Ревность – удел рогоносцев, ей не место в душе независимого мужчины. Но теперь он завидовал своему юному кузену. Йен мог рассказывать Виктории старые байки, которых она никогда не слышала. Большинство женщин по каким-то необъяснимым причинам находили его неотразимым. К тому же Йен и Виктория были близки по возрасту.Грант внимательно следил за ними, делая вид, будто что-то ищет, но не обнаруживал ни малейшего намека на их взаимную склонность к флирту. На самом деле, находясь на капитанском мостике, он часто замечал, что Виктория наблюдает за ним.Все это хорошо. Но слышать, как она смеется, потому что ей что-то говорит Йен... С ума сойти!Когда она прошла в носовую часть, Грант заявил кузену:– Я не хочу, чтобы ты проводил с ней так много времени.– Если не я, то экипаж, – усмехнулся Йен. – И еще, должен признаться, у нее такая яркая речь... – Видя, что Грант нахмурился, он пояснил: – Это не то, что ты думаешь. Даже если бы я не был озабочен другой женщиной, между нами ничего не возникло бы. Тори напоминает мне мою сестру.У Йена было три сестры, но ни одна из них не напоминала Гранту Викторию.– Которую? – недоверчиво спросил он.– Эмму.– Эмму? Но она только что со школьной скамьи...– Ей уже восемнадцать.– В любом случае держись от Виктории подальше, – сухо приказал Грант. Когда Йен блеснул на него своей дьявольской улыбкой, он распрямился во всю свою стать и, двинувшись к нему, принял грозную стойку перед его креслом. – Ее дедушка – граф, а ты не нашел ничего лучшего, чем заигрывать с внучкой пэра. Несомненно, ты не так наивен, чтобы этого не понимать.Йен слегка улыбнулся:– Я не нашел ничего лучшего, чем заигрывать с дочерью пэра. – Он вдруг понизил голос: – А вообще, эти заграничные любовные интрижки – великое благо. Никто никогда о них не узнает.Грант сдернул Йена с сиденья одной рукой, едва сдержавшись, чтобы не дать кузену по физиономии.– Не смотри на меня так, я не собираюсь ее трогать. – Йен зацокал языком. – Просто пробую водицу.Грант освободил его и шумно вздохнул.– Ты думаешь, почему я сказал, чтобы ты оставил ее в покое? Потому что я хочу ее?– Это не вопрос – она целиком твоя. Я только ее опекаю, как брат, и в ином смысле совсем ее не хочу.Грант провел рукой по лицу.– А я что, хочу? – Этот вопрос озадачил даже его самого.– Черт побери, парень, открой глаза! Я еще никогда не видел тебя таким. – Йен похлопал Гранта по плечу и повернулся, собираясь уйти. Напоследок он еще раз посмотрел кузену в лицо: – Почему ты борешься с этим?– Почему? – Грант пожал плечами. Его короткий смешок был совсем не весел. – Потому что я не хочу быть, как ты выражаешься, таким.Проходивший мимо них Дули заметил взгляд капитана, устремленный на Викторию.– Ну, эта знает свое обаяние, – сказал он, – и знает, как им пользоваться. Обводит экипаж вокруг пальца – и все с улыбкой.– Помоги Бог мужчинам Англии, – пробормотал Грант, и Йен наградил его сочувственной улыбкой.– Помолись сначала за себя, кузен.Всю ночь напролет Грант сражался с несильным, но упорным натиском стихии. Когда наконец шторм стих, он приступил к повседневным утренним делам – корректировал курс, инспектировал корабль, отдавал распоряжения и наблюдал за Викторией. Она расхаживала по палубе, хмуро глядя на Йена, который, вместо того чтобы ее развлекать, углубился в чтение, и она томилась от безделья.День был хоть и ясный, но прохладный, поэтому Грант вернулся в свою каюту, чтобы сменить промокшую одежду. Он едва успел повесить свой китель и стянуть с себя рубаху, как Виктория вальсирующей походкой проникла в его каюту.– Вы хоть думаете, что делаете? – резко сказал Грант. – Если это по поводу ночного шторма, вам нет нужды меня благодарить. Таковы мои обязанности.Однако она не отвечала – просто изучала его, доставляя ему крайнее неудобство. При этом глаза ее говорили, что она хочет трогать то, на что смотрит.– Уходите отсюда! – приказал он с откровенной грубостью в голосе.– Но мне некуда приткнуться. Вы говорили, что опекаете меня, а сами ничего для этого не делаете. Я готова биться головой об стену от скуки.Грант едва сдержал улыбку.– Мне нужно переодеться.– Можно подумать, будто я чего-то не видела раньше. – Виктория небрежно пожала плечами.