У меня участились истерики. Мне очень жалко себя. Я не хочу возвращаться назад. Но, похоже, у меня нет другого выхода. Если за следующую неделю не устроюсь, придется ехать обратно. Чувствую, что ни за что не покину Мой Город. Все должно быть хорошо. Полчаса назад звонил Трои. Через две недели приезжает. Сказал, что любит. Скучает. Господи, спасибо, что он есть на свете.
…Я еду в метро. Стою, облокотившись на перила. Душно. Читаю купленную в киоске газету. Улыбаюсь интересному заголовку: «Пытки придумали не в России». Рассматриваю иллюстрацию. Мужчина растянут на дыбе и над его мужественной фигурой склоняются палачи. Читаю о том, как мучили изменников и бунтарей. Да, чувства прекрасного у инквизиторов точно не было. Это ж надо было придумывать такие неэстетичные пытки!
«Против упрямых женщин даже дыба была бессильна, – читаю в статье. – Дамы теряли сознание, но не выдавали своих единомышленников». Интересно, если бы я оказалась жертвой – выдержала бы испытания?
Мои размышления прерывает странное ощущение: очертания вагона расплываются. Лица пассажиров сливаются в одну массу. Резко темнеет в глазах. Жарко, как жарко! Что происходит? Похоже, я теряю сознание. Трудно дышать. Впиваюсь в поручни. Главное не упасть. Буду как дура. Нужно выйти на первой же остановке. Почему поезд, едва остановившись, снова несется? Вот, сейчас надо выйти. Что же это такое! Мы снова едем! За две секунды объявляют уже пятую станцию! Надо сконцентрировать взгляд на двери. Каким-то чудом я успеваю выйти. Заваливаюсь на лавочку. Дует ветром от уезжающего поезда. Снимаю свитер. Он тяжелый и мокрый. Его нужно выжать. Вытираю пот со лба. Закрываю глаза. В горле комок. Хочется зарыдать, но нет сил. Как же так? Ведь не дается человеку больше того, что он способен вынести? Ведь да? Почему же так трудно? Одиноко? Пусто? Почему мой любимый не рядом?
Жить не хочется. Но я буду жить, чтобы его увидеть. Нужно еще немножко потерпеть. Где-то я читала: «Всякая боль кончается, если ее выдерживают. И если не выдерживают, тоже кончается. Время обязательно принесет перемены. И обязательно неожиданные». И надо срочно купить мороженое. Вообще, хватит экономить на еде. Одного обморока достаточно.
Сегодня у меня второе собеседование в конторе. Я решила, пора прекращать поиски. Буду работать здесь и точка.
– Почему вы уверены, что сможете работать у нас? Ведь пиар-менеджер в политической партии – это довольно ответственно для молодой девушки.
– Вас смущает мой возраст? Гайдар командовал полком в 16 лет… Вряд ли Вы найдете более подходящую кандидатуру. Во-первых, я хочу работать. Во-вторых, имею для этого достаточно навыков и знаний. В-третьих, это место именно для меня.
– Вы несколько самоуверенны.
– Как сказал один психолог, у человека не бывает завышенной самооценки. Если он уверен в себе и своих силах, значит, у него есть для этого основания.
– Что ж, думаю, Вы нам подходите. С понедельника можете выходить.
– Есть одно «но». У меня нет регистрации. Но скоро я ее оформлю. Это критично?
– Хм. Откровенный вы человек. Думаю, мы сможем потерпеть какое-то время сотрудника без регистрации. Однако обещайте ускорить ее получение.
…Захожу домой уставшая, как собака. Была в Шереметьево, забирала мою блудную сумку. Днем позвонили из представительства и сказали, что мой груз наконец-то прибыл. Не прошло и двух недель. Достаю теплые вещи – куртку, сапоги, пальто, еще одни сапоги, свитер. Как же мне вас не хватало… Смотрю на них с обожанием. Завтра мне будет тепло.
Завтра мне было тепло. Температура резко поднялась до плюс 25. Я надела шлепанцы и летнее платье и вышла на улицу. У меня есть два дня, чтобы найти квартиру. Причем нужно уложиться в минимальную сумму. Мне еще жить целый месяц до первой зарплаты.
ОНА УХОДИТ…
22 года, октябрь
Сегодня прилетает Трои. В аэропорту его встречают деловые партнеры. Мы договорились, что я подъеду к офису в восемь. Он как раз успеет обсудить кое-какие дела в машине. Остальные перенесет на завтра. Весь день льет ливень. Но мне так необыкновенно легко и солнечно… Через несколько часов я увижу того, кого ждала целый год.
Возле его конторы я в половине восьмого. Место захолустное. Такие иногда попадаются в центре Москвы. Уже темно, моросит и прохладно. Я хожу вдоль дороги. Неподалеку стоят трое мужчин, подозрительно на меня косятся. Еще не хватало проблем. Уже полдевятого, а его все нет. Набираю его номер – отключен. Начинаю злиться. Через пятнадцать минут звонит телефон.
