Стало быть, от Джино потребуется последнее усилие воли.
Он стер с лица грим, переоделся в джинсы и черную майку и с отвращением подумал, что от него пахнет потом, как от грязной свиньи. Ночь выдалась невыносимо жаркой, город превратился в настоящее пекло. Да и на душе было как-то неспокойно, словно тысячи глаз наблюдали за ним в этот момент. Он высунул голову из фургона и огляделся. Площадь была почти безлюдной, несколько темных фигур бесцельно бродили в самом ее конце, где сверкали неоновые огни витрин и яркие фонари уличного освещения.
Убедившись в том, что поблизости никого нет, Джино вынул из сумки большую связку ключей, которую стащил шесть дней назад в административном здании Ватикана, когда забирал вещи, и отыскал ключ от входной двери церкви. После этого он включил двигатель фургона, развернулся и подогнал его задом к двери храма. Теперь никто не увидит, как он вытащит из фургона насмерть перепуганного Артуро Валену и втолкнет в помещение. И никто на свете не услышит, что произойдет за массивными деревянными дверями.
48
Они стояли в коридоре и не находили нужных слов. Весь дом был погружен в темноту и насыщен каким-то странным ощущением счастья, которое бывает только в чудесном оазисе благоденствия, полностью отгороженном от мрачного и весьма неприветливого внешнего мира. Сара на мгновение подумала о другом мире, где она позволяла использовать себя в качестве проститутки и где ее собственные желания и предпочтения не имели абсолютно никакого значения. А потом она медленно подошла к Нику и посмотрела ему в глаза, пытаясь отыскать хоть малейшие признаки страха. Да, возможно, в его глазах действительно был страх, зато отсутствовали сомнения в правильности своих намерений. Ему каким-то образом удалось преодолеть себя и окончательно определиться с желаниями. В эту ночь в старом фермерском доме действительно произошли очень важные события. Би была потрясена тем, что утратила любовь задолго до окончательного расставания, Марко был поглощен самобичеванием, а Сара до глубины души тронута их духовной близостью и весьма откровенными вопросами и ответами. Для нее это было самым настоящим откровением, так как ничего подобного она не видела в том мире, где провела большую часть жизни. А здесь, в этом чудесном сельском доме, ее никто ни о чем не спрашивал и ничего у нее не просил, кроме, естественно, самого обыкновенного понимания и сочувствия. Это была маленькая вселенная со своими порядками и законами, а в центре этой вселенной – Ник Коста, готовый выполнить любое ее желание.
Сара протянула руку и прикоснулась пальцами к его волосам. Ее рот был слегка приоткрыт, а губы заметно увлажнились в ожидании поцелуя. Ник стоял, все еще не зная, как поступить, как преодолеть терзающие душу сомнения. Сара прильнула к нему, поцеловала в губы и дала понять, что согласна ответить на его ласки. Его руки скользнули вниз по спине женщины, а потом неожиданно для него самого опустились на ее бедра. Потеряв над собой контроль, он приподнял ее и сильно прижал к себе. Сара обвила Ника ногами, обхватила его голову и крепко поцеловала в губы.
Ник понес ее в спальню, опустил на пол и стал лихорадочно снимать с нее одежду. Когда оба были раздеты, Ник оглядел Сару с головы до ног, словно пытаясь преодолеть последние сомнения.
– Ник? – прошептала Сара.
Он пристально посмотрел ей в глаза, стараясь понять, о чем она сейчас думает и что хочет доказать ему.
– Может, завтра?
– Завтра я буду сажать семена для твоего отца, – быстро ответила она и бросила взгляд на ванную комнату. – Пойдем.
Она взяла его за руку и потащила в ванную. Ник не противился ее желанию, хотя продолжал раздумывать над возможными последствиями.
Сара включила воду, вошла под струю и потянула за собой Ника. Поначалу вода показалась им холодной, но через минуту они уже с удовольствием ощущали эту прохладу. Сара весело рассмеялась. Она стала плескать на него водой. Тогда Ник наклонился и поцеловал ее набухшие соски. Сара запрокинула голову и закрыла в истоме глаза. Никогда еще ей не было так приятно, как в эту минуту. Ее рука скользнула вниз и нащупала его упругий пенис. Ник застонал от блаженства. Подчиняясь его порыву, Сара провела несколько раз пальцами по его возбужденной плоти, а потом откинулась назад и широко расставила ноги, приглашая его к себе.
