И вдруг — внезапная вспышка в небе.— Система глобальной защиты, — почти извиняющимся голосом проговорил Мак-Клеллан.— Вам известно не хуже, чем мне, — ответил Берлинг, — у нас нет никаких средств, чтобы остановить тело, обладающее таким огромным моментом силы. Вспомните, какая у него масса и скорость!— Но, сэр, мы на флагманском корабле, у него огромная огневая мощь. А у этого снаряда наверняка нет ни защитных экранов, ни вооружения. Неужели мы не можем испарить его?— Эта мысль первой приходит в голову каждому, а не только вам. Если бы мы были подготовлены, как, вероятно, будем в дальнейшем — тогда, очевидно, мы могли бы питать какие-то надежды. Но прямо сейчас мы ведь движемся в гиперпространстве, выйдем из него далеко впереди цели, а времени изменить траекторию у нас уже не остается. Заградительный огонь также отпадает — боеголовки не взорвутся. Когда объект летит с такой скоростью, столкновение с ним уничтожит взрыватель еще до того, как он успеет выполнить свою задачу. В лучшем случае нам удастся произвести детонацию в непосредственной близости от цели, но тогда почти вся его энергия рассеется в пространстве, а объект просто пролетит через образовавшееся при взрыве облако, совершенно не отклонившись от курса. — Берлинг нахмурился. — Инженерный отдел рассмотрел несколько идей, но пока решение не найдено. Над проблемой продолжают работать. Можно лишь надеяться, что им удастся придумать что-нибудь эффективное.— Когда станет совсем поздно.— Хватит хныкать! — Мак-Клеллан сделал судорожный глоток. — П-простите, сэр. У меня на Вердее осталась семья.«Ты уже почти вдовец; твои дети выросли и уйдут насовсем».Берлинг тихо вздохнул.— Мне все известно. Поймите меня правильно — я в таком же положении. Но не забывайте — у наших есть хорошие шансы выжить. Непосредственное воздействие столкновения вряд ли существенно повлияет на их район, а Флот организует эвакуацию еще до того, как разразится экологическая катастрофа.— Остается только молить Бога об этом, не так ли?— Молитесь! Если это чем-то вам поможет. Тогда упомяните и аборигенов.Оба мужчины замолчали.На заднем плане находились атомная электростанция и полуавтоматическая фабрика. В небольших лавочках продавались удивительно изысканные ручные поделки. В парке ветер разносил мелодии поющих воздушных змеев. Две мамаши следили за детьми, играющими под цветущим деревом.— Мне кажется, — сказала Джейн, — что когда они вырастут и расцветут, то будут мечтать о таком и делать такое, что мы не можем и вообразить.Селена молча слушала подругу, а потом добавила на своем удивительном журчащем языке:— Надеюсь, мы все-таки поймем их. Разве новая жизнь началась не при нас?— Вниманию капитана, — внезапно послышалось из интеркома. — Технический доклад.— Опечатайте свою сеть. — Берлинг подошел к терминалу и сел в кресло перед ним. Мак-Клеллан продолжал стоять.На экране появилось обветренное лицо капитана Пикавея.— У нас есть некоторые оценки для вас, сэр.— Да? — резко произнес Берлинг, хотя смятение, которое он тщетно пытался скрыть, слишком явно бросалось в глаза. — Слушаю!— Нет никаких шансов, сэр. — Пикавей облизнул кончиком языка пересохшие губы. — Оружие не поможет. Мы одно время полагали, что нас выручат лазеры, но расчеты показывают, что они смогут за оставшееся время лишь частично расплавить объект; но расплавленные материалы все равно не покинут тело снаряда, а вновь застынут на его поверхности. Поставить на его пути массивные тела — все наши корабли, например, один за другим — тоже будет совершенно бесполезно. Снаряд пройдет сквозь них, как… нож сквозь масло. Если бы у нас в запасе было достаточно времени, чтобы разместить на пути снаряда действительно большое тело… например, крупный астероид — тогда да, задача была бы решена. Но времени нет. Все, что смогла придумать моя команда, — это… желает ли капитан выслушать полный текст доклада?— Еще бы. — Голос Берлинга вновь стал ровным и тяжелым. — Вы и ваши компьютеры знаете свое дело. Как насчет необычной тактики, которую я предлагал?Пикавей шумно вздохнул.