– Оксаночка, мы тут в пробке застряли, я скоро буду, милая.
Не успеваю что-либо ответить, телефонные гудки.
Жду его уже час. Замерзла. Машины проезжают мимо и сигналят. Наверное, думают, что проститутка. Один из мужчин машет мне рукой. Какой кошмар. Нервно смотрю на часы. 22.10. Да что же это такое! Какая-то машина проезжает мимо и притормаживает. Неужели он?
– Работаем?
– Отдыхаем!
– Давай вместе отдохнем.
– А вы на мне женитесь?
Слава небу, поехал дальше. Мне кажется, Трои никогда не приедет. Я сажусь на корточки и облокачиваюсь на стену. Держать зонт мне уже надоело. Пусть капает и смывает косметику. Мне уже все равно. Смотрю направо и вижу силуэт мужчины метрах в 50. Он машет мне рукой. Иду ему навстречу и не верю. Подхожу ближе. Это он. Прыгаю, обхватываю его ногами, кладу голову на плечо.
– Сладкая моя девочка! Ну что ты?
Молчу. Нет, меня не переполняют чувства. За два часа ожидания они впали в анабиоз. Но я смущена. Он не такой, каким я его запомнила и дорисовала. На расстоянии он казался выше и моложе. От него пахнет водкой. Ладно, без паники. Сейчас ты посмотришь ему в глаза и все поймешь. Смотрю ему в глаза и понимаю, что он нездоров. У него желтый оттенок белков. Тьфу, ну не дура ли?
– Нам надо подняться в офис, Оксан.
– Угу.
Не слезаю с него, он так и несет меня вверх по лестнице. Пусть несет. Мне пока нужно обдумать свое отношение.
Он разговаривает со своими коллегами о делах, о завтрашних планах. Я сижу на стуле и смотрю на него. Профиль ничего так. Мужественный. Движения тоже. В целом не мечта, но частностями можно увлечься. Он поглядывает на меня. Интересно, о чем он думает.
Мы заходим домой. Он привез мясо морского гребешка. Специально, чтоб приготовить мне свое коронное блюдо. Помешивает еду на сковородке. Сижу на табуретке и смотрю на его обнаженный торс. Хорошо. Ясно, что в тренажерный зал не ходит, от природы такое телосложение.
Очень вкусный ужин. Наверное, сейчас нужно кинуться ему в объятия. Но я хочу спать. Слишком устала за сегодняшний день. Завтра рано вставать. Хотела взять на работе отгул, но смысла в этом нет. Все равно Трои тоже будет занят. Договорились, что он постарается освободиться к шести. И встретит меня в метро.
Стелю постель, ложимся спать. Целуемся. Приятно, не более. И куда подевалась моя страсть? Все не так, как должно быть. Мне нужно немного времени. Привыкнуть. Всего лишь немного времени.
– Спокойно ночи, любимый.
– Спокойно ночи, сладкая моя. Сегодня в пять он позвонил. Сказал, что у него в семь деловой ужин. Ему обязательно на нем присутствовать. Я расстроена.
– Трои, ну в чем дело? Неужели за целый день ты не мог порешать свои дела?
– Оксана, мне тоже неприятно, но это работа. Постараюсь как можно раньше.
– Хорошо. Ладно. Только не упивайся там сильно, хорошо? – говорю я в шутку.
– Ну что ты, конечно нет.
Уже десять вечера, а его все нет. Звонила ему раз пять – он не берет трубку. Решаю разбить тарелку, чтоб как-то выразить гнев.
Иду на кухню, открываю дверцу шкафа. Закрываю. Какая глупость. При чем здесь тарелка? Звонок.
– Оксана, у нас тут похоже затягивацца… вацца… ваится это мероприятие…
– Погоди. Ты пьян?
– Я немножко выпил, потомууу… как нельзя жжже…
– Ты пьян! Ты ужрался, как свинья, хотя я просила тебя! Ты приехал на несчастных три дня. И не можешь оставаться трезвым?
– Оксан, я скоро приеду.
Кладу трубку. Сижу на диване и сдерживаю желание закричать. Если бы он был рядом, я бы избила его ногами. Я била бы его, пока он не потеряет сознание. Ложусь спать. В час ночи меня будит звонок.
– Кса-а-ан, ну, ты меня ждешь? – из трубки слышится заплетающийся голос.
– Да, я тебя ждала шесть часов и решила лечь спать! Ты уже все спиртное выпил или еще что-то осталось?
– Оксаан, ну ты чево-о…
– Ты подонок и тварь, ты это знаешь? Можешь продолжать упиваться со своими деловыми партнерами, ублюдок! – я кладу трубку и закутываюсь в одеяло. Мне даже нечем плакать. Я его ненавижу.