Ник вошел в нее быстро, сделал несколько движений – сначала слабых, а потом все более сильных и уверенных. Сара томно застонала, обхватила его спину обеими ногами и еще больше запрокинула голову. Однако Ник не стал продолжать, а вместо этого отпрянул назад, поцеловал ее в губы и повел в спальню. Сара подчинилась ему, хотя и с сожалением оттого, что он не хотел заниматься любовью в ванной комнате.
Ник уложил Сару на белоснежную простыню, осмотрел ее с головы до ног, словно прикидывая, с чего начать, а потом стал осыпать ее тело поцелуями. Опустившись до сосков, он сделал паузу, набрал воздуха и двинулся дальше. Сара извивалась всем телом, изредка издавая приглушенные стоны и невольно подталкивая его голову все ниже и ниже. При этом она испытывала дотоле неизвестные чувства. Раньше она обслуживала клиентов и всячески угождала им, а теперь вдруг сама оказалась объектом ласк и вожделения. И Ник, похоже, был рад предоставить ей возможность испить чащу наслаждения до дна. Его язык продолжал опускаться все ниже и ниже, на какое-то мгновение застыл в неглубокой ямке пупка, а потом решительно двинулся дальше, раздвигая в сторону тонкие бархатные волоски.
Когда его влажный язык коснулся самого потаенного места, Сара не выдержала напряжения и стала настойчиво притягивать его голову к себе. Ник ощутил влажную и теплую поверхность ее внешних губ, сделал несколько движений вверх и вниз, а потом вошел в нее языком. Сара вскрикнула от восторга и выгнулась дугой. В этот момент ей хотелось вобрать в себя все его сильное, пышущее жаром тело, поглотить без остатка и никогда не выпускать из себя. Язык Ника двигался все сильнее и ритмичнее, а она следовала его движениям и извивалась, как змея на жарком солнце. Через несколько минут Сара уже ничего не соображала и только колыхалась в такт его движениям. Голова ее кружилась от невообразимого удовольствия, а из груди вырывался громкий стон. А когда Ник нащупал пальцем еще одно потаенное место, она взвыла от восторга и громко вскрикнула, опасаясь, что может лишиться чувств. Весь мир провалился в какую-то бездонную пропасть, оставив ей взамен неописуемое блаженство, о существовании которого она раньше не подозревала.
После этого Ник медленно поднялся и посмотрел на распластавшееся перед ним тело, будто удивляясь тому, что только что произошло. Сара засмеялась и, обхватив его голову обеими руками, крепко прижала к себе. Ник охотно лег на нее и погрузился в ее мягкое и теплое тело. Напряжение было настолько велико, что через несколько секунд они одновременно расслабились и долго лежали молча, наслаждаясь каждым мгновением близости. Ник успел подумать, что в этом старом сельском доме, где прошло все его детство, где он впервые стал мужчиной, где испытал первые радости и горечи, успехи и разочарования, наконец-то обрел истинное спокойствие и счастье. Вскоре они оба уснули, утомленные любовными ласками и теплой летней ночью, которая накрыла окрестности древней Аппиевой дороги вместе со всеми близлежащими домами. Сегодня весь мир за пределами летней веранды старого дома прекратил для них свое существование.
49
Фоссе быстро отпер тяжелую дверь и включил свет. Артуро Валена нехотя проковылял в церковь. Джино выключил верхний свет и подтолкнул пленника к нефу где когда-то Брендан Ханрахан рассказывал о мученической смерти святого Лоренцо.
Из-за железной решетки послышался слабый писк. Джино посмотрел в темное пространство, надеясь увидеть знакомую крысу, но ничего не разглядел и подумал, что сам сейчас похож на несчастное животное, которое мечется из угла в угол, не находя себе пристанища. Он вообразил острые крысиные зубы, готовые вцепиться в его бренное тело, как только он допустит хотя бы малейший промах. В этом темном закутке жил совершенно другой мир, и он был не прочь навсегда поглотить мир внешний с его миллионами никчемных жизней.
Артуро Валена стоял рядом с Джино и тихо постанывал. При тусклом нижнем свете лицо телезвезды приобрело желтоватый оттенок, а в потемневших от страха глазах появились проблески надежды. Он был уверен, что в церкви не может произойти то ужасное, чего он так опасался некоторое время назад.
– Чего ты хочешь? – спросил он осипшим голосом. – Денег?
