Через пару минут один из них перезванивает. Договариваюсь встретиться вечером. Вскоре перезванивает и другой. С этим тоже пересекусь вечерком. Посмотрим на них.
После ужина в ресторане Сергей отвозит меня к месту первых смотрин. Сам останавливается напротив. Минут через пять ко мне подкатывается низенький, толстый, бородатый мужчина лет сорока.
– Госпожа?
Сразу не нахожу, что ответить. Ндя…
– Ага, она самая. А ты молодой стройный раб, готовый на многое?
– Да, я! Только я не на все готов, а на оральный секс только.
– Как интересно. Ну хорошо, я тебя увидела, мне нужно подумать. Подходишь ты мне или нет. Если что, я тебе позвоню.
– Э нет, звонить не надо, вы мне на пейджер пишите.
Прямо сегодня же напишу. Целый роман тебе напишу на пейджер с признаниями в любви. Поразительный нынче раб пошел.
– Слушай, ну ты сам видел этого урода – просто кошмар какой-то, – возмущенно фыркаю Сергею.
– Ладно, у нас еще второй вариант есть.
Едем к какому-то памятнику неподалеку. Уже стемнело. Как бы написали романисты – «в неровном свете тусклого уличного фонаря выделялась одинокая мужская фигура. Она делала несколько шагов вперед, потом останавливалась, будто что-то вспомнив, и поворачивала назад, чтобы снова повторить полный цикл». Короче, мальчик был уже на месте. Подхожу. На меня смотрит очкастое лицо ботаника.
– Добрый вечер, Госпожа!
– Здравствуй. Итак, опыт у тебя есть?
– Да, есть, Госпожа. Я пробовал практически все в БДСМ, включая копро.
– Про копро забудь, это мне не нравится, – обрываю я его.
– Да, Госпожа, как скажете.
Какой вышколенный. Надо же. То, что нужно.
– Значит, так дружок. Вот тебе адрес, подъедешь к девяти вечера, понятно? А теперь можешь идти.
Мы заезжаем за Госпожой Викторией. Решили, что вторая Хозяйка будет кстати – для разнообразия. Это приятельница уральца. Останавливаемся у высокого белого дома. Из подъезда выходит мужеподобная некрасивая женщина лет сорока с лишним. Садится в машину. Знакомимся. Голос у нее грубоватый, ведет себя несколько нагло. Кто знает, может быть, считает себя природной доминой.
Приезжаем всей толпой на квартиру. У двери уже переминается с ноги на ногу Ботаник.
Не теряя времени, приказываю ему заходить в комнату и раздеться догола. Сергей бежит на кухню открывать вино. Госпожа Виктория достает из сумки свои девайсы и раскладывает на полу. Мое внимание привлекает внушительных размеров кнут. Если ударить как следует по спине, наверняка можно переломить хребет. Любопытно, как она собирается использовать эту «игрушку» в квартире?
Света приносит нам с Викторией два бокала. Та выпивает залпом и вскакивает. Похоже, ей не терпится себя показать. Сижу, смотрю.
– А ну-ка станьте на колени!
Света, Сергей и Ботаник выполняют команду.
– Теперь ползите сюда, лижите мне босоножки.
Веселая троица приникает губами к ее ногам без особого энтузиазма. Оно и понятно. Педикюром там и не пахнет. Вернее, пахнет, но старой дешевой обувью и мозолями.
Хотя зачем я наговариваю – вон Ботанику, похоже, очень нравится. Ишь, как он бойко охаживает языком ее пятки. И член у него привстал. Хотя минуточку. Неужели такой маленький член? Да это, скорее, большой клитор. Ясно, почему он в рабы подался. Что ж ему еще делать-то при такой беде…
Долго они ей ноги целуют. Что она, заснула? Или не знает, что дальше делать? По-видимому, именно так. Это ее сосредоточенное выражение лица. Такое бывает аккурат, когда ты в растерянности. То-то. А еще выпендривалась, старушка. Помогу тебе. Сделаю столбовой дворянкой, так и быть.
– Эй, сабье, вы что, так и будете до утра к стопам присасываться? Госпоже Виктории это уже надоело! Слышь, девочка, повози-ка на себе свою Хозяйку.
Виктория весит поболее Светы, но так даже интереснее. Назвался груздем – полезай в кузов. Заявляешь, что рабыня, – будь готова к трудностям. Виктория поспешно залазит сверху на девочку, дает ей в зубы цепь. Шлепает ее по голому заду и едет на кухню. Ух ты, а Света резва. Молодец девчонка.
– А ты, малыш, отсоси моему рабу, – это я к Ботанику обращаюсь.
«Мой раб» поднимается на ноги, и тот подходит к нему на коленях. Бережно берет его пенис в рот. Наблюдаю за зрелищем. Сергей подает мне какие-то знаки. А, понятно.
– Клоун, ты что, минет делать не умеешь?
