VadikV
96
Антонин Петрович Ладинс
кий: «XV легион»
Антонин Петрович Ладинский
XV легион
«Ладинский А. П. XV легион: Романы, рассказы»
: ЭКСМО; М.; 1994
ISBN 5-85585-095-1
Аннотация
В книгу известного писателя А.
П. Ладинского, хорошо знакомого читателю по историческим романам «Когда
пал Херсонес», «Ярославна Ц королева Франции», вошли новые, ранее не пуб
ликовавшиеся на родине писателя произведения.
Крушение античного мира, утонченная роскошь и разврат, непримиримая бор
ьба язычества с христианством на закате Великой Римской Империи Ц вот т
от фон, на котором разворачиваются события романа «XV легион».
Антонин Петрович Ладинский
XV легион
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Отечественному читателю, несомненно, известно имя писателя, автора исто
рических романов Антонина Петровича Ладинского(1896-1961).
Судьба А. Ладинского достаточно драматична. В 1921 году подпоручик Ладински
й с отступавшими частями белой армии покинул родину и более тридцати лет
Ц до 1955 года Ц жил на чужбине. Жил Ц и писал. Писал много: романы, рассказы,
очерки, стихи... Стал одним из наиболее известных писателей русского зару
бежья. И вот парадокс: обширное и многообразное наследие Ладинского-изг
нанника доныне не собрано, не издано и, проще говоря, забыто...
В нашей стране широкое признание получили лишь те романы, которые были н
аписаны и опубликованы уже после возвращения на родину: «Когда пал Херсо
нес», «Ярославна Ц королева Франции», «Последний путь Владимира Монома
ха».
Книга, Которую издательство предлагает вниманию читателей, Ц первая в
нашей стране попытка исправить эту несправедливость. Составители ее ст
ремились представить эмигрантское творчество Ладинского как можно шир
е и многообразнее. Здесь роман «XV легион» (1937) об упадке Рима в III веке до нашей
эры, второй роман, «Голубь над Понтом» (1938), о Византии и России в X веке. К рома
нам органически примыкает цикл рассказов, которые удалось найти в трудн
одоступных, сохранившихся в небольшом количестве журналах: «Воля Росси
и» (Прага), «Иллюстрированная Россия» (Париж), «Новоселье» (Нью-Йорк), «Русс
кие записки» (Париж), «Современные записки» (Париж), «Числа» (Париж), а также
в парижской газете «Последние новости». С прозаическими произведениям
и перекликается и поэзия Ладинского, в частности, его главная книга Ц «С
тихи о Европе», тоже включенная в настоящий сборник. Наконец, помещены в к
ниге и два очень ценных отзыва о творениях Ладинского и его жизни в изгна
нии; их авторы Ц русский философ Георгий Федотов и поэт Юрий Терапиано, х
орошо знавшие Ладинского и разделявшие с ним тяготы жизни в чужой стране
.
Таким образом, творчество Ладинского в эмигрантский период жизни предс
тавлено в данной книге с полнотой, близкой к максимальной. Публикуя неиз
вестные на родине произведения А. Ладинского, издательство делает попыт
ку ввести их в современный круг чтения. С такой надеждой трудились и сост
авители, разыскивая в архивах и библиотеках преданные забвению сочинен
ия соотечественника, сумевшего сделать столь многое вдали от России и по
возвращении на родину.
О романах Ант. Ладинского «XV
легион» и «Голубь над Понтом»
Вот книга, о которой, прежде всякой эстетической оценки, хотелось бы гово
рить как о культурном подвиге. Роман из истории Рима III века, написанный по
этом с неожиданной и необязательной для него эрудицией, которой могли бы
позавидовать специалисты и, само собою разумеется, написанный в наших б
еженских условиях, урывками, между делом, между очередными фельетонами
Ц есть, прежде всего, трудовой подвиг, заслуга перед Россией. Такая книга
не удивила бы нас в предвоенные годы. Но, то были годы духовной и всяческой
роскоши, объедения. Книга Ладинского зачата и выношена в бедности, в рома
нтической мечте. «Каирский сапожник» Ц дорогой автору образ Ц вытачал
изумительные туфельки для своей воображаемой красавицы.
Кто будет носить их? Нужны ли сейчас кому-нибудь такие роскошные вещи, ког
да «всякий раздет, разут»? Думаю, что нужны и долго будут нужны. Россия не п
ровалилась в тартарары, и в ее огромном и сложном духовном хозяйстве буд
ет надобность и в этом . Даже Сталин восстанавливает латынь. Пр
ойдя через легкую экспургацию
[1] Экспургация (лат.) Ц чистка.
, ad usum delphini [2]
Для пользования дофина (лат.). В переносном смысле Ц издание с исправленн
ым по цензурным мотивам авторским текстом. Ц (Прим. ред.)
Ц прошу прощения у автора, которого я обижаю такой перспективой,
Ц книга Ладинского способна будет выдержать десятки педагогических и
зданий; на ней могут изучать римскую историю целые поколения русских шко
льников, как в давно прошедшие времена изучали ее по Беккеровскому Галлу
. И с гораздо большим удовольствием, конечно.
