За ночь подморозило, и снег громко скрипел под ногами. Я раскрыл ворота, завел «Москвича» и задним ходом вырулил на дорогу. Никто из моих верных товарищей даже не проснулся.
На мое счастье резина у машины была зимней, так что теперь, не по снежной каше, а по замерзшей дороге, я мог ехать иного быстрее, чем вчера вечером. Путь до знакомого леса занял всего полтора часа.
До рассвета было еще минут сорок, так что добраться до заветного вяза я рассчитывал еще затемно. Однако, все равно накинул поверх одежды и рюкзака с «оборудованием» белую простыню, которую прихватил со своей постели. Как говорится, береженого и бог бережет. В лесу после прошедшего снегопада наступила уже настоящая зима. Снежный покров был невысокий, всего несколько сантиметров, возле комлей деревьев его и вовсе не было, но пройти, не оставляя следов, было уже, к сожалению, невозможно.
Я быстро углублялся в лес, держа наготове «Шмайссер», хотя предчувствие почему-то подсказывало, что никакой засады возле заветного дерева нет. Однако, я не позволял себе расслабляться и периодически замирал на месте, вслушиваясь в лесную тишину. Утро выдалось безветренное, потому никаких посторонних шумов в лесу не было: не скрипели друг о друга стволы деревьев, и не пели в струях воздуха голые кроны.
Почему-то в этот раз, когда я был один и не должен был ни за кого отвечать, все проходило быстрее и ловчее, чем раньше. К нужному вязу я вышел сразу, нашел его с первой попытки. Вокруг гигантского дерева был нетронутый следами снег, и я окончательно поверил в свой успех. Единственно, что меня волновало, успел ли кому-нибудь рассказать Андрей о подземном ходе. Если рассказал, то меня могли ждать на его входе или выходе.
Подойдя к дереву вплотную, я распаковал рюкзак и вытащил из него кошку и фонарь. На их же место спрятал пистолет-пулемет и ненужную теперь простыню. До нужного дупла, в котором начинался тайный ход в дом, было невысоко, метра три, но дерево было такое толстое, что одному, без снаряжения, забраться туда было бы практически невозможно.
Я забросил в дупло крюк и, упираясь ногами в ствол, без труда взобрался по веревке наверх. Сразу лезть внутрь я не рискнул, сначала повис снаружи и, светя внутрь, осмотрел «стволовую шахту» на предмет капканов и мин. Вертикальный лаз был достаточно широкий, чтобы по вбитым в дерево скобам спуститься вниз, но рюкзак с оборудованием мне мешал, и тогда я прицепил его к крюку и начал медленно опускать. Веревка у меня была шестиметровая, и, судя по ней, глубина ствола оказалась порядка пяти метров.
Вслед нужно было спускаться самому. Как мне казалось, этот спуск был самым рискованным этапом проникновения. Двигаться нужно было вперед ногами, вслепую, а просмотреть лаз до самого дна я не смог – он делал в стволе дерева естественный изгиб, куда не доставал свет фонаря. Если бы я сам устраивал ловушку незваному гостю, то именно в том месте.
Я опустил ноги в дупло, нащупал опору и, упираясь руками в стены, полез в неизвестность. Сначала все шло хорошо, хотя за те минуты, что я спускался через разведанный участок, очень хорошо пропотел. Наконец, мне удалось миновать изгиб ствола, и я еще больше замедлил движение, пытаясь нащупать ногой возможные препятствия, вроде проволоки гранатной растяжки или курка капкана. Теперь я находился или на уровне почвы, или даже немного ниже. Скобы были вбиты через сорок сантиметров, и сам спуск не требовал усилий, их требовала нервная система.
Очередной шаг дался мне с трудом, и я надолго застыл на месте, переводя дыхание. Потом попробовал рассмотреть, что меня ждет дальше. Я как мог плотно прижался спиной к дереву и в образовавшуюся между ним и телом щель посветил фонарем. К сожалению, кроме носков своих кроссовок, ничего интересного мне рассмотреть не удалось. Дальше был виден только продольный срез дупла, его витая трухлявая древесина.
Риск – благородное дело, но не тогда, когда впереди тебя может ждать гибель. Я представил, что будет, если я даже не взорвусь на мине, а просто попаду в обычный волчий капкан и застряну в дупле. Меня, как говорится, заколбасило.
