Естественно, слухи о романе не с кем-нибудь, а с самим Пупкиным очень сильно подогрели Эсмеральде рейтинг. Экономическая подоплека выглядела так: Пупкин, лавировавший между женой и тремя любовницами, проплатил Факиенке организацию «отвлекающего маневра». Типа, чтобы жена ревновала его к Эсмеральде, а не к реальным любовницам. И чтобы те, занятые мыслями об Эсмеральде, не догадывались о существовании друг друга.
Все это мало волновало Квазиморду. Он был постоянным посетителем официального сайта господина Факиенко и знал все его фирменные продюсерские финты. Ведь Факиенко продюсировал не одну лишь Эсмеральду, в его списке было пятнадцать брэндов – сольных исполнителей и поп-групп. А недавно Факиенко решил расширить бизнес и занялся продюсированием «альтернативных музыкантов».
На самом деле Факиенко, как и его коллеги-продюсеры открыл для себя простую истину: чтобы сделать «альтернативную» музыкальную группу, нужно найти нескольких безмозглых и бесталанных подростков, орущих агрессивные тексты под «запил» на электрогитаре.
Успех обеспечен: чем тупее будут тексты и чем дебильнее будут «музыканты», тем больше их будет любить публика, западающая на такого рода «альтернативу». Кроме того, затраты на раскрутку «альтернативной» группы намного меньше, чем на пиар поп-проекта. Во-первых, не нужно дорогих клипов. Наоборот, чем дешевле и бездарнее будет клип, тем больше его полюбит «альтернативная» публика. Во-вторых, легче устроить «чёс» по провинции – не нужно арендовать дорогие концертные залы, «альтернативная» группа может играть на стадионах с плохой аппаратурой и собирать приличные гонорары. В-третьих, не нужно выдумывать компроматы и скандалы для желтой прессы – непредсказуемые бездарные альтернативщики сами натворят такого, что папарацци будут за ними гоняться.
Пользуясь этой нехитрой схемой, Факиенко за последние пару лет раскрутил аж три рок-группы: «Заплесневелый отстой», «Типа из подворотни» и рекорд продюсерского и музыкального абсурда – группу «Чё?!». В названии, как и в песнях, не было ни смысла, ни message, тем не менее, провинциальные дебилы толпами сбегались на концерты «Чё?!», так как им этот «message» был очевиден – он был зашифрован в самом звуке. Факиенко же, потративший на раскрутку группы десять процентов от своего ежемесячного дохода, получал огромные гонорары от стадионных концертов. А в прессе всерьез обсуждали феномен группы «Чё?!». Примерно так: «Что это? Голос нового поколения или просто идиотизм?»
У всякого брэнда своя легенда
На этом оставим в покое господина Факиенко с его продюсерскими схемами и вернемся к нашим героям – Квазиморде и Эсмеральде.
Квазиморду гораздо больше волновала легенда, выдуманная самой Эсмеральдой. Причем легенду эта девушка придумала вовсе не ради пиара, а чтобы скрыть свое публичное одиночество.
«Есть один молодой человек, мы с ним очень любим друг друга, но не хотим афишировать наши отношения, – рассказывала Эсмеральда во многих своих интервью. – Он много раз предлагал мне выйти за него замуж, но я не тороплюсь – сначала хочу сделать карьеру».
Вот эти заявления всерьез волновали горбуна. Правда, как-то раз, за один вечер перечитав все интервью Эсмеральды и пересмотрев все фотографии, он пришел к выводу, что информация о таинственном «молодом человеке» – не более, чем очередная пиар-легенда. Можно было сделать элементарный логический вывод: никакого «молодого человека» не существует, этой выдумкой певица прикрывала полное отсутствие личной жизни, растерзанной безжалостным гламуром. И Квазиморда сделал этот вывод.
Но власть гламура над человеческими умами и душами очень велика. Дойдя в своих рассуждениях до этого вывода, Квазиморда сказал себе:
– Да, приятель, похоже, ты совсем спятил! Скоро ты начнешь думать, будто ее таинственный любовник – это ты сам…
И он тотчас же отогнал от себя эту мысль, как невероятную ересь.
Тем не менее, он был прав. Эсмеральда в своем одиночестве рисовала себе образ идеального для нее мужчины: чувствительный, понимающий, умный, добрый, нежный. Возможно, не красавец. И уж конечно, не брутальный амбал – такой подошел бы Марианне, но не ей.
