Я чувствовал, что нас-
тупает решающий момент, и спросил напрямик:
- Взрыв в шахте мог быть результатом диверсии?
Кажется, я попал в цель. Теперь во взгляде Долорес было такое выраже-
ние, какое бывает у тонущего человека.
- Нет, нет! Это невозможно!
- Почему?
- Не знаю.
Мне показалось, будто что-то начинает проясняться, и я задал новый
вопрос:
- У вас есть оружие?
- Есть... пистолет.
- Такой? - Я достал из кармана пистолет Майзеля.
- Да.
- Зачем он вам? Ведь здесь, на Мези, не от кого защищаться.
- Не знаю. Все экспедиции снабжаются оружием.
Проклятье! Я вспомнил, что в документах нет никаких данных о номерах
пистолетов. Тот, что я сейчас держал в руках, мог принадлежать любому
члену экспедиции.
- Как пистолет Майзеля оказался в его комнате?
- Я его подобрала около шахты.
- А почему вы после моего появления здесь смыли с него отпечатки
пальцев?
Она удивленно подняла брови.
- Не понимаю, о чем вы говорите.
- Позавчера вечером пистолет был промыт спиртом.
- Клянусь вам, что я об этом не знаю!
Возможно, что на этот раз она не лгала.
- Благодарю вас, Долорес! Пожалуйста, никому не рассказывайте, о чем
мы тут с вами беседовали.
- Постараюсь.
Я откланялся и пошел к себе. Итак, новая версия: Долорес взрывает
шахту. Об этом становится известно Майзелю, и она в спешке приканчивает
его из своего пистолета. Затем берет его пистолет, а свой оставляет на
месте преступления. Однако сколько требуется натяжек, чтобы эта версия
выглядела правдоподобно!
24 марта
Снова спал очень плохо. Ночью кто-то тихо прошел по коридору, постоял
у моей двери, а затем тихонько попробовал ее открыть. Я схватил пистолет
и распахнул дверь, но в коридоре уже никого не было. Потом я долго не
мог уснуть. Я не робкого десятка, но иногда мне тут просто становится
страшно. Есть что-то зловещее во всей здешней обстановке.
Утром решил осмотреть шахту. Впрочем, утро - понятие довольно относи-
тельное. Живем мы все тут по земному времени. Фактически же ни дня, ни
ночи нет. Всегда сумерки, а вечно маячащий на горизонте багровый диск
скорее греет, чем светит. Я невольно вспомнил стихи Майзеля. "Мертворож-
денная заря", - сказано очень точно.
Это была моя первая вылазка за пределы базы. В ущелье дул ветер, и
идти против него было нелегко.
С годами у меня выработалось обостренное чувство опасности. Я обычно
инстинктивно поворачиваюсь раньше, чем выстрелят в спину. Это не раз
спасало мне жизнь. Вот и сейчас, идя согнувшись в сплошной пелене хлес-
тавшего по глазам дождя, я чувствовал, что за мной кто-то крадется. Нес-
колько раз, на ходу, я просматривал пространство за собой при помощи
карманного зеркальца. Однажды мне показалось, что за уступ скалы
скользнула какая-то тень. Я сунул руку в карман и перевел предохранитель
пистолета в боевое положение. К сожалению, это мало что меняло. Шум дож-
дя заглушал все другие звуки, а для того, кто крался сзади, я был отлич-
ной мишенью.
Все же до шахты я добрался без всяких приключений. Здесь, над не-
большим пятачком, где располагалась бурильная установка и стояли без-
действующие механизмы, скалы нависали со всех сторон, образуя своеобраз-
ное перекрытие. Ветер тут свирепствовал с особой силой.
Я заглянул в глубь ствола и увидел зеркало воды, примерно в десяти
метрах от поверхности.
Я попытался представить себе все, что тут произошло, и внезапно меня
осенило. Нужно точно выяснить, где был обнаружен труп, а затем попы-
таться найти гильзу от патрона. В случае самоубийства она должна была
находиться где-то рядом. На всякий случай я решил осмотреть почву возле
самой шахты, благо, со мной был электрический фонарь.
Я был целиком поглощен поисками, и только присущее мне шестое чувство
заставило отпрыгнуть в сторону, раньше чем на место, где я стоял, обру-
шился сверху обломок скалы.
Теперь отпали все сомнения. Меня хотят убрать по той же причине, по
которой убили Майзеля. Из охотника я превратился в дичь.
3
Из дневника Джека Клинча.