– Нет, мне нужен только ты, – ответил Фоссе.
Свинячьи глаза Артуро потемнели.
– Я не сделал тебе ничего плохого. Я вообще никому не сделал ничего плохого.
– Дело вовсе не в том, что ты сделал, – рассудительно заметил Джино. – Человек может отправиться в ад не только за то, что он сделал, но и за то, чего он не делал, но должен был сделать. Разве тебе не говорили об этом? Мог бы и сам додуматься.
Валена опустился на колени и молитвенно сложил ладони.
– Я всего лишь старый глупый человек. Чего тебе надо от меня?
– Твою жизнь.
– Пожалуйста... – пискнул Артуро наподобие голодной крысы. Это был голос отчаяния и страха, отразивший предчувствие близкого конца.
– Не мне молись, а Господу Богу, – посоветовал Джино. – Молись за спасение своей души.
Валена тихо заплакал, стиснул ладони и закрыл глаза. Мясистые губы зашептали слова молитвы, а Джино с отвращением подумал, что совсем недавно эти губы ласкали тело Сары Фарнезе. У него имелось несколько снимков. Глядя на них, он испытывал невыразимые страдания.
Он снял с плеча сумку, раскрыл ее и достал шприц для подкожных инъекций, который стащил из больницы. Шприц был доверху заправлен жидким наркотиком. Джино подошел сзади к Артуро и вонзил ему иглу в правую руку чуть пониже плеча.
– Что ты делаешь, черт возьми? – возмутился Валена, выкатив глаза, вспыхнувшие от ненависти и боли. – Ради всего святого, оставь меня в покое!
– Моли Бога, чтобы это продлилось как можно дольше, – презрительно бросил Джино.
Валена с трудом поднялся на ноги и закачался. Джино поспешно подхватил его.
– Что со мной? – тихо прошептал Валена обескровленными губами.
Джино осторожно опустил обмякшее тело на пол. Теперь тяжелый Артуро Валена не помешает ему провести кое-какую подготовительную работу. Джино нутром чувствовал, что совершает последний акт в своей жизни, что наступает финал его непродолжительной, но весьма бурной деятельности.
Не теряя ни минуты, Джино раздел донага знаменитого телеведущего. Мокрые от непроизвольного мочеиспускания ноги Артуро вызвали у него отвращение. Обыкновенный человек страшно боится смерти, потому что не может понять необходимости и неизбежности превращения своей плоти в прах. У него не хватает мужества встретить смерть с улыбкой и доброжелательно принять ее крепкие объятия, как это сделал когда-то мифический Лоренцо.
Он повернул Валену лицом к алтарю и подтащил к нефу железную решетку, не без удовольствия ощутив ее приятную, хорошо отполированную поверхность и подумав, что она прямиком отправит Артуро в рай и заодно увековечит на земле. Да, возможно, история про святого мученика Лоренцо является апокрифом, но для Джино это не имело в данный момент абсолютно никакого значения. Главное – в нее верили и продолжают верить великое множество людей, так что железная конструкция со всеми ее изгибами и узлами в любом случае останется символом окончательного искупления грехов. Даже Артуро Валена заслуживает такой чести.
Джино перевалил на решетку грузное тело, накрепко привязал его ремнями, положил под решетку горку древесного угля, обильно полил бензином и вдруг подумал, что не стоит обманывать себя. Еще в больнице он узнал, что наркотик действует определенное время. После укола прошло минут пятнадцать – двадцать, не больше. Стало быть, Артуро Валена встретит в ясном сознании свой Судный день.
50
Ее разбудил собачий лай, доносившийся с какой-то отдаленной фермы. Ник стоял у окна, спиной к ней. Сара посмотрела на его темный силуэт, отчетливо обрисованный яркой луной, а потом перевела взгляд на большие настенные часы. Два часа ночи.
– Ник, что случилось? – тихо спросила она.
Он не ответил.
– Ник, посмотри на меня.
Он тяжело вздохнул, отошел от окна и присел на край кровати. Она увидела у него на лице грустное выражение, памятное ей с их первой встречи. Перед ней снова был серьезный сильный человек, для которого долг всегда превыше любви, человек, который боится всего, что способно нарушить его покой, его привычный, выстроенный по логическим законам мир.
– Извини, – тихо сказала она, – все произошло слишком быстро. Я не должна была давать волю чувствам.
Он снова не ответил.
Сара взяла его рукой за подбородок и повернула к себе.
