В эти годы он пишет: «Я достиг на востоке Америки славы и богатства. Но зов Дикого Запада по-прежнему волновал мое сердце». Работа, беседы возле огня, созерцанье холмов – вот его ценности этих лет. И последняя фотография: усы обвисли, пиджак мешковат. Кажется, он недовольно глядит на фотографа – в старости люди не любят сниматься. В этот год он сказал: «Оставьте этим холмам…»
Пока гости ходили по дому, нынешние его жильцы накрыли торжественный стол. Поводов сесть за него более чем достаточно: день рождения хозяйки, первый день пребывания Шерри в семье, ну и гости тоже со счетов не сброшены. Стол – тот же самый, за которым друзей принимал Сетон-Томпсон.
– Он сидел всегда тут… – Ди поставила лишний прибор, пододвинула кресло. И получилось так, что бывший хозяин дома как бы тоже присутствует…
Опустим подробности застольного разговора. Скажем только: хорошо было и гостям и хозяевам. Ребятишки, забыв про еду, листали дареную книжку, крутили пластинку с голосами «московских птиц».
– Читают деда?
Отец и мать засмеялись.
– Нет пророков в своем отечестве. Один еще маловат, другой с ума сходит по баскетболу…
Все вместе вышли к порогу дома. В сухих будяках за домом гремели кузнечики. Солнце медленно остывало и готово было проститься с деревней. На холмах появились глубокие тени.
– Там пролетал самолет?
– Да, как раз над вершиной…
Взрослые помолчали Старший из ребятишек, вежливо извинившись, убежал, держа под мышками два мяча. Джулия, Шерри и Майк играли с собакой.
В сумерках мы попрощались. Так прошел день в деревне знакомого с детства американца.
Находка Колумба
Девственная земля
Забавно представить: на Земле нет Америки. Европа, Африка, Азия… Америки нет. Расцвел и пришел к упадку великий Рим. Сменилось много династий в Китае. В Индии успели состариться величавые храмы. Городу Москве шел 345-й год. Позади Куликовская и Грюнвальдская битвы. Афанасий Никитин успел сходить в Индию и вернуться в родную Тверь… Америки не было! Никто не знал, что она есть.
Возможно, плавали к этой земле норманцы, возможно, достигали ее, как считает Тур Хейердал, плетеные лодки арабов. Но все же с Колумбом связана эта находка. Именно так: находка. Колумб, однако, не знал, чту он нашел. Моряк был уверен, что с запада подобрался к желанной Индии. Он вернулся в Европу с этой счастливой вестью, еще три раза плавал на Запад и умер уверенный: Индия!
Первым смекнул о находке моряк-торговец Америго Веспуччи: «Не Азия, а неизвестная обширная суша…» «Земля Америго» – назвали сушу картографы (1506 год). «Америка» – стали называть позже. Из всех находок, когда-либо сделанных на Земле человеком, большей находки, чем эта, не было и, конечно, не будет. Последствия ее огромны. И потому-то так любопытно представить себе тот день, 12 октября 1492 года. К сожалению, даже крупинку новых подробностей найти сейчас невозможно. Припомним хрестоматийное…
Это был семидесятый день плавания. Еще бы недельку безбрежной воды, и дата открытия Нового Света, возможно, была бы отсрочена. Команды трех каравелл («Ниньи», «Пинты» и «Санта-Марии») находились на грани бунта: «Назад, домой!» Океан тех времен был для людей нынешним космосом. К тому же Колумб не имел возможности набрать экипажи по законам «психологической совместимости» – искать на западе Азию согласились лишь уголовники. Для упрямого адмирала, наверное, приглядели уже веревку, но появились признаки суши: «выловили веточку с мелкими ягодами, подняли на борт как будто обструганную палочку…» Но главное – птицы! Была осень. Огромные караваны птиц летели курсом на юго-запад. Несомненно, они летели к земле. Колумб доверился птицам и резко изменил курс.
Известно имя матроса (некий Родриго де Триана с «Пинты»), который нес вахту на головном в тот день корабле и первый закричал: «Tierra!» (Земля!) Бухнула главная пушка «Пинты». Шлепнулось в воду каменное ядро. Открытие Америки состоялось.
