.. Я хочу, чтобы ты поласкал себя.Она сама сомкнула пальцы Малко вокруг его плоти. Затем, с неподвижным взглядом, она медленно ввела огромный мастурбатор между своих бедер, так что только эбеновые яички остались снаружи. Это было невероятно, она была как одержимая. Ее мутный взгляд был, однако, направлен на Малко... Она стала не торопясь погружать в себя «прибор» на всю его длину и вынимать его, совершая вращательные движения.Зрелище исчезающих в теле Руджи двадцати пяти сантиметров черного дерева завораживало. На лице Руджи появилось что-то вроде неестественной гримасы, выражавшей одновременно удовольствие и муку.— Ласкай себя и смотри на меня! — приказала она.Одновременно приказ и мольба. Эротичность ее поведения заставила Малко превзойти самого себя. Руджи тяжело дышала. Ее движения становились лихорадочными, мастурбатор исчезал и появлялся из нее как поршень локомотива. По ее расширенным зрачкам Малко мог угадать почти с точностью до секунды, когда она кончит. Руджи глухо зарычала, рука ее продолжала сжимать мастурбатор, ее трясла дрожь. Именно в этот момент Малко испытал невероятное наслаждение.Глаза Руджи затуманились, она откинулась назад, как мертвая, «прибор» по-прежнему оставался в ней. Соски ее были напряжены. Лишь несколько минут спустя она пришла в себя, как будто вышла из коматозного состояния... Она медленно извлекла из своего тела блестящий мастурбатор и положила его на место.— В моем «Обществе Бондо» Тип франкмасонства.
, — сказала она, — мы иногда собираемся и таким образом доводим себя до оргазма. Сигнал подаю я. Посылаемые мной флюиды настолько сильны, что мне удается добиться того, что они испытывают оргазм одновременно со мной...Малко снова задумался о завтрашнем дне. У него было двадцать четыре часа на то, чтобы все организовать. При условии, что Бамбе выполнит свое обещание. С этими африканцами никогда всего не предусмотришь. У всех у них двойная натура: снаружи внешний лоск, а в глубине — обычаи предков, для которых время ничего не означало...— Ты завтра пойдешь со мной к Бамбе? — спросил он.Руджи покачала головой.— Это ни к чему. Она подчинится тебе. Я ей приказала.— Приказала?— Да, она является членом того же «Общества Бондо», что и я, она должна меня слушаться. Иначе она никогда бы не согласилась помогать тебе...Малко собирался поблагодарить ее, когда услышал что у дверей остановилась машина. Руджи тоже прислушалась.— Ты кого-нибудь ждешь? — спросил Малко.— Нет, — ответила она. — Это, но крайней мере, не вор, у них нет машины. Во всяком случае, есть сторож с палкой...Выстрел прервал ее. Крича от ужаса, она вскочила.Малко, голый, бросился к своей сумке, вытаскивая из нее «кольт». Раздался сильный треск. Кто-то выламывал дверь.— Не двигайся, — закричал он, оттесняя Руджи в угол комнаты.Нацелив оружие на коридор, он подождал несколько секунд и услышал шум отъезжавшей машины. Затем снова воцарилась тишина. Как будто им это приснилось. С оружием, направленным в пустоту, он чувствовал себя в дурацком положении. Положив его на секунду, он надел брюки, а Руджи, онемев от ужаса, задрапировалась в бубу.Малко направился в коридор и увидел светлое пятно в дверном проеме. По-прежнему никого. Он дошел до дверей в бунгало, Руджи пряталась за его спиной. Дверь была распахнута ударом ноги, выломанный замок висел. Единственный признак насилия... Малко сделал еще один шаг и выглянул наружу. Никакой машины, только его. Невредимая. Позади него Руджи позвала:— Шеки!Никто не ответил. Тогда Малко заметил фигуру, лежавшую в тени, возле дома.Руджи снова вошла в дом и вернулась с электрическим фонариком. Его луч осветил бедно одетого ночного сторожа, которого они заметили, когда пришли. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Пуля крупного калибра попала ему прямо в лоб и раздробила череп. В правой руке он все еще сжимал свою огромную дубину...