OCR Eleanorlib
«Райан Н. Костер на снегу: Роман»: АСТ; М.; 2004
ISBN 5-17-023178-4, 5-9578-0794-X
Оригинал: Nan Ryan, “Cloud Castle”, 1987
Перевод: Е. С. Никитенко
Аннотация
Об этом неприступном убежище в Скалистых горах, где спрятаны древние сокровища индейцев, слышали все на Диком Западе, но никто не знал, где оно находится.
О его хозяйке, красавице с огненно-рыжими волосами, ходили легенды, но никто не знал, как ее найти.
И только отчаянного авантюриста Кейна Ковингтона судьба свела однажды с прекрасной Натали. Он спас ей жизнь, и с той минуты вспыхнувшая вдруг любовь к этой необыкновенной женщине не оставляла его никогда…
Нэн РАЙАН
КОСТЕР НА СНЕГУ
Моему обаятельному, остроумному, красноречивому, занимательному, не всегда серьезному, зато всегда любящему и любимому мужу. Если у счастья есть имя, его зовут Джо.
Глава 1
Пустынный ландшафт дрожал и зыбился в дымке палящего августовского зноя. На добрую половину суток отставая от расписания, дилижанс компании “Уэллс-Фарго-Оверленд” катился по выжженным землям территории Нью-Мексико к крохотной станции под названием “Испанская вдова”.
Углядев впереди беленое глинобитное сооружение, потный кучер оживился, его дубленое лицо осветила широкая улыбка. Он облизнул растрескавшиеся губы при мысли о холодной воде и горячей пище, почти ощущая вкус рассыпчатого глазированного печенья. Благодаря несравненной стряпне хозяйки и компанейскому нраву хозяина “Испанская вдова” прославилась до самого Колорадо. Ее называли не иначе как жемчужиной этого изнурительного маршрута.
Добродушная мексиканская пара хозяйничала здесь чуть больше года, однако при виде белого зданьица станции любой путник спешил подстегнуть лошадь. Добряк Карлос коротал дни у крохотного окошка с видавшей виды подзорной трубой. Поводя ею из стороны в сторону, он высматривал на дороге облако пыли — знак того, что дилижанс на подходе. В эту минуту он, должно быть, как раз кричал своей толстушке жене: “Слава тебе Господи, едут! Мария, скорее сажай печенье в печь!”
Улыбка кучера стала еще шире.
Внутри дилижанса было немногим более комфортабельно, чем на козлах. В душной тесноте замкнутого пространства Натали Валланс заправила за ухо непослушный золотистый локон, потерла глаза и несколько раз передернула плечами. Когда же, наконец, можно будет размять затекшие ноги?
Другой пассажир — плотный коротышка — похрапывал на сиденье напротив. Натали позавидовала такому пренебрежению к неудобствам. Ей самой удалось забыться сном лишь ненадолго, сразу после выезда из Санта-Фе. О настоящем отдыхе не стоило и мечтать до тех пор, пока она не доберется до Клаудкасла, до своего ранчо, а это еще несколько дней пути.
Подавив вздох, Натали постаралась улыбнуться. Путешествие выдалось нелегким, но оно того стоило. Разве она не наслаждалась каждым днем в Санта-Фе рядом со своей названной сестрой? Долгое ленивое лето незаметно просочилось сквозь пальцы, промелькнуло чудесным сном именно потому, что они с Метакой снова были вместе. Индианка казалась вполне счастливой, как и ее муж Джейк, дружелюбный и работящий ковбой. Они уже успели обзавестись парой смуглых непоседливых ребятишек.
Натали хорошо помнила тот день, когда Джейк Томсон объявился в Клаудкасле. Было это в октябре 1867 года. В то холодное и ветреное утро они с Метакой вышли из лавки и увидели, как он — высокий, белокурый и широкоплечий — спешивается у дверей. При виде хорошенькой смуглянки глаза ковбоя загорелись, и Натали поняла, что он задержится в Клаудкасле дольше, чем предполагал.
Так и вышло. Джейк не уехал, пока не уговорил Метаку выйти за него замуж и перебраться в Санта-Фе. Натали помнила и то, как стояла на пронизывающем ветру, кутаясь в теплую Накидку, как махала вслед дилижансу, увозившему дочь старого вождя. Судя по сияющему лицу ее молодого супруга, Метака ехала навстречу счастью. Друзья и близкие выкрикивали пожелания, женщины бросали пригоршни риса, мужчины стреляли в воздух, и звук стрельбы далеко разносился в чистом, холодном, бодрящем воздухе Колорадо. Все это так живо в памяти, что выстрелы и сейчас звучат в ушах.