– Твое молчание выглядит как обвинение в мой адрес.
Ник недовольно поморщился:
– Я ни в чем тебя не обвиняю. Сам во всем виноват. Я не хотел этого, я даже пообещал себе, что не допущу ничего подобного.
– Ты хочешь сказать, что я заставила тебя?
– Нет, ты здесь ни при чем. – Он сказал это вполне искренне, но в его честности не было ни малейшего утешения. – Но мне от этого не легче. Все равно мы поступили неправильно.
– А я считаю, что ничего страшного в этом нет, – холодно откликнулась Сара.
Это заявление тронуло Ника. Он осторожно пожал ей руку.
– Я тоже так считаю, но дело в том, Сара... – Он посмотрел в сторону.
Его нерешительность начала раздражать ее.
– Так в чем же дело, Ник?
– Я не знаю тебя, – тихо сказал он. – То есть знаю, конечно, но только малую часть, а мне нужно знать о тебе все. Я до сих пор не могу избавиться от мысли, что значительная часть твоей жизни остается закрытой для меня, что есть нечто чрезвычайно важное, что ты предпочитаешь скрывать от меня.
Она выдернула руку и отодвинулась от него.
– Разве не достаточно того, что ты видел?
– Нет. То, что я знаю о тебе, ровным счетом ничего не добавляет к общей картине. Напротив, лишь запутывает ее. Я не верю, что это отражает твои настоящие черты хотя бы в небольшой части. В тебе есть нечто такое, что до сих пор остается для меня тайной. Ты скрываешь от меня что-то настолько важное, без чего я не могу считать, что знаю тебя до конца. И это ощущение... парализует меня.
– А ты прислушайся к своему внутреннему голосу как полицейский, – сухо посоветовала Сара. – Или ты думаешь, что я должна быть более откровенной после того, как ты переспал со мной?
– Нет! – поспешно воскликнул он.
Сара понимала, что в его словах есть доля правды, и презирала себя за то, что усомнилась в его порядочности. Ник был предельно честен с ней, может быть, даже слишком честен. Она прильнула к нему, погладила рукой по щеке и заглянула в глаза:
– Прости, Ник, во мне сейчас говорит страх, а не желание обидеть тебя. Ты же знаешь, как тяжело мне вспоминать свое прошлое.
В глазах Ника промелькнуло плохо скрытое сомнение.
– Правда? А мне казалось, что ты обладаешь редким талантом скрывать от окружающих свой внутренний мир. К сожалению, я не знал об этом раньше.
– Ник, я умоляла тебя бросить это дело ради меня, – взволнованно прошептала Сара, – но ты меня не послушал. Впрочем, еще не поздно, Ник.
– Нет, Сара, – твердо возразил он, – это невозможно. Это моя работа, и я доведу ее до конца.
– В таком случае я тоже буду держаться до конца, – уныло сообщила Сара. – И не спрашивай, кто я такая. Я просто сплю с кем попало, а потом спокойно ухожу и ни о чем не думаю. Я даже не помню, с кем спала последний раз. И не вижу в этом ничего плохого. Или ты считаешь, что это большой грех, потому что сам думаешь иначе?
Он покачал головой:
– Нет, это действительно большой грех, но не потому, что я так считаю, а потому, что ты сама так думаешь. Ты сама придумала этого человека и пытаешься во что бы то ни стало ввести меня в заблуждение. А мне нужно знать: почему?
– Ник, поверь мне, тебе незачем знать это.
Он обнял ее за плечи, нежно поцеловал в губы и погладил по мягким шелковистым волосам.
– Сегодня я проснулся от приятного запаха твоего тела и до сих пор не могу забыть об этом. Прошу, не относись к этому слишком поверхностно, ведь у меня ничего подобного раньше не было.
В уголках ее глаз появились крошечные слезинки. Ник снял их пальцем, а потом, как самую драгоценную на свете влагу, поднес к губам и ощутил их солоноватый вкус.
Сара закрыла глаза, и слезы ручьем полились по ее щекам. Ник понимал, что открывает в ней что-то новое для себя, но не мог удержаться от раздирающего его душу любопытства.
– Сара, расскажи мне о себе!
Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и завернулась в простыню, собираясь выйти из комнаты.
