Действовала же она спокойно, как и любая
другая женщина в подобной ситуации. Свалилась как снег на голову Стивена.
Он как-то не подумал, что у Марка Брема была личная жизнь. Конечно,
теоретически Стивен мог предполагать, что другие мужчины время от времени
встречаются с женщинами. Каждый Адам имеет свою Еву. И Ева, закончив
работу в вечернем баре (она была официанткой), едет несколько миль по
поверхности планеты, чтобы прийти в объятия Марка Брема в задней комнате
другого бара.
Да, другие люди тоже хотят счастья, наслаждения, радости, разных
приятных вещей - все это, в общем-то, понятно и объяснимо. Все правильно.
Когда Стивен понял ситуацию, перед ним сразу стал вопрос, что делать
дальше. По его стандартам, эта баба стоила немногого. С точки зрения
Стивена Мастерса, ее нос, рот, а также нижняя часть подбородка, скулы,
наклон лба, прическа были несимпатичны, да и вообще он предпочитал
блондинок.
Однако ему пришло в голову, что он может убедить ее отвезти его в
Нью-Йорк. Кроме того, все же она молода, у нее гибкое маленькое тело и
дружелюбные глаза, и она готова все это отдать Марку Брему.
Женщина оказалась из тех, кто нуждается в авансовых платежах в виде
нежностей и нашептывания мелкой приятной лжи. Стивен - учитывая свое
положение - решил, что ничего другого ему не остается. Поэтому он и
постарался больше обычного, доведя партнершу до того, что она уже не
контролировала свои непроизвольные стенания. Тогда он выключил свет и
приступил к тому, что он всегда называл "серьезным сексом".
Выполняя эту функцию, Стивен вдруг услышал голос, который прозвучал в
его мозгу: "Сейчас темно. Осторожно достань нож и всади в его левый бок".
Женщина под Стивеном освободила свою правую руку и потянулась...
куда-то.
Голос повторил: "Осторожно, помедленнее, чтобы он не заметил".
Стивен судорожно перегруппировал бремовское тело, налег всей тяжестью
на ее вытянутую руку и пошарил возле тумбочки, включив настольную лампу.
- В чем дело? - Лиза привстала. - Что такое?
Стивен, сидя, держал ее руку. Другой рукой он отобрал нож, который
Лиза уже наполовину вытащила из-под своей одежды, лежавшей рядом на стуле.
Она могла спрятать нож только там.
Слишком поздно женщина сделала попытку освободиться:
- Пусти меня, что ты делаешь? Откуда ты взял нож?.. Пожалуйста,
прошу, не убивай меня! Пожалуйста!
Стивен отпустил ее и положил нож на одну из высоко расположенных
полок. Медленно, дрожащими руками, он обыскал ее платье и сумку. Она все
время плакала и о чем-то просила Стивена. Он понимал, что она, очевидно,
ни в чем не виновата.
"Ее послали убить меня", - думал он. На этот раз голос в сознании
командовал, приказывал. Размышления привели Стивена к уверенности: это
была сама Мать.
Когда он улегся снова рядом с Лизой, ему захотелось узнать, как они
добрались до нее.
- Успокойся, - сказал он. - Кто-то загипнотизировал тебя и приказал
прийти сюда и убить меня.
- Нет, нет!
- Но именно ты держала в руке нож, когда я зажег свет. Так что давай
с этого начнем. Помнишь ли ты, как искала нож рукой в темноте?
- Нет, нет, никогда!
- Прекрати истерику! - Стивен заговорил резко. - Подумай хорошенько.
Что заставило тебя прийти сегодня вечером?
- Я... я вдруг поняла, что больше не сержусь на тебя.
Интервью продолжалось в том же духе. С неохотой Лиза опознала нож,
сказав, что такие ножи использовались на кухне ресторана, где она
работала. Она не помнила, где подобрала его.
Амнезия. Мать использовала человеческую податливость к гипнозу.
Когда-то Стивен ненадолго заинтересовался гипнозом, но вскоре остыл, придя
к выводу, что это чушь. Самое интересное и важное было то, что Мать,
очевидно, не подозревала о способности Стивена воспринимать ее мысли и
сообщения. Это чрезвычайно подняло ему настроение, так как он понял, что
может настроиться на эту примитивную, наивную чушь, которую она выдает...
