Свами Гималайский, видимо, заболтался по телефону, поэтому Квазиморда от нечего делать подошёл к окну, выглянул на улицу, посмотрел на сад, лениво опустил взгляд на тумбочку у окна и стал рассматривать лежавшую на ней гору бумаг. Его внимание привлекла книга, перевёрнутая обложкой вниз. Она была потрепанной, из нее торчало множество закладок с надписями – значит, Свами Гималайский очень внимательно читал и перечитывал сие произведение. Взяв книгу в руки и перевернув ее, Квазиморда прочитал название: «Приключения Джона Дебри. Полная версия». Над названием на обложке помещался рисунок, выполненный в стиле мультяшных клипов группы «Gorillaz» – несуразный чувак с удивленной физиономией и приоткрытым ртом висел на крючке подъемного крана невысоко над землей. Его фигуру ярко освещали два больших прожектора, а снизу на него восторженно пялились очевидцы этого события.
И в самом верху обложки мелким шрифтом было выведено имя автора: «Александр Клыгин». Квазиморда никогда раньше не читал Клыгина. Он открыл книгу на одной из закладок Свами Гималайского – той, где было написано «Идеальная структура организации». Как ни странно, страница была исчеркана карандашом – Квазиморда и не знал, что Гималайский так внимательно читает книги и даже подчеркивает понравившиеся фразы.
«А чего ты хочешь – у нас же иерархия! – прочитал Квазиморда, следя за карандашной чертой. – Но поскольку верховное начальство любит стебаться надо всеми правилами, у нас абсолютно дурацкие пароли, совершенно нелогичная система допусков и лишенные здравого смысла критерии, по которым мы получаем повышения. Хотя, как сказал сэр Эльдорадо, самой устойчивой системой является такая, в которой ни один из ее членов не понимает, как она функционирует. Потому что, если принцип функционирования системы не понимают даже люди, состоящие в ней, то уж точно этот принцип не поймет ни один чужеродный хакер, согласен?»
Квазиморда помотал головой и открыл книгу на другой закладке, ближе к концу, с надписью «Музыка Вселенной» – музыка интересовала Квазиморду как профессионала.
«Известно, что мир составлен бесконечным потоком волн, – прочитал горбун. – Человеческие органы чувств воспринимают лишь узкий спектр этих волн и преображают их в звук, свет и т.д. и т.п. А есть еще огромное количество волн, которые люди вообще не воспринимают. Но если свет – волна и звук – волна, то можно увидеть музыку. Или еще лучше – услышать свет! И Дебри услышал свет. Музыка исходила отовсюду – от Солнца, от неба, даже от небоскребов. И от него самого. Весь мир вокруг, вся плотная материя на самом деле оказалась всего лишь музыкой».
– Интересно, – пробормотал Квазиморда, захлопнув книгу. – Если весь мир – музыка, на что похож я? Аккорд на порванных струнах? Или звук покореженного тромбона? А, знаю, на спецэффект из фильма, имитирующий звук перданувшего Лесли Нильсена.
Перевернув книгу обложкой вниз, Квазиморда положил ее обратно на тумбочку. На обратной стороне обложки помещалась фотография автора. Непонятное существо на фотографии было надежно скрыто под дизайнерской паранджой от Андрея Бартенева. У Квазиморды вообще мелькнуло подозрение, что на фотографии этой вовсе не сам Клыгин, а просто манекен в парандже.
Как Гималайский расширял сознание Квазиморды
– А, Звездный Гость, ты здесь! – в кабинет вошел Свами Гималайский. – Извини, я задержался, даже думал, что ты уже ушел.
– Ну что вы, как можно? – ответил Квазиморда. – А я тут книжечкой вашей заинтересовался. Вы не возражаете, что я ее полистал?
– А, нет конечно, – ответил Свами Гималайский. – Что за книжка-то? О, Клыгин. Интересный человек. Я не удивлен, что из всех книг в моем кабинете тебя заинтересовала именно эта – у тебя много общего с ее автором.
– Да не может быть, – отмахнулся Квазиморда. – Мне такого никогда не написать.
– А ты видел там автограф? – спросил Гималайский. – Погляди-погляди. Видишь, какие люди у меня в ашраме бывают?
Квазиморда снова открыл книгу. На форзаце действительно была надпись, сделанная таким неразборчивым почерком, будто бы автор писал левой рукой после страшного похмелья. Квазиморда с трудом разобрал текст надписи:
«Свами Гималайскому, настоящему мастеру от саньясина, застрявшего на бесконечном пути в ловушках ультимативного вызова».
Под текстом помещалась самая неразборчивая размашистая подпись из всех, когда-либо виденных Квазимордой.
