Однако Ньютон относился к нему с симпатией и доверял, как человеку, посвятившему государственной службе столько лет жизни. Ретье был неторопливым, основательным человеком, но сейчас мы сразу почувствовали, что он чем-то сильно встревожен.
– О, сэр! – воскликнул он.– Доктор Ньютон! Мистер Эллис! Случилось нечто ужасное. Убийство, сэр. Отвратительное, ужасное убийство. На Монетном дворе, сэр. Я никогда не видел ничего подобного. Тело, доктор.– Ретье тяжело опустился на стул и сорвал с головы древний парик.– Мертв, совершенно мертв. И ужасно изуродован, но я уверен, что это Даниель Мерсер. Это так страшно, сэр. Кто мог совершить столь чудовищное преступление? Кто, сэр? Неужели человек способен на подобную жестокость.
– Успокойтесь, мистер Ретье, – сказал доктор Ньютон.– И постарайтесь дышать глубоко, чтобы обеспечить доступ кислорода в кровь, сэр.
Старый Ретье кивнул и последовал совету Ньютона. Сделав глубокий вдох, он надел парик, который выглядел как седло на спине свиньи. Собравшись с духом, Ретье объяснил, что тело Даниеля Мерсера найдено на Монетном дворе, у подножия лестницы Салли-Порт.
Ньютон спокойно взял шляпу и плащ и зажег свечу в фонаре.
– Кому еще вы рассказали об этом, мистер Ретье?
– Никому, сэр. После вечерней прогулки по Тауэру я сразу же направился сюда, сэр. В последние годы я плохо сплю. Прогулки перед сном помогают мне успокоиться.
– Тогда помалкивайте, мистер Ретье. Никому не рассказывайте о том, что видели. По крайней мере, пока. Боюсь, эта новость отрицательно скажется на перечеканке. А мы постараемся ничего не сообщать в гарнизон, иначе они обязательно вмешаются. Пойдемте, Эллис. Вставайте, пора заняться делом.
Мы вышли из кабинета и направились в северную часть Монетного двора, словно собирались зайти ко мне домой. Ледяной ветер обжигал нам лица. Между моим садом и флигелем, где Ньютон хранил кое-что из своего лабораторного оборудования, начиналась лестница Салли-Порт, по которой можно было попасть из Монетного двора на стены внутренней округи и к Кирпичной башне, где жил начальник Управления артиллерийского снабжения.
Старый Ретье очень точно все описал. В мерцающем свете фонарей нашим глазам предстало жуткое зрелище – лишь Люцифер мог бы спокойно его созерцать. Даниель Мерсер, точнее, его тело лежало у основания лестницы, как будто он оступился и свалился вниз. Голова была аккуратно отделена от туловища и осталась на одной из нижних ступенек; кто-то выдавил оба глаза и положил на павлинье перо, рядом с флейтой. А на стене были мелом написаны буквы:
ЬЯЮОИЫФОШЙУЮФДПБДЫФИХПГЛЙЭ
В свете фонарей лицо Ньютона сияло, словно было отлито из золота, а глаза горели, точно два самоцвета, и я сразу догадался, что ужасная сцена скорее возбудила его, чем вызвала трепет. Почти сразу же Ньютон пробормотал слово «ртуть», и я понял: павлинье перо и флейта уже не являются для него загадкой.
– Сходите домой и принесите перо и бумагу, – велел он мне.– И еще один фонарь.
Дрожа от страха – ведь убийство было совершено совсем рядом с тем местом, где я жил, – я поспешил выполнить поручение Ньютона. Когда я вернулся, Ньютон попросил меня тщательно переписать буквы со стены, что я и сделал, словно беспорядочный набор букв мог иметь какой-то смысл. Между тем Ньютон поднялся по лестнице наверх и принялся расхаживать между Кирпичной башней и башней Мартина. Закончив копировать надпись на стене, я присоединился к нему. Увидев, что Ньютон опустил фонарь к самой земле, я спросил, что он надеется отыскать.
– Большую лужу крови, – ответил он.– Невозможно отрезать человеку голову и избежать обильного кровотечения. Однако на ступеньках крови нет. И нет никаких следов.– Он выпрямился.– И здесь тоже. Мы спустимся вниз и выйдем на Минт-стрит, чтобы поискать следы крови там.
На улице мы тоже ничего не обнаружили. Однако Ньютон обратил самое пристальное внимание на следы колес на земле.
– Не более получаса назад здесь останавливалась повозка с тяжелым грузом, – отметил он.– А потом уехала.
Я посмотрел на колею, но не увидел ничего заслуживающего внимания.