Я, в самом прямом смысле, не мог заставить себя сделать очередной шаг вниз. В голову пришла здравая мысль, что спускаться нужно было не вперед ногами, а вниз головой. Однако, необходимость лезть назад и проделывать тот же путь таким неудобным способом сердце не согрела.
– Будь, что будет! – решил я, но вместо того, чтобы начать спуск, шустро полез наверх и высунул в дыру дупла голову. Холодный воздух охладил мокрое от пота лицо, и я с наслаждением вдохнул запах снега и леса.
– Идиот, дилетант! – начал ругать я сам себя иностранными словами, но вскоре перешел на более сильные русские эпитеты. Выпустив лишний пар, успокоился и выбрался наружу. Теперь мне следовало развернуться и совершить тот же путь другим способом. Оказалось, что это не бог весть как сложно. Я уперся спиной, плечами и руками в стенки лаза и довольно легко начал опускаться вниз, перебирая руками железные скобы. Разведанную часть я миновал совсем быстро, а когда попал за изгиб дупла, зацепился носком кроссовки за скобу, уперся плечами в противоположные стенки и без особого труда достал из-за пазухи фонарь.
Подо мной, в полутора метрах ниже лежал рюкзак, а совсем близко от него на медной проволоке висела ручная граната. Как эти два предмета не встретились и не вступили в реакцию, было не совсем понятно. Скорее всего, меня выручило то, что я не бросил рюкзак вниз, а медленно опустил – он, должно быть, мягко скользнул по проволоке, не зацепил ее и не вырвал чеку из запала.
Судя по тому, как примитивно установили растяжку, ставили ее или непрофессионалы, или с расчетом на то, чтобы можно было легко убрать без риска подорваться. Снять гранату, не выдернув чеки, было пустяшным делом. Правда, не в том положении, в котором я находился. Еще дело осложнялось отсутствием нормального фонаря. Тот, что был у меня, обычный круглый с пальчиковыми батареями, нужно было держать в руке, а при спуске обе были заняты.
Теперь, узрев реальную опасность, я успокоился и без страха вновь остаться в кромешной тьме выключил свет. После чего вновь убрал фонарь за пазуху, застегнул пуговицы рубашки, чтобы он не выпал, и спустился еще на две скобы вниз. Теперь, по моему расчету, можно было дотянуться до растяжки рукой.
Укрепившись в прежней, уже освоенной позиции, я опять проделал весь комплекс подготовительных движений и включил свет. К сожалению, оказалось, что я перестраховался – до растяжки с этой позиции можно было дотянуться только кончиками пальцев. Однако, теперь до низа лаза было немногим больше полуметра, так что нужды прятать фонарь больше не было, и я, не выключая, опустил его на рюкзак.
Теперь, когда все было освещено, и не нужно было лезть в черную неизвестность, я почувствовал себя вполне комфортабельно – опустился еще на одну скобу вниз и без труда открутил проволоку с кольца запала, после чего мешком свалился на дно дупла. Подо мной захлюпала вода. Но, на данном этапе, это было и к лучшему, было чем остудить пылающее лицо.
Как ни хотелось мне тишины и покоя, долго разлеживаться и отдыхать даже в такой желанной, прохладной луже я не мог – дело не терпело проволочек. Сначала я раскрутил медную проволоку, к которой была привязана сама граната, законтрил чеку кольца и сунул безопасное теперь оружие в карман. Горизонтальный лаз начинался прямо отсюда. Я осветил его фонарем и умилился изобретательности создателя подземного хода. Покойный нувориш решил проблему потайного прохода самым простым и доступным способом. Он просто-напросто проложил от дома до этого места обыкновенные канализационные трубы. К моему сожалению, с очень плохой гидроизоляцией. Низ трубы почти на четверть был. заполнен грунтовой водой.
– Должно же мне было в чем-то не повезти, – подумал я, представляя, какое меня ждет удовольствие ползти на четвереньках по трубе, да еще в ледяной воде, не меньше трехсот метров.
Нет, если хорошо подумать, то и в спокойной, городской жизни есть свои прелести!