Колумб не мог иметь представления о размерах находки и ценностях, в ней заключенных. Прибрежная кромка нынешней Кубы и соседнего с ней Гаити – это все, что увидел Колумб в первое плавание. Среди погруженных на борт «сувениров Индии» было несколько краснокожих людей. Их назвали индейцами (и до сих пор другого названия аборигенам Америки не придумано). Погрузили на корабли также невиданных в Европе птиц и растения: маис, картофель, табак. Кажется, больше всего открывателей поразила эта штука – табак, и странный способ его потребления. «Они (индейцы) растирают это растение в порошок и закладывают его в одно из отверстий полого рожка. Сверху кладут горящий уголек, а с другого конца всасывают в себя дым до тех пор, пока он не заполнит все внутренности и не начнет валить изо рта и ноздрей, словно из каминной трубы». Запись сделана позже, но можно думать, матросы Колумба не преминули отведать индейского дыма – пьющие европейцы вернулись домой еще и курящими.
Однако не запах табачного дыма и не запах леченой картошки раздразнил европейцев. Моряки привезли хорошо известный желтый металл. И надо ли удивляться возбуждению немолодой уже в то время Европы. Морская дорога на запад сулила богатства. По следам Колумба ветер понес жаждущих славы, богатства и приключений…
Однако, говоря строго, открыл Америку не Колумб, не скандинавы, не моряки на папирусных кораблях. На землю впервые ступили пришельцы из Азии, люди-охотники. Это и было открытием материка. Эволюция жизни «своего человека» в Америке не создала – «обезьяны-родоначальницы» тут не было. Первые люди появились после ухода великого ледника (20 тысяч лет до Колумба). Можно вообразить, как постепенно вслед за зверем двигались к северу по Сибири охотники. Узкий пролив, разделяющий Азию и Аляску, не был препятствием к расселению. К тому же материки, возможно, имели «сцепление». Растекаясь на юг и на юго-восток, во всю ширь нынешних Канады и Соединенных Штатов, переселенцы оседали и двигались дальше. Минули многие тысячи лет, пока заселился весь континент.
Что же было на этих обширных землях в час, когда пушка «Пинты» возвестила о прибытии «бледнолицых»? В Южной Америке к этому времени сложились величайшие цивилизации индейцев: инков, майя, ацтеков. Тут были города, храмы, процветали искусства и земледелие. Этот дом, полный гармонии и спокойствия, был мгновенно разграблен пришельцами из Европы, и не просто разграблен, а разрушен до основания. Культура, накопленная веками, рухнула, как падает под топором зеленое дерево. Сегодня мы можем любоваться лишь грудами камня на цветных фотографиях, гадать о назначении астрономических устройств, занимавших огромные площади, пытаться вникнуть в секреты умелого земледелия и осуждать варварство, сошедшее сюда с кораблей.
То были горстки людей. Но появление их в Америке можно сравнить лишь с фантастической высадкой на Земле наших дней каких-нибудь сверхэлектронных, неуязвимых, алчных и уверенных в себе «марсиан». Человека-пришельца и его лошадь индейцы принимали за единое существо. Неуязвимые латы, мушкеты, метавшие гром, жестокость – все это было для инков и майя «инопланетным» и непонятным.
Непонятной была и алчная жажда золота. «Берите все, только не троньте детей» – так говорят грабителю, среди ночи проникшему в дом. Именно так держались ацтеки, инки и майя. Испанские конкистадоры брали все, что казалось им ценным, но не отказывали себе и в удовольствии убивать, жечь, разрушать. Кортес, известный нам со школьных уроков, был не единственный предводитель, чинивший разбой. Вот еще одно имя: Эрнандо де Сото. Из Перу он вернулся в Испанию богачом – «даже члены королевской семьи снисходили до того, чтобы занимать у него деньги». Но богатый хочет быть еще больше богатым. Полагая, что северней от разграбленных Мексики и Перу лежат еще не открытые «золотые империи», Сото вторично вернулся в Америку. 600 солдат, 230 лошадей, свора собак (которым будут бросать на растерзание строптивых) и стадо свиней – таков был груз кораблей. Портрет предводителя экспедиции дает представление о том, какие следы оставляли после себя 600 солдат его экспедиции. «Превеликий любитель поохотиться на индейцев… Одного он заживо сжег на костре в присутствии его соплеменников за то, что мужественный и верный своему долгу краснокожий не пожелал указать потаенное место, где скрывался вождь племени. Сото рассчитывал: остальные индейцы, напуганные столь страшным зрелищем, выдадут своего вождя. А когда и эти остались непреклонными, он сжег и их. Он забавлялся также и тем, что за малейшую провинность отрубал у краснокожих руки и отрезал носы… Сото, правда, был ничем не хуже остальных конкистадоров, которые могли при случае устроить состязание по рубке индейских голов с одной лишь целью – проверить, чей меч острее и кто искуснее им владеет». Все это делалось с благословения священников, католических миссионеров, приплывших обращать дикарей в христианство. «Золото! Где золото?» Эти слова испанского языка, наверное, помнили многие поколения многих племен. «Золото там!» – говорили перепуганные вожди, указывая на север. Они отдавали пришельцам все: пищу, одежду, жен, дочерей – лишь бы скорее ушли.
