Йонас вскочил с койки, бросил взгляд в иллюминатор. Узор звезд изменился. Сколько времени прошло с того момента, когда Хиоб говорил с ним? Минуты? Часы? Обычно Йонас доверял своему чувству времени, однако на этот раз оно молчало.
На соседней койке лежали расстегнутые наручники. Хиоба в каюте, разумеется, не было. Значит, кто-то взял карточку с кодом из кармана куртки Йонаса и освободил пленного. Но что тот собирался делать дальше? Спрятаться на станции? Невозможно! Не пройдет и часа, как его обнаружат. Что предпримет Хиоб? У него не было времени строить планы, он не мог заранее изучить станцию.
У него был сообщник! Кто-то погрузил Йонаса в сон, затем снял наручники с Хиоба. Это мог быть только один человек – доктор Бриди!
Йонас выскочил из кабины и побежал на пункт связи. Молодой техник поднялся ему навстречу, приветливо улыбаясь. Йонас бросил взгляд на бедж, приколотый к куртке техника – парня звали Де Грасс.
– Мне нужна срочная связь с центром управления станцией, – приказал Йонас.
Де Грасс переключил пару тумблеров на пульте связи и снова повернулся к Йонасу:
– Мы сейчас находимся в зоне помех – связь невозможна.
– Используйте тахионный передатчик. Ответственность я беру на себя.
Де Грасс кивнул, и через полминуты Йонас смог доложить с командиру станции о предательстве доктора Бриди и побеге Хиоба. Командир связался со стартовавшим со станции кораблем, потом снова обратился к Йонасу.
– К сожалению, вы оказались правы, – сказал он. – Доктор Бриди действительно помог пленному бежать. В инъекции, которую он вам сделал, были не только гормоны, но и снотворные препараты, действие которых должно было сказаться только через несколько часов после укола.
– Сейчас это неважно, – прервал его Йонас. – Я должен выяснить, что предпринял Хиоб после побега.
– Он хотел покинуть станцию, рассчитывая, что его люди подберут его в открытом космосе.
– Каким образом?
– Об этом доктор Бриди ничего не говорил. Я могу еще раз связаться с кораблем.
– Нет, спасибо.
По знаку Йонаса Де Грасс прервал связь. В тот же момент Йонас схватил связиста за плечи и хорошенько тряхнул.
– Ну-ка хватит врать! – рявкнул он. – Ты говорил с Бриди?
Губы парня задрожали, глаза забегали, он нерешительно кивнул.
– Чего он хотел?
– Связь на длинных волнах… Они угрожали мне оружием.
– Почему ты не поднял тревогу?
Де Грасс опустил голову и ничего не сказал.
– Они дали тебе денег, так? – и, не ожидая ответа, Йонас продолжал: – Как Хиоб намеревался покинуть станцию?
– Он хотел захватить шлюпку. Но на станции нет действующих шлюпок – батареи разряжены…
Йонас кивнул:
– Продолжай.
– Здесь, на станции, существуют замкнутые циклы для всего – для воздуха, воды, пищи. Есть только одно исключение. Если кто-то умирает, его помещают в герметичный гроб и выбрасывают в космическое пространство.
– Они хотели, чтобы ты связался с кораблем Хиоба и сообщил его сообщникам координаты капсулы, так? Как быстро корабль сможет добраться до капсулы?
Де Грасс усмехнулся.
– Не будет никакого корабля! Ты думаешь, я и в самом деле позволил бы сбежать преступнику?
– То есть? – спросил Йонас.
– Я сымитировал разговор с кораблем. Хиоб может ждать вечность – никто не явится, чтобы его спасти.
Взглянув в глаза Йонасу, связист сжался и закрыл лицо руками – он был уверен, что спецагент сейчас ударит его. Однако вместо этого Йонас спокойно сказал:
– Я должен отправится за ним. Если нет другого способа покинуть станцию, готовьте еще один гроб.
Он окинул взглядом помещение радиостанции и заметил несколько серых ящиков на одном из столов.
– У вас здесь есть аварийные радиостанции? Дайте мне одну с собой.
Йонас взглянул на часы и на электронную карту. К счастью, станция была расположена так далеко от планеты, что была практически неподвижна относительно нее. Разумеется, он не сможет перетащить Хиоба в свою капсулу, но с помощью передатчика он проложит курс для спасателей. Аварийный бот сможет вылететь за ними после того, как будут заряжены батареи, и взять обоих на борт.