Зубы спрячь, или я тебе их повыбиваю! Работай одними губами и языком!
Приезжает Виктория. Проявляет живой интерес к происходящему. Взглядом даю ей понять, что она может заняться мужчинами. Подзываю Свету к себе. Надеваю ей зажимы на соски. Заставляю лечь на спину, раздвинуть ноги. Привязываю их к ножкам дивана. Зажигаю свечку и жду, пока не накопится жидкий воск. Капаю ей на гениталии. Света вздрагивает. Вероника садится ей на лицо. Сергей лижет Хозяйке анус. Решаю проучить Ботаника за то, что… Да ни за что, если уж честно. Просто мне хочется его выпороть. Ставлю его лицом к стене и стегаю минут 10. Какой-то он скучный. Не застонет, не заплачет.
– Иди, принеси мне тарелку!
Ставлю ему ее на голову и снова начинаю стегать.
– Если упадет, не знаю, что с тобой сделаю!
Я и правда не знаю, что с ним делать. Драйва особого нет. Вот если бы он подерзил немного. И не выглядел бы таким послушным… Вот черт, тарелка упала. Ковер мягкий, не разбилась. Все равно надо гневаться. Изображаю гнев.
– Ах ты, урод, я тебе что сказала?
– Не ронять тарелку, Госпожа! Простите, Госпожа.
Падает в ноги.
– А ну встань, гаденыш! Сейчас мы тебя будем наказывать!
Подходит Виктория. В руках генитальный бондаж и грузики. Обматывает мошонку и член несчастному студенту. Подвешивает грамм триста.
– Поприседай, дурачок. Считай вслух. 50 приседаний! – люблю я поиграть в армию.
Оборачиваюсь к сладкой парочке. Что-то они расслабились. Снимаю зажимы с сосков Светы, одеваю Сергею.
– Что-то я писать хочу, – заявляет Виктория и смотрит, выбирая. На Светином лице изображается паника. Ладно, спасу дивчину.
– Слышь, раб, что Госпожа говорит, – шикаю на Сергея. – Иди мигом в туалет, открой рот и жди. А ты, милая, иди сюда, мне нужна подставка для ног. Ложись на спину.
Из туалета слышится журчание. Наверное, Сережа ликует, сбылась его мечта. Надеюсь, он прополощет рот.
Прошло уже часа два и это занятие мне надоело. Шепчу Сергею:
– Надо выпроводить студента.
– Так вы выставите его голого из квартиры, он же счастлив будет.
– Да ты что, серьезно?
– Ой и тупая вы, Госпожа, не знаете, какой это кайф для раба.
– Лучше быть тупой госпожой, чем тупым рабом, – щелкаю его по носу. Беру одежду Ботаника, открываю входную дверь, вышвыриваю его шмотки на лестничную площадку.
– Иди отсюда, кретин!
Он краснеет и начинает лихорадочно одеваться, оглядываясь по сторонам.
– Уже поздно, тебе далеко ехать?
– Да, мне в общежитие, Госпожа.
– На, держи на такси, – кидаю ему стольник и захлопываю дверь.
Провожаем Викторию и Свету. Их отвозит водитель Сергея. Начинаем укладываться спать.
– Оксана, а вы знаете, Виктория еще год назад была мужчиной?
– Ну-ну, что еще скажешь?
– Без шуток. Она переделана. Да вы и сами что ли не заметили? Она несколько грубовата для женщины.
– А ты откуда это узнал? Она сама тебе сказала?
– Мы с ней уже пару раз виделись. Я когда ее ласкал орально, заметил кое-что… В общем, там у нее вроде как и должно быть у женщины, а все равно что-то не так. Я у нее ненавязчиво поинтересовался. Она скрывать не стала. Раньше, говорит, я Виктором была…
Мы уже приехали в аэропорт, ходим в ожидании начала регистрации. Тоскливо. За три дня я привязалась к Сергею. Как тогда в Анапе. Вот и всегда так. Я размышляю, жалко ли мне с ним расставаться. Или все-таки нет? Это были необыкновенно насыщенные три дня. Сергей покупает в ларьке непонятную фигурку не то китайца, не то японца. Какое-то божество какого-то народа.
– Хочу, чтоб у вас что-нибудь обо мне на память осталось.
Как мило…
Объявляют рейс. Обнимаю уральца на прощание, целую в щеку. Прохожу за линию контроля. Оборачиваюсь, машу рукой. Я наверняка с ним еще когда-то увижусь. Но на душе пусто и одиноко…
ЧТО БЫ ТЫ XOTЕЛА С НИМ СДЕЛАТЬ?
22 год, июль-сентябрь
По вечерам я занимаюсь репетиторством. Учу детей английскому. На днях привели робкого мальчишку. Папаша его – крутой бизнесмен, удумал отправить сына заграницу. Да во время вспомнил, что Алик ни буквы не знает по-английски.