Прослеживая по нынешней карте путь экспедиции Сото, видишь, что люди шли богатейшими землями. Но ни красот, ни щедрости здешней природы они не заметили. Озера и реки были только препятствием, пространства – помехой на пути к призрачной цели. Золото, золото!..
Половина людей и сам Сото сгинули в дебрях первобытной земли. Остатки измученной и обреченной экспедиции, построив «флот» («якоря изготовили, расплавив шпоры и стремена»), спустились по Миссисипи туда, откуда пошли. Ни единой крупинки золота найдено не было. Подлинное золото – земля и все, что на ней зеленело, плескалось и пело, – в те годы ценностью не считали.
Земли, означенные ныне границами США и Канады, пребывали в те годы в райской дремоте. Дымки вигвамов, свист птичьих крыльев, плеск рыбы в водах, топот тысячных стад зверей, молчание великих пустынь и гор… Выстрела пушки Колумба эти земли не слышали. На огромных пространствах жили десятки разных племен индейцев: ирокезы, навахи, пуэбло, гуроны, оттава, сиу, чироки, эри, айова, аппалачи, небраска, дакоты… Каждое племя на свой лад приспособлено было к щедрой земле. Были индейцы-кочевники, для которых охота на диких бизонов была единственным способом прокормиться. Были лесные индейцы, промышлявшие лося, оленей, бобров. Речных и озерных индейцев кормила вода. В южных районах жили оседлые племена, собиравшие урожаи маиса, картофеля, табака, кукурузы, гороха, тыквы, бобов, огурцов, слив. На юго-западе жили индейцы, которым пришлись по душе горячие земли пустынь. Все это были дети земли с языческими богами охоты, дождя, кукурузы, с поверьями, шаманами и, конечно, с прекрасным знанием природы, ибо от ее обилия и капризов зависела жизнь людей. Говоря нынешним языком биологии, каждое племя на этой земле занимало свою «экологическую нишу (Так ласточки ищут свою добычу в воздухе, белка и дятел – на дереве, бобры живут у воды, а бизоны пасутся в степях.)
Индейцы не знали еще колеса и железа. Тут не было вьючных животных. (Поклажу в кочевьях несли на себе или заставляли собак тянуть ее волоком.) Земля не знала дорог. Людей соединяли лишь тропы, озерные воды и реки. Но был тут мудрый и освященный веками уклад отношений между людьми, своя культура жизни, выше всего в которой ценилось умение ладить с природой, понимать ее тайны, не разрушать без нужды. И земля платила им благодарностью. «Поселите индейца в бескрайнем глухом лесу, дайте ему лишь нож и томагавк, то есть маленький топорик, и вы можете не сомневаться в том, что он будет всегда сыт, даже там, где волк подохнет с голоду», – писал один из белых поселенцев. Жизнь в единении с природой была примитивной, но размеренной, несуетной, мудрой и поэтичной. Мальчишки белых людей, взятые в плен индейцами, с явной неохотой возвращались в родительский дом – лесная жизнь покоряла их.
Разумеется, жизнь индейцев не была безбрежной идиллией. Были в ней голодные зимы, были междоусобные стычки. «Тропа войны», снимание скальпов с врагов – это реальности.
Великие вожди (Гайавата – один из них) поняли все же преимущество дружелюбия. В районе Великих озер постепенно сложился мирный союз пяти великих племен. Историки считают: индейцам Северной Америки «не хватило нескольких веков», чтобы сложилась цивилизация, способная противостоять натиску чужеземцев и не быть стертой с лица земли.
