Я бы и сейчас повторил, если бы одно и то же могло произойти дважды.Мюриэл смотрела на него, напуганная его приглушенным безразличным тоном.— Они станут допытывать, как это я стал белым, — продолжал он. — Станут допрашивать. Бить меня по морде, в грязь втаптывать. А что в это время будет делать Шейла? Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу оставить ее без присмотра…Он поднял глаза.— Не вздумай звонить в полицию, когда я уйду. Сиди тихо по крайней мере два часа.Она попробовала выдержать его взгляд, но не смогла и отвернулась.Глубоко дыша, Мюриэл смотрела на него. Он замахнулся, чтобы ее ударить, и она пронзительно вскрикнула. Узловатый кулак Дана угодил в подбородок и ее буквально оторвало от пола. Тело ее со слабым стоном рухнуло на кровать.Дач взглянул на кулак. Один из суставов быстро вспухал. Он удивленно посмотрел на Мюриэл. Казалось, что она спит. Она больше не шевелилась, а голова была повернута так неудобно, что ему невольно захотелось, чтобы она сменила позу.Он прислушался. Снаружи все тихо. Крик Мюриэл не привлек ничьего внимания.Он склонился к ней, положил свою тяжелую руку на тонкую ткань лифчика. Она была мертва.— Я не хотел…— прошептал Дан. — Хотел только, чтобы ты замолчала, пока я не уйду.Он посмотрел на недвижное тело. Она была очень красивой. Слишком красивой для шлюхи.Он отвернулся и увидел на комоде сумочку. Двенадцать долларов и мелочь. Он взял их и вышел, тщательно закрыв за собой обе двери. Повернул ключ в замке и положил его в карман. XXII — Плохо его дело, — сказал Купер. — Вот наши последние сведения о нем: убил женщину, одну из проституток, околачивающихся в заведении, где он работал. Взял ее деньги и убил, вероятно, чтоб изнасиловать, судя по положению тела и некоторым следам, обнаруженным на трупе. Врачи разберутся. Затем взял такси и поехал в Бруклин, гае след его потерялся. Три дня уже его ищут, и абсолютно неизвестно ни где он, ни что с ним.— Не могу же я бесконечно сидеть в гостинице, — сказала Шейла. — А домой вернуться после того, что произошло, и подумать страшно. Хотите еще виски?Он налил себе, а Шейла зажгла сигарету.— Я хочу жить, — сказала она. — Дана я очень любила. Но этот человек другой, он не Дан, которого я любила. Как только он мог сделать такие ужасные вещи!— В нем негритянская кровь, — сказал Купер. — Это как-никак многое объясняет.— До сих пор поверить не могу, — сказала Шейла. — Когда мне первый раз сказали, я была так потрясена, что поверила. А от злости еще больше поверила. А потом подумала хорошенько и больше не верю.— Но, — сказал Купер, — со свидетельством о рождении спорить нельзя.— Совсем я запуталась, — сказала Шейла. — Не знаю, что и делать, кому довериться. И все-таки я не могу забыть, каким был Дан до всего этого.Купер махнул рукой.— Бросьте, — сказал он. — Переверните страницу. Все это в прошлом. Вы не должны за это цепляться.— И сама знаю, — сказала Шейла. — Поймите, это как будто мы действовали вдвоем.Она на секунду замолкла.— Очень мне тяжело, — сделала она, наконец, вывод. — И морально, и физически.— Время вылечит, — сказал Купер.— Уж и не знаю, — сказала Шейла. — Надеюсь, что вылечит.Он встал.— Как было ужасно вчера. — сказала она. — Скорей бы все это кончилось. А без газетчиков никак нельзя обойтись?— Похоже, что нельзя. — сказал Купер.Наступило долгое молчание, словно он не решался что-то сказать.— Может, куда-нибудь сходим вместе, посидим вечерком? — спросил он, покраснев.— Очень мило с вашей стороны, — сказала она, чуть улыбнувшись.— Что вы, — заявил он серьезно. — Я буду так рад.Она вздохнула.— Странно… Я всегда представляла себе полицейских совсем другими.— Принимаю за комплимент, — сказал Купер, еще больше краснея. — Извините, мне надо идти. Служба.— Позвоните мне, — сказала она. XXIII Дан ждал. Вот уже три дня, как он не выходил изузкой и грязной комнаты, которую мулат, хозяин отеля, сдал ему за тридцать долларов в сутки.И этот адрес он узнал в заведении Ника, от одного пьянчуги. Кровать была скрипучая и жесткая, а в закутке, что содержатель гостиницы называл туалетом, водились тараканы.На кровати, на стуле, там и сям валялись газеты.Дан ждал хозяина. Он внимательно вслушивался в малейший шум в гостинице и не отрывал взгляда от единственного окна, откуда видна была улица.