– Скоро заговорит, – уверяю я родителя и смотрю взглядом палача. – Двух часов в неделю будет достаточно.
Первый месяц мы учим буквы, цифры, слова и словосочетания. Мальчик попался умненький. Настала пора учиться общаться. А какой лучший способ научить языку? Говорить с человеком о том, что ему интересно. А что интересно подростку? Конечно, противоположный пол. Точнее – физические взаимодействия. Секс, короче.
– Listen dude! Do you have any beautiful classmates? Do you like them? What do you want to do with them? ( Слушай, малыш, у тебя есть симпатичные одноклассницы ? Они тебе нравятся? А что бы ты хотел с ними сделать?)
…Он мне чертовски, чертовски нравится. Он вырос буквально за пару летних месяцев. Стал выше меня на целую голову, расширился в плечах. И даже на подбородке появилась щетина. Еще эти занятия в тренажерном зале. Мышечная масса у него растет не по дням, а по часам. На свой возраст он никак не выглядит. По меньшей мере на 20. Неожиданно обнаруживаю, что смотрю на него с непедагогическим интересом. Докатилась. А ну прочь, аморальные мысли!
– Hey. What do you think about elder women? (Эй, что ты думаешь о женщинах постарше?)
Соблазнить его нетрудно. Он и так влюблен в меня по уши. Вон, читает текст, а страницу пальцами так и теребит. Не о том ты думаешь! Тебе язык нужно учить, а не на училку пялиться!
С каждым новым уроком наши беседы становятся все более откровенными. Он радостно сообщает, что наконец переспал с девочкой. Вернее, с проституткой. Они сняли ее втроем с друзьями, каждому хватило по три минуты. Ну что, три минуты для начала – очень даже хороший результат. Я им горжусь. Рубашка у него сегодня сексуальная… Такая белая и расстегнута на груди. Так, минуточку! Чуть-чуть наклоняю голову и незаметно заглядываю за воротник. Да у него волосы на груди! Я бы хотела три минуты побыть той проституткой… М-м-м… Наши ноги под столом в каких-то сантиметрах друг от друга. Была не была… черт… дура… Ставлю свою стопу на его ногу. Он перестает читать и мгновенно краснеет.
– Go on reading! It's cold. I wanna warm my feet. (Читай-читай дальше! Холодно, я погрею ножки).
Запинается, читает дальше. Какая прелесть.
Сегодня мы продвинулись сразу на несколько шагов вперед. Теперь Алик понимает: самый шик для настоящего мачо – подчиняться женщине. И играть с ней в игру «Госпожа – раб». «Садись, сынок, я расскажу тебе о садо-мазо». Примерно так это и выглядит. Еще бы сигару мне в зубы и пораскачиваться в кресле. Кто бы посмотрел со стороны на наши уроки. Вместо положенного часа мы сидим три. Так, пора и меру знать.
– Well. You have to go? (Может еще поговорим? А?)
– Yes, I have to. (Давай, мне так нравится с тобой общаться.)
– So, good bye. (Мне тоже, я тебя хочу.)
– Good bye, see you. (Правда? Ты меня за-смущала.)
– Don't forget to do your homework? (Ты будешь обо мне думать вечером?)
– Sure, I'll do it! (Конечно буду, всю ночь буду думать!)
– Ok! (Ок!)
– Ты не сделал домашнее задание? По идее за такой ужаснейший проступок ты должен просить прощения на коленях! Но тебе будет слабо.
– А вот и не будет! – Алик поднимается со стула. На пару секунд застывает в нерешительности и вдруг опускается на колени:
– Простите, что не выполнил домашнее задание!
Я буквально пожираю его глазами. Еще минута, и я накинусь на него.
– Встань сейчас же, иначе я за себя не ручаюсь! – взвизгиваю и облизываю губы.
Алик усмехается и победоносно садится за стол.
Ах, ты, засранец, чувствуешь себя героем, да?
– When should we use Present Perfect Tense? – говорю строгим голосом. Протягиваю ногу под столом и кладу пятку ему между ног. Алик замирает.
– So?!
– The present perfect… is used when the time period… has not finished and… – он сглатывает и пытается вспомнить дальше. Я шевелю пяткой. Он больше не пытается вспомнить. То-то!
22 года, март
Я так сильно хочу его, что решилась. Итак! (Здесь должна быть барабанная дробь.) Он станет моим первым мужчиной. В физиологическом смысле. Разумеется, ему об этом знать не положено. Я же для него олицетворение опытности и разврата. Взрослая тетя, и все, что с этим связано. Не нужно развенчивать миф. Кому сказать, что в 22 года сохранила девственность – так забросают камнями! Лукавлю про камни… Не рискнут.
К этой ночи готовлюсь основательно. Снимаю квартиру на сутки, закупаю еды и пива. Заранее привожу и кладу в шкафчик наручники, свечки, спички… Выходит все слишком пошло… Надо бы побольше изящества. А что сейчас в Театре Драмы?