— Так точно, сэр. Она сработает. Если мы успеем, — он посмотрел на часы, — …если успеем все сделать за девяносто минут, считая с этого момента. Но для этого нужна… полная масса нашего корабля. Со шлюпками и всем прочим. И еще скорость в момент контакта не менее чем тридцать километров в секунду.— И абсолютная точность, — добавил Берлинг. — Вы разработали план полета?Пикавей коротко кивнул. Берлинг поглядел прямо ему в глаза.— Это точная цифра? Мы не можем ошибиться из-за погрешностей в расчетах?Лицо Пикавея окаменело.— Сэр, мы служим на Флоте! — ответил он.— И все вы готовы пойти на это?— Так точно, сэр! — На лице Пикавея появилась ужасная улыбка. — Не могу сказать, что мы особенно счастливы, но все понимаем необходимость.— Отлично. Пришлите мне данные на экран, распечатку и программу полета. Немедленно.— Могу я объяснить экипажу причину?— В этом нет необходимости.— Не уверен. Мне кажется, я обязан.— Мы можем спорить об этом все девяносто минут. Действуйте!— Есть, сэр! — Изображение Пикавея исчезло. На экране замелькали слова, диаграммы, бесчисленные колонки цифр, а из щели под монитором выползла полоска бумаги. Берлинг с минуту изучал ее, затем склонился над интеркомом.— Капитан — Навигационному отделу, — произнес он. — Срочно. Мы переходим в полный автоматический режим на ближайшие час-два. Подтверждение.— Так точно, полный автоматический, сэр.— Переключитесь и ожидайте дальнейших распоряжений.— Сэр!!! — послышался перепуганный тенорок за спиной Берлинга.— Внимание! — разнеслось по всем закоулкам корабля. — Внимание! Приготовиться к ускорению перед гиперпространственным маневром. По местам! Всем свободным от несения вахтенной службы занять места в кубриках!Из коридора донесся топот множества ног — экипаж бросился к своим приборам и механизмам. По корпусу корабля прошла пронизывающая дрожь, извещающая о том, что включились главные двигатели. Внутри корабля возникли невидимые и неощутимые поля, призванные уменьшить воздействие ускорения на аппаратуру и живые организмы. «Целестия» ринулась вперед.На борту ощущалось легкое напряжение: экипаж не понимал, что происходит. Распоряжения «по боевым постам» не поступало, значит, это не боевая тревога или что-то в том же роде. Команде оставалось только вслепую гадать, что задумал Старикан на сей раз. Неужели возвращаемся на базу? За исключением технического отдела, все получили только смутную и неопределенную информацию о готовящейся миссии. Простор для всевозможных домыслов был полный.Внезапный вопль:— Ты хочешь таранить его, да?!Берлинг развернулся в кресле и увидел перед собой стеклянные от ужаса глаза старпома.— Что еще? — спросил он.— Но это же сумасшествие! Мы все погибнем!!!— Да, — поднялся Берлинг с кресла. — Весьма сожалею, но другого выбора у нас нет. Это произойдет мгновенно, никто ничего не почувствует.Мак-Клеллан уставился на капитана, по телу его пробежала дрожь, рот приоткрылся.Прежде чем он успел произнести хоть что-то, Берлинг продолжил:— Мы наберем необходимую скорость, затем войдем в подпространство, догоним снаряд, вновь вернемся в трехмерное пространство в расчетной точке и столкнемся с объектом с почти равной скоростью, но с большой составляющей, нормальной к его траектории. Соответствующая компонента момента, которую мы сможем передать снаряду, будет составлять только несколько десятимиллионных от его собственной, но этого будет вполне достаточно, чтобы непоправимо сбить его с курса. Правда, едва-едва: снаряд пройдет на минимальном расстоянии от Вердеи, примерно в одном планетном диаметре. Но это лишь в том случае, если мы будем действовать, не медля ни секунды. Угловое отклонение будет столь малым, что потребуется не менее одного светового дня, чтобы накопилось безопасное линейное отклонение от курса.— Безопасное?!! — только и смог выдавить из себя Мак-Клеллан.Берлинг положил руку на плечо помощника.— Мужчина умирает для того, чтобы остальные могли жить. — В его голосе не было никакой теплоты или доверительности; слова были сказаны чисто механически.— Но вы же говорили, что все вернутся на базу…— Я хотел сказать: «возможно». Кроме того, завтра Флот вполне может потерять и саму базу.Мак-Клеллан застыл на месте. Его речь была суровой, но спокойной и ровной:— Крайняя цена. И ведь не было ни одного враждебного акта целых пятнадцать лет.