Ишь какая бойкая! Ну подожди... – мелькнуло у него в голове.– Вы следили за мной тогда, у водопада, не так ли? – спросил Грант.Пропустив мимо ушей его вопрос, она плюхнулась на его койку и отвернулась к стене, как всегда делала, когда не хотела отвечать.– Я не буду смотреть.Грант немного поколебался, потом принялся быстро умываться и одеваться.Услышав, как он стукнул сапогами об пол, Виктория встала, взяла его капитанский журнал и снова опустилась на койку.– Послушайте, я не давал вам разрешения читать это!Однако она продолжала листать страницы.– Ваши записи в начале журнала и теперешние отличаются. После того как мы покинули остров, они стали менее... – Виктория уставилась в потолок, по-видимому, подбирая точное слово. – Они стали менее аккуратны! Да, менее аккуратны и не так содержательны. – Сдвинув брови, она повернула журнал по часовой стрелке. – В самом деле, в некоторых местах даже трудно понять смысл.Грант выхватил у нее журнал и забросил его на шкаф, где она не могла его достать.Когда он повернулся, Виктория уже сидела перед его сундуком, шуруя внутри его, поочередно изучая тщательно сложенные вещи.– Почему так изменились записи? – спросила она, не поворачиваясь. – Вам трудно сосредоточиться? Это из-за меня, да?Вот самоуверенная девчонка!– Нет, – ответил Грант. – Это потому, что я по-прежнему чертовски измотан. Это правда. Но меня радует мысль, что вы не можете перестать думать обо мне, вместо того чтобы уделить внимание чему-то еще.«Имею на это полное право». Тори вытащила стопку сложенных рубашек и перебросила одну через плечо с намерением ее забрать. По крайней мере теперь Грант понял, куда они деваются.– Оставьте рубашку, Виктория, и сейчас же уходите.Она встала и прищурилась.– С вами будет то же, что со мной. Вот что я собираюсь с вами сделать. И вы получите от меня столько, что не сможете вынести. – С этими словами она независимой походкой выплыла из двери с его рубашкой на плече. Идеальный портрет самодовольства и готовности к сражению, которое она уже выиграла.«Что со мной происходит?» – недоумевала Тори. Она была не на шутку обеспокоена. Внезапный порыв – прижаться щекой к влажной груди Сазерленда, повернуть к нему губы – было почти невозможно преодолеть. Как могло случиться, что этот человек стал для нее еще более привлекательным? Таким привлекательным, что дальше не куда. Хотя капитан и злил ее, она изнывала от желания потрогать его. Ей хотелось знать, почему он такой мрачный, такой унылый. Она хотела разгладить суровые складки между его бровями.Тори резко встряхнула головой, а затем отправилась на свое привычное место на палубе, где несколько секунд сидела в задумчивости. Когда Сазерленд смотрел на нее этим утром, она увидела в его глазах что-то большее, чем простое любопытство. Совершенно очевидно, это было желание. Даже она с ее неопытностью могла его распознать. И еще он выглядел таким потерянным...Резкий щелчок пальцев в дюйме от ее уха заставил Тори вздрогнуть. Похоже, Йен наконец решил присоединиться к ней.– Я вижу, вы неплохо поладили с моим кузеном? – как бы мимоходом заметил он, открывая перед ней колоду карт, чтобы предложить немецкий вист на двоих.Тори почувствовала, как у нее запылало лицо. Да что с ней такое происходит?Когда Йен раздал карты, она решила сменить тему.– Несколько дней назад Кэмми рассказала мне, что ваше сердце занято. Тогда почему вы не там, в Англии?Йен вскинул руку и небрежно помахал ею.– Мне нужно было срочно выбраться из города. Впопыхах я решил, что Грант отправляется всего лишь в Америку или что-то вроде того, но уж никак не в этот чертов Тихий океан.– Как несерьезно! В итоге вы оказались заперты на корабле!Йен кивнул.– Но может, это и к лучшему, – сказал он скорее самому себе, чем ей. – Я не вижу надобности остепеняться так рано – мне ведь только двадцать шесть.– Так вы собирались жениться? – Тори сложила свои карты.– Ну, когда встречаешь ту единственную...– А что на эту тему думает Грант?– Я с ним об этом не говорил. Зато он прочитал мне лекцию, из которой следует, что я не гожусь на то, чтобы стать мужем и нести ответственность за семью.– Как зовут вашу девушку?– Эрика, – с мечтательной улыбкой пробормотал Йен.