Надеясь, что самое плохое уже позади, я укрепил рюкзак на спине так, чтобы он не мешал двигаться и, «помолясь усердно Богу», вручил себя своей звезде. Вода захлюпала под коленями, и штаны мгновенно промокли. Руки сначала чувствовали шероховатости грубого бетона, потом онемели, потеряли чувствительность и начали служить обычными подставками. Если бы в тот момент я встретился с неприятелем, то оказался бы беспомощным, как младенец.
Стараясь отвлечься, я вспоминал расхожие легенды о подземных ходах, которые, если верить молве, часто прокладывались между мужскими и женскими монастырями. Если монахам приходилось преодолевать такие препятствия, чтобы пообщаться с представительницами противоположного пола, то это было покруче любой епитимьи.
Она тогда ко мне придет,
Когда весь мир угомонится,
Когда все доброе ложится
И все недоброе встает.
Так писал когда-то А.С. Пушкин, непонятно, что имея в виду. Надеюсь, не визиты к нему барышень по сырому тоннелю.
Лаз, видимо, постепенно начал подниматься вверх, потому что воды в трубе стал меньше. Она еще доходила до запястий, но я стал упираться ладонями в боковые стенки чуть выше ее уровня, и теперь хотя бы руки перестали коченеть от холода. Рассчитать в кромешной мгле пройденное расстояние было просто нереально. Ориентировался я по времени, каждые три-четыре минуты включал фонарь, чтобы невзначай не наткнуться на какой-нибудь роковой сюрприз. Пока впереди все было чисто, и хоть это немного радовало.
Наконец подо мной окончательно перестала хлюпать вода. Я решил немного передохнуть и согреть одеревеневшие члены. Какое это было блаженство – лежать вытянувшись на спине с рюкзаком под головой! Век бы не вылезал из этой замечательной, сухой и теплой трубы!
Вскоре усталые от напряжения мышцы расслабились, и я начал растирать руки. Когда их начало колоть сотнями острых иголок, взялся за колени. Как ни странно, штанины не протерлись, так что оказалось, что я по-прежнему был прилично одет.
– Интересно, как эту трубу преодолела Лена из пансионата, – думал я. – Если она была в платье, то голые колени от такого бетона должны были стереться до кости.
К сожалению, ее не было рядом, и чтобы задать этот вопрос, и попенять за то, что она не предупредила, что представляет собой этот романтический подземный ход.
Как только я почувствовал, что руки совсем отошли, сразу же решил двигаться дальше, но не смог пересилить навалившейся апатии. Никто из нас не знает, что день грядущий ему готовит, но мы знаем из детских прописей, что лучше не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Для меня вернее было бы сказать: сделать сейчас. Однако, известно и то, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Хотя намеренье идти дальше у меня было, но вместо того, чтобы продолжать путь, я по-прежнему неподвижно лежал в трубе.
О том, что меня ждет в конце подземного хода, я старался не думать. Пока ничего, даже отдаленно напоминающее план действий, в голове не сложилось. Появилась даже мелкая мыслишка: что я, собственно, здесь делаю?! В конце концов, что мне за дело до всех этих людей. Отдам им саблю, пусть они подавятся – жизнь дороже.
Мне теперь кажется, что тогда я на какой-то момент то ли заснул, то ли потерял сознание. Когда в голове немного прояснилось, я почувствовал, что очень хочу курить. Я вытащил сигарету и щелкнул зажигалкой. Огонек вяло затеплился и тут же погас. Вот тут-то я окончательно пришел в себя и понял, что мне не хватает воздуха.
– Здесь почти нет кислорода! – мелькнула паническая мысль. – Если не выберусь на воздух – мне конец!
Теперь меня не нужно было подгонять. Я полз вперед, не обращая внимание на боль в подушечках ладоней и коленях. Тело опять покрыла испарина. Дышать становилось все труднее, а проклятая труба не кончалась. Теперь я даже не останавливался, чтобы осветить ближний участок пути. Вряд ли могли найтись желающие ползать по заполненному углекислым газом тоннелю, чтобы расставлять здесь ловушки.
Когда воздух сделался свежее, я не заметил, опомнился только тогда, когда мне показалось, что разгоряченного лица коснулся легкий сквозняк. Я несколько раз глубоко вздохнул и понял, что спасся. На всякий случай щелкнул зажигалкой. Она зажглась. Огонек даже слегка отклонялся в сторону выхода.