— Боже мой, они его убили! — простонала Руджи. — Это же сторож... Должно быть, это были воры.— Почему они отступили?Сжимая кольт в руке, Малко всматривался в темноту. Это странное нападение, конечно, преследовало какую-то цель... Какую? В соседних бунгало света не было. Их обитатели, должно быть, в ужасе забились в угол.Руджи повернулась и направилась в свою комнату. Внезапно она замерла, испустив пронзительный крик, от которого у Малко застыла кровь. Он проследил взглядом за лучом ее фонарика.Свет падал на лежащий в коридоре на полу предмет, на который они в спешке не обратили внимания. Он был длиной в несколько сантиметров и походил на кусок солодкового корня... Малко наклонился и хотел поднять его. Руджи оттолкнула его с воплем ужаса.— Не прикасайся к нему!Не было же это адской машиной! Малко остановился и неожиданно понял, что это такое.Это был отрезанный человеческий палец. В его памяти на мгновение возник труп Эдди Коннолли... У него не хватало мизинца на правой руке... Руджи дрожала, как лист. Ему пришлось толкнуть ее, чтобы она согласилась вернуться в комнату. Она шла, прижимаясь к стене, чтобы пройти как можно дальше от мрачного предмета... Зайдя в комнату, она повернулась к Малко лицом.Она была сломлена. Кожа посерела, волосы, казалось, перестали виться. Губы ее дрожали, зрачки были расширены, как у наркоманки.Малко хотел обнять ее, но она отскочила назад.— Не трогай меня.— Почему ты так испугалась?Она покачала головой, замкнувшись в объявшем ее ужасе.— Тебе этого не понять, ты — белый... Это знак смерти. Уходи. Умоляю тебя, покинь этот дом. Ты подвергаешь меня опасности...Малко оделся. Стоя в углу, Руджи смотрела на него, словно он был дьяволом. Дрожа, с выпученными глазами. Он снова положил свой кольт в сумку и предложил:— Твоя дверь взломана. Может, ты хочешь поехать со мной в «Мамми Йоко»?— Нет, я ничего не боюсь... Уходи.Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Это было глупо, необъяснимо. Виднелись только белки глаз Руджи. Даже ее пышная грудь, казалось, опала. Губы ее беззвучно шевелились. Несмотря на духоту в ее бунгало, в котором не было кондиционера, она покрылась гусиной кожей.— Хочешь, я его подниму? — спросил он.— Нет! Не прикасайся к нему. Уходи.Он прошел по коридору, избегая зловещей находки, дошел до своей машины. Только на автостраде он по-настоящему осознал ужас, охвативший Руджи, и чем он рисковал. Те, что приходили, убили человека только ради того, чтобы подложить это мрачное предупреждение. Он вглядывался в автостраду, пустынную, насколько хватало глаз.Отличное место для засады... Он положил «кольт» возле себя на сиденье и защелкнул дверцы. Слава богу, он не попадал на красный свет. Он сломя голову промчался по Кисси-роуд, затем по Сиака Стивенс-стрит, не увидев ни одной живой души, ни пешей, ни на машине. Его напряжение несколько спало, только когда он въехал на автостоянку отеля «Мамми Йоко», холл которого ему показался необыкновенно уютным.Он закрыл дверь на цепочку и положил кольт на двуспальную кровать. Все еще пораженный тем, что произошло у Руджи. Что же с ним будет дальше? * * * Малко остановился перед бунгало Руджи. При свете дня оно выглядело еще более жалким. Он тщетно ожидал известий от нее и решился зайти, проехав через весь город. По оживленной Кисси-стрит, с повозками повсюду, с десятками торговцев, сидящих прямо на тротуаре, затем по автостраде, забитой такси, автобусами и перегруженными грузовиками.Он пересек садик перед бунгало. Дверь по-прежнему была выломана. Палец из коридора исчез. Малко снова вышел и увидел молодого негра, раскачивающегося в кресле-качалке перед соседним бунгало.— Где мисс Руджи? — спросил Малко.— Gone, not here Уехали, здесь нет (англ.).
, — сказал негр.— Where? Куда? (англ.).