По его лицу струился пот. Воротник был грязный. На плохо выбритом лице, на впавших щеках, играли тени. XXIV Он появился лишь в пять часов, Я увидел из окна, что он один. Я вовсе не собирался дать себя облапошить какому-то вонючему червяку. Я услышал его шаги на лестнице, а потом он вошел в свою комнату на втором этаже.Я думал о Шейле, Мне нужна была Шейла.А о чем еще другом думать? Я усмехнулся, вспомнив ту ночь, когда я лежал, прижавшись к ней, и не мог ничего, а потом и другую ночь, когда все почти вошло в норму.Все из-за Ричарда. Из-за него вся моя жизнь пошла нанерекосяк.Я слышал, как подо мной разговаривают хозяин с женой. Говорил он, а она время от времени вставляла словечко, довольно резко. Голос у нее был низкий, басовитый. Тоже мулатка, но гораздо темнее. При мысли о ней я еще больше захотел Шейлу.Ричарда я убил, это очень хорошо. Но надо быть начеку, дождаться, пока все не кончится. Чего бы ни стоило, надо прятаться, пока все не стихнет, а потом я найду Шейлу и уеду с ней в другую страну, Я бы мог сначала уехать один, а затем написать ей, чтобы она ко мне приехала, но так долго ждать не сумею. Осталось около девяноста пяти долларов, но завтра я съеду из гостиницы. Нужно их забрать, чего бы то ни стоило.Внизу скрипнула дверь и хозяйка что-то сказала. Ее голос гулко разносился по лестнице. Она стала подниматься, тяжело ступая.Ко мне. Она открыла дверь без стука.— Тут кое-что в газете, — сказала она мне, показывая издали. — Вам придется съехать.— А чего ж вы полицию не известили? — спросил я.Она смотрела на меня со страхом в глазах.— Уходите, — повторила она. — Мы ничего не сказали, потому что все они гонятся за вами, словно псы. Даже если вы плохой человек, наш долг был сделать это для одного из наших братьев, но теперь больше нельзя.— Почему? — спросил я. — Боитесь, что еще кого-то убью?— Не боимся, — сказала она, — только вам придется уйти.— Я заплатил вам до завтра.— Теперь все по-другому, — сказала она. — Говорят, что ваш брат угрожал вам, но женщина-то, что вы убили, вам не угрожала, а вы взяли ее деньги, а сначала убили и изнасиловали.Я рассмеялся. Убил и изнасиловал. Понятно, ведь я черномазый.— Послушайте, — сказал я, — вы же прекрасно знаете, что пишут о неграх в этой стране. Не убивал я ее. Просто ударил кулаком, чтоб замолчала.Она с тревогой смотрела на меня.— Я тут уже три дня, — сказал я. — Если бы хоть какой риск был, вас бы уже разыскали, за три-то дня.— Теперь по-серьезному ищут, — сказала она.Меня это начинало раздражать. Она говорила ровным голосом, как если бы все, что я мог ей сказать, не имело никакого значения.— Ладно, — сказал я. — Съеду завтра вечером, как условились. Но, понятно, не советую вам что-либо затевать.Видно, я слишком повысил голос, потому что послышались шаги ее мужа, тоже поднимавшегося наверх.— Считаете, небось, что тридцати долларов в сутки за эту мерзкую конуру мало? — сказал я.— Не в номере дело, — прошептала она. — Мы рискуем вашей жизнью и нашей свободой. Муж не хочет, чтобы вы тут оставались.Тут вошел он сам. Он отводил глаза и остановился за женой,— Покажите-ка газету, — сказал я.— Слушайте, — сказал он, — мы сделали все, что могли, старина, но они стали ворошить квартал за кварталом, так что стало небезопасно, отнюдь не безопасно. Послушайте, старина, вам придется съехать из нашей гостиницы.Я подошел к ним поближе. Она и не шевельнулась, а он слегка попятился.— Хотел бы я взглянуть на газету, — сказал я.И немедленно, она была нужна мне немедленно. Наверное, в газете написано о моей жене. Хозяин сделал шаг вперед, выхватил газету из рук жены и отпрыгнул к двери.— Уходите, и у вас будут все газеты, какие пожелаете. Послушайте, старина, я готов вернуть вам деньги за завтрашний день.Я рассчитал замах. Он еше не был знаком с моими рефлексами. Он попробовал отскочить назад, но я его уже крепко держал, втащил в комнату и ногой захлопнул дверь.— Давай сюда газету.Хозяйка и не шевельнулась. Она выкатила глаза и уставилась на меня, прижимая сжатые руки к вздымающейся груди.— Давай…— повторил я, глядя на нее. Она подобрала газету и протянула мне. Я запихал ее в карман.— Возьми шнур от шторы.