Послышались неясные звуки, они усиливались, приближались.
Затем вдруг появились зрительные образы. В сознании Стивена возникло
человеческое лицо. Через мгновение он уже понял, что это лицо человека,
устроившего взрыв в его спальне два дня тому назад. Человек иронически
улыбался, так же, как и тогда ночью.
Звучавший в мозгу Стивена звук превратился в голос:
- Стивен, думал ли ты когда-нибудь, что происходит в момент переноса
сознания? Если ты поразмыслишь над этим, то увидишь: происходит то, что не
присуще самой природе вещей. И поскольку ты причастен к этому процессу,
тебя надо немедленно убить, и быстро! Я сожалею.
Стивен не сразу понял сказанное. Смысл слов дошел до него лишь спустя
некоторое время. Как только Стивен узнал лицо говорившего, он мгновенно
ощутил опасность. Вспомнил предположения своего отца, вспомнил, как
джи-инт ошеломил его, утверждая, что Мать считает его своим спасителем.
Стивен должен сам спастись, потому что Матери безразлично, если его
нынешнее тело проткнут ножом или взорвут.
Все это невольно пронеслось в мозгу Стивена. А затем он начал
перебирать в памяти имена всех им обиженных. Мелькнули образы Марка Брема,
Даниэла Атгерса, фотографа Эпли, дикарки на Миттенде...
Стивен сразу же отбросил их всех. Его сознание сконцентрировалось
полностью и целиком на Матери.
- Мать, - заклинал он, - если между нами существует связь, почему я
не могу вызвать тебя?..
Лицо человека начало расплываться. Перед тем, как совсем исчезнуть,
оно стало изумленным, затем злобным и наконец зло.

13
Даниэл Атгерс проснулся в темноте, как ему показалось, на полу. Он
был страшно удивлен. Он читал, сидя на диване, и...
"Должно быть, я заснул, - успокоил он себя, - а потом свалился на
пол."
Его обидело то, что Линда не пришла посмотреть, что с ним. Нечему
удивляться, в этом вся Линда - всегда думает о чем-то своем. Его обида
сразу же улетучилась, когда Атгерс обнаружил, что лежит не на ковре, а на
траве. Недоумение быстро переросло в страх.
Он осмотрелся. Небо освещали звезды, луны не было. Рядом с ним лежали
непонятные предметы. Два странных сооружения, похожие на космические
корабли, еще больше озадачили Атгерса. Но тут он заметил, что один из
предметов, лежавших рядом с ним, зашевелился.
Глаза его уже привыкли к темноте, первое замешательство прошло. Он
увидел, что перед ним сидит кто-то с длинными волосами.
- Линда! - Атгерс вымолвил ее имя с раздражением.
Очевидно, это бестолковая жена виновата в том, что происходит. Вот
только как она это сделала? Она просто чокнулась на романтике. Она вечно
нуждалась в необыкновенных приключениях, в отличие от своего мужа, чьим
хобби были спортивные машины и физические упражнения.
Атгерс уже раскрыл было рот, чтобы язвительно произнести: "Ради Бога,
Линда, что ты опять придумала?" Такие упреки были в их семейной жизни
обычным делом.
Но он не успел ничего сказать, так как произошло непонятное. Жена,
шатаясь, поднялась на ноги и подалась куда-то в сторону. Тут Атгерс
заметил, что она нагая.
- Эй, - в ярости крикнул он, - куда идешь, дура?
Звук его голоса произвел неожиданный эффект: женщина начала убегать,
и через несколько мгновений скрылась в темноте.
В этот момент рядом с ним раздался лязг металла. Это находившиеся в
космическом корабле астронавты, услышав крик Атгерса, открыли люк и
увидели три мертвых тела. Затем последовали долгие часы разбирательства,
изумления, гнева, ярости и, наконец, полной растерянности всех
присутствующих.
На следующий день, примерно в полдень, с орбиты спустился второй
большой модуль. Прибыл он с семнадцатью членами экипажа на борту и с
большим количеством оборудования. В угрюмом молчании были вырыты могилы, и
после краткой службы тела погибших были зарыты.
После этого эмоциональное напряжение несколько спало. Одард сердито
обратился к Атгерсу:
- Если такой перенос сознания действительно произошел, то где вы
были, когда это случилось?
