Большие люди на рю Сент-Оноре пожелали ознакомиться с произведшей сенсацию коллекцией ювелирных украшений. Даже рисковый Харри опешил от той легкости, с какой у него завязалось общение с нужными персонами.
Обнадеженный таким успехом, он тут же заказал билет на ближайший рейс до французской столицы.
Элоиза ни на секунду не забывала о том, что согласилась поужинать с Маркусом этим вечером. Она весь день ждала его звонка, вздрагивая каждый раз от телефонного зуммера.
Девушка продумала каждую мелочь своего туалета. Она понимала, что ей не следует выглядеть нарочито фривольно. В запасе всегда был изумрудный шерстяной костюм с волнующим приталенным верхом и большим декольте, приоткрывающим грудь.
Его Элоиза и надела ближе к вечеру, не афишируя перед живущими вместе с ней Кэти и Харри своих намерений. Еще она надела янтарную подвеску, которая, подобно капле солнца, стекала в ложбинку ее груди. Она выбрала черные лодочки, которые выгодно подчеркивали красивый подъем ноги. Критически вглядываясь в свое отражение, она решила, что без янтарных серег ей не обойтись.
Вопреки ее ожиданиям, Маркус так и не позвонил по телефону.
Он позвонил в их дверь и попросил Элоизу Смит. К великому удивлению коллег, друзей и соседей в лице Кэти и Харри, она выплыла из комнаты во всем блеске своей красоты.
– Я планировал повести тебя в шикарный французский ресторан, – объявил Маркус. – Но, к глубокому моему сожалению, этим планам не суждено сбыться. Я жду важный телефонный звонок с западного побережья Соединенных Штатов. Поэтому и распорядился, чтобы нам накрыли столик в отеле.
– В отеле? – напряженно переспросила девушка.
– Прости, Элоиза. У меня не было желания смущать тебя. Ты вольна отказаться. Но я на днях улетаю… Поэтому надеюсь, ты согласишься пойти на незначительные уступки со своей стороны.
Элоиза помедлила с ответом, анализируя его доводы. И, чтобы не прослыть беспричинно пугливой, сказала:
– Да, хорошо.
Маркус Коварис, как ему и подобало, проживал в лучшем отеле Лондона. Они пересекли пустынное фойе и вошли в лифт.
– Говорят, на крыше этого отеля отличный ресторан, с площадки которого открывается великолепный вид на ночной Лондон, – поделилась информацией Элоиза Смит.
– Мне это известно, поскольку это мой отель, – невзначай бросил Маркус.
– В каком смысле? – не поняла она выражения «мой отель».
– Я его владелец, ибо я его купил, – растолковал Маркус Коварис.
– Неожиданная новость, – проговорила она.
– Мой этаж, – сказал мужчина, когда створки лифта бесшумно утонули в стене.
– Я полагала, мы ужинаем в ресторане… – растерялась девушка.
– Там шумно… Да и негоже владельцу трапезничать с постояльцами, – авторитетно объявил Маркус.
Он повел ее по коридору, вежливо поддерживая под локоть. Напряжение Элоизы возрастало с каждым шагом. Это был особый этаж – с минимумом дверей, к одной из которых подвел ее Маркус.
Он отворил дверь своего номера. Элоиза оказалась в скудно освещенном холле, за которым виднелись гостиная и столовая.
Маркус провел гостью к элегантно сервированному на двоих столу. Девушку приятно поразила изысканность его убранства. Стол застилала льняная скатерть исключительного качества. По бокам прозрачных фарфоровых тарелок покоились старинные серебряные вилки и ножи. Хрусталь сверкал и переливался, лаская глаз игрой бликов.
– Желаешь помыть руки? Ванная здесь, – Маркус махнул рукой в глубь номера. – Располагайся, а я пока распоряжусь насчет ужина.
Его приказание официанты выполнили мгновенно. Элоиза заняла свое место за столом. Маркус вел себя в высшей степени галантно, ухаживая за своей дамой.
– Я допустил непозволительную грубость по отношению к тебе, – неожиданно заявил он вместо того, чтобы произнести тост.
– Правда? – удивилась Элоиза. – Я и не заметила.
– Я до сих пор не сказал, как ты сегодня прекрасна!
– О, благодарю! – рассмеялась девушка. – Ты реабилитирован.
– За возобновление нашей дружбы! – произнес он тост, поколебав ее самообладание. – Холодно? – участливо спросил Маркус, заметив, как Элоиза поежилась.
– Нет, – покачала она головой.
– Весна в Англии… – многозначительно протянул он. – Приезжай в Грецию на Пасху. Вот у нас настоящая весна.