25 марта
Вчера я вернулся на базу совершенно разбитый. Повесил сушить одежду и
завалился на кровать. Несмотря на усталость, спал плохо. Во сне мерещи-
лись то серая тень с пистолетом в руке, то Роу, приказывающий найти
убийцу, то окровавленный Майзель, который, стоя на краю шахты, взывал к
возмездию. Проснулся с твердым намерением, не откладывая, довести до
конца все, что решил вчера. Оделся и, не завтракая, постучал в дверь к
Томасу Милну.
В ответ послышался хриплый голос, приглашавший войти.
Великий боже! Мне показалось, что я попал в клетку со скунсом. Неп-
рибранная кровать с грязными простынями, стол, заставленный химической
посудой, обрывки бумаги и окурки на полу. Запах давно не мытого тела и
алкоголя.
Химик сидел полуодетый на кровати и уписывал консервы. В ногах у него
стояла уже опорожненная бутылка виски.
- А, комиссар Мегрэ! - приветствовал он меня с насмешливой улыбкой. -
Вот не ожидал! Ну что ж, давайте выпьем по этому поводу! - Он подошел к
шкафу и достал новую бутылку. - Вот черт! Где-то был стакан. Впрочем,
пейте из горлышка первый, я-то не брезгливый, могу после вас.
Я взял бутылку, подошел к шкафу, поставил ее на место, запер дверцу и
положил ключ в карман.
Он смотрел на меня вытаращив глаза.
- Эй! Какого дьявола вы распоряжаетесь в моей комнате?!
- По праву старшего.
- Тут нет старших. У нас персимфанс, оркестр без дирижера, так что
отдайте ключ и катитесь к чертовой матери!
- Я инспектор отдела полезных ископаемых.
Тут он взорвался окончательно:
- Сукин сын вы, а не инспектор! Будь вы инспектор, вы бы видели, что
тут творится! Пора закрывать эту лавочку, а не то...
- Что же вы замолчали? Я вас слушаю.
Он устало махнул рукой.
- Отдайте ключ.
- Не отдам. Вы мне нужны в таком состоянии, чтобы дойти до шахты.
Опять это знакомое мне выражение испуга:
- До шахты? Я туда не пойду.
- Почему?
- Мне там нечего делать.
- Вы помните место, где подобрали труп Майзеля?
- А что?
- Покажите мне.
- Не могу.
- Как это - не можете?
- Забыл.
Я подошел к нему, схватил за плечи и тряхнул с такой силой, что у не-
го лязгнули зубы.
- Одевайтесь, и пошли!
- Я не могу, - вдруг захныкал он, - я болен!
- Вы не больны, а пьяны.
- Нет, болен. У меня кашель, высокая температура и еще печень болит.
- Хорошо. Сейчас я приглашу сюда сеньору Сальенте. Она определит,
больны вы или нет, и, если нужно, даст лекарство.
Внезапно он протрезвел:
- Сальенте? Ну нет! Скорее я суну голову в львиную пасть, чем возьму
лекарство из рук этой гадюки!
- Почему?
- Хочу еще пожить.
Я начал терять терпение.
- Послушайте, Мили. Или вы перестанете валять дурака и говорить за-
гадками, или я вас так трахну головой о стену, что вы забудете, как вас
зовут!
- Я не говорю загадками. Просто я боюсь этой женщины.
- Вы считаете, что она могла убить Майзеля?
Он расхохотался.
- Убить Майзеля?! Ох, уморил! Долорес могла убить Майзеля! Да вы зна-
ете, что она нянчилась с этим хлюпиком, как с малым ребенком? После
взрыва в шахте он запсиховал, ну что-то вроде нервной горячки. Так она с
ним ночи сидела напролет. А вы - убить! Нет, уважаемый Шерлок Холме, тут
ваш метод дал осечку.
- Вы уверены, что Майзель покончил с собой?
- А кто его знает? Может, и покончил. Я при этом не присутствовал. А
вообще он был чокнутый, этот Майзель.
- Хватит! Одевайтесь!
Видно, он понял, что я от него все равно не отвяжусь.
- Отдайте ключ, тогда пойду.
- Не отдам. Вернемся, пейте сколько влезет.
- Ну один глоточек!
- Черт с вами! Лакайте!
Я отпер шкаф и налил ему в мензурку на два пальца. Но тут у меня
опустилась рука, и содержимое бутылки полилось на ноги. Среди огрызков
хлеба и недокуренных сигарет на столе лежала стреляная гильза.
- Перестаньте разливать виски! - крикнул Мили. - У меня его не так
много осталось, чтобы поливать пол.
Я поставил бутылку.
- Скажите, Мили, откуда у вас эта гильза?
Он выпил и еще раз налил. На этот раз я ему не препятствовал.
- Откуда гильза? Подобрал около шахты.
- Когда?
- Не помню. Давно.
- Зачем?
- А чего ей там валяться?