– Почему вы так решили?
– Полчаса назад прошел сильный дождь, который уничтожил бы все следы. Обратите внимание: входящий след гораздо глубже выходящего, из чего следует, что повозка была с тяжелым грузом, а уехала налегке. Таким образом, можно сделать вывод, что Мерсера убили не здесь, а в другом месте. Скорее всего, его привезли сюда и положили у основания лестницы.
С этими словами он вернулся к телу, поставил возле него фонари и принялся внимательно разглядывать туловище и голову.
Мой взгляд невольно возвращался к глазам несчастного Мерсера и павлиньему перу, на котором они лежали, словно жертвенное подношение.
– Это напоминает историю Аргуса, – робко заметил я, опасаясь насмешек Ньютона.
Однако он повернулся ко мне с ободряющей улыбкой и сказал:
– Пожалуйста, продолжайте.
– Аргус был убит Меркурием, – объяснил я.– По наущению Юпитера. Ведь именно многоглазый Аргус охранял Ио, в которую влюбился Юпитер и которую Юнона превратила в корову.
Ньютон благосклонно кивнул, и я продолжил свою интерпретацию сцены убийства в классическом духе:
– Меркурий играл на флейте, пока Аргус не заснул, и тогда Меркурий его прикончил и похитил Ио. Таким образом, мы находим объяснение флейте, наставник.
– Отлично, – кивнул Ньютон.– А перо?
– Тут я не нахожу никаких объяснений.
– Ничего страшного. Оно связано с алхимией, и для того, кто сам не занимался этой наукой, не может иметь смысла. Знание тайного искусства сродни музыкальному дару. Смерть великана Аргуса есть темная материя, мрак, в то время как argos по-гречески означает «свет» или «белое». Сто его глаз отражены на хвосте птицы Юноны. Так объясняется павлинье перо. Кроме того, павлинье перо – символ дурного глаза, приносящего несчастье.
– Для мистера Мерсера так оно и вышло, – заметил я, хотя и не до конца понял алхимические объяснения Ньютона.
На самом деле меня напугало одно совпадение: вырванные глаза Мерсера заставили меня вспомнить нападение мистера Твистлтона, который пытался выдавить мне глаза вскоре после того, как я поселился в доме смотрителя. Я поделился своими подозрениями с Ньютоном.
– Как же вы не сообразили сказать мне это раньше? – укоризненно произнес он.– Почему убийство мистера Кеннеди не заставило вас вспомнить об опасном безумце?
– Должен признаться, что тогда я о нем не подумал, – ответил я.– По правде говоря, с тех пор мистер Твистлтон казался мне менее безумным, иначе я бы упомянул о нем раньше.
– Есть какие-нибудь еще обстоятельства, о которых вы забыли проинформировать меня? – осведомился Ньютон.– К примеру, человек с окровавленным топором? Или павлин с вырванными из хвоста перьями?
– Да, теперь кое-что приходит мне в голову, – сказал я.– Касательно мистера Твистлтона.
– Такова участь острых умов, – простонал Ньютон.– Они тупятся от соприкосновения с умами других людей.
– Прошу меня простить, сэр, но, когда я ударил мистера Амброуза в «Каменной кухне», он упал на мистера Твистлтона и уронил бумаги на пол. Я припоминаю, что мистер Твистлтон занимался изучением какого-то странного набора букв. Очень похожего на тот, что я переписал со стены. И на тот, что мы видели в письме, найденном в кармане убитого мистера Кеннеди.
– Прекрасно, что вы об этом вспомнили, Эллис, поэтому я прощаю вам прошлые ошибки. Но мы поразмыслим над этим позже.– Поглаживая павлинье перо, Ньютон некоторое время молчал.– Я уже видел где-то перевод этого мифа, – сказал он.– Да, в книге фламандского джентльмена по имени Барент Конберс ван Хелпен. Она называлась «L'Esca– lier des sages», что означает «Лестница мудрости». Замечательное философское сочинение.
– Так вот почему тело помещено возле лестницы? Такова, по их мнению, лестница мудрости?
– Вполне возможно, – кивнул Ньютон.– И все же я подозреваю, что близость к дому смотрителя, в котором теперь живете вы, мой дорогой друг, также имеет существенное значение. В противном случае трудно объяснить, почему Мерсера убили в другом месте и привезли сюда.– С рассеянным видом Ньютон снял соломинку с камзола мертвеца и еще одну с его штанов.– Однако пока это остается тайной.
– Значит, нам грозит опасность?