Маркус потчевал гостью только деликатесами. Они пили эксклюзивное шампанское. К десерту Элоизу разморило. Девушка не ожидала, что сможет перепробовать такое количество блюд.
– Я неравнодушен ко всевозможным сладостям, – признался Маркус, когда вместе с кофе появился внушительный набор кондитерских изделий.
Элоиза в ужасе поморщилась.
– Выбирай! – призвал ее Маркус. – Тебе понравится… Попробуй это. – Он взял причудливую конфетку и почти насильно запихнул ее девушке в рот.
Элоиза раскусила подношение, и глаза ее вспыхнули от удивления. Она не любила сладости, которые представлялись ей привязчивой заразой наподобие наркотиков, и делала исключение только для мороженого.
Конфета Маркуса привела ее в настоящий восторг.
Вкуснятина, откровенно объявила девушка.
– Не сомневаюсь, – гордо произнес он. – У нас еще осталась пара глотков шампанского.
– Как твой дядя Тео? – на свою беду, спросила Элоиза.
– Он погиб… около года назад. Остались вдова и ребенок, – не глядя на гостью, сообщил Маркус.
– Прости… Я не знала, – поникнув, пролепетала девушка.
– К чему такая печаль? Ты его еле знала. Он ведь был не твоим другом, а Хлои, – скептически отклонил ее соболезнования хозяин.
– Насчет Хлои я должна тебе кое-что сказать, Маркус, – произнесла Элоиза, решительно посмотрев на него.
– Говори, если должна, – с вызовом откликнулся он.
– Хлоя не была мне сестрой. Она была моей матерью, – проговорила девушка.
– О, я так удивлен! – притворно изумился Маркус. – Кто бы мог подумать, она была так молода, – скороговоркой добавил он.
– Все верно. Ей было семнадцать, когда родилась я. Она просила меня называться ее сестрой. Я делала, как мне велели. Должно быть, у мамы были веские причины для этого, – тихо заметила Элоиза.
– А твой отец?
– Он исчез еще до моего рождения, и мама подала на развод. Меня воспитывали ее родители. Хлою я в детстве почти не знала, – чистосердечно призналась она.
– Она была очень предприимчивой женщиной. Ты пошла в нее, – холодно произнес Маркус.
– У меня было чувство, что ты именно так это и истолкуешь. – Она вновь вздрогнула от его холодности. – Скажу тебе, Хлоя очень гордилась мной, когда я поступила в колледж. И если бы не ее поддержка, то я, Кэти и Харри не стали бы теми, кем мы являемся сейчас.
– Это почему? – осведомился Маркус.
– Мама многому научила меня.
– Какая любопытная история, – отозвался он. – Поднимаю тост за твой успех в делах, Элоиза.
Элоиза присоединилась к этому пожеланию и пригубила шампанское.
– А теперь тост за дружбу, – добавил хозяин.
– За дружбу уже пили, – напомнила девушка.
– Дружба дружбе рознь, – едко заметил он, но Элоиза не придала этому особого значения.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Маркус погладил себя по животу и, сославшись на переедание, заявил, что ему во что бы то ни стало необходимо вытянуть ноги. Он пригласил Элоизу в просторную гостиную, где вальяжно расположился на одном из диванов.
– Снимай свой тесный жакет и последуй моему примеру, – предложил он.
– Я не могу его снять, – призналась Элоиза.
– Не придумывай. Я что, не видел тебя в купальнике? – взволновал ее своим небрежным, напоминанием мужчина.
Он протянул руку и расстегнул единственную пуговицу на ее талии. Взору приоткрылась тонкая перемычка кружевного бюстгальтера.
– Ты меня хочешь? – нагло спросил он.
– Нет, – так же твердо, как и пять лет назад, ответила Элоиза.
– Я лишь хотел помочь тебе, – лениво сообщил он.
– В помощи не нуждаюсь, – отрезала двадцатичетырехлетняя девственница, начиная злиться на себя, на Маркуса, на весь свет.
– Но ты такая красивая, можно сказать, идеальная женщина… Я не понимаю, – сказал он.
– Ты не единственный мужчина, который сознается в непонимании женщин, – констатировала она, застегнув большую красивую пуговицу на жакете.
Маркус встал сам и заставил Элоизу подняться с кресла. Он привлек ее к себе и обнял. Она вновь окунулась в ту бездну, в которую ее неизменно погружали поцелуи Маркуса.
– Теперь в постель, – шепнул он. – Скажи «да».
– Да, – бессознательно отозвалась девушка.
Он нес ее на руках, затем бережно возложил на постель. Как-то внезапно он возник над ней обнаженный по пояс.