Послеколумбовский «белый десант» на пространствах от Флориды до холодных заливов Канады высаживался не тотчас, не в два-три года. Сначала приходили разведчики. Ощупью, страшась мелководий и невидимых скал, деревянные каравеллы (20 метров всего длина!) искали удобные бухты. Уже не только испанцы, но также и англичане, французы, голландцы спешили к новой земле. И все вели себя одинаково – искали легкой добычи.
На восточном побережье золота не нашлось, но было нечто почти равноценное – бобровые шкурки. Меха стали главным товаром, приходившим из Нового Света в Европу. И это золото поначалу не надо было где-то искать. Оно само текло к кораблям. Индеец, променявший пару бобровых шкурок на ножик и зеркальце, считал бледнолицего чудаком, мало что смыслившим в жизненных ценностях. Торговля была временами такой азартной, что индейцы, променяв принесенные шкурки, «меняли одежду с плеча и уходили с прибрежной ярмарки совершенно голыми».
Дружелюбие и доверчивость преобладали при первых встречах. К белым гостям выходили с обрядом гостеприимства: танцевали, играли на тростниковых флейтах. Угощения тоже были обильными – «вождь прислал… 2000 носильщиков с грузом кроликов, куропаток, маисовых лепешек и жареной индюшатины». Однако скоро аборигены земли поняли, что за народ пришельцы. Обман, вероломство, жадность, грабеж, убийства за связку бобровых шкурок. Индейцы продолжали торговлю, но уже с поправкой на характер партнеров. Подданный французского короля Верраццано в 1524 году записал: «Местные жители предпочитают держаться поодаль. В деревню пустить нас явно не пожелали. Торговать согласились, но сами при этом неизменно располагались на вершине утеса, откуда на веревках спускали товары в корабельные шлюпки, то и дело предупреждая криком, чтобы лодки не подходили слишком близко. В обмен не принимали ничего, кроме ножей и рыболовных крючков… Окончив торговлю, краснокожие принимались жестами выражать свое презрение и делали это с бесстыдством…»
Однако и сто лет спустя после этого замечания «торговля железом» давала возможность до отказа наполнить трюмы бобровыми шкурками. Индейцы к этому времени уже стали, кажется, понимать, что гости из дома хозяев вовсе не собираются уходить. Чужеземцы явились в страну, чтобы остаться в ней навсегда. Вот тут дело дошло и до скальпов. И хотя плацдарм «десанта белых» был в это время ничтожным – всего лишь какие-то точки на побережье в тысячи километров, – единого фронта против вторжения не было. Индейцами битва была проиграна еще в ту минуту, когда матрос Колумба Родриго закричал: «Tierra!»
Плацдарм на берегу, обращенном к Европе, неумолимо стал расширяться. И там, где белый человек поселялся, индейцы были помехой. Их убивали, прогоняли, теснили. Иногда земля у индейцев «покупалась вполне благородно». Остров Манхаттан (нынешний центр Нью-Йорка) куплен голландцами «за безделушки стоимостью в 24 доллара». Практиковалась покупка земель по принципу «на ходу». Добродушные хозяева, ощущая за спиной еще не тронутый материк, соглашались на такую продажу, получая за землю все те же ножи, зеркальца, ружья, одеяла и лошадей. Белый получал столько земли, сколько в состоянии был пройти пешком непрерывно в продолжение «дня, ночи и еще дня». Но даже этот открытый обман умножался обманом. Покупатель заранее намечал тропы сквозь заросли и для ходьбы нанимал специального «марафонца». Даже очень выносливые индейцы (а они-то умели ходить!), контролируя куплю-продажу, не поспевали за нанятым ходоком. В результате земля, которую белые получали, была намного больше угодий, которые им собирались продать.