– М-да, непонятно, – пробормотал Квазиморда.
– Это лишь сначала, – улыбнулся Свами Гималайский. – Если хочешь, возьми почитать, у меня в компьютере электронный вариант есть.
– Да нет, спасибо, – Квазиморда вернул книгу на место. – Я у вас о другом спросить хотел.
– О твоей несчастной любви? – спросил Гималайский.
– Нет, не об этом, – вздохнул Квазиморда. – Вам в ашрам дворник случайно не нужен? Потому что я… я хотел бы остаться здесь у вас и никогда не покидать ваш уютный мир.
Свами Гималайский удивленно улыбнулся.
– Неожиданно, – пробормотал он. – Хотя понять тебя можно. После сегодняшних откровений Джорджа ты решил последовать его примеру, хотя в твоем случае все не так уж плохо. Вместо того, чтобы сделать то, что я тебе советовал, ты решил сдаться и пойти по легкому пути. Для тебя уход в ашрам равноценен тому, чем для Джорджа был уход в алкоголизм и наркоманию.
– Свами, я вам денег дам, только позвольте мне остаться здесь! – умолял Квазиморда. – У меня миллион в банке и квартира. Ее продать можно по хорошей цене, я вам все отдам, только позвольте мне остаться в ашраме! Я могу что угодно делать, могу сортир драить, могу налоговую инспекцию пугать своим видом. Могу даже жить в будке с надписью «Злая собака». Но позвольте мне остаться здесь и больше никогда не выходить в мир! У вас здесь так спокойно! Здесь моя душа отдыхает. Разрешите мне остаться у вас.
Свами Гималайский тяжело вздохнул и опустился в кресло.
– Присядь, Звездный Гость, – сказал Свами. – Присядь, я тебе кое-что объясню.
Квазиморда присел на свободный от бумажного завала край диванчика.
– Я попробую убедить тебя, что в мире тебе будет лучше, чем здесь, – снова вздохнул Свами Гималайский.
– Трудная задача, – усмехнулся Квазиморда.
– Знаю, – кивнул Гималайский. – Но у тебя не самый тяжелый случай. Понимаешь ли, Звездный Гость, для Джорджа, Мордреда, Гюльчатай и других моих учеников, не выходящих за пределы ашрама, внешний мир попросту опасен. Джордж чуть не погубил себя наркотиками, Мордред чуть не стал мелким бандитом, а Гюльчатай просто некуда больше пойти. Так вот, им опасно покидать ашрам. Ты же принципиально отличаешься от них. Знаешь, чем?
– Не представляю, – честно ответил Квазиморда.
– Они не опасны для мира, мир опасен для них, – повторил Свами Гималайский. – У тебя же ситуация прямо противоположная – мир не опасен для тебя, ты опасен для мира.
Квазиморда рассмеялся.
– Свами, вы что, серьезно? – спросил он. – Да чем же я могу быть опасен для мира?
– Ты вспомни, как ты в метро обычно ездишь, – сказал Гималайский.
– А, это, – пробормотал Квазиморда. – Ну…
– Есть и нечто большее, – прервал его Гималайский. – Я постоянно слушаю твое воскресное шоу, и могу точно сказать, что человек, делающий такие программы, реально опасен для мира.
– И чем же? – удивился Квазиморда. – Мои программы – это же дурь несусветная. Все строго ограничено форматом. У меня с трудом получается протащить в эфир хоть что-то приличное, не навязшее на зубах. И то меня назначили редактором шоу лишь два года назад, когда стало ясно, что у меня высокие рейтинги. А что до того было – подумать страшно.
– Вот именно, – кивнул Гималайский. – Ты ставишь в своей программе неформатную музыку. Многим это нравится, но кого-то и бесит. Поэтому ты опасен для мира. Но сейчас ведь нет цензуры, так что тебя дожимают психической атакой. И даже с психическими атаками ты прекрасно справлялся до сих пор. Твое достижение даже не в том, что ты пару раз сумел прогнать в прайм-тайм новые трэки Майка Олдфилда или Джесси Кука. Твое величайшее достижение в том, что ты даешь людям надежду. Да-да, не смейся, все эти твои выверты типа «Эй, уроды, звоните мне, я все равно уродливей вас всех вместе взятых» дают людям реальную надежду. Я люблю слушать, как ты говоришь с людьми, как ты заставляешь их поверить в свои силы. Вот почему ты опасен для мира.
Квазиморда на пару минут задумался.
– Да, – пробормотал он. – Интересно вы все повернули. Я и не ожидал, что можно взглянуть на мою жизнь с такой точки зрения.