Не могу заснуть. Три часа ночи. Набираю его номер. Он берет не сразу.
– Ты собираешься ехать домой?
– А ты разве меня ждешь?
– Любимый, конечно же, я тебя жду, пожалуйста, приезжай, я тебя прошу! Ты помнишь адрес?
– Нннет, не очень… Я возззьму такси.
– Дашь мне водителя, я объясню ему, как ехать!
– Дда, хорошо, Ксан.
– Ксан, я уже приехал. Я внизу, я не могу набрать код подъезда. У меня не ппполуча-ется.
Накидываю халат и спускаюсь на первый этаж. Трои едва стоит на ногах. От него воняет алкоголем. Затаскиваю его в лифт, вталкиваю в квартиру. Он безнадежно пьян. Бормочет что-то несвязное. Стягиваю с него одежду, запихиваю его в ванну. Включаю холодную воду и лью ему на голову.
– Ну шшто ты делаешь, – он сидит в ванне, согнув ноги в коленях и закрывает голову руками: – Не нннадо меня ледяной водой… Ты садистка, Оксан…
Закрываю кран. Вытираю полотенцем, помогаю дойти до кровати. Укрываю его одеялом, выключаю свет. Ложусь на диван и засыпаю.
Утром он даже не просит прощения. Говорит излюбленную мужскую фразу: «Ну да, я гад». Я не хочу говорить об этом. Понимаю, что не смогу уважать этого человека. Любовь без уважения не долговечна. Значит, мне следует радоваться тому, что есть. Буду упиваться только самыми лучшими моментами. Высосу из любви все, что можно. Пока она не закончится. Весь день мы говорим о пустяках. Вечером я кладу в сумку некоторые см-девайсы:
– Сейчас мы поедем на один полузаброшенный завод.
Я давно его приглядела. Он не так уж далеко от моего дома. Одна часть еще работает, а другая в полном запустении. Наверняка, там есть сторожа. Но если пробраться через два ряда проволоки и забор, может быть, не заметят.
Одеваюсь во все черное. Обуваю сапоги на высоченной шпильке.
Здесь в заборе железная пластина. Отодвигаем и пролезаем внутрь. Главное, не споткнуться. Хлам под ногами. Дальше идет еще один проволочный забор. В нем много лазеек. Вот и здание. Окна на уровне земли, без стекол. Трои прыгает первым. Помогает мне. Мы идем по пустым помещениям. Бетонный пол отзывается эхом. Не по себе. Только бы не заблудиться.
Останавливаемся в небольшом зале. Он почти пустой. Лишь в одном углу навалена куча металла и пара труб. На них можно сесть. В стенах торчат крючья. Прекрасно. Достаю свечи, зажигаю их и ставлю полукругом. Сажусь на трубу и тихо говорю: «Поднимите мне веки».
Трои недоумевает.
– Да шучу я. Просто Вий вспомнился. Раздевайся.
Мой спутник смотрит испытующе. Ухмыляется, начинает снимать одежду.
– Заведи руки за спину.
Связываю его запястья веревкой. Подвожу к стене, забрасываю веревку через крюк, натягиваю. Его руки поднимаются вверх. Натягиваю еще сильнее. Он стонет. Конец веревки – к другому крюку в стене, на уровне моей талии. Достаю из его брюк сигареты, закуриваю, не затягиваясь. Тушу сигарету о его грудь. Он дергается.
– Бля, Оксана!
Даю ему пощечину. Вторую. Наступаю каблуком на его босую ногу. Он закусывает губы. Скулы ходят ходуном.
– Я тебе за все отомщу, милый.
Он поднимает глаза. И насмешливо произносит:
– Я люблю тебя!
Хватаю стек и бью по голени. Бью, бью, бью. У него подкашиваются ноги. Он учащенно дышит.
– Оксана, я люблю тебя!
Целую и прокусываю ему губу. У меня по подбородку течет его кровь. Я его хочу. Я хочу его замучить до обморока.
Натягиваю веревку еще сильнее, выворачивая его руки. Трои громко стонет и улыбается. От этого я бешусь. Подхожу ближе, обнимаю за шею и повисаю на нем. Несомненно, ему очень больно в плечах. Он кричит. Беру тонкую жесткую плеть и бью его по спине. Получилось слишком сильно. На коже мгновенно появляется бордовая полоса. Капелька крови стекает на поясницу. Целую его в губы, в глаза, в шею.
Капаю расплавленным воском на свежие раны. Он даже не стонет. Скрипит зубами. Развязываю его. Падает на колени на грязный холодный пол. Ставлю ему ногу на голову, пригибаю его к земле:
– Целуй носочек моего сапога!
Повинуется. Чувствую, как у меня потекло по внутренней поверхности бедра. У него все еще связаны руки за спиной. Отталкиваю его ногой. Достаю из сумки нож и долго держу над огнем.
