Второе – попытаться спасти хотя бы для жизни в неволе тех, кто в природе уже обречен.
За три часа пребывания в центре глубоко вникнуть в его работу, разумеется, было трудно. Однако можно было понять: хлеб понапрасну тут не едят. Пруды, лужайки, вольеры с животными, парк, корпус лабораторий, контора, жилые постройки – все было в полном порядке. В ответ на комплимент доктор Рей Эриксон рассказал, что к моменту создания станции тут был пустырь: «Земля стоила 10 долларов акр. Сейчас каждый акр стоит три с половиной тысячи».
О драматическом списке животных – «101 вид» – было сказано так:
– Ученые делают все, что могут. И делают добросовестно.
Развитие мысли доктора Эриксона в разных вариантах мы потом слышали много раз. Возможно, более четко ее выразил все же Роберт Мак-Кланг: «Человек может жить без китов, медведей, орлов, журавлей и овсянок. Его существование от них не зависит. Но если человек станет безразличен к вопросу „живут они или нет?“, если не поймет важности их спасения, то человек перестанет быть человеком. Исчезновение наших соседей должно служить предостережением: мы тоже можем исчезнуть».
И короткое послесловие. Прощаясь с доктором Эриксоном, мы спросили: где могут быть журавли в данный момент?
– Они на гнездах, в Канаде.
Немного позже в газетах мы прочитали: «Замечено десять активных гнезд. В них 29 яиц. Ученые ждут большого приплода».
31 декабря, подводя итог важным событиям 1972 года, газета «Нью-Йорк тайме» не забыла и журавлей. Сообщение было грустным – на зимовку в Техас птицы вернулись с большими потерями. «Прибавилось пять молодых журавлей, но исчезло тринадцать старых. Где погибли и от чего? Ответа нет. Это самая большая потеря после 1941 года. Теперь их 51».
Они и в самом деле «на нитке».
Почему закопали автомобиль
Студенты университета в Калифорнии устроили показательные похороны… автомобиля. Сложились всем курсом, купили «форд», выкопали могилу, похоронили, а на могилу вместо креста водрузили осиновый кол, да еще и радостно поплясали.
Сам по себе зарытый «форд», конечно, ни в чем виноват не был. За свою короткую жизнь никого не задавил, никого не искалечил. Был он сильным, красивым, послушным, и, когда сходил с конвейера, глаза людей радовались. Ибо не могут не радоваться люди плодам труда своего, изделиям рук своих. Но те же люди, что восхищались им, проклинали его.
Как же все это произошло?
Опустим историю рождения самого первого автомобиля – об этом можно прочитать в энциклопедии. Упомянем только, что первые трехколесные «безлошадные самоходные коляски», появившиеся в Европе в конце XVII века, были паровыми, а потом, вплоть до изобретения двигателя внутреннего сгорания, электрическими. Еще сто лет назад автомобиль в Америке был такой редкостью, что в захолустье бродячие цирки показывали его потрясенным ковбоям наряду со слонами и бородатыми женщинами.
В 1908 году начинается эра массового производства автомобилей. На заводе Форда родилась «Модель Т» – «жестяная Лиззи», как вскоре назвали этот простой, по тем временам удобный, надежный и сравнительно недорогой автомобиль. Но самое главное было вот в чем: «Лиззи» сбегала с конвейера через каждые 93 минуты.
Генри Форд-I был талантливым механиком-самоучкой, предпринимателем с широким размахом и хорошим психологом.
Английское слово «man» можно перевести как «человек» и как «мужчина». Одна из реклам Форда с прямолинейной жестокостью утверждала: «Ты не «man», если у тебя нет своей собственной «Лиззи».
Уже тогда, по словам американского историка Генри Стилла, «обладание автомашиной стало всепоглощающей страстью, которая оказалась сильнее, чем любая религия, и которая не отпускает американца с отрочества до самой смерти».
Шли годы. Поголовье автомобилей росло быстрее, чем население Америки. В 1900 году в стране проживало 76 995 тысяч человек и было 4192 автомобиля. В 1970 году в Америке жило 204 765 тысяч человек и было около 110 миллионов автомобилей.
Расплодившиеся автомобили стали диктовать свою волю людям. Во-первых, они потребовали новых дорог. В 1921 году в США насчитывалось 387 тысяч миль шоссейных дорог. Через двадцать лет длина автострад достигла 1400 тысяч миль. Сегодня – около 4 миллионов миль.