– Рассказать? Сейчас? Нет, Ник, сейчас не могу, но обещаю, что расскажу все, когда Майкл Денни благополучно покинет Ватикан и навсегда уедет из Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Он стер с лица грим, переоделся в джинсы и черную майку и с отвращением подумал, что от него пахнет потом, как от грязной свиньи. Ночь выдалась невыносимо жаркой, город превратился в настоящее пекло. Да и на душе было как-то неспокойно, словно тысячи глаз наблюдали за ним в этот момент. Он высунул голову из фургона и огляделся. Площадь была почти безлюдной, несколько темных фигур бесцельно бродили в самом ее конце, где сверкали неоновые огни витрин и яркие фонари уличного освещения.
Убедившись в том, что поблизости никого нет, Джино вынул из сумки большую связку ключей, которую стащил шесть дней назад в административном здании Ватикана, когда забирал вещи, и отыскал ключ от входной двери церкви. После этого он включил двигатель фургона, развернулся и подогнал его задом к двери храма. Теперь никто не увидит, как он вытащит из фургона насмерть перепуганного Артуро Валену и втолкнет в помещение. И никто на свете не услышит, что произойдет за массивными деревянными дверями.
48
Они стояли в коридоре и не находили нужных слов. Весь дом был погружен в темноту и насыщен каким-то странным ощущением счастья, которое бывает только в чудесном оазисе благоденствия, полностью отгороженном от мрачного и весьма неприветливого внешнего мира. Сара на мгновение подумала о другом мире, где она позволяла использовать себя в качестве проститутки и где ее собственные желания и предпочтения не имели абсолютно никакого значения. А потом она медленно подошла к Нику и посмотрела ему в глаза, пытаясь отыскать хоть малейшие признаки страха. Да, возможно, в его глазах действительно был страх, зато отсутствовали сомнения в правильности своих намерений. Ему каким-то образом удалось преодолеть себя и окончательно определиться с желаниями. В эту ночь в старом фермерском доме действительно произошли очень важные события. Би была потрясена тем, что утратила любовь задолго до окончательного расставания, Марко был поглощен самобичеванием, а Сара до глубины души тронута их духовной близостью и весьма откровенными вопросами и ответами. Для нее это было самым настоящим откровением, так как ничего подобного она не видела в том мире, где провела большую часть жизни. А здесь, в этом чудесном сельском доме, ее никто ни о чем не спрашивал и ничего у нее не просил, кроме, естественно, самого обыкновенного понимания и сочувствия. Это была маленькая вселенная со своими порядками и законами, а в центре этой вселенной – Ник Коста, готовый выполнить любое ее желание.
Сара протянула руку и прикоснулась пальцами к его волосам. Ее рот был слегка приоткрыт, а губы заметно увлажнились в ожидании поцелуя. Ник стоял, все еще не зная, как поступить, как преодолеть терзающие душу сомнения. Сара прильнула к нему, поцеловала в губы и дала понять, что согласна ответить на его ласки. Его руки скользнули вниз по спине женщины, а потом неожиданно для него самого опустились на ее бедра. Потеряв над собой контроль, он приподнял ее и сильно прижал к себе. Сара обвила Ника ногами, обхватила его голову и крепко поцеловала в губы.
Ник понес ее в спальню, опустил на пол и стал лихорадочно снимать с нее одежду. Когда оба были раздеты, Ник оглядел Сару с головы до ног, словно пытаясь преодолеть последние сомнения.
– Ник? – прошептала Сара.
Он пристально посмотрел ей в глаза, стараясь понять, о чем она сейчас думает и что хочет доказать ему.
– Может, завтра?
– Завтра я буду сажать семена для твоего отца, – быстро ответила она и бросила взгляд на ванную комнату. – Пойдем.
Она взяла его за руку и потащила в ванную. Ник не противился ее желанию, хотя продолжал раздумывать над возможными последствиями.
Сара включила воду, вошла под струю и потянула за собой Ника. Поначалу вода показалась им холодной, но через минуту они уже с удовольствием ощущали эту прохладу. Сара весело рассмеялась. Она стала плескать на него водой. Тогда Ник наклонился и поцеловал ее набухшие соски. Сара запрокинула голову и закрыла в истоме глаза. Никогда еще ей не было так приятно, как в эту минуту. Ее рука скользнула вниз и нащупала его упругий пенис. Ник застонал от блаженства. Подчиняясь его порыву, Сара провела несколько раз пальцами по его возбужденной плоти, а потом откинулась назад и широко расставила ноги, приглашая его к себе.