Оказывается, что в Театре Драмы идет знаменательный спектакль «Убивец». По «Преступлению и наказанию» Достоевского. Надо же, как символично. Покупаю два билета на 18.00. Пусть отрок проникнется возвышенными чувствами перед свиданием с лучшей женщиной в своей жизни (со мной).
Возникает одна проблема. Алик не знает, что соврать родителям. План приходит быстро: в субботу праздник, народ гуляет. Скажет, что отмечает с друзьями. А потом, чтоб поздно не возвращаться, останется с ночевкой. Притянуто за уши, конечно. Но сработать должно.
Спектакль великолепен. Особенно в те моменты, когда я трогаю потную ладошку Алика. И таинственно улыбаюсь. Хотя режиссер тоже постарался. Надо отдать ему должное. Раскольников выглядит очень эротично. Со всеми этими его страданиями. Когда опускается занавес, я уже на взводе.
Заходим в квартиру, включаю музыку. Нежно толкаю его на диван. Сцена поцелуев – 10 минут. Раздевание – 3 минуты. Петтинг– 10 минут. Все, поехали. Сажаю его в кресло, надеваю ему презерватив. И сажусь сверху. С замиранием жду, когда зазвенят небесные бубенчики, с потолка посыплются лепестки роз. И «тело пронзит сладкая неизведанная ранее дрожь». Как пишут в женских книжках. Шесть минут десятого.
Жду 10 секунд, 20 секунд… Дальше ждать просто неприлично. Поэтому начинаю понемногу двигаться вверх-вниз. Нет даже намека на боль. Как и на удовольствие. Однако чувствую сугубо моральное удовлетворение. И на том спасибо.
Одиннадцать минут десятого. Алик тихо стонет и робко дергается. Ende. Встаю и опускаю взгляд. По правилам хорошего тона на этом месте должна быть кровь. Ее возможное появление я заранее объяснила Алику: «У меня вот-вот пойдут критические дни. Так что не паникуй, детка, если это начнется во время секса».
Однако крови нет. А была ли девочка? Ладно, «я подумаю об этом завтра». Как говаривала героиня одного заезженного произведения. А сейчас…
– Я хочу, чтоб ты стал на колени… Становится.
– Заведи руки за спину.
Заводит. Сковываю запястья наручниками. Как он эффектно выглядит. Покусывает губу. Беру прищепки и цепляю ему на соски. Да, знаю, тугие, и с непривычки больно.
Алик пытается сбросить и морщится. Шлепаю его по щеке, притягиваю за шею. И шепчу на ухо:
– Что такое? Что не так? (Ласково.)
– Все так… (Смущенно.)
Звонит мобильный. Пусть звонит. Зажигаю свечу и подношу к его телу. Огонь касается кожи. Алик дергается. Но я крепко держу его за волосы. Остается маленький розовый ожог. И еще один. И еще. Случайно задеваю зажимы. Снова случайно задеваю зажимы. «Этот стон у нас песней зовется». Вот как я понимаю Некрасова.
– Ты меня безумно возбуждаешь, я тебя хочу! – шепчу ему опять и дергаю за наручники. Это чтобы края впивались в кожу. Раздвигаю ноги, подтягиваю его голову.
– Давай!
Он мотает головой
– Нет, я не хочу.
– Что значит не хочу?! – изображаю я гнев. Вскакиваю, хватаю ремень и бью по его спине, груди, ногам, рукам. Он не пытается увернуться. Просто стоит на коленях и дрожит. Как же я его люблю сейчас! Беру с пола ключики, расстегиваю наручники. Стягиваю с груди прищепки. Демонстративно ложусь лицом к стене. Сейчас нужно выглядеть обиженной.
Минута молчания. Наверное, отчаянно соображает, что нужно делать.
– Оксан… (Молчу)
– Оксан, ты обиделась?
– Оксана, ну прости меня…
– Ты будешь спать? (Ой, ну и дурак же.)
– Давай вернемся на 10 минут назад, ладно? Я хочу тебе сделать куни!
Поворачиваюсь к нему лицом. Хорошо, что в полумраке не видно злорадной улыбки. Он целует меня в шею, в грудь, в живот. Опускается ниже. Так. Теперь сосредоточиться и попытаться получить удовольствие. Не очень-то я верю в его первый опыт оральных ласк.
У него такой нежный горячий рот. Слегка корректирую дислокацию своих бедер. Теперь его язык попадает точно в цель. Вот это новости. У него природный талант. С удивлением обнаруживаю, что кончаю. Звонит мобильный. Пусть звонит.
Мы перепробовали около десятка различных поз. Останавливаем свой выбор на доги-стайл. Звонит мобильный. Беру трубку, не меняя позы.
– Да что за настойчивость! Алле!
– Здравствуйте, Оксана Валерьевна, это отец Алика.
