Это – точка зрения, опирающаяся на растения. Возвращение к такому видению “я” и “эго”, которое помещает их внутри более широкого контекста планетарной жизни и эволюции, является сущностью возрождения Архаичного. Маршалл Маклюен был прав, считая, что планетарная человеческая культура – планетарная деревня – будет по своему характеру культурой племени. Следующий значительный шаг к планетарному холизму – частичное слияние технологически преображенного человеческого мира с Архаичной матрицей растительного разума, то есть Трансцендентного Иного.
Я не решаюсь характеризовать это пробуждающееся сознание как религиозное; тем не менее так оно и есть. И оно будет включать в себя полное исследование измерений, раскрываемых с помощью растительных галлюциногенов, в особенности тех, которые структурно связаны с нейротрансмиттерами, уже присутствующими в человеческом мозге. Тщательное исследование растительных галлюциногенов выявит самый Архаичный и чуткий уровень драмы возникновения сознания: квазисимбиотическую связь “растение-человек”, которая характеризовала архаичное общество и его религию и благодаря которой эта божественная тайна была воспринята первоначально. И это восприятие, это переживание ныне для нас не менее таинственно, хотя нам кажется, что мы заменили простой благоговейный восторг наших предков философскими и эпистемологическими орудиями – крайне сложными аналитическими инструментами. Теперь у нас, как у культуры планетарной, выбор простой: помолодеть или умереть.
II. ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ
7. ПОИСКИ СОМЫ – ГЛАВНОЙ ЗАГАДКИ “ВЕД”
Наш нынешний планетарный кризис более глубок, чем любой из прежних исторических кризисов, а потому решения наши должны быть более радикальными. Растения и возобновление наших отношений с растениями, свойственных Архаичному, – вот что может служить организационной моделью для жизни в XXI веке, точно так же, как в качестве ключевой модели конца XX века выступает компьютер.
Нам нужно мысленно вернуться к тому последнему здравому моменту, какой когда-либо был нам известен, а затем уже действовать, исходя из предпосылок, которые были в тот момент уместны. Это означает возврат во времени к моделям, которые были успешными 15-20 тысяч лет назад. Такое смещение точки зрения позволит нам увидеть растения как нечто большее, чем пищу, укрытие, одежду и даже источник образования и религии; они станут моделью процесса. Они, помимо всего прочего, являют собой пример симбиотической связи и эффективного источника обновления и хозяйствования.
Если мы признаем, что возрождение Архаичного будет определенной сменой парадигмы и что мы, вернувшись к очень старым моделям, действительно можем создать упорядоченный мир, вновь обретший качества, свойственные женскому началу, чуткий в экологическом отношении, то мы должны согласиться с тем, что понадобится нечто большее, чем какие-то политические призывы. Чтобы быть эффективным, возрождение Архаичного должно опираться на определенный опыт, который встряхнет любого и каждого из нас, потрясет до самых корней. Опыт этот должен быть реальным, всеобщим, поддающимся обсуждению.
Мы можем начать перестройку мысли, объявив допустимым и законным то, что так долго отрицали. Давайте объявим Природу законной. Идея каких-то нелегальных растений, растений вне закона, оскорбительна, да и, первую очередь, смешна.
СОПРИКОСНОВЕНИЕ С РАЗУМОМ ЗА ПРИРОДОЙ
Возрождение шаманизма является последней надеждой разрушить неприступные стены несгибаемости нашей культуры, то отсутствие гибкости в ней, которое явно ведет нас к гибели. Восстанавливая каналы прямого общения с Иным – с разумом за природой – путем использования галлюциногённых растений, мы обретем как бы новый набор линз, чтобы видеть свой путь в этом мире. Когда средневековое мировоззрение отходило в прошлое/секуляризованное европейское общество искало Спасения в возрождении подходов классической Греции и Рима к закону, философии, эстетике, градостроительству и земледелию. Наша же дилемма, будучи глубже, уведет нас еще дальше назад в поисках ответов. Нам нужно изучить визионерские опьяняющие вещества нашего общего прошлого и среди них -сому и ее странный культ, о котором повествуют самые древние духовные писания индоевропейцев.