Тот сделал неопределенный жест и снова впал в летаргическое состояние. Малко опять поехал к центру города. Не питая никаких иллюзий.Он подъехал к американскому посольству и поднялся к Джиму Декстеру, который внимательно выслушал его рассказ.— Это хитрые люди, — сказал он. — Даже такая современная девушка, как Руджи, осталась слишком суеверной, особенно из-за своей роли в «Обществе Бон-до». Отрезанный палец означает, что вас призывает кто-то из умерших... Вы не только умрете, но и душа ваша не найдет успокоения... Эти мерзавцы не брезгуют никакими средствами. Но это придумали не иранцы...— Как вы думаете, где она?— Она, должно быть, поехала в свою деревню посоветоваться с колдуном, чтобы он совершил обряды, которые должны успокоить душу умершего. На это может потребоваться от трех дней до трех недель. На нее больше не рассчитывайте... Это нечто такое, что невозможно преодолеть. В Африке, каждый раз, когда пренебрегаешь обычаями, приходится об этом жалеть...У Малко оставался один главный вопрос. Выполнит ли Бамбе свое обещание? Успела ли Руджи предупредить ее перед тем, как уехать? Не запугали ли и ее его противники?Через несколько часов все выяснится. Глава 13 Мерцающее пламя свечи придавало красным пятнам, покрывавшим лицо Дикого Билла, неестественный вид. Ирландец, развалившись в кресле, курил огромную сигару, запах которой наполнял маленькую комнату. Они с Малко сидели в засаде в одном из пустых кабинетов в доме Бамбе.Вопреки всем ожиданиям, она не проявила никакого смущения, встретив Малко, как было условлено; когда он объяснил ей, что Руджи пришлось уехать из Фритауна, молодая негритянка согласилась, чтобы он взял на себя заботу о ней. С нескрываемым удовольствием... Уже давно стемнело, и ожидание начинало действовать на нервы обоим мужчинам. Не было никакой уверенности, что Хусейн Форуджи попадет в устроенную Малко ловушку.Малко посмотрел на Билла Ходжеса. Наемник был в полотняной рубашке, из-под закатанных рукавов которой виднелась татуировка, слишком тесные джинсы стягивали живот, под натиском которого, казалось, вот-вот лопнет широкий ремень с серебряной пряжкой.Черные сапоги были безукоризненно начищены и из правого торчала рукоятка кинжала.Ирландец вынул изо рта сигару и заметил:— Сколько же мы будем ждать этого засранца Форуджи?— До десяти, — сказал Малко. — Потом он уже не придет.Бамбе сказала ему, что все иранцы стараются как можно раньше вернуться к себе. Следовательно, им оставалось ждать еще около двух часов. Для молодой негритянки на другой половине дома время, наверное, тоже тянулось медленно.Яростное мяуканье раздалось под их окном. Это дрались дикие коты. Окна комнаты, в которой сидели мужчины, выходили только на море, и иранец, войдя в парк, не мог увидеть свет. Малко смотрел в окно, следя за огнями рыбацкой лодки, удалявшейся к Фритаунской бухте.Малко молил Бога, чтобы иранец клюнул на его хитрость, иначе — тупик. Дикий Билл предложил, конечно, в качестве запасного варианта нападение на резиденцию Карима Лабаки, но это вряд ли было осуществимо.Ирландец вынул из санога кинжал с острым, как бритва, лезвием и развлекался тем, что разрезал надвое листы бумаги. Его глубоко посаженные глазки беспрестанно бегали. Он произнес своим обычным монотонным голосом:— Она славная, эта малютка Бамбе, и у нее, наверное, еще нет СПИДа.Ненасытный. Неужели его пышнотелой белокурой ливанки ему уже не хватает... Африка, казалось, удесятеряла сексуальные потребности и тех, и других.Он зевнул и закрыл глаза, медленно затягиваясь своей сигарой. Его «рейнджровер» стоял в тупике, чуть дальше, под охраной одного из его служащих. Малко посмотрел на свои часы «Сейко».