Во рту мгновенно пересыхает. Отстраняю мальчишку от себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
После ужина в ресторане Сергей отвозит меня к месту первых смотрин. Сам останавливается напротив. Минут через пять ко мне подкатывается низенький, толстый, бородатый мужчина лет сорока.
– Госпожа?
Сразу не нахожу, что ответить. Ндя…
– Ага, она самая. А ты молодой стройный раб, готовый на многое?
– Да, я! Только я не на все готов, а на оральный секс только.
– Как интересно. Ну хорошо, я тебя увидела, мне нужно подумать. Подходишь ты мне или нет. Если что, я тебе позвоню.
– Э нет, звонить не надо, вы мне на пейджер пишите.
Прямо сегодня же напишу. Целый роман тебе напишу на пейджер с признаниями в любви. Поразительный нынче раб пошел.
– Слушай, ну ты сам видел этого урода – просто кошмар какой-то, – возмущенно фыркаю Сергею.
– Ладно, у нас еще второй вариант есть.
Едем к какому-то памятнику неподалеку. Уже стемнело. Как бы написали романисты – «в неровном свете тусклого уличного фонаря выделялась одинокая мужская фигура. Она делала несколько шагов вперед, потом останавливалась, будто что-то вспомнив, и поворачивала назад, чтобы снова повторить полный цикл». Короче, мальчик был уже на месте. Подхожу. На меня смотрит очкастое лицо ботаника.
– Добрый вечер, Госпожа!
– Здравствуй. Итак, опыт у тебя есть?
– Да, есть, Госпожа. Я пробовал практически все в БДСМ, включая копро.
– Про копро забудь, это мне не нравится, – обрываю я его.
– Да, Госпожа, как скажете.
Какой вышколенный. Надо же. То, что нужно.
– Значит, так дружок. Вот тебе адрес, подъедешь к девяти вечера, понятно? А теперь можешь идти.
Мы заезжаем за Госпожой Викторией. Решили, что вторая Хозяйка будет кстати – для разнообразия. Это приятельница уральца. Останавливаемся у высокого белого дома. Из подъезда выходит мужеподобная некрасивая женщина лет сорока с лишним. Садится в машину. Знакомимся. Голос у нее грубоватый, ведет себя несколько нагло. Кто знает, может быть, считает себя природной доминой.
Приезжаем всей толпой на квартиру. У двери уже переминается с ноги на ногу Ботаник.
Не теряя времени, приказываю ему заходить в комнату и раздеться догола. Сергей бежит на кухню открывать вино. Госпожа Виктория достает из сумки свои девайсы и раскладывает на полу. Мое внимание привлекает внушительных размеров кнут. Если ударить как следует по спине, наверняка можно переломить хребет. Любопытно, как она собирается использовать эту «игрушку» в квартире?
Света приносит нам с Викторией два бокала. Та выпивает залпом и вскакивает. Похоже, ей не терпится себя показать. Сижу, смотрю.
– А ну-ка станьте на колени!
Света, Сергей и Ботаник выполняют команду.
– Теперь ползите сюда, лижите мне босоножки.
Веселая троица приникает губами к ее ногам без особого энтузиазма. Оно и понятно. Педикюром там и не пахнет. Вернее, пахнет, но старой дешевой обувью и мозолями.
Хотя зачем я наговариваю – вон Ботанику, похоже, очень нравится. Ишь, как он бойко охаживает языком ее пятки. И член у него привстал. Хотя минуточку. Неужели такой маленький член? Да это, скорее, большой клитор. Ясно, почему он в рабы подался. Что ж ему еще делать-то при такой беде…
Долго они ей ноги целуют. Что она, заснула? Или не знает, что дальше делать? По-видимому, именно так. Это ее сосредоточенное выражение лица. Такое бывает аккурат, когда ты в растерянности. То-то. А еще выпендривалась, старушка. Помогу тебе. Сделаю столбовой дворянкой, так и быть.
– Эй, сабье, вы что, так и будете до утра к стопам присасываться? Госпоже Виктории это уже надоело! Слышь, девочка, повози-ка на себе свою Хозяйку.
Виктория весит поболее Светы, но так даже интереснее. Назвался груздем – полезай в кузов. Заявляешь, что рабыня, – будь готова к трудностям. Виктория поспешно залазит сверху на девочку, дает ей в зубы цепь. Шлепает ее по голому заду и едет на кухню. Ух ты, а Света резва. Молодец девчонка.
– А ты, малыш, отсоси моему рабу, – это я к Ботанику обращаюсь.
«Мой раб» поднимается на ноги, и тот подходит к нему на коленях. Бережно берет его пенис в рот. Наблюдаю за зрелищем. Сергей подает мне какие-то знаки. А, понятно.
– Клоун, ты что, минет делать не умеешь?
Зубы спрячь, или я тебе их повыбиваю! Работай одними губами и языком!
