– Нос у него длинный, – выкрикнул из угла один из ребят.
– А ну, давай сюда, – позвал Хозанов, – помогайте вспоминать.
Подталкивая друг друга, мальчики нерешительно подошли к столу.
– Ну, так какие же они? – притянул за руку старшего Смирнов.
Со слов ребят и матери, понемногу вспоминавших приезжих, постепенно вырисовывались черты незнакомцев. Дети, перебивая друг друга и споря, рассказывали о них такие детали, на которые вряд ли обратил бы внимание взрослый. Это превращалось для них в увлекательную игру, заразившую мать.
– А одеты как? – продолжая записывать, спросил Хозанов.
И снова каждый из них вспоминал, подсказывал, поправлял друг друга. Через некоторое время, еще не зная, сможет ли это помочь раскрытию убийства, Смирнов и Хозанов могли нарисовать портреты московских незнакомцев. Итак, один коренастый, в рябинку, седой, с плешиной на макушке, с красным лицом, узкими глазами и нависшими бровями. Одет в черную кепку, черное подержаное пальто, в сапогах. Второй – высокий, худощавый, сутулый, тоже седой, с белым лицом и большим носом. В короткой коричневой куртке, серой кепке и темных ботинках.
В окно постучали. Женщина испуганно оглянулась и вышла в тамбур, но через мгновение возвратилась.
– Вас спрашивают, – взглянула она на Хозанова.
То вышел на улицу.
– Кто это? – спросил ее Смирнов.
– Из ваших, что утром приходил, – ответила она.
– И что, те двое больше не приезжали?
– Нет! – в один голос ответили мать и дети. Ребята теперь считали себя полноправными собеседниками, но, исчерпав тему, тянулись к окну, за которым стоял Хозанов и разговаривал с каким-то мужчиной.
– Товарищ Смирнов! – послышалось со двора. – На минуту!
Офицер поднялся и вышел в садик. Хозанов схватил его за руку:
– Эти двое вчера поздно вечером были здесь. Стояли и разговаривали с Федоровым. Потом он ушел в дом, через несколько минут вышел и пошел с ними в сторону железной дороги…
– Откуда это известно? – взволнованно спросил Смирнов.
– Вот мой оперуполномоченный , – Хозанов кивнул на мужчину, – установил свидетелей. Если вас все это интересует, давайте поговорим с народом.
– Сейчас!
Смирнов вернулся в дом.
– Когда ваш муж пришел домой?
Женщина подняла от стола заплаканное лицо:
– Поздно!
– И не уходил больше?
– Нет, переоделся, сказал, что пойдет ненадолго по делу, и ушел! – ответила она.
– Ну, пока, прощайте. Я еще зайду.
XI
Уже стемнело, когда Кемминг вышел из дома и сел в стоявшую у подъезда машину. Проскочив набережную и Кропоткинскую площадь, он выехал на Волхонку. У Музея изобразительных искусств остановился, обошел машину, постучал ногой по покрышкам и, посмотрев по сторонам, поехал. На площади Революции, поравнявшись с «Метрополем», развернулся и встал в ряд автомобилей. Взглянув на часы, Кемминг вышел из машины и направился в кафе.
Здесь его знали. Швейцар поклонился как старому знакомому и открыл дверь. Когда Кемминг прошел, он кивнул гардеробщику:
– Трезвый сегодня!
– Не беспокойся, сейчас наберется! – заверил его тот, но в первый раз ошибся…
Через несколько минут Кемминг возвратился на улицу и сел в машину. На Кузнецком мосту он чуть не наехал на переходившую улицу женщину, сквозь зубы выругался, но, когда она укоризненно покачала головой, тотчас же улыбнулся ей. Он действительно был трезв. Несколько рюмок «столичной» (это было единственное, что ему нравилось у этих русских), выпитых на ходу в кафе, явно недостаточно для того, чтобы он смог почувствовать себя в привычной норме. Кемминг был трезв, зол и успокаивал себя, что позднее наверстает упущенное.
Дневной разговор с шефом доставил ему несколько неприятных минут. Атташе был недоволен и едко охарактеризовал его работу.
– Вы долго будете возиться с этим мальчиком, Реджи? – перелистывая только что полученный номер «Лайфа», спросил он, когда Кемминг рассказал о встрече в зоопарке.
– Это золотой мальчик, сэр, – пообещал Кемминг и, немного подумав, на всякий случай добавил, – конечно, если все будет о'кей.
– С этой женщиной у него что-нибудь серьезное? – поинтересовался шеф.
– Несомненно. Поверьте, этот ребенок будет наш. Женщина знает свое дело и стоит дороже, чем обходится нам.