Автомобиль потребовал бензина, резины, металла, запасных частей, обслуживания. Сейчас в США работает свыше 300 тысяч заправочных станций и ремонтных мастерских при них. Нефтяная промышленность скармливает автомобилям 75 миллиардов галлонов горючего ежегодно. На создание автомобилей расходуется четвертая часть всей стали, выплавляемой США, половина всего свинца, 75 процентов резины, 35 процентов цинка. Почти 13 миллионов американцев – каждый шестой трудоспособный – либо работают на автомобильных заводах, либо ремонтируют, заправляют бензином, рекламируют и продают машины. «Приостановите темпы рождаемости автомобилей, – писал в 1970 году журнал „Лайф“, – лишите их права мчаться о дорогам со скоростью 70 миль в час, и наше потребительское общество, которое мы так осуждаем и за которое мы тем не менее всячески цепляемся, забуксует и затрещит, как „Апперсон-8“ выпуска 1911 года с проткнутыми шинами и протекающим радиатором».
Автомашина сделала американцев мобильными. Она изменила облик американских городов и поселков. Она изменила и самого американца. Отнимите у него автомашину, и он уже не «man» и тем более не супермен. Он лишен престижа и обречен на осмеяние, он беспомощен и нелеп, как пеший в кавалерийском строю. Мы сами однажды ощутили эту нелепость, когда оставили свою машину у дверей мотеля, совершив пешую вылазку к видневшейся невдалеке закусочной. Автомобиль упразднил в этом маленьком городке тротуары, и мы шагали по обочине шоссе, мешая автомобилистам. Некоторые из них притормаживали и с изумлением разглядывали двух странных незнакомцев – невиданное дело! – идущих пешком к закусочной, где кофе и бутерброды подаются прямо к машине. Для людей в автомобилях мы были неожиданно возникшей загадкой, мы внушали им подозрение и какую-то подсознательную тревогу.
Тротуары, конечно, ликвидированы не везде. Но что тротуары для какого-нибудь Джона Смита, который из машины не вылезает. На работу (иногда проехать надо добрую сотню миль), в гости, на отдых и за покупками – только в автомобиле!
Частный автомобиль убил городской общественный транспорт. Исчезают с улиц автобусы, троллейбусов нет и в помине. Лишите Джона Смита автомобиля, и он с ужасом обнаружит, что отрезан не только от места работы, но и от магазинов, от друзей, от кинотеатров, от всего мира.
Но в последние годы и за рулем Джон Смит перестал ощущать себя победителем. Каждое утро, торопясь на работу в Нью-Йорк, он проклинает пробки на автострадах, мостах и в туннелях. В часы «пик» заторы на автомобильных дорогах достигают 10–15 миль в длину. Десятки тысяч машин, идущих бампер к бамперу, движутся со скоростью черепах.
Каждый год на шоссейных дорогах страны происходит примерно 16 миллионов несчастных случаев, в результате которых погибают 55–60 тысяч американцев. С 1900 года до наших дней автомобиль уже убил свыше полутора миллионов граждан США. Это больше, чем потеряла Америка во всех войнах. Автомобильные катастрофы – причина номер один смерти молодых людей в возрасте от 17 до 25 лет.
Вина автомобиля перед человеком не ограничивалась убийствами на дорогах. В Лос-Анджелесе, например, почти 4 миллиона автомобилей, сжигая за сутки 8 миллионов галлонов бензина (больше, чем во всей Франции), ежедневно выбрасывают из выхлопных труб свыше 12 тысяч тонн углеводорода, окиси азота и окиси углерода, чего вполне достаточно для образования постоянного удушливого тумана. И не удивительно: каждое утро в деловой центр Лос-Анджелеса устремляется больше чем 300 тысяч автомобилей, 90 процентов из них – частные автомашины, 79 процентов частных автомобилей везут лишь одного человека – владельца. Дело дошло до того, что власти Лос-Анджелеса объявили конкурс на лучший проект борьбы со смогом. По одному из проектов предполагалось прорыть в городе гигантские туннели, установить в них не менее гигантские вентиляторы и в буквальном смысле отсасывать смог из города и выбрасывать его в ближайшую пустыню. От проекта пришлось отказаться. Вентиляторы потребляли бы такое количество электроэнергии в день, какое десять электростанций производят в год. Другой проект предлагал установить гигантские зеркала, фокусировать в них солнечные лучи и нагревать воздух, чтобы он уносил химические примеси вверх. Но и этот проект не подошел: потребовалась бы такая площадь зеркал, какую занимает весь Лос-Анджелес. Да и тогда полученное тепло не смогло бы проветрить городской воздух.