Четверть девятого. Самое большее через два часа все выяснится. * * * Хусейн Форуджи вместе с послом своей страны со стаканом апельсинового сока в руке держался в стороне от толпы неверных, толпившихся на коктейле, устроенном посольством Южной Кореи в одной из гостиных отеля «Мамми Йоко». Это был один из его редких выходов в свет. Им было приказано не вмешиваться в дипломатическую жизнь, чтобы «не запятнать» свою репутацию... Держа оранжад на виду, они с подчеркнутым презрением смотрели, как толпа приглашенных налегает на бутерброды и спиртное. Особенно усердствовали дипломаты из африканских стран...Посол склонился к уху Форуджи.— Наш курьер завтра будет в Тегеране. Я ему сказал, что все идет так, как нам надо. Надеюсь, что я не поторопился.Хусейн Форуджи с удовлетворением погладил свою бороду.— Аллах велик, а наши противники глупы, — назидательно сказал он. — Все будет так, как пожелал имам.— Пас никто не сможет обвинить?— Никто. Будут только подозрения, и лишь Аллах сможет сказать, кто вложил оружие в руку, которая поразит наших врагов...— Отлично, — одобрил посол. — Ни в коем случае нельзя повторить ошибку сионистов с Эйхманом в Латинской Америке. Они осложнили отношения со многими странами из-за своих неумелых действий...— Это к нам не относится... — заверил Хусейн Форуджи.Он допил свой оранжад. Сложенная записка в глубине его кармана жгла ему пальцы. Он с утра разрывался между похотью и осторожностью. Чтобы повидаться с Бамбе, нужно было соблюсти множество условий, первым из которых было то, чтобы ни у кого из его окружения не возникло никаких подозрений. Иначе последует немедленное возвращение в Тегеран, но не на тех условиях, на которых бы ему хотелось. Его развлечения в резиденции не выходили за рамки дружбы, их ему прощали. Скандал во Фритауне — это было совсем другое. Затем нужно было избежать шантажа. С этой стороны он мог быть спокоен. С помощью денег африканку было легко заставить молчать. Совсем слабый голос говорил ему, конечно, что в приглашении Бамбе не было логики, но ему совершенно необходимо было еще раз погрузиться в ее чувственный рот...Он поставил пустой стакан от оранжада и сказал послу:— У меня еще есть дела. Я должен встретиться с важным агентом.— Будьте внимательны, — посоветовал дипломат. — Я останусь еще на несколько минут.Хусейн Форуджи подчинялся не ему, а министерству внутренней безопасности, организации гораздо более влиятельной, чем министерство иностранных дел.Едва Форуджи исчез, как посол подошел к буфету и незаметно налил себе бокал коньяку... Алкоголь восхитительно согрел ему горло и ударил в голову. Он смотрел на бутылку «Гастон де Лагранжа» так, словно это был имам, испуганно оглядывался по сторонам. Высокий негр в национальном костюме подмигнул ему в толпе, и он, смутившись, отвернулся.Хусейн Форуджи нашел свою машину на стоянке и скользнул на заднее сиденье. Его бледное лицо побагровело от нервного напряжения и желания.— Едем в Мюррей Таун, — сказал он шоферу. — Высадишь меня и подождешь. Никому ничего не говори. Это тайная встреча.— Baleh, baleh Да, да (араб.).
, — скептически прошептал шофер. * * * — Вот он.От шепота Билла Ходжеса Малко вздрогнул. Ирландец уже довольно давно спрятался за угол дома и следил за тропинкой, пересекающей запущенный сад. Это была инициатива Малко: не было никакой уверенности в том, что Форуджи приедет на машине.Малко, в свою очередь, выпрыгнул в окно и тихо последовал за Биллом Ходжесом к его наблюдательному пункту.Хусейн Форуджи исчез, но дверь дома была приоткрыта. Малко пристально смотрел на створку двери, биение его пульса резко участилось. Через несколько минут ситуация станет необратимой. Он чувствовал себя, как генерал перед наступлением. С этого момента он остается один. Джим Декстер, несмотря на свои добрые намерения, если дело обернется плохо, сможет лишь обеспечить ему место в Арлингтоне, на кладбище для особо отличившихся тайных агентов.