Я взял гильзу. Судя по влажным окислам на поверхности, она долго на-
ходилась под открытым небом и попала на стол к Милну не далее чем вчера.
- Ладно, - сказал я, - поход отменяется, а теперь сядьте, и поговорим
по душам.
- А разве до этого мы говорили не по душам?
Он снова начал хмелеть, но я подумал, что, может, это лучше. Больше
вероятности, что проболтается спьяну.
- Слушайте, Мили. Есть основание считать, что Майзель был убит, и по-
дозрение падает на вас.
Он ухмыльнулся:
- Ну нет, номер не пройдет! У меня - железное алиби. Я тогда два дня
не уходил с базы.
- Но именно вы нашли труп.
- Это еще ничего не доказывает.
Мили нахмурился и засопел. Видимо, такая постановка вопроса ему была
не очень приятна. Я выдержал долгую паузу и спросил:
- Вы вчера шли за мной к шахте?
- Шел.
- Зачем?
- Обожаю детективные романы. Хотел поглядеть, как работает прослав-
ленный Джек Клинч.
- И чтобы облегчить работу, спрятали гильзу?
- Может быть.
- Где вы ее обнаружили?
- Она сама попалась мне под нот. Около входа на пятачок. Видно, от-
несло туда ветром.
Я мысленно обругал себя болваном. Эту возможность я не предусмотрел.
В самом деле, ветер такой силы вполне мог откатить легкую гильзу.
- А потом из-за того же интереса к детективным сюжетам вы пытались
меня убить?
- Я этого не делал. Слышал, как упал обломок скалы, но я находился
тогда внизу.
- Что же, он сам так просто и свалился?
- Возможно. Такие вещи тут бывают. Полно бактерий, разлагающих горные
породы. Остальное делает ветер.
- А вы не допускаете мысли, что этот обломок ктото сбросил нарочно?
- Вполне допускаю.
- Кто же это мог сделать?
Он удивленно взглянул на меня:
- Как это кто? Конечно, Энрико. Вы его еще не знаете. Угробил двух
жен, и вообще ему убить человека легче, чем выкурить сигарету.
О господи! Час от часу не легче! Я вообще уже перестал что-либо пони-
мать. Если даже допустить, что все они убили Майзеля сообща, то какой
ему резон топить Лоретти. Ведь о главной улике - оболочке пули, найден-
ной в пепле, - им ничего не известно. Зачем же Милну так легко согла-
шаться с версией убийства? На суде все равно вскроется правда, тем более
что изворачиваются они очень неумело. Однако так или иначе, но допрос
нужно было довести до конца.
- Значит, Лоретти мог и Майзеля убить?
- Конечно!
- Вы располагаете какими-нибудь данными на этот счет?
- Я же вам сказал, что это законченный негодяй.
- Ну а взрыв в шахте - тоже дело чьих-нибудь рук?
- Не думаю. Тут все объясняется просто. Бактерии выделяют много водо-
рода. Я предупреждал Майзеля, чтобы он был осторожнее.
- И он вас не послушал?
- Видно, не послушал, раз произошел взрыв.
В комнате было нестерпимо душно, и я весь взмок. Хотелось поскорее
уйти из этого логова алкоголика, но многое в Милне мне еще оставалось
неясным. Я решил повернуть допрос в новое русло:
- Скажите, Мили, почему вы так опустились? На Земле у вас - жена и
трое детей. Неужели вам не стыдно было бы предстать перед ними в таком
виде?
Он вздрогнул, будто я ударил его по лицу.
- Мне страшно. Клинч, - произнес он после небольшой паузы. Весь его
гаерский тон куда-то улетучился. - Вы знаете, что такое страх?
- Знаю.
- Нет, не знаете, - вздохнул он. - Вам, наверное, никогда не приходи-
лось умирать от страха. Мне кажется, что я схожу с ума. Я боюсь всего.
Боюсь этой проклятой планеты, боюсь Лоретти, боюсь Долорес, боюсь...
- Меня? - подсказал я.
- Да, вас. Боюсь, что вы мне пришьете дело об убийстве, в котором я
не виноват!
Я протянул ему бутылку, и он с жадностью припал к горлышку.
- Не собираюсь вам пришивать дело, Мили, но если в моих руках будет
достаточно улик, тогда берегитесь!
- Спасибо за откровенность! - Он запрокинул голову и вылил себе в
глотку добрых полпинты неразбавленного виски.
- И вот что еще, - сказал я, - отдайте мне ваш пистолет.
Милн безропотно вытащил из кармана брюк вороненый "хорн" и подал его
мне. Пистолет был на боевом взводе со спущенным предохранителем. У меня
заныло под ложечкой, когда я подумал, что все это время ему было доста-
точно сунуть руку в карман, чтобы выпустить мне в живот целую обойму.