Фантастические проекты, скажете вы. Но они свидетельствуют о том, насколько серьезно обстоит дело в Лос-Анджелесе. Да если бы только в Лос-Анджелесе! Вот послушайте, что писал журнал «Тайм» еще в 1968 году: «Водители машин, которым никогда в голову не придет мысль совершить самоубийство – соединить шлангом свою кабину с выхлопной трубой, – часто подвергаются опасности вдыхая концентрации окиси углерода, скапливающиеся на шоссе, в туннелях и гаражах». Особенно крепкая «настойка» образуется а Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Чикаго, Детройте и других городах с большим населением. И дело к лучшему не идет.
Министерство транспорта США подсчитало что в 1980 году в стране будет 138 миллионов автомашин, а к 1990 году – 162 миллиона. Сколько окиси углерода добавится в воздух, которым дышат американцы? В Лос-Анджелесе у тех, кто понимает, «чем дело пахнет», эти подсчеты вызывают настоящую панику. Здешний ученый-химик У. Брэй мрачно предсказывает: «Если мы уже сейчас не предпримем серьезных мер, мы обречены на самоуничтожение». «Еще 15–20 лет, – говорит бывший губернатор Калифорнии Браун, – и нас всех угробит это чудовище на четырех колесах».
Как спасти Лос-Анджелес от удушения? Сейчас там рассматривают вопрос о введении карточек на бензин, чтобы как-то ограничить пользование частными автомобилями. Мера эта крутая и, конечно, не всем понравится. Прежде всего нефтяным и автомобильным магнатам, которые – уж будьте уверены! – нажмут на все педали, чтобы все оставить как было. Другая мера, которая сейчас обсуждается в Калифорнии, сформулирована так: «…создать проблемы для людей, совершающих регулярные поездки по городу на собственном автомобиле». Видите, как интересно сформулировано! Уже создать проблему для тех, кто имеет собственный автомобиль! Предполагается, что будет запрещено, даже на короткое время, оставлять машины на центральных улицах города, а также запрещено строить новые коммерческие гаражи и площадки для временной стоянки автомобилей. Эта мера тоже не всем понравится, и а первую очередь компаниям по строительству и эксплуатации гаражей, которые сейчас принимают все усилия, чтобы провалить проект.
Подсчитано, что Лос-Анджелес мог бы в буквальном смысле этого слова вздохнуть с облегчением, если бы удалось сократить количество автомобилей в центральных районах города на 80 процентов. Но ведь для того, чтобы не нарушилась в этом случае жизнь города, нужен общественный транспорт, а его практически в Лос-Анджелесе не осталось. Последний троллейбус был отправлен на свалку еще десять лет назад. 57 процентов опрошенных жителей города говорят: «Я охотно оставлю свой автомобиль дома и поеду на работу автобусом, но автобус-то где?»
Нет, не случайно мэры американских городов с таким прилежанием изучают опыт работы общественного транспорта в Москве, Ленинграде, Киеве. Многие американцы, с которыми мы встречались в дни путешествия по Америке, говорили: «Мы знаем: скоро и в вашей стране будет много автомобилей. Не повторяйте наших ошибок! Заранее думайте над проблемами, неизбежно идущими следом за автомобилем».
В Америке специалисты лихорадочно ищут сейчас возможность построить автомобиль с «чистым двигателем». Существует много проектов: паровой автомобиль, электрический, с водородным мотором. Однако у каждого из проектов свои недостатки. Решение властей: «Уже в 1975 году запретить выпуск автомобилей с бензиновым мотором и перейти но „чистый двигатель“ оказалось поспешным. Энергетический кризис заставил повсюду утроить усилия в поисках нового вида горючего и новых двигателей. Однако искушенные люди говорят: те, кто торгует бензином, не спешат к переменам. Для них смог в Лос-Анджелесе – это 8 миллионов галлонов бензина, помноженные на 60 центов (средняя цена галлона бензина на заправочных станциях США), что дает 4800 тысяч долларов в сутки.