Короче, Квазиморда соответствовал всем понятиям Эсмеральды об идеальном мужчине.
Несмотря на это, он считал себя «ниже плинтуса».
Потому что общество стихийно разработало свои стандарты, и по этим стандартам Квазиморда действительно был «ниже плинтуса».
Эсмеральда по общественным стандартам была успешной девушкой.
Тем не менее, в ее жизни не было счастья.
И сама себя она считала «ниже плинтуса».
Первое внимание
Возможно, если бы эту историю рассказывал Ошо Раджниш, он сказал бы, что «история Квазиморды и Эсмеральды – это очень красивая история, потому что она касается нас всех». А возможно, он вообще ничего бы не сказал, просто усмехнулся бы в бороду. Но поскольку здесь нет Ошо Раджниша, придётся сказать автору.
Фантаст Терри Прэтчетт как-то сказал, что вера создает мир. Мир есть то, во что верят люди. С этим можно поспорить. Можно до бесконечности отрицать солипсизм, но нельзя отрицать одного – коллективная вера во что-то действительно способна творить чудеса. К примеру, «товарищи граждане» Советского Союза верили, что однажды настанет время, когда денег не будет. И те, кто искренне в это верил, не заботились о материальных благах – жили в общежитиях и коммуналках, питались консервами и считали, что высший кайф – это послушать передачу радио «Свобода», запершись тайком ночью в коммунальном сортире с самодельным радиоприемником.
И чем кончилась эта история? Настали девяностые, когда у людей, веривших в коммунизм, действительно не стало денег, зато свободы стало так много… А общежития и коммуналки остались, только теперь на их обитателей стали смотреть не как на подвижников духа, а как на недочеловеков.
И здесь мы подходим к очень тонкому моменту. Нельзя сказать, что советские «подвижники духа» не превратились в «недочеловеков». Но и нельзя сказать, что они никогда не были «подвижниками духа». Теми и другими сделало этих людей общественное мнение, формируемое – кем?
Это же самое общественное мнение сделало Квазиморду уродом. Но ведь он просто горбун. А нефтяной магнат Пупкин и продюсер Факиенко, благодаря общественному мнению, стали национальными героями – да, многие их ненавидели, но ненавистники эти, тем не менее, не могли оторвать свое внимание от Пупкина и Факиенки, чтобы обратить это внимание на того же Квазиморду.
Не случайно Карлос Кастанеда так часто употреблял термин «внимание». В мире есть множество удивительных вещей, но если на них не направлено внимание людей, можно сказать, что этих вещей как бы и нет.
Допустим, на обочине дороги растет цветок. Мимо него проезжают «Мерседесы» и «Жигули», но никто из сидящих в машинах людей не замечает этот цветок. Даже не то, чтобы цветок не видят. Его видят, но не замечают. Не задерживают на нем ВНИМАНИЕ. Значит, его как бы нет.
Или другой интересный пример. В густонаселенном районе мегаполиса стоит высотный дом. Вечером в этом доме зажигаются огни окон – люди там живут. Мимо дома ходят прохожие, по шоссе проезжают тысячи автомобилей. Но на этом доме нет таблички с адресом. У дома нет ни адреса, ни вывески. И никто этого не заметил. Никто, кроме Квазиморды. Потому что Квазиморда жил через два дома. И каждый раз, глядя в окно на громадную высотку, видя жильцов этого дома, курящих на своих лоджиях, он думал:
– А знают ли они, что живут в доме без адреса? Знают ли они, что этого дома нет даже на новейшей электронной карте города, выложенной в инете? Знают ли они, что этого дома нет ни в одной базе данных? Знают ли они, что их родной дом на самом деле не существует?
Напрашивался очевидный ответ: не знают. И никто не знает, что этой высотки на самом деле нет. Почему же это знал Квазиморда?
– Потому что я тоже не существую, – подумал он, закрывая форточку. – Потому что в моей жизни нет смысла. Потому что лучшее… и наверно, единственное, что я могу сделать в этой жизни – это достать бритву и перерезать себе вены. Но я этого никогда не сделаю, потому что мне страшно. Также и жители того дома без адреса никогда не заметят, что этого дома на самом деле нет. И не потому, что они слепые. А потому что им страшно. Им было бы страшно это увидеть. И все они делают вид, что не видят. И делая вид, они в самом деле не видят…
Вечер Квазиморда провел на станции метро, раздумывая – прыгать или не прыгать?