– Там, где есть тайны, всегда присутствует опасность, – ответил Ньютон.– Даже Бог скрывает свои тайны от мудрых и рассудительных представителей мира сего, и к тому же далеко не каждый способен принять откровения истины. Пойдемте, – приказал Ньютон.
И мы направились в казармы Монетного двора, где Ньютон нашел солдата, которому приказал охранять тело Мерсера. Затем мы зашли в конюшню Монетного двора. Там Ньютон принялся внимательно изучать солому, словно какой-нибудь египетский надсмотрщик, который пытается понять, можно ли делать без нее кирпичи. Наконец Ньютон нашел то, что искал, – небольшой пучок залитой кровью соломы, но тут же заметил, что этого еще недостаточно, чтобы считать конюшню местом убийства.
– Однако это поможет нам понять, как тело доставлено к лестнице, – сказал он.
Он довольно долго изучал солому в конюшне лорда-лейтенанта, но там ему не удалось обнаружить следов крови, и мы направились в кузницу, где содержалась часть лошадей гарнизона.
Мистер Сильвестр, кузнец, был довольно гнусным типом с черными свиными глазками, жестким ртом, хвастливым голосом и совсем не дружелюбными манерами. Он походил на толстого злобного кабана, откормленного на убой. Следуя по пятам за Ньютоном, Сильвестр, еще не знающий об убийстве Мерсера, не выдержал и спросил, что Ньютон здесь делает.
– Неужели не ясно, мистер Сильвестр? – отозвался Ньютон.– Я изучаю качество вашей соломы, что же еще?
– С моей соломой все в порядке, доктор Ньютон. Она сухая. На ней даже нет росы.
– А где вы ее берете? – осведомился Ньютон.
– Каждое утро мы привозим свежую солому из принадлежащего гарнизону амбара на овсяном поле. Я не допущу,
чтобы мои лошади ели всякую дрянь. Хотел бы я посмотреть на человека, который скажет что-нибудь другое.
– Что ж, я увидел все, что хотел, – заявил Ньютон.– Благодарю вас, мистер Сильвестр, вы мне чрезвычайно помогли.
Когда мы вернулись в конюшню Монетного двора, где ранее нашли пучок окровавленной соломы, Ньютон сказал о Сильвестре:
– Какой наглый тип! Всегда готов кому-нибудь нагадить.
Всего на Монетном дворе было двенадцать лошадей. Шесть предназначались для двух прокатных станов, четверка лошадей впрягалась в блок, который приводил в движение простые шестерни, поворачивающие два горизонтальных цилиндра, расположенных на верхнем этаже. Здесь золотые и серебряные бруски проходили между роликами, пока не становились достаточно тонкими для того, чтобы штамповать заготовки для монет. Лошадям приходилось нелегко, но за ними хорошо ухаживали двое конюхов, и одного из них, мистера Адама, Ньютон подробно расспросил о соломе.
– В какое время вам привозят свежую солому из амбара на овсяном поле?
Мистер Адам, который отнесся к Ньютону с большим уважением, сразу же снял шапку, как только доктор к нему обратился. При этом обнажилась лысина с таким количеством оспин, что она вполне могла бы сойти за доску для игры в шашки.
– Ну, сэр, из амбара снабжается гарнизон, а нам привозят солому с Болотных полей. Мы не имеем ничего общего с гарнизоном, словно он принадлежит Франции, а мы Англии. И это не так уж далеко от истины, поскольку в Тауэре нынче полно гугенотов.
– Понятно, – ответил Ньютон.– Когда привозят солому для лошадей?
– Все время, сэр. Ведь лошади здесь самые важные существа: если их вовремя не напоить и не накормить, работа Монетного двора остановится.
– Очень хорошо, – терпеливо проговорил Ньютон.– Но прошу вас, скажите мне, мистер Адам, когда солому доставили в последний раз? И кто ее привез?
– Около шести часов, сэр. Я слышал, как в церкви пробил колокол. А вот кто ее привез, я точно сказать не могу, раньше я его никогда не видел. Впрочем, в этом нет ничего необычного. Сюда постоянно кто-то приезжает, в любое время дня и ночи.
Мы покинули конюшню, не узнав ничего полезного. Но тут, заметив горящую свечу в окне дома управляющего, Ньютон решил спросить у мистера Дефо, не видел ли он чего-нибудь необычного. Когда Ньютон постучал в дверь, ему открыл вовсе не мистер Дефо, а сам мистер Нил; более того, мы разглядели четверых мужчин, которые сидели за обеденным столом, причем все курили трубки, так что в комнате пахло, как на голландском баркасе. Я узнал мистера Дефо, мистера Хука, постоянного научного противника доктора, а также графа Гаэтано и доктора Лава – двух жуликов, пытавшихся обмануть моего наставника фальшивой трансформацией золота.
