И все-таки хорошо опять оказаться в своем доме. Стивену стало лучше,
он поднялся с кресла и поставил кассеты с любимыми музыкальными записями.
"Может быть, позвонить этой девчонке Марка - Лизе - пригласить ее
приехать и остаться со мной?.."
Воспоминание о ноже охладило его. Кровь отхлынула от лица. Он
отрицательно покачал головой.
"Нет, - решил он. - Мать до нее добралась. Девчонка несет в себе
зло."
Выключив магнитофон, он подумал, что ему надо держаться подальше от
друзей Марка Брема.
Снаружи темнело, он слышал, как где-то рядом возились слуги. Это
напомнило ему о том, как он орал на них, не стесняясь в выражениях. На
двоих мужчин и женщину. А ведь они всегда держались рядом, да и найти у
них промах было трудно.
Больше всего Стивена беспокоила мысль о том, что, может быть, где-то,
в каком-нибудь вшивом космическом подразделении юридической службы грубые
окрики приравниваются к направленным во вред действиям. Предположение, что
это подразделение находится где-то в районе его мозжечка, не пришло ему в
голову.
Перспектива находиться день и ночь в своих апартаментах наедине с
тремя врагами была не из приятных.
Он поспешно ретировался в спальню. Обыскав комнату, заглянув в
стенной шкаф, кладовки и ванную, Стивен пристально осмотрел стены в
поисках секретных ходов и закрыл все двери, подперев их стульями.
Когда прислуга сообщила по переговорному устройству, что обед готов,
Стивен не послал ее по обыкновению, а вежливо ответил:
- Я не буду обедать, спасибо, я не голоден.

5
На следующее утро Стивен проснулся в необычном состоянии. Очевидно,
так просыпался Марк Брем. На душе у него было спокойно, и он ощущал даже
некоторую бодрость.
Обычно во сне Стивен скрежетал зубами - так, во всяком случае,
говорили его подружки - и, проснувшись, сразу начинал злиться без всякого
повода. Сейчас же он открыл глаза и стал рассматривать узоры на полке,
настенную лепку, роскошные шторы, величественный стол, бюро, стулья и
пуфики, пушистый ковер. Восхищенный, он свернулся калачиком, чувствуя всей
кожей белые ирландские простыни и восхитительную мягкость швейцарского
одеяла.
Даже когда к нему вернулись его ужасные мысли, он не полностью
погрузился в мрачные переживания.
"Я в Нью-Йорке, - думал он, - все-таки я добрался сюда, несмотря на
все невообразимые препятствия, всего за пять дней. Я выгляжу по-иному, не
как Стивен Мастерс. Но меня здесь принимают. И я еще ни разу не солгал".
Одновременно напуганный и довольный своими поступками, Стивен еще
глубже зарылся в постель. За красивыми занавесками уютной комнаты
простирался Нью-Йорк. С каждым днем за окнами становится холоднее, а здесь
все так же тепло и чудесно. Нужно быть совсем непростым парнем, чтобы
получить все это в облике слуги.
А, черт! Мысль о внешности Марка Брема отрезвила Стивена. Он старался
не думать об этом. Не смотреть в зеркало, отворачиваться от своего
отражения в оконных стеклах.
Но, несмотря на все уловки, Стивен все же краем глаза замечал
неприятные чужие черты. Он решил, что все-таки нужно рассмотреть свою
теперешнюю внешность.
Оказалось, что встать не так-то легко. Прошел час, а Стивен все
лежал. В конце концов около полудня, перекатившись на край своей
императорской кровати, Стивен встал и побрел к зеркалу в ванной, где он
мог видеть себя во весь свой рост. Приятных неожиданностей не произошло.
Что Стивен ожидал увидеть, то он и увидел - правду. Приближавшийся к
сорока, Марк был, по меркам Стивена, старым человеком. Лицо его было не
худым, загоревшим и красивым, как у Стивена, а довольно мясистым.
В ярко освещенной ванне, Стивен заставил себя внимательно изучить
новое свое тело. Наглядевшись до отвращения, он вслух заявил:
- Да, это уж слишком! Хорошо, отец, ладно. Я сдаюсь и лечу на
Миттенд.
Он вызвал кухню, заказал завтрак и стал одеваться.
- Сейчас несем, сэр, - вежливо ответил мужской голос.