Оба мужчины в течение нескольких минут стояли неподвижно. Во избежание любой непредвиденной реакции лучше было не вмешиваться, пока Хусейн Форуджи не приступит к делу...Прошло около четверти часа. Малко чувствовал, как кровь стучит в висках и сжимается желудок. Наконец он сдвинулся с места и добрался до темного коридора, ведущего в комнату Бамбе. В тот момент, когда он подошел, тишину разорвал хриплый крик. В приоткрытую дверь он мельком заметил сидящего на кровати иранца и Бамбе, стоявшую перед ним на коленях. С открытым ртом, неподвижным взглядом, с выражением полного удовлетворения на лице, Хусейн Форуджи явно только что кончил в рот молодой негритянки.Это было его последним приятным ощущением.Взгляд его упал на Малко и Билла Ходжеса в тот момент, когда он спускался с небес на землю... Безмерное удивление мгновенно сменило выражение экстаза. Рыча от бешенства, он грубо оттолкнул Бамбе и поднялся, собираясь удрать. Забыв только, что его брюки запутались у него в ногах... При первом же шаге он упал вперед, ударившись о пыльный пол.Билл Ходжес схватил его за ворот в тот момент, когда он пытался подняться.— Кто вы? — заорал иранец. — Отпустите меня, я дипломат...— Сраный, — просто сказал ирландец.Изо всех сил он ударил его кулаком в живот. Малко показалось, что Христос на кресте входит в живот Хусейна Форуджи. Тот с криком отступил назад, снова упал, его вырвало, затем он начал дрыгать ногами, стараясь натянуть брюки...Остолбеневшая Бамбе созерцала эту сцену полными ужаса глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
, — сказала она, — мы иногда собираемся и таким образом доводим себя до оргазма. Сигнал подаю я. Посылаемые мной флюиды настолько сильны, что мне удается добиться того, что они испытывают оргазм одновременно со мной...Малко снова задумался о завтрашнем дне. У него было двадцать четыре часа на то, чтобы все организовать. При условии, что Бамбе выполнит свое обещание. С этими африканцами никогда всего не предусмотришь. У всех у них двойная натура: снаружи внешний лоск, а в глубине — обычаи предков, для которых время ничего не означало...— Ты завтра пойдешь со мной к Бамбе? — спросил он.Руджи покачала головой.— Это ни к чему. Она подчинится тебе. Я ей приказала.— Приказала?— Да, она является членом того же «Общества Бондо», что и я, она должна меня слушаться. Иначе она никогда бы не согласилась помогать тебе...Малко собирался поблагодарить ее, когда услышал что у дверей остановилась машина. Руджи тоже прислушалась.— Ты кого-нибудь ждешь? — спросил Малко.— Нет, — ответила она. — Это, но крайней мере, не вор, у них нет машины. Во всяком случае, есть сторож с палкой...Выстрел прервал ее. Крича от ужаса, она вскочила.Малко, голый, бросился к своей сумке, вытаскивая из нее «кольт». Раздался сильный треск. Кто-то выламывал дверь.— Не двигайся, — закричал он, оттесняя Руджи в угол комнаты.Нацелив оружие на коридор, он подождал несколько секунд и услышал шум отъезжавшей машины. Затем снова воцарилась тишина. Как будто им это приснилось. С оружием, направленным в пустоту, он чувствовал себя в дурацком положении. Положив его на секунду, он надел брюки, а Руджи, онемев от ужаса, задрапировалась в бубу.Малко направился в коридор и увидел светлое пятно в дверном проеме. По-прежнему никого. Он дошел до дверей в бунгало, Руджи пряталась за его спиной. Дверь была распахнута ударом ноги, выломанный замок висел. Единственный признак насилия... Малко сделал еще один шаг и выглянул наружу. Никакой машины, только его. Невредимая. Позади него Руджи позвала:— Шеки!Никто не ответил. Тогда Малко заметил фигуру, лежавшую в тени, возле дома.Руджи снова вошла в дом и вернулась с электрическим фонариком. Его луч осветил бедно одетого ночного сторожа, которого они заметили, когда пришли. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Пуля крупного калибра попала ему прямо в лоб и раздробила череп. В правой руке он все еще сжимал свою огромную дубину...