Приезжает Виктория. Проявляет живой интерес к происходящему. Взглядом даю ей понять, что она может заняться мужчинами. Подзываю Свету к себе. Надеваю ей зажимы на соски. Заставляю лечь на спину, раздвинуть ноги. Привязываю их к ножкам дивана. Зажигаю свечку и жду, пока не накопится жидкий воск. Капаю ей на гениталии. Света вздрагивает. Вероника садится ей на лицо. Сергей лижет Хозяйке анус. Решаю проучить Ботаника за то, что… Да ни за что, если уж честно. Просто мне хочется его выпороть. Ставлю его лицом к стене и стегаю минут 10. Какой-то он скучный. Не застонет, не заплачет.
– Иди, принеси мне тарелку!
Ставлю ему ее на голову и снова начинаю стегать.
– Если упадет, не знаю, что с тобой сделаю!
Я и правда не знаю, что с ним делать. Драйва особого нет. Вот если бы он подерзил немного. И не выглядел бы таким послушным… Вот черт, тарелка упала. Ковер мягкий, не разбилась. Все равно надо гневаться. Изображаю гнев.
– Ах ты, урод, я тебе что сказала?
– Не ронять тарелку, Госпожа! Простите, Госпожа.
Падает в ноги.
– А ну встань, гаденыш! Сейчас мы тебя будем наказывать!
Подходит Виктория. В руках генитальный бондаж и грузики. Обматывает мошонку и член несчастному студенту. Подвешивает грамм триста.
– Поприседай, дурачок. Считай вслух. 50 приседаний! – люблю я поиграть в армию.
Оборачиваюсь к сладкой парочке. Что-то они расслабились. Снимаю зажимы с сосков Светы, одеваю Сергею.
– Что-то я писать хочу, – заявляет Виктория и смотрит, выбирая. На Светином лице изображается паника. Ладно, спасу дивчину.
– Слышь, раб, что Госпожа говорит, – шикаю на Сергея. – Иди мигом в туалет, открой рот и жди. А ты, милая, иди сюда, мне нужна подставка для ног. Ложись на спину.
Из туалета слышится журчание. Наверное, Сережа ликует, сбылась его мечта. Надеюсь, он прополощет рот.
Прошло уже часа два и это занятие мне надоело. Шепчу Сергею:
– Надо выпроводить студента.
– Так вы выставите его голого из квартиры, он же счастлив будет.
– Да ты что, серьезно?
– Ой и тупая вы, Госпожа, не знаете, какой это кайф для раба.
– Лучше быть тупой госпожой, чем тупым рабом, – щелкаю его по носу. Беру одежду Ботаника, открываю входную дверь, вышвыриваю его шмотки на лестничную площадку.
– Иди отсюда, кретин!
Он краснеет и начинает лихорадочно одеваться, оглядываясь по сторонам.
– Уже поздно, тебе далеко ехать?
– Да, мне в общежитие, Госпожа.
– На, держи на такси, – кидаю ему стольник и захлопываю дверь.
Провожаем Викторию и Свету. Их отвозит водитель Сергея. Начинаем укладываться спать.
– Оксана, а вы знаете, Виктория еще год назад была мужчиной?
– Ну-ну, что еще скажешь?
– Без шуток. Она переделана. Да вы и сами что ли не заметили? Она несколько грубовата для женщины.
– А ты откуда это узнал? Она сама тебе сказала?
– Мы с ней уже пару раз виделись. Я когда ее ласкал орально, заметил кое-что… В общем, там у нее вроде как и должно быть у женщины, а все равно что-то не так. Я у нее ненавязчиво поинтересовался. Она скрывать не стала. Раньше, говорит, я Виктором была…
Мы уже приехали в аэропорт, ходим в ожидании начала регистрации. Тоскливо. За три дня я привязалась к Сергею. Как тогда в Анапе. Вот и всегда так. Я размышляю, жалко ли мне с ним расставаться. Или все-таки нет? Это были необыкновенно насыщенные три дня. Сергей покупает в ларьке непонятную фигурку не то китайца, не то японца. Какое-то божество какого-то народа.
– Хочу, чтоб у вас что-нибудь обо мне на память осталось.
Как мило…
Объявляют рейс. Обнимаю уральца на прощание, целую в щеку. Прохожу за линию контроля. Оборачиваюсь, машу рукой. Я наверняка с ним еще когда-то увижусь. Но на душе пусто и одиноко…
ЧТО БЫ ТЫ XOTЕЛА С НИМ СДЕЛАТЬ?
22 год, июль-сентябрь
По вечерам я занимаюсь репетиторством. Учу детей английскому. На днях привели робкого мальчишку. Папаша его – крутой бизнесмен, удумал отправить сына заграницу. Да во время вспомнил, что Алик ни буквы не знает по-английски.
– Скоро заговорит, – уверяю я родителя и смотрю взглядом палача. – Двух часов в неделю будет достаточно.