Никакая история растений и народов не может претендовать на полноту без всестороннего обсуждения таинственного культа древних индоевропейцев – культа сомы. Как упоминалось в главе 6, индоевропейцы были кочевыми народами, чей первоначальный дом являлся предметом ученых споров. Они были связаны с патриархатом, колесницами и приручением диких лошадей. С индоевропейцами связывалась и религия, основанная на использовании волшебно-пьянящей сомы.
Сома – это сок, выжатый из набухших волокон какого-то растения, также называемого сомой. В текстах как бы подразумевается, что сок этот очищали, пропуская через войлочный фильтр, а затем (в отдельных случаях) смешивали с молоком. Вновь и вновь на разный лад мы обнаруживаем связь сомы с символикой и ритуалами, относящимися к крупному рогатому скоту и скотоводству в целом. Как будет видно из дальнейшего обсуждения, идентичность сомы не установлена. Я считаю эту связь с крупным рогатым скотом основным моментом в любой попытке идентификации сомы.
Самые ранние духовные писания индоевропейских народов – “Веды”. Наиболее известной из них является “Ригведа” - собрание около 120 гимнов соме: растению и богу. В самом деле девятая мандала “Ригведы” полностью представляет собой своего рода гимн, восхваляющий это магическое растение. Начало девятой мандалы / См. Anuvaka: V. X, 5. 1/ – типичное восхваление сомы, которое пронизывает и характеризует индоевропейскую литературу этого периода.
Соки твои, о чистая сома, всепроникающие, скорые, словно мысль, разбегаются сами, подобно приплоду быстрых кобылиц; небесные, легкокрылые, благоуханные соки, великие возбудители веселья, истекающего в сосуд приемлющий.
Твои пьянящие всепроникающие соки рвутся на волю, словно кони колесницы; волны благоуханной сомы бегут к Индре – владыке грома, как корова с молоком – к теленку.
Подобна коню, рвущемуся в бой, ты являешь собой всеведущий прорыв с небес в сосуд, и туча – матерь твоя…
О сома чистая, твои небесные потоки – кони, быстрые, как мысль, – истекают с молоком в сосуд; риши - распорядители жертвы, что очищают тебя, о услажденная ими сома, изливают непрерывные потоки твои в середину сосуда. / H.H. Wilson, trans., Rig-Veda Sonhita (Poona, India: Ashtekar, 1928). vol. 5. p. 287/
В дозороастровой религии Ирана сома обозначается понятием “хаома”. Названия “сома” и “хаома” – разные формы одного и того же слова – происходят соответственно от корней “su” (санс-кр.) и “hu” (авест.) со значением “выжимать жидкость”.
Кажется, невозможно словами выразить достоинства этого магического опьяняющего вещества. Сому считали принесенной орлом с “вышних небес” или с гор, куда ее поместил Варуна – член раннеиндуистского пантеона. Вот еще цитата о ригведовской соме.
Больной пьет ее на восходе солнца как лекарство: ее прием укрепляет члены, сохраняет ноги от перелома, отвращает всяческую болезнь и продлевает жизнь. Тогда нужда и забота пропадают, мучительное желание изгоняется и бежит прочь, когда смертным овладевает вдохновение; бедняк, опьяненный сомой, чувствует себя богатым; глоток ее побуждает певца возвысить голос и вдохновляет его на песнь; поэту дает силу сверхъестественную, так что он чувствует себя бессмертным. Вследствие вдохновляющего влияния напитка, еще в индоиранский период возникла тенденция персонифицировать этот сок в образе бога Сомы и приписывать ему почти все деяния других богов, силу этих богов, еще более возрастающую от глотка сомы. Подобно Агни, сома заставляет лучистость свою ярко сиять в водах; подобно Вайю, носиться на конях своих; подобно Ашвинам, спешить на помощь, когда к вам взывают. Подобно Пушану сома вызывает почтение, хранит стада и ведет кратчайшими путями к успеху. Подобно Индре, как желанный союзник, одолевает всех врагов – близких и дальних, освобождает от злых намерений завистника, от опасности и нужды, приносит благие сокровища с небес, земли и воздуха. Сома заставляет также солнце восходить в небесах, восстанавливает утраченное, располагает тысячью способов и средств помощи, исцеляет всех – слепых и хромых, – сгоняет черную кожу (аборигенов), и все дает во владение благочестивому Арию. В его – правителя мира – распоряжении находятся земли эти; он – небес носитель и земли опора – держит людей всех в руке своей. Сияя, как Митра, вызывая благоговейный трепет, как Арьяман, он ликует и светится, словно Сурья; веления Варуны – его веления; он так же мерит земли просторы, воздвигает свод небес; подобно ему, он, исполненный мудрости, хранит общность, властвует над людьми даже в местах скрытых, знает самое тайное… Он будто продлевает бесконечно жизнь своего благочестивого приверженца, а после смерти делает его бессмертным в жилище блаженных – в небесах вышних. / Adolf Kaegi, The Rig Veda: The Oldest Literature of the Indians (Boston: Ginn. 1886). pp. 72-73/
СОМА– ЧТО ЭТО?