Да ведь они и впрямь звучат!
Натали выпрямилась, напряженно прислушиваясь, потом раздвинула пыльные занавески и выглянула в окошко. Опасливо отодвинулась. И, как оказалось, вовремя — пуля со свистом впилась в грудь пассажира напротив. Бедняга даже не проснулся, просто сполз по сиденью и рухнул на пол, пятная его кровью.
К ужасу Натали, где-то совсем рядом раздалось леденящее кровь улюлюканье атакующих индейцев. Ко всему привычный, кучер ожег кнутом спины усталых лошадей, пустив их в галоп. Когда дилижанс рванулся вперед, Натали, сидевшую против хода, бросило на пол, прямо на мертвое тело. Некуда было даже отодвинуться, и она прижалась к основанию скамьи, дыша пылью и молясь, чтобы все обошлось.
* * *
Помощник шерифа с улыбкой протянул опустевшую кружку. Наполняя ее, Мария Санчес охотно улыбнулась в ответ. Улыбка ее померкла, стоило ей повернуться к тому, с кем представитель закона был скован наручниками. Человек этот был загорелым, обросшим и нечесаным — настоящий головорез. Страшно подумать, на что способен такой тип, окажись он на свободе!
Заметив, что кружка его так же пуста, как и тарелка, Мария неохотно подошла к нему с кофейником. Руки у нее дрожали от страха. Бородач не подал виду, что замечает это. Он что-то буркнул в знак благодарности и поднес кружку к губам свободной левой рукой.
Вспомнив про десерт, Мария заторопилась к плите. Она как раз снимала с противня печенье, когда раздался первый выстрел. Решив, что это как-то связано с бородатым пленником, Мария поначалу окаменела в испуге, потом схватила кухонный нож и круто повернулась. Однако наручники оставались на месте, и головорез смирно сидел на скамье.
Зато помощник шерифа тянул шею и таращил глаза в сторону окошек. Вдруг он вскочил, вынудив пленника подняться.
— Иисусе!
В считанные секунды мирный летний вечер превратился в настоящий бедлам: воинственные крики индейцев, топот и фырканье лошадей, истошные вопли перепуганной Марии и выстрелы, выстрелы без конца.
Садясь за обед, помощник шерифа снял ремень вместе с револьвером. Все это висело сейчас на колышке у двери, но “винчестер” находился в пределах досягаемости, на краю скамьи. Однако помощник шерифа успел лишь взять его в руки. В дверь, что днем всегда стояла нараспашку, влетела пуля и угодила ему в самое адамово яблоко. Выронив “винчестер”, представитель закона обеими руками схватился за горло, тем самым рванув вверх и правую руку пленника. В его быстро гаснущем взгляде застыло недоумение.
До сих пор бородач не предпринимал ничего, лишь всматривался и вслушивался, ловя подходящий момент. Тело помощника шерифа стало, казалось, вдвое тяжелее, и чтобы этот мертвый вес не увлек его на пол, пленнику пришлось подхватить тело под мышки. Однако это не помешало ему вовремя подставить ногу, когда Мария бросилась к двери с криком: “Карлос! Карлос!”
Мексиканка рухнула ничком, но тут же приподнялась на руках и коленях и обежала взглядом видимую часть двора. Пленник снова толкнул ее на пол и для верности прижал ногой, шаря по карманам убитого в поисках ключа от наручников.
Тем временем притаившийся за углом Карлос решил, что в доме будет безопаснее, и бочком выбрался из своего укрытия. Гортанный крик оповестил, что этот маневр замечен, и мексиканец бросился бегом, надеясь успеть скрыться. Увы, пуля сразила его у каменных ступенек крыльца, прямо на глазах у жены. Когда он упал, Мария закричала, рывком высвободилась и на четвереньках подползла к мужу. Град пуль оборвал ее крик. Еще совсем недавно веселая и живая, супружеская пара осталась лежать перед своим временным жилищем.
Между тем пленник освободился от наручников, подхватил “винчестер” и подобрался к ближайшему окошку. Хладнокровно и с замечательной меткостью он начал снимать индейцев одного за другим, не тратя впустую ни единого патрона.