Такова причудливая судьба автомобиля в Америке, где из блага он превратился во зло. Такова диалектика общества, где прогресс в конце концов оборачивается против простого человека. Парни в Калифорнии, устроившие автомобилю показательные похороны, поняли это.
Великие озера
Вон они… Один из нас снимает ботинки и, закатав штаны, идет в воду. Все просто и буднично. Вдалеке дымит пароходик. На берегу помятый, брошенный кем-то автомобиль. Женщина с двумя ребятишками удит рыбу…
Об этих больших озерах мы знаем с детства. Их почему-то легко было запомнить. С музыкальной легкостью запоминались на школьных уроках Японские острова: Хондо, Хоккайдо, Сикоку, Кюсю. И эти озера: Гурон, Мичиган, Эри, Онтарио, Верхнее.
Названия озер – это названия племен индейцев, живших в этих местах: гурон, мичиган, эри, онтарио. Озеро Верхнее называлось индейцами Гитчи-Гюмо. Все пять озер (а вернее, шесть с маленьким Сен-Клер) прихотью природы собраны в одном месте. Все они связаны. Попав в одно, можно пройти кораблем уже все. Триста пятьдесят лет назад европейцы, впервые узнав эти воды, приняли их за моря. Люди были уверены: «Если плыть все время на запад, путь приведет в Китай».
Великие озера… Озеро Верхнее по размерам уступает лишь Каспию. Меньшее из пяти, Онтарио, больше самого крупного в Европе Ладожского озера. «Третий океан» – так зовут озера американцы. А слово «Великие» означает не только размеры, но и величие, красоту, значение этих вод в жизни людей.
До прихода на материк европейцев Америка была без дорог. По континенту шли только тропы индейцев. Озера стали надежным путем, связавшим многие земли. Лес, хлеб, железо, мясо, рыбу, меха перевозили водою. Позже, когда к Великой водной системе подключили и Миссисипи и когда в обход Ниагарского водопада прорыли канал, водный путь пронизал всю Америку – от канадского Монреаля до Нового Орлеана.
На берегах озер (их общая протяженность 13 тысяч километров) густо замешена жизнь. 30 миллионов людей валят тут лес, ловят рыбу сеют хлеб, собирают овощи, яблоки, виноград, добывают руду, перегоняют нефть на бензин, варят сталь, сыры, пиво, изготовляют бумагу, печатают книги, выделывают кожи. Тут самый крупный в мире химический комбинат и самое крупное в мире производство автомобилей. В Чикаго (на Мичигане) и в Порт-Артур (на озере Верхнем), стоящие за тысячу километров от побережья материка, заходят океанские суда, груженные в Сиднее, в Гамбурге, в Сингапуре (а теперь и в портах СССР). 40 процентов дохода сельского хозяйства, добывающей и обрабатывающей промышленности Америка получает в бассейне Великих озер. (У Канады на берегах Онтарио, Эри, Гурона и озера Верхнего сосредоточено 80 процентов всей промышленности!)
Сбегая в океан, озерная вода крутит турбины электростанций. А в последние годы HO – вода сама по себе – стала ценнейшим из земных минералов. Тут в озерах сосредоточен самый большой запас пресной воды планеты.
«Сердце Америки», «символ наших просторов», «голубые глаза материка», «пятое чудо», «третий океан»… Наверное, есть и еще много образов для этой единственной в своем роде водной системы. Но сильнее всего звучат два слова: Великие озера.
Мы видели три из Великих озер. Онтарио видели издали со скалы. Вода лежала зеркальная, побеленная дымкой. Позже, двигаясь к западу, обогнули длинный язык Мичигана. Километров триста дорога летела вдоль берега. В машину справа мокрым жгутом врывался озерный ветер. Вода была рядом. Но мы не видели узера. Дубовый и буковый лес, а потом фабричные трубы и разных расцветок дымы сопровождали дорогу. И только возле Чикаго сверкнули густо-синие волны, и сверху открылась даль, рождавшая ветер.