Всякий раз при обсуждении этого всемогущего растения, под чьим воздействием возникают экстатические видения, являющиеся основой всей последующей индуистской религии, возникает вопрос: какова же ботаническая идентичность сомы, “столпа мира”? В XIX веке было почти невозможно сформулировать этот вопрос. Состояние сравнительного языкознания было еще зачаточным, и стремление применить к данной проблеме междисциплинарный подход было весьма невелико: санскритологи не говорили на языке ботаников и фармакологов. Фактически для XIX века этот вопрос, будучи похожим на вопросы типа “Какую песню пели сирены?” или “Где находится Троя?”, не представлял интереса.
Благодаря открытиям Генриха Шлимана, следовавшего своему внутреннему голосу и побуждениям, мы теперь знаем, где на самом деле находилась Троя. И в духе подобного же уважения к фактической достоверности древних текстов ученые XX века попытались определить ботаническую идентичность сомы. Исследования эти были разными: от поверхостных до всесторонних. Ученые любят играть в такие игры. Ответ, скажем, должен содержаться во фрагментарных, отрывочных описаниях на давно уже мертвом языке, переполненных красивыми словами, а также словами, встречающимися лишь раз в литературе на данном языке. Какое растение больше соответствует отрывочным сведениям о внешнем виде этого самого таинственного представителя визионерской флоры?
Илл. 13. Идол двойного гриба, найденный на Конянской равнине. Музей Кайзери. каталожный номер 99. (Из книги под ред. Арнольдо Мондадори “Анатолия: образы цивилизации”, Рим, 1987).
Чтобы ответить на поставленный вопрос, мы должны попытаться реконструировать исторический контекст, в котором находились индоевропейцы. Один из ответов состоит в том, что миграции, начавшиеся примерно в 6-м тысячелетии до н. э., перенесли племена индоевропейцев далеко за пределы лесной среды, пригодной для произрастания сомы времен Архаичного. Конечно, события разворачивались медленно и сома Архаичного, должно быть, была предметом торговли между древними государствами – родиной ариев и рубежами их простирающейся на юго-восток сферы влияния. Другой возможный вариант состоит в том, что сома была чем-то таким, с чем индоевропейцы не сталкивались, пока не встретились со скотоводами, возможно, жившими на Конийской равнине в Анатолии и потреблявшими грибы (илл. 13).
В обоих случаях с возникновением языковых отличий, со все большим удлинением торговых путей, с началом использования местных заменителей сомы и усвоением традиций покоренных народов первоначальная идентичность сомы оказалась смешанной с мифом. Становясь все более и более эзотеричной, она превратилась в своего рода тайну, передаваемую из уст в уста и известную лишь немногим, пока наконец не была забыта. Умение приготовления визионерской сомы представляется чем-то постепенно утраченным вместе с прекращением миграций индоевропейцев, во времена, когда в Персии, а равно и на субконтиненте Индии было весьма ощутимо реформистское и обновленческое движение.