Его триумф сразу же поблек, когда ему в голову пришла другая,
убийственная для него, мысль. Может быть, настройка действует лишь вблизи
того, кого Марк Брем лично знает? С незнакомыми она может не сработать.
Его просто застрелят с расстояния и все.
Сильно потрясенный, Стивен все-таки - уже через несколько мгновений -
принял вызов и внутренне собрался. Впервые в жизни он понял, что ему
придется начать думать. Но о чем?
Женщина около него робко спросила:
- Может, я оденусь?
- Сиди на месте, - приказал Стивен.
- Вряд ли мы с тобой будем продолжать после того, что произошло, -
заметила она.
- Перестань болтать, ты мешаешь мне думать.
Главное - это составить план, свой план относительно... Матери.
В последние годы ни один человек в здравом уме не мог даже
предположить, что Стивен Мастерс может иметь цель в жизни. Более того,
если бы об этом кто-то заикнулся, Стивен почувствовал бы себя униженным.
То, что он поступил в колледж, уже было смешно. Ему представлялось,
однако, что и там можно развлечься, и он посещал занятия, и окончил его.
Преподаватели Стивена, правда, из-за этого перестали себя уважать, хотя и
отмечали его сообразительность и даже считали, что он мог бы выполнять
задания, если бы, конечно, взялся за это. Однако нечего и говорить, что
Стивен до этого не унижался. Но во всяком случае, в первое время
пребывания сына в колледже Мастерс-старший несколько успокоился и даже
вообразил - после нескольких утомительных визитов, - что Стивен выбирает
свою будущую профессию между менеджментом и экономикой.
Наверное, после его визитов Стивен нарочно начал пропускать именно
эти два предмета.
Больше никто всерьез не предлагал Стивену определиться с выбором.
Отрезвевший папа-Мастерс поручил своим поверенным узнать, сколько денег
нужно подарить колледжу, чтобы там все успокоились и подлечили нервы.
Оказалось, что все профессора имеют свои любимые темы и проекты, которые,
если бы Мастерс дал деньги, дали бы такие результаты... Да, им пришлось
прикусить языки и выставить Стивену проходной балл, утешая себя тем, что,
в конце концов, ему вряд ли доведется практически демонстрировать
приобретенные в колледже знания.
Так что же должно было произойти, чтобы Стивен приобрел цель жизни?
Совсем немного... Оказаться в теле Марка Брема! Цель жизни - стать снова
реальным Стивеном Мастерсом! Правда, желание это не было всепоглощающим.
Ему не хотелось и думать о возвращении на Миттенд. Может быть, все еще
обойдется, и все устроится само собой?
Через час после того, как любовнице Марка Брема было позволено
выскользнуть за дверь, Стивен все еще был зол до предела. Это нашло на
него, когда Лиза начала канючить, как идиотка, чтобы он отпустил ее.
Стивен так хотел наказать дурочку, что грубо накинулся на нее и брал ее
снова и снова. Полудевочка-полуженщина, она почувствовала его настроение и
поняла, что надо полностью подчиниться. Чувство вины и страх
загипнотизировали ее. Она отдавалась Стивену с такой страстью, которая
была почти равна его желанию.
Наконец, Стивен остался один. Он лежал в темноте и злился, умудряясь
при этом думать. Собственно, мысль была одна: этот кошмар будет длиться до
самой смерти.
Он постарался встряхнуться. Это уже затрагивало его как Стивена
Мастерса. В нем начало зарождаться неукротимое желание...
"Боже, ну почему я?" Типичная для Стивена реакция. Пусть такие вещи
случаются с кем угодно, но не с ним. Стивен искренне верил, что все мямли
знают, какие они мямли, и даже довольны, когда над ними издеваются. Но не
он!
Итак, у него появилась цель. Он лежал на спине, уставившись в потолок
комнаты Марка Брема - потолок, который был еле виден в тусклом свете,
проникавшем сквозь грязную штору от отдаленного мерцающего фонаря на углу.
Стивен лежал и думал: "Я должен что-то сделать".
Так он и уснул с этой мыслью. Когда он проснулся, оказалось, что
мысль его не покинула. Правда, прежде всего, проанализировав ситуацию, он
понял, что беспомощен и находится в безнадежной ситуации.
Но с этого времени мысль о спасении постоянно была с ним, внутри, и
она развивалась.

4
- Эй, Марк, Стивен - смотри!