Жизнь продолжалась. Квазиморда и Эсмеральда периодически навещали Гималайского. Тот давал им советы, предлагал устроить свидание вслепую – оба сопротивлялись, как могли, и смаковали свои страдания в одиночестве. Однажды Гималайский сказал Квазиморде:
– Послушай, Звездный Гость, если вам суждено встретиться, то вы неизбежно встретитесь.
– А когда, Свами? – спросил Квазиморда.
– Когда? – переспросил Гималайский. – Ну, это от вас зависит. Скажем так: когда вы физически не сможете обойтись друг без друга.
– И все? – спросил Квазиморда.
– Да, – кивнул Гималайский. – В этот момент вас притянет друг к другу как магнитом.
Естественно, эта «душеспасительная» беседа не помогла, тогда Гималайский вручил Квазиморде учебник по выходу в астрал. А через неделю вручил такой же учебник Эсмеральде.
Притча об астральных путешествиях
Женщины отвлекают медитатора. Медитатору стоит либо найти свою внутреннюю женщину, либо трахаться, пока не надоест. Аналогично для медитаторок.
Ра-Хари, «Руководство для начинающего медитатора».
Ночная Москва играла в лазерное шоу. Мегаполис убивал ночь электричеством, не считаясь с затратами. Величайший страх человечества – страх темноты. И город боролся с этим страхом, опутав себя электрической сетью белого огня.
Квазиморда, поудобнее устроившись на диване с наушниками на голове, нажал «play», и в его сознание бурным потоком ворвалась музыка Оливера Шанти.
Эсмеральда уселась в позу лотоса, обложившись подушками. Надела наушники, нажала «play». И появилась музыка. И текст: «Good evening. This is the voice of Enigma…»
Хаотично переплетенные астральные потоки над городом. Ведьмы и колдуны спешили по своим делам. В районе Тверской мерцало какое-то огромное, искусственно созданное поле, черпавшее энергию из нескольких мест Силы.
Под Таганкой расположился темный провал. Кремль был прикрыт астральным щитом. Но все это мало интересовало двух новичков, удивленно разглядывавших астральные миры.
Квазиморда вдруг почувствовал, что может менять форму своего тела. Ему больше не нужно было быть горбуном. Он превратился в птицу. В огромного орла. Затем орел завертелся в круге света и стал огромным световым столбом. И наконец, световой столб обрел форму человека. Две руки, две ноги… но детали были размыты – Квазиморда так привык быть уродом, что даже не представлял себе, каким он хотел бы быть.
Эсмеральда, выйдя в астрал, была поражена цветовой гаммой. Нигде и никогда она не видела таких ярких красок всех оттенков. Они переливались, переходили друг в друга. Эсмеральда вдруг ощутила, что может направлять их движение своей волей. И начала создавать удивительные картины – сюрреалисты бы обзавидовались.
Над Москвой воспарила огромная астральная проекция Свами Гималайского – в белой мантии и с бородой. Сканируя город, Гималайский протянул сеть своего намерения, чтобы найти тех, кто был ему нужен, чье присутствие в астрале он ощутил, когда медитировал у себя на заднем дворе. Выделив две точки в огромном поле мегаполиса, Гималайский свернул свою астральную проекцию до нормальных размеров и понесся к одной из этих точек.
Квазиморда, завершив эксперименты со смещением формы, с удивлением вглядывался в астральные потоки. Он увидел, что к его телу «пристегнут» огромный шланг черного мазута – источник суицидальных деперссий. Квазиморда хотел отследить источник этого «шланга», но не успел – к нему подлетел Гималайский.
– Свами? – удивленно подумал Квазиморда.
– Привет, Звездный Гость, – улыбнулся Гималайский. – Да, с внешностью у тебя маленькая неопределенность. Ну ничего, это поправимо. Зато есть большой плюс – у тебя податливая астральная форма. Значит, сможешь ее смещать по своему усмотрению.
– Это как? – спросил Квазиморда.
– Сейчас это не важно, – улыбнулся Гималайский. – Пойдем.
Свами Гималайский схватил Квазиморду за руку и потащил его сквозь пространство к дому Эсмеральды. Они миновали двух спящих драконов, астральную пропасть и источник могильного холода. Прошли сквозь колючий электрический частокол. И вот, наконец…
– Дальше сам дойдешь, – сказал Гималайский. – Вперед.