Отключившись от переговорной связи, Стивен подумал, что несколько
необычная вежливость с его стороны и может выглядеть подозрительной.
Ведь эти люди могут на суде заявить, что я не Стивен, не тот Стивен,
которого они знали.
Оставалось только пожать плечами: "Черт с ним! Если я буду всего
бояться и не смогу никого отпихнуть или отругать, то дальше уже идти
некуда".
Ему было крайне неприятно думать, что все эти людишки ждут от него
агрессивных поступков, хотя на самом деле это вовсе не так. Ведь все они
ничтожны, а разве можно сознательно вредить тем, кого даже не принимаешь
во внимание?
Стивен, одеваясь, начал опять накручивать себя. Ему представилось,
что где-то в немыслимых глубинах космоса кто-то считает его равным всяким
ничтожествам.
Он съел завтрак, который подавали трое слуг с их надоедливыми "да,
сэр, нет, сэр, что еще, сэр." Чувствовалось, что они находятся в смятении.
Они тут неплохо жили, пока он был на Миттенде, а теперь вновь приходится
поработать.
Стивен испытал некоторый шок, когда понял, что его слуги находятся в
том же возрасте, что и Марк, а ведь он когда-то не раз говаривал:
- Когда я стану таким же старым, я сам вышибу себе мозги.
Вообще Стивена всегда почти тошнило от тех, кто старше тридцати
семи-восьми лет. По его мнению, именно от них весь вред на дорогах, они
всегда встревают во всякие происшествия. Все эти старики свыше сорока
заполняют хорошие рестораны и вечно суются, куда не следует.
Его ночные страхи уже улетучились. Ему не пришло в голову, что повар
Нина или Джозеф и Боб могут быть агентами Матери.
Закончив завтрак, Стивен от скуки забрел в огромную гостиную, а затем
в смежный с нею музыкальный зал, одновременно служивший библиотекой.
Усевшись перед окном, он заметил валявшееся неподалеку заключение врачей,
которое ему вчера передал отец. Он взял его и еще раз прочел первую
страницу.
"Боже мой, - с отвращением подумал он, - эти психиатры учились на
двенадцать лет дольше меня, а пишут такую муру..."
Он встал и с досадой засунул бумагу в ящик письменного стола. От
нечего делать он начал набирать наудачу номера телефонов своих дружков и
подруг.
Стивена не могло не раздражать, что каждый разговор начинался
одинаково - все колебались, слыша незнакомый голос Марка Брема, который
говорил им:
- Это Стивен Мастерс в своем новом теле. Заезжайте.
Как бы ни была коротка пауза после его приглашения, Стивену она
казалась слишком длинной. Его так и подмывало взорваться. Затем одни
начинали мяться, а другие, наоборот, так и липли.
Отказывались лишь немногие, и к середине дня парочки и одиночки стали
прибывать в его дом. Увидев Марка Брема, гости вначале не знали, как вести
себя. Но Стивен пил много, и ему постепенно становилось безразлично, как
они к нему относятся. Он весело называл тело Брема "эта неуклюжая туша",
вроде бы его это не волновало.
Вскоре его апартаменты загудели, как в былое время. В дальней комнате
завывала музыка, слышались смех и голоса, звон бокалов с шампанским. Когда
далеко за полночь убрался последний гость, осталась лишь одна девушка по
имени Стефани.
Она считалась одной из секс-бомбочек Стивена, и поэтому не спорила,
когда Марк Брем-Стивен шепнул ей:
- Останешься, о'кей?
Она не сказала "да", но и не отказалась. Когда Стивен вошел в
спальню, она уже была там и раздевалась, небрежно разбрасывая свою одежду.
Стивен был не настолько пьян, чтобы забыть, что за ним охотятся.
Помня, что гости обычно приводят с собой своих приятелей, он в течение
вечера всматривался во все незнакомые лица и пытался угадать, что
скрывается за чужими глазами и лбами. Не помешает обыскать помещения перед
тем, как улечься.
С этой целью он направился в ближайшую кладовую для одежды. Едва он
сделал первый шаг, ему показалось, будто кто-то потянул его за рукав. Это
было неожиданно, и Стивен слегка обернулся.
Это, несомненно, и спасло его жизнь. Протрещала короткая очередь, и,
к удивлению Стивена, от двери рядом с ним отлетело несколько щепок.
