Взрыв научного творчества происходит и частью, в определенной мере создает
переход биосферы в ноосферу. Но, помимо этого, сам человек и в его
индивидуальном, и в его социальном проявлении теснейшим образом закономерно,
материально-энергетически связан с биосферой; эта связь никогда не прерывается,
пока человек существует, и ничем существенным не отличается от других биосферных
явлений.
26. Сведем эти научно-эмпирические обобщения.
Человек, как он наблюдается в природе, как и все живые организмы, как всякое
живое вещество, есть определенная функция биосферы, в определенном ее
пространстве-времени.
Человек во всех его проявлениях составляет определенную закономерную часть
строения биосферы.
"Взрыв" научной мысли в XX столетии подготовлен всем прошлым биосферы и имеет
глубочайшие корни в ее строении - он не может остановиться и пойти назад. Он
может только замедляться в своем темпе. Ноосфера - биосфера, переработанная
научной мыслью, подготовлявшаяся шедшим сотнями миллионов, может быть
миллиарды лет, процессом, создавшим Homo sapiens faber - не есть
кратковременное и преходящее геологическое явление. Процессы, подготовлявшиеся
многие миллиарды лет, не могут быть преходящими, не могут остановиться. Отсюда
следует, что биосфера неизбежно перейдет так или иначе - рано или поздно - в
ноосферу, т.е. что в истории народов, ее населяющих, произойдут события,
нужные для этого, а не этому процессу противоречащие.
Цивилизация "культурного человечества" - поскольку она является формой
организации новой геологической силы, создавшейся в биосфере, - не может
прерваться и уничтожиться, так как это есть большое природное явление,
отвечающее исторически, вернее геологически, сложившейся организованности
биосферы. Образуя ноосферу, она всеми корнями связывается с этой земной
оболочкой, чего раньше в истории человечества в сколько-нибудь сравнимой мере не
было.
27. Этому как будто противоречат весь прошлый исторический опыт человечества и
события переживаемого нами момента.
Прежде чем идти дальше, я не могу на этом, хотя бы кратко, не остановиться. Мне
кажется, начавшееся создание ноосферы человеческой мыслью и трудом меняет всю
обстановку его истории, не позволяет просто сравнивать прошлое с настоящим, как
это было допустимо раньше.
Всем известны многочисленные, не только длительные, остановки в росте научной
мысли, но известны и потеря и разрушения раньше добытых на долгие столетия,
научных достижений. Мы видим временами резко выраженный регресс, который
захватывал большие территории и физически уничтожал целые цивилизации, не
носившие в себе самих неотвратимых для этого причин. Процессы, связанные с
разрушением римско-греческой цивилизации, на многие столетия задержали научную
работу человечества, и множество раньше достигнутого было надолго, частью
навсегда, потеряно. То же самое мы видим для древних цивилизаций Индии и
Дальнего Востока.
Понятным и неизбежным кажется отсюда охватившие широкие круги мыслящих людей
страх и опасения такого же насильственного крушения в наше время, после мировой
войны 1914-1918 гг., одного из величайших проявлений варварства человечества.
Государственные силы после ее замирания, как мы теперь ясно видим, не оказались
на высоте положения, и мы переживаем следствия неустойчивого положения последних
20 лет, связанного с глубоким моральным переломом - последствием мировой бойни,
бессмысленной гибели более десятка миллионов людей в течение четырех лет и
бесчисленных потерь народного труда. Через 20 лет после окончания войны мы стоим
сейчас перед опасностью новой - еще более варварской и еще более бессмысленной
войны. Сейчас не только фактически, но и идеологически способом войны является
истребление не только вооруженных ее участников, но и мирного населения, в том
числе стариков, старух и детей. То, что как идеал отходило в прошлое, морально
не признавалось, стало сейчас жестокой реальностью.
28. Как последствие войны 1914-1918 гг., приведшей к крушению самых
могущественных государств многовековой традиции, государств, наименее
демократических по своим вековым идеалам, наименее свободных - опоры старых
традиций в Европе, произошла коренная переоценка ценностей. В основе этих
государств лежала идея о "равенстве" всех людей, выраженная в своеобразных
рамках христианских религий. Она являлась основой христианской морали. Хотя
действительность никогда не отвечала этому основному принципу христианства (еще
более мусульманства), но он всюду в христианских странах громко провозглашался,
являлся - по идее - основой государственной морали. В действительности
происходило совершенно резко иное и на протяжении столетий христианские
государства белой расы практически вели всю колониальную политику, признавая
равенство на словах, беспощадно угнетали и истребляли и эксплуатировали народы и
государства небелой расы. Война 1914-1918 гг. всколыхнула весь мир и выявила
перед всеми резкое противоречие между словами и делами, подняла силу и значение
небелых рас.
Это не коснулось морального значения мусульманства и буддизма, так как в них - в
реальной политике исповедовавших их государств - не было того противоречия,
которое было в христианских государствах. Эти религии проводили в
государственной жизни равенство всех людей одной веры.