Элоиза дышала часто, ее голова кружилась.
Он освободил ее грудь, беспорядочно целуя лилейную кожу.
Элоиза шептала его имя нежно и томно. Она теребила волосы Маркуса, гладила широкие плечи. Обессиленно запрокинув голову, закрыла глаза и погрузилась в грезу.
Шумное дыхание Маркуса возбуждало ее разительнее поцелуев. Она ощутила сильный жар и незнакомое томление внизу живота.
Маркус обнажал ее, ловко управляясь с одеждой.
Элоиза чувствовала себя драгоценностью в его сильных руках. Так она в своей мастерской старательно ограняла камни, прежде чем дать им изысканное обрамление из белого, желтого, червонного золота или таинственного серебра.
Жар от живота разлился по всему телу. Это было подобно восторгу.
Девушка открыла глаза и посмотрела на возбужденного мужчину, склонившегося над ней в сумраке спальни.
– Маркус, – прошептала она.
Он услышал долгожданный призыв. Она ощутила его тяжесть, затем – необузданность желания.
– Да, – выдохнула Элоиза.
Он наполнил ее собой, заставляя вздрагивать от сладостного томления.
Он был несказанно счастлив обнаружить ее такой же нетронутой, как пять лет назад.
Его рука скользила по ее бедру. Нащупав уплотнение, он тотчас замер.
– Что это? – спросил Маркус.
– Так, ерунда… Маленький шрам. Я поранилась стеклом, пришлось накладывать швы. Так что я не идеальна, – чувственным шепотом ответила Элоиза, обхватила его шею и нежно попросила: – Продолжай.
До вершины блаженства оставалось немного. Но оказалось, что Маркус к ней и не стремился.
– Ладно, – проворчал он, повернувшись на спину. – Для первого раза достаточно.
– Я что-то не поняла, – начала Элоиза, и тут в соседней комнате раздался телефонный звонок.
– Я должен ответить, – сказал Маркус, поднимаясь.
– Значит, ты действительно ждал звонка? – пролепетала Элоиза.
– Думаешь, я завлек тебя сюда обманом?.. Просто коротать часы ожидания лучше в приятной компании старинного друга, – сообщил он, натягивая брюки. – Одевайся. Я верну тебя домой, пока твои друзья не объявили тревогу.
– Я взрослая женщина, – гордо произнесла Элоиза.
– Если ты останешься здесь на ночь, мне придется стать взрослым мужчиной, а я этого не хочу… Ты вся горишь, Рыжая, – сказал он, выходя из спальни.
– Это бич всей моей жизни, – горестно бросила вслед ему Элоиза. – Нельзя безнаказанно быть рыжей, – попеняла она на свою склонность к предательскому румянцу.
– Иди в душ! – прокричал Маркус. – И если тебе повезет, то я присоединюсь вскоре. Нельзя безнаказанно лежать в моей постели.
Элоиза поморщилась от его надменных шуточек.
Маркус не удивился, застав ее одетой.
– Прости… У меня проблемы. Предстоит много работы этой ночью. Я рад, что ты уже оделась. Сейчас попрошу отвезти тебя домой. Машина будет ждать у парадного входа.
Элоиза вопросительно изогнула брови.
– Я позвоню тебе завтра… Обещаю, – подтвердил Маркус свое намерение, видя ее красноречивое недовольство.
Он проводил ее до двери своего номера.
– Не обижайся. Но у меня много неотложных дел, – пробормотал он, торопливо поцеловав женщину в щеку и втолкнув ее в лифт.
– Конечно, Маркус. Дело, прежде всего. Очень тебя понимаю… Но можешь не беспокоиться, завтра я вылетаю в Париж, мы открываем там наше представительство.
– Какая неожиданность, – проговорил Маркус, придержав створки лифта.
– Отнюдь. Тед давно предрекал нам этот прорыв. – В надежде позлить Маркуса, Элоиза упомянула мистера Чарлтона. – Он одержим нашим успехом, как своим собственным. Более трепетного мужчины мне еще встречать не приходилось.
Маркус больше не скрывал своих эмоций. Он смотрел на Элоизу Смит, злобно прищурив черные глаза. Его челюсти были сжаты. Элоиза приняла такую реакцию за приступ ревности и осталась весьма довольна собой, подумывая, как бы подлить масла в огонь.
– Благодарю за сытный ужин. Ты меня ублажил, Маркус.
– Если тебя не будет в Лондоне, то я здесь тоже не задержусь, – парировал он, и дверцы лифта закрылись.