— Боже мой, они его убили! — простонала Руджи. — Это же сторож... Должно быть, это были воры.— Почему они отступили?Сжимая кольт в руке, Малко всматривался в темноту. Это странное нападение, конечно, преследовало какую-то цель... Какую? В соседних бунгало света не было. Их обитатели, должно быть, в ужасе забились в угол.Руджи повернулась и направилась в свою комнату. Внезапно она замерла, испустив пронзительный крик, от которого у Малко застыла кровь. Он проследил взглядом за лучом ее фонарика.Свет падал на лежащий в коридоре на полу предмет, на который они в спешке не обратили внимания. Он был длиной в несколько сантиметров и походил на кусок солодкового корня... Малко наклонился и хотел поднять его. Руджи оттолкнула его с воплем ужаса.— Не прикасайся к нему!Не было же это адской машиной! Малко остановился и неожиданно понял, что это такое.Это был отрезанный человеческий палец. В его памяти на мгновение возник труп Эдди Коннолли... У него не хватало мизинца на правой руке... Руджи дрожала, как лист. Ему пришлось толкнуть ее, чтобы она согласилась вернуться в комнату. Она шла, прижимаясь к стене, чтобы пройти как можно дальше от мрачного предмета... Зайдя в комнату, она повернулась к Малко лицом.Она была сломлена. Кожа посерела, волосы, казалось, перестали виться. Губы ее дрожали, зрачки были расширены, как у наркоманки.Малко хотел обнять ее, но она отскочила назад.— Не трогай меня.— Почему ты так испугалась?Она покачала головой, замкнувшись в объявшем ее ужасе.— Тебе этого не понять, ты — белый... Это знак смерти. Уходи. Умоляю тебя, покинь этот дом. Ты подвергаешь меня опасности...Малко оделся. Стоя в углу, Руджи смотрела на него, словно он был дьяволом. Дрожа, с выпученными глазами. Он снова положил свой кольт в сумку и предложил:— Твоя дверь взломана. Может, ты хочешь поехать со мной в «Мамми Йоко»?— Нет, я ничего не боюсь... Уходи.Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Это было глупо, необъяснимо. Виднелись только белки глаз Руджи. Даже ее пышная грудь, казалось, опала. Губы ее беззвучно шевелились. Несмотря на духоту в ее бунгало, в котором не было кондиционера, она покрылась гусиной кожей.— Хочешь, я его подниму? — спросил он.— Нет! Не прикасайся к нему. Уходи.Он прошел по коридору, избегая зловещей находки, дошел до своей машины. Только на автостраде он по-настоящему осознал ужас, охвативший Руджи, и чем он рисковал. Те, что приходили, убили человека только ради того, чтобы подложить это мрачное предупреждение. Он вглядывался в автостраду, пустынную, насколько хватало глаз.Отличное место для засады... Он положил «кольт» возле себя на сиденье и защелкнул дверцы. Слава богу, он не попадал на красный свет. Он сломя голову промчался по Кисси-роуд, затем по Сиака Стивенс-стрит, не увидев ни одной живой души, ни пешей, ни на машине. Его напряжение несколько спало, только когда он въехал на автостоянку отеля «Мамми Йоко», холл которого ему показался необыкновенно уютным.Он закрыл дверь на цепочку и положил кольт на двуспальную кровать. Все еще пораженный тем, что произошло у Руджи. Что же с ним будет дальше? * * * Малко остановился перед бунгало Руджи. При свете дня оно выглядело еще более жалким. Он тщетно ожидал известий от нее и решился зайти, проехав через весь город. По оживленной Кисси-стрит, с повозками повсюду, с десятками торговцев, сидящих прямо на тротуаре, затем по автостраде, забитой такси, автобусами и перегруженными грузовиками.Он пересек садик перед бунгало. Дверь по-прежнему была выломана. Палец из коридора исчез. Малко снова вышел и увидел молодого негра, раскачивающегося в кресле-качалке перед соседним бунгало.— Где мисс Руджи? — спросил Малко.— Gone, not here Уехали, здесь нет (англ.).
, — сказал негр.— Where? Куда? (англ.).