Трои смотрит на меня влажными глазами.
– Оксана, – его голос срывается, – ты можешь освободить мне руки? Так будет честнее. Я хочу выдержать это сам, без веревок.
Развязываю. Он садится на пол, сжимает руками лодыжки. Лезвие ножа светится, как красный цветок. У меня дрожат руки. Прикасаюсь ножом к его плечу, надавливаю. Нож легко входит в тело. Только бы получилось ровно! Провожу вертикальную линию, потом горизонтальную. Английская буква L. Чувствую, как напряжены его мышцы. Мимолетом опускаю взгляд на его руки. Он с силой стискивает кисти, его пальцы побелели. Молчит. Я думала, должна быть кровь. Но остаются только две неглубокие борозды.
– Считаю, нужно закрепить, – снова опускаю лезвие в огонь. Мне больше не страшно. Провожу дважды по уже существующим линиям. Очень точно. Делаю это медленно. Я знаю, что ему очень больно. Я готова простить ему все. Я его люблю…
Бросаю на пол его куртку, ложусь спиной. Подтягиваю его за волосы. Он впивается в меня, как вампир. Его язык проникает внутрь, скользит вверх-вниз. Не могу унять дрожь. Трясется все – от головы до пальцев ног. У меня вырывается животный вопль. Не от оргазма, а от переизбытка чувств. Я не хочу кончать. Приподнимаюсь и целую его грудь. Попутно нащупываю в сумке презерватив. Натягиваю на его член. И снова ложусь на спину. Трои входит в меня. Обнимаю его, царапаю израненную спину.
– Девочка моя, девочка моя…
Толчок, толчок, толчок. Отворачиваюсь в сторону. На куртку капают слезы. Плачу и не могу остановиться. Он кончает и падает сверху.
– Сладкая моя, ты плачешь? Почему?
– От счастья…
Я вру. Я оплакиваю любовь. Она уходит.
«ЖЕЛАЮ ТЕБЕ ДОБРА И СТРАДАНИЙ»
22 года, ноябрь
Сегодня подруга попросила меня проверить ее почту. Дала мне пароль для ящика. Захожу. Среди новых писем – знакомый до боли адрес. Звоню:
– Оль, ты давала недавно объявление о поиске нового раба, да?
– Да.
– Слушай, там тебе написал среди прочих Трои. Можно я от твоего имени с ним попереписываюсь?
– Да ты что, зайчоночек! Это тот самый? И он написал другой? Конечно, общайся с ним. Можешь даже мое фото выслать. Не знаю, какие там у тебя планы, но я согласна.
«Добрый день, Госпожа. Я увидел ваше объявление и решил написать. Конечно же, у Вас куча поклонников…Но я почему-то надеюсь, что вы мне ответите».
«Привет, раб. Ну вот, я ответила. Так ты ищешь Госпожу? Ты из Москвы? Давай свое фото».
«Вот мое фото, Госпожа. Нет, я не из Москвы, но часто бываю».
«Как часто?»
«Раз в два-три месяца».
Я в гневе… Мне он клянется, что не получается приезжать чаще, чем раз в полгода!
Мы общаемся с ним в аське. И он говорит, что не знает, когда приедет опять.
Пишу ему от лица другой:
«И когда ты собираешься приехать? Вот тебе моя фота».
«Госпожа, мое нижайшее почтение! Получил Ваши фотографии, Вы действительно просто Божественны… А глаза… Зелень ласкового моря, готового взорваться штормом… Как счастливы Ваши рабы… И я уже по-злому начинаю завидовать им. Я собираюсь приехать через неделю».
Я выслала ему фотографию моей подруги. У нее очень большие глаза и ярко-зеленые линзы. Он сравнил ее с морем? Где-то я это уже слышала. Трои мне уже давно не нужен. Он только память о невероятной страсти. Но мне неприятно, что он забывает меня. И он лгал мне.
Я, другая, долго разговариваю с ним. Расспрашиваю о его опыте. Он рассказывает. Говорит о многом, но не обо мне. Может быть, это хороший знак. Может быть, для него я нечто большее, чем опыт? Может быть, я то, о чем не рассказывают другим? Договариваюсь о встрече. Он приедет по новому адресу. (Я переехала, он этого не знает.) Я открою дверь, и он увидит меня. Ударю его по лицу и закрою дверь. Будет эффектно.
