Лорд Коллингвуд, напрасно прождав своего секретаря, отобедал без него и уехал в парламент, оставив ему записку следующего содержания: «Сегодня, между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, ко мне явится один человек. Если заседание затянется и я к тому времени не вернусь, то попросите этого человека подождать и — что очень важно — не спускайте с него глаз до моего возвращения. Если вам необходимо будет за чем-нибудь выйти, то передайте надзор Мак-Грегору. Это единственный из моих слуг, которому вы можете безусловно доверять». Молодой человек наскоро пообедал и ушел опять, дав Мак-Грегору соответствующие инструкции. Вернулся он в одиннадцать часов, очень озабоченный и как будто раздосадованный чем-то.Нетерпеливо снимая перчатки, он разорвал их, бросил на стол и пробормотал:— Все трое ушли с утра, и никто не знает, куда именно… Какая небрежность!.. Не сообщить мне ни слова! По их милости я теперь лишен возможности воспользоваться удобным случаем.Он закурил сигару и вышел на веранду с мраморными колоннами. Она шла вдоль первого этажа, придавая Эксмут-Гаузу вид греческой постройки. Прямо перед домом катила свои черные глубокие воды Темза, а на противоположном левом берегу смутно выделялись на темном фоне звездного неба контуры домов Сити.Городской шум затихал. Уличная жизнь мало-помалу замирала в этом большом человеческом улье, обитатели которого собирались ложиться спать, утомленные дневной суетой.Фредерику де Тревьеру было не по себе. Он угадывал, что наступают решительные события, и вместе с тем его волновало предчувствие близкой и грозящей ему опасности.Он стоял, задумчиво облокотясь на перила, и вздрогнул, когда часы пробили полночь. На веранде послышались шаги. Фредерик де Тревьер быстро обернулся. К нему подходил Мак-Грегор.— Извините меня, сэр, что я нарушаю ваше уединение, — сказал, низко кланяясь, верный шотландец. — Но вот письмо, присланное с нарочным из Валиса. Я бы не стал вас беспокоить, если бы посланный не требовал немедленно ответа.Коллингвуд питал к своему секретарю такое доверие, что уполномочил его распечатывать всю свою корреспонденцию.Молодой человек вошел в гостиную, разорвал конверт и прочел: «Лорда Коллингвуда покорнейше просят повременить с выдачей ста тысяч фунтов стерлингов, которые он должен вручить сегодня нашему уполномоченному. Причины очень важные. Пеггам». Внизу стоял угрожающий постскриптум: «Вы погибнете, если заплатите деньги. Час спустя после приезда моего гонца я буду сам в Эксмут-Гаузе». По-видимому, Фредерик де Тревьер понял таинственный смысл этой записки, потому что вся кровь бросилась ему в лицо, и рука, державшая письмо, задрожала:— Что прикажете отвечать, сэр? — спросил Мак-Грегор. Молодому человеку с трудом удалось побороть волнение.Он понимал, что при этом шотландце, всей душой преданном своему господину, ни в коем случае нельзя выказывать истинных чувств. Но какой ответ мог он дать посланному, не переговорив с лордом Коллингвудом? Быть может, адмирал еще до отъезда в парламент уплатил ту сумму, о которой шла речь? Впрочем, вероятнее всего, что сто тысяч фунтов стерлингов должны были быть переданы ожидаемому гонцу. Остановившись на этом соображении, Фредерик де Тревьер перестал колебаться и сказал Мак-Грегору:— Скажите посланному, что он приехал вовремя.Вернувшись на веранду, молодой человек затворил за собой дверь и только тогда дал волю охватившему его гневу.— Сто тысяч фунтов стерлингов!.. Негодяй!.. — бормотал он, в бешенстве сжимая кулаки. — Это плата за пролитую кровь!.. Гнусный Пеггам! Он будет сейчас здесь, а я лишен возможности что-нибудь предпринять.Потом, через некоторое время, в течение которого он бегал из угла в угол веранды, он продолжал уже более спокойно:— Навряд ли мне представится еще один такой удобный случай. Но все равно самое лучшее, что я могу сделать в моем положении, — это остаться на месте и ждать. Что-то говорит мне, что в эту ночь должны произойти решающие события. ГЛАВА V. Заговор Вошедший слуга вывел Фредерика де Тревьера из задумчивости.— Сэр, — сказал Мак-Грегор, — пришел неизвестный человек, называющий себя Надодом и желающий видеть его светлость.