Теперь можно было не спешить, и я двигался дальше, не выключая фонарь, просто перекладывал его перед собой. Вскоре луч света уперся в какое-то препятствие. Вблизи оказалось, что это каменная стена, скорее всего, подземная часть фундамента дома. Перед ней открылась пиша, не просторная, но достаточно объемная, чтобы можно было развернуться и встать на ноги. Кажется, мой тернистый путь подходил к концу.
Дальше нужно было подниматься по металлической лестнице в вертикальной шахте. Я оставил рюкзак внизу, повесил на шею пистолет-пулемет и полез наверх. Не могу сказать, что я, собственно, рассчитывал увидеть в конце ствола, но никак не его переход в узкий каминный дымоход. Скорее всего, это была какая-то инженерная ошибка или глупая блажь покойного хозяина. Пролезть по дымоходу особого труда не составляло, он был достаточно широк, но стенки его были покрыты толстым слоем антрацитово-черной сажи. Я представил, в каком виде вылезу наружу! Здесь рыло, над чем задуматься.
Я осветил фонарем стены шахты, пытаясь разобраться в конструкции прохода, и понял, в чем состоит просчет его создателя. Конструктор сделал все правильно, но не предусмотрел одну мелочь, то, что камин будут часто топить и редко чистить. Поэтому сажа скапливалась на стенках дымохода, как и положено, выше топки, затем часть ее падала вниз и сделала непроходимой нижнюю часть хода, в котором я и находился. Для того, чтобы попасть в дом через топку камина, мне нужно было пролезть сквозь полутораметровый ход, забитый сажей.
Пока я разглядывал тайные коммуникации, совсем близко, так, что можно было разобрать каждое слово, заговорил какой-то человек. От неожиданности я чуть не сорвался вниз, а потом прижался к стене и затаил дыхание.
– Если мы достаточно раскрутим ваш бренд, то особых проблем с поставкой товара не будет. Пока главным препятствием для развития было отсутствие надежного рынка, – произнес приятный мужской голос.
– Ну, это для меня не проблема, я в этом бизнесе не первый год, – ответил ему другой голос, – А как будет доставляться товар?
– С этим никаких сложностей, у нас все схвачено на всех уровнях. Бывают, конечно, форс-мажорные обстоятельства, но это как в любом деле…
Я понял, что разговор сугубо деловой и собрался тихо удалиться на безопасное расстояние, но то, что дальше сказал второй собеседник, заставило остаться на месте.
– Только никаких азиатов, лучше всего сейчас идут белые дети. Предпочтительно блондины и рыжие. Возраст от шести до десяти лет. Никаких переростков!
– Этого добра в провинции сколько угодно, главное, чтобы у вас не было задержки с реализацией и оплатой.
«Неужели они торгуют детьми? – подумал я. – Вот она, разгадка того, чем занимается банда Поэта».
– А какой процент товара при транспортировке бракуется?
– В зависимости от дальности региона. Если везем с Востока или из Сибири, то до двадцати-тридцати процентов. Из центральной России меньше – десять-пятнадцать.
Я, затаив дыхание, слушал разговор этих людоедов.
– Это очень много. Такие потери недопустимы. Я думаю, тут нужно подключить науку. Есть же какие-нибудь новые наработки. Мне жаловались клиенты, что ваш товар часто прибывает низкого качества. Теперь, когда мы объединяемся, не можем так рисковать своей торговой репутацией.
– Мы пробовали перейти на другие консерванты, но это много дороже, чем простые наркотики. Хорошую химию покупать нерентабельно, существенно вырастает себестоимость товара.
– Нужно посчитать рентабельность, составить бизнес-план и калькуляцию. Возможно, действительно тогда будет целесообразнее просто увеличить число торговых агентов.
Разговор проходил ровно, так, как будто собеседники говорили о стальном прокате, а не о людях. Мне было даже слышно, как они прихлебывают какой-то напиток.
– Как вам наши изменения? – спросил первый собеседник, переводя разговор на другую тему. – Вы давно не были в России?
– Года три. Что можно сказать, изменения, конечно, есть. Глядишь, Россия скоро станет нормальной европейской страной. Надеюсь, лет через пятьдесят, не раньше – дальше я не загадываю.
– Да, сейчас у нас самый расцвет предпринимательства, сошлись три главных условия успешного бизнеса.
– Какие?
– Нечеткие законы, коррумпированная власть и нищета населения.
Оба засмеялись.