Эсмеральда рисовала астральные картины, когда появился он. Сначала она просто почувствовала, что на ней сосредоточено чье-то внимание. А после он вдруг появился буквально из ниоткуда. Он весь светился, хотя по его свечению иногда пробегала черная тень. Эсмеральда не могла разглядеть его внешности, но она чувствовала – это ОН!
– Здравствуй! – подумала она. – Это ты?
– Да, я, – кивнул Квазиморда. – Ты ждала меня?
– Ждала! – воскликнула Эсмеральда. – Все время ждала. Это ты! Наконец-то!
Они обнялись. Это странное ощущение – объятия двух астральных тел. По ним проходили волны. Тепло, свет и… любовь. Какова любовь наощупь? Квазиморда ощутил ее как волну эйфории, поднимавшуюся из груди к горлу. Но на самом деле ощущений в астральном теле было гораздо больше, просто наш герой не смог бы передать их словами.
Они растворялись друг в друге, закручивались в невероятные формы, конфигурации света. Мимо них проносились невероятные картины из разных времен и миров. До какого-то момента все было идеально, пока в один момент они вдруг не осознали себя разделенными. Их тянуло друг к другу, как магнитом, но все же пришло осознание того, что они – два отдельных существа, а не единая световая спираль, как было минуту назад.
– Как твое имя? – подумала Эсмеральда.
Он замешкался, но понял, что все равно не сможет ничего от нее скрыть. Эсмеральда услышала его замешательство – оно выглядело как помехи в радиоэфире. И сквозь эти помехи она полурасслышала-полуощутила:
– Квазиморда.
Вспыхнула цепь ассоциаций. Ну, конечно, шоу Квазиморды по радио. Конечно, это был он. Больше некому. Эсмеральда моментально вспомнила все светлые чувства, все приятные эмоции, что возникали у нее, когда она слышала его программы по радио.
– Я люблю тебя, Квазиморда, – сказала она.
– Я люблю тебя, Эсмеральда, – сказал он.
Танец света на астральных волнах продолжался.
Как и любое другое астральное путешествие, это кончилось внезапно. Квазиморда отупело пялился в темноту своей комнаты. На стене лежали отблески света уличных фонарей. Он долго пытался вспомнить, что это такое. То есть, какая-то часть его сознания точно знала, что это отсветы уличных фонарей на стене. Но для другой части сознания было мучительно непонятно – что он видит, что такое «стена» и «фонари». Но в этой части сознания сохранились обрывки воспоминания о каком-то необычном танце световых спиралей… И та часть сознания, что видела стену и свет фонарей, не могла понять, что такое «танец световых спиралей».
Эсмеральда была в таком же состоянии. В ее плеере вместо «Энигмы» теперь играла песня Сандры «Secret land». Невелика разница:
I remember
Leaves were falling down in St. Germain.
It was a cold November,
You went away
And I got a dream.
Nobody knows who I am,
Maybe you would understand.
Anybody knows, what I am
Down in a secret land.
Nobody knows how I try
Not to tell another lie.
Anybody knows, in the end
I’ll find a secret land.
I need you,
I feel you,
I can’t live without you
So long.
I know, that
We parted.
I’ll stay in this town
Cause I miss you so.
I feel it,
I mean it
The secret that I’m gonna show.
And I turn back,
I see that
All my love had to fail,
But I miss you so.
Эсмеральда вспомнила, что много лет назад, когда она впервые услышала эту песню, это было нечто! Она тогда впала в какой-то гипнотический транс, выпала из реальности. Мир перестал существовать, была лишь эта песня, ритм и мистический шепот припева. И когда песня кончилась, хотелось лишь одного – достать эту запись и слушать, слушать ее снова и снова.
Так же было и на этот раз. Прослушав песню три раза подряд, Эсмеральда выключила плеер. За окном была ночь.
– Надо же, какой странный сон, – пробормотала Эсмеральда.
Квазиморда, наконец, подчинился той части своего сознания, что была склонна видеть стену. Так и просится строчка из БГ: «Иван Бодхидхарма склонен видеть деревья там, где мы склонны видеть столбы». Что же был склонен видеть Иван Квазиморда? Шутка. И имя его было вовсе не Иван. Горбун слез с кровати и пробормотал:
– Приснится же такое!
НИРВАНА – СВОБОДА ОТ СТРАДАНИЙ!