Ник вошел в нее быстро, сделал несколько движений – сначала слабых, а потом все более сильных и уверенных. Сара томно застонала, обхватила его спину обеими ногами и еще больше запрокинула голову. Однако Ник не стал продолжать, а вместо этого отпрянул назад, поцеловал ее в губы и повел в спальню. Сара подчинилась ему, хотя и с сожалением оттого, что он не хотел заниматься любовью в ванной комнате.
Ник уложил Сару на белоснежную простыню, осмотрел ее с головы до ног, словно прикидывая, с чего начать, а потом стал осыпать ее тело поцелуями. Опустившись до сосков, он сделал паузу, набрал воздуха и двинулся дальше. Сара извивалась всем телом, изредка издавая приглушенные стоны и невольно подталкивая его голову все ниже и ниже. При этом она испытывала дотоле неизвестные чувства. Раньше она обслуживала клиентов и всячески угождала им, а теперь вдруг сама оказалась объектом ласк и вожделения. И Ник, похоже, был рад предоставить ей возможность испить чащу наслаждения до дна. Его язык продолжал опускаться все ниже и ниже, на какое-то мгновение застыл в неглубокой ямке пупка, а потом решительно двинулся дальше, раздвигая в сторону тонкие бархатные волоски.
Когда его влажный язык коснулся самого потаенного места, Сара не выдержала напряжения и стала настойчиво притягивать его голову к себе. Ник ощутил влажную и теплую поверхность ее внешних губ, сделал несколько движений вверх и вниз, а потом вошел в нее языком. Сара вскрикнула от восторга и выгнулась дугой. В этот момент ей хотелось вобрать в себя все его сильное, пышущее жаром тело, поглотить без остатка и никогда не выпускать из себя. Язык Ника двигался все сильнее и ритмичнее, а она следовала его движениям и извивалась, как змея на жарком солнце. Через несколько минут Сара уже ничего не соображала и только колыхалась в такт его движениям. Голова ее кружилась от невообразимого удовольствия, а из груди вырывался громкий стон. А когда Ник нащупал пальцем еще одно потаенное место, она взвыла от восторга и громко вскрикнула, опасаясь, что может лишиться чувств. Весь мир провалился в какую-то бездонную пропасть, оставив ей взамен неописуемое блаженство, о существовании которого она раньше не подозревала.
После этого Ник медленно поднялся и посмотрел на распластавшееся перед ним тело, будто удивляясь тому, что только что произошло. Сара засмеялась и, обхватив его голову обеими руками, крепко прижала к себе. Ник охотно лег на нее и погрузился в ее мягкое и теплое тело. Напряжение было настолько велико, что через несколько секунд они одновременно расслабились и долго лежали молча, наслаждаясь каждым мгновением близости. Ник успел подумать, что в этом старом сельском доме, где прошло все его детство, где он впервые стал мужчиной, где испытал первые радости и горечи, успехи и разочарования, наконец-то обрел истинное спокойствие и счастье. Вскоре они оба уснули, утомленные любовными ласками и теплой летней ночью, которая накрыла окрестности древней Аппиевой дороги вместе со всеми близлежащими домами. Сегодня весь мир за пределами летней веранды старого дома прекратил для них свое существование.
49
Фоссе быстро отпер тяжелую дверь и включил свет. Артуро Валена нехотя проковылял в церковь. Джино выключил верхний свет и подтолкнул пленника к нефу где когда-то Брендан Ханрахан рассказывал о мученической смерти святого Лоренцо.
Из-за железной решетки послышался слабый писк. Джино посмотрел в темное пространство, надеясь увидеть знакомую крысу, но ничего не разглядел и подумал, что сам сейчас похож на несчастное животное, которое мечется из угла в угол, не находя себе пристанища. Он вообразил острые крысиные зубы, готовые вцепиться в его бренное тело, как только он допустит хотя бы малейший промах. В этом темном закутке жил совершенно другой мир, и он был не прочь навсегда поглотить мир внешний с его миллионами никчемных жизней.
Артуро Валена стоял рядом с Джино и тихо постанывал. При тусклом нижнем свете лицо телезвезды приобрело желтоватый оттенок, а в потемневших от страха глазах появились проблески надежды. Он был уверен, что в церкви не может произойти то ужасное, чего он так опасался некоторое время назад.
– Чего ты хочешь? – спросил он осипшим голосом. – Денег?
– Нет, мне нужен только ты, – ответил Фоссе.