Сначала щеки секретаря побледнели, потом кровь прилила к ним и они покрылись густой краской. Молодой человек почувствовал, как в горле у него сразу пересохло; перед глазами пошли круги. Некоторое время он не мог выговорить ни слова. К счастью, темнота помогла ему скрыть замешательство. Сделав над собой огромное усилие, он сказал деланно-равнодушным тоном:— Это, должно быть, тот самый человек, о котором мне говорил адмирал. Проводи его в библиотеку и оставайся при нем. Смотри за ним так, чтобы ни один его жест от тебя не укрылся. Таков приказ адмирала. Я потом приду и сменю тебя.Едва Мак-Грегор успел выйти, как Фредерик де Тревьер бросился к перилам веранды и облокотился на них, подставляя свое пылающее лицо легкому дуновению веявшего с реки ветра.Молодому человеку было от чего потерять голову.Коллингвуд, Пеггам, Надод! Каждое из этих имен заставляло его сердце трепетать от ненависти. Коллингвуд, Пеггам, Надод! Три его злейших врага, месть которым он поставил целью своей жизни.Читатель, быть может, удивится и поинтересуется, какое отношение к трем вышеупомянутым именам имеет Фредерик де Тревьер, выходец из Канады. Ведь он никогда до сего времени не бывал в Европе, а следовательно, не имел возможности встретиться где бы то ни было раньше с обладателями этих имен. Возможно даже, что читателю не совсем ясна причина ненависти Фредерика де Тревьера к Коллингвуду, Пеггаму и Надоду?Что ж, в таком случае я должен сознаться, что ошибался, полагая, что читатель давно уже узнал в Фредерике де Тревьере сына покойного герцога Норрландского — Фредерика Биорна.После трагической смерти отца, сделавшись герцогом Норрландским, Фредерик Биорн энергично принялся за дело отмщения убийцам. Корабли розольфской эскадры, под его началом и началом его брата Эдмунда, старательно выслеживали разбойников и особенно адмирала Коллингвуда. Но адмирал всегда плавал в сопровождении целой эскадры, и об открытом нападении на него нечего было и думать. Тогда Фредерик избрал другой путь для своего мщения, и это явилось причиной того, что мы видим его секретарем адмирала Коллингвуда. Теперь счастливый случай привел его встретиться со всеми тремя злодеями сразу. Но что мог поделать он один? Ах, если бы с ним рядом были его товарищи.Вдруг внимание молодого человека привлекла какая-то тень, мелькнувшая через улицу. Вглядевшись пристальнее, он заметил, что в подъезд дома, стоявшего против Эксмут-Гауза, пробрались три человека. Возможно, подумал он, они собирались наблюдать за домом адмирала.Заинтересованный этим, Фредерик де Тревьер притаился за колонной, продолжая наблюдать. Неожиданно одна из фигур выступила несколько вперед, и, увидев ее громадные размеры, Фредерик едва не вскрикнул от изумления и радости.— Гуттор! — прошептал он. — Это они! Сам бог посылает их сюда.И, желая скорее убедиться в том, что он не ошибается, молодой человек издал протяжный, резкий крик норвежской снеговой совы.Не прошло и минуты, как до него донесся ответный зов: «киу-уи-вуи».Тогда, перегнувшись через балюстраду, Фредерик повторил еще раз тот же крик.Тотчас же один человек из стоявших напротив отделился от стены и перешел улицу.— Кто здесь, в Лондоне, подражает крику северной птицы? — тихо спросил он.— Это я, Грундвиг, — отвечал молодой человек, — я, Фредерик Биорн.— Герцог!.. Наш дорогой господин!.. Вы здесь?— Да. Отойдите от дома. На той стороне есть глухой переулок. Мне нужно с вами переговорить.Позвонив Мак-Грегору, Фредерик сказал ему, что пойдет узнать, окончилось ли заседание парламента, так как продолжительное отсутствие адмирала беспокоит его. Уходя, он еще раз напомнил шотландцу, чтобы тот хорошенько следил за Надодом.Проводив секретаря, Мак-Грегор долго качал головой.— Да, странные происходят здесь вещи, — пробормотал он. — Смотри в оба, Мак-Грегор… Этот секретарь не внушает мне доверия.Между тем герцог Норрландский в немногих словах познакомил верных слуг со своим планом. Через несколько минут все три злодея соберутся сюда, и тогда их очень легко будет захватить всех вместе. Для этого Грундвиг должен отправиться в Саутварк и привести с собой пятьдесят матросов, только без огнестрельного оружия, чтобы не возбудить подозрения полиции. Сам Фредерик брался провести их тайно в отель, и, таким образом, можно было надеяться овладеть злодеями без кровопролития.