Моральные последствия войны 1914-1918 гг. были колоссальны и сказались
неожиданными для ее зачинателей и делателей последствиями. Основным является
резкое изменение государственной идеологии, более или менее резко отошедшей от
христианства, приведшее к разделению человечества на враждебные, воинствующие,
идеологически непримиримые группы государств.
Это явилось идеологически неожиданным следствием борьбы за веротерпимость -
уничтожение государственной церкви или фактическое ее в государстве бессилие.
Создалась своего рода государственная вера.
На этой почве укрепились впервые и получили силу и развитие государственные
идеологии, открыто основанные на идее неравенства людей, неравенства глубокого,
биологического. Оно получило форму своеобразной государственной религии или
философии, не прикрывающейся идеалом единой религии для всего человечества,
равенства всех людей. Неравенство провозглашалось и в пределах белой расы и
проводилось силой государственной власти. Появились народы, государственные
парии. Моральные ценности христианства и "цивилизованного" государства поблекли.
В результате мы видим резкое моральное разделение человечества на
государственные сообщества разной морали.
Война, связанная с истреблением населения, с применением всяких средств для
этого, признается государственно правильной, как это было до появления
христианства, когда средства истребления и разрушения были ничтожно малы по
сравнению с современной их мощностью, которая теоретически представляется нам
почти безграничной.
В Германии, где признаны основой государства гегемония германской расы и расовое
государственное равноправие, в Италии, где выставляется равноправность римского
гражданина времен Римской империи, его правовое равноправие, и в Японии, где
признается особое положение Японии в человечестве, как государства, созданного
сыном Солнца. Для этих государств признается все возможным и допустимым: salus
reipublicae suprema lex.25 При этом государства эти считают, что население их,
их полноправные граждане, не имеют достаточной площади для своего развития и
роста.
Для них война самая жестокая, что неизбежно, так как они встречают понятное
сопротивление в своей агрессии, является неизбежным фактом действия.
Их государственная идеология - идеология прошлого. Удивительным образом, не
углубляясь в сложность происходящего в наше время процесса окружающей нас
природы, восстанавливая государственную идеологию былых времен, ему
противоречащую, скользя по сути дела по поверхности, они открыто сталкиваются с
научными обобщениями, их отрицающими, борются с ветряными мельницами действенным
образом государственными декретами.
Как это было в течение прошлых тысячелетий, они государственными декретами
пытаются определить научную истину, признавая государственно организованные
убийства моральным благом, способствующим росту добродетели господствующей расы.
Их идеал построен на идеологическом признании биологического неравенства
человеческих рас. Их построения не считаются с научными достижениями; философия,
обосновывающая их государственные задачи, если нужно, искажает научные
достижения или их отбрасывает.
29. Создается неустойчивое положение, могущее вызвать огромные несчастья, [но]
далеко до крушения мировой цивилизации нашего времени. Слишком глубоки ее основы
для того, чтобы они могли поколебаться от этих потрясающих современников
событий.
Уже даже опыт 1914-1924 гг. ясно это показал. Прошло 14 лет, и мы ясно видим,
что рост науки и силы человечества в окружающей природе растут с неудержимой
мощностью.
Нигде не видим мы какого-нибудь ослабления научного движения среди войн,
истребления, гибели людей от убийств и болезней. Все эти потери быстро
возмещаются мощным подъемом реально осуществляемых достижений науки и ею
охваченной организованности государственной власти и техники. Кажется даже, что
в этом круговороте людского несчастья она еще больше растет и заключает в себе
самой средства для прекращения попыток укрепить варварство.
Необходимо сейчас принимать во внимание обстоятельства, которые раньше в
человеческой истории никогда не существовали в такой степени. Переживаемое не
может быть длительным и прочным и не может остановить наблюдаемый нами переход
биосферы в ноосферу, но, может быть, придется пережить попытку варварских войн,
борющихся с силой явно неравной.
30. Основной геологической силой, создающей ноосферу, является рост научного
знания.
В результате долгих споров о существовании прогресса, непрерывно проявляющегося
в истории человечества, можно сейчас утверждать, что только в истории научного
знания существование прогресса в ходе времени является доказанным. Ни в каких
других областях человеческого быта, ни в государственном и экономическом строе,
ни в улучшении жизни человечества - улучшении элементарных условий существования
всех людей, их счастья - длительного прогресса с остановками, но без возвращения
вспять, мы не замечаем. Не замечаем мы его и в области морального философского и
религиозного состояния человеческих обществ. Но в ходе научного знания, т.е.
усиления геологической силы цивилизованного человека в биосфере, в росте
ноосферы, мы это ясно видим.
Дж. Сартон26 доказал в своей книге, что начиная с VII в. по Р.Х., беря
пятидесятилетия и принимая во внимание все человечество, а не только
западноевропейскую цивилизацию, рост научного знания был непрерывным. И с
недлительными остановками темп его все поднимался и поднимается.
Любопытно, что это тот же характер кривой роста, который наблюдается в
палеонтологической эволюции животного живого вещества - в росте его центральной
нервной системы.