Я, другая, пишу ему письмо:
«Знаешь, я не могу объяснить, что со мной. Не знаю… Та любовь, от которой я выла на луну, от которой задыхалась и рыдала… Она прошла. Ее нет больше… Но я все равно уверенно могу сказать, что люблю тебя. Правда, теперь не пойму, какого рода эта нынешняя любовь… Она уже не разрывает мне сердце. Уже не похожа на страсть… Это что-то и спокойное, и нездоровое… Я хочу знать, что я для тебя – самая лучшая была и буду. Что только я могу сделать с тобой ВСЕ, что захочу. Собственническое чувство… Желаю тебе добра и страданий. Хочу отвратительно унизить тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
…Я еду в метро. Стою, облокотившись на перила. Душно. Читаю купленную в киоске газету. Улыбаюсь интересному заголовку: «Пытки придумали не в России». Рассматриваю иллюстрацию. Мужчина растянут на дыбе и над его мужественной фигурой склоняются палачи. Читаю о том, как мучили изменников и бунтарей. Да, чувства прекрасного у инквизиторов точно не было. Это ж надо было придумывать такие неэстетичные пытки!
«Против упрямых женщин даже дыба была бессильна, – читаю в статье. – Дамы теряли сознание, но не выдавали своих единомышленников». Интересно, если бы я оказалась жертвой – выдержала бы испытания?
Мои размышления прерывает странное ощущение: очертания вагона расплываются. Лица пассажиров сливаются в одну массу. Резко темнеет в глазах. Жарко, как жарко! Что происходит? Похоже, я теряю сознание. Трудно дышать. Впиваюсь в поручни. Главное не упасть. Буду как дура. Нужно выйти на первой же остановке. Почему поезд, едва остановившись, снова несется? Вот, сейчас надо выйти. Что же это такое! Мы снова едем! За две секунды объявляют уже пятую станцию! Надо сконцентрировать взгляд на двери. Каким-то чудом я успеваю выйти. Заваливаюсь на лавочку. Дует ветром от уезжающего поезда. Снимаю свитер. Он тяжелый и мокрый. Его нужно выжать. Вытираю пот со лба. Закрываю глаза. В горле комок. Хочется зарыдать, но нет сил. Как же так? Ведь не дается человеку больше того, что он способен вынести? Ведь да? Почему же так трудно? Одиноко? Пусто? Почему мой любимый не рядом?
Жить не хочется. Но я буду жить, чтобы его увидеть. Нужно еще немножко потерпеть. Где-то я читала: «Всякая боль кончается, если ее выдерживают. И если не выдерживают, тоже кончается. Время обязательно принесет перемены. И обязательно неожиданные». И надо срочно купить мороженое. Вообще, хватит экономить на еде. Одного обморока достаточно.
Сегодня у меня второе собеседование в конторе. Я решила, пора прекращать поиски. Буду работать здесь и точка.
– Почему вы уверены, что сможете работать у нас? Ведь пиар-менеджер в политической партии – это довольно ответственно для молодой девушки.
– Вас смущает мой возраст? Гайдар командовал полком в 16 лет… Вряд ли Вы найдете более подходящую кандидатуру. Во-первых, я хочу работать. Во-вторых, имею для этого достаточно навыков и знаний. В-третьих, это место именно для меня.
– Вы несколько самоуверенны.
– Как сказал один психолог, у человека не бывает завышенной самооценки. Если он уверен в себе и своих силах, значит, у него есть для этого основания.
– Что ж, думаю, Вы нам подходите. С понедельника можете выходить.
– Есть одно «но». У меня нет регистрации. Но скоро я ее оформлю. Это критично?
– Хм. Откровенный вы человек. Думаю, мы сможем потерпеть какое-то время сотрудника без регистрации. Однако обещайте ускорить ее получение.
…Захожу домой уставшая, как собака. Была в Шереметьево, забирала мою блудную сумку. Днем позвонили из представительства и сказали, что мой груз наконец-то прибыл. Не прошло и двух недель. Достаю теплые вещи – куртку, сапоги, пальто, еще одни сапоги, свитер. Как же мне вас не хватало… Смотрю на них с обожанием. Завтра мне будет тепло.
Завтра мне было тепло. Температура резко поднялась до плюс 25. Я надела шлепанцы и летнее платье и вышла на улицу. У меня есть два дня, чтобы найти квартиру. Причем нужно уложиться в минимальную сумму. Мне еще жить целый месяц до первой зарплаты.
ОНА УХОДИТ…
22 года, октябрь
Сегодня прилетает Трои. В аэропорту его встречают деловые партнеры. Мы договорились, что я подъеду к офису в восемь. Он как раз успеет обсудить кое-какие дела в машине. Остальные перенесет на завтра. Весь день льет ливень. Но мне так необыкновенно легко и солнечно… Через несколько часов я увижу того, кого ждала целый год.
Возле его конторы я в половине восьмого. Место захолустное. Такие иногда попадаются в центре Москвы. Уже темно, моросит и прохладно. Я хожу вдоль дороги. Неподалеку стоят трое мужчин, подозрительно на меня косятся. Еще не хватало проблем. Уже полдевятого, а его все нет. Набираю его номер – отключен. Начинаю злиться. Через пятнадцать минут звонит телефон.
– Оксаночка, мы тут в пробке застряли, я скоро буду, милая.