А на рассвете следовало поднять якоря и идти в Розольфс, где над преступниками должно было свершиться правосудие.— Но экипаж «Олафа» насчитывает всего пятьдесят человек, — возразил Грундвиг, — а так как забрать всех с корабля невозможно, — следовательно, предложение это невыполнимо.Тогда герцог рассказал им о прибытии еще двух розольфских кораблей — «Гарольда» и «Магнуса-Биорна» под началом его брата Эдмунда.— И ты передашь Эдмунду, чтобы он сам не съезжал на берег и чтобы вся эскадра была готова к отплытию, — приказал Фредерик.Времени было мало. Наскоро рассказав герцогу о своих приключениях и о том, как они собирались похитить Надода по выходе его от адмирала вместе со ста тысячами фунтов стерлингов, Грундвиг сказал:— Берегитесь, ваша светлость, берегитесь, как бы Красноглазый не узнал вас. Ведь вы не хуже меня знаете, как он хитер и на что способен.— Я ничем не рискую, милый мой Грундвиг, — ответил Фредерик. — Я так удачно замаскирован, что нет никакой возможности меня узнать. Надод знал меня белокурым и без бороды, а теперь я брюнет и борода у меня, как у британского сапера.— Вы не видели еще этого негодяя, ваша светлость?— Нет, не видел. Я его оставил под надзором слуги адмирала.— Как хорошо, что мы встретились с вами. Теперь мы можем вас предупредить. Негодяй совершенно изменил свою наружность. Вы знали Надода чудовищным уродом. Но доктор Петерсон, королевский хирург, сделал ему превосходный стеклянный глаз и выпрямил нос и челюсти. Все это он сам рассказал Биллю, когда пытался убедить его поступить к нему на службу. И, если бы он сам себя не выдал Биллю, мы бы его никогда не узнали.Пять минут спустя Грундвиг и его два товарища исчезли в лондонском тумане. Они спешили в Саутварк, а Фредерик Биорн подозвал кэб и поехал в Вестминстер, где заседала палата лордов.Заседание еще продолжалось. Вильям Питт говорил, возражая ораторам оппозиции. Вокруг здания парламента, несмотря на позднюю ночь, стояла громадная толпа, дожидавшаяся конца прений.Очевидно, адмирал Коллингвуд не мог скоро освободиться. Однако на посланную Фредериком записку он ответил, что вернется домой через четверть часа, так как окончательное голосование могло последовать не раньше завтрашнего дня.Вернувшись домой, Фредерик де Тревьер прошел в библиотеку, чтобы сменить Мак-Грегора. Он с волнением ожидал той минуты, когда увидит убийцу своего отца.Поднявшись навстречу молодому человеку, Надод приветствовал его низким поклоном, а тот ответил ему с видом холодного безразличия, с каким относятся к незнакомым людям. Но, желая получше разглядеть наружность злодея, Фредерик поднял голову и, пристально глядя на него, сказал:— Вы дожидаетесь адмирала Коллингвуда и уже давно? Могу вас утешить, сударь, что он скоро вернется.Услышав голос Фредерика, Надод невольно вздрогнул, но сейчас же овладел собою.«Удивительно, я где-то слыхал этот голос и видел это лицо, — подумал он. — Но где? «В свою очередь молодой человек был удивлен переменой, происшедшей с Красноглазым. Куда девалось все его уродство? Перед ним сидел человек некрасивый, но с правильными чертами лица.А в это время Мак-Грегор, стоя у стола, исподлобья поглядывал на обоих.— Можешь идти, — сказал ему Фредерик. Шотландец удалился, не произнеся ни слова, но при этом бросил на Фредерика взгляд, исполненный самой жгучей ненависти.Этот взгляд не укрылся от Надода, который не преминул принять его к сведению. ГЛАВА VI. Два негодяя Мак-Грегор питал к адмиралу Коллингвуду самую преданную любовь, доходившую до какого-то обожания. Когда ему не было еще двадцати лет, старый лорд Эксмут приставил его дядькой к своему восьмилетнему младшему сыну Чарльзу, с которым Мак-Грегор с того времени и был неразлучен. Говоря о своем хозяине, старый слуга нередко выражался следующим образом: «Когда мы были в Итопском коллегиуме» или: «Мы кончили вторыми морское училище».