– Позвольте предложить сигару, – произнес первый голос.
– Благодарю, я воздерживаюсь от табака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
На мое счастье резина у машины была зимней, так что теперь, не по снежной каше, а по замерзшей дороге, я мог ехать иного быстрее, чем вчера вечером. Путь до знакомого леса занял всего полтора часа.
До рассвета было еще минут сорок, так что добраться до заветного вяза я рассчитывал еще затемно. Однако, все равно накинул поверх одежды и рюкзака с «оборудованием» белую простыню, которую прихватил со своей постели. Как говорится, береженого и бог бережет. В лесу после прошедшего снегопада наступила уже настоящая зима. Снежный покров был невысокий, всего несколько сантиметров, возле комлей деревьев его и вовсе не было, но пройти, не оставляя следов, было уже, к сожалению, невозможно.
Я быстро углублялся в лес, держа наготове «Шмайссер», хотя предчувствие почему-то подсказывало, что никакой засады возле заветного дерева нет. Однако, я не позволял себе расслабляться и периодически замирал на месте, вслушиваясь в лесную тишину. Утро выдалось безветренное, потому никаких посторонних шумов в лесу не было: не скрипели друг о друга стволы деревьев, и не пели в струях воздуха голые кроны.
Почему-то в этот раз, когда я был один и не должен был ни за кого отвечать, все проходило быстрее и ловчее, чем раньше. К нужному вязу я вышел сразу, нашел его с первой попытки. Вокруг гигантского дерева был нетронутый следами снег, и я окончательно поверил в свой успех. Единственно, что меня волновало, успел ли кому-нибудь рассказать Андрей о подземном ходе. Если рассказал, то меня могли ждать на его входе или выходе.
Подойдя к дереву вплотную, я распаковал рюкзак и вытащил из него кошку и фонарь. На их же место спрятал пистолет-пулемет и ненужную теперь простыню. До нужного дупла, в котором начинался тайный ход в дом, было невысоко, метра три, но дерево было такое толстое, что одному, без снаряжения, забраться туда было бы практически невозможно.
Я забросил в дупло крюк и, упираясь ногами в ствол, без труда взобрался по веревке наверх. Сразу лезть внутрь я не рискнул, сначала повис снаружи и, светя внутрь, осмотрел «стволовую шахту» на предмет капканов и мин. Вертикальный лаз был достаточно широкий, чтобы по вбитым в дерево скобам спуститься вниз, но рюкзак с оборудованием мне мешал, и тогда я прицепил его к крюку и начал медленно опускать. Веревка у меня была шестиметровая, и, судя по ней, глубина ствола оказалась порядка пяти метров.
Вслед нужно было спускаться самому. Как мне казалось, этот спуск был самым рискованным этапом проникновения. Двигаться нужно было вперед ногами, вслепую, а просмотреть лаз до самого дна я не смог – он делал в стволе дерева естественный изгиб, куда не доставал свет фонаря. Если бы я сам устраивал ловушку незваному гостю, то именно в том месте.
Я опустил ноги в дупло, нащупал опору и, упираясь руками в стены, полез в неизвестность. Сначала все шло хорошо, хотя за те минуты, что я спускался через разведанный участок, очень хорошо пропотел. Наконец, мне удалось миновать изгиб ствола, и я еще больше замедлил движение, пытаясь нащупать ногой возможные препятствия, вроде проволоки гранатной растяжки или курка капкана. Теперь я находился или на уровне почвы, или даже немного ниже. Скобы были вбиты через сорок сантиметров, и сам спуск не требовал усилий, их требовала нервная система.
Очередной шаг дался мне с трудом, и я надолго застыл на месте, переводя дыхание. Потом попробовал рассмотреть, что меня ждет дальше. Я как мог плотно прижался спиной к дереву и в образовавшуюся между ним и телом щель посветил фонарем. К сожалению, кроме носков своих кроссовок, ничего интересного мне рассмотреть не удалось. Дальше был виден только продольный срез дупла, его витая трухлявая древесина.
Риск – благородное дело, но не тогда, когда впереди тебя может ждать гибель. Я представил, что будет, если я даже не взорвусь на мине, а просто попаду в обычный волчий капкан и застряну в дупле. Меня, как говорится, заколбасило.