Берлинг кивнул в ответ:— Я часто удивлялся, почему они не попробуют вышвырнуть нас оттуда.— И с нашей стороны тоже никаких действий, кроме разве что обычных патрулей и обычного военного производства. Разумна ли подобная жертва? Дредноут, способный вести бой в одиночку, с запасами боеприпасов, топлива и расходных материалов на многие годы, опытная и слаженная команда, которую заменить будет просто некем… Что подумает Высшее Командование?— К сожалению, — сказал Берлинг, — у нас нет времени на консультации с Адмиралтейством.— Но хотя бы с собственной командой? — вспыхнул Мак-Клеллан. — Вы приговорили всех к смерти, даже не позаботившись сообщить им об этом.— Я полагаю, что это никому не поможет лучше выполнить свой долг.— Или боитесь, что они не захотят последовать за вами?— На корабле я командир, мистер.Мак-Клеллан застыл на фоне звездного неба. Корабль звенел все громче и сильнее.— Я полагаю, что экипаж имеет такое право, — сказал он после паузы, длившейся несколько ударов сердца.— Возможно, — согласился Берлинг. — Я задам вопрос после совещания.— Право — право не выполнять незаконный приказ.— Мы не имеем права допустить катастрофу. Снаряд нужно остановить во что бы то ни стало.— Если командир корабля очевидно некомпетентен или сошел с ума, подчиненные обязаны заменить его. — Мак-Клеллан мгновенно развернулся на каблуках и оказался на другом конце рубки.— Стой! — закричал Берлинг.Мак-Клеллан обернулся. Слезы, хлынувшие у него из глаз, заблестели на изможденных щеках.— Сэр, это — преступление, — запинаясь, проговорил он. — Я должен. Пусть трибунал рассудит нас.— Стой! — повторил Берлинг. — Это приказ.Мак-Клеллан потянулся к двери.Берлинг одним прыжком подскочил к нему, крепко сжал его руку и развернул помощника к себе лицом.— Боишься за свою жизнь?— Да. А вы разве нет? За Фрэнси, Томми, Алису, но больше всего я боюсь за корабль. Я уверен, что нельзя жертвовать ТАКИМ Кораблем. Вы понимаете, сколько он значит… для Флота, для всего Альянса, наконец… Пожалуйста, сэр, остановитесь.Мощная рука Вердикта дрогнула, и Мак-Клеллан зашатался. Берлинг освободил его руку и произнес громовым голосом:— Ты останешься здесь, рядом со мной! Или я должен вызвать охрану?Мак-Клеллан сунул руку в карман. Выдернув из него складной нож, он рывком высвободил лезвие. Широкий стальной клинок недобро сверкнул.— Не посмеете! — с вызовом сказал он. — Я ухожу. До тех пор, пока вы не сотрете навигационную программу. — По мере того как корабль все больше и больше отклонялся от курса, звезды перемещались из одного конца обзорного экрана в другой. — Нет? — произнес он. — Ну что же, мои друзья-офицеры помогут вам. — Он глянул на нож, покачал головой и вновь двинулся к двери. — Надеюсь, они не захотят крайностей. Прощайте! Я был счастлив служить под вашим командованием — вплоть до этого момента.Дверь открылась, и старпом шагнул вперед.Берлинг разогнулся, словно сжатая пружина. Его левая рука обхватила шею Мак-Клеллана и крепко сомкнулась в замок, а правая железной хваткой сжала запястье руки, державшей оружие.Изо рта Мак-Клеллана струйкой потекла кровь; он выронил нож. Берлинг ослабил захват, и Мак-Клеллан в агонии повалился на пол. Берлинг склонился над ним, положил ладонь на грудь и прижался губами к его губам. Сердце помощника перестало биться, и он растянулся с открытыми глазами и ртом.Берлинг поднялся на ноги. Ссутулившись и беспомощно опустив руки, он смотрел вниз.— Мне очень жаль, — с трудом проговорил он. — Я не хотел этого. Хотя… чуть раньше, чуть позже — какая разница? — Он оттащил тело в рубку, жестом приказал двери закрыться и опустился в кресло.— Капитан — Техническому отделу, — произнес он в интерком. — Закрытая связь.На экране появилось лицо Пикавея.— Похоже, мы с вами неплохо управляем кораблем, — сказал Берлинг. — Подготовьте пучок на Вердею. Прежде чем мы уйдем в подпространство, я обязан поставить их в известность о случившемся и о принятом нами решении.— С-слушаюсь, сэр.— Когда вы подготовите канал для меня, отключитесь от него сами. Мне необходимо передать всю информацию, всю до последних деталей. Кто знает, что еще может им пригодиться? Некоторые детали должны остаться конфиденциальными.— Даже от нас, сэр?— Да. Но если ваши товарищи захотят передать мне краткие сообщения — для своих семей или еще кому-нибудь, — я включу их в сообщение.— Спасибо, — сухо улыбнулся Пикавей. — Сделаем. Morituri te salutamus идущие на смерть приветствуют тебя (лат.)