– Будьте осторожны, Реджинальд, – предупредил атташе, – я не очень верю русским детям. Они чертовски мешают нам. Я немного знаю отца этого мальчика, генерала Орлова…
– Отца?
– Да, отца. Такого, как я ваш. Он здорово портит нервы боссу, а многим из наших сломал голову. Пообещайте Гутман – в случае успеха она съездит в этом году в свою Ялту. Кстати, пусть там припомнит, как уронила в воду пакет. Между прочим, это и ваша вина, а неприятности имел я.
– Она хорошая баба, сэр, и выполнит поручение! – заверил Кемминг.
– Я рад за вес, Реджи, – шеф усмехнулся. – Когда мальчик будет готов, давайте его мне. Я выжму его, как лимон. И еще раз, будьте осторожны, я сообщил об операции в Вашингтон. Если сорвется – пеняйте на себя.
– Не сорвется, ручаюсь головой, – уверенно сказал Кемминг.
– В Амане и Бейруте вы так же ручались этой не самой важной частью своего тела, – с иронией напомнил атташе. – И меньше пейте. Здесь это опасно. Генерал Брэдли перед встречей с русскими всегда принимал флакон минерального масла. Последуйте этому примеру, если не можете не пить!
Каждый раз, когда он хотел уколоть Кемминга (как будто другие пили меньше его), он вспоминал о неудачах, стоивших уйму денег и сыгравших в одном случае на руку Англии, а в другом – арабским националистам. После этих провалов Кемминг был убежден, что не удержится на работе, но выручил счастливый случай. Шефа назначили в Москву, особенно желающих ехать туда не было, и он взял его с собой.
– Как этот инженер? Вы передали ему «Контакс»? – вспомнил шеф.
– Да! – Кемминга даже передернуло от неприятного воспоминания.
– И что же, до сих пор он не может сфотографировать интересующую нас площадку?
Не зная, что сказать, Кемминг развел руками – видимо, трудно!
– Мне уже напоминали о срочности задания. Когда вы встречаетесь с ним?
– Сегодня вечером.
– Где?
– Там же.
– Напомните, что это сделать надо срочно.
– Есть, сэр.
– Как ведут себя наши «друзья» из Комитета безопасности? – поинтересовался шеф. – Не опекают?
– Нет, все в порядке.
– Порядке, порядке, – недовольно повторил атташе, – не доверяйте этой тишине. Они любезны и предупредительны, но мы достаточно скомпрометированы, и нам не верят. Как с Городищем?
– Выполнено.
– Убивать – это, кажется, единственное, что вы умеете, – снова съязвил шеф. – У кого вы научились этому?
– У вас, сэр, – отпарировал Кемминг.
– Неужели только этому? – холодно спросил шеф, вставая. – На завод надо послать нашего человека! – напомнил он.
Кемминг понял, что может быть свободным.
Когда он был в дверях, атташе предупредил:
– Смотрите, Кемминг, если этот мальчик сорвется – вы можете вернуться в Штаты безработным, – и, не попрощавшись, уткнулся в «Лайф»…
Сейчас, сидя в машине и вспоминая этот разговор, Кемминг дал волю накопившейся злобе. «Старый павиан! – думал он. – Хорошо, когда у тебя такие связи»…Кемминг был прав. Действительно, знакомство с Луисом Джонсоном, бывшим в то время министром обороны, и близость к «миссурийской шайке» дали возможность его шефу, тогда тридцатилетнему инженеру «Кертис – Райт Корпорейшен» поступить в ФБР. Неудавшаяся провокация в Сан-Франциско не отразилась на его карьере, наоборот, правящая верхушка увидела в нем человека, не брезгающего ничем для достижения поставленной цели, и он был переведен на военно-дипломатическую работу. «Закон о Центральном разведывательном управлении», подписанный Трумэном в сорок девятом, открыл огромные возможности и широкое поле деятельности. Латинская Америка сменилась Южным Вьетнамом, потом хитро закрученными интригами в Иордании и Сириии, продолжительной поездкой в Италию и, наконец, в СССР! После провалов в Аравии Кемминг думал, что с шефом кончено, но тот выкрутился, да еще вытащил и Кемминга. И это несмотря на шум, поднятый «Нью-Йорк таймс», «Нью-Йорк уорлд телеграф» и другими крупными газетами. Нет, связи его, не смотря на ошибки и уход с арены дружков, крепли. Кемминг не любил шефа и глухо, безнадежно завидовал ему, хотя и отдавал должное его уму, энергии и изворотливости.