ХАОМА И ЗОРОАСТР
Исчезновение сомы, быть может, произошло оттого, что новая, реформистски ориентированная, религия Зороастра, установившаяся около 575 г. до н. э. и бывшая тогда господствующей на Иранском плоскогорье, предпочитала репрессивный подход к древнему таинству с богоподобными полномочиями. Зороастр говорил об Ахура-Мазде – Творце Всевышнем, который творит святым духом своим и правит миром, разделенным между Истиной и Ложью. Сотворенные Ахура-Маздой свободны и таким образом ответственны за судьбу свою: внешний символ Истины – огонь, и огненный алтарь – центр культовой практики зороастризма. / R. S. Zahner, The Dawn and Twilight of Zoroastrianism (New York: Putnam. 1961) p. 86/ Но, как видно из следующего текста, давнее очарование сомы было трудно уничтожить.
Имеется всего два упоминания о хаоме (соме) в “Гатах” (священных стихах) Зороастра: одно говорит о дуроаосе – “отвратителе смерти”, другое намекает на “мерзость этого опьяняющего средства”. Намеки эти достаточны для доказательства того, что пьянящая хаома была у великого реформатора под запретом. Но в более поздней “Авесте” (священной книге зороастризма) хаома, подобно многим другим дэвам (богам), возвращается вновь, и, согласно “Яшне” (IX-Х вв.), является почти во всех отношениях тем же, что и сома “Вед”. / H. D. Griswold. The Religion of the Rigueda (London: Oxford University Press. 1923)/
На самом же деле Зороастр, возможно, и не собирался запрещать хаому. Быть может, он просто не одобрял жертвоприношения быков, которое было частью ритуала. Жертвоприношение быков, конечно же, было анафемой для каждого, кто осознавал связь между крупным рогатым скотом и грибами в старой религии Великой Богини. Р. Зэнер приводит убедительные аргументы относительно того, что Зороастр никогда не отменял ритуала хаомы.
В Яшне хаома готовится для удовлетворения “праведной фраваши Зороастра”. Конечно, не исключено, что зороастрийцы в период, названный нами “католическим”, привнесли великое множество языческого материала из более давней национальной религии… Насколько мы можем судить, ритуал хаомы был центральным литургическим актом зороастризма со времени создания в этой религии литургической службы; и центральное место, какое он занимал, никогда не оспаривалось. Это, однако, неверно в отношении жертвоприношения животных: в более поздние времена одни делали такие жертвоприношения, другие выступали против. / Zahner, op. cit., p. 86/
Так на что же следует опираться в поисках ботанической идентичности сомы? И в “Ведах”, и в “Авесте” сома описана как растение с висячими ветвями желтого цвета. Достигнуто общее согласие и в отношении его горного происхождения. Поскольку на Иранском плоскогорье традиция использования сомы была загнана в подполье, то нужно было искать заменители чудодейственного растения. Вероятно, выбранные заменители по внешнему виду походили на подлинную сому. Не исключено также, что технические детали ритуала были сохранены, даже если растение-заменитель не вполне соответствовало соме. Поскольку ритуал сомы был сущностью ритуала “Вед”, необходимо было три отжатия растения в день, чтобы почтить богов, а это значит, что требовалось большое количество сырья. Но самое важное – ни одно растение не могло быть заменителем сомы, если только оно само не было визионерским экстатическим опьяняющим средством, достойным описания в таких витиеватых выражениях, какие приводятся ниже.
Туда, где свет вечный, в мир, где солнца место, в тот мир бессмертный, нетленный, возьми меня, о сома…
Там, где вольная жизнь, в третьем небе небес, где сияют миры и лучатся, там бессмертным ты сделай меня…
Там, где счастье, восторг, там, где радость с довольством живут, где достигнуты все желанья желания нашего, там бессмертным сделай меня. / George W. Cox, The Mythology of the Aryan Nations (London: C. Kegan Paul. 1878). pp. 387-388/
ХАОМА И ГАРМАЛИН
Попытки идентифицировать сому привели, к примеру, к жарким спорам относительно точного значения колоритных слов в ее ведических описаниях. / См.: Ernest Bender, ed., R. Gordon Wasson on Soma and Daniel H. H. Ingalls' Response (Publication #7). (New Haven: American Orient Society, 1971)/ Сому отождествляли и с Ephedra – растением, родственным тому, что является источником стимулятора эфедрина, и с Sarcostemma - родственником американского молочая, и с Cannabis - коноплей, и с безлиственным вьющимся растением вида Periploca (илл. 14).