До похорон напряжение людей было столь велико, что никто даже не
додумался спросить Атгерса об этом. Он ответил:
- В библиотеке в моем доме в Вестчестере. Я сидел и читал.
- Какую книгу? - заинтересовался Одард.
- "Ранние греческие мифы" Денисона.
- О! - Одард был несколько разочарован.
Поскольку Атгерс был не только потомком почтенных родителей, но и
преподавал античную историю в колледже Отина, название книги было вполне
соответствующим его интересам, но мало что говорило его собеседнику.
Одард и Атгерс помолчали. Двое мужчин стояли под ясным синим небом
Миттенда. Вокруг простиралась дикая природа, не отличавшаяся, на первый
взгляд, от природы Земли.
- Какую же роль, - прервал молчание Одард, - вы собираетесь тут
играть до конца экспедиции?
- Мне все время кажется, что я вижу какие-то картины из жизни этой
планеты. По-моему, я как-то связан с этой девушкой. Вроде бы я знаю, где
она, и мог бы найти ее.
- О! - обрадовался Одард.
Способность Атгерса устанавливать внутреннюю связь с другим лицом
решила, по крайней мере, одну проблему. Атгерса посадили на экраноплан, и
он целый день давал пилоту указания, куда лететь, очень часто меняя
направление. Однако это ни к чему не привело.
Впрочем, это Атгерсу даже помогло. Его компаньоны успокоились и даже
начали избавляться от чувства неполноценности в связи с загадочным
талантом Стивена-Брема-Атгерса.
Вторую ночь Атгерс спал уже внутри модуля. Во сне его беспокоили
мысли и чувства дикарки, ему снились дикие животные, плескавшиеся в
миттендианских реках и выискивавшие там земноводных. Ему казалось, что он
сам был таким животным, яростно атакующим, убивавшим и пожиравшим
прятавшихся в водах существ.
Проснувшись вскоре после восхода солнца, Атгерс понял, что стал
жертвой галлюцинаций и странных видений, от которых страдал этот человек,
Брем...
Этот анализ помог ему успокоиться. К нему вернулось чувство
уверенности в себе. Весь день Атгерс старался отбиваться от фантазий,
которые, как он считал, зародились в затемненном сознании Марка Брема.
И ему действительно это начало удаваться.

14
Стивену чудилось, что он находится в саду.
Пышная растительность, высокие деревья, трава окружали его со всех
сторон. Запахи зелени, цветов, влажной земли усиливали впечатление буйства
природы. Легкий ветерок шевелил листья, Стивен ощущал себя молодой
женщиной. Вдали работала какая-то машина. Сквозь листву виднелись высокие
белые стены. Он шел по саду, чувствуя, как его небольшие ступни
вдавливаются в землю, как ветер гладит его по щекам. В голове теснились
какие-то смутные образы.
Постепенно он понял, что к небу обращаются незнакомые голоса, что его
чувства и мысли некто воспринимает и отвечает на них.
Внутри Стивена кто-то вел все время счет голосам. Сейчас их было 8 х
11 в 23 степени плюс 119. Последняя цифра изменялась при каждом счете.
Сразу же после 119 их стало 1138, затем 821923. Неожиданно общее число
подскочило до 8 х 11 в 24 степени плюс 603. Затем вновь вернулось до 11 в
23 степени.
Каждый голос нес ему информацию. На каждое сообщение Стивен давал
немедленный ответ: он то направлял свой ответ говорившему, включая при
этом один из участков своего мозга, то просто позволял своему мозгу
выдавать сведения. Иногда он производил эти действия одновременно.
Все это не составляло для него никакого труда, не требовало
словесного оформления мыслей. К нему поступали десятки тысяч сообщений, он
отвечал на них, совершая ранее не знакомые ему действия. Внутри своего
сознания Стивен, то есть молодая женщина в саду, размещал всю полученную
информацию, сортируя ее, увязывая между собой, так чтобы ее можно было бы
использовать в будущем в соответствии с обстоятельствами: темы и цели
разговора собеседника, характеристика окружающей среды и так далее.
Стивен начал понимать, что это вовсе не простой перенос сознания.