The curse of Unk Sam
Осень. Сухой и холодный воздух выметал из мира летние грезы, прятавшиеся во влажной жаре. Квазиморда вышел из Останкино и поспешил к станции надземки. Мир был пуст, как никогда, – и нечем было заполнить эту пустоту между серым небом и серым асфальтом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Все это мало волновало Квазиморду. Он был постоянным посетителем официального сайта господина Факиенко и знал все его фирменные продюсерские финты. Ведь Факиенко продюсировал не одну лишь Эсмеральду, в его списке было пятнадцать брэндов – сольных исполнителей и поп-групп. А недавно Факиенко решил расширить бизнес и занялся продюсированием «альтернативных музыкантов».
На самом деле Факиенко, как и его коллеги-продюсеры открыл для себя простую истину: чтобы сделать «альтернативную» музыкальную группу, нужно найти нескольких безмозглых и бесталанных подростков, орущих агрессивные тексты под «запил» на электрогитаре.
Успех обеспечен: чем тупее будут тексты и чем дебильнее будут «музыканты», тем больше их будет любить публика, западающая на такого рода «альтернативу». Кроме того, затраты на раскрутку «альтернативной» группы намного меньше, чем на пиар поп-проекта. Во-первых, не нужно дорогих клипов. Наоборот, чем дешевле и бездарнее будет клип, тем больше его полюбит «альтернативная» публика. Во-вторых, легче устроить «чёс» по провинции – не нужно арендовать дорогие концертные залы, «альтернативная» группа может играть на стадионах с плохой аппаратурой и собирать приличные гонорары. В-третьих, не нужно выдумывать компроматы и скандалы для желтой прессы – непредсказуемые бездарные альтернативщики сами натворят такого, что папарацци будут за ними гоняться.
Пользуясь этой нехитрой схемой, Факиенко за последние пару лет раскрутил аж три рок-группы: «Заплесневелый отстой», «Типа из подворотни» и рекорд продюсерского и музыкального абсурда – группу «Чё?!». В названии, как и в песнях, не было ни смысла, ни message, тем не менее, провинциальные дебилы толпами сбегались на концерты «Чё?!», так как им этот «message» был очевиден – он был зашифрован в самом звуке. Факиенко же, потративший на раскрутку группы десять процентов от своего ежемесячного дохода, получал огромные гонорары от стадионных концертов. А в прессе всерьез обсуждали феномен группы «Чё?!». Примерно так: «Что это? Голос нового поколения или просто идиотизм?»
У всякого брэнда своя легенда
На этом оставим в покое господина Факиенко с его продюсерскими схемами и вернемся к нашим героям – Квазиморде и Эсмеральде.
Квазиморду гораздо больше волновала легенда, выдуманная самой Эсмеральдой. Причем легенду эта девушка придумала вовсе не ради пиара, а чтобы скрыть свое публичное одиночество.
«Есть один молодой человек, мы с ним очень любим друг друга, но не хотим афишировать наши отношения, – рассказывала Эсмеральда во многих своих интервью. – Он много раз предлагал мне выйти за него замуж, но я не тороплюсь – сначала хочу сделать карьеру».
Вот эти заявления всерьез волновали горбуна. Правда, как-то раз, за один вечер перечитав все интервью Эсмеральды и пересмотрев все фотографии, он пришел к выводу, что информация о таинственном «молодом человеке» – не более, чем очередная пиар-легенда. Можно было сделать элементарный логический вывод: никакого «молодого человека» не существует, этой выдумкой певица прикрывала полное отсутствие личной жизни, растерзанной безжалостным гламуром. И Квазиморда сделал этот вывод.
Но власть гламура над человеческими умами и душами очень велика. Дойдя в своих рассуждениях до этого вывода, Квазиморда сказал себе:
– Да, приятель, похоже, ты совсем спятил! Скоро ты начнешь думать, будто ее таинственный любовник – это ты сам…
И он тотчас же отогнал от себя эту мысль, как невероятную ересь.
Тем не менее, он был прав. Эсмеральда в своем одиночестве рисовала себе образ идеального для нее мужчины: чувствительный, понимающий, умный, добрый, нежный. Возможно, не красавец. И уж конечно, не брутальный амбал – такой подошел бы Марианне, но не ей.
Короче, Квазиморда соответствовал всем понятиям Эсмеральды об идеальном мужчине.
Несмотря на это, он считал себя «ниже плинтуса».
Потому что общество стихийно разработало свои стандарты, и по этим стандартам Квазиморда действительно был «ниже плинтуса».