Йонас спешил: не прошло и двух минут после разговора с Де Грассом, а он уже сидел, вернее, лежал в капсуле, готовясь к старту. Перегрузки на старте были довольно сильными, но оставались в пределах допустимого. Через несколько секунд наступила невесомость. В капсуле не было окон, но Йонасу хватило воображения, чтобы представить себя внутри крошечного орешка, улетающего в темную бесконечность.
Разумеется, в капсуле не было и не могло быть ни системы регенерации воздуха, ни защиты от низких температур и излучений. Поэтому на Йонасе был огромный неуклюжий скафандр, предназначенный для выходов в открытый космос. Его система жизнеобеспечения была рассчитана на 24 часа работы. Такой же костюм был и на Хиобе.
Йонасу не раз приходилось попадать в странные, необычные ситуации, но эта, пожалуй, могла побить все рекорды. Запаянный гроб, уносящийся в космическое пространство… Йонас был уверен и в своем решении, и в том, что ему удастся выполнить задуманное, и все же он ощущал нечто, доселе им неизведанное: страх.
Невесомость… Темнота… Его мозг был в смятении: все органы чувств снабжали его неверными данными. Йонасу казалось, что он падает и, словно во сне, у этого падения не было конца. Он пытался сконцентрироваться, прогнать иллюзию, но стоило хоть чуть-чуть ослабить контроль, как ощущение провала возвращалось.
У него были часы со светящимся циферблатом, и это помогало хоть как-то зафиксировать свое местоположение, если не в пространстве, то во времени.
Прошел первый час полета, за ним второй, третий…
Йонас привык к невесомости, но капсула была настолько узкой и тесной, что он всерьез опасался приступа клаустрофобии. Ему уже случалось пережить нечто подобное в Пещерах Огненных Камней в системе Конти, и в подземных лабиринтах на Дональдсе. Но там он выполнял свою работу и мог сконцентрироваться на ней, отодвинув в сторону все остальные чувства. А здесь на его долю достались вынужденная неподвижность и бесконечное ожидание.
На пятом часу полета все ощущения притупились. Казалось, он видит себя со стороны и зрелище казалось ему довольно странным. Этот нелепый громоздкий костюм… Скоро должен был подойти спасательный бот, тогда он снова услышит голоса людей. И это тоже казалось странным и ненужным. Хотя… Впервые ему пришла в голову мысль связаться с Хиобом. Поразмыслив, он отказался от этой затеи. Услышав, что за ним отправлена погоня, Хиоб мог забеспокоиться, предпринять какие-то действия. Нет, безопаснее будет соблюдать молчание.
Еще через несколько часов Йонас изменил свое мнение. Хиоб не сможет предпринять никаких действий – он, как и Йонас, втиснут в узкую капсулу, где едва ли сможет пошевелить кончиками пальцев. Эта неподвижность и одиночество должны быть для него очень тягостны. Рациональная часть разума Йонаса хорошо сознавала, что именно его собственный страх одиночества сейчас диктует решения, и тем не менее он активировал рацию.
– Хиоб, алло, Хиоб, это говорит Йонас. Пожалуйста, ответь!
В наушниках раздавался только треск помех.
– Хиоб, алло, Хиоб!
Никакого ответа. «Возможно, он все же слышит меня, – подумал Йонас. – И вряд ли он рад услышать мой голос».
– Хиоб, послушай! Ты напрасно ждешь корабль. Де Грасс, радист со станции, обманул тебя. Никто не слышал твой вызов. Никто не придет к тебе на помощь.
На этот раз в треске помех послышался человеческий голос:
– Не пытайся сбить меня с толку!
Это был голос его врага, человека, с которым он боролся на протяжении всей жизни. Но одновременно это был голос единственного человека, с которым он мог разделить сейчас пустоту и безмолвие космоса.
– У меня нет причины лгать тебе. Я знаю, что сейчас ты ничего не можешь сделать. Через 24 часа, когда ресурсы скафандра будут исчерпаны, тебе придет конец.
– Но в таком случае почему ты последовал за мной?
– Я должен доставить тебя на Землю целым и невредимым.
– И ради этого ты готов рисковать своей жизнью? Для тебя так важна месть?
– Не месть, – возразил Йонас. – Справедливость.
И все же в глубине души он не мог ответить на вопрос, действительно ли он рискует своей жизнью потому, что хочет, чтобы Хиоб понес справедливое наказание? Скорее всего – нет. Скорее всего, сейчас самое важное для него – спасти человека, обреченного на смерть. Но об этом он промолчал.
