— Даю тебе слово, что маркиз де Тревьер не узнает ничего о тайных приспособлениях в отеле.Мак-Грегор возненавидел де Тревьера с первого же дня его поступления на службу к Коллингвуду. Причин для ненависти было много. Во-первых, Мак-Грегор ревновал адмирала к молодому секретарю. Во-вторых, ему порой казалось, что Фредерик кидает на лорда взгляды, исполненные ненависти. Наконец, однажды ночью шотландцу удалось подсмотреть, как молодой человек с улыбкой смотрел на страдания адмирала. Все это заставило Мак-Грегора предположить, что Фредерик де Тревьер поступил к Коллингвуду неспроста, что он — шпион, действующий либо по собственному расчету, либо подосланный другими. Во всяком случае, его господину грозила опасность.Сначала он хотел рассказать все адмиралу, но потом раздумал, решив собрать побольше данных для изобличения коварного секретаря.С этого времени Мак-Грегор сделался второй тенью Фредерика де Тревьера, следя за его взглядами и жестами и истолковывая их по-своему. Частые отлучки секретаря по приезде в Лондон возбудили его подозрение. Шотландец заметил, что молодой человек знает столицу Англии как свои пять пальцев, хотя адмиралу говорил, будто ни разу в жизни в ней не был.Однако, несмотря на свою бдительность, Мак-Грегор до сих пор еще не открыл ничего определенного.Теперь понятно, почему шотландец взглянул с такой ненавистью на секретаря, когда тот велел ему уйти из библиотеки. Отношения между ними обоими были крайне натянутые, хотя Фредерик Биорн и не подозревал ничего об этом.Молодой человек едва успел обменяться с Надодом несколькими банальными фразами, как вошел лорд Коллингвуд, к великому удовольствию обоих собеседников, не знавших, о чем им говорить и как себя держать друг с другом.Фредерик де Тревьер вышел из библиотеки, и адмирал остался с Надодом наедине.— Извините, что я заставил вас ждать, — сказал Коллингвуд. — Заседание палаты было очень бурное и затянулось… Мой секретарь говорил вам, какой у нас вышел досадный случай?— У вас нет наличных денег? — перебил его с тревогой в голосе Надод.— Извините, Надод, — возразил удивленный адмирал, — деньги здесь, вся сумма полностью.И он указал ему на небольшую шкатулку черного дерева с перламутровой инкрустацией. Надод перевел дух.— Так за чем же дело стало? — спросил он.— Вот прочитайте, — ответил Коллингвуд, подавая ему письмо Пеггама.Надод взял письмо и, прочитав его, побледнел… На лбу у него выступил холодный пот. Итак, все мечты его разлетелись прахом!..Когда он поднял голову, то заметил, что Коллингвуд с любопытством глядит на него. Действительно, волнение бандита удивило адмирала.Чтобы хотя немного оправиться, Надод стал перечитывать письмо Пеггама и вдруг ударил себя по лбу.— Это письмо подложное! — вскричал он с обычной самоуверенностью. — Подпись сделана не рукой главы братства «Морских разбойников».— Вы вполне уверены в этом? — спросил лорд Коллингвуд.— Совершенно уверен! Это подделка и даже очень грубая.— Боюсь, что вы ошибаетесь. Письмо, правда, написано на клочке бумаги, очевидно, наскоро, быть может, даже в темноте, но нет никаких данных для того, чтоб утверждать, что оно подложное.— Поверьте, ото чей-нибудь фокус. Ну посудите сами: какая опасность может грозить вам оттого, что вы передадите эти деньги мне? Не все ли равно, через чьи руки пройдут они в кассу братства — через мои или через самого Пеггама?— Это верно, но так как тут есть какое-то сомнение, я и воздержусь до поры, до времени.— Стало быть, вы отказываетесь заплатить сто тысяч фунтов стерлингов? — гневно спросил Надод, вставая и выпрямляясь во весь рост.— Не отказываюсь, а только откладываю уплату впредь до полного разъяснения дела. Впрочем, ждать придется недолго. Пеггам обещал явиться сюда сам через час после вашего прихода. Прошло уже больше часа, и ему давно пора быть здесь.— Вот вам и доказательство, что все это вздор и что Пеггам не придет. Выслушайте меня внимательно, Коллингвуд, и вы увидите, в какое положение вы себя поставите, если не заплатите мне денег. Я уверен, что вашей гибели желает какой-нибудь ваш тайный враг, который, конечно, и написал это письмо.— Объяснитесь. Я буду очень рад, если это дело выяснится.