Тори хихикнула – его влюбленность была очевидна.– Вы думаете, она пришлет вам весточку? Может, вам заглянуть на почту, когда мы сделаем остановку в порту? Бьюсь об заклад, своим внезапным отъездом вы разбили девушке сердце.Йен пожал плечами.– И что же, Эрика будет ждать вас в Лондоне? – продолжала допытываться Тори.Йен вытянул из колоды карту и, стараясь казаться небрежным, произнес:– Не знаю, станет ли она ждать так долго...– О, вы себя недооцениваете!– Я не вполне уверен, знает ли она, что произошло, – признался он, и лицо его приняло напряженное выражение. – Если до нее не дошли мои письма, она скорее всего думает, что я пропал, а может, того хуже.– Что может быть хуже?В глазах Йена вспыхнула неподдельная боль.– Что я ее бросил, – мрачно сказал он.Тори огорченно покачала головой:– Может, она ничего не знает и заболела от беспокойства?– От беспокойства? А может, зная мою репутацию, как любая женщина, она решила, что я сбежал?Скорее всего именно так все и было, но Йен выглядел таким расстроенным...– Когда вы вернетесь домой, нужно будет налаживать ваши отношения с ней, – задумчиво сказала Тори. Йен прищурился и посмотрел вдаль.– Я и правда хочу быть с ней. Вы понимаете, что я имею в виду? – Он поглядел за борт, в океан. – Просто хочу быть с ней рядом, и все.Тори остановила взгляд на капитане, как она это делала тысячу раз на дню, и рассеянно кивнула. Глава 13 С начала путешествия, блюдя свои капитанские обязанности, Грант неукоснительно рассылал своим пассажирам приглашения к обеду. Виктория и Камилла их всегда отклоняли, зато Йен – никогда.В этот день Виктория оказалась единственной, кто принял приглашение.Дожидаясь на палубе, пока она покинет мисс Скотт, Грант подошел к Йену.– Ты не придешь? Есть какая-то причина?– Терпеть не могу пропускать трапезу, поэтому рад бы прийти, но... Видишь ли, я безумно устал.– Устал? От чего это? – недоверчиво спросил Грант.– От развлечений, – нехотя пояснил Йен и, когда Грант зашагал прочь, сказал вдогонку: – Между прочим, я слышал, как Виктория говорила, что ужасно хочет ванну.Грант, не поворачиваясь, поднял руку, показывая, что услышал слова кузена. К полудню, когда море успокоилось, он подозвал к мостику Дули и ровным тоном произнес:– Будьте любезны, приготовьте ванну для леди Виктории.– Сидячую? – ничуть не удивившись, спросил Дули.– Нет, полную. – Грант вздохнул и нахмурил брови.– С пресной водой, сэр? – не унимался Дули.Когда Грант кивнул, Дули поспешно отправился выполнять приказ. И тут Грант чуть было не отозвал его обратно. Почему он позволяет ей это излишество? «Потому что она так хочет», – ответил его неумолимый двойник.Настал час обеда. После странной нервозности в течение всего дня Грант наконец вздохнул с облегчением.При появлении Виктории он изумленно уставился на нее и даже приподнялся с места. Она была бесподобна. Чудесное видение в платье из бледно-зеленого шелка. Ее блестящие волосы были заплетены в косу, кольцом уложенную на макушке. Когда он предложил ей занять место за столом, Виктория улыбнулась. О Боже, как ему нравилось, когда она так улыбалась!К его удивлению, Виктория точно знала, когда какой столовый прибор использовать, но то, как она это делала, не выдерживало никакой критики. Зубцы вилки каждый раз громко ударялись о фарфор, нож слишком сильно давил на сливочное масло, словно оно было не мягче железа.Разумеется, выучить можно все, но без практики ценность знаний терялась. Виктория приноровилась смягчать звуки, но тогда пища соскальзывала у нее с вилки.Грант невольно покачал головой, размышляя, как много можно было забыть за восемь лет. Это было похоже на стрельбу из лука без тренировки, когда выпущенные стрелы обречены пролетать мимо цели.Виктория подняла взгляд и, обнаружив, что Грант наблюдает за ней, покраснела. Она отодвинула свою тарелку, хотя, несомненно, была очень голодна. Ей всегда хотелось есть, особенно когда это касалось новой пищи, но сегодня ее аппетит утолило большое количество вина.Матрос с камбуза убрал грязную посуду, и в каюте установилась напряженная тишина. Чтобы прервать молчание, Тори сказала:– У вас замечательный экипаж.Грант кивнул – как-никак, он сам подбирал свою команду.