На этот раз Хиоб вышел на связь первым:
– Ты забываешь об еще одной возможности…
– О какой возможности?
– О возможности изменить ситуацию.
Этот тон не понравился Йонасу.
– Надеюсь, ты не собираешься делать никаких глупостей? – спокойно спросил он.
– Я могу перекрыть кислород или еще лучше отключить термостат. Смерть от переохлаждения не слишком болезненна.
– Ты не сделаешь ничего подобного, – Йонас искренне надеялся, что в его голосе звучит уверенность, которой он, к сожалению, не испытывал.
– Почему же нет? – полюбопытствовал Хиоб.
– Потому что ты тоже борешься за то, что считаешь справедливым. На суде ты сможешь открыто высказать свое мнение, оспорить своих оппонентов, очиститься от лживых обвинений. Тебя услышит весь мир. Хочешь сказать, что упустишь такую возможность? Не поверю.
Но ответа он не дождался.
Прошло четырнадцать часов… Пятнадцать…
Если помощь не придет вовремя, его ждет та же участь, от которой он хотел спасти Хиоба. Йонас начал ощущать беспокойство, которое росло с каждой минутой, с каждым истраченным литром кислорода.
Хиоб по-прежнему молчал. Что если он исполнил свою угрозу?
Йонасу хотелось открыть капсулу. Разница невелика – так или иначе его единственной защитой является скафандр. Без капсулы он по крайней мере сможет видеть звезды.
Но хватит ли у него сил? Он уперся в стены локтями и коленями, но они скользили по внутренней обшивке. Он задыхался, он понимал, что попусту расходует бесценный запас кислорода, но ничего не мог с собой поделать. Он должен был вырваться из этой клетки, пока не начал путать свои фантазии и реальность.
И тут он ощутил несильный глухой удар, затем свист, с которым воздух ворвался в шлюз, затем голоса…
Какое наслаждение снова увидеть свет, избавиться от скафандра, пожать руки своих спасителей!
– Вы подобрали Хиоба? – это были его первые слова.
– Мы видим его на визире, – ответил командир бота. – Через десять минут мы сможем его подобрать.
И действительно не прошло четверти часа, как в шлюзе спасательного бота оказалась еще одна капсула. Йонас с нетерпением ждал, когда ее откроют. Наконец он сам схватился за вакуумный ключ и стал помогать экипажу бота. Хиоб лежал неподвижно, закрыв глаза, но дышал.
Еще через несколько минут они оба отдыхали на надувных матрасах, вдыхая чистый кислород из дыхательных масок. В иллюминатор можно было увидеть приближающуюся станцию во всем ее сверкающем великолепии. Йонас давно не чувствовал такого удовлетворения от проделанной работы. Все, что он пережил за последние несколько часов, казалось теперь кошмарным сном. Возвращение в действительность, возвращение привычных чувств пространства и времени было само по себе восхитительным.
Одно не давало Йонасу покоя. То, что сказал Хиоб, когда Йонас боролся с медикаментозным сном. Почему Хиоб решил убедить его в своей невиновности? Тогда он был уверен, что побег удастся, что его подберут его сообщники. Он лгал? Зачем? Отвлекающий маневр? В этом не было никакого смысла. И все же? В словах, в самом тоне Хиоба не было ни намека на ложь. Что если спросить его об эпизодах, свидетелем которых был сам Йонас? Что он расскажет? Разве здесь могут быть два мнения? И почему ему было так важно попытаться обелить себя перед Йонасом, с которым он надеялся больше никогда не встречаться?
«Почему ты сказал мне, что невиновен?» – задать вопрос было делом нескольких секунд. Однако Йонас не решился этого сделать. Время, когда Хиоб мог говорить свободно, было уже позади. Они снова стали пленником и конвоиром. Если Йонас задаст вопрос, а Хиоб ответит, это будет частью игры и никто не будет знать, как отделить ложь от истины. Йонас видел, что на лбу Хиоба пролегли глубокие складки, его губы были плотно сжаты, он готов был поспорить, что его противник сейчас просчитывает ходы в этой бесконечной игре. И вдруг он понял, что та шахматная партия, которую они вели не один десяток лет на бесчисленном множестве планет, изрядно ему надоела.