Сердце Элоизы замерло, а затем оборвалось, когда кабинка лифта плавно поехала вниз. Из отеля она вышла с выражением тяжелой утраты на своем вечно задорном веснушчатом лице.
Она не понимала, что произошло, но отчаянно корила себя, поскольку явно переиграла в желании вызвать ревность Маркуса. Она повела себя вульгарно, приплетая к этому Теда Чарлтона.
Второй раз в жизни Элоиза почувствовала себя вымаранной в грязи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Как тебе это нравится? – спросила Элоиза у Кэти, вертясь перед зеркалом в черном шелковом облегающем платье для коктейля без бретелек, подол которого оканчивался в трех дюймах над коленями. – Совершенно новое. Ни разу не надевала.
Элоиза с вызовом посмотрела на Кэти, которая все не решалась высказать те мысли, которые навевал обновленный облик подруги.
В течение всей субботы Элоиза гуляла по лондонским магазинам модной одежды с целью полностью обновить свой гардероб. Знаменательное событие, произошедшее в ее жизни, словно взывало пересмотреть все привычки и приверженности. Близкие друзья восприняли это как реакцию на карьерный взлет самой Элоизы. Им и невдомек было, что за этим кроется нечто сугубо личное.
Вот уже два часа Элоиза демонстрировала обновки Кэти, наряжаясь в каждую вещь и подолгу вертясь перед зеркалом в ожидании комплиментов.
– Все очень красиво, Элоиза. Тебе идет, – сдержанно отозвалась Кэти.
– Что ты скажешь именно об этом платье? – требовала прямого ответа зеленоглазая женщина.
– Ты уверена, что это твой стиль? Я имею в виду, будешь ли ты чувствовать себя в нем уютно? Такие резкие метаморфозы… В своем прежнем стиле ты уже достигла высокой степени элегантности. Стоит ли так резко менять курс?
– Ты скептик, Кэти. Мне это известно. Но разве жизнь – не игра? Признаться, я сама не думала, что меня потянет к таким вещам. Выйдя сегодня утром из дому с простым желанием поднять себе настроение покупкой, я и не предполагала, что захочу изменить имидж. Но от себя не убежишь. Мир меняется. Я должна меняться вместе с ним, как художник, как женщина, наконец!
– И тебе удалось, – признала Кэти. – Насколько эти перемены связаны с черноглазым греком?
– Лишь отчасти, – проговорила Элоиза, вновь глядя в зеркало.
– Будь осторожна, – материнским тоном произнесла Кэти.
– Будь осторожна… – передразнила ее Элоиза, и обе женщины залились хохотом.
Элоиза ощутила прилив румянца к лицу и поспешила в гардеробную переодеваться.
Прошло четыре дня с тех пор, как она рассталась с Маркусом. Она прилагала неимоверные усилия для того, чтобы продолжать свою обыденную жизнь, ничем не выказывая произошедших в ней перемен. Но от себя она этого скрыть не могла и невольно считала дни, часы, минуты. Ждала его звонка, его появления. Она тосковала без его поцелуев не меньше, чем в девятнадцать лет.
Хоть он и напугал Элоизу бестрепетной черствостью расставания, но ее женская сущность предпочитала не вспоминать об этом.
Элоиза не жалела, что отдалась ему. По сути, именно его она и ждала все эти годы.
– Элоиза, ты меня слышишь? – окликнула ее Кэти.
– Повтори, – отозвалась она.
– Слышишь ли ты мои предостережения по поводу этого иностранца?
– Я всего лишь поужинала со старым знакомым, – ответила Элоиза. – Не стоит драматизировать этот малозначительный эпизод. А что касается осторожности вообще, то я, по-моему, олицетворение осторожности. Временами самой становится от этого тошно. Будто я всю жизнь сдаю экзамен на бдительность. Бррр… – театрально поежилась Элоиза, высунувшись из гардеробной. – Примерки окончены. Пойдем вниз, скоро должен вернуться Харри, – позвала она подругу. – Не спеши. Я помогу тебе спуститься с лестницы.
* * *
До уикенда Элоиза не один раз прибегала к расслабляющим аутотренингам. Тщетное ожидание телефонного звонка от Маркуса Ковариса сделало ее раздражительной. Она пребывала в постоянном напряжении, прислушиваясь к малейшему шороху, раздающемуся в доме…
Наутро, за привычными кипами газет, Элоиза попивала кофе, лениво переворачивая страницы. Внезапно ее взгляд застыл на большой фотографии. Непроизвольно сжалось сердце.