Мне кажется, что если принять во внимание историю улучшения техники жизни, этот
процесс выявился бы еще резче и ярче. Такой истории мы еще не имеем. В последних
главах работы Сартона с XI-XII вв. по Р.Х. она уже проявляется.
Очевидно, 50 лет, примерно два поколения, указывают среднюю точность, с которой
мы можем сейчас судить об этом явлении. Уже примерно две тысячи лет тому назад
мы во много раз превышаем эту точность.
К сожалению, это научное эмпирическое обобщение обычно не учитывается, между тем
оно имеет огромное значение. Конечно, оно должно быть уточнено, но факт сам по
себе не вызывает сомнения, и дальнейшее исследование, вероятно, покажет, что он
был еще более резко выражен, чем мы это сейчас думаем.
31. Следующие явления сейчас наблюдаются и заставляют думать, что страхи о
возможности крушения цивилизации (в росте и в устойчивости ноосферы) лишены
основания.
Во-первых, никогда не было в истории человечества сейчас наблюдаемой его
вселенскости - с одной стороны, полного захвата человеком биосферы для жизни, и,
с другой стороны, отсутствия оторванности отдельных поселений благодаря быстроте
сношений и передвижений. Сношения могут происходить мгновенно и громко
оглашаться для всех. Скоро можно будет сделать видными для всех события,
происходящие за тысячи километров. Передвижения и переносы вещей могут быть
теоретически ускорены в любой степени и темп их быстро растет, как никогда
раньше.
Во-вторых, никогда в истории человечества интересы и благо всех, а не отдельных
лиц или групп, не ставились реальной государственной задачей, и народные массы
получают все растущую возможность сознательно влиять на ход государственных и
общественных дел. Впервые реально поставлена и уже не может сойти с поля зрения
борьба с бедностью и ее последствиями (недоеданием) как и биологически-научная,
и государственная техническая задача.
В-третьих, впервые поставлена как такая же задача проблема сознательного
регулирования размножения, продления жизни, ослабления болезней для всего
человечества.
Впервые та же задача ставится для проникновения научного знания во все
человечество.
Такой совокупности общечеловеческих действий и идей никогда раньше не бывало, и
ясно, что остановлено это движение быть не может. В частности, перед учеными
стоят для ближайшего будущего небывалые для них задачи сознательного направления
организованности ноосферы, отойти от которой они не могут, так как к этому
направляет их стихийный ход роста научного знания.
Есть еще одно обстоятельство, которое не получило еще ясного выражения, но
которое явно складывается. Это - интернациональность науки, ее стремление к
свободе мысли и то сознание нравственной ответственности ученых за использование
научных открытий и научной работы для разрушительной, противоречащей идее
ноосферы, цели. Это течение еще не сложилось, но мне кажется, за последние годы
быстро складывается и расширяется в этом направлении мировое научное
общественное мнение. В истории философии и науки, особенно в эпоху Возрождения и
в начале Нового времени, когда латинский язык был ученым языком вне стран и
национальностей, реальный, но неоформленный интернационал ученых сыграл огромную
роль и имел глубокие корни в средневековом единстве реального, но неоформленного
векового интернационала философов и ученых.
Традиции интернационала ученых имеют, таким образом, глубокие корни, сознание
его необходимости все больше проникает, и это течение идет в унисон с созданием
ноосферы как цели. Но на этот раз характер научного интернационала неизбежно
должен быть иным, чем тот, каким был скрывавшийся в мусульманской и католической
среде, носивший личину правоверия, больше философский, чем научный, круг
поколений ученых средневековья. Сейчас ученые являются реальной силой,
специалисты, инженеры и экономисты теоретики, прикладные химики, зоотехники,
агрономы, врачи (игравшие и прежде основную роль) составляют основную массу и
представляют всю творческую силу водителей народов.
Все выше сказанное указывает, что реальная обстановка в наше бурное и кровавое
время не может дать развиться и победить силам варваризации, которые сейчас как
будто выступают на видное место. Все страхи и рассуждения обывателей,
представителей гуманитарных и философских дисциплин о возможности гибели
цивилизации связаны с недооценкой силы и глубины геологических процессов, каким
является происходящий ныне, нами переживаемый, переход биосферы в ноосферу.
Я вернусь в дальнейшем к выяснению [понятия] ноосферы и непреложности ее
создания и тем самым создания новых форм жизни человечества.
Теперь еще несколько соображений о ходе научного знания.
32. Для того чтобы научно понять происходящее движение науки, надо прежде всего
поставить в рамки научного охвата реальности, логически с ней связать ход
научного знания. История человечества, так же как жизнь каждой отдельной
человеческой личности, не может быть оторвана и рассматриваема отдельно от ее
"среды". Это утверждение не возбуждает в такой общей форме никакого сомнения,
безразлично, какое бы определение "среды" мы ни делали и какие бы допущения о
необходимости признания других, равной силы факторов, от среды независимых,
исходя из философских или религиозных представлений, в нем не допускали бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14