С Эри мы познакомились ближе. Мы подъезжали к нему в городке Эри, возле Кливленда и Толидо, а также в нескольких безымянных местах, где были съезды на берег. Мы побывали в дачных поселках, на заброшенных пляжах с надписью «Не купаться. Вода загрязнена». А в порту Клинтон рискнули покинуть берег. Мы погрузили автомобиль на паром с названием «Янки Клиппер» и заняли место на палубе. Паром ходил между Большой землей и ближайшим островом Путинбей. Большой американский путеводитель отводил острову несколько слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
За три часа пребывания в центре глубоко вникнуть в его работу, разумеется, было трудно. Однако можно было понять: хлеб понапрасну тут не едят. Пруды, лужайки, вольеры с животными, парк, корпус лабораторий, контора, жилые постройки – все было в полном порядке. В ответ на комплимент доктор Рей Эриксон рассказал, что к моменту создания станции тут был пустырь: «Земля стоила 10 долларов акр. Сейчас каждый акр стоит три с половиной тысячи».
О драматическом списке животных – «101 вид» – было сказано так:
– Ученые делают все, что могут. И делают добросовестно.
Развитие мысли доктора Эриксона в разных вариантах мы потом слышали много раз. Возможно, более четко ее выразил все же Роберт Мак-Кланг: «Человек может жить без китов, медведей, орлов, журавлей и овсянок. Его существование от них не зависит. Но если человек станет безразличен к вопросу „живут они или нет?“, если не поймет важности их спасения, то человек перестанет быть человеком. Исчезновение наших соседей должно служить предостережением: мы тоже можем исчезнуть».
И короткое послесловие. Прощаясь с доктором Эриксоном, мы спросили: где могут быть журавли в данный момент?
– Они на гнездах, в Канаде.
Немного позже в газетах мы прочитали: «Замечено десять активных гнезд. В них 29 яиц. Ученые ждут большого приплода».
31 декабря, подводя итог важным событиям 1972 года, газета «Нью-Йорк тайме» не забыла и журавлей. Сообщение было грустным – на зимовку в Техас птицы вернулись с большими потерями. «Прибавилось пять молодых журавлей, но исчезло тринадцать старых. Где погибли и от чего? Ответа нет. Это самая большая потеря после 1941 года. Теперь их 51».
Они и в самом деле «на нитке».
Почему закопали автомобиль
Студенты университета в Калифорнии устроили показательные похороны… автомобиля. Сложились всем курсом, купили «форд», выкопали могилу, похоронили, а на могилу вместо креста водрузили осиновый кол, да еще и радостно поплясали.
Сам по себе зарытый «форд», конечно, ни в чем виноват не был. За свою короткую жизнь никого не задавил, никого не искалечил. Был он сильным, красивым, послушным, и, когда сходил с конвейера, глаза людей радовались. Ибо не могут не радоваться люди плодам труда своего, изделиям рук своих. Но те же люди, что восхищались им, проклинали его.
Как же все это произошло?
Опустим историю рождения самого первого автомобиля – об этом можно прочитать в энциклопедии. Упомянем только, что первые трехколесные «безлошадные самоходные коляски», появившиеся в Европе в конце XVII века, были паровыми, а потом, вплоть до изобретения двигателя внутреннего сгорания, электрическими. Еще сто лет назад автомобиль в Америке был такой редкостью, что в захолустье бродячие цирки показывали его потрясенным ковбоям наряду со слонами и бородатыми женщинами.
В 1908 году начинается эра массового производства автомобилей. На заводе Форда родилась «Модель Т» – «жестяная Лиззи», как вскоре назвали этот простой, по тем временам удобный, надежный и сравнительно недорогой автомобиль. Но самое главное было вот в чем: «Лиззи» сбегала с конвейера через каждые 93 минуты.
Генри Форд-I был талантливым механиком-самоучкой, предпринимателем с широким размахом и хорошим психологом.
Английское слово «man» можно перевести как «человек» и как «мужчина». Одна из реклам Форда с прямолинейной жестокостью утверждала: «Ты не «man», если у тебя нет своей собственной «Лиззи».
Уже тогда, по словам американского историка Генри Стилла, «обладание автомашиной стало всепоглощающей страстью, которая оказалась сильнее, чем любая религия, и которая не отпускает американца с отрочества до самой смерти».
Шли годы. Поголовье автомобилей росло быстрее, чем население Америки. В 1900 году в стране проживало 76 995 тысяч человек и было 4192 автомобиля. В 1970 году в Америке жило 204 765 тысяч человек и было около 110 миллионов автомобилей.
Расплодившиеся автомобили стали диктовать свою волю людям. Во-первых, они потребовали новых дорог. В 1921 году в США насчитывалось 387 тысяч миль шоссейных дорог. Через двадцать лет длина автострад достигла 1400 тысяч миль. Сегодня – около 4 миллионов миль.