Не успеваю что-либо ответить, телефонные гудки.
Жду его уже час. Замерзла. Машины проезжают мимо и сигналят. Наверное, думают, что проститутка. Один из мужчин машет мне рукой. Какой кошмар. Нервно смотрю на часы. 22.10. Да что же это такое! Какая-то машина проезжает мимо и притормаживает. Неужели он?
– Работаем?
– Отдыхаем!
– Давай вместе отдохнем.
– А вы на мне женитесь?
Слава небу, поехал дальше. Мне кажется, Трои никогда не приедет. Я сажусь на корточки и облокачиваюсь на стену. Держать зонт мне уже надоело. Пусть капает и смывает косметику. Мне уже все равно. Смотрю направо и вижу силуэт мужчины метрах в 50. Он машет мне рукой. Иду ему навстречу и не верю. Подхожу ближе. Это он. Прыгаю, обхватываю его ногами, кладу голову на плечо.
– Сладкая моя девочка! Ну что ты?
Молчу. Нет, меня не переполняют чувства. За два часа ожидания они впали в анабиоз. Но я смущена. Он не такой, каким я его запомнила и дорисовала. На расстоянии он казался выше и моложе. От него пахнет водкой. Ладно, без паники. Сейчас ты посмотришь ему в глаза и все поймешь. Смотрю ему в глаза и понимаю, что он нездоров. У него желтый оттенок белков. Тьфу, ну не дура ли?
– Нам надо подняться в офис, Оксан.
– Угу.
Не слезаю с него, он так и несет меня вверх по лестнице. Пусть несет. Мне пока нужно обдумать свое отношение.
Он разговаривает со своими коллегами о делах, о завтрашних планах. Я сижу на стуле и смотрю на него. Профиль ничего так. Мужественный. Движения тоже. В целом не мечта, но частностями можно увлечься. Он поглядывает на меня. Интересно, о чем он думает.
Мы заходим домой. Он привез мясо морского гребешка. Специально, чтоб приготовить мне свое коронное блюдо. Помешивает еду на сковородке. Сижу на табуретке и смотрю на его обнаженный торс. Хорошо. Ясно, что в тренажерный зал не ходит, от природы такое телосложение.
Очень вкусный ужин. Наверное, сейчас нужно кинуться ему в объятия. Но я хочу спать. Слишком устала за сегодняшний день. Завтра рано вставать. Хотела взять на работе отгул, но смысла в этом нет. Все равно Трои тоже будет занят. Договорились, что он постарается освободиться к шести. И встретит меня в метро.
Стелю постель, ложимся спать. Целуемся. Приятно, не более. И куда подевалась моя страсть? Все не так, как должно быть. Мне нужно немного времени. Привыкнуть. Всего лишь немного времени.
– Спокойно ночи, любимый.
– Спокойно ночи, сладкая моя. Сегодня в пять он позвонил. Сказал, что у него в семь деловой ужин. Ему обязательно на нем присутствовать. Я расстроена.
– Трои, ну в чем дело? Неужели за целый день ты не мог порешать свои дела?
– Оксана, мне тоже неприятно, но это работа. Постараюсь как можно раньше.
– Хорошо. Ладно. Только не упивайся там сильно, хорошо? – говорю я в шутку.
– Ну что ты, конечно нет.
Уже десять вечера, а его все нет. Звонила ему раз пять – он не берет трубку. Решаю разбить тарелку, чтоб как-то выразить гнев.
Иду на кухню, открываю дверцу шкафа. Закрываю. Какая глупость. При чем здесь тарелка? Звонок.
– Оксана, у нас тут похоже затягивацца… вацца… ваится это мероприятие…
– Погоди. Ты пьян?
– Я немножко выпил, потомууу… как нельзя жжже…
– Ты пьян! Ты ужрался, как свинья, хотя я просила тебя! Ты приехал на несчастных три дня. И не можешь оставаться трезвым?
– Оксан, я скоро приеду.
Кладу трубку. Сижу на диване и сдерживаю желание закричать. Если бы он был рядом, я бы избила его ногами. Я била бы его, пока он не потеряет сознание. Ложусь спать. В час ночи меня будит звонок.
– Кса-а-ан, ну, ты меня ждешь? – из трубки слышится заплетающийся голос.
– Да, я тебя ждала шесть часов и решила лечь спать! Ты уже все спиртное выпил или еще что-то осталось?
– Оксаан, ну ты чево-о…
– Ты подонок и тварь, ты это знаешь? Можешь продолжать упиваться со своими деловыми партнерами, ублюдок! – я кладу трубку и закутываюсь в одеяло. Мне даже нечем плакать. Я его ненавижу.
Не могу заснуть. Три часа ночи. Набираю его номер. Он берет не сразу.
– Ты собираешься ехать домой?
– А ты разве меня ждешь?