Илл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Я не решаюсь характеризовать это пробуждающееся сознание как религиозное; тем не менее так оно и есть. И оно будет включать в себя полное исследование измерений, раскрываемых с помощью растительных галлюциногенов, в особенности тех, которые структурно связаны с нейротрансмиттерами, уже присутствующими в человеческом мозге. Тщательное исследование растительных галлюциногенов выявит самый Архаичный и чуткий уровень драмы возникновения сознания: квазисимбиотическую связь “растение-человек”, которая характеризовала архаичное общество и его религию и благодаря которой эта божественная тайна была воспринята первоначально. И это восприятие, это переживание ныне для нас не менее таинственно, хотя нам кажется, что мы заменили простой благоговейный восторг наших предков философскими и эпистемологическими орудиями – крайне сложными аналитическими инструментами. Теперь у нас, как у культуры планетарной, выбор простой: помолодеть или умереть.
II. ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ
7. ПОИСКИ СОМЫ – ГЛАВНОЙ ЗАГАДКИ “ВЕД”
Наш нынешний планетарный кризис более глубок, чем любой из прежних исторических кризисов, а потому решения наши должны быть более радикальными. Растения и возобновление наших отношений с растениями, свойственных Архаичному, – вот что может служить организационной моделью для жизни в XXI веке, точно так же, как в качестве ключевой модели конца XX века выступает компьютер.
Нам нужно мысленно вернуться к тому последнему здравому моменту, какой когда-либо был нам известен, а затем уже действовать, исходя из предпосылок, которые были в тот момент уместны. Это означает возврат во времени к моделям, которые были успешными 15-20 тысяч лет назад. Такое смещение точки зрения позволит нам увидеть растения как нечто большее, чем пищу, укрытие, одежду и даже источник образования и религии; они станут моделью процесса. Они, помимо всего прочего, являют собой пример симбиотической связи и эффективного источника обновления и хозяйствования.
Если мы признаем, что возрождение Архаичного будет определенной сменой парадигмы и что мы, вернувшись к очень старым моделям, действительно можем создать упорядоченный мир, вновь обретший качества, свойственные женскому началу, чуткий в экологическом отношении, то мы должны согласиться с тем, что понадобится нечто большее, чем какие-то политические призывы. Чтобы быть эффективным, возрождение Архаичного должно опираться на определенный опыт, который встряхнет любого и каждого из нас, потрясет до самых корней. Опыт этот должен быть реальным, всеобщим, поддающимся обсуждению.
Мы можем начать перестройку мысли, объявив допустимым и законным то, что так долго отрицали. Давайте объявим Природу законной. Идея каких-то нелегальных растений, растений вне закона, оскорбительна, да и, первую очередь, смешна.
СОПРИКОСНОВЕНИЕ С РАЗУМОМ ЗА ПРИРОДОЙ
Возрождение шаманизма является последней надеждой разрушить неприступные стены несгибаемости нашей культуры, то отсутствие гибкости в ней, которое явно ведет нас к гибели. Восстанавливая каналы прямого общения с Иным – с разумом за природой – путем использования галлюциногённых растений, мы обретем как бы новый набор линз, чтобы видеть свой путь в этом мире. Когда средневековое мировоззрение отходило в прошлое/секуляризованное европейское общество искало Спасения в возрождении подходов классической Греции и Рима к закону, философии, эстетике, градостроительству и земледелию. Наша же дилемма, будучи глубже, уведет нас еще дальше назад в поисках ответов. Нам нужно изучить визионерские опьяняющие вещества нашего общего прошлого и среди них -сому и ее странный культ, о котором повествуют самые древние духовные писания индоевропейцев.
Никакая история растений и народов не может претендовать на полноту без всестороннего обсуждения таинственного культа древних индоевропейцев – культа сомы. Как упоминалось в главе 6, индоевропейцы были кочевыми народами, чей первоначальный дом являлся предметом ученых споров. Они были связаны с патриархатом, колесницами и приручением диких лошадей. С индоевропейцами связывалась и религия, основанная на использовании волшебно-пьянящей сомы.