Автомобиль потребовал бензина, резины, металла, запасных частей, обслуживания. Сейчас в США работает свыше 300 тысяч заправочных станций и ремонтных мастерских при них. Нефтяная промышленность скармливает автомобилям 75 миллиардов галлонов горючего ежегодно. На создание автомобилей расходуется четвертая часть всей стали, выплавляемой США, половина всего свинца, 75 процентов резины, 35 процентов цинка. Почти 13 миллионов американцев – каждый шестой трудоспособный – либо работают на автомобильных заводах, либо ремонтируют, заправляют бензином, рекламируют и продают машины. «Приостановите темпы рождаемости автомобилей, – писал в 1970 году журнал „Лайф“, – лишите их права мчаться о дорогам со скоростью 70 миль в час, и наше потребительское общество, которое мы так осуждаем и за которое мы тем не менее всячески цепляемся, забуксует и затрещит, как „Апперсон-8“ выпуска 1911 года с проткнутыми шинами и протекающим радиатором».
Автомашина сделала американцев мобильными. Она изменила облик американских городов и поселков. Она изменила и самого американца. Отнимите у него автомашину, и он уже не «man» и тем более не супермен. Он лишен престижа и обречен на осмеяние, он беспомощен и нелеп, как пеший в кавалерийском строю. Мы сами однажды ощутили эту нелепость, когда оставили свою машину у дверей мотеля, совершив пешую вылазку к видневшейся невдалеке закусочной. Автомобиль упразднил в этом маленьком городке тротуары, и мы шагали по обочине шоссе, мешая автомобилистам. Некоторые из них притормаживали и с изумлением разглядывали двух странных незнакомцев – невиданное дело! – идущих пешком к закусочной, где кофе и бутерброды подаются прямо к машине. Для людей в автомобилях мы были неожиданно возникшей загадкой, мы внушали им подозрение и какую-то подсознательную тревогу.
Тротуары, конечно, ликвидированы не везде. Но что тротуары для какого-нибудь Джона Смита, который из машины не вылезает. На работу (иногда проехать надо добрую сотню миль), в гости, на отдых и за покупками – только в автомобиле!
Частный автомобиль убил городской общественный транспорт. Исчезают с улиц автобусы, троллейбусов нет и в помине. Лишите Джона Смита автомобиля, и он с ужасом обнаружит, что отрезан не только от места работы, но и от магазинов, от друзей, от кинотеатров, от всего мира.
Но в последние годы и за рулем Джон Смит перестал ощущать себя победителем. Каждое утро, торопясь на работу в Нью-Йорк, он проклинает пробки на автострадах, мостах и в туннелях. В часы «пик» заторы на автомобильных дорогах достигают 10–15 миль в длину. Десятки тысяч машин, идущих бампер к бамперу, движутся со скоростью черепах.
Каждый год на шоссейных дорогах страны происходит примерно 16 миллионов несчастных случаев, в результате которых погибают 55–60 тысяч американцев. С 1900 года до наших дней автомобиль уже убил свыше полутора миллионов граждан США. Это больше, чем потеряла Америка во всех войнах. Автомобильные катастрофы – причина номер один смерти молодых людей в возрасте от 17 до 25 лет.
Вина автомобиля перед человеком не ограничивалась убийствами на дорогах. В Лос-Анджелесе, например, почти 4 миллиона автомобилей, сжигая за сутки 8 миллионов галлонов бензина (больше, чем во всей Франции), ежедневно выбрасывают из выхлопных труб свыше 12 тысяч тонн углеводорода, окиси азота и окиси углерода, чего вполне достаточно для образования постоянного удушливого тумана. И не удивительно: каждое утро в деловой центр Лос-Анджелеса устремляется больше чем 300 тысяч автомобилей, 90 процентов из них – частные автомашины, 79 процентов частных автомобилей везут лишь одного человека – владельца. Дело дошло до того, что власти Лос-Анджелеса объявили конкурс на лучший проект борьбы со смогом. По одному из проектов предполагалось прорыть в городе гигантские туннели, установить в них не менее гигантские вентиляторы и в буквальном смысле отсасывать смог из города и выбрасывать его в ближайшую пустыню. От проекта пришлось отказаться. Вентиляторы потребляли бы такое количество электроэнергии в день, какое десять электростанций производят в год. Другой проект предлагал установить гигантские зеркала, фокусировать в них солнечные лучи и нагревать воздух, чтобы он уносил химические примеси вверх. Но и этот проект не подошел: потребовалась бы такая площадь зеркал, какую занимает весь Лос-Анджелес. Да и тогда полученное тепло не смогло бы проветрить городской воздух.