Свинячьи глаза Артуро потемнели.
– Я не сделал тебе ничего плохого. Я вообще никому не сделал ничего плохого.
– Дело вовсе не в том, что ты сделал, – рассудительно заметил Джино. – Человек может отправиться в ад не только за то, что он сделал, но и за то, чего он не делал, но должен был сделать. Разве тебе не говорили об этом? Мог бы и сам додуматься.
Валена опустился на колени и молитвенно сложил ладони.
– Я всего лишь старый глупый человек. Чего тебе надо от меня?
– Твою жизнь.
– Пожалуйста... – пискнул Артуро наподобие голодной крысы. Это был голос отчаяния и страха, отразивший предчувствие близкого конца.
– Не мне молись, а Господу Богу, – посоветовал Джино. – Молись за спасение своей души.
Валена тихо заплакал, стиснул ладони и закрыл глаза. Мясистые губы зашептали слова молитвы, а Джино с отвращением подумал, что совсем недавно эти губы ласкали тело Сары Фарнезе. У него имелось несколько снимков. Глядя на них, он испытывал невыразимые страдания.
Он снял с плеча сумку, раскрыл ее и достал шприц для подкожных инъекций, который стащил из больницы. Шприц был доверху заправлен жидким наркотиком. Джино подошел сзади к Артуро и вонзил ему иглу в правую руку чуть пониже плеча.
– Что ты делаешь, черт возьми? – возмутился Валена, выкатив глаза, вспыхнувшие от ненависти и боли. – Ради всего святого, оставь меня в покое!
– Моли Бога, чтобы это продлилось как можно дольше, – презрительно бросил Джино.
Валена с трудом поднялся на ноги и закачался. Джино поспешно подхватил его.
– Что со мной? – тихо прошептал Валена обескровленными губами.
Джино осторожно опустил обмякшее тело на пол. Теперь тяжелый Артуро Валена не помешает ему провести кое-какую подготовительную работу. Джино нутром чувствовал, что совершает последний акт в своей жизни, что наступает финал его непродолжительной, но весьма бурной деятельности.
Не теряя ни минуты, Джино раздел донага знаменитого телеведущего. Мокрые от непроизвольного мочеиспускания ноги Артуро вызвали у него отвращение. Обыкновенный человек страшно боится смерти, потому что не может понять необходимости и неизбежности превращения своей плоти в прах. У него не хватает мужества встретить смерть с улыбкой и доброжелательно принять ее крепкие объятия, как это сделал когда-то мифический Лоренцо.
Он повернул Валену лицом к алтарю и подтащил к нефу железную решетку, не без удовольствия ощутив ее приятную, хорошо отполированную поверхность и подумав, что она прямиком отправит Артуро в рай и заодно увековечит на земле. Да, возможно, история про святого мученика Лоренцо является апокрифом, но для Джино это не имело в данный момент абсолютно никакого значения. Главное – в нее верили и продолжают верить великое множество людей, так что железная конструкция со всеми ее изгибами и узлами в любом случае останется символом окончательного искупления грехов. Даже Артуро Валена заслуживает такой чести.
Джино перевалил на решетку грузное тело, накрепко привязал его ремнями, положил под решетку горку древесного угля, обильно полил бензином и вдруг подумал, что не стоит обманывать себя. Еще в больнице он узнал, что наркотик действует определенное время. После укола прошло минут пятнадцать – двадцать, не больше. Стало быть, Артуро Валена встретит в ясном сознании свой Судный день.
50
Ее разбудил собачий лай, доносившийся с какой-то отдаленной фермы. Ник стоял у окна, спиной к ней. Сара посмотрела на его темный силуэт, отчетливо обрисованный яркой луной, а потом перевела взгляд на большие настенные часы. Два часа ночи.
– Ник, что случилось? – тихо спросила она.
Он не ответил.
– Ник, посмотри на меня.
Он тяжело вздохнул, отошел от окна и присел на край кровати. Она увидела у него на лице грустное выражение, памятное ей с их первой встречи. Перед ней снова был серьезный сильный человек, для которого долг всегда превыше любви, человек, который боится всего, что способно нарушить его покой, его привычный, выстроенный по логическим законам мир.
– Извини, – тихо сказала она, – все произошло слишком быстро. Я не должна была давать волю чувствам.
Он снова не ответил.
Сара взяла его рукой за подбородок и повернула к себе.