Эсмеральда по общественным стандартам была успешной девушкой.
Тем не менее, в ее жизни не было счастья.
И сама себя она считала «ниже плинтуса».
Первое внимание
Возможно, если бы эту историю рассказывал Ошо Раджниш, он сказал бы, что «история Квазиморды и Эсмеральды – это очень красивая история, потому что она касается нас всех». А возможно, он вообще ничего бы не сказал, просто усмехнулся бы в бороду. Но поскольку здесь нет Ошо Раджниша, придётся сказать автору.
Фантаст Терри Прэтчетт как-то сказал, что вера создает мир. Мир есть то, во что верят люди. С этим можно поспорить. Можно до бесконечности отрицать солипсизм, но нельзя отрицать одного – коллективная вера во что-то действительно способна творить чудеса. К примеру, «товарищи граждане» Советского Союза верили, что однажды настанет время, когда денег не будет. И те, кто искренне в это верил, не заботились о материальных благах – жили в общежитиях и коммуналках, питались консервами и считали, что высший кайф – это послушать передачу радио «Свобода», запершись тайком ночью в коммунальном сортире с самодельным радиоприемником.
И чем кончилась эта история? Настали девяностые, когда у людей, веривших в коммунизм, действительно не стало денег, зато свободы стало так много… А общежития и коммуналки остались, только теперь на их обитателей стали смотреть не как на подвижников духа, а как на недочеловеков.
И здесь мы подходим к очень тонкому моменту. Нельзя сказать, что советские «подвижники духа» не превратились в «недочеловеков». Но и нельзя сказать, что они никогда не были «подвижниками духа». Теми и другими сделало этих людей общественное мнение, формируемое – кем?
Это же самое общественное мнение сделало Квазиморду уродом. Но ведь он просто горбун. А нефтяной магнат Пупкин и продюсер Факиенко, благодаря общественному мнению, стали национальными героями – да, многие их ненавидели, но ненавистники эти, тем не менее, не могли оторвать свое внимание от Пупкина и Факиенки, чтобы обратить это внимание на того же Квазиморду.
Не случайно Карлос Кастанеда так часто употреблял термин «внимание». В мире есть множество удивительных вещей, но если на них не направлено внимание людей, можно сказать, что этих вещей как бы и нет.
Допустим, на обочине дороги растет цветок. Мимо него проезжают «Мерседесы» и «Жигули», но никто из сидящих в машинах людей не замечает этот цветок. Даже не то, чтобы цветок не видят. Его видят, но не замечают. Не задерживают на нем ВНИМАНИЕ. Значит, его как бы нет.
Или другой интересный пример. В густонаселенном районе мегаполиса стоит высотный дом. Вечером в этом доме зажигаются огни окон – люди там живут. Мимо дома ходят прохожие, по шоссе проезжают тысячи автомобилей. Но на этом доме нет таблички с адресом. У дома нет ни адреса, ни вывески. И никто этого не заметил. Никто, кроме Квазиморды. Потому что Квазиморда жил через два дома. И каждый раз, глядя в окно на громадную высотку, видя жильцов этого дома, курящих на своих лоджиях, он думал:
– А знают ли они, что живут в доме без адреса? Знают ли они, что этого дома нет даже на новейшей электронной карте города, выложенной в инете? Знают ли они, что этого дома нет ни в одной базе данных? Знают ли они, что их родной дом на самом деле не существует?
Напрашивался очевидный ответ: не знают. И никто не знает, что этой высотки на самом деле нет. Почему же это знал Квазиморда?
– Потому что я тоже не существую, – подумал он, закрывая форточку. – Потому что в моей жизни нет смысла. Потому что лучшее… и наверно, единственное, что я могу сделать в этой жизни – это достать бритву и перерезать себе вены. Но я этого никогда не сделаю, потому что мне страшно. Также и жители того дома без адреса никогда не заметят, что этого дома на самом деле нет. И не потому, что они слепые. А потому что им страшно. Им было бы страшно это увидеть. И все они делают вид, что не видят. И делая вид, они в самом деле не видят…
Вечер Квазиморда провел на станции метро, раздумывая – прыгать или не прыгать?
Жизнь продолжалась. Квазиморда и Эсмеральда периодически навещали Гималайского. Тот давал им советы, предлагал устроить свидание вслепую – оба сопротивлялись, как могли, и смаковали свои страдания в одиночестве. Однажды Гималайский сказал Квазиморде:
– Послушай, Звездный Гость, если вам суждено встретиться, то вы неизбежно встретитесь.