Тот сделал неопределенный жест и снова впал в летаргическое состояние. Малко опять поехал к центру города. Не питая никаких иллюзий.Он подъехал к американскому посольству и поднялся к Джиму Декстеру, который внимательно выслушал его рассказ.— Это хитрые люди, — сказал он. — Даже такая современная девушка, как Руджи, осталась слишком суеверной, особенно из-за своей роли в «Обществе Бон-до». Отрезанный палец означает, что вас призывает кто-то из умерших... Вы не только умрете, но и душа ваша не найдет успокоения... Эти мерзавцы не брезгуют никакими средствами. Но это придумали не иранцы...— Как вы думаете, где она?— Она, должно быть, поехала в свою деревню посоветоваться с колдуном, чтобы он совершил обряды, которые должны успокоить душу умершего. На это может потребоваться от трех дней до трех недель. На нее больше не рассчитывайте... Это нечто такое, что невозможно преодолеть. В Африке, каждый раз, когда пренебрегаешь обычаями, приходится об этом жалеть...У Малко оставался один главный вопрос. Выполнит ли Бамбе свое обещание? Успела ли Руджи предупредить ее перед тем, как уехать? Не запугали ли и ее его противники?Через несколько часов все выяснится. Глава 13 Мерцающее пламя свечи придавало красным пятнам, покрывавшим лицо Дикого Билла, неестественный вид. Ирландец, развалившись в кресле, курил огромную сигару, запах которой наполнял маленькую комнату. Они с Малко сидели в засаде в одном из пустых кабинетов в доме Бамбе.Вопреки всем ожиданиям, она не проявила никакого смущения, встретив Малко, как было условлено; когда он объяснил ей, что Руджи пришлось уехать из Фритауна, молодая негритянка согласилась, чтобы он взял на себя заботу о ней. С нескрываемым удовольствием... Уже давно стемнело, и ожидание начинало действовать на нервы обоим мужчинам. Не было никакой уверенности, что Хусейн Форуджи попадет в устроенную Малко ловушку.Малко посмотрел на Билла Ходжеса. Наемник был в полотняной рубашке, из-под закатанных рукавов которой виднелась татуировка, слишком тесные джинсы стягивали живот, под натиском которого, казалось, вот-вот лопнет широкий ремень с серебряной пряжкой.Черные сапоги были безукоризненно начищены и из правого торчала рукоятка кинжала.Ирландец вынул изо рта сигару и заметил:— Сколько же мы будем ждать этого засранца Форуджи?— До десяти, — сказал Малко. — Потом он уже не придет.Бамбе сказала ему, что все иранцы стараются как можно раньше вернуться к себе. Следовательно, им оставалось ждать еще около двух часов. Для молодой негритянки на другой половине дома время, наверное, тоже тянулось медленно.Яростное мяуканье раздалось под их окном. Это дрались дикие коты. Окна комнаты, в которой сидели мужчины, выходили только на море, и иранец, войдя в парк, не мог увидеть свет. Малко смотрел в окно, следя за огнями рыбацкой лодки, удалявшейся к Фритаунской бухте.Малко молил Бога, чтобы иранец клюнул на его хитрость, иначе — тупик. Дикий Билл предложил, конечно, в качестве запасного варианта нападение на резиденцию Карима Лабаки, но это вряд ли было осуществимо.Ирландец вынул из санога кинжал с острым, как бритва, лезвием и развлекался тем, что разрезал надвое листы бумаги. Его глубоко посаженные глазки беспрестанно бегали. Он произнес своим обычным монотонным голосом:— Она славная, эта малютка Бамбе, и у нее, наверное, еще нет СПИДа.Ненасытный. Неужели его пышнотелой белокурой ливанки ему уже не хватает... Африка, казалось, удесятеряла сексуальные потребности и тех, и других.Он зевнул и закрыл глаза, медленно затягиваясь своей сигарой. Его «рейнджровер» стоял в тупике, чуть дальше, под охраной одного из его служащих. Малко посмотрел на свои часы «Сейко».Четверть девятого. Самое большее через два часа все выяснится. * * * Хусейн Форуджи вместе с послом своей страны со стаканом апельсинового сока в руке держался в стороне от толпы неверных, толпившихся на коктейле, устроенном посольством Южной Кореи в одной из гостиных отеля «Мамми Йоко». Это был один из его редких выходов в свет. Им было приказано не вмешиваться в дипломатическую жизнь, чтобы «не запятнать» свою репутацию... Держа оранжад на виду, они с подчеркнутым презрением смотрели, как толпа приглашенных налегает на бутерброды и спиртное. Особенно усердствовали дипломаты из африканских стран...Посол склонился к уху Форуджи.— Наш курьер завтра будет в Тегеране. Я ему сказал, что все идет так, как нам надо. Надеюсь, что я не поторопился.Хусейн Форуджи с удовлетворением погладил свою бороду.— Аллах велик, а наши противники глупы, — назидательно сказал он. — Все будет так, как пожелал имам.