Сознание той, что присутствовала еще недавно в этом женском теле, ныне
находилось, наверное, в теле Даниэла Атгерса, сидевшем в апартаментах
Стивена Мастерса напротив Линды Атгерс. Главной особенностью последнего
переноса было то, что сознание этой женщины продолжало функционировать в
теле наряду с сознанием Стивена на уровне, не достижимом для возможностей
Мастерса-младшего.
Стивен обогнул группу деревьев, за которыми стояли, ожидая его, три
молодые женщины.
Стивен не спрашивал себя, почему они ждут его. Он просто знал это и
потому остановился.
Одного его взгляда, охватившего их всех, было достаточно, чтобы
увидеть, что все они красивы - две блондинки и одна шатенка. Все они были
ростом в пять футов шесть дюймов, стройны и одеты в просторные и тонкие
белые одежды, которые у Стивена всегда ассоциировались с облачением
ангелов. Одежды ниспадали до самой земли и придавали возвышенность облику
женщин.
Одна из блондинок на чистом английском языке обратилась к Стивену:
- Меня зовут Эент, Стивен. Я одна из восьмисот восьмидесяти шести
женщин, живущих в этом доме за деревьями. Твое нынешнее тело тоже живет
там, и все мы вместе есть Мать.
Когда она говорила о доме и количестве его обитателей, она грациозно
повела рукой влево, чтобы Стивен обернулся и посмотрел в этом направлении,
но он, не отрываясь, смотрел на женщину.
- Значит, я снова на Миттенде, - отозвался Стивен.
- Не совсем так, - промолвила Эент. - Мы не живем на планете в прямом
смысле слова, если ты в состоянии это представить.
- Нет, - искренне признался Стивен, - не могу.
- Так и не пытайся, - вступила в разговор шатенка и с улыбкой
представилась:
- Мое имя Ганзе. Ты очень быстро сообразил, Стивен, что надо не
заниматься простым переносом сознания, а подумать о Матери. Переносы
происходили слишком быстро. Мне жаль, но в другой раз они у тебя так легко
не получатся. Поэтому я очень прошу тебя никогда в будущем не прибегать к
этому. Пребывание в теле Калькун изменило тебя, и ты уже никогда не
сможешь перевоплотиться в тело человека, которого ты обидел. Ты стал
лучше, но тебе еще через многое нужно пройти, чтобы ты мог спасти нас.
- От чего? - спросил Стивен.
- Наша раса слишком рано достигла совершенства, - начала объяснять
третья женщина и добавила:
- Меня зовут Хормер. Слишком рано, по сравнению с другими. Наша
внутренняя чистота такова, что мы не можем убивать или причинять вред. Но
жизнь без этого невозможна, мы поняли это уже много лет назад и пытались
найти другой способ борьбы с жестокостью и обрести защитника, который
действовал решительно.
Обычно такие длительные объяснения до Стивена не доходили, и он
переставал видеть и слышать собеседника. Сейчас же он воспринял большую
часть речи Хормер. Однако сознание его уцепилось в основном за слово
"чистота".
Понятие чистоты Стивена не привлекало. В сознании двадцатитрехлетнего
Мастерса-младшего чистота ассоциировалась с чем-то скучным, бесполым,
мешала успешно обделывать свои дела, предполагала лишь тяжелую работу,
ранний отход ко сну, чтение благопристойных книг, наличие праведных мыслей
и так далее, и так далее до бесконечности.
У него всегда было наготове одно экспрессивное слово для подобных
людей - идиоты.
Но сейчас с этим нужно было примириться. В эти драгоценные мгновения,
пока они разрешали ему здесь оставаться (если он правильно понял, то они
готовы были отправить его назад в любой момент), он получал важную
информацию.
Скорее, скорее, больше сведений - это главная его цель.
Стивен быстро спросил:
- А вот этот дом, вот там, - он показал налево, куда раньше указывала
Эент, - этот дом можно защитить?
- Можно, но не всегда, - ответила Хормер. - Впрочем, сейчас здесь,
вдали от всей Вселенной, мы в безопасности.
Все, чего Стивен не понял, он просто выбросил из головы.
- Почему бы тогда не остаться здесь? - поинтересовался он.
Они стояли ясным днем посреди зеленого сада, ласковый ветерок
развевал их волосы и мягкие складки платьев. Все три одновременно покачали
головами.