– Некоторых из них я вынужден избегать, но только потому, что, стоите ними заговорить, они все уши прожужжат о своих детях.Тори тут же забросала его вопросами, пытаясь завязать беседу:– Какое ваше любимое время года в Англии? У вас есть собака? Вы играете в карты? Какое ваше любимое число?Грант никогда не был силен в праздных разговорах и поэтому отвечал коротко, по порядку:– Никогда не задумывался. Нет. Иногда. У меня нет любимого числа.– Жаль. – В голосе Виктории сквозило разочарование. Но затем она совладала с собой и поделилась: – Мое любимое число – пятнадцать.– Почему пятнадцать? – Грант не заметил, как сам задал вопрос.– Потому что именно столько мне стукнуло, когда я, наконец, построила такую хижину, какую хотела. Главное – она выдержала все ураганы, а ведь с тех пор я ее никогда не переделывала. – Тори вздохнула и пробежала кончиками пальцев по кромке своего бокала. – Пятнадцать лет... это был счастливый возраст.Грант вдруг подумал о том, как может выглядеть его будущее перед лицом такого искушения, как Виктория. Она сидела, откинувшись в кресле, и улыбалась ему губами, красными от вина.И тут он вспомнил все, чего она тогда лишилась. В пятнадцать лет ей бы радоваться первым взрослым платьям или первому поцелую в щечку, а вместо этого она была счастлива тем, что их жилище не разваливалось во время бурь.– Интересно, каким вы были в пятнадцать? – томно спросила она.На сей раз Грант отвечал более чем охотно. Он с детства считался оригиналом, приводившим всех вокруг в ужас своими причудами.– Я был степенным и хмурым, – сказал он. – Таким же, как сейчас. Наблюдая за проказами старших братьев, я делал выводы, как не следует себя вести.Когда Виктория хихикнула, он нахмурился. Как она может усматривать в этом какой-то шутливый смысл? Он действительно был уравновешенным, серьезным и другим быть не хотел. Чтобы застраховаться от риска, Грант решил, что должен таким и оставаться. Хотя по натуре он не был веселым человеком, однако в данный момент ему хотелось быть тем мужчиной, который бы понравился Виктории. Она сделала еще глоток вина.– Какой ваш любимый цвет?– Зеленый. Мой любимый цвет – зеленый.– Мой тоже, – проворковала Виктория.Она отставила бокал и водрузила локти на стол, так что из-за оттопырившегося лифа ее платья выглянули груди.Грант провел рукой по рту и подбородку. Может, это только плод его воображения? Грудь ее, казалось, стала больше, полнее. Для мужчины, который уже час как сдерживал себя, подобное превращение было крайне нежелательным.Тори слизнула каплю вина с нижней губы, и этот невинный жест только подстегнул желание Гранта. «Взять ее прямо на столе – вот что я сделал бы, и точка».Он вскочил на ноги, словно обжегшись о раскаленное кресло.– Я отведу вас обратно.Виктория удивленно заморгала, затем встала.– Я вам не нравлюсь? – притворно удивилась она и, заметив его смущенный взгляд, добавила: – Странно, что вы не проявляете ко мне никакого интереса. Вот и сейчас, вы как будто не можете дождаться, когда настанет момент, чтобы поскорее уйти.Грант взъерошил волосы.– Это сложно объяснять...– Вы считаете, что таким, как я, этого не понять? – лукаво спросила она.– Нет, дело не в этом, – поспешил ответить Грант. – То, что мне может понравиться, это... непристойно.– О!Нет, она не поймет. Да и как она может понять, сли даже он сам не может это точно определить?Грант взял Викторию за руку и повел ее через скользкую палубу. Их обдувало мокрой пылью, но он только радовался этому, надеясь, что брызги остудят его желание. У двери каюты Виктория пристально посмотрела на него сквозь влажные пшеничные ресницы, будто решая что-то.«Беги от нее прочь. Держи ее вне досягаемости – это единственный путь устоять перед искушением».– Ну, всего хорошего, Виктория!– Спасибо за обед.Грант выпрямился.– Спокойной ночи. – Он закрыл дверь, но не ушел, а вместо этого прислонился к стене и долго стоял как оглушенный. Никогда еще Виктория не была такой соблазнительной, и он желал ее так безудержно, что это начинало его пугать.В своих фантазиях он не укладывал ее в постель и не услаждал нежными ласками. Нет – он жаждал ее, ненасытно заставляя приближать к своему рту ее губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34