Стивен наклонился, чтобы поставить на стойку бокал кенейдиан клаб,
когда его позвал Джесс Рихтер. Стивен обернулся. Владелец бара предлагал
взглянуть в окно.
К бару подкатил "роллс-ройс".
Не задавая никаких вопросов и ни о чем не думая, Стивен поставил
поднос, подошел к двери и открыл ее. Снаружи было холодно. Поежившись, но
не промедлив ни секунды, Стивен прошел к машине, откуда выходил шофер,
кажется, его звали Брод.
- Привет, Брод. Я Стивен. Тебя послал старик?
Поджарый шофер в униформе, без сомнения, знал историю Марка Брема, но
все же несколько смешался. Слишком уж все это было необычно.
- Э-э, привет, - пробормотал он наконец. - Ты тот самый Брем?
- Да.
- Ну, тогда не хочешь ли прокатиться в Нью-Йорк и повидать господина
Мастерса?
Стивен шагнул прямо к блестящей задней дверце роскошной машины и
остановился, ожидая. Брод колебался. Наконец, он подошел к Стивену. У
шофера было абсолютно белое лицо. Он совершенно точно знал, что ожидал бы
от него истинный наследник Мастерса. Резким движением Брод открыл дверцу и
так же закрыл ее, когда Стивен устроился внутри. Затем ошеломленный Брод
прошел к своей дверце, уселся и выжал сцепление.
Стивену пришло в голову оглянуться и помахать всем высыпавшим на
улицу завсегдатаям "На углу". Джесс Рихтер напрасно рвался сквозь толпу,
чтобы тоже увидеть отъезд Стивена. Его напряженное лицо мелькнуло в задних
рядах людей и скрылось. Для такого полнокровного человека он выглядел
очень бледным.
...Дверь открывалась комбинированным замком с кодом дня рождения
Стивена. Он нажал кнопки и, услышав щелчок язычка, толкнул дверь, и
торжественно вошел внутрь.
Мастерс-старший последовал за ним в апартаменты. Понимая, что старик
следит за ним, Стивен указывал последовательно на все двери и одновременно
перечислял: кухня, три спальни, музыкальный зал, библиотека...
Внезапно возмущение и унижение от того, что он вообще должен этим
заниматься, прорвались у Стивена:
- К черту, - выругался он, - если тебе нужны еще доказательства, ищи
их сам!
При этом он бросился в одно из больших мягких кресел, где и
расположился спиной к отцу, обозвав его мысленно старым болваном. Позади
него раздался знакомый звук: папа-Мастерс прочищал горло.
- О, ради Бога, отец, - взмолился Стивен, - неужели ты, сидя на куче
денег, не можешь найти врача, который раз и навсегда прочистит тебе горло?
Последовала пауза.
- Человек, о котором ты говоришь так пренебрежительно, - произнес
Мастерс в спину Стивену, - заслужил всеобщее уважение своей
последовательностью, пониманием человеческой натуры и нежеланием идти на
поводу у кого бы то ни было, кроме собственного сына. Ты же, такой умник,
своим поведением создал прецедент самой дикой космической истории, и
неизвестно, к чему она приведет. Ты можешь оставаться в своем доме до
дальнейшего уведомления, деньги на содержание я буду давать. Я думаю, мой
адвокат и мои друзья не поверили твоему рассказу, однако, как я уже
говорил тебе, Стивен, у меня своя философия...
Стивен не мог удержаться, чтобы не продолжить:
- За каждое зло надо платить. - Он остановился, ему стало скучно,
скучно, бесконечно скучно. - Ради Бога, отец, прекрати это! Я загнусь,
если ты будешь продолжать.
- Я считаю, - продолжал отец, - что то, что произошло, это возмездие.
Ты, очевидно, сделал пакость Марку Брему. - Он немного помолчал. - Ты ведь
солгал нам тогда о Марке, не так ли? Он никогда не делал того, в чем ты
его обвинил?
- Эй, постой, - изумился Стивен.
Он был ошеломлен. Ранее два эти случая не объединялись в его
сознании. Теперь он вспомнил, что думал именно о том, как опорочил
репутацию Марка Брема, когда произошел перенос сознания.
Он обернулся к отцу и, злясь на Марка и на своих родных за то, что
они наняли такого слугу, быстро и возбужденно рассказал обо всем, что с
ним произошло на Миттенде.