Перед отъездом в эту чертову страну шефа и его принял «сам». Совладелец крупной адвокатской фирмы, ставленник и любимец Уолл-стрита, сутуловатый, начинающий полнеть мужчина, с крупным лошадиным лицом и мутными белесыми глазами, посмеялся над наивностью русских, давших «агреман» на назначение шефа военным атташе, короткими, отрывистыми словами объяснил обстановку и наметил план работы. За внешней простотой, демократичностью и панибратским похлопыванием по плечу собеседника угадывался жестокий, безжалостный хищник, цепко держащийся за власть и возможность диктовать свои желания слабому. И как ни странно, Кемминг, поденщик, подручный этого человека, выполнявший его волю, делавший всю грязную работу, боявшийся его гнева, довольно похихикивал, когда узнавал о каком-нибудь очередном промахе. Конечно, если это не было связано с фигурой самого Кемминга и не могло отразиться на нем самом.
Заветной мечтой было сделать бизнес, отхватить кучу денег и уйти на покой. Маленький домик на Западном побережье (он даже присмотрел небольшой участок недалеко от Лос-Анжелоса), пальмы, десяток апельсиновых деревьев, вечный, неназойливый шум океанского прибоя, жаркая истома и тишина. Днем – кайф, вечером – бар, с неторопливой беседой с соседом по столику, ночь – со своей женщиной, женой, подругой – все равно. Все! Это было пределом мечты.
Плевал он тогда и на шефа и на «самого». Плевал на русских с их «тарелочками» и ракетами, на китайцев, арабов, немцев, на всех. Ради такой мечты таскался он по миру, переодевался в тряпье, считая его местной униформой, делал любые пакости, убивал, покорно терпел хамство и пренебрежение своего счастливчика шефа.
Сейчас мечта была, как никогда, близка к осуществлению. Он поставил на эту лошадку, на этого Маркова! Любыми средствами она должна была прийти первой. Он знал, что в сейфе проклятого научно-исследовательского института, где работал инженер Полонский, лежал его домик, садик, морской прибой, бар и женщина… Но инженер не мог для него засунуть туда руку. Вот потому-то в голове и возникла эта комбинация. Во всем мире это было бы несложно, стоило бы больше или меньше (все хотят иметь свой домик!), но здесь?., как она отвернула морду, эта потаскуха – он вспомнил женщину-шофера, которой дал пачку «Кемэл». Эта Гаганова, прядильщица из Калинина, сделала бизнес, о ней все время пишут в газетах, но у нее нет своей чековой книжки. Нет ее и у Николая Мамая, шахтера из Донбасса – члена большевистского конгресса. «Ого! – представив себя на его месте, ухмыльнулся Кемминг. – Я бы тогда стоил дорого». – подумал он. Нет, нет, он не понимал эту страну!.. Кемминг поднял голову – у ветрового стекла автомобиля стоял орудовец и, приложив руку к козырьку, делал ему замечания. Оказывается, он задерживал движение. Кемминг улыбнулся, развел руками – не понимаю по-русски! – и включил скорость…
Он опоздал. Полонский сидел в затемненной аллее, в дальнем углу сада, рядом с книжным киоском. В десятке метров от него, на ярко освещенной веранде, звенели стаканы, слышался говор и звуки настраиваемых инструментов, пробегали с подносами официанты, а он пугливо вглядывался в темноту, ерзал по скамейке и проклинал себя, что пришел. Увидев идущего по аллее канадца, он порывисто встал, но тут же сел.
– Хэлло, Анатолий Андреевич! – медленно выговаривая трудное для него имя, сказал Бреккер, пожал мягкую влажную руку инженера и тяжело плюхнулся рядом. – Как дела? Надеюсь, вы принесли снимки этого проклятого…
– Тише, ради бога, тише! – умоляюще попросил Полонский.
– Что тише? – делая вид, что не понимает причины страха, спросил Бреккер. Почувствовав на своем рукаве руку русского, он усмехнулся: – Олл райт! Хорошо, будем говорить тихо. Где снимки?
– Я же передал их вам вместе с фотоаппаратом, – удивленно ответил Полонский.
– Нужны такие же еще!
– С пленки можно перепечатать любое количество копий! – сказал инженер.
Бреккера злил этот непонятливый русский. Не мог же он сказать ему, что потерял и аппарат и пленку.
– Я знаю это лучше вас, нужна другая катушка, еще катушка, – думая, что русский его не понял, повторил он. – Аппарат я дам.
– Нет, нет, я не могу больше, – запротестовал Полонский.
– Это нужно сделать! – наблюдая за своим собеседником, настойчиво повторил Бреккер.
Инженер замотал головой:
– Прошлый раз я случайно попал туда. С комиссией. Теперь это невозможно.