Позже индейцев попросту прогоняли с земель, переселяли в места, до которых очередь освоения еще не дошла. Важные персоны белых (в том числе президенты) заключали «земельные договора», сидели с краснокожими вождями у ритуальных костров, посасывали «трубку мира» и истребляли в конце концов индейцев всеми возможными средствами. «Убивайте бизонов. Краснокожим нечего будет есть, и они вымрут». Это инструкция белого генерала. (И это было убийственно верное средство!) Убивали индейцев также картечью и оспой, продавая им зараженные одеяла. Остатки их гнали на запад, гнали по мере захвата все новых и новых земель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Пока гости ходили по дому, нынешние его жильцы накрыли торжественный стол. Поводов сесть за него более чем достаточно: день рождения хозяйки, первый день пребывания Шерри в семье, ну и гости тоже со счетов не сброшены. Стол – тот же самый, за которым друзей принимал Сетон-Томпсон.
– Он сидел всегда тут… – Ди поставила лишний прибор, пододвинула кресло. И получилось так, что бывший хозяин дома как бы тоже присутствует…
Опустим подробности застольного разговора. Скажем только: хорошо было и гостям и хозяевам. Ребятишки, забыв про еду, листали дареную книжку, крутили пластинку с голосами «московских птиц».
– Читают деда?
Отец и мать засмеялись.
– Нет пророков в своем отечестве. Один еще маловат, другой с ума сходит по баскетболу…
Все вместе вышли к порогу дома. В сухих будяках за домом гремели кузнечики. Солнце медленно остывало и готово было проститься с деревней. На холмах появились глубокие тени.
– Там пролетал самолет?
– Да, как раз над вершиной…
Взрослые помолчали Старший из ребятишек, вежливо извинившись, убежал, держа под мышками два мяча. Джулия, Шерри и Майк играли с собакой.
В сумерках мы попрощались. Так прошел день в деревне знакомого с детства американца.
Находка Колумба
Девственная земля
Забавно представить: на Земле нет Америки. Европа, Африка, Азия… Америки нет. Расцвел и пришел к упадку великий Рим. Сменилось много династий в Китае. В Индии успели состариться величавые храмы. Городу Москве шел 345-й год. Позади Куликовская и Грюнвальдская битвы. Афанасий Никитин успел сходить в Индию и вернуться в родную Тверь… Америки не было! Никто не знал, что она есть.
Возможно, плавали к этой земле норманцы, возможно, достигали ее, как считает Тур Хейердал, плетеные лодки арабов. Но все же с Колумбом связана эта находка. Именно так: находка. Колумб, однако, не знал, чту он нашел. Моряк был уверен, что с запада подобрался к желанной Индии. Он вернулся в Европу с этой счастливой вестью, еще три раза плавал на Запад и умер уверенный: Индия!
Первым смекнул о находке моряк-торговец Америго Веспуччи: «Не Азия, а неизвестная обширная суша…» «Земля Америго» – назвали сушу картографы (1506 год). «Америка» – стали называть позже. Из всех находок, когда-либо сделанных на Земле человеком, большей находки, чем эта, не было и, конечно, не будет. Последствия ее огромны. И потому-то так любопытно представить себе тот день, 12 октября 1492 года. К сожалению, даже крупинку новых подробностей найти сейчас невозможно. Припомним хрестоматийное…
Это был семидесятый день плавания. Еще бы недельку безбрежной воды, и дата открытия Нового Света, возможно, была бы отсрочена. Команды трех каравелл («Ниньи», «Пинты» и «Санта-Марии») находились на грани бунта: «Назад, домой!» Океан тех времен был для людей нынешним космосом. К тому же Колумб не имел возможности набрать экипажи по законам «психологической совместимости» – искать на западе Азию согласились лишь уголовники. Для упрямого адмирала, наверное, приглядели уже веревку, но появились признаки суши: «выловили веточку с мелкими ягодами, подняли на борт как будто обструганную палочку…» Но главное – птицы! Была осень. Огромные караваны птиц летели курсом на юго-запад. Несомненно, они летели к земле. Колумб доверился птицам и резко изменил курс.
Известно имя матроса (некий Родриго де Триана с «Пинты»), который нес вахту на головном в тот день корабле и первый закричал: «Tierra!» (Земля!) Бухнула главная пушка «Пинты». Шлепнулось в воду каменное ядро. Открытие Америки состоялось.