– А когда, Свами? – спросил Квазиморда.
– Когда? – переспросил Гималайский. – Ну, это от вас зависит. Скажем так: когда вы физически не сможете обойтись друг без друга.
– И все? – спросил Квазиморда.
– Да, – кивнул Гималайский. – В этот момент вас притянет друг к другу как магнитом.
Естественно, эта «душеспасительная» беседа не помогла, тогда Гималайский вручил Квазиморде учебник по выходу в астрал. А через неделю вручил такой же учебник Эсмеральде.
Притча об астральных путешествиях
Женщины отвлекают медитатора. Медитатору стоит либо найти свою внутреннюю женщину, либо трахаться, пока не надоест. Аналогично для медитаторок.
Ра-Хари, «Руководство для начинающего медитатора».
Ночная Москва играла в лазерное шоу. Мегаполис убивал ночь электричеством, не считаясь с затратами. Величайший страх человечества – страх темноты. И город боролся с этим страхом, опутав себя электрической сетью белого огня.
Квазиморда, поудобнее устроившись на диване с наушниками на голове, нажал «play», и в его сознание бурным потоком ворвалась музыка Оливера Шанти.
Эсмеральда уселась в позу лотоса, обложившись подушками. Надела наушники, нажала «play». И появилась музыка. И текст: «Good evening. This is the voice of Enigma…»
Хаотично переплетенные астральные потоки над городом. Ведьмы и колдуны спешили по своим делам. В районе Тверской мерцало какое-то огромное, искусственно созданное поле, черпавшее энергию из нескольких мест Силы.
Под Таганкой расположился темный провал. Кремль был прикрыт астральным щитом. Но все это мало интересовало двух новичков, удивленно разглядывавших астральные миры.
Квазиморда вдруг почувствовал, что может менять форму своего тела. Ему больше не нужно было быть горбуном. Он превратился в птицу. В огромного орла. Затем орел завертелся в круге света и стал огромным световым столбом. И наконец, световой столб обрел форму человека. Две руки, две ноги… но детали были размыты – Квазиморда так привык быть уродом, что даже не представлял себе, каким он хотел бы быть.
Эсмеральда, выйдя в астрал, была поражена цветовой гаммой. Нигде и никогда она не видела таких ярких красок всех оттенков. Они переливались, переходили друг в друга. Эсмеральда вдруг ощутила, что может направлять их движение своей волей. И начала создавать удивительные картины – сюрреалисты бы обзавидовались.
Над Москвой воспарила огромная астральная проекция Свами Гималайского – в белой мантии и с бородой. Сканируя город, Гималайский протянул сеть своего намерения, чтобы найти тех, кто был ему нужен, чье присутствие в астрале он ощутил, когда медитировал у себя на заднем дворе. Выделив две точки в огромном поле мегаполиса, Гималайский свернул свою астральную проекцию до нормальных размеров и понесся к одной из этих точек.
Квазиморда, завершив эксперименты со смещением формы, с удивлением вглядывался в астральные потоки. Он увидел, что к его телу «пристегнут» огромный шланг черного мазута – источник суицидальных деперссий. Квазиморда хотел отследить источник этого «шланга», но не успел – к нему подлетел Гималайский.
– Свами? – удивленно подумал Квазиморда.
– Привет, Звездный Гость, – улыбнулся Гималайский. – Да, с внешностью у тебя маленькая неопределенность. Ну ничего, это поправимо. Зато есть большой плюс – у тебя податливая астральная форма. Значит, сможешь ее смещать по своему усмотрению.
– Это как? – спросил Квазиморда.
– Сейчас это не важно, – улыбнулся Гималайский. – Пойдем.
Свами Гималайский схватил Квазиморду за руку и потащил его сквозь пространство к дому Эсмеральды. Они миновали двух спящих драконов, астральную пропасть и источник могильного холода. Прошли сквозь колючий электрический частокол. И вот, наконец…
– Дальше сам дойдешь, – сказал Гималайский. – Вперед.
Эсмеральда рисовала астральные картины, когда появился он. Сначала она просто почувствовала, что на ней сосредоточено чье-то внимание. А после он вдруг появился буквально из ниоткуда. Он весь светился, хотя по его свечению иногда пробегала черная тень. Эсмеральда не могла разглядеть его внешности, но она чувствовала – это ОН!