* * *
Дилижанс бросало из стороны в сторону, вверх и вниз, словно корабль в бурю. Опомнившись от первого потрясения, Натали вспомнила, что ее мертвый попутчик вооружен. Не без труда завладев револьвером (это оказался “кольт” сорок четвертого калибра), цепляясь за все, что подвернется, она приподнялась настолько, чтобы выглянуть в окошко. Взгляду предстало раскрашенное, искаженное гримасой ярости лицо, и она выстрелила не задумываясь.
От неожиданности индеец вскрикнул, ярость сменилась болью, он запрокинулся в седле и исчез из виду. Выстрелы не прекращались — видимо, палили в кучера. Приподнявшись чуть выше, Натали прицелилась в другого индейца. В этот момент с козел донесся возглас, оповестивший ее о том, что одна из вражеских пуль попала в цель.
В самом деле, кучер был ранен в бок. Раздробив ребро, пуля ушла вверх и вглубь, но мозолистые пальцы не выпустили вожжи. Старый Нед Касс был человек бывалый. Не раз смотрел он в лицо смерти и потому давно уже утратил страх перед ней. Важно было встретить ее с честью, чтобы компания не имела претензий и не оставила потерявшую кормильца семью. Сейчас Нед меньше думал о ране, чем о том, как доставить пассажиров на станцию в целости и сохранности. Он дал себе слово, что так оно и будет, пусть даже это окажется последним делом его жизни. Стиснув зубы, сузив глаза в упрямые щелки, уперев ноги в барьер, старый кучер крепко держал вожжи до тех пор, пока дилижанс не остановился у дверей знакомого глинобитного строения. Как только стремительное движение прекратилось, Неду достались сразу три пули.
Старик умер мгновенно, но так и остался .сидеть на козлах с вожжами в руках — скорбным памятником чувству долга.
Натали к тому времени расстреляла всю обойму и теперь с нарастающим страхом обыскивала мертвеца в надежде найти запасную амуницию. Ее не было, и это не слишком удивило девушку — пассажир носил револьвер в кармане, а не в кобуре, как положено заправскому стрелку. Должно быть, он купил “кольт” из предосторожности, зная, в какие места отправляется. И то счастье, что по дороге он осматривал его, иначе Натали даже не знала бы, что в дилижансе имеется оружие.
Кучер был мертв, как, без сомнения, и обитатели станции. Ей не пришло в голову оставить одну пулю для себя, а теперь…
Дверца рывком распахнулась. Натали закричала.
Ее ухватили за талию, подняли с пола и буквально выдернули из дилижанса, как морковку, с грядки. Бесполезный теперь револьвер при этом выпал из рук. С безмерным ужасом в душе девушка взглянула в лицо тому, кто держал ее в руках, ни минуты не сомневаясь, что это будет раскрашенное лицо краснокожего.
В первый миг она совершенно растерялась. Лицо было темным, волосы угольно-черными, на зависть любому индейцу, но из этого мрачного окружения смотрели голубые, как небо, глаза. Хотя взгляд их был холоден, Натали облегченно вздохнула, обвила руками шею своего спасителя и зарылась лицом в кустистую бороду.
Не говоря ни слова, незнакомец втащил ее в здание, стены которого отличались если не прочностью, то толщиной. Там он опустил ее на пол и без церемоний оттолкнул подальше от окон. Распластавшись вдоль стены, он быстро выглянул, убедился, что прямой опасности нет, и повернулся к девушке:
— Если хотите и дальше оставаться в живых, не суйтесь под пули! — Кроме винтовки у него был револьвер — насколько Натали поняла, ранее принадлежавший его компаньону или приятелю, который сейчас валялся убитым. Что-то для себя прикинув, незнакомец протянул оружие ей. При этом взгляду Натали открылись наручники, свисавшие с правого запястья.
Девушка нервно сглотнула. Нет, эти двое не были приятелями как раз наоборот. Преступник обрел свободу благодаря тому, что сопровождавший его человек (шериф или, быть может судейский) застрелен индейцами! Превосходно! Снаружи беснуется целое племя кровожадных дикарей, а ее единственный союзник — какой-то головорез!
Снабдив Натали оружием, незнакомец больше не обращал ни нее внимания, целиком отдавшись наблюдению за группой живых мишеней. “Винчестер” настолько подходил к его облику, что казался в его руках особенно опасным оружием. Когда он выстрелил, снаружи послышались крик и звук падения. Расположенная в самом сердце пустынных жарких земель станция обходилась лишь парой небольших окошек, что украшали фасад. Это сильно упрощало оборону.