Колумб не мог иметь представления о размерах находки и ценностях, в ней заключенных. Прибрежная кромка нынешней Кубы и соседнего с ней Гаити – это все, что увидел Колумб в первое плавание. Среди погруженных на борт «сувениров Индии» было несколько краснокожих людей. Их назвали индейцами (и до сих пор другого названия аборигенам Америки не придумано). Погрузили на корабли также невиданных в Европе птиц и растения: маис, картофель, табак. Кажется, больше всего открывателей поразила эта штука – табак, и странный способ его потребления. «Они (индейцы) растирают это растение в порошок и закладывают его в одно из отверстий полого рожка. Сверху кладут горящий уголек, а с другого конца всасывают в себя дым до тех пор, пока он не заполнит все внутренности и не начнет валить изо рта и ноздрей, словно из каминной трубы». Запись сделана позже, но можно думать, матросы Колумба не преминули отведать индейского дыма – пьющие европейцы вернулись домой еще и курящими.
Однако не запах табачного дыма и не запах леченой картошки раздразнил европейцев. Моряки привезли хорошо известный желтый металл. И надо ли удивляться возбуждению немолодой уже в то время Европы. Морская дорога на запад сулила богатства. По следам Колумба ветер понес жаждущих славы, богатства и приключений…
Однако, говоря строго, открыл Америку не Колумб, не скандинавы, не моряки на папирусных кораблях. На землю впервые ступили пришельцы из Азии, люди-охотники. Это и было открытием материка. Эволюция жизни «своего человека» в Америке не создала – «обезьяны-родоначальницы» тут не было. Первые люди появились после ухода великого ледника (20 тысяч лет до Колумба). Можно вообразить, как постепенно вслед за зверем двигались к северу по Сибири охотники. Узкий пролив, разделяющий Азию и Аляску, не был препятствием к расселению. К тому же материки, возможно, имели «сцепление». Растекаясь на юг и на юго-восток, во всю ширь нынешних Канады и Соединенных Штатов, переселенцы оседали и двигались дальше. Минули многие тысячи лет, пока заселился весь континент.
Что же было на этих обширных землях в час, когда пушка «Пинты» возвестила о прибытии «бледнолицых»? В Южной Америке к этому времени сложились величайшие цивилизации индейцев: инков, майя, ацтеков. Тут были города, храмы, процветали искусства и земледелие. Этот дом, полный гармонии и спокойствия, был мгновенно разграблен пришельцами из Европы, и не просто разграблен, а разрушен до основания. Культура, накопленная веками, рухнула, как падает под топором зеленое дерево. Сегодня мы можем любоваться лишь грудами камня на цветных фотографиях, гадать о назначении астрономических устройств, занимавших огромные площади, пытаться вникнуть в секреты умелого земледелия и осуждать варварство, сошедшее сюда с кораблей.
То были горстки людей. Но появление их в Америке можно сравнить лишь с фантастической высадкой на Земле наших дней каких-нибудь сверхэлектронных, неуязвимых, алчных и уверенных в себе «марсиан». Человека-пришельца и его лошадь индейцы принимали за единое существо. Неуязвимые латы, мушкеты, метавшие гром, жестокость – все это было для инков и майя «инопланетным» и непонятным.
Непонятной была и алчная жажда золота. «Берите все, только не троньте детей» – так говорят грабителю, среди ночи проникшему в дом. Именно так держались ацтеки, инки и майя. Испанские конкистадоры брали все, что казалось им ценным, но не отказывали себе и в удовольствии убивать, жечь, разрушать. Кортес, известный нам со школьных уроков, был не единственный предводитель, чинивший разбой. Вот еще одно имя: Эрнандо де Сото. Из Перу он вернулся в Испанию богачом – «даже члены королевской семьи снисходили до того, чтобы занимать у него деньги». Но богатый хочет быть еще больше богатым. Полагая, что северней от разграбленных Мексики и Перу лежат еще не открытые «золотые империи», Сото вторично вернулся в Америку. 600 солдат, 230 лошадей, свора собак (которым будут бросать на растерзание строптивых) и стадо свиней – таков был груз кораблей. Портрет предводителя экспедиции дает представление о том, какие следы оставляли после себя 600 солдат его экспедиции. «Превеликий любитель поохотиться на индейцев… Одного он заживо сжег на костре в присутствии его соплеменников за то, что мужественный и верный своему долгу краснокожий не пожелал указать потаенное место, где скрывался вождь племени. Сото рассчитывал: остальные индейцы, напуганные столь страшным зрелищем, выдадут своего вождя. А когда и эти остались непреклонными, он сжег и их. Он забавлялся также и тем, что за малейшую провинность отрубал у краснокожих руки и отрезал носы… Сото, правда, был ничем не хуже остальных конкистадоров, которые могли при случае устроить состязание по рубке индейских голов с одной лишь целью – проверить, чей меч острее и кто искуснее им владеет». Все это делалось с благословения священников, католических миссионеров, приплывших обращать дикарей в христианство. «Золото! Где золото?» Эти слова испанского языка, наверное, помнили многие поколения многих племен. «Золото там!» – говорили перепуганные вожди, указывая на север. Они отдавали пришельцам все: пищу, одежду, жен, дочерей – лишь бы скорее ушли.