Она молча повиновалась и оторвала тонкий витой шнур. Хозяин не шевелился. Он был мертв от страха. Я поднес ему левый кулак под нос.— Смотри, — сказал я. — Вот, что они называют «убить женщину».Его челюсть слабо хрустнула, и он обмяк в моих руках. Я ударил несильно, на этот-то раз я точно знал. Его сердце билось равномерно.— Не бойся, — сказал я женщине.— Я не боюсь,-ответила она. — Я сделала все, что была должна.Я связал ее мужу руки и затолкал его под кровать.— Ухожу, — сказал я. — Вот только газету прочту.Теперь я был спокоен и ко всему равнодушен. Там был отчет о допросах. Меня описывали, как опасного психа. Но не слишком напоминали, что я негр. А дальше писали о Шейле. Она взяла адвоката и начала развод.Я перечел этот абзац дважды. О ней почти ничего не сообщалось. Даже фотографии ее не было. Кто-то отсеивал, что не нужно.Я раздумывал, наверное, очень долго. Женщина не шевелилась. И муж ее, там, под кроватью, тоже не шевелился.Она подошла ко мне.— Хотите что-нибудь перекусить перед уходом?Шейла. Две ночи. Энн, Салли, Рози. Я уже четыре дня женщины не трогал. Я вспомнил тело Мюриэл, ее нейлоновую комбинацию.— Нет, — сказал я. — Кусок в горло не лезет.Она заметила, как я смотрю на нее, но ничего не сказала. Продолжала стоять на месте. Грудь ее учащенно вздымалась.Я овладел ей на железной кровати, даже не раздевшись. Она и не думала сопротивляться. Мной двигало странное влечение и показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она вроде вышла из оцепенения. Ее влагалище было нежным и жгучим, словно знойный источник; ее тело вздымалось, а руки пробегали по моему нервному, напряженному телу. Потом она прижала меня к себе, словно хотела втереть в себя; она стонала, точно животное, почти беззвучно, сама не понимая. XXV Я долго оставался лежать рядом с ней, а она и не пробовала высвободиться. Я задрал ей очень высоко платье и машинально поглаживал ее крепкий голый живот. А потом я услышал, как тот под кроватью застонал и стал шевелиться. Я встал, несколько привел в порядок одежду и проверил, держит ли веревка. Вроде, все как надо. Женщина тоже поднялась.— А теперь уходите, — сказала она. — Вы должны уйти.— Послушай, — сказал я, — куда же мне идти?— Это место-то вы сумели найти, — прошептала она. — Так и другое найдете…— Меня ищут, — сказал я. — Меня разыскивают по всему городу. Только на улице покажусь, сразу же узнают.— Я не могу вас тут оставить, — тихо сказала она.Хозяин шебуршился под кроватью все сильнее. Я подошел к нему и вытащил его из уединения.— Куда бы его положить? — спросил я,Она молча взглянула на меня и того, что прочла на моем лице, вроде оказалось вполне достаточно, потому что она медленно повернулась, открыла дверь и стала спускаться по лестнице, а я за ней. Мы оказались на втором этаже. Никто нам не встретился. В доме было совсем тихо.Она ввела меня в маленькую комнату, указала вторую дверь, которую и открыла. За ней была довольно грязная кухня с большой раковиной, а под ней располагался шкафчик со всякой дрянью: старые щетки, консервные банки,тряпки,Я сделал из тряпки что-то вроде кляпа и запихнул хозяину не очень плотно в рот. Одним махом я повалил его на всю эту кучу. Я закрыл дверь шкафчика, предварительно убедившись, что сквозь щели проходит достаточно воздуха.Слышно было, как он там ворочается. Видно. старается устроиться поудобнее.Женщина стояла на кухне неподвижно, как раньше.— Эй, — сказал я. — Ты меня слышишь?Она кивнула.— Пойдешь, куда скажу. Спросишь, там ли миссис Паркер, Шейла Паркер, моя жена. Она опять кивнула в знак согласия.— Постарайся выведать, где она, если ее там нет, и где ребенок.— Ваш сын? — спросила она.Я в свою очередь молча кивнул и почувствовал, как у меня сжимается горло. Наступило молчание.— А потом я уйду, — сказал я. — Но… мне надо знать.Я дал ей адрес и кое-какие пояснения. Она беззвучно вышла из кухни. Слышно было, как она закрыла другую дверь. Я огляделся. Отыскал кусок мыла и бритву и наскоро привел себя в порядок перед слишком маленьким зеркалом. В холодильнике нашлось чего поесть.Мне это было чертовски необходимо. XXVI Когда хозяйка вернулась, было совсем темно. Я устроился в ее спальне и время от времени вставал посмотреть, не слишком ли скучает тот в шкафчике. Я был и рад, что она вернулась, и вместе с тем жутко боялся ее рассказа.