Оглядев тяжелый черный револьвер, Натали на миг задалась вопросом, кто для нее опаснее, индейцы или этот бородач. Он располагался спиной к ней и представлял собой отличную мишень, но, пристрелив его, она оказалась бы в руках краснокожих. Эти явно были из самых диких и воинственных, необразованные и вряд ли знакомые хотя бы с зачатками культуры или религии белых людей. Что касается незнакомца, его речь была вполне цивилизованной. Тем гнуснее с его стороны жить преступной жизнью!
Однако нельзя было предаваться размышлениям до бесконечности, и Натали решилась осторожно выглянуть в окошко. Первым делом она заметила у крыльца утыканный стрелами мужской торс и что-то еще, похожее на разметавшиеся женские волосы. Хозяева? Чтобы лучше видеть, Натали высунулась чуть дальше, и тотчас у самого ее виска просвистела пуля.
Она рывком прижалась к стене, распласталась по ней, как недавно незнакомец. Сердце оглушительно грохотало в ушах, колени норовили подогнуться. Взглянув вниз, она заметила что-то золотистое, пламеневшее в потоке солнечных лучей, проникавших через дверь. Она не сразу поняла, что это ее локон, тот самый, что все время норовил выбиться из прически и который приходилось то и дело заправлять за ухо. Пуля состригла его не хуже острых ножниц.
— А я вас предупреждал, — нелюбезно заметил незнакомец, подстрелив еще одного дикаря и повернувшись к Натали от окна. — Черт возьми, женский пол просто не в состоянии вести себя разумно, так и нарывается на пулю. Ну что вы суетесь в окно? Чтобы выстрелить, достаточно одного мгновения, остальное время нужно держаться в укрытии. — Он ловко послал в ствол очередной патрон. — Вы хоть стрелять-то умеете?
Несмотря на свое смятение, Натали хмыкнула, не сводя взгляда с отсеченного пулей локона (это все еще казалось ей зловещим чудом и одновременно дурным предзнаменованием). Затем она приказала себе отвести взгляд и заняться, наконец, делом.
Первой ее целью оказался индеец, дерзко сунувшийся к самой двери. Когда прозвучал выстрел, он схватился за грудь, соскользнул с лошади и ничком рухнул на землю. Кровь быстро образовала лужу на плотно утрамбованной солончаковой почве двора.
— Ого! — прокомментировал бородач. — Неплохо для создания в юбке!
— Неплохо и для создания в брюках, — парировала Натали, не поворачиваясь и вторым выстрелом поставила точку еще на одной чересчур воинственной жизни.
Незнакомец повернулся и с любопытством ее оглядел. Его зацепило, и хотя это была всего лишь царапина, смуглая заросшая скула сильно кровоточила. Капельки крови повисли на бороде, и это не улучшало общего впечатления.
— Если хотите и дальше оставаться в живых, не суйтесь под пули, — съехидничала Натали. — И вообще вы что-то слишком разговорчивы для человека, попавшего в передрягу.
Она ждала, что бородач огрызнется, но тот лишь издал странный звук, который при других обстоятельствах можно
было бы принять за смешок. Потом он вернулся к обороне.
— Кто эти индейцы? — спросила Натали некоторое время спустя. — Почему они напали на нас?
— Это не индейцы, это банда, — ответил незнакомец. — Изгои племени апачей. Их предводителя зовут Викторио.
— Как? — удивилась она. — Банда Викторио хозяйничает значительно дальше к югу!
— Скажите это ему.
Бородач перезарядил “винчестер” и снова высунул в окно кончик тускло блестевшего дула.
Если бы в ту минуту кто-нибудь спросил Натали, смогут ли они вдвоем с этим смуглым храбрецом пережить перестрелку с целой бандой индейцев без роду и племени, без всяких моральных норм и правил, она бы ответила категорическим “нет”. Однако августовский день склонился к закату, солнце коснулось горизонта пламенеющим нижним краем, и банда Викторио сочла за лучшее снять осаду. Бандиты ускакали на юг, а странная пара в изрешеченном пулями здании следила за тем, как садится поднятая ими пыль.
Совершенно опустошенные, оба тем не менее были живы. То, что банда вернется с восходом, не подлежало сомнению. Натали знала, почему осада снята. Старый шаман племени, к которому принадлежала ее названная сестра Метака, рассказывал, что по индейскому поверью быть убитым ночью означает вечно скитаться во тьме и никогда не воссоединиться со своими предками.
Итак, ночью можно было не опасаться… по крайней мере краснокожих. Натали перевела тревожный взгляд на бородача.
Тот уже успел нацепить на себя ремень с кобурой — в недалеком прошлом собственность убитого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38