Прослеживая по нынешней карте путь экспедиции Сото, видишь, что люди шли богатейшими землями. Но ни красот, ни щедрости здешней природы они не заметили. Озера и реки были только препятствием, пространства – помехой на пути к призрачной цели. Золото, золото!..
Половина людей и сам Сото сгинули в дебрях первобытной земли. Остатки измученной и обреченной экспедиции, построив «флот» («якоря изготовили, расплавив шпоры и стремена»), спустились по Миссисипи туда, откуда пошли. Ни единой крупинки золота найдено не было. Подлинное золото – земля и все, что на ней зеленело, плескалось и пело, – в те годы ценностью не считали.
Земли, означенные ныне границами США и Канады, пребывали в те годы в райской дремоте. Дымки вигвамов, свист птичьих крыльев, плеск рыбы в водах, топот тысячных стад зверей, молчание великих пустынь и гор… Выстрела пушки Колумба эти земли не слышали. На огромных пространствах жили десятки разных племен индейцев: ирокезы, навахи, пуэбло, гуроны, оттава, сиу, чироки, эри, айова, аппалачи, небраска, дакоты… Каждое племя на свой лад приспособлено было к щедрой земле. Были индейцы-кочевники, для которых охота на диких бизонов была единственным способом прокормиться. Были лесные индейцы, промышлявшие лося, оленей, бобров. Речных и озерных индейцев кормила вода. В южных районах жили оседлые племена, собиравшие урожаи маиса, картофеля, табака, кукурузы, гороха, тыквы, бобов, огурцов, слив. На юго-западе жили индейцы, которым пришлись по душе горячие земли пустынь. Все это были дети земли с языческими богами охоты, дождя, кукурузы, с поверьями, шаманами и, конечно, с прекрасным знанием природы, ибо от ее обилия и капризов зависела жизнь людей. Говоря нынешним языком биологии, каждое племя на этой земле занимало свою «экологическую нишу (Так ласточки ищут свою добычу в воздухе, белка и дятел – на дереве, бобры живут у воды, а бизоны пасутся в степях.)
Индейцы не знали еще колеса и железа. Тут не было вьючных животных. (Поклажу в кочевьях несли на себе или заставляли собак тянуть ее волоком.) Земля не знала дорог. Людей соединяли лишь тропы, озерные воды и реки. Но был тут мудрый и освященный веками уклад отношений между людьми, своя культура жизни, выше всего в которой ценилось умение ладить с природой, понимать ее тайны, не разрушать без нужды. И земля платила им благодарностью. «Поселите индейца в бескрайнем глухом лесу, дайте ему лишь нож и томагавк, то есть маленький топорик, и вы можете не сомневаться в том, что он будет всегда сыт, даже там, где волк подохнет с голоду», – писал один из белых поселенцев. Жизнь в единении с природой была примитивной, но размеренной, несуетной, мудрой и поэтичной. Мальчишки белых людей, взятые в плен индейцами, с явной неохотой возвращались в родительский дом – лесная жизнь покоряла их.
Разумеется, жизнь индейцев не была безбрежной идиллией. Были в ней голодные зимы, были междоусобные стычки. «Тропа войны», снимание скальпов с врагов – это реальности.
Великие вожди (Гайавата – один из них) поняли все же преимущество дружелюбия. В районе Великих озер постепенно сложился мирный союз пяти великих племен. Историки считают: индейцам Северной Америки «не хватило нескольких веков», чтобы сложилась цивилизация, способная противостоять натиску чужеземцев и не быть стертой с лица земли.