Эент объяснила:
- Здесь ничего не происходит. Не рождаются дети. Заурядные женщины
нашей расы уже давно лишились возможности рожать, поскольку считается, что
лишь самые генетически совершенные особи обязаны продолжать род, чтобы
обеспечить интеллектуальный уровень. Самые безукоризненные находятся
здесь, в этом доме. Опасность в том, что последним, кого мы сюда допустили
в роли отца, был джи-инт. Мы полагали, что должны внести в кровь расы
некоторую чуждую нам примесь с тем, чтобы раса не выродилась, пока
совершенствуется интеллектуальная жизнь. К сожалению, джи-инт, которого мы
избрали, по натуре разрушитель. Он уже дважды пытался убить тебя. Сейчас
мы пока что оставили его на планете, и он ждет, когда мы вернемся, чтобы
захватить нас.
Необычность объяснений не лишила Стивена его ценного качества -
умения замечать ошибки людей. Он подумал: "Боже, как можно быть настолько
наивным, чтобы не понимать человеческой натуры? Мне это было доступно уже
в три года, а свою мать я подчинил себе еще раньше".
- Мы, - сказала Хормер, - можем видеть и чувствовать потоки энергии,
сопутствующие мыслям и поступкам, мы страдаем, если такие потоки
извращаются. Мы смотрели на человека и видели волны, ощущали свет и
темноту и внутри него. Мы спрашивали себя, имеет ли значение то, что
человек сказал и подумал, если все линии токов в нем искривляются? Мы
обнаружили, что он, к сожалению, воспринимает свои собственные мысли и
чувства как реальность даже после того, как мы объяснили ему, что это не
так. Долго, слишком долго мы не обращали внимания на его сопротивление,
полагая, что он рано или поздно поймет. Он так и не понял.
- Мы рассматриваем человеческое существо, - продолжила Ганзе, - как
комбинацию твердой материи и жидкости. Частицы приходят и уходят, жидкость
перетекает в организм и вытекает из него, так что через некоторое время в
нем не остается ни одного прежнего атома. Для нас эта проблема сводится к
физическим процессам. Однако, увы, сколько мы ни указывали людям на это,
человеческая индивидуальность осталась неизменной. Земляне отказались
признать, что каждый из них может превратиться в любого другого человека.
Но ведь это объективный процесс эволюции, он не может быть обращен вспять.
- И вот так, - добавила Хормер, - миллионы подобных искривленных,
извращенных потоков энергии обрушились на чистых людей и погубили их всех,
за исключением лишь некоторых, которые спаслись на Миттенде, самой близкой
из планет земного типа.
Как ни старался Стивен, большую часть объяснений он не сумел
осмыслить. И все же, как оказалось позднее, несколько мыслей застряло у
него в голове, хотя, как правило, все, что люди говорили Стивену в течение
его жизни, казалось ему ненужным.
Однако то, что он уяснил, протрезвило его. А в результате...
В результате Стивен понял суровую реальность того, что в этом
уединенном саду, именно здесь, должна свершиться его судьба и решиться его
проблемы.
Стивена удивляло, что эти необыкновенные женщины потерпели поражение.
Со всеми их знаниями, умением управлять ими, контролем за энергетическими
потоками и атомами, молекулами, восприятием микрокосмоса. Они смогли
сохранить в чистоте человечество, и сейчас сами нуждаются в помощи.
Его мысли рывком вернулись к тому времени, когда он впервые начал
участвовать в программе биологической обратной связи. Он сразу же отметил
то, что не приходило в голову ни подопытным, ни специалистам: все они были
немного чокнутые. Медиумы были не то, чтобы сумасшедшими, но по крайней
мере странными. Наблюдатели за ходом экспериментов сами не замечали, что
Стивен оказывает на них воздействие.
Да, Стивен Мастерс заметил это, заметил, несмотря на то, что ему не
было дела до того, как ведут себя посторонние. И именно сейчас, в саду,
Стивен вспомнил все это.
Его память воскресила тот момент, когда он стал одной из женщин -
одной восемьсот восемьдесят шестой частью Матери. Тогда он почувствовал...
Да, он почувствовал какое-то несоответствие, только это ему и удалось
припомнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14