Мимо промаршировали несколько солдат, которые направлялись в сторону лестницы Салли-Порт – самое время запирать двери конюшни, когда все лошади украдены. Увидев солдат, мистер Нил вышел на улицу.
– Что все это значит, доктор? – спросил он.– Начался пожар?
– Нет, сэр, еще одно убийство, – ответил Ньютон.– Убит гравер. Мистер Мерсер найден мертвым на лестнице Салли-Порт.
– Преступника удалось схватить?
– Пока нет, – ответил Ньютон.– Я постучал в вашу дверь, рассчитывая, что кто-то из вас видел или слышал что-нибудь подозрительное.
Мистер Дефо подошел к двери и покачал головой.
– Мы ничего не слышали.
Доктор посмотрел на мистера Дефо, а потом перевел взгляд на остальных мужчин, которые застыли вокруг стола с выражением жадного интереса, точно псы, учуявшие запах мяса.
– Подумать только: пока мы играли в карты, в нескольких ярдах от нашей двери совершено убийство, – заявил мистер Нил.– Просто невероятно.
– Так и есть, мистер Нил, – сказал Ньютон.– Но мне кажется, я уже разобрался, что к чему. Расследование началось.
Нил покачал головой.
– Едва ли это ускорит перечеканку, – заметил он.– Убийство усложнит работу Монетного двора.
– Да, это меня тоже очень волнует, – кивнул Ньютон.– Вот почему я решил лично возглавить расследование. Не сомневаюсь, что мы очень скоро отыщем преступника.
– Ну, тогда я предоставляю ведение этого дела вам, доктор, и с большой радостью, поскольку мой желудок не выдерживает вида трупов. Спокойной ночи, господин смотритель.
– И вам спокойной ночи, мистер Нил.
Когда мистер Нил закрыл дверь, Ньютон посмотрел на меня и со значением приподнял брови.
– Настоящая банда мошенников, можете не сомневаться.
– Но почему вы не предупредили мистера Нила насчет доктора Лава и графа Гаэтано? – спросил я.
– Сейчас не время, – ответил Ньютон.– Нам нужно срочно собрать кое-какие сведения, чтобы выяснить, что здесь произошло. Кроме того, судя по густоте табачного дыма в комнате, дверь давно не открывалась наружу. Из этого следует, что никто из них не мог привезти сюда тело Мерсера.
Удаляясь от дома мистера Нила, Ньютон обернулся на внешнюю стену, возвышающуюся над домами королевского секретаря, директора Монетного двора и моим собственным, и заметил часового, который медленно ходил вдоль стены.
– Тот, кто стоял на посту в шесть часов, мог видеть, как перед лестницей Салли-Порт остановилась повозка с сеном, – сказал Ньютон.– Мы в это время находились в Белой башне – я помню, что взглянул на часы перед началом наблюдений.
– А почему бы не спросить у него? – спросил я, указывая на часового.
– Потому что в шесть часов здесь был другой, – с поразившей меня уверенностью ответил Ньютон.
– Но он наверняка знает имя человека, которого сменил, – заметил я, поверив своему наставнику на слово.– Давайте спросим у него, прежде чем обо всем узнает лорд Лукас.
– Вы правы, – кивнул Ньютон.– Лорд Лукас будет всячески препятствовать нашему расследованию. Он лишь муха на навозе, считающая себя королевой.
Мы поднялись на внешнюю стену. Порыв холодного ветра тут же сорвал с моей головы шляпу, и мне пришлось за ней побегать – к счастью, я успел ее поймать до того, как она упорхнула в ров.
– Послушайте, – обратился к нам удивленный часовой, – сейчас не самое подходящее время для прогулок, джентльмены. Вам лучше держать шляпы в руках, если вы не хотите сделать щедрый подарок луне.
– Как тебя зовут? – спросил мой наставник.
– Марк, сэр, – медленно произнес часовой, словно не был до конца в этом уверен.– Марк Гилберт.
Вблизи он казался слишком маленьким для солдата и чересчур сутулым, но зорко смотрел по сторонам.
– Дело в том, мистер Гилберт, что этой ночью на Монетном дворе обнаружено тело зверски убитого человека.
Гилберт посмотрел вниз и сплюнул.
– Поэтому мне необходимо опросить всех, кто видел, что здесь происходило в течение ночи.
– Я не заметил ничего необычного, сэр, – ответил Гилберт.– Совсем ничего с того момента, как заступил на пост.
– А когда это произошло?