В рубрике светской хроники одной из английских газет она увидела фото Маркуса в компании модели Надин. В приписке значилось, что они приняли участие в благотворительном вечере, который состоялся в минувший четверг, когда, по его собственным словам, он должен был находиться далеко от Лондона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Обнадеженный таким успехом, он тут же заказал билет на ближайший рейс до французской столицы.
Элоиза ни на секунду не забывала о том, что согласилась поужинать с Маркусом этим вечером. Она весь день ждала его звонка, вздрагивая каждый раз от телефонного зуммера.
Девушка продумала каждую мелочь своего туалета. Она понимала, что ей не следует выглядеть нарочито фривольно. В запасе всегда был изумрудный шерстяной костюм с волнующим приталенным верхом и большим декольте, приоткрывающим грудь.
Его Элоиза и надела ближе к вечеру, не афишируя перед живущими вместе с ней Кэти и Харри своих намерений. Еще она надела янтарную подвеску, которая, подобно капле солнца, стекала в ложбинку ее груди. Она выбрала черные лодочки, которые выгодно подчеркивали красивый подъем ноги. Критически вглядываясь в свое отражение, она решила, что без янтарных серег ей не обойтись.
Вопреки ее ожиданиям, Маркус так и не позвонил по телефону.
Он позвонил в их дверь и попросил Элоизу Смит. К великому удивлению коллег, друзей и соседей в лице Кэти и Харри, она выплыла из комнаты во всем блеске своей красоты.
– Я планировал повести тебя в шикарный французский ресторан, – объявил Маркус. – Но, к глубокому моему сожалению, этим планам не суждено сбыться. Я жду важный телефонный звонок с западного побережья Соединенных Штатов. Поэтому и распорядился, чтобы нам накрыли столик в отеле.
– В отеле? – напряженно переспросила девушка.
– Прости, Элоиза. У меня не было желания смущать тебя. Ты вольна отказаться. Но я на днях улетаю… Поэтому надеюсь, ты согласишься пойти на незначительные уступки со своей стороны.
Элоиза помедлила с ответом, анализируя его доводы. И, чтобы не прослыть беспричинно пугливой, сказала:
– Да, хорошо.
Маркус Коварис, как ему и подобало, проживал в лучшем отеле Лондона. Они пересекли пустынное фойе и вошли в лифт.
– Говорят, на крыше этого отеля отличный ресторан, с площадки которого открывается великолепный вид на ночной Лондон, – поделилась информацией Элоиза Смит.
– Мне это известно, поскольку это мой отель, – невзначай бросил Маркус.
– В каком смысле? – не поняла она выражения «мой отель».
– Я его владелец, ибо я его купил, – растолковал Маркус Коварис.
– Неожиданная новость, – проговорила она.
– Мой этаж, – сказал мужчина, когда створки лифта бесшумно утонули в стене.
– Я полагала, мы ужинаем в ресторане… – растерялась девушка.
– Там шумно… Да и негоже владельцу трапезничать с постояльцами, – авторитетно объявил Маркус.
Он повел ее по коридору, вежливо поддерживая под локоть. Напряжение Элоизы возрастало с каждым шагом. Это был особый этаж – с минимумом дверей, к одной из которых подвел ее Маркус.
Он отворил дверь своего номера. Элоиза оказалась в скудно освещенном холле, за которым виднелись гостиная и столовая.
Маркус провел гостью к элегантно сервированному на двоих столу. Девушку приятно поразила изысканность его убранства. Стол застилала льняная скатерть исключительного качества. По бокам прозрачных фарфоровых тарелок покоились старинные серебряные вилки и ножи. Хрусталь сверкал и переливался, лаская глаз игрой бликов.
– Желаешь помыть руки? Ванная здесь, – Маркус махнул рукой в глубь номера. – Располагайся, а я пока распоряжусь насчет ужина.
Его приказание официанты выполнили мгновенно. Элоиза заняла свое место за столом. Маркус вел себя в высшей степени галантно, ухаживая за своей дамой.
– Я допустил непозволительную грубость по отношению к тебе, – неожиданно заявил он вместо того, чтобы произнести тост.
– Правда? – удивилась Элоиза. – Я и не заметила.
– Я до сих пор не сказал, как ты сегодня прекрасна!
– О, благодарю! – рассмеялась девушка. – Ты реабилитирован.
– За возобновление нашей дружбы! – произнес он тост, поколебав ее самообладание. – Холодно? – участливо спросил Маркус, заметив, как Элоиза поежилась.
– Нет, – покачала она головой.
– Весна в Англии… – многозначительно протянул он. – Приезжай в Грецию на Пасху. Вот у нас настоящая весна.
Маркус потчевал гостью только деликатесами. Они пили эксклюзивное шампанское. К десерту Элоизу разморило. Девушка не ожидала, что сможет перепробовать такое количество блюд.