Стивен не смог моментально среагировать, прошло несколько мгновений,
пока он не развернулся полностью, и в тот же миг последовала вспышка из-за
дивана, стоявшего в углу спальни.
Сидя на кровати, Стефани изо всей силы швырнула туфельку на шпильке в
голову, торчавшую над спинкой дивана. Конечно, она промахнулась, но
прятавшийся человек уловил, должно быть, краем глаза что-то летящее в него
и нырнул за диван. Это была спасительная для Стивена секунда.
Стивен схватил стул и бросился вперед, выставив его перед собой.
Когда голова вновь высунулась, стул с треском шарахнулся в лицо
стрелявшего, грузное тело Марка Брема придало силу удару.
Человек, которого Стивен вытащил из-за дивана, оказался одним из тех,
кого он с подозрением изучал во время вечеринки.
Незнакомец зашевелился, и девушка предложила связать его, ведь в
книгах пишут, что преступников связывают, Стивен торопливо оторвал
несколько полос от простыни и тщательно связал нападавшего.
Теперь неудачливый убийца лежал и, широко раскрыв глаза, глядел на
Стивена и Стефани.
- Говорить не буду, - мрачно заявил он, когда Стивен начал
выспрашивать его имя, адрес и занятие.
Это был человек примерно двадцати шести лет, среднего роста, с
угрюмым лицом и сердитыми упрямыми серыми глазами. В бумажнике его лежали
водительские права на имя Питера И.Эпли. Судя по адресу, жил он в
восточной части города, ближе к морю. Нашлась и его визитка, на которой он
значился членом ассоциации фотографов.
Что-то шевельнулось в памяти Стивена.
- Эй, - спросил он, - не ты ли тот тип, чью камеру я как-то разбил
и...
Он остановился, припоминая в подробностях этот случай. Да, это,
наверное, еще одно последствие его прошлых выходок...
"Но, минутку, а этот-то что, совсем чист? - бесился Стивен. - Эта
сволочь с фотокамерой следила за мной днем и ночью, с опасностью для своей
жизни карабкалась по стене, чтобы заглянуть в мое окно, прикручивала
телеобъектив и прочие штучки к своей камере, чтобы добыть на меня
компромат, да еще крупным планом".
Стивен взвинчивал себя против фотографа, и еще одно воспоминание
всплыло в памяти. Ну да, это точно он! Дело было так: Стивен разбил
камеру, дорогую камеру, а потом, не изменяя своему правилу - око за око,
нанял детектива, который выяснил все о личной жизни этого парня, который
оказался женатым и имел любовницу на стороне. Рассказать жене о проделках
мужа было не лишено приятности. Когда семейный скандал разгорелся как
следует, Стивен квалифицированно соблазнил сначала его жену, потом
любовницу, причем проделал все это на грани искусства, умело играя на
чувствах своих жертв.
Обе женщины не могли и предположить, что в его постели таких, как
они, побывало никак не меньше тысячи. Конечно, Стивен, добившись победы,
тут же избавился от них. Но если бы жена или любовница сохранили после
этого хоть какие-то чувства к Питеру Эпли, то Стивен решил бы, что
полностью дисквалифицировался, а об этом пока речи не было.
Стивен давно забыл свои злые чувства к бедняге.
- Как поживает Сью? - спросил он, глядя в лицо Эпли.
Но тот не прореагировал. Пожав плечами, Стивен подумал: "Должно быть,
я спутал - так звали жену какого-нибудь другого шиза..."
Он встал и проследовал в библиотеку, где в сейфе хранилась заветная
книга с именами и адресами. Да, он вел полный учет своих "доблестей".
Открыв солидный том, Стивен посмотрел букву "Э". Вот, он точно помнил -
Эпли. Жену звали не Сью, а Сара. А любовницу - Анна Карли.
Стивен удовлетворенно кивнул, закрыл потрепанную книгу и спрятал ее в
сейф. Вернувшись в спальню, он спросил у девушки:
- Что будем делать с ним?
- Почему бы тебе не вытащить его в холл? Я как-то читала, что...
Стивену в голову не пришло вызвать полицию. Он был убежден, что Эпли
- еще один агент далекой, смертельно опасной, но пока что ничего не
добившейся Матери, что парень действует не по своей воле и лично не
виновен ни в чем.