— Сумма, которую я уполномочен от вас получить, имеет очень важное значение для «Морских разбойников». Я непременно должен иметь ее в руках, прежде чем взойдет солнце. Если я ее не получу, то братство, конечно, обойдется и без нее, но вам оно за это страшно отомстит.— Я вас не понимаю.— Удивляюсь, как вы этого не понимаете! Чтобы вас наказать, нам стоит только переслать в Адмиралтейство кое-какие бумаги, которые докажут, что «Морские разбойники» действуют иногда по указаниям некоторых пэров Англии…— Негодяй!.. Ты смеешь!..— Слушайте, Коллингвуд, давайте играть в открытую. Это будет выгодно и для вас, и для меня. Впрочем, для вас даже выгоднее, чем для меня.— Говори.— Во-первых, я бы вас попросил не говорить мне «ты». Такое обращение означает или известную близость между людьми, или презрение. В близких отношениях с лордом Эксмутом я не имею чести состоять, хотя мы и убивали вместе, а презрение переносить я тоже ни от кого не желаю. Поэтому, встречая ваше презрение, я буду платить вам тем же.— О! Как тяжело быть в зависимости от подобного негодяя!— Вот уже два раза, Коллингвуд, вы назвали меня негодяем, а между тем кто из нас двоих больший негодяй — это еще вопрос. Правда, я убивал людей, но на моих руках нет крови брата, его жены и детей.Надод стал рассказывать про свою молодость. Коллингвуд внимательно слушал старого бандита, голос которого дышал дикой злобой.— Так ты был дядькой молодого Биорна? — спросил он Надода.— Я был к нему приставлен для надзора, и ребенок очень меня любил. Это не помешало мне возненавидеть его, и я решил сыграть с ним злую шутку. Случай мне благоприятствовал…Коллингвуд с любопытством посмотрел на бандита. Надод продолжал:— Мне страстно хотелось видеть этого мальчишку голодным, плохо одетым, подвергнутым дурному обращению. Однажды, катаясь с ним в лодке по Розольфскому фиорду, мы встретились с неизвестной яхтой. Притворившись, что я сирота-рыбак, без всяких средств к жизни и что этот мальчик — мой братишка, я сочинил целую историю, растрогавшую незнакомцев. Они предложили мне отдать им на воспитание ребенка, и я согласился. Таким образом я похитил у герцога Норрландского его старшего сына и наследника. Адмирал вздрогнул и пролепетал:— Сына герцога Норрландского!— Да, ваша светлость. Вы видите, между мной и Биорнами не было родства, тогда как вы утопили в море своего родного брата со всей семьей. Как бледно мое преступление в сравнении с вашим!.. И за свое преступление я понес варварское наказание: меня избили, изуродовали, и не мудрено, если я поклялся в непримиримой ненависти ко всему роду Биорнов. Год тому назад я убил Черного герцога и одного из его сыновей, а сегодня ночью покончил в таверне «Висельник» с Гуттором…— Розольфским богатырем?— Да, с ним, а также и с Грундвигом, его товарищем… Так вот, ваша светлость, клятву свою я сдержал и врагам отомстил, наружность моя исправлена благодаря искусству доктора Петерсона, следовательно, я могу теперь жить по-человечески. Двадцать с лишком лет я злодействовал, и не было дня, чтобы я не желал сделаться честным человеком. Не смейтесь надо мной, я говорю это совершенно серьезно. И вот, лорд Коллингвуд, для меня пробил наконец желанный час. Поэтому я говорю вам: давайте играть в открытую. Мое предложение такого рода…— Постойте минутку, Надод, — перебил его адмирал. — Ваш рассказ меня заинтересовал, и я с удовольствием готов выслушать вас, но скажите мне сначала, что сталось с молодым Биорном, которого вы отдали неизвестным людям?— О, это такая романтическая история! Его взял к себе один богатый человек, и он сделался знаменитым капитаном Ингольфом.— Как! Тем самым, который отличился в шведско-русскую войну и которого я чуть было не повесил в Розольфсе?— Вот именно. И в ту минуту, когда вы его арестовали, он сам собирался арестовать герцога Норрландского и его сыновей, обвинявшихся в заговоре против короля.— Стало быть, человек, которого я хотел повесить как пирата, как капитана Вельзевула…— Этот самый человек — в настоящее время герцог Норрландский.— Странная, странная история!.. Скажите, Надод, вы разве не боитесь, что он станет мстить вам за смерть отца и брата?