Первый месяц мы учим буквы, цифры, слова и словосочетания. Мальчик попался умненький. Настала пора учиться общаться. А какой лучший способ научить языку? Говорить с человеком о том, что ему интересно. А что интересно подростку? Конечно, противоположный пол. Точнее – физические взаимодействия. Секс, короче.
– Listen dude! Do you have any beautiful classmates? Do you like them? What do you want to do with them? ( Слушай, малыш, у тебя есть симпатичные одноклассницы ? Они тебе нравятся? А что бы ты хотел с ними сделать?)
…Он мне чертовски, чертовски нравится. Он вырос буквально за пару летних месяцев. Стал выше меня на целую голову, расширился в плечах. И даже на подбородке появилась щетина. Еще эти занятия в тренажерном зале. Мышечная масса у него растет не по дням, а по часам. На свой возраст он никак не выглядит. По меньшей мере на 20. Неожиданно обнаруживаю, что смотрю на него с непедагогическим интересом. Докатилась. А ну прочь, аморальные мысли!
– Hey. What do you think about elder women? (Эй, что ты думаешь о женщинах постарше?)
Соблазнить его нетрудно. Он и так влюблен в меня по уши. Вон, читает текст, а страницу пальцами так и теребит. Не о том ты думаешь! Тебе язык нужно учить, а не на училку пялиться!
С каждым новым уроком наши беседы становятся все более откровенными. Он радостно сообщает, что наконец переспал с девочкой. Вернее, с проституткой. Они сняли ее втроем с друзьями, каждому хватило по три минуты. Ну что, три минуты для начала – очень даже хороший результат. Я им горжусь. Рубашка у него сегодня сексуальная… Такая белая и расстегнута на груди. Так, минуточку! Чуть-чуть наклоняю голову и незаметно заглядываю за воротник. Да у него волосы на груди! Я бы хотела три минуты побыть той проституткой… М-м-м… Наши ноги под столом в каких-то сантиметрах друг от друга. Была не была… черт… дура… Ставлю свою стопу на его ногу. Он перестает читать и мгновенно краснеет.
– Go on reading! It's cold. I wanna warm my feet. (Читай-читай дальше! Холодно, я погрею ножки).
Запинается, читает дальше. Какая прелесть.
Сегодня мы продвинулись сразу на несколько шагов вперед. Теперь Алик понимает: самый шик для настоящего мачо – подчиняться женщине. И играть с ней в игру «Госпожа – раб». «Садись, сынок, я расскажу тебе о садо-мазо». Примерно так это и выглядит. Еще бы сигару мне в зубы и пораскачиваться в кресле. Кто бы посмотрел со стороны на наши уроки. Вместо положенного часа мы сидим три. Так, пора и меру знать.
– Well. You have to go? (Может еще поговорим? А?)
– Yes, I have to. (Давай, мне так нравится с тобой общаться.)
– So, good bye. (Мне тоже, я тебя хочу.)
– Good bye, see you. (Правда? Ты меня за-смущала.)
– Don't forget to do your homework? (Ты будешь обо мне думать вечером?)
– Sure, I'll do it! (Конечно буду, всю ночь буду думать!)
– Ok! (Ок!)
– Ты не сделал домашнее задание? По идее за такой ужаснейший проступок ты должен просить прощения на коленях! Но тебе будет слабо.
– А вот и не будет! – Алик поднимается со стула. На пару секунд застывает в нерешительности и вдруг опускается на колени:
– Простите, что не выполнил домашнее задание!
Я буквально пожираю его глазами. Еще минута, и я накинусь на него.
– Встань сейчас же, иначе я за себя не ручаюсь! – взвизгиваю и облизываю губы.
Алик усмехается и победоносно садится за стол.
Ах, ты, засранец, чувствуешь себя героем, да?
– When should we use Present Perfect Tense? – говорю строгим голосом. Протягиваю ногу под столом и кладу пятку ему между ног. Алик замирает.
– So?!
– The present perfect… is used when the time period… has not finished and… – он сглатывает и пытается вспомнить дальше. Я шевелю пяткой. Он больше не пытается вспомнить. То-то!
22 года, март
Я так сильно хочу его, что решилась. Итак! (Здесь должна быть барабанная дробь.) Он станет моим первым мужчиной. В физиологическом смысле. Разумеется, ему об этом знать не положено. Я же для него олицетворение опытности и разврата. Взрослая тетя, и все, что с этим связано. Не нужно развенчивать миф. Кому сказать, что в 22 года сохранила девственность – так забросают камнями! Лукавлю про камни… Не рискнут.
К этой ночи готовлюсь основательно. Снимаю квартиру на сутки, закупаю еды и пива. Заранее привожу и кладу в шкафчик наручники, свечки, спички… Выходит все слишком пошло… Надо бы побольше изящества. А что сейчас в Театре Драмы?