– Любимый, конечно же, я тебя жду, пожалуйста, приезжай, я тебя прошу! Ты помнишь адрес?
– Нннет, не очень… Я возззьму такси.
– Дашь мне водителя, я объясню ему, как ехать!
– Дда, хорошо, Ксан.
– Ксан, я уже приехал. Я внизу, я не могу набрать код подъезда. У меня не ппполуча-ется.
Накидываю халат и спускаюсь на первый этаж. Трои едва стоит на ногах. От него воняет алкоголем. Затаскиваю его в лифт, вталкиваю в квартиру. Он безнадежно пьян. Бормочет что-то несвязное. Стягиваю с него одежду, запихиваю его в ванну. Включаю холодную воду и лью ему на голову.
– Ну шшто ты делаешь, – он сидит в ванне, согнув ноги в коленях и закрывает голову руками: – Не нннадо меня ледяной водой… Ты садистка, Оксан…
Закрываю кран. Вытираю полотенцем, помогаю дойти до кровати. Укрываю его одеялом, выключаю свет. Ложусь на диван и засыпаю.
Утром он даже не просит прощения. Говорит излюбленную мужскую фразу: «Ну да, я гад». Я не хочу говорить об этом. Понимаю, что не смогу уважать этого человека. Любовь без уважения не долговечна. Значит, мне следует радоваться тому, что есть. Буду упиваться только самыми лучшими моментами. Высосу из любви все, что можно. Пока она не закончится. Весь день мы говорим о пустяках. Вечером я кладу в сумку некоторые см-девайсы:
– Сейчас мы поедем на один полузаброшенный завод.
Я давно его приглядела. Он не так уж далеко от моего дома. Одна часть еще работает, а другая в полном запустении. Наверняка, там есть сторожа. Но если пробраться через два ряда проволоки и забор, может быть, не заметят.
Одеваюсь во все черное. Обуваю сапоги на высоченной шпильке.
Здесь в заборе железная пластина. Отодвигаем и пролезаем внутрь. Главное, не споткнуться. Хлам под ногами. Дальше идет еще один проволочный забор. В нем много лазеек. Вот и здание. Окна на уровне земли, без стекол. Трои прыгает первым. Помогает мне. Мы идем по пустым помещениям. Бетонный пол отзывается эхом. Не по себе. Только бы не заблудиться.
Останавливаемся в небольшом зале. Он почти пустой. Лишь в одном углу навалена куча металла и пара труб. На них можно сесть. В стенах торчат крючья. Прекрасно. Достаю свечи, зажигаю их и ставлю полукругом. Сажусь на трубу и тихо говорю: «Поднимите мне веки».
Трои недоумевает.
– Да шучу я. Просто Вий вспомнился. Раздевайся.
Мой спутник смотрит испытующе. Ухмыляется, начинает снимать одежду.
– Заведи руки за спину.
Связываю его запястья веревкой. Подвожу к стене, забрасываю веревку через крюк, натягиваю. Его руки поднимаются вверх. Натягиваю еще сильнее. Он стонет. Конец веревки – к другому крюку в стене, на уровне моей талии. Достаю из его брюк сигареты, закуриваю, не затягиваясь. Тушу сигарету о его грудь. Он дергается.
– Бля, Оксана!
Даю ему пощечину. Вторую. Наступаю каблуком на его босую ногу. Он закусывает губы. Скулы ходят ходуном.
– Я тебе за все отомщу, милый.
Он поднимает глаза. И насмешливо произносит:
– Я люблю тебя!
Хватаю стек и бью по голени. Бью, бью, бью. У него подкашиваются ноги. Он учащенно дышит.
– Оксана, я люблю тебя!
Целую и прокусываю ему губу. У меня по подбородку течет его кровь. Я его хочу. Я хочу его замучить до обморока.
Натягиваю веревку еще сильнее, выворачивая его руки. Трои громко стонет и улыбается. От этого я бешусь. Подхожу ближе, обнимаю за шею и повисаю на нем. Несомненно, ему очень больно в плечах. Он кричит. Беру тонкую жесткую плеть и бью его по спине. Получилось слишком сильно. На коже мгновенно появляется бордовая полоса. Капелька крови стекает на поясницу. Целую его в губы, в глаза, в шею.
Капаю расплавленным воском на свежие раны. Он даже не стонет. Скрипит зубами. Развязываю его. Падает на колени на грязный холодный пол. Ставлю ему ногу на голову, пригибаю его к земле:
– Целуй носочек моего сапога!
Повинуется. Чувствую, как у меня потекло по внутренней поверхности бедра. У него все еще связаны руки за спиной. Отталкиваю его ногой. Достаю из сумки нож и долго держу над огнем.
Трои смотрит на меня влажными глазами.
– Оксана, – его голос срывается, – ты можешь освободить мне руки? Так будет честнее. Я хочу выдержать это сам, без веревок.