– Здравствуй! – подумала она. – Это ты?
– Да, я, – кивнул Квазиморда. – Ты ждала меня?
– Ждала! – воскликнула Эсмеральда. – Все время ждала. Это ты! Наконец-то!
Они обнялись. Это странное ощущение – объятия двух астральных тел. По ним проходили волны. Тепло, свет и… любовь. Какова любовь наощупь? Квазиморда ощутил ее как волну эйфории, поднимавшуюся из груди к горлу. Но на самом деле ощущений в астральном теле было гораздо больше, просто наш герой не смог бы передать их словами.
Они растворялись друг в друге, закручивались в невероятные формы, конфигурации света. Мимо них проносились невероятные картины из разных времен и миров. До какого-то момента все было идеально, пока в один момент они вдруг не осознали себя разделенными. Их тянуло друг к другу, как магнитом, но все же пришло осознание того, что они – два отдельных существа, а не единая световая спираль, как было минуту назад.
– Как твое имя? – подумала Эсмеральда.
Он замешкался, но понял, что все равно не сможет ничего от нее скрыть. Эсмеральда услышала его замешательство – оно выглядело как помехи в радиоэфире. И сквозь эти помехи она полурасслышала-полуощутила:
– Квазиморда.
Вспыхнула цепь ассоциаций. Ну, конечно, шоу Квазиморды по радио. Конечно, это был он. Больше некому. Эсмеральда моментально вспомнила все светлые чувства, все приятные эмоции, что возникали у нее, когда она слышала его программы по радио.
– Я люблю тебя, Квазиморда, – сказала она.
– Я люблю тебя, Эсмеральда, – сказал он.
Танец света на астральных волнах продолжался.
Как и любое другое астральное путешествие, это кончилось внезапно. Квазиморда отупело пялился в темноту своей комнаты. На стене лежали отблески света уличных фонарей. Он долго пытался вспомнить, что это такое. То есть, какая-то часть его сознания точно знала, что это отсветы уличных фонарей на стене. Но для другой части сознания было мучительно непонятно – что он видит, что такое «стена» и «фонари». Но в этой части сознания сохранились обрывки воспоминания о каком-то необычном танце световых спиралей… И та часть сознания, что видела стену и свет фонарей, не могла понять, что такое «танец световых спиралей».
Эсмеральда была в таком же состоянии. В ее плеере вместо «Энигмы» теперь играла песня Сандры «Secret land». Невелика разница:
I remember
Leaves were falling down in St. Germain.
It was a cold November,
You went away
And I got a dream.
Nobody knows who I am,
Maybe you would understand.
Anybody knows, what I am
Down in a secret land.
Nobody knows how I try
Not to tell another lie.
Anybody knows, in the end
I’ll find a secret land.
I need you,
I feel you,
I can’t live without you
So long.
I know, that
We parted.
I’ll stay in this town
Cause I miss you so.
I feel it,
I mean it
The secret that I’m gonna show.
And I turn back,
I see that
All my love had to fail,
But I miss you so.
Эсмеральда вспомнила, что много лет назад, когда она впервые услышала эту песню, это было нечто! Она тогда впала в какой-то гипнотический транс, выпала из реальности. Мир перестал существовать, была лишь эта песня, ритм и мистический шепот припева. И когда песня кончилась, хотелось лишь одного – достать эту запись и слушать, слушать ее снова и снова.
Так же было и на этот раз. Прослушав песню три раза подряд, Эсмеральда выключила плеер. За окном была ночь.
– Надо же, какой странный сон, – пробормотала Эсмеральда.
Квазиморда, наконец, подчинился той части своего сознания, что была склонна видеть стену. Так и просится строчка из БГ: «Иван Бодхидхарма склонен видеть деревья там, где мы склонны видеть столбы». Что же был склонен видеть Иван Квазиморда? Шутка. И имя его было вовсе не Иван. Горбун слез с кровати и пробормотал:
– Приснится же такое!
НИРВАНА – СВОБОДА ОТ СТРАДАНИЙ!
The curse of Unk Sam
Осень. Сухой и холодный воздух выметал из мира летние грезы, прятавшиеся во влажной жаре. Квазиморда вышел из Останкино и поспешил к станции надземки. Мир был пуст, как никогда, – и нечем было заполнить эту пустоту между серым небом и серым асфальтом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10