Сома – это сок, выжатый из набухших волокон какого-то растения, также называемого сомой. В текстах как бы подразумевается, что сок этот очищали, пропуская через войлочный фильтр, а затем (в отдельных случаях) смешивали с молоком. Вновь и вновь на разный лад мы обнаруживаем связь сомы с символикой и ритуалами, относящимися к крупному рогатому скоту и скотоводству в целом. Как будет видно из дальнейшего обсуждения, идентичность сомы не установлена. Я считаю эту связь с крупным рогатым скотом основным моментом в любой попытке идентификации сомы.
Самые ранние духовные писания индоевропейских народов – “Веды”. Наиболее известной из них является “Ригведа” - собрание около 120 гимнов соме: растению и богу. В самом деле девятая мандала “Ригведы” полностью представляет собой своего рода гимн, восхваляющий это магическое растение. Начало девятой мандалы / См. Anuvaka: V. X, 5. 1/ – типичное восхваление сомы, которое пронизывает и характеризует индоевропейскую литературу этого периода.
Соки твои, о чистая сома, всепроникающие, скорые, словно мысль, разбегаются сами, подобно приплоду быстрых кобылиц; небесные, легкокрылые, благоуханные соки, великие возбудители веселья, истекающего в сосуд приемлющий.
Твои пьянящие всепроникающие соки рвутся на волю, словно кони колесницы; волны благоуханной сомы бегут к Индре – владыке грома, как корова с молоком – к теленку.
Подобна коню, рвущемуся в бой, ты являешь собой всеведущий прорыв с небес в сосуд, и туча – матерь твоя…
О сома чистая, твои небесные потоки – кони, быстрые, как мысль, – истекают с молоком в сосуд; риши - распорядители жертвы, что очищают тебя, о услажденная ими сома, изливают непрерывные потоки твои в середину сосуда. / H.H. Wilson, trans., Rig-Veda Sonhita (Poona, India: Ashtekar, 1928). vol. 5. p. 287/
В дозороастровой религии Ирана сома обозначается понятием “хаома”. Названия “сома” и “хаома” – разные формы одного и того же слова – происходят соответственно от корней “su” (санс-кр.) и “hu” (авест.) со значением “выжимать жидкость”.
Кажется, невозможно словами выразить достоинства этого магического опьяняющего вещества. Сому считали принесенной орлом с “вышних небес” или с гор, куда ее поместил Варуна – член раннеиндуистского пантеона. Вот еще цитата о ригведовской соме.
Больной пьет ее на восходе солнца как лекарство: ее прием укрепляет члены, сохраняет ноги от перелома, отвращает всяческую болезнь и продлевает жизнь. Тогда нужда и забота пропадают, мучительное желание изгоняется и бежит прочь, когда смертным овладевает вдохновение; бедняк, опьяненный сомой, чувствует себя богатым; глоток ее побуждает певца возвысить голос и вдохновляет его на песнь; поэту дает силу сверхъестественную, так что он чувствует себя бессмертным. Вследствие вдохновляющего влияния напитка, еще в индоиранский период возникла тенденция персонифицировать этот сок в образе бога Сомы и приписывать ему почти все деяния других богов, силу этих богов, еще более возрастающую от глотка сомы. Подобно Агни, сома заставляет лучистость свою ярко сиять в водах; подобно Вайю, носиться на конях своих; подобно Ашвинам, спешить на помощь, когда к вам взывают. Подобно Пушану сома вызывает почтение, хранит стада и ведет кратчайшими путями к успеху. Подобно Индре, как желанный союзник, одолевает всех врагов – близких и дальних, освобождает от злых намерений завистника, от опасности и нужды, приносит благие сокровища с небес, земли и воздуха. Сома заставляет также солнце восходить в небесах, восстанавливает утраченное, располагает тысячью способов и средств помощи, исцеляет всех – слепых и хромых, – сгоняет черную кожу (аборигенов), и все дает во владение благочестивому Арию. В его – правителя мира – распоряжении находятся земли эти; он – небес носитель и земли опора – держит людей всех в руке своей. Сияя, как Митра, вызывая благоговейный трепет, как Арьяман, он ликует и светится, словно Сурья; веления Варуны – его веления; он так же мерит земли просторы, воздвигает свод небес; подобно ему, он, исполненный мудрости, хранит общность, властвует над людьми даже в местах скрытых, знает самое тайное… Он будто продлевает бесконечно жизнь своего благочестивого приверженца, а после смерти делает его бессмертным в жилище блаженных – в небесах вышних. / Adolf Kaegi, The Rig Veda: The Oldest Literature of the Indians (Boston: Ginn. 1886). pp. 72-73/
СОМА– ЧТО ЭТО?