Гилберт ответил не сразу, сначала он еще раз сплюнул – мне показалось, что таким образом он пытается успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– О, сэр! – воскликнул он.– Доктор Ньютон! Мистер Эллис! Случилось нечто ужасное. Убийство, сэр. Отвратительное, ужасное убийство. На Монетном дворе, сэр. Я никогда не видел ничего подобного. Тело, доктор.– Ретье тяжело опустился на стул и сорвал с головы древний парик.– Мертв, совершенно мертв. И ужасно изуродован, но я уверен, что это Даниель Мерсер. Это так страшно, сэр. Кто мог совершить столь чудовищное преступление? Кто, сэр? Неужели человек способен на подобную жестокость.
– Успокойтесь, мистер Ретье, – сказал доктор Ньютон.– И постарайтесь дышать глубоко, чтобы обеспечить доступ кислорода в кровь, сэр.
Старый Ретье кивнул и последовал совету Ньютона. Сделав глубокий вдох, он надел парик, который выглядел как седло на спине свиньи. Собравшись с духом, Ретье объяснил, что тело Даниеля Мерсера найдено на Монетном дворе, у подножия лестницы Салли-Порт.
Ньютон спокойно взял шляпу и плащ и зажег свечу в фонаре.
– Кому еще вы рассказали об этом, мистер Ретье?
– Никому, сэр. После вечерней прогулки по Тауэру я сразу же направился сюда, сэр. В последние годы я плохо сплю. Прогулки перед сном помогают мне успокоиться.
– Тогда помалкивайте, мистер Ретье. Никому не рассказывайте о том, что видели. По крайней мере, пока. Боюсь, эта новость отрицательно скажется на перечеканке. А мы постараемся ничего не сообщать в гарнизон, иначе они обязательно вмешаются. Пойдемте, Эллис. Вставайте, пора заняться делом.
Мы вышли из кабинета и направились в северную часть Монетного двора, словно собирались зайти ко мне домой. Ледяной ветер обжигал нам лица. Между моим садом и флигелем, где Ньютон хранил кое-что из своего лабораторного оборудования, начиналась лестница Салли-Порт, по которой можно было попасть из Монетного двора на стены внутренней округи и к Кирпичной башне, где жил начальник Управления артиллерийского снабжения.
Старый Ретье очень точно все описал. В мерцающем свете фонарей нашим глазам предстало жуткое зрелище – лишь Люцифер мог бы спокойно его созерцать. Даниель Мерсер, точнее, его тело лежало у основания лестницы, как будто он оступился и свалился вниз. Голова была аккуратно отделена от туловища и осталась на одной из нижних ступенек; кто-то выдавил оба глаза и положил на павлинье перо, рядом с флейтой. А на стене были мелом написаны буквы:
ЬЯЮОИЫФОШЙУЮФДПБДЫФИХПГЛЙЭ
В свете фонарей лицо Ньютона сияло, словно было отлито из золота, а глаза горели, точно два самоцвета, и я сразу догадался, что ужасная сцена скорее возбудила его, чем вызвала трепет. Почти сразу же Ньютон пробормотал слово «ртуть», и я понял: павлинье перо и флейта уже не являются для него загадкой.
– Сходите домой и принесите перо и бумагу, – велел он мне.– И еще один фонарь.
Дрожа от страха – ведь убийство было совершено совсем рядом с тем местом, где я жил, – я поспешил выполнить поручение Ньютона. Когда я вернулся, Ньютон попросил меня тщательно переписать буквы со стены, что я и сделал, словно беспорядочный набор букв мог иметь какой-то смысл. Между тем Ньютон поднялся по лестнице наверх и принялся расхаживать между Кирпичной башней и башней Мартина. Закончив копировать надпись на стене, я присоединился к нему. Увидев, что Ньютон опустил фонарь к самой земле, я спросил, что он надеется отыскать.
– Большую лужу крови, – ответил он.– Невозможно отрезать человеку голову и избежать обильного кровотечения. Однако на ступеньках крови нет. И нет никаких следов.– Он выпрямился.– И здесь тоже. Мы спустимся вниз и выйдем на Минт-стрит, чтобы поискать следы крови там.
На улице мы тоже ничего не обнаружили. Однако Ньютон обратил самое пристальное внимание на следы колес на земле.
– Не более получаса назад здесь останавливалась повозка с тяжелым грузом, – отметил он.– А потом уехала.
Я посмотрел на колею, но не увидел ничего заслуживающего внимания.
– Почему вы так решили?