Развязываю. Он садится на пол, сжимает руками лодыжки. Лезвие ножа светится, как красный цветок. У меня дрожат руки. Прикасаюсь ножом к его плечу, надавливаю. Нож легко входит в тело. Только бы получилось ровно! Провожу вертикальную линию, потом горизонтальную. Английская буква L. Чувствую, как напряжены его мышцы. Мимолетом опускаю взгляд на его руки. Он с силой стискивает кисти, его пальцы побелели. Молчит. Я думала, должна быть кровь. Но остаются только две неглубокие борозды.
– Считаю, нужно закрепить, – снова опускаю лезвие в огонь. Мне больше не страшно. Провожу дважды по уже существующим линиям. Очень точно. Делаю это медленно. Я знаю, что ему очень больно. Я готова простить ему все. Я его люблю…
Бросаю на пол его куртку, ложусь спиной. Подтягиваю его за волосы. Он впивается в меня, как вампир. Его язык проникает внутрь, скользит вверх-вниз. Не могу унять дрожь. Трясется все – от головы до пальцев ног. У меня вырывается животный вопль. Не от оргазма, а от переизбытка чувств. Я не хочу кончать. Приподнимаюсь и целую его грудь. Попутно нащупываю в сумке презерватив. Натягиваю на его член. И снова ложусь на спину. Трои входит в меня. Обнимаю его, царапаю израненную спину.
– Девочка моя, девочка моя…
Толчок, толчок, толчок. Отворачиваюсь в сторону. На куртку капают слезы. Плачу и не могу остановиться. Он кончает и падает сверху.
– Сладкая моя, ты плачешь? Почему?
– От счастья…
Я вру. Я оплакиваю любовь. Она уходит.
«ЖЕЛАЮ ТЕБЕ ДОБРА И СТРАДАНИЙ»
22 года, ноябрь
Сегодня подруга попросила меня проверить ее почту. Дала мне пароль для ящика. Захожу. Среди новых писем – знакомый до боли адрес. Звоню:
– Оль, ты давала недавно объявление о поиске нового раба, да?
– Да.
– Слушай, там тебе написал среди прочих Трои. Можно я от твоего имени с ним попереписываюсь?
– Да ты что, зайчоночек! Это тот самый? И он написал другой? Конечно, общайся с ним. Можешь даже мое фото выслать. Не знаю, какие там у тебя планы, но я согласна.
«Добрый день, Госпожа. Я увидел ваше объявление и решил написать. Конечно же, у Вас куча поклонников…Но я почему-то надеюсь, что вы мне ответите».
«Привет, раб. Ну вот, я ответила. Так ты ищешь Госпожу? Ты из Москвы? Давай свое фото».
«Вот мое фото, Госпожа. Нет, я не из Москвы, но часто бываю».
«Как часто?»
«Раз в два-три месяца».
Я в гневе… Мне он клянется, что не получается приезжать чаще, чем раз в полгода!
Мы общаемся с ним в аське. И он говорит, что не знает, когда приедет опять.
Пишу ему от лица другой:
«И когда ты собираешься приехать? Вот тебе моя фота».
«Госпожа, мое нижайшее почтение! Получил Ваши фотографии, Вы действительно просто Божественны… А глаза… Зелень ласкового моря, готового взорваться штормом… Как счастливы Ваши рабы… И я уже по-злому начинаю завидовать им. Я собираюсь приехать через неделю».
Я выслала ему фотографию моей подруги. У нее очень большие глаза и ярко-зеленые линзы. Он сравнил ее с морем? Где-то я это уже слышала. Трои мне уже давно не нужен. Он только память о невероятной страсти. Но мне неприятно, что он забывает меня. И он лгал мне.
Я, другая, долго разговариваю с ним. Расспрашиваю о его опыте. Он рассказывает. Говорит о многом, но не обо мне. Может быть, это хороший знак. Может быть, для него я нечто большее, чем опыт? Может быть, я то, о чем не рассказывают другим? Договариваюсь о встрече. Он приедет по новому адресу. (Я переехала, он этого не знает.) Я открою дверь, и он увидит меня. Ударю его по лицу и закрою дверь. Будет эффектно.
Я, другая, пишу ему письмо:
«Знаешь, я не могу объяснить, что со мной. Не знаю… Та любовь, от которой я выла на луну, от которой задыхалась и рыдала… Она прошла. Ее нет больше… Но я все равно уверенно могу сказать, что люблю тебя. Правда, теперь не пойму, какого рода эта нынешняя любовь… Она уже не разрывает мне сердце. Уже не похожа на страсть… Это что-то и спокойное, и нездоровое… Я хочу знать, что я для тебя – самая лучшая была и буду. Что только я могу сделать с тобой ВСЕ, что захочу. Собственническое чувство… Желаю тебе добра и страданий. Хочу отвратительно унизить тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22