Всякий раз при обсуждении этого всемогущего растения, под чьим воздействием возникают экстатические видения, являющиеся основой всей последующей индуистской религии, возникает вопрос: какова же ботаническая идентичность сомы, “столпа мира”? В XIX веке было почти невозможно сформулировать этот вопрос. Состояние сравнительного языкознания было еще зачаточным, и стремление применить к данной проблеме междисциплинарный подход было весьма невелико: санскритологи не говорили на языке ботаников и фармакологов. Фактически для XIX века этот вопрос, будучи похожим на вопросы типа “Какую песню пели сирены?” или “Где находится Троя?”, не представлял интереса.
Благодаря открытиям Генриха Шлимана, следовавшего своему внутреннему голосу и побуждениям, мы теперь знаем, где на самом деле находилась Троя. И в духе подобного же уважения к фактической достоверности древних текстов ученые XX века попытались определить ботаническую идентичность сомы. Исследования эти были разными: от поверхостных до всесторонних. Ученые любят играть в такие игры. Ответ, скажем, должен содержаться во фрагментарных, отрывочных описаниях на давно уже мертвом языке, переполненных красивыми словами, а также словами, встречающимися лишь раз в литературе на данном языке. Какое растение больше соответствует отрывочным сведениям о внешнем виде этого самого таинственного представителя визионерской флоры?
Илл. 13. Идол двойного гриба, найденный на Конянской равнине. Музей Кайзери. каталожный номер 99. (Из книги под ред. Арнольдо Мондадори “Анатолия: образы цивилизации”, Рим, 1987).
Чтобы ответить на поставленный вопрос, мы должны попытаться реконструировать исторический контекст, в котором находились индоевропейцы. Один из ответов состоит в том, что миграции, начавшиеся примерно в 6-м тысячелетии до н. э., перенесли племена индоевропейцев далеко за пределы лесной среды, пригодной для произрастания сомы времен Архаичного. Конечно, события разворачивались медленно и сома Архаичного, должно быть, была предметом торговли между древними государствами – родиной ариев и рубежами их простирающейся на юго-восток сферы влияния. Другой возможный вариант состоит в том, что сома была чем-то таким, с чем индоевропейцы не сталкивались, пока не встретились со скотоводами, возможно, жившими на Конийской равнине в Анатолии и потреблявшими грибы (илл. 13).
В обоих случаях с возникновением языковых отличий, со все большим удлинением торговых путей, с началом использования местных заменителей сомы и усвоением традиций покоренных народов первоначальная идентичность сомы оказалась смешанной с мифом. Становясь все более и более эзотеричной, она превратилась в своего рода тайну, передаваемую из уст в уста и известную лишь немногим, пока наконец не была забыта. Умение приготовления визионерской сомы представляется чем-то постепенно утраченным вместе с прекращением миграций индоевропейцев, во времена, когда в Персии, а равно и на субконтиненте Индии было весьма ощутимо реформистское и обновленческое движение.