Оказывается, что в Театре Драмы идет знаменательный спектакль «Убивец». По «Преступлению и наказанию» Достоевского. Надо же, как символично. Покупаю два билета на 18.00. Пусть отрок проникнется возвышенными чувствами перед свиданием с лучшей женщиной в своей жизни (со мной).
Возникает одна проблема. Алик не знает, что соврать родителям. План приходит быстро: в субботу праздник, народ гуляет. Скажет, что отмечает с друзьями. А потом, чтоб поздно не возвращаться, останется с ночевкой. Притянуто за уши, конечно. Но сработать должно.
Спектакль великолепен. Особенно в те моменты, когда я трогаю потную ладошку Алика. И таинственно улыбаюсь. Хотя режиссер тоже постарался. Надо отдать ему должное. Раскольников выглядит очень эротично. Со всеми этими его страданиями. Когда опускается занавес, я уже на взводе.
Заходим в квартиру, включаю музыку. Нежно толкаю его на диван. Сцена поцелуев – 10 минут. Раздевание – 3 минуты. Петтинг– 10 минут. Все, поехали. Сажаю его в кресло, надеваю ему презерватив. И сажусь сверху. С замиранием жду, когда зазвенят небесные бубенчики, с потолка посыплются лепестки роз. И «тело пронзит сладкая неизведанная ранее дрожь». Как пишут в женских книжках. Шесть минут десятого.
Жду 10 секунд, 20 секунд… Дальше ждать просто неприлично. Поэтому начинаю понемногу двигаться вверх-вниз. Нет даже намека на боль. Как и на удовольствие. Однако чувствую сугубо моральное удовлетворение. И на том спасибо.
Одиннадцать минут десятого. Алик тихо стонет и робко дергается. Ende. Встаю и опускаю взгляд. По правилам хорошего тона на этом месте должна быть кровь. Ее возможное появление я заранее объяснила Алику: «У меня вот-вот пойдут критические дни. Так что не паникуй, детка, если это начнется во время секса».
Однако крови нет. А была ли девочка? Ладно, «я подумаю об этом завтра». Как говаривала героиня одного заезженного произведения. А сейчас…
– Я хочу, чтоб ты стал на колени… Становится.
– Заведи руки за спину.
Заводит. Сковываю запястья наручниками. Как он эффектно выглядит. Покусывает губу. Беру прищепки и цепляю ему на соски. Да, знаю, тугие, и с непривычки больно.
Алик пытается сбросить и морщится. Шлепаю его по щеке, притягиваю за шею. И шепчу на ухо:
– Что такое? Что не так? (Ласково.)
– Все так… (Смущенно.)
Звонит мобильный. Пусть звонит. Зажигаю свечу и подношу к его телу. Огонь касается кожи. Алик дергается. Но я крепко держу его за волосы. Остается маленький розовый ожог. И еще один. И еще. Случайно задеваю зажимы. Снова случайно задеваю зажимы. «Этот стон у нас песней зовется». Вот как я понимаю Некрасова.
– Ты меня безумно возбуждаешь, я тебя хочу! – шепчу ему опять и дергаю за наручники. Это чтобы края впивались в кожу. Раздвигаю ноги, подтягиваю его голову.
– Давай!
Он мотает головой
– Нет, я не хочу.
– Что значит не хочу?! – изображаю я гнев. Вскакиваю, хватаю ремень и бью по его спине, груди, ногам, рукам. Он не пытается увернуться. Просто стоит на коленях и дрожит. Как же я его люблю сейчас! Беру с пола ключики, расстегиваю наручники. Стягиваю с груди прищепки. Демонстративно ложусь лицом к стене. Сейчас нужно выглядеть обиженной.
Минута молчания. Наверное, отчаянно соображает, что нужно делать.
– Оксан… (Молчу)
– Оксан, ты обиделась?
– Оксана, ну прости меня…
– Ты будешь спать? (Ой, ну и дурак же.)
– Давай вернемся на 10 минут назад, ладно? Я хочу тебе сделать куни!
Поворачиваюсь к нему лицом. Хорошо, что в полумраке не видно злорадной улыбки. Он целует меня в шею, в грудь, в живот. Опускается ниже. Так. Теперь сосредоточиться и попытаться получить удовольствие. Не очень-то я верю в его первый опыт оральных ласк.
У него такой нежный горячий рот. Слегка корректирую дислокацию своих бедер. Теперь его язык попадает точно в цель. Вот это новости. У него природный талант. С удивлением обнаруживаю, что кончаю. Звонит мобильный. Пусть звонит.
Мы перепробовали около десятка различных поз. Останавливаем свой выбор на доги-стайл. Звонит мобильный. Беру трубку, не меняя позы.
– Да что за настойчивость! Алле!
– Здравствуйте, Оксана Валерьевна, это отец Алика.
Во рту мгновенно пересыхает. Отстраняю мальчишку от себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22