— Пас никто не сможет обвинить?— Никто. Будут только подозрения, и лишь Аллах сможет сказать, кто вложил оружие в руку, которая поразит наших врагов...— Отлично, — одобрил посол. — Ни в коем случае нельзя повторить ошибку сионистов с Эйхманом в Латинской Америке. Они осложнили отношения со многими странами из-за своих неумелых действий...— Это к нам не относится... — заверил Хусейн Форуджи.Он допил свой оранжад. Сложенная записка в глубине его кармана жгла ему пальцы. Он с утра разрывался между похотью и осторожностью. Чтобы повидаться с Бамбе, нужно было соблюсти множество условий, первым из которых было то, чтобы ни у кого из его окружения не возникло никаких подозрений. Иначе последует немедленное возвращение в Тегеран, но не на тех условиях, на которых бы ему хотелось. Его развлечения в резиденции не выходили за рамки дружбы, их ему прощали. Скандал во Фритауне — это было совсем другое. Затем нужно было избежать шантажа. С этой стороны он мог быть спокоен. С помощью денег африканку было легко заставить молчать. Совсем слабый голос говорил ему, конечно, что в приглашении Бамбе не было логики, но ему совершенно необходимо было еще раз погрузиться в ее чувственный рот...Он поставил пустой стакан от оранжада и сказал послу:— У меня еще есть дела. Я должен встретиться с важным агентом.— Будьте внимательны, — посоветовал дипломат. — Я останусь еще на несколько минут.Хусейн Форуджи подчинялся не ему, а министерству внутренней безопасности, организации гораздо более влиятельной, чем министерство иностранных дел.Едва Форуджи исчез, как посол подошел к буфету и незаметно налил себе бокал коньяку... Алкоголь восхитительно согрел ему горло и ударил в голову. Он смотрел на бутылку «Гастон де Лагранжа» так, словно это был имам, испуганно оглядывался по сторонам. Высокий негр в национальном костюме подмигнул ему в толпе, и он, смутившись, отвернулся.Хусейн Форуджи нашел свою машину на стоянке и скользнул на заднее сиденье. Его бледное лицо побагровело от нервного напряжения и желания.— Едем в Мюррей Таун, — сказал он шоферу. — Высадишь меня и подождешь. Никому ничего не говори. Это тайная встреча.— Baleh, baleh Да, да (араб.).
, — скептически прошептал шофер. * * * — Вот он.От шепота Билла Ходжеса Малко вздрогнул. Ирландец уже довольно давно спрятался за угол дома и следил за тропинкой, пересекающей запущенный сад. Это была инициатива Малко: не было никакой уверенности в том, что Форуджи приедет на машине.Малко, в свою очередь, выпрыгнул в окно и тихо последовал за Биллом Ходжесом к его наблюдательному пункту.Хусейн Форуджи исчез, но дверь дома была приоткрыта. Малко пристально смотрел на створку двери, биение его пульса резко участилось. Через несколько минут ситуация станет необратимой. Он чувствовал себя, как генерал перед наступлением. С этого момента он остается один. Джим Декстер, несмотря на свои добрые намерения, если дело обернется плохо, сможет лишь обеспечить ему место в Арлингтоне, на кладбище для особо отличившихся тайных агентов.Оба мужчины в течение нескольких минут стояли неподвижно. Во избежание любой непредвиденной реакции лучше было не вмешиваться, пока Хусейн Форуджи не приступит к делу...Прошло около четверти часа. Малко чувствовал, как кровь стучит в висках и сжимается желудок. Наконец он сдвинулся с места и добрался до темного коридора, ведущего в комнату Бамбе. В тот момент, когда он подошел, тишину разорвал хриплый крик. В приоткрытую дверь он мельком заметил сидящего на кровати иранца и Бамбе, стоявшую перед ним на коленях. С открытым ртом, неподвижным взглядом, с выражением полного удовлетворения на лице, Хусейн Форуджи явно только что кончил в рот молодой негритянки.Это было его последним приятным ощущением.Взгляд его упал на Малко и Билла Ходжеса в тот момент, когда он спускался с небес на землю... Безмерное удивление мгновенно сменило выражение экстаза. Рыча от бешенства, он грубо оттолкнул Бамбе и поднялся, собираясь удрать. Забыв только, что его брюки запутались у него в ногах... При первом же шаге он упал вперед, ударившись о пыльный пол.Билл Ходжес схватил его за ворот в тот момент, когда он пытался подняться.— Кто вы? — заорал иранец. — Отпустите меня, я дипломат...— Сраный, — просто сказал ирландец.Изо всех сил он ударил его кулаком в живот. Малко показалось, что Христос на кресте входит в живот Хусейна Форуджи. Тот с криком отступил назад, снова упал, его вырвало, затем он начал дрыгать ногами, стараясь натянуть брюки...Остолбеневшая Бамбе созерцала эту сцену полными ужаса глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21