Фантастические проекты, скажете вы. Но они свидетельствуют о том, насколько серьезно обстоит дело в Лос-Анджелесе. Да если бы только в Лос-Анджелесе! Вот послушайте, что писал журнал «Тайм» еще в 1968 году: «Водители машин, которым никогда в голову не придет мысль совершить самоубийство – соединить шлангом свою кабину с выхлопной трубой, – часто подвергаются опасности вдыхая концентрации окиси углерода, скапливающиеся на шоссе, в туннелях и гаражах». Особенно крепкая «настойка» образуется а Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Чикаго, Детройте и других городах с большим населением. И дело к лучшему не идет.
Министерство транспорта США подсчитало что в 1980 году в стране будет 138 миллионов автомашин, а к 1990 году – 162 миллиона. Сколько окиси углерода добавится в воздух, которым дышат американцы? В Лос-Анджелесе у тех, кто понимает, «чем дело пахнет», эти подсчеты вызывают настоящую панику. Здешний ученый-химик У. Брэй мрачно предсказывает: «Если мы уже сейчас не предпримем серьезных мер, мы обречены на самоуничтожение». «Еще 15–20 лет, – говорит бывший губернатор Калифорнии Браун, – и нас всех угробит это чудовище на четырех колесах».
Как спасти Лос-Анджелес от удушения? Сейчас там рассматривают вопрос о введении карточек на бензин, чтобы как-то ограничить пользование частными автомобилями. Мера эта крутая и, конечно, не всем понравится. Прежде всего нефтяным и автомобильным магнатам, которые – уж будьте уверены! – нажмут на все педали, чтобы все оставить как было. Другая мера, которая сейчас обсуждается в Калифорнии, сформулирована так: «…создать проблемы для людей, совершающих регулярные поездки по городу на собственном автомобиле». Видите, как интересно сформулировано! Уже создать проблему для тех, кто имеет собственный автомобиль! Предполагается, что будет запрещено, даже на короткое время, оставлять машины на центральных улицах города, а также запрещено строить новые коммерческие гаражи и площадки для временной стоянки автомобилей. Эта мера тоже не всем понравится, и а первую очередь компаниям по строительству и эксплуатации гаражей, которые сейчас принимают все усилия, чтобы провалить проект.
Подсчитано, что Лос-Анджелес мог бы в буквальном смысле этого слова вздохнуть с облегчением, если бы удалось сократить количество автомобилей в центральных районах города на 80 процентов. Но ведь для того, чтобы не нарушилась в этом случае жизнь города, нужен общественный транспорт, а его практически в Лос-Анджелесе не осталось. Последний троллейбус был отправлен на свалку еще десять лет назад. 57 процентов опрошенных жителей города говорят: «Я охотно оставлю свой автомобиль дома и поеду на работу автобусом, но автобус-то где?»
Нет, не случайно мэры американских городов с таким прилежанием изучают опыт работы общественного транспорта в Москве, Ленинграде, Киеве. Многие американцы, с которыми мы встречались в дни путешествия по Америке, говорили: «Мы знаем: скоро и в вашей стране будет много автомобилей. Не повторяйте наших ошибок! Заранее думайте над проблемами, неизбежно идущими следом за автомобилем».
В Америке специалисты лихорадочно ищут сейчас возможность построить автомобиль с «чистым двигателем». Существует много проектов: паровой автомобиль, электрический, с водородным мотором. Однако у каждого из проектов свои недостатки. Решение властей: «Уже в 1975 году запретить выпуск автомобилей с бензиновым мотором и перейти но „чистый двигатель“ оказалось поспешным. Энергетический кризис заставил повсюду утроить усилия в поисках нового вида горючего и новых двигателей. Однако искушенные люди говорят: те, кто торгует бензином, не спешат к переменам. Для них смог в Лос-Анджелесе – это 8 миллионов галлонов бензина, помноженные на 60 центов (средняя цена галлона бензина на заправочных станциях США), что дает 4800 тысяч долларов в сутки.
Такова причудливая судьба автомобиля в Америке, где из блага он превратился во зло. Такова диалектика общества, где прогресс в конце концов оборачивается против простого человека. Парни в Калифорнии, устроившие автомобилю показательные похороны, поняли это.