– Полчаса назад прошел сильный дождь, который уничтожил бы все следы. Обратите внимание: входящий след гораздо глубже выходящего, из чего следует, что повозка была с тяжелым грузом, а уехала налегке. Таким образом, можно сделать вывод, что Мерсера убили не здесь, а в другом месте. Скорее всего, его привезли сюда и положили у основания лестницы.
С этими словами он вернулся к телу, поставил возле него фонари и принялся внимательно разглядывать туловище и голову.
Мой взгляд невольно возвращался к глазам несчастного Мерсера и павлиньему перу, на котором они лежали, словно жертвенное подношение.
– Это напоминает историю Аргуса, – робко заметил я, опасаясь насмешек Ньютона.
Однако он повернулся ко мне с ободряющей улыбкой и сказал:
– Пожалуйста, продолжайте.
– Аргус был убит Меркурием, – объяснил я.– По наущению Юпитера. Ведь именно многоглазый Аргус охранял Ио, в которую влюбился Юпитер и которую Юнона превратила в корову.
Ньютон благосклонно кивнул, и я продолжил свою интерпретацию сцены убийства в классическом духе:
– Меркурий играл на флейте, пока Аргус не заснул, и тогда Меркурий его прикончил и похитил Ио. Таким образом, мы находим объяснение флейте, наставник.
– Отлично, – кивнул Ньютон.– А перо?
– Тут я не нахожу никаких объяснений.
– Ничего страшного. Оно связано с алхимией, и для того, кто сам не занимался этой наукой, не может иметь смысла. Знание тайного искусства сродни музыкальному дару. Смерть великана Аргуса есть темная материя, мрак, в то время как argos по-гречески означает «свет» или «белое». Сто его глаз отражены на хвосте птицы Юноны. Так объясняется павлинье перо. Кроме того, павлинье перо – символ дурного глаза, приносящего несчастье.
– Для мистера Мерсера так оно и вышло, – заметил я, хотя и не до конца понял алхимические объяснения Ньютона.
На самом деле меня напугало одно совпадение: вырванные глаза Мерсера заставили меня вспомнить нападение мистера Твистлтона, который пытался выдавить мне глаза вскоре после того, как я поселился в доме смотрителя. Я поделился своими подозрениями с Ньютоном.
– Как же вы не сообразили сказать мне это раньше? – укоризненно произнес он.– Почему убийство мистера Кеннеди не заставило вас вспомнить об опасном безумце?
– Должен признаться, что тогда я о нем не подумал, – ответил я.– По правде говоря, с тех пор мистер Твистлтон казался мне менее безумным, иначе я бы упомянул о нем раньше.
– Есть какие-нибудь еще обстоятельства, о которых вы забыли проинформировать меня? – осведомился Ньютон.– К примеру, человек с окровавленным топором? Или павлин с вырванными из хвоста перьями?
– Да, теперь кое-что приходит мне в голову, – сказал я.– Касательно мистера Твистлтона.
– Такова участь острых умов, – простонал Ньютон.– Они тупятся от соприкосновения с умами других людей.
– Прошу меня простить, сэр, но, когда я ударил мистера Амброуза в «Каменной кухне», он упал на мистера Твистлтона и уронил бумаги на пол. Я припоминаю, что мистер Твистлтон занимался изучением какого-то странного набора букв. Очень похожего на тот, что я переписал со стены. И на тот, что мы видели в письме, найденном в кармане убитого мистера Кеннеди.
– Прекрасно, что вы об этом вспомнили, Эллис, поэтому я прощаю вам прошлые ошибки. Но мы поразмыслим над этим позже.– Поглаживая павлинье перо, Ньютон некоторое время молчал.– Я уже видел где-то перевод этого мифа, – сказал он.– Да, в книге фламандского джентльмена по имени Барент Конберс ван Хелпен. Она называлась «L'Esca– lier des sages», что означает «Лестница мудрости». Замечательное философское сочинение.
– Так вот почему тело помещено возле лестницы? Такова, по их мнению, лестница мудрости?
– Вполне возможно, – кивнул Ньютон.– И все же я подозреваю, что близость к дому смотрителя, в котором теперь живете вы, мой дорогой друг, также имеет существенное значение. В противном случае трудно объяснить, почему Мерсера убили в другом месте и привезли сюда.– С рассеянным видом Ньютон снял соломинку с камзола мертвеца и еще одну с его штанов.– Однако пока это остается тайной.
– Значит, нам грозит опасность?
– Там, где есть тайны, всегда присутствует опасность, – ответил Ньютон.– Даже Бог скрывает свои тайны от мудрых и рассудительных представителей мира сего, и к тому же далеко не каждый способен принять откровения истины. Пойдемте, – приказал Ньютон.