– Я неравнодушен ко всевозможным сладостям, – признался Маркус, когда вместе с кофе появился внушительный набор кондитерских изделий.
Элоиза в ужасе поморщилась.
– Выбирай! – призвал ее Маркус. – Тебе понравится… Попробуй это. – Он взял причудливую конфетку и почти насильно запихнул ее девушке в рот.
Элоиза раскусила подношение, и глаза ее вспыхнули от удивления. Она не любила сладости, которые представлялись ей привязчивой заразой наподобие наркотиков, и делала исключение только для мороженого.
Конфета Маркуса привела ее в настоящий восторг.
Вкуснятина, откровенно объявила девушка.
– Не сомневаюсь, – гордо произнес он. – У нас еще осталась пара глотков шампанского.
– Как твой дядя Тео? – на свою беду, спросила Элоиза.
– Он погиб… около года назад. Остались вдова и ребенок, – не глядя на гостью, сообщил Маркус.
– Прости… Я не знала, – поникнув, пролепетала девушка.
– К чему такая печаль? Ты его еле знала. Он ведь был не твоим другом, а Хлои, – скептически отклонил ее соболезнования хозяин.
– Насчет Хлои я должна тебе кое-что сказать, Маркус, – произнесла Элоиза, решительно посмотрев на него.
– Говори, если должна, – с вызовом откликнулся он.
– Хлоя не была мне сестрой. Она была моей матерью, – проговорила девушка.
– О, я так удивлен! – притворно изумился Маркус. – Кто бы мог подумать, она была так молода, – скороговоркой добавил он.
– Все верно. Ей было семнадцать, когда родилась я. Она просила меня называться ее сестрой. Я делала, как мне велели. Должно быть, у мамы были веские причины для этого, – тихо заметила Элоиза.
– А твой отец?
– Он исчез еще до моего рождения, и мама подала на развод. Меня воспитывали ее родители. Хлою я в детстве почти не знала, – чистосердечно призналась она.
– Она была очень предприимчивой женщиной. Ты пошла в нее, – холодно произнес Маркус.
– У меня было чувство, что ты именно так это и истолкуешь. – Она вновь вздрогнула от его холодности. – Скажу тебе, Хлоя очень гордилась мной, когда я поступила в колледж. И если бы не ее поддержка, то я, Кэти и Харри не стали бы теми, кем мы являемся сейчас.
– Это почему? – осведомился Маркус.
– Мама многому научила меня.
– Какая любопытная история, – отозвался он. – Поднимаю тост за твой успех в делах, Элоиза.
Элоиза присоединилась к этому пожеланию и пригубила шампанское.
– А теперь тост за дружбу, – добавил хозяин.
– За дружбу уже пили, – напомнила девушка.
– Дружба дружбе рознь, – едко заметил он, но Элоиза не придала этому особого значения.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Маркус погладил себя по животу и, сославшись на переедание, заявил, что ему во что бы то ни стало необходимо вытянуть ноги. Он пригласил Элоизу в просторную гостиную, где вальяжно расположился на одном из диванов.
– Снимай свой тесный жакет и последуй моему примеру, – предложил он.
– Я не могу его снять, – призналась Элоиза.
– Не придумывай. Я что, не видел тебя в купальнике? – взволновал ее своим небрежным, напоминанием мужчина.
Он протянул руку и расстегнул единственную пуговицу на ее талии. Взору приоткрылась тонкая перемычка кружевного бюстгальтера.
– Ты меня хочешь? – нагло спросил он.
– Нет, – так же твердо, как и пять лет назад, ответила Элоиза.
– Я лишь хотел помочь тебе, – лениво сообщил он.
– В помощи не нуждаюсь, – отрезала двадцатичетырехлетняя девственница, начиная злиться на себя, на Маркуса, на весь свет.
– Но ты такая красивая, можно сказать, идеальная женщина… Я не понимаю, – сказал он.
– Ты не единственный мужчина, который сознается в непонимании женщин, – констатировала она, застегнув большую красивую пуговицу на жакете.
Маркус встал сам и заставил Элоизу подняться с кресла. Он привлек ее к себе и обнял. Она вновь окунулась в ту бездну, в которую ее неизменно погружали поцелуи Маркуса.
– Теперь в постель, – шепнул он. – Скажи «да».
– Да, – бессознательно отозвалась девушка.
Он нес ее на руках, затем бережно возложил на постель. Как-то внезапно он возник над ней обнаженный по пояс.
Элоиза дышала часто, ее голова кружилась.