- Может, это вот так и происходит - эта штука с Матерью. Они
переносят тебя в того, о ком ты думаешь, - закончил Стивен.
Знакомые серые глаза наблюдали за ним и ждали конца его тирады, после
которой Мастерс невозмутимо сообщил:
- У меня есть информация, что планируется послать еще одну
экспедицию. Мое решение таково. Ты полетишь на одном из спасателей. Когда
прибудешь на Миттенд, найдешь оболочку Стивена Мастерса и вызволишь его, в
каком бы состоянии ты его ни застал. Его мать настаивает, чтобы я сам
летел, но это уже слишком. Имей в виду: если ты говоришь правду, то
задание, которое я даю, уникально. Ты отправишься и спасешь - себя! -
Черты тяжелого лица разгладились. - Ну, как тебе это нравится? -
папа-Мастерс улыбнулся.
Стивену такая настойчивость не понравилась. Малопривлекательное дело,
да и тон... Старый ястреб добивается своего. Стивен сделал непроницаемое
лицо, а Мастерс-старший пока достал из нагрудного кармана сложенный
документ и аккуратно положил его на колени Стивену.
- Вот заключение психиатров, - сказал он, - думаю, ты найдешь его
интересным. - Помолчав, он добавил: - По моей просьбе они согласились с
гипотезой, что ты и есть Стивен, и вот результат.
Стивен нехотя взял бумагу и тут же отложил ее на кресло, стоявшее
рядом.
- Я прочту позже, - сказал он безразлично, - если найду время.
Отец нахмурился. Он узнавал своего сына. Демонстративно проследовав к
двери, он обернулся к Стивену и тихо сказал:
- К тебе будут обращаться разные люди, причастные к подготовке новой
экспедиции. Если до меня дойдет, что ты этим не интересуешься или не
делаешь того, что нужно, то вылетишь отсюда в двадцать четыре часа.
- Постарайся, чтобы старушка этого не услышала, - ехидно посоветовал
Стивен.
Серые глаза смотрели на него холодно, не мигая.
- Да, твоя история, действительно, совершенно фантастична.
Мастерс-старший повернулся на каблуках и вышел, закрыв дверь.
Стивен даже не привстал, задумавшись.
Чем он занимался раньше? Ответить было затруднительно, его дни были
заполнены сном, сексом, выпивкой, теннисом, обедами и ночными клубами.
Мыслительная деятельность отсутствовала, он ничем не интересовался,
легко поддавался своим импульсам, внезапным вспышкам ярости, ненависти. И
еще он постоянно был настороже, ожидая, что кто-нибудь обидит его.
Ему пришло в голову, что если Мать будет преследовать его, у него
теперь не останется времени на всю эту чепуху.
Пока он думал, глаза его пробегали по сочинению психиатров. Оно ему
не нравилось.
Документ начинался так:
"Настоящее заключение основано на допущении, что основная цель
личности заключается в сознании такой реальности, которая позволит
индивидууму существовать в окружающем его мире. Принадлежность к
высокообеспеченному слою общества создавала для Стивена Мастерса широкий
выбор вариантов поведения. Из них Стивен выбрал тот, что точнее всего
может быть обозначен как "элефантиазис эго", то есть абсолютная
субъективность, модифицирующая реальность осознания опасности
потенциальной возможности совершения убийства или нанесения телесных
повреждений другим лицам. Таким образом, высокомерно присваивая себе
власть над жизнью и смертью, он по существу никогда не был себе хозяином.
Однако в пределах этой типоосновы он был безудержен и беспощаден и не
выказывал сколько-нибудь заметных пристрастий ни к кому, даже к своим
родителям".
Дойдя до этого места в заключении, Стивен подумал: "Эге, должно быть,
я насыпал вам соли на хвост в этом госпитале..."
Выходит, Стивену удалось стать выдающейся сволочью своего времени,
даже не затрачивая больших усилий...
Он ужасно разозлился. Вы во всем не правы, парни. Все это было совсем
не просто. Даже совсем наоборот... На самом деле он всегда спрашивал себя,
почему он стал таким же тупым, как и все остальные.
"Совсем не просто, - думал он, задетый за живое, - попробуйте не
спать целыми ночами, гоняться за новыми девицами, когда и те, кого вы
знаете, всегда готовы лечь с вами. А завтракать в полночь, обедать в
девять утра?"
Эта несправедливость так потрясла его, что он снова откинул в сторону
заключение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14