– В этом и состоит искусство мастера дзэн, – благостно улыбнулся Свами Гималайский. – Нужно научиться смотреть на жизнь с разных точек зрения. И тогда в один восхитительный момент можно осознать, что весь мир – всего лишь наша точка зрения, не более того. Попробуй это ощутить. Я думаю, у тебя получится. Не сразу, но получится.
– Спасибо, что объяснили, Свами, – кивнул Квазиморда. – Знаете, я не ожидал, но вы действительно меня убедили, что мне есть ради чего жить. По крайней мере, почти убедили.
– Значит, у тебя пропало желание драить сортиры в ашраме? – спросил Свами Гималайский. – И даже пропало желание отдать мне все свои деньги и квартиру?
– Пропало, – кивнул Квазиморда. – Это было… как наваждение.
– Ну вот, а нас, белых магов, обвиняют в том, что мы отбираем у людей последние деньги и жилплощадь, – вздохнул Гималайский. – Попробуем-ка мы с тобой развенчать этот миф, а? Ведь мы, белые маги, просто даем людям надежду, вселяем в них веру в свои силы. Что делать, если ученики в порыве благодарности готовы отдать нам все, что имеют в обмен на то, что им даем мы?
– Полагаю, глупо отказываться от щедрых даров, – улыбнулся Квазиморда. – Даритель может обидеться.
– Угу, – кивнул Гималайский. – А если не обидеть дарителя, прокуратура может обидеться и дело пришить о мошенничестве. Ну, ладно, хватит об этом. Раз уж ты решил жить дальше, давай побеседуем о твоих проблемах. Ну, и что у тебя за несчастная любовь?
– Ой, Свами, а может, не надо? – испуганно спросил Квазиморда. – Мне бы не хотелось.
– Другого шанса нам с тобой может не представиться, – улыбнулся Свами Гималайский. – Мир меняется каждую секунду, так где гарантия, что мы с тобой снова встретимся? Нет уж, дорогой мой Звездный Гость, давай рассказывай. Итак, как я понял, в твоей жизни есть девушка. Верно?
– Верно, – Квазиморда опустил глаза.
– В каких вы с ней отношениях? – спросил Гималайский.
– Ну… – протянул Квазиморда. – В двух словах: она и не знает, что я существую.
– Понятно, – кивнул Гималайский. – Она что, тебя не замечает или что?
– Нет, это как в лучших песнях Джокера, – вздохнул Квазиморда. – Она гламурная принцесса, красивая и богатая. Даже если бы я подошел к ней, она посмотрела бы на меня, как на пустое место.
– Гламурная принцесса? – переспросил Гималайский, встав с дивана и подходя к столу, где лежал диск Эсмеральды. – Надо же. А я-то подумал, что у тебя действительно есть проблема.
– А что, вы хотите сказать, что проблемы нет? – удивился Квазиморда. – Неужели вы не знаете этих гламурных принцесс, Свами?
– Почему же не знаю, – улыбнулся Гималайский, вновь повернувшись к Квазиморде. – Так, когда я основал ашрам? Да, все верно, почти семь лет назад. Так вот, за эти семь лет ко мне чуть ли не каждый месяц прибегала очередная гламурная принцесса, желавшая поплакаться мне в жилетку и пожаловаться на жизнь. Можешь мне поверить, Звездный Гость, – у любой из них проблем куда больше, чем у тебя. Всем им хуже, чем тебе, как бы плохо тебе ни было.
– Да не может быть! – воскликнул Квазиморда. – Свами, но это противоречит всякой логике! Они… она красива, богата, всё время болтается по светским вечеринкам, ездит на гастроли и все такое. Ее все любят, все ей восхищаются…
– Девяносто процентов «гламурных принцесс» жаловались мне на то, что все окружающие мужчины либо принимают их за шлюх, либо просто боятся к ним подойти, – усмехнулся Свами Гималайский. – Я так понял, что ты из второй категории.
– Ну, это издержки профессии… – начал Квазиморда, но Гималайский прервал его:
– У большинства этих красавиц нет никакой личной жизни. Либо они живут с олигархами-бизнесменами – и рано или поздно становятся мужененавистницами, после чего бегут в мой ашрам, чтобы я их утешил. Либо такая красавица живет одна, шарахается от каждой мужской особи и страдает от одиночества. Результат тот же – она неизбежно придет в ашрам Свами Гималайского.
– Разве в ашраме часто бывают известные люди? – удивился Квазиморда. – Я ни одного не видел.