Со своей стороны, молодой лорд, как истинный англичанин, хотя и любил своего дядьку, но все-таки смотрел на него как на существо низшего порядка, в чем, впрочем, и сам Мак-Грегор был искренне убежден. Денежные затруднения своего хозяина старый дядька всегда принимал очень близко к сердцу и возненавидел всеми силами души его старшего брата за то, что к тому должны были со временем перейти титул и богатства герцогов Эксмутских…Знал ли Мак-Грегор об убийстве герцога Эксмута?.. Никто не мог этого сказать утвердительно, тем более, что старый слуга никогда не говорил о смерти старшего брата при своем господине и даже избегал малейшего намека на это обстоятельство. Но, во всяком случае, он скорее дал бы себя растерзать на мелкие куски, чем сказал бы хотя одно слово во вред адмиралу.Впрочем, один факт, случившийся вскоре после перехода Эксмут-Гауза в собственность адмирала, свидетельствовал о том, что шотландец кое-что знал об этом преступлении.Прежде чем поселиться в отеле, адмирал пожелал устранить все, что могло ему напоминать о брате. За переделками поручено было наблюдать Мак-Грегору.По окончании всех работ адмирал, приехавший осмотреть отель, был поражен тем, что увидел. Снаружи ничто не бросалось в глаза, но стоило нажать рукой в том или другом месте старинную дубовую резьбу — и открывалась потайная дверь на какую-нибудь витую лестницу, которая вела сперва на верхний этаж, а оттуда в какое-нибудь подземелье. Каждая комната, каждый коридор, каждый закоулок были снабжены секретной дверью и секретной лестницей, через которые можно скрыться в один миг.Но это было еще не все. Благодаря особым тайным механизмам можно было в любой момент запереть все двери, окна и коридоры отеля с помощью опускных железных заслонов. Этим способом все комнаты можно было изолировать одну от другой, и находившиеся в них люди попали бы в мышеловку. Вместе с тем дом был роскошно отделан с самым строгим комфортом.Коллингвуд остался чрезвычайно доволен всем. Он понял, что старый слуга стремился всячески оградить его от покушений со стороны Биорнов. Но в таком случае Мак-Грегору должна была быть известна трагедия на Лафоденских островах? Адмирал решил проверить это и притворноравнодушным тоном спросил:— К чему столько предосторожностей?— Здешний квартал очень ненадежен, милорд, — отвечал шотландец. — К тому же совсем недавно «Морские разбойники», забравшись в дом лорда Лейчестера, вынесли из него все ценное до последней булавки и захватили в плен молодого сына лорда, отпустив его лишь за выкуп в сорок тысяч фунтов стерлингов.— А! Так ты выдумал все это против разбойников?— Против них и вообще против всех врагов вашей светлости.— Какие же у меня еще враги? Разве ты еще кого-нибудь знаешь, Мак-Грегор?— У человека в вашем положении, милорд, всегда много врагов, — ответил слуга. — Но, — добавил он с мрачным видом, — горе тем, которые вздумают тронуть хоть один волос у вас на голове!Таким образом, шотландец уклонился от прямого ответа, но зато сам воспользовался случаем, чтобы обратиться к своему лорду с просьбой, которая чрезвычайно удивила Коллингвуда.— Милорд, — сказал Мак-Грегор, — у меня к вам есть очень большая просьба.— Заранее исполню ее, если только смогу. В чем дело?— Позвольте вас просить, милорд, чтобы секрет всего этого устройства знали только вы да я.— Вижу, вижу, куда ты клонишь. Ты терпеть не можешь моего секретаря.— Видите ли, милорд, ваш секретарь у нас в доме недавно, а Мак-Грегоры пятьсот лет служат герцогам Эксмутским, и я смотрю на себя, как на вашу собственность, на вашу вещь. Для меня нет ни короля, ни отечества; для меня существует только герцог Эксмут, как для собаки ее хозяин.— Я это знаю, мой честный Мак-Грегор, — сказал герцог, растроганный такой преданностью.— Я не стану вам говорить, что ненавижу вашего секретаря и что он кажется мне подозрительным. Я вам скажу только, что ведь он не более как наемный секретарь и не вечно будет служить у вас. Сегодня он, завтра кто-нибудь другой. Что же будет, если каждому секретарю вы будете сообщать тайну отеля? Тайна только тогда тайна, когда она известна одному человеку и уж самое большое двум; если же она известна троим или четверым, то перестает быть тайной.— С этой точки зрения я нахожу, что ты совершенно прав, — сказал лорд после минутного размышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14