Великие озера
Вон они… Один из нас снимает ботинки и, закатав штаны, идет в воду. Все просто и буднично. Вдалеке дымит пароходик. На берегу помятый, брошенный кем-то автомобиль. Женщина с двумя ребятишками удит рыбу…
Об этих больших озерах мы знаем с детства. Их почему-то легко было запомнить. С музыкальной легкостью запоминались на школьных уроках Японские острова: Хондо, Хоккайдо, Сикоку, Кюсю. И эти озера: Гурон, Мичиган, Эри, Онтарио, Верхнее.
Названия озер – это названия племен индейцев, живших в этих местах: гурон, мичиган, эри, онтарио. Озеро Верхнее называлось индейцами Гитчи-Гюмо. Все пять озер (а вернее, шесть с маленьким Сен-Клер) прихотью природы собраны в одном месте. Все они связаны. Попав в одно, можно пройти кораблем уже все. Триста пятьдесят лет назад европейцы, впервые узнав эти воды, приняли их за моря. Люди были уверены: «Если плыть все время на запад, путь приведет в Китай».
Великие озера… Озеро Верхнее по размерам уступает лишь Каспию. Меньшее из пяти, Онтарио, больше самого крупного в Европе Ладожского озера. «Третий океан» – так зовут озера американцы. А слово «Великие» означает не только размеры, но и величие, красоту, значение этих вод в жизни людей.
До прихода на материк европейцев Америка была без дорог. По континенту шли только тропы индейцев. Озера стали надежным путем, связавшим многие земли. Лес, хлеб, железо, мясо, рыбу, меха перевозили водою. Позже, когда к Великой водной системе подключили и Миссисипи и когда в обход Ниагарского водопада прорыли канал, водный путь пронизал всю Америку – от канадского Монреаля до Нового Орлеана.
На берегах озер (их общая протяженность 13 тысяч километров) густо замешена жизнь. 30 миллионов людей валят тут лес, ловят рыбу сеют хлеб, собирают овощи, яблоки, виноград, добывают руду, перегоняют нефть на бензин, варят сталь, сыры, пиво, изготовляют бумагу, печатают книги, выделывают кожи. Тут самый крупный в мире химический комбинат и самое крупное в мире производство автомобилей. В Чикаго (на Мичигане) и в Порт-Артур (на озере Верхнем), стоящие за тысячу километров от побережья материка, заходят океанские суда, груженные в Сиднее, в Гамбурге, в Сингапуре (а теперь и в портах СССР). 40 процентов дохода сельского хозяйства, добывающей и обрабатывающей промышленности Америка получает в бассейне Великих озер. (У Канады на берегах Онтарио, Эри, Гурона и озера Верхнего сосредоточено 80 процентов всей промышленности!)
Сбегая в океан, озерная вода крутит турбины электростанций. А в последние годы HO – вода сама по себе – стала ценнейшим из земных минералов. Тут в озерах сосредоточен самый большой запас пресной воды планеты.
«Сердце Америки», «символ наших просторов», «голубые глаза материка», «пятое чудо», «третий океан»… Наверное, есть и еще много образов для этой единственной в своем роде водной системы. Но сильнее всего звучат два слова: Великие озера.
Мы видели три из Великих озер. Онтарио видели издали со скалы. Вода лежала зеркальная, побеленная дымкой. Позже, двигаясь к западу, обогнули длинный язык Мичигана. Километров триста дорога летела вдоль берега. В машину справа мокрым жгутом врывался озерный ветер. Вода была рядом. Но мы не видели узера. Дубовый и буковый лес, а потом фабричные трубы и разных расцветок дымы сопровождали дорогу. И только возле Чикаго сверкнули густо-синие волны, и сверху открылась даль, рождавшая ветер.
С Эри мы познакомились ближе. Мы подъезжали к нему в городке Эри, возле Кливленда и Толидо, а также в нескольких безымянных местах, где были съезды на берег. Мы побывали в дачных поселках, на заброшенных пляжах с надписью «Не купаться. Вода загрязнена». А в порту Клинтон рискнули покинуть берег. Мы погрузили автомобиль на паром с названием «Янки Клиппер» и заняли место на палубе. Паром ходил между Большой землей и ближайшим островом Путинбей. Большой американский путеводитель отводил острову несколько слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53