– Ну так они ж все закомплексованные, – вздохнул Гималайский. – Требуют встреч исключительно наедине. Платят за аудиенцию хорошие деньги. Поэтому Мордред пропускает их через черный ход. И кроме того, они ж все ведут ночной образ жизни. Пока что ни один и ни одна не приезжали раньше одиннадцати вечера. Как ты понимаешь, из-за их частых визитов я почти не сплю. И если бы одни красивые девушки приезжали! Всем я нужен – и мужикам тоже. Певцы, актеры, телеведущие. У меня двадцать пять постоянных VIP-клиентов – им я обязан моей бессонницей. И время от времени с ними приезжают их друзья, подруги, родственники, коллеги. Неудивительно, что с таким графиком работы я не выхожу из ашрама. Зачем мне выходить, если весь мир приходит ко мне? Как бы это перефразировать… «если Гималайский не идет к горе, то гора идет к Гималайскому». Или нет, лучше так: «Если Гималайский не идет к звезде, то звезда идет к Гималайскому». Да, так будет точнее.
– Обалдеть! – воскликнул Квазиморда.
– А что ты удивляешься, Звездный Гость? – спросил Гималайский. – Для многих людей, слушавших твои шоу, ты – тоже звезда и гламурный урод. Так что ничего странного, если гламурный урод воссоединится с гламурной принцессой.
– Свами, вы – бог! – воскликнул Квазиморда, восхищенно глядя на Гималайского. – Когда вы говорите, кажется, будто все действительно так просто.
– Естественно, друг мой, – кивнул Гималайский. – В жизни нет ничего трудного. Трудности создает ум, рациональное мышление. Выброси ум, выброси всю свою рациональность, шепчущую тебе, что ты – ни на что не способное ничтожество… И тогда исчезнут все твои проблемы. Ибо проблемы не в мире, проблемы у тебя в голове.
– Свами, я понимаю вашу мысль, и сейчас я с вами полностью согласен, – сказал Квазиморда. – Но вся моя уверенность в себе улетучится, когда я взгляну в зеркало.
– Тогда выброси зеркало, – сказал Гималайский.
– Да, это хорошая идея, – кивнул Квазиморда. – Тогда я перестану видеть мое уродство. Но другие люди будут видеть его, независимо от зеркала.
– А вот здесь ты попал в точку, – улыбнулся Гималайский. – Все окружающие нас люди – это наши зеркала. Поэтому не выбрасывай зеркало. Просто сделай так, чтобы изменилось отражение.
– Вы предлагаете мне записаться на фитнес? – усмехнулся Квазиморда. – Чтобы попробовать как-то исправить мой горб?
– Нет, зачем же на фитнес, – сказал Гималайский. – Я же не велел тебе менять свое тело. Я велел тебе изменить отражение в зеркале. Подумай об этом. Когда поймешь, в чем разница между этими двумя вещами… В общем, тогда и поймешь.
– Пока не понял, – честно признался Квазиморда.
– Ну ладно, – сказал Свами Гималайский. – Давай вернемся к твоей девушке. Я думаю, ты не хочешь назвать мне ее имя. Ведь вдруг окажется, что я ее знаю?
Квазиморда взглянул на Гималайского глазами побитой собачки.
– Знаете? – умоляюще пролепетал он.
– А что, очень даже может быть, – рассмеялся Гималайский. – Так кто она, твоя загадочная принцесса? Может, мне просто вас познакомить?
И тут в сознании Квазиморды все свелось воедино. Ну конечно, вот откуда диск на столе Гималайского! Возможно, она была здесь, и он ей что-то посоветовал! Возможно, она сидела в этом же самом кресле, где сейчас сидел Квазиморда, возможно, она тоже листала книгу этого манекена в парандже, как там его… Клыгина.
Сердце Квазиморды забилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. У него закружилась голова, по шее и горбу прошла какая-то теплая волна, заставившая кровь стучать в затылке. Он вцепился в кресло, боясь потерять сознание и упасть. Вот он, его шанс! Впервые за пять лет… ну, может, не впервые. Он ведь был на ее концертах в качестве корреспондента радио «ЕПРСТ». Она даже как-то приходила на радиостанцию – Квазиморда тогда два часа просидел в мужском туалете, чтобы не попасться ей на глаза, а коллегам сказал, что отравился чебуреком с грибами, купленным у метро.
Но сейчас… Сейчас была иная ситуация. Гималайский мог как-то подготовить ее к встрече, толкнуть одну из своих знаменитых речей о том, что уродов не бывает, все люди прекрасны, но глубоко в душе. Это был шанс познакомиться с ней…
– Что молчишь? – спросил Свами Гималайский. – Язык проглотил?
В сознание Квазиморды проникла новая мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10