— Не думаю, милорд. Но посмотрите, какая прочная связь между моими и вашими преступлениями: разве вы, в свою очередь, не опасаетесь, что он станет вам мстить за сестру и племянников?— Этого можно было бы опасаться, если бы он знал всю правду о трагической катастрофе. Все Биорны поверили официальному сообщению о крушении корабля.— А уверены ли вы, что не было свидетелей вашего преступления?— Что значат слова одного-другого человека, когда сто свидетелей подтвердили на следствии факт крушения судна? Нет, я ничего не боюсь и в случае надобности сумею защититься… Однако продолжайте, пожалуйста. В чем состоит предложение, которое вы собираетесь мне сделать? ГЛАВА VII. Неожиданный посетитель — Я вам сказал, что желаю играть с вами в открытую, — продолжал Надод, — выслушайте же меня хорошенько. Я хочу порвать с «Морскими разбойниками» и удалиться в Америку. Я уже взял билет на корабль, который отплывает завтра утром, но для этого вы обязаны отдать мне сто тысяч фунтов стерлингов, которые вы должны нашему братству. Я уеду в Америку не для того, чтобы наживать себе состояние или работать на пользу разбойников. Там подобная деятельность опасна: старый судья Линч шутить не любит, и расправа у него бывает короткая. Нет, я хочу приехать в Америку богатым человеком и жить там в почете и уважении. Надеюсь, вы меня поняли, милорд? От вас одного зависит, чтобы бандит Надод перестал существовать и превратился в мистера Иогана Никольсена, — моя мать была урожденная Никольсен — дочь богатого плантатора из Нового Орлеана. Под этим именем я записался на корабле «Васп», который через несколько часов должен поднять якорь. За сто тысяч фунтов стерлингов, которые вы мне отдадите, взамен вы получите те два документа, которые вы выдали Пеггаму. А ведь вы сами знаете, милорд: любого из этих документов достаточно, чтобы отправить вас на виселицу.— Разве они у вас? — спросил Коллингвуд, в глазах которого вспыхнул мрачный огонь.— Да, у меня… Но только вы, милорд, не замышляйте никакого обмана: все равно ничего не выйдет. Я все предусмотрел: западню, измену, убийство. Документы сейчас не при мне, поэтому вы напрасно будете пытаться овладеть ими. Но вы получите их через две минуты после того, как отдадите деньги. Надеюсь, что теперь вы не будете возражать. Если я затянул беседу с вами, то лишь для того, чтобы показать вам, что Пеггам не явится и что вы — жертва обмана.— А если я не соглашусь отдать деньги без новой записки от Пеггама?.. Что вы тогда сделаете?— Клянусь памятью моей матери, что я вам жестоко отомщу! Если вы помешаете мне уехать из Англии и если через несколько часов бриг «Васп» уйдет без меня, унося мою последнюю надежду, то я в тот же день передам оба документа в Адмиралтейство, которое, разумеется, не замедлит дать делу законный ход. Я все сказал и жду вашего решения.На этот раз Коллингвуд не рассердился. Исповедь Красноглазого он выслушал с большим вниманием. Адмирал не сомневался, что бандит говорит искренне. И наконец что же необыкновенного было в желании Надода оставить ремесло, которое неминуемо привело бы его в конце концов на виселицу? Что касается самого Коллингвуда, то он ничем не рисковал, отдавая деньги Надоду. Для него важно было получить обратно компрометирующие его документы. После этого он не опасался уже гнева Пеггама.Надод с тревогой ждал ответа Коллингвуда.После некоторого размышления адмирал сказал:— Я согласен передать деньги вам. Но знайте, Надод, что не ваши угрозы побуждают меня к этому. Я их не боюсь. Если бы вы донесли на меня в случае моего отказа, за меня заступились бы все «Морские разбойники» с самим Пеггамом во главе. Они помогли бы мне оправдаться. Мне бы стоило только сказать, что документы подделаны вами, и суд, не колеблясь, отдал бы предпочтение слову пэра Англии, чем показаниям бандита… Но ваш рассказ меня тронул и возбудил во мне сочувствие к вам. Так как мои личные интересы нисколько не идут вразрез с вашим желанием, то я согласен его исполнить и дать вам средства для того, чтобы вы смогли начать другую жизнь. Я дал слово уплатить деньги в день моего вступления в палату лордов, ранее, чем пробьет полночь. Так как для всякой перемены в условиях договора требуется согласие обеих сторон, то я имею право оставить письмо Пеггама без внимания и вручить деньги тому лицу, которое передаст мне документы. Ступайте же за документами, несите их сюда. В обмен на них я выдам вам сто тысяч фунтов стерлингов двадцатью векселями Английского банка на предъявителя, по пять тысяч стерлингов каждый.