Он освободил ее грудь, беспорядочно целуя лилейную кожу.
Элоиза шептала его имя нежно и томно. Она теребила волосы Маркуса, гладила широкие плечи. Обессиленно запрокинув голову, закрыла глаза и погрузилась в грезу.
Шумное дыхание Маркуса возбуждало ее разительнее поцелуев. Она ощутила сильный жар и незнакомое томление внизу живота.
Маркус обнажал ее, ловко управляясь с одеждой.
Элоиза чувствовала себя драгоценностью в его сильных руках. Так она в своей мастерской старательно ограняла камни, прежде чем дать им изысканное обрамление из белого, желтого, червонного золота или таинственного серебра.
Жар от живота разлился по всему телу. Это было подобно восторгу.
Девушка открыла глаза и посмотрела на возбужденного мужчину, склонившегося над ней в сумраке спальни.
– Маркус, – прошептала она.
Он услышал долгожданный призыв. Она ощутила его тяжесть, затем – необузданность желания.
– Да, – выдохнула Элоиза.
Он наполнил ее собой, заставляя вздрагивать от сладостного томления.
Он был несказанно счастлив обнаружить ее такой же нетронутой, как пять лет назад.
Его рука скользила по ее бедру. Нащупав уплотнение, он тотчас замер.
– Что это? – спросил Маркус.
– Так, ерунда… Маленький шрам. Я поранилась стеклом, пришлось накладывать швы. Так что я не идеальна, – чувственным шепотом ответила Элоиза, обхватила его шею и нежно попросила: – Продолжай.
До вершины блаженства оставалось немного. Но оказалось, что Маркус к ней и не стремился.
– Ладно, – проворчал он, повернувшись на спину. – Для первого раза достаточно.
– Я что-то не поняла, – начала Элоиза, и тут в соседней комнате раздался телефонный звонок.
– Я должен ответить, – сказал Маркус, поднимаясь.
– Значит, ты действительно ждал звонка? – пролепетала Элоиза.
– Думаешь, я завлек тебя сюда обманом?.. Просто коротать часы ожидания лучше в приятной компании старинного друга, – сообщил он, натягивая брюки. – Одевайся. Я верну тебя домой, пока твои друзья не объявили тревогу.
– Я взрослая женщина, – гордо произнесла Элоиза.
– Если ты останешься здесь на ночь, мне придется стать взрослым мужчиной, а я этого не хочу… Ты вся горишь, Рыжая, – сказал он, выходя из спальни.
– Это бич всей моей жизни, – горестно бросила вслед ему Элоиза. – Нельзя безнаказанно быть рыжей, – попеняла она на свою склонность к предательскому румянцу.
– Иди в душ! – прокричал Маркус. – И если тебе повезет, то я присоединюсь вскоре. Нельзя безнаказанно лежать в моей постели.
Элоиза поморщилась от его надменных шуточек.
Маркус не удивился, застав ее одетой.
– Прости… У меня проблемы. Предстоит много работы этой ночью. Я рад, что ты уже оделась. Сейчас попрошу отвезти тебя домой. Машина будет ждать у парадного входа.
Элоиза вопросительно изогнула брови.
– Я позвоню тебе завтра… Обещаю, – подтвердил Маркус свое намерение, видя ее красноречивое недовольство.
Он проводил ее до двери своего номера.
– Не обижайся. Но у меня много неотложных дел, – пробормотал он, торопливо поцеловав женщину в щеку и втолкнув ее в лифт.
– Конечно, Маркус. Дело, прежде всего. Очень тебя понимаю… Но можешь не беспокоиться, завтра я вылетаю в Париж, мы открываем там наше представительство.
– Какая неожиданность, – проговорил Маркус, придержав створки лифта.
– Отнюдь. Тед давно предрекал нам этот прорыв. – В надежде позлить Маркуса, Элоиза упомянула мистера Чарлтона. – Он одержим нашим успехом, как своим собственным. Более трепетного мужчины мне еще встречать не приходилось.
Маркус больше не скрывал своих эмоций. Он смотрел на Элоизу Смит, злобно прищурив черные глаза. Его челюсти были сжаты. Элоиза приняла такую реакцию за приступ ревности и осталась весьма довольна собой, подумывая, как бы подлить масла в огонь.
– Благодарю за сытный ужин. Ты меня ублажил, Маркус.
– Если тебя не будет в Лондоне, то я здесь тоже не задержусь, – парировал он, и дверцы лифта закрылись.
Сердце Элоизы замерло, а затем оборвалось, когда кабинка лифта плавно поехала вниз. Из отеля она вышла с выражением тяжелой утраты на своем вечно задорном веснушчатом лице.