Поэтому Йонас заговорил о другом:
– Откуда ты родом? Я слышал о звезде, которую называют Звездой Хиоба. Это и есть твоя родина?
Хиоб удивленно глянул на него, потом черты его лица смягчились:
– Нет, я родился на четвертой планете системы Левер.
– И твои родители действительно были революционерами?
– Никаких революционеров! На нашей планете проводили свои отпуска обитатели Левера-3. Мои родители жили на острове – это был один из самых прекрасных уголков во Вселенной. Однажды, через много лет, я вернулся туда. У острова были новые хозяева – он стал частью колонии.
Хиоб помолчал, потом, собравшись с мыслями, продолжил:
– Климат на планете был близок к земному. Последние различия исчезли задолго до моего рождения. Наш дом лежал в экваториальной зоне. Это был настоящий тропический рай. Кокосы, гибикусы, цветы… Много воды, крошечные островки в заливе, лагуны, песчаные пляжи. Я слышал, что позже все это было уничтожено. Не знаю, я больше туда не возвращался.
Он молчал, погрузившись в воспоминания. Йонас выждал минуту и спросил:
– А где находится Звезда Хиоба?
Мятежник рассмеялся:
– Совсем близко отсюда! В кармане моей куртки.
Он сунул руку в карман и вытащил маленькую медаль в форме семиконечной звезды:
– Это и есть Звезда Хиоба. Возможно, булавка для галстука, возможно, символ моей миссии, – неожиданно он протянул звездочку Йонасу. – Вот, возьми. Мне она больше не понадобится.
Йонас рассматривал подарок. Звезда была отлита из серебра, на обратной стороне ее были оттиснуты цифры. Йонас спросил, что они значат, но Хиоб только пожал плечами.
Они вернулись на станцию и почти сразу же погрузились на скоростной корабль, который должен был доставить в следующий пункт пересадки – последний на пути к Земле. Они были здесь единственными пассажирами, и вся команда обращалась к Йонасу более чем почтительно. Очевидно, он сам не мог до конца оценить всю важность своей миссии. Процесс над Хиобом мог иметь большое политическое значение.
«На суде ты сможешь открыто высказать свое мнение, оспорить своих оппонентов, очиститься от лживых обвинений», – так сказал Йонас Хиобу несколько часов назад. Верил ли он тогда в то, что говорил, или это был только психологический трюк?
Это был трюк. Тогда Йонасу было неважно, что станет с Хиобом после того, как тот окажется на Земле. Тогда, но не сейчас. Открытый процесс, возможность свободно высказать свои взгляды – разве это не была та самая справедливость, которую он поклялся защищать?
Или речь должна идти не об абстрактной справедливости, а о конкретных политических интересах? Но любое правительство заслуживает поддержки, лишь пока оно соблюдает закон. Только признавая приоритет закона, оно может сделать своих граждан счастливыми.
У Йонаса было не слишком много времени для подобных размышлений. Корабельные врачи взялись за него всерьез – анализы, функциональные пробы, исследование работы сердца, легких, нервной системы. Казалось, что в недрах корабельного компьютера возникает двойник Йонаса – точный, вплоть до отдельных молекул и особенностей протекания биохимических процессов.
И все же Йонас не мог не возвращаться мысленно к событиям последних недель. Он пытался подвести итоги: как-никак большая часть его жизни прошла в погоне за Хиобом, и теперь закрывалась огромная глава. Хотели они того с Хиобом или нет, но их жизни были тесно связаны.
Раньше Йонас полагал, что Хиоб является естественным врагом человечества, так как он задался целью уничтожить все, что другим людям удалось построить ценой неимоверных усилий.
Можно ли сказать, что теперь его мнение изменилось? У Йонаса не было сомнений в том, что Хиоб действительно совершил все то, что ему предписывали. Йонас видел пожары, следы взрывов, последствия атак, горе тысяч людей, а он привык верить собственным глазам. Он сомневался не в поступках Хиоба, а в его побуждениях. Раньше Йонасу казалось, что Хиоб творит зло просто из любви к злу, что им движет абсурдная, лишенная логики ненависть к человечеству. Это было непонятно Йонасу – какой-то темный морок, болезнь или демон, который владел этим человеком. Теперь же тайна отчасти раскрылась. Хиоб творил зло, но считал, что выступает на стороне добра. Им действительно владело безумие, но он этого не сознавал. Мог ли он отвечать за свои поступки? Он действовал, исходя из ложных предпосылок, но действовал единственным возможным для него способом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15