Впрочем, так открыто он вряд ли бы на это решился. Такие обычно наносят
удар из-за угла.
Я встал и уже в дверях как бы невзначай задал вопрос:
- Кстати, не вы ли на днях смыли спиртом следы пальцев с пистолета
Майзеля?
- Я.
- Почему?
- Все по той же причине. Там могли быть и мои следы.
26 марта
Опять не мог уснуть. Поводов для размышлений было более чем достаточ-
но. Что представляет собой Милн? Откуда эта смесь наглости и страха? По-
чему он старается выгородить Долорес и поставить под подозрение Лоретти?
Отчего не спрятал гильзу, а оставил ее на столе? Трудно предположить,
чтобы он не ожидал моего визита. Тогда что же? Желание поиграть в опас-
ную игру? К тому же мне казалось, что временами он прикидывался более
пьяным, чем был на самом деле.
Если принимать поведение Милна всерьез, то напрашивается версия, при
которой преступники - Милн и Долорес, а Лоретти что-то знает, но по не-
известным причинам не решается их разоблачить. Тогда становятся понятны-
ми загадочные слова Лоретти о яде, который могут подсыпать в пищу.
Кроме того, оставалось невыясненным вчерашнее падение камня. Случай-
ность это или покушение?
Видимо, с камня и нужно начинать распутывать весь клубок.
Я оделся и, стараясь двигаться как можно тише, чтобы никого не разбу-
дить, вышел на воздух.
Ветер стих, дождя тоже не было, и я дошел до шахты значительно быст-
рее, чем позавчера. На этот раз я был уверен, что за мною никто не кра-
дется, поэтому позволил себе полностью расслабиться. После нескольких
дней непрерывного напряжения впервые я наслаждался чувством безопасности
и с удовольствием вдыхал свежий воздух.
Без особого труда мне удалось найти место, где я чуть было не отпра-
вился к праотцам. Обломок скалы весом в несколько тонн выглядел доста-
точно внушительно для надгробного памятника ирландцу на чужбине. Такого
не постыдился бы даже мой дед, заказавший себе при жизни самый роскошный
склеп в Дублине.
Я вооружился лупой и самым тщательным образом исследовал поверхность
обломка. Мили говорил правду. Весь разлом, за исключением тонкой пере-
мычки, был изъеден, как сыр рокфор. Впрочем, имеющуюся перемычку могли с
одинаковым успехом сломать и ветер и человек.
Оставалось только бегло осмотреть почву. Следы крови давно уже должны
были быть смыты дождями, а на какую-нибудь случайную находку я мало
рассчитывал.
Вскоре я Отправился назад, так и не обнаружив ничего интересного.
До базы оставалось не более сорока шагов, когда я услышал громкие го-
лоса. На всякий случай я спрятался за выступ скалы и, выждав немного,
осторожно высунул голову.
У дверей базы оживленно разговаривали Милн и Лоретти. Вернее, говорил
Милн, а Лоретти весело смеялся. Затем Лоретти похлопал Милна по плечу, и
они, продолжая беседовать, скрылись в дверях.
Я простоял в своем укрытии еще несколько минут, а затем с беспечным
видом пошел к дому.
Однако выдержки мне хватило ровно настолько, чтобы дойти до своей
комнаты. Там я бросился на кровать и в отчаянии схватился за голову. Те-
перь я решительно ничего не понимал! У меня даже мелькнула мысль, не ра-
зыгрывают ли тут меня. Неплохой сюжетик для водевиля. Сыщик явился для
расследования убийства, а изнывающие от безделья ученые подсовывают ему
одну липовую версию за другой и потом веселятся за его спиной. Если та
к... Впрочем, нет! Весь мой многолетний опыт детектива подсказывает, что
это не то. Я вспомнил выражение испуга во взгляде Долорес. Нужно быть
изумительной актрисой, чтобы играть с таким искусством. Кроме того, Май-
зель мертв, а у меня в кармане - оболочка пули. Тут уж не до шуток. Для
убийцы дело пахнет максимальным сроком заключения, если не хуже.
Я вымыл голову под краном и решил побриться, но тут мне был преподне-
сен новый сюрприз. Кто-то постучал в дверь, и голосок Долорес произнес
сладчайшим тоном:
- Мистер Клинч, идите завтракать!
Этого я ожидал меньше всего.
В кают-компании моему взору представилась поистине буколистическая
картина. Во главе стола восседала прекрасная Долорес. На ней было ажур-
ное платьице, на изготовление которого ушло меньше шерсти, чем можно бы-
ло бы настричь с моих усов.
1 2 3 4 5 6 7