И мы направились в казармы Монетного двора, где Ньютон нашел солдата, которому приказал охранять тело Мерсера. Затем мы зашли в конюшню Монетного двора. Там Ньютон принялся внимательно изучать солому, словно какой-нибудь египетский надсмотрщик, который пытается понять, можно ли делать без нее кирпичи. Наконец Ньютон нашел то, что искал, – небольшой пучок залитой кровью соломы, но тут же заметил, что этого еще недостаточно, чтобы считать конюшню местом убийства.
– Однако это поможет нам понять, как тело доставлено к лестнице, – сказал он.
Он довольно долго изучал солому в конюшне лорда-лейтенанта, но там ему не удалось обнаружить следов крови, и мы направились в кузницу, где содержалась часть лошадей гарнизона.
Мистер Сильвестр, кузнец, был довольно гнусным типом с черными свиными глазками, жестким ртом, хвастливым голосом и совсем не дружелюбными манерами. Он походил на толстого злобного кабана, откормленного на убой. Следуя по пятам за Ньютоном, Сильвестр, еще не знающий об убийстве Мерсера, не выдержал и спросил, что Ньютон здесь делает.
– Неужели не ясно, мистер Сильвестр? – отозвался Ньютон.– Я изучаю качество вашей соломы, что же еще?
– С моей соломой все в порядке, доктор Ньютон. Она сухая. На ней даже нет росы.
– А где вы ее берете? – осведомился Ньютон.
– Каждое утро мы привозим свежую солому из принадлежащего гарнизону амбара на овсяном поле. Я не допущу,
чтобы мои лошади ели всякую дрянь. Хотел бы я посмотреть на человека, который скажет что-нибудь другое.
– Что ж, я увидел все, что хотел, – заявил Ньютон.– Благодарю вас, мистер Сильвестр, вы мне чрезвычайно помогли.
Когда мы вернулись в конюшню Монетного двора, где ранее нашли пучок окровавленной соломы, Ньютон сказал о Сильвестре:
– Какой наглый тип! Всегда готов кому-нибудь нагадить.
Всего на Монетном дворе было двенадцать лошадей. Шесть предназначались для двух прокатных станов, четверка лошадей впрягалась в блок, который приводил в движение простые шестерни, поворачивающие два горизонтальных цилиндра, расположенных на верхнем этаже. Здесь золотые и серебряные бруски проходили между роликами, пока не становились достаточно тонкими для того, чтобы штамповать заготовки для монет. Лошадям приходилось нелегко, но за ними хорошо ухаживали двое конюхов, и одного из них, мистера Адама, Ньютон подробно расспросил о соломе.
– В какое время вам привозят свежую солому из амбара на овсяном поле?
Мистер Адам, который отнесся к Ньютону с большим уважением, сразу же снял шапку, как только доктор к нему обратился. При этом обнажилась лысина с таким количеством оспин, что она вполне могла бы сойти за доску для игры в шашки.
– Ну, сэр, из амбара снабжается гарнизон, а нам привозят солому с Болотных полей. Мы не имеем ничего общего с гарнизоном, словно он принадлежит Франции, а мы Англии. И это не так уж далеко от истины, поскольку в Тауэре нынче полно гугенотов.
– Понятно, – ответил Ньютон.– Когда привозят солому для лошадей?
– Все время, сэр. Ведь лошади здесь самые важные существа: если их вовремя не напоить и не накормить, работа Монетного двора остановится.
– Очень хорошо, – терпеливо проговорил Ньютон.– Но прошу вас, скажите мне, мистер Адам, когда солому доставили в последний раз? И кто ее привез?
– Около шести часов, сэр. Я слышал, как в церкви пробил колокол. А вот кто ее привез, я точно сказать не могу, раньше я его никогда не видел. Впрочем, в этом нет ничего необычного. Сюда постоянно кто-то приезжает, в любое время дня и ночи.
Мы покинули конюшню, не узнав ничего полезного. Но тут, заметив горящую свечу в окне дома управляющего, Ньютон решил спросить у мистера Дефо, не видел ли он чего-нибудь необычного. Когда Ньютон постучал в дверь, ему открыл вовсе не мистер Дефо, а сам мистер Нил; более того, мы разглядели четверых мужчин, которые сидели за обеденным столом, причем все курили трубки, так что в комнате пахло, как на голландском баркасе. Я узнал мистера Дефо, мистера Хука, постоянного научного противника доктора, а также графа Гаэтано и доктора Лава – двух жуликов, пытавшихся обмануть моего наставника фальшивой трансформацией золота.