Я, в самом прямом смысле, не мог заставить себя сделать очередной шаг вниз. В голову пришла здравая мысль, что спускаться нужно было не вперед ногами, а вниз головой. Однако, необходимость лезть назад и проделывать тот же путь таким неудобным способом сердце не согрела.
– Будь, что будет! – решил я, но вместо того, чтобы начать спуск, шустро полез наверх и высунул в дыру дупла голову. Холодный воздух охладил мокрое от пота лицо, и я с наслаждением вдохнул запах снега и леса.
– Идиот, дилетант! – начал ругать я сам себя иностранными словами, но вскоре перешел на более сильные русские эпитеты. Выпустив лишний пар, успокоился и выбрался наружу. Теперь мне следовало развернуться и совершить тот же путь другим способом. Оказалось, что это не бог весть как сложно. Я уперся спиной, плечами и руками в стенки лаза и довольно легко начал опускаться вниз, перебирая руками железные скобы. Разведанную часть я миновал совсем быстро, а когда попал за изгиб дупла, зацепился носком кроссовки за скобу, уперся плечами в противоположные стенки и без особого труда достал из-за пазухи фонарь.
Подо мной, в полутора метрах ниже лежал рюкзак, а совсем близко от него на медной проволоке висела ручная граната. Как эти два предмета не встретились и не вступили в реакцию, было не совсем понятно. Скорее всего, меня выручило то, что я не бросил рюкзак вниз, а медленно опустил – он, должно быть, мягко скользнул по проволоке, не зацепил ее и не вырвал чеку из запала.
Судя по тому, как примитивно установили растяжку, ставили ее или непрофессионалы, или с расчетом на то, чтобы можно было легко убрать без риска подорваться. Снять гранату, не выдернув чеки, было пустяшным делом. Правда, не в том положении, в котором я находился. Еще дело осложнялось отсутствием нормального фонаря. Тот, что был у меня, обычный круглый с пальчиковыми батареями, нужно было держать в руке, а при спуске обе были заняты.
Теперь, узрев реальную опасность, я успокоился и без страха вновь остаться в кромешной тьме выключил свет. После чего вновь убрал фонарь за пазуху, застегнул пуговицы рубашки, чтобы он не выпал, и спустился еще на две скобы вниз. Теперь, по моему расчету, можно было дотянуться до растяжки рукой.
Укрепившись в прежней, уже освоенной позиции, я опять проделал весь комплекс подготовительных движений и включил свет. К сожалению, оказалось, что я перестраховался – до растяжки с этой позиции можно было дотянуться только кончиками пальцев. Однако, теперь до низа лаза было немногим больше полуметра, так что нужды прятать фонарь больше не было, и я, не выключая, опустил его на рюкзак.
Теперь, когда все было освещено, и не нужно было лезть в черную неизвестность, я почувствовал себя вполне комфортабельно – опустился еще на одну скобу вниз и без труда открутил проволоку с кольца запала, после чего мешком свалился на дно дупла. Подо мной захлюпала вода. Но, на данном этапе, это было и к лучшему, было чем остудить пылающее лицо.
Как ни хотелось мне тишины и покоя, долго разлеживаться и отдыхать даже в такой желанной, прохладной луже я не мог – дело не терпело проволочек. Сначала я раскрутил медную проволоку, к которой была привязана сама граната, законтрил чеку кольца и сунул безопасное теперь оружие в карман. Горизонтальный лаз начинался прямо отсюда. Я осветил его фонарем и умилился изобретательности создателя подземного хода. Покойный нувориш решил проблему потайного прохода самым простым и доступным способом. Он просто-напросто проложил от дома до этого места обыкновенные канализационные трубы. К моему сожалению, с очень плохой гидроизоляцией. Низ трубы почти на четверть был. заполнен грунтовой водой.
– Должно же мне было в чем-то не повезти, – подумал я, представляя, какое меня ждет удовольствие ползти на четвереньках по трубе, да еще в ледяной воде, не меньше трехсот метров.
Нет, если хорошо подумать, то и в спокойной, городской жизни есть свои прелести!
Надеясь, что самое плохое уже позади, я укрепил рюкзак на спине так, чтобы он не мешал двигаться и, «помолясь усердно Богу», вручил себя своей звезде. Вода захлюпала под коленями, и штаны мгновенно промокли. Руки сначала чувствовали шероховатости грубого бетона, потом онемели, потеряли чувствительность и начали служить обычными подставками. Если бы в тот момент я встретился с неприятелем, то оказался бы беспомощным, как младенец.