Послеколумбовский «белый десант» на пространствах от Флориды до холодных заливов Канады высаживался не тотчас, не в два-три года. Сначала приходили разведчики. Ощупью, страшась мелководий и невидимых скал, деревянные каравеллы (20 метров всего длина!) искали удобные бухты. Уже не только испанцы, но также и англичане, французы, голландцы спешили к новой земле. И все вели себя одинаково – искали легкой добычи.
На восточном побережье золота не нашлось, но было нечто почти равноценное – бобровые шкурки. Меха стали главным товаром, приходившим из Нового Света в Европу. И это золото поначалу не надо было где-то искать. Оно само текло к кораблям. Индеец, променявший пару бобровых шкурок на ножик и зеркальце, считал бледнолицего чудаком, мало что смыслившим в жизненных ценностях. Торговля была временами такой азартной, что индейцы, променяв принесенные шкурки, «меняли одежду с плеча и уходили с прибрежной ярмарки совершенно голыми».
Дружелюбие и доверчивость преобладали при первых встречах. К белым гостям выходили с обрядом гостеприимства: танцевали, играли на тростниковых флейтах. Угощения тоже были обильными – «вождь прислал… 2000 носильщиков с грузом кроликов, куропаток, маисовых лепешек и жареной индюшатины». Однако скоро аборигены земли поняли, что за народ пришельцы. Обман, вероломство, жадность, грабеж, убийства за связку бобровых шкурок. Индейцы продолжали торговлю, но уже с поправкой на характер партнеров. Подданный французского короля Верраццано в 1524 году записал: «Местные жители предпочитают держаться поодаль. В деревню пустить нас явно не пожелали. Торговать согласились, но сами при этом неизменно располагались на вершине утеса, откуда на веревках спускали товары в корабельные шлюпки, то и дело предупреждая криком, чтобы лодки не подходили слишком близко. В обмен не принимали ничего, кроме ножей и рыболовных крючков… Окончив торговлю, краснокожие принимались жестами выражать свое презрение и делали это с бесстыдством…»
Однако и сто лет спустя после этого замечания «торговля железом» давала возможность до отказа наполнить трюмы бобровыми шкурками. Индейцы к этому времени уже стали, кажется, понимать, что гости из дома хозяев вовсе не собираются уходить. Чужеземцы явились в страну, чтобы остаться в ней навсегда. Вот тут дело дошло и до скальпов. И хотя плацдарм «десанта белых» был в это время ничтожным – всего лишь какие-то точки на побережье в тысячи километров, – единого фронта против вторжения не было. Индейцами битва была проиграна еще в ту минуту, когда матрос Колумба Родриго закричал: «Tierra!»
Плацдарм на берегу, обращенном к Европе, неумолимо стал расширяться. И там, где белый человек поселялся, индейцы были помехой. Их убивали, прогоняли, теснили. Иногда земля у индейцев «покупалась вполне благородно». Остров Манхаттан (нынешний центр Нью-Йорка) куплен голландцами «за безделушки стоимостью в 24 доллара». Практиковалась покупка земель по принципу «на ходу». Добродушные хозяева, ощущая за спиной еще не тронутый материк, соглашались на такую продажу, получая за землю все те же ножи, зеркальца, ружья, одеяла и лошадей. Белый получал столько земли, сколько в состоянии был пройти пешком непрерывно в продолжение «дня, ночи и еще дня». Но даже этот открытый обман умножался обманом. Покупатель заранее намечал тропы сквозь заросли и для ходьбы нанимал специального «марафонца». Даже очень выносливые индейцы (а они-то умели ходить!), контролируя куплю-продажу, не поспевали за нанятым ходоком. В результате земля, которую белые получали, была намного больше угодий, которые им собирались продать.
Позже индейцев попросту прогоняли с земель, переселяли в места, до которых очередь освоения еще не дошла. Важные персоны белых (в том числе президенты) заключали «земельные договора», сидели с краснокожими вождями у ритуальных костров, посасывали «трубку мира» и истребляли в конце концов индейцев всеми возможными средствами. «Убивайте бизонов. Краснокожим нечего будет есть, и они вымрут». Это инструкция белого генерала. (И это было убийственно верное средство!) Убивали индейцев также картечью и оспой, продавая им зараженные одеяла. Остатки их гнали на запад, гнали по мере захвата все новых и новых земель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53