ХАОМА И ЗОРОАСТР
Исчезновение сомы, быть может, произошло оттого, что новая, реформистски ориентированная, религия Зороастра, установившаяся около 575 г. до н. э. и бывшая тогда господствующей на Иранском плоскогорье, предпочитала репрессивный подход к древнему таинству с богоподобными полномочиями. Зороастр говорил об Ахура-Мазде – Творце Всевышнем, который творит святым духом своим и правит миром, разделенным между Истиной и Ложью. Сотворенные Ахура-Маздой свободны и таким образом ответственны за судьбу свою: внешний символ Истины – огонь, и огненный алтарь – центр культовой практики зороастризма. / R. S. Zahner, The Dawn and Twilight of Zoroastrianism (New York: Putnam. 1961) p. 86/ Но, как видно из следующего текста, давнее очарование сомы было трудно уничтожить.
Имеется всего два упоминания о хаоме (соме) в “Гатах” (священных стихах) Зороастра: одно говорит о дуроаосе – “отвратителе смерти”, другое намекает на “мерзость этого опьяняющего средства”. Намеки эти достаточны для доказательства того, что пьянящая хаома была у великого реформатора под запретом. Но в более поздней “Авесте” (священной книге зороастризма) хаома, подобно многим другим дэвам (богам), возвращается вновь, и, согласно “Яшне” (IX-Х вв.), является почти во всех отношениях тем же, что и сома “Вед”. / H. D. Griswold. The Religion of the Rigueda (London: Oxford University Press. 1923)/
На самом же деле Зороастр, возможно, и не собирался запрещать хаому. Быть может, он просто не одобрял жертвоприношения быков, которое было частью ритуала. Жертвоприношение быков, конечно же, было анафемой для каждого, кто осознавал связь между крупным рогатым скотом и грибами в старой религии Великой Богини. Р. Зэнер приводит убедительные аргументы относительно того, что Зороастр никогда не отменял ритуала хаомы.
В Яшне хаома готовится для удовлетворения “праведной фраваши Зороастра”. Конечно, не исключено, что зороастрийцы в период, названный нами “католическим”, привнесли великое множество языческого материала из более давней национальной религии… Насколько мы можем судить, ритуал хаомы был центральным литургическим актом зороастризма со времени создания в этой религии литургической службы; и центральное место, какое он занимал, никогда не оспаривалось. Это, однако, неверно в отношении жертвоприношения животных: в более поздние времена одни делали такие жертвоприношения, другие выступали против. / Zahner, op. cit., p. 86/
Так на что же следует опираться в поисках ботанической идентичности сомы? И в “Ведах”, и в “Авесте” сома описана как растение с висячими ветвями желтого цвета. Достигнуто общее согласие и в отношении его горного происхождения. Поскольку на Иранском плоскогорье традиция использования сомы была загнана в подполье, то нужно было искать заменители чудодейственного растения. Вероятно, выбранные заменители по внешнему виду походили на подлинную сому. Не исключено также, что технические детали ритуала были сохранены, даже если растение-заменитель не вполне соответствовало соме. Поскольку ритуал сомы был сущностью ритуала “Вед”, необходимо было три отжатия растения в день, чтобы почтить богов, а это значит, что требовалось большое количество сырья. Но самое важное – ни одно растение не могло быть заменителем сомы, если только оно само не было визионерским экстатическим опьяняющим средством, достойным описания в таких витиеватых выражениях, какие приводятся ниже.
Туда, где свет вечный, в мир, где солнца место, в тот мир бессмертный, нетленный, возьми меня, о сома…
Там, где вольная жизнь, в третьем небе небес, где сияют миры и лучатся, там бессмертным ты сделай меня…
Там, где счастье, восторг, там, где радость с довольством живут, где достигнуты все желанья желания нашего, там бессмертным сделай меня. / George W. Cox, The Mythology of the Aryan Nations (London: C. Kegan Paul. 1878). pp. 387-388/
ХАОМА И ГАРМАЛИН
Попытки идентифицировать сому привели, к примеру, к жарким спорам относительно точного значения колоритных слов в ее ведических описаниях. / См.: Ernest Bender, ed., R. Gordon Wasson on Soma and Daniel H. H. Ingalls' Response (Publication #7). (New Haven: American Orient Society, 1971)/ Сому отождествляли и с Ephedra – растением, родственным тому, что является источником стимулятора эфедрина, и с Sarcostemma - родственником американского молочая, и с Cannabis - коноплей, и с безлиственным вьющимся растением вида Periploca (илл. 14).
Илл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37