Мимо промаршировали несколько солдат, которые направлялись в сторону лестницы Салли-Порт – самое время запирать двери конюшни, когда все лошади украдены. Увидев солдат, мистер Нил вышел на улицу.
– Что все это значит, доктор? – спросил он.– Начался пожар?
– Нет, сэр, еще одно убийство, – ответил Ньютон.– Убит гравер. Мистер Мерсер найден мертвым на лестнице Салли-Порт.
– Преступника удалось схватить?
– Пока нет, – ответил Ньютон.– Я постучал в вашу дверь, рассчитывая, что кто-то из вас видел или слышал что-нибудь подозрительное.
Мистер Дефо подошел к двери и покачал головой.
– Мы ничего не слышали.
Доктор посмотрел на мистера Дефо, а потом перевел взгляд на остальных мужчин, которые застыли вокруг стола с выражением жадного интереса, точно псы, учуявшие запах мяса.
– Подумать только: пока мы играли в карты, в нескольких ярдах от нашей двери совершено убийство, – заявил мистер Нил.– Просто невероятно.
– Так и есть, мистер Нил, – сказал Ньютон.– Но мне кажется, я уже разобрался, что к чему. Расследование началось.
Нил покачал головой.
– Едва ли это ускорит перечеканку, – заметил он.– Убийство усложнит работу Монетного двора.
– Да, это меня тоже очень волнует, – кивнул Ньютон.– Вот почему я решил лично возглавить расследование. Не сомневаюсь, что мы очень скоро отыщем преступника.
– Ну, тогда я предоставляю ведение этого дела вам, доктор, и с большой радостью, поскольку мой желудок не выдерживает вида трупов. Спокойной ночи, господин смотритель.
– И вам спокойной ночи, мистер Нил.
Когда мистер Нил закрыл дверь, Ньютон посмотрел на меня и со значением приподнял брови.
– Настоящая банда мошенников, можете не сомневаться.
– Но почему вы не предупредили мистера Нила насчет доктора Лава и графа Гаэтано? – спросил я.
– Сейчас не время, – ответил Ньютон.– Нам нужно срочно собрать кое-какие сведения, чтобы выяснить, что здесь произошло. Кроме того, судя по густоте табачного дыма в комнате, дверь давно не открывалась наружу. Из этого следует, что никто из них не мог привезти сюда тело Мерсера.
Удаляясь от дома мистера Нила, Ньютон обернулся на внешнюю стену, возвышающуюся над домами королевского секретаря, директора Монетного двора и моим собственным, и заметил часового, который медленно ходил вдоль стены.
– Тот, кто стоял на посту в шесть часов, мог видеть, как перед лестницей Салли-Порт остановилась повозка с сеном, – сказал Ньютон.– Мы в это время находились в Белой башне – я помню, что взглянул на часы перед началом наблюдений.
– А почему бы не спросить у него? – спросил я, указывая на часового.
– Потому что в шесть часов здесь был другой, – с поразившей меня уверенностью ответил Ньютон.
– Но он наверняка знает имя человека, которого сменил, – заметил я, поверив своему наставнику на слово.– Давайте спросим у него, прежде чем обо всем узнает лорд Лукас.
– Вы правы, – кивнул Ньютон.– Лорд Лукас будет всячески препятствовать нашему расследованию. Он лишь муха на навозе, считающая себя королевой.
Мы поднялись на внешнюю стену. Порыв холодного ветра тут же сорвал с моей головы шляпу, и мне пришлось за ней побегать – к счастью, я успел ее поймать до того, как она упорхнула в ров.
– Послушайте, – обратился к нам удивленный часовой, – сейчас не самое подходящее время для прогулок, джентльмены. Вам лучше держать шляпы в руках, если вы не хотите сделать щедрый подарок луне.
– Как тебя зовут? – спросил мой наставник.
– Марк, сэр, – медленно произнес часовой, словно не был до конца в этом уверен.– Марк Гилберт.
Вблизи он казался слишком маленьким для солдата и чересчур сутулым, но зорко смотрел по сторонам.
– Дело в том, мистер Гилберт, что этой ночью на Монетном дворе обнаружено тело зверски убитого человека.
Гилберт посмотрел вниз и сплюнул.
– Поэтому мне необходимо опросить всех, кто видел, что здесь происходило в течение ночи.
– Я не заметил ничего необычного, сэр, – ответил Гилберт.– Совсем ничего с того момента, как заступил на пост.
– А когда это произошло?
Гилберт ответил не сразу, сначала он еще раз сплюнул – мне показалось, что таким образом он пытается успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35