.— Как ваши ребята восприняли все это? — спросил Берлинг.— Нормально, — ответил Пикавей. — Мы сидим у себя, в лаборатории, говорим, думаем, молимся…Берлинг улыбнулся кончиками губ.— Отлично. Надеюсь, мне можно будет присоединиться к вашей компании.— Сэр, — неожиданно произнес Пикавей, — мне кажется, что остальные должны знать о принятом решении. Они заслуживают этого.— Я подумаю, — заверил его Берлинг. — Возможно, вы правы. Я сообщу об этом позднее. — Когда отступать будет поздно, — подумал он.Пикавей понял командира.— Спасибо, сэр, — сказал он. — И… еще одно…— Говори, сынок.— Для нас было бы… вы бы нас очень поддержали, если бы произнесли несколько слов.Берлинг тяжело вздохнул.— Я ведь не оратор… Ну ладно, пусть даже это повредит нам, дайте мне большой экран.Пикавей выполнил необходимые процедуры, и Берлинг увидел комнату, заполненную аппаратурой. И лица. В основном очень молодые. Он глубоко вздохнул.— Джентльмены, — произнес он, смягчая свой обычный ледяной голос, — нам вскоре придется погибнуть, но я не знаю смерти достойней. Я горжусь вашим мужеством и верностью долгу. Точно так же будет гордиться и Флот, когда узнает о случившемся. Планета не забудет вашего подвига тысячи и миллионы лет, поскольку… Да нет, черт побери, это все отвлеченные разговоры, плюньте на это… Лучше я объясню так: это мы пришли на Вердею. Именно из-за нас над ней нависла угроза. Ради чести Флота мы должны принять на себя всю ответственность за безопасность планеты.— Спасибо.— Устанавливая мой контакт с Флотом, мистер Пикавей, подберите несколько нужных слов, чтобы я включил их в свое послание, и свяжитесь со мной.— Есть, сэр.Экран погас. Берлинг опустился в кресло, обдумывая свое выступление. «Целестию» поглотил мрак гиперпространства.— …в один прекрасный день по счастливой случайности наше судно зарегистрировало ракетный запуск с одной из звезд — через пятнадцать лет после того нападения, — продолжил я. — Сравнительно небольшое твердое тело неслось почти со скоростью света и было направлено на цель с исключительно высокой точностью. Его столкновение с Вердеей должно было выделить такое количество энергии, как при падении большого астероида. Наши ученые провели детальное компьютерное моделирование и доказали, что последствия были бы схожими: нарушение климата, массовая гибель флоры и фауны, а также местного населения и наверняка гибель цивилизации. Нет никаких сомнений, что конструкторы этого снаряда рассчитывали именно на такой эффект.Рассказанное мною не пробудило вашу память?Годольфин неопределенно потянулся.— Нет, — сказал он. — Нет, меня никогда не информировали об этом.Ну что же, предположил я, Вердею мало кто знал, а Флот не, собирался оповещать об инциденте весь мир. Кроме того, эта история произошла в тот момент, когда внимание всего Альянса было приковано к битве при Эбо…— И что же? — прошептал Годольфин.— Наш дредноут пожертвовал собой, протаранил объект и заставил его отклониться от курса.— Это настоящий подвиг.— На борту корабля находился и мой отец.— В таком случае у вас поистине благородные предки, и вы можете гордиться историей своего семейства.Как разведчик я досконально изучил последние сообщения Берлинга. Флот никогда не публиковал их полностью — только тщательно отобранные места — необходимо было принимать в расчет интересы безопасности. Я отважился отправить в Адмиралтейство некоторые соображения по поводу кончины моего отца. День Освобождения стал на Вердее священным праздником, и это все больше сближает нас с аборигенами и ежегодно поставляет Флоту сотни новобранцев. Я не посягнул на посмертную славу отца и все же почувствовал, что хоть немного выполнил свой долг перед памятью экипажа «Целестии».— Вы же сами прекрасно понимаете обстоятельства, — продолжил Годольфин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33