Стараясь отвлечься, я вспоминал расхожие легенды о подземных ходах, которые, если верить молве, часто прокладывались между мужскими и женскими монастырями. Если монахам приходилось преодолевать такие препятствия, чтобы пообщаться с представительницами противоположного пола, то это было покруче любой епитимьи.
Она тогда ко мне придет,
Когда весь мир угомонится,
Когда все доброе ложится
И все недоброе встает.
Так писал когда-то А.С. Пушкин, непонятно, что имея в виду. Надеюсь, не визиты к нему барышень по сырому тоннелю.
Лаз, видимо, постепенно начал подниматься вверх, потому что воды в трубе стал меньше. Она еще доходила до запястий, но я стал упираться ладонями в боковые стенки чуть выше ее уровня, и теперь хотя бы руки перестали коченеть от холода. Рассчитать в кромешной мгле пройденное расстояние было просто нереально. Ориентировался я по времени, каждые три-четыре минуты включал фонарь, чтобы невзначай не наткнуться на какой-нибудь роковой сюрприз. Пока впереди все было чисто, и хоть это немного радовало.
Наконец подо мной окончательно перестала хлюпать вода. Я решил немного передохнуть и согреть одеревеневшие члены. Какое это было блаженство – лежать вытянувшись на спине с рюкзаком под головой! Век бы не вылезал из этой замечательной, сухой и теплой трубы!
Вскоре усталые от напряжения мышцы расслабились, и я начал растирать руки. Когда их начало колоть сотнями острых иголок, взялся за колени. Как ни странно, штанины не протерлись, так что оказалось, что я по-прежнему был прилично одет.
– Интересно, как эту трубу преодолела Лена из пансионата, – думал я. – Если она была в платье, то голые колени от такого бетона должны были стереться до кости.
К сожалению, ее не было рядом, и чтобы задать этот вопрос, и попенять за то, что она не предупредила, что представляет собой этот романтический подземный ход.
Как только я почувствовал, что руки совсем отошли, сразу же решил двигаться дальше, но не смог пересилить навалившейся апатии. Никто из нас не знает, что день грядущий ему готовит, но мы знаем из детских прописей, что лучше не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Для меня вернее было бы сказать: сделать сейчас. Однако, известно и то, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Хотя намеренье идти дальше у меня было, но вместо того, чтобы продолжать путь, я по-прежнему неподвижно лежал в трубе.
О том, что меня ждет в конце подземного хода, я старался не думать. Пока ничего, даже отдаленно напоминающее план действий, в голове не сложилось. Появилась даже мелкая мыслишка: что я, собственно, здесь делаю?! В конце концов, что мне за дело до всех этих людей. Отдам им саблю, пусть они подавятся – жизнь дороже.
Мне теперь кажется, что тогда я на какой-то момент то ли заснул, то ли потерял сознание. Когда в голове немного прояснилось, я почувствовал, что очень хочу курить. Я вытащил сигарету и щелкнул зажигалкой. Огонек вяло затеплился и тут же погас. Вот тут-то я окончательно пришел в себя и понял, что мне не хватает воздуха.
– Здесь почти нет кислорода! – мелькнула паническая мысль. – Если не выберусь на воздух – мне конец!
Теперь меня не нужно было подгонять. Я полз вперед, не обращая внимание на боль в подушечках ладоней и коленях. Тело опять покрыла испарина. Дышать становилось все труднее, а проклятая труба не кончалась. Теперь я даже не останавливался, чтобы осветить ближний участок пути. Вряд ли могли найтись желающие ползать по заполненному углекислым газом тоннелю, чтобы расставлять здесь ловушки.
Когда воздух сделался свежее, я не заметил, опомнился только тогда, когда мне показалось, что разгоряченного лица коснулся легкий сквозняк. Я несколько раз глубоко вздохнул и понял, что спасся. На всякий случай щелкнул зажигалкой. Она зажглась. Огонек даже слегка отклонялся в сторону выхода.
Теперь можно было не спешить, и я двигался дальше, не выключая фонарь, просто перекладывал его перед собой. Вскоре луч света уперся в какое-то препятствие. Вблизи оказалось, что это каменная стена, скорее всего, подземная часть фундамента дома. Перед ней открылась пиша, не просторная, но достаточно объемная, чтобы можно было развернуться и встать на ноги. Кажется, мой тернистый путь подходил к концу.