Она не понимала, что произошло, но отчаянно корила себя, поскольку явно переиграла в желании вызвать ревность Маркуса. Она повела себя вульгарно, приплетая к этому Теда Чарлтона.
Второй раз в жизни Элоиза почувствовала себя вымаранной в грязи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Как тебе это нравится? – спросила Элоиза у Кэти, вертясь перед зеркалом в черном шелковом облегающем платье для коктейля без бретелек, подол которого оканчивался в трех дюймах над коленями. – Совершенно новое. Ни разу не надевала.
Элоиза с вызовом посмотрела на Кэти, которая все не решалась высказать те мысли, которые навевал обновленный облик подруги.
В течение всей субботы Элоиза гуляла по лондонским магазинам модной одежды с целью полностью обновить свой гардероб. Знаменательное событие, произошедшее в ее жизни, словно взывало пересмотреть все привычки и приверженности. Близкие друзья восприняли это как реакцию на карьерный взлет самой Элоизы. Им и невдомек было, что за этим кроется нечто сугубо личное.
Вот уже два часа Элоиза демонстрировала обновки Кэти, наряжаясь в каждую вещь и подолгу вертясь перед зеркалом в ожидании комплиментов.
– Все очень красиво, Элоиза. Тебе идет, – сдержанно отозвалась Кэти.
– Что ты скажешь именно об этом платье? – требовала прямого ответа зеленоглазая женщина.
– Ты уверена, что это твой стиль? Я имею в виду, будешь ли ты чувствовать себя в нем уютно? Такие резкие метаморфозы… В своем прежнем стиле ты уже достигла высокой степени элегантности. Стоит ли так резко менять курс?
– Ты скептик, Кэти. Мне это известно. Но разве жизнь – не игра? Признаться, я сама не думала, что меня потянет к таким вещам. Выйдя сегодня утром из дому с простым желанием поднять себе настроение покупкой, я и не предполагала, что захочу изменить имидж. Но от себя не убежишь. Мир меняется. Я должна меняться вместе с ним, как художник, как женщина, наконец!
– И тебе удалось, – признала Кэти. – Насколько эти перемены связаны с черноглазым греком?
– Лишь отчасти, – проговорила Элоиза, вновь глядя в зеркало.
– Будь осторожна, – материнским тоном произнесла Кэти.
– Будь осторожна… – передразнила ее Элоиза, и обе женщины залились хохотом.
Элоиза ощутила прилив румянца к лицу и поспешила в гардеробную переодеваться.
Прошло четыре дня с тех пор, как она рассталась с Маркусом. Она прилагала неимоверные усилия для того, чтобы продолжать свою обыденную жизнь, ничем не выказывая произошедших в ней перемен. Но от себя она этого скрыть не могла и невольно считала дни, часы, минуты. Ждала его звонка, его появления. Она тосковала без его поцелуев не меньше, чем в девятнадцать лет.
Хоть он и напугал Элоизу бестрепетной черствостью расставания, но ее женская сущность предпочитала не вспоминать об этом.
Элоиза не жалела, что отдалась ему. По сути, именно его она и ждала все эти годы.
– Элоиза, ты меня слышишь? – окликнула ее Кэти.
– Повтори, – отозвалась она.
– Слышишь ли ты мои предостережения по поводу этого иностранца?
– Я всего лишь поужинала со старым знакомым, – ответила Элоиза. – Не стоит драматизировать этот малозначительный эпизод. А что касается осторожности вообще, то я, по-моему, олицетворение осторожности. Временами самой становится от этого тошно. Будто я всю жизнь сдаю экзамен на бдительность. Бррр… – театрально поежилась Элоиза, высунувшись из гардеробной. – Примерки окончены. Пойдем вниз, скоро должен вернуться Харри, – позвала она подругу. – Не спеши. Я помогу тебе спуститься с лестницы.
* * *
До уикенда Элоиза не один раз прибегала к расслабляющим аутотренингам. Тщетное ожидание телефонного звонка от Маркуса Ковариса сделало ее раздражительной. Она пребывала в постоянном напряжении, прислушиваясь к малейшему шороху, раздающемуся в доме…
Наутро, за привычными кипами газет, Элоиза попивала кофе, лениво переворачивая страницы. Внезапно ее взгляд застыл на большой фотографии. Непроизвольно сжалось сердце.
В рубрике светской хроники одной из английских газет она увидела фото Маркуса в компании модели Надин. В приписке значилось, что они приняли участие в благотворительном вечере, который состоялся в минувший четверг, когда, по его собственным словам, он должен был находиться далеко от Лондона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11