Надод нерешительно встал.— Вы сомневаетесь в моем слове? — спросил Коллингвуд, хмуря брови.— Нет, нет, милорд, — смущенно отвечал бандит. — Через две минуты я возвращусь и буду к вашим услугам.И он направился к дверям. Но, едва открыв их, Надод с криком испуга отпрянул назад.В дверях стоял тощий, небольшого роста старикашка. Глаза его гневно сверкали. Это был Пеггам, сам грозный Пеггам. Впрочем, он походил скорее на призрак, чем на живого человека.— А! Это вы, Пеггам, — холодно произнес адмирал. Его спокойствие представляло резкий контраст с волнением Надода. — Могу вас поздравить с тем, что вы сильно опоздали. Входите же, мы только что говорили о вас.— Так вы говорили обо мне? — насмешливо улыбаясь, заметил старикашка. — Что же вы говорили о старике Пеггаме? Наверное, честили вовсю эту старую скотину!..— Мы выражались о вас гораздо сдержаннее, чем вы сами, — сказал Коллингвуд, раздосадованный внезапным появлением нотариуса. — Но в следующий раз я бы попросил вас не забывать, что у меня есть лакей для того, чтобы докладывать о посетителях.— Оставьте ваши упреки! — желчно возразил старикашка. — Я узнал все, чего желал. Все средства хороши для изобличения предателей.При этих словах он бросил на Надода один из тех грозных взглядов, перед которыми трепетали самые отчаянные разбойники.Но Красноглазый уже успел оправиться от испуга и ответил на этот взгляд вызывающим жестом, от которого раздражительный старик пришел в неописуемую ярость. Бледное, пергаментное лицо его позеленело.— Берегись! — прошипел он Надоду. — Я ведь сумел укротить и не таких, как ты… Бывали и посмелее тебя…Надод нервно рассмеялся.— Те, которых ты укрощал, были не моего закала. Но в это время адмирал поднялся со своего места.— Я надеюсь, что вы не намерены здесь сводить личные счеты, — высокомерно произнес он. — Если я вам однажды поручил исполнить одно из тех гнусных дел, которые составляют вашу специальность, то это не значит, что вы имеете право забываться в моем присутствии!.. Так как вы встретились здесь оба, то не угодно ли вам прийти к соглашению друг с другом. Я приготовил сто тысяч фунтов стерлингов. Кому из вас прикажете их отдать?— Я благодарен вам, сэр, — с едкой иронией произнес Пеггам, — за то, что вы напомнили мне разницу между соучастниками лафоденского дела. Королевский палач, вероятно, не признает между ними никакой разницы, но между пэром Англии и скромным нотариусом из Валлиса… Со своей стороны, я тоже буду помнить, что имею честь находиться в доме его светлости милорда Коллингвуда, который благодаря «Морским разбойникам» стал герцогом Эксмутским.Адмирал Коллингвуд счел ниже своего достоинства отвечать на эту дерзость. Он понимал, что для него лучше всего отделаться от Пеггама как можно скорее. Поэтому, взяв приготовленные банковые билеты, он выложил их на стол и, не скрывая своего отвращения, повторил:— Кому прикажете заплатить цену крови?На бледном лице Пеггама появилась улыбка. Он хотел ответить, но вдруг насторожился весь, прислушиваясь к чему-то. Это продолжалось всего мгновение. Потом лицо его приняло прежнее насмешливое выражение.— Это не они. Они еще не успели вернуться, — прошептал он так тихо, что его никто не мог слышать.Между тем Коллингвуд, казалось, потерял терпение.— Что же вы не отвечаете? — воскликнул он. — Покончим скорее с этим делом.— Вы уж очень торопитесь от нас отделаться, — каким-то странным тоном заметил Пеггам. — Через минуту вы будете совсем другого мнения… Заплатите деньги Надоду, как было условлено. Мы с ним потом рассчитаемся. А теперь получите документы, которые вы так неосторожно выдали за своей подписью.И, обращаясь к Надоду, нотариус прибавил:— Я их взял у Дженкинса, которому ты поручил их беречь.Несмотря на все свое самообладание, Надод был поражен такой неожиданной развязкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14