– Черт возьми, нам нужны снимки, мы платим за это. Вам известно, что мы платим? – зло спросил канадец.
Полонский поежился и ничего не ответил.
– Вы знаете, что мы делаем с людьми, которые, работая на нас, отказываются? – спросил Бреккер и, увидев широко раскрытые, испуганные глаза инженера, окончил:
– Мы передаем их в руки следственных властей. У вас в России за шпионаж, кажется, расстреливают, не так ли?
На глазах у Полонского выступили слезы. Он протянул руку к канадцу и умоляюще попросил:
– Пощадите, я верну все, что получил…
– Если вы не прекратите вытье, я вас ударю! – оттолкнув руку инженера, резко сказал Бреккер.
– Пожалейте, у меня жена и дети, – продолжая плакать, прошептал Полонский.
– Тем хуже для вас. Имея жену и детей, в Ялте вы путались черт знает с кем. И тратили на это деньги.
– Но это была ваша знакомая! – пытался защититься Полонский. – Это она познакомила меня с вами!
Надо было кончать. Бреккер резко тряхнул инженера за плечи и, глядя в глаза, отчеканил:
– Хорошо. Выполните это поручение, и мы расстанемся. Когда вы сделаете?
Полонский, не поднимая головы, беспомощно пожал плечами.
– Я позвоню через три дня, в пятницу! – Бреккер поднялся и, не прощаясь, направился в сторону матовых огней ресторана.
В конце аллеи он обернулся – на скамейке по-прежнему неподвижно сутулилась фигура Полонского. Бреккеру показалось, что он слышит, как инженер плачет. Он усмехнулся и, насвистывая «Сан-Луи», вошел в зал. Ему захотелось напиться, чтобы ни о чем не думать, хотя бы до утра.
XII
Телефонного звонка не было уже два дня. Сейчас семь часов. Неужели не будет и сегодня? Нервничая, Марков то вставал из-за стола и ходил по комнате, то бросался в кресло, и, глядя на молчавший телефон, гипнотизировал его. Ну, звони, звони же! Но телефон молчал. Час назад раздался звонок, Марков бросился к аппарату, сорвал трубку – Агапов. Разговор с ним настораживал.
– Без перемен?
– Да!
– Не собираешься уходить?
– Подожду немного.
– Хорошо. Попозже позвони мне. Есть новости! – подчеркнул Агапов.
– Связано с делом?
– Да.
Марков положил трубку. «Связано с делом, – подумал он, – видимо, зафиксирована встреча с Кеммингом… Что ж, посмотрим, как будут развиваться события…» И снова заходил по кабинету. Взглянул на часы: семь тридцать. Теперь пора! Он подошел к сейфу, проверил, закрыт ли он, и направился к двери. Здесь его и нагнал телефонный звонок. Марков вздрогнул, точно кто-то ударил его в спину, остановился, ожидая повторного сигнала. И когда он раздался, бросился к столу. Схватил трубку, не сомневаясь, что это она, Ирина. Как ему хотелось в эту минуту, чтобы все, что он знал о ней, было ошибкой, чтобы слова и поступки не были продиктованы чужой, злой волей.
– Слушаю, – сказал он, стараясь скрыть охватившее его волнение.
– Это я, – голос донесся откуда-то издалека.
– Здравствуйте, Ирина.
– Вы заняты?
– Да, работаю.
– В такой вечер?
– И вчера и позавчера были точно такие же, Ирина, – сказал Марков.
Женщина промолчала.
«Не поняла или не нашла что ответить?»
– Я хочу вас видеть, – попросила она после короткой паузы.
– Вы только сегодня захотели этого? – от его былой растерянности не осталось и следа.
Женщина не ответила. В трубке что-то щелкнуло.
– Вы слышите меня, Ирина?
– Да, да, – заторопилась она. Сейчас ее голос слышался отчетливее, стал ближе. – Нам нужно встретиться – сейчас же… пожалуйста…
И вдруг нелепая мысль прорезала мозг – отказаться. Во всяком случае, сейчас, сегодня. Если будет настаивать, значит, так требует Кемминг. А если нет? То же самое, его инструкция! Нет, не отступать от принятого плана.
– Откуда вы говорите?
– Недалеко. – Голос женщины снова стал глуше.
«Первая ошибка! – отметил Марков. – Откуда она знает, где находится институт?»
– А точнее?
– У Белорусского вокзала. Я жду вас у входа в метро.
– А вы убеждены, что я недалеко?
Женщина помолчала, потом тихо, но твердо сказала:
– Да.
Маркова удивила смелость и прямота, с которой это было сказано. Ему показалось, что на другом конце провода зашептались, потом скрипнула дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17