– Твое молчание выглядит как обвинение в мой адрес.
Ник недовольно поморщился:
– Я ни в чем тебя не обвиняю. Сам во всем виноват. Я не хотел этого, я даже пообещал себе, что не допущу ничего подобного.
– Ты хочешь сказать, что я заставила тебя?
– Нет, ты здесь ни при чем. – Он сказал это вполне искренне, но в его честности не было ни малейшего утешения. – Но мне от этого не легче. Все равно мы поступили неправильно.
– А я считаю, что ничего страшного в этом нет, – холодно откликнулась Сара.
Это заявление тронуло Ника. Он осторожно пожал ей руку.
– Я тоже так считаю, но дело в том, Сара... – Он посмотрел в сторону.
Его нерешительность начала раздражать ее.
– Так в чем же дело, Ник?
– Я не знаю тебя, – тихо сказал он. – То есть знаю, конечно, но только малую часть, а мне нужно знать о тебе все. Я до сих пор не могу избавиться от мысли, что значительная часть твоей жизни остается закрытой для меня, что есть нечто чрезвычайно важное, что ты предпочитаешь скрывать от меня.
Она выдернула руку и отодвинулась от него.
– Разве не достаточно того, что ты видел?
– Нет. То, что я знаю о тебе, ровным счетом ничего не добавляет к общей картине. Напротив, лишь запутывает ее. Я не верю, что это отражает твои настоящие черты хотя бы в небольшой части. В тебе есть нечто такое, что до сих пор остается для меня тайной. Ты скрываешь от меня что-то настолько важное, без чего я не могу считать, что знаю тебя до конца. И это ощущение... парализует меня.
– А ты прислушайся к своему внутреннему голосу как полицейский, – сухо посоветовала Сара. – Или ты думаешь, что я должна быть более откровенной после того, как ты переспал со мной?
– Нет! – поспешно воскликнул он.
Сара понимала, что в его словах есть доля правды, и презирала себя за то, что усомнилась в его порядочности. Ник был предельно честен с ней, может быть, даже слишком честен. Она прильнула к нему, погладила рукой по щеке и заглянула в глаза:
– Прости, Ник, во мне сейчас говорит страх, а не желание обидеть тебя. Ты же знаешь, как тяжело мне вспоминать свое прошлое.
В глазах Ника промелькнуло плохо скрытое сомнение.
– Правда? А мне казалось, что ты обладаешь редким талантом скрывать от окружающих свой внутренний мир. К сожалению, я не знал об этом раньше.
– Ник, я умоляла тебя бросить это дело ради меня, – взволнованно прошептала Сара, – но ты меня не послушал. Впрочем, еще не поздно, Ник.
– Нет, Сара, – твердо возразил он, – это невозможно. Это моя работа, и я доведу ее до конца.
– В таком случае я тоже буду держаться до конца, – уныло сообщила Сара. – И не спрашивай, кто я такая. Я просто сплю с кем попало, а потом спокойно ухожу и ни о чем не думаю. Я даже не помню, с кем спала последний раз. И не вижу в этом ничего плохого. Или ты считаешь, что это большой грех, потому что сам думаешь иначе?
Он покачал головой:
– Нет, это действительно большой грех, но не потому, что я так считаю, а потому, что ты сама так думаешь. Ты сама придумала этого человека и пытаешься во что бы то ни стало ввести меня в заблуждение. А мне нужно знать: почему?
– Ник, поверь мне, тебе незачем знать это.
Он обнял ее за плечи, нежно поцеловал в губы и погладил по мягким шелковистым волосам.
– Сегодня я проснулся от приятного запаха твоего тела и до сих пор не могу забыть об этом. Прошу, не относись к этому слишком поверхностно, ведь у меня ничего подобного раньше не было.
В уголках ее глаз появились крошечные слезинки. Ник снял их пальцем, а потом, как самую драгоценную на свете влагу, поднес к губам и ощутил их солоноватый вкус.
Сара закрыла глаза, и слезы ручьем полились по ее щекам. Ник понимал, что открывает в ней что-то новое для себя, но не мог удержаться от раздирающего его душу любопытства.
– Сара, расскажи мне о себе!
Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и завернулась в простыню, собираясь выйти из комнаты.
– Рассказать? Сейчас? Нет, Ник, сейчас не могу, но обещаю, что расскажу все, когда Майкл Денни благополучно покинет Ватикан и навсегда уедет из Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47