Она вошла. Я услышал ее шаги в соседней комнате, она заглянула на кухню, а потом вошла в спальню, ничуть не удивившись, что я там устроился.— Она ушла из дома…— сказала она. — В отеле «Добро пожаловать» живет… Неподалеку. А ребенок у бабушки. Все у нее в порядке. Думает скоро домой вернуться, дня через два-три… наверное. А может, и раньше.— Ты говорила с ней? — спросил я.— Мне все рассказала прислуга гостиницы.— Откуда они все это знают?Она невесело улыбнулась.— Уши есть. Она обсуждала это с одним фараоном. Купер его звать. Прямо на брюхе перед ней ползает. Все над ним смеются в гостинице. Краснеет, прямо девчонка. Это маленькая гостиница.— Сильно охраняется? — спросил я.— Несколько фараонов, — сказала она. — Но в общем немного. Это газеты все раздули. Всех делов: негра убили, да шлюху. Кого это волнует, ни людей, ни полицию. Эта история насчет убийства и изнасилования хорошо выглядит в газетах. И будет хорошо выглядеть в суде. Но никого особо не волнует.— Ты чего это про суд? — резко спросил я.— Глупостей вы из-за этой женщины наделаете, — сказала она. — У вас столько времени было уехать, спрятаться, а вы дали им раскинуть сети. Теперь они ждут, что вы сами в них броситесь.Я усмехнулся.— Пускай надеются, что я в суде окажусь, — сказал я. — Пускай надеются, это им на пользу. Она принялась неторопливо раздеваться.— Ты что? — спросил я.— Ложусь спать, — ответила она, остановившись. — Вы, наверное, не успокоитесь, если я в другой комнате лягу. Я вовсе не собираюсь вас выдавать. Я не думаю, что вы опасный.Она прошла мимо меня и растянулась на кровати.— Можешь залезть под одеяло, — сказал я. — Охоты нет по-новой,Она ничего не ответила и залезла под одеяло. Я задернул шторы и зажег свет. Комната внезапно стала мне отвратной и запах тоже. Меня чуть не стошнило, еле удержался. Мне надо было выпить.Я прошел в другую комнату, которая, по-видимому, служила им конторой, и отыскал там спиртное в шкафу. Дешевый ром.Оставалось еще полбутылки. Вполне хватит. чтоб уснуть.Я закрыл дверь на лестницу, а ключ положил в карман.Я бы многое дал за надежный револьвер.Я вернулся в спальню с бутылкой. Уселся на стул возле стола и выпил. Ну и пойло.У меня оставался лишь один шанс увидеть Шейлу. В ее отеле. Пока она оттуда не съехала. Я встал проверить шкафчик. На обратном пути я проходил мимо окна и приподнял занавеску, чтобы взглянуть на улицу. Какая-то машина поворачивала за угол, и я видел ее лишь миг. Полицейская машина.Я попытался сообразить, вышел ли кто из нее. Тогда они встанут перед гостиницей.Я прилип лицом к стеклу.Послышались удары в нижнюю дверь и звонок.В мгновение ока я очутился на лестнице. Запер за собой дверь на два оборота и положил ключ в карман. Я быстро поднялся по лестнице и через миг был на последнем этаже… На чердаке я разыскал окошко и вылез на крышу. Нельзя было терять ни секунды. Они-то, конечно, надеялись взять меня в номере.Если потороплюсь, то удастся выбраться, успею забежать к Шейле.Я дополз по крыше до соседнего дома, выше того, где я находился этажа на четыре, не меньше. Я полз изо всех сил, но скат был довольно крутой.Я услышал какую-то суматоху внизу и сжал зубы, чтобы сохранить спокойствие. Дополз до внутреннего дворика гостиницы, до края соседнего строения.Зацепиться было не за что.Я вернулся к улице и осторожно, тихо высунул голову. Внизу ждали четверо. Полицейские. Я узнал их по фуражкам. Они на меня не смотрели.У меня был выбор между водостоком и лестницей, приваренной к стене, но она была в столь плачевном состоянии, что я не решился рискнуть.Но по водостоку слезть — тоже невозможно. Я схватился за первую перекладину лестницы в форме подковы. Она прогнила от ржавчины и рухнула под моей рукой.Оставался лишь один способ выпутаться. От перекладины образовалось пустое пространство, и я влез в саму подкову за перекладинами. Так можно было лезть наверх спиной к стене. Но я оказался в плену лестничной клетки. Я стал подниматься, как мог быстро.Они явно потеряли время, пока вышибали обе двери, там в гостинице.Одиннадцатая перекладина тоже чуть не осталась у меня в руке, но удалось удержаться локтями и коленями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9