Уже в начале пятого часа утра Стивен, в общем-то довольный, уложил
Питера И.Эпли, связанного и с кляпом во рту, в один из лифтов. Двери
кабины автоматически закрылись, теперь его не обнаружат до тех пор, пока
кто-нибудь не вызовет лифт снизу.
Стивен вернулся в апартаменты.

6
Здесь на него нахлынули прежние заботы и тревоги.
Он вдруг сообразил, что именно Стивен плохо поступил с Эпли, что Брем
здесь ни при чем.
Следует принять меры предосторожности.
Во время его отсутствия блондинка Стефани уже забралась под одеяло и
лежала на спине, выжидающе глядя на него. Глаза у нее были карие, и
Стивен, стоя над ней, подумал, что и раньше сочетание карих глаз и светлых
волос казалось ему негармоничным. Ему представлялось, что настоящие
блондинки всегда голубоглазы, и он заподозрил, что внешность Стефани -
скорее продукт искусства салона красоты, чем природы. Впрочем, странно то,
что он ничего о ней не знает.
На свой лад, Стивен был человек практичный. Он ставил себе цели и
обычно добивался их, давно поняв, что люди, во всяком случае большинство,
привыкли к грубому обращению. Правда, некоторые из них потом избегали его,
зато остальные старались поступать так, как хотел Стивен, как будто
признавая его определенное право на злость и грубость.
Стефани всегда старалась подстроиться под него и шла ему навстречу.
Однако для него это не такое уж ценное качество. Стивен припомнил, что ее
история обычна: два раза замужем, второго мужа оставила потому, что
возомнила, будто Стивен увлекся ею. На ее месте могла быть любая из
девяноста трех других его блондинок.
Стивен сделал еще шаг к постели и сдернул простыню. Несколько секунд
он смотрел на нагое тело Стефани, а потом коротко бросил:
- Сядь!
Став коленями на кровать и не обращая внимания на женские прелести,
находившиеся всего в нескольких дюймах от него, он расшвырял подушки. Под
одной из них лежала косметичка. Вывернув ее содержимое на постель, Стивен
не увидел ни ножа, ни другого оружия, только женские вещи. Отбросив
косметичку, Стивен обшарил простыни, а потом поднял и перетряс подушки.
Наконец он набросил простыню на девушку.
- Я сделал тебе что-нибудь плохое? - нахмурившись, спросил он.
- Ты имеешь в виду Стивена?
Этот вопрос сразу же напомнил Стивену его вчерашние телефонные
разговоры с друзьями.
- Кого же еще, глупышка? - процедил он.
Последовала пауза.
- Ты плохо относишься ко мне сейчас, называя меня глупой.
- О, это чепуха, - Стивен качнул головой, - я имею в виду, не бил ли
я тебя хоть раз?
- Пару раз ты швырнул меня, и с твоей стороны это было нехорошо, -
плаксиво протянула Стефани.
Стивен оторопел. Для человека, который бил женщин сразу же, как
только они начинали, по его выражению, "сучиться", было непривычно то
состояние, в котором он сейчас оказался: ему очень хотелось примириться с
ней, но не потерять при этом своей главенствующей роли.
- И только-то? Всего пару тумаков? - обрадовался Стивен.
- Ну... - она задумалась, и на лице ее отразились умственные усилия.
Видно было, что это давалось ей нелегко. Она поежилась под простыней и
жалобно продолжала: - Я подозреваю, что ты изменял мне.
- О Боже! - вырвалось у Стивена.
Он снова встревожился. Ему показалось, что он присутствует при
рождении комплекса обиды. До этого момента женщина даже не смела подумать,
что он не имел права так поступать с ней. А теперь, когда Стефани почуяла,
что он смягчился, она решила сразу же использовать свое преимущество...
- Слушай, - решительно сказал Стивен, - а если я извинюсь?
- О, я прощу, - в ее голосе появилась надежда.
- Я никогда больше не буду грубо обращаться с тобой и бить. Обещаю.
- Я так рада! - В ее больших карих глазах появились слезы, и девушка
всхлипнула. - Ты обещаешь не изменять мне больше?
От неожиданности Стивен застыл на месте. Мысленно он подивился тому,
как быстро произошло превращение в этой женщине, как только она поверила,
что парень попался на крючок. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы
преодолеть возникшее в нем сопротивление.
- Совершенно точно, - произнес он самым убедительным тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14