть.
Голос послышался снова. И Каргилл вдруг понял, что то, о чем говорит голос, ему ещё неизвестно.
— Послушайте, я расскажу вам о случае Мари Шане.
Каргилл заставил себя слушать, стиснув зубы. Постепенно он стал успокаиваться и понимать, что ситуация действительно была сложная.
Масса событий произошла в результате смерти Мари Шане. Она onchak в аварии, и её боль с её смертью кончилась. Но это было только начало для другой боли.
У Мари осталась дочь, которой в то время было три года и два месяца, и муж, с которым она не была официально разведена. Между Мари и её мужем шла жестокая борьба за право оставить себе ребенка после развода, и после смерти матери малышка Джулия стала жить со своим отцом, страховым агентом.
Сначала он отдал её в детский сад и нанял женщину, которая ухаживала за девочкой дома после того, как её привозили из детского сада. Первое время он иногда проводил с ней вечера. Но у него было много работы, в частности, по вечерам ему было нужно встречаться с потенциальными клиентами. Он не привык общаться с дочерью, и в те редкие вечера, когда он не был занят, предпочитал встречаться с друзьями, а не проводить время в её обществе. Он говорил себе, что она получает гораздо более хорошее воспитание, чем могла бы дать ей её мать, если бы была жива, и что он не жалеет на неё денег. Когда Джулия спросила, почему у неё нет мамы, как у всех других детей, он решил, что в её собственных интересах ему придется сказать ей неправду.
Он обнаружил, однако, что она уже знала, что произошло на самом деле. Другие дети слышали что-то от своих родителей и дразнили её и смеялись над ней. Что думала об этом и чувствовала она, никому не было известно. Она выросла неуравновешенным, нервным, капризным ребенком. «Совсем как твоя мать, черт тебя возьми!» — кричал на неё Шане, когда был пьян.
Трагедия её детства осталась с ней навсегда. Она стала хорошенькой девушкой, и в 1973 году, когда ей было 25 лет, вышла замуж за молодого человека, которого завали Томпсон. Это был не лучший выбор, но она была слишком неуверена в себе, чтобы пытаться стремиться к большему. В 1982 году она родила ему сына, а в 1984 родилась их дочь. Сама она умерла молодой в 1988 году, якобы от последствий перенесенной операции, но на самом деле это было серьезное нервное заболевание.
Томпсон в течение некоторого времени плыл по течению, но без жены с её настойчивостью он растерялся и начал стремиться уйти от ответственности. Как раз в то время, когда его должны были повысить по службе после пятнадцати лет работы в компании Амотор, он продал свое имущество, бросил работу, купил флотер и стал Планиаком.
Это были люди, которых называли воздушными кочевниками и домом которых был их флотер. Весь день они проводили в воздухе, а вечером приземлялись где-нибудь на берегу ручья и ловили рыбу. Иногда они летали над океаном и возвращались с уловом морских животных, которых продавали какой-либо консервной фабрике. Они собирали фрукты и урожай других культур и выполняли сезонные сельскохозяйственные работы. Они работали иногда целый день, иногда неделю, редко целый месяц. Единственное, что им было нужно, это чтобы у них хватило денег дожить до завтра.
В 2010 году в Соединенных Штатах приблизительно девятнадцать миллионов людей стали воздушными кочевниками или Планиаками. Большинства из тех, кто продолжал вести обычный образ жизни, были потрясены, а экономисты предрекали катастрофу, если не будут предприняты какие-то меры, чтобы вернуть воздушных кочевников на землю. Когда Конгресс в 2012 году попытался принять закон, разрешающий путешествия по воздуху только во время отпусков, было уже слишком поздно. Планиаки к тому времени стали уже заметной политической силой, с которой другим приходилось считаться.
Ожесточение, враждебность между воздушными кочевниками и остальными с годами становились все более непримиримыми. Кто-то покупал флотеры и присоединялся к кочевому племени, другие, смутно nqngm`b` опасность и руководимые соображениями морали, возвращались на землю и начинали вести нормальную жизнь.
Среди последних был и Томпсон со своими взрослыми детьми: сыном, которого звали Пинки, и дочерью Кристиной. Пинки Томпсон прожил свою жизнь холостяком, не оставив потомства, но он существовал, и поэтому, естественно, оказывал влияние на людей, с которыми общался. То, что впитали в себя клетки его организма ещё в теле матери, проявлялось косвенным образом. Прошло много лет, прежде чем психологи доказали, что на детей оказывает влияние состояние нервной системы не только матерей, но и отцов. Но у Пинки детей не было.
Когда Кристина Томпсон перестала бороздить небеса и вернулась на землю, Мари Шане, её бабушки, уже 60 лет не было в живых. Последствия её смерти — те самые круги по воде — дошли уже до следующего столетия. Напряжение, в котором жила её мать, привело к преждевременному рождению ребенка на восьмом месяце её беременности. Если бы она родилась семимесячной, было бы лучше. В течение восьмого месяца в организме ребенка происходят определенные изменения, и этому процессу желательно не мешать.
А у Кристины эти процессы были нарушены: когда она была маленькой, у неё часто случались приступы дурного настроения со слезами и рыданиями, а когда она подросла, то стала настоящей проблемой для отца и брата. Она знала, хотя и без подробностей, при каких обстоятельствах умерла её бабушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17