Дальше нужно было подниматься по металлической лестнице в вертикальной шахте. Я оставил рюкзак внизу, повесил на шею пистолет-пулемет и полез наверх. Не могу сказать, что я, собственно, рассчитывал увидеть в конце ствола, но никак не его переход в узкий каминный дымоход. Скорее всего, это была какая-то инженерная ошибка или глупая блажь покойного хозяина. Пролезть по дымоходу особого труда не составляло, он был достаточно широк, но стенки его были покрыты толстым слоем антрацитово-черной сажи. Я представил, в каком виде вылезу наружу! Здесь рыло, над чем задуматься.
Я осветил фонарем стены шахты, пытаясь разобраться в конструкции прохода, и понял, в чем состоит просчет его создателя. Конструктор сделал все правильно, но не предусмотрел одну мелочь, то, что камин будут часто топить и редко чистить. Поэтому сажа скапливалась на стенках дымохода, как и положено, выше топки, затем часть ее падала вниз и сделала непроходимой нижнюю часть хода, в котором я и находился. Для того, чтобы попасть в дом через топку камина, мне нужно было пролезть сквозь полутораметровый ход, забитый сажей.
Пока я разглядывал тайные коммуникации, совсем близко, так, что можно было разобрать каждое слово, заговорил какой-то человек. От неожиданности я чуть не сорвался вниз, а потом прижался к стене и затаил дыхание.
– Если мы достаточно раскрутим ваш бренд, то особых проблем с поставкой товара не будет. Пока главным препятствием для развития было отсутствие надежного рынка, – произнес приятный мужской голос.
– Ну, это для меня не проблема, я в этом бизнесе не первый год, – ответил ему другой голос, – А как будет доставляться товар?
– С этим никаких сложностей, у нас все схвачено на всех уровнях. Бывают, конечно, форс-мажорные обстоятельства, но это как в любом деле…
Я понял, что разговор сугубо деловой и собрался тихо удалиться на безопасное расстояние, но то, что дальше сказал второй собеседник, заставило остаться на месте.
– Только никаких азиатов, лучше всего сейчас идут белые дети. Предпочтительно блондины и рыжие. Возраст от шести до десяти лет. Никаких переростков!
– Этого добра в провинции сколько угодно, главное, чтобы у вас не было задержки с реализацией и оплатой.
«Неужели они торгуют детьми? – подумал я. – Вот она, разгадка того, чем занимается банда Поэта».
– А какой процент товара при транспортировке бракуется?
– В зависимости от дальности региона. Если везем с Востока или из Сибири, то до двадцати-тридцати процентов. Из центральной России меньше – десять-пятнадцать.
Я, затаив дыхание, слушал разговор этих людоедов.
– Это очень много. Такие потери недопустимы. Я думаю, тут нужно подключить науку. Есть же какие-нибудь новые наработки. Мне жаловались клиенты, что ваш товар часто прибывает низкого качества. Теперь, когда мы объединяемся, не можем так рисковать своей торговой репутацией.
– Мы пробовали перейти на другие консерванты, но это много дороже, чем простые наркотики. Хорошую химию покупать нерентабельно, существенно вырастает себестоимость товара.
– Нужно посчитать рентабельность, составить бизнес-план и калькуляцию. Возможно, действительно тогда будет целесообразнее просто увеличить число торговых агентов.
Разговор проходил ровно, так, как будто собеседники говорили о стальном прокате, а не о людях. Мне было даже слышно, как они прихлебывают какой-то напиток.
– Как вам наши изменения? – спросил первый собеседник, переводя разговор на другую тему. – Вы давно не были в России?
– Года три. Что можно сказать, изменения, конечно, есть. Глядишь, Россия скоро станет нормальной европейской страной. Надеюсь, лет через пятьдесят, не раньше – дальше я не загадываю.
– Да, сейчас у нас самый расцвет предпринимательства, сошлись три главных условия успешного бизнеса.
– Какие?
– Нечеткие законы, коррумпированная власть и нищета населения.
Оба засмеялись.
– Позвольте предложить сигару, – произнес первый голос.
– Благодарю, я воздерживаюсь от табака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32