Но, признавая всю культурную ценность «XV легиона», можно все же спросить с
ебя: что нового дает книга Ладинского после стольких классических изобр
ажений Рима Ц от Пушкина до Брюсова? Новое в ней то, что от личного опыта, л
ичной судьбы, и чего не заменит блестящая эрудиция. Читая сцены походной
жизни римского легиона, мы чувствуем, что автор вносит в нее свой опыт вой
ны, казармы, лагеря. Комната опустившегося римского поэта напоминает ман
сарду Парижа, а беседы христиан и платоников Ц религиозные диспуты наши
х дней. Даже наши экономические кризисы отразились, пожалуй, на нескольк
о необычном (на мой взгляд, даже преувеличенном) внимании автора к торгов
ым операциям. Все это не простая модернизация. Автор подошел к своему сюж
ету не только как археолог и не только как романтик, предпринявший экзот
ическое путешествие в глубь истории. Третий век Рима заворожил его своей
Ц действительной или мнимой Ц близостью к нашей эпохе. Автора прельща
ет в нем хрупкость и обреченность, предчувствие близкого конца. Это ощущ
ение Ц беззащитной и обреченной человечности Ц составляет душу книги,
спасает ее от археологического омертвления и ставит ее в ряд Ц хотя, быт
ь может, и не на одной высоте Ц с прекрасными стихами автора, посвященным
и гибели Европы.
Конечно, как и во всех исторических романах, в «XV легионе» порой не хватае
т воздуха. Слишком много вещей, занимательных, красивых или редкостных, к
оторые заслоняют человеческую судьбу. Это закон жанра. Ноя сказал бы, что
благодаря элементу личного опыта в книге Ладинского несравненно больш
е воздуха, чем, например, в «Алтаре Победы». Превосходны лагерные сцены. По
длинным зноем пустыни дышит Сирия. Нигде вообще читателя не покидает ощу
щение земли и неба («Черное и голубое»). Последние страницы, посвященные б
олезни и смерти Делии, вообще свободны от условностей исторического ром
ана. Их полное дыхание, пронзительная грусть говорят о том, что в них мы им
еем ключ к основной интуиции поэта: гибнущая красота Ц Делия Ц Европа
Ц наш мир.
Невозможно изобразить крушение античного мира вне спора язычества и хр
истианства. И невозможно изображать этот спор, не занимая позиции. Позиц
ию Ладинского по отношению к христианству можно было бы назвать сочувст
венной и скептической одновременно. Он изображает христианство как явл
ение внутри древней культуры, Ц в сущности, мало отличное от нее. Думаю, ч
то для бытовой живописи, для массовых характеристик эта точка зрения име
ет свои преимущества: она спасает от сусальностей «Quo vadis»
[3] Здесь имеется в виду рома
н Г. Сенкевича «Камо грядеши» (Прим. ред.).
. Но она никак не может объяснить победу новой силы Ц всего великог
о будущего, которым она чревата. Христиане Ладинского не лучше и не хуже с
воих сограждан. Для изображения духовной силы выбран Тертуллиан-фанати
к. Чрезвычайно трудно изобразить Ц и даже увидеть извне Ц духовную сил
у, которая была бы свободна от сентиментальности и фанатизма. Охотно при
знаем это. Но тогда всякое изображение этой силы и ее проявления в жизни о
суждено на неудачу. Другими словами, Ладинский превосходно изобразил см
ерть старого мира, но оставляет нас в недоумении о природе того мира, кото
рый идет на смену...
Юбилейный, или полуюбилейный, год 950-летия со дня крещения Руси принес нам
вместо исторических исследовании Ц исторический роман, в котором княз
ю Владимиру уделено почетное место. Вероятно, это первый роман о кн. Влади
мире Ц во всяком случае, единственный, который останется. А он, несомненн
о, останется и войдет в русскую воспитательную национально-историческу
ю библиотеку.
Роман о кн. Владимире Ц из эпохи, от которой нам ничего не осталось, кроме
легенд, Ц кажется дерзким предприятием. Автор с большим тактом разреши
л свою задачу. Он подошел к загадочной варяго-славянской Руси от Византи
и и описывает события в Херсонесе и на Днепре словами патриота-ромея, их о
чевидца и участника. Не Русь, а Византия заполняет главное поле романа, и о
победах Владимира рассказывает нам его враг и соперник Ираклий Метафра
ст, влюбленный в царевну Анну. Этот прием дает автору право смело наброса
ть портрет грубого варварского вождя, не смягчая жестоких красок, и в то ж
е время дать почувствовать будущий образ если не святого, то светлого кн
язя, сливающегося для нас с образом России. Византия дана с необычайным б
огатством археологических деталей. От императорского дворца до рынка и
лупанара, с главным вниманием на военно-морском быте. Может быть, специал
ист найдет кое-какие неточности в обилии всех этих исторических деталей
. Не будучи византинистом, я не могу их указать. Нельзя не удивляться лишь
тому, что археологический груз не давит романа, почти лишенного фабулы в
обычном смысле слова. Мы читаем его с глубоким вниманием, переживая в нем
нашу собственную трагедию Ц трагедию культуры.
Ладинский подошел к Византии с тем же основным интересом, с каким он изуч
ал Рим III века. Для него это исторические отражения нашего жестокого време
ни с основной темой: гибель Запада, или, точнее, мужественная борьба за пос
ледние дни жизни великой, но уже пережившей себя культуры. «Стихи о Европ
е» Ц вероятно, лучшее из всего, что написал Ладинский, Ц дают ключ к его и
сторическим романам. Они пронизаны острым романтизмом умирающего Рима,
неотразимым для людей довоенного поколения, но совершенно несозвучным
нашему времени Созвучен ли он Византии X века? В этом главный вопрос истор
ика поэту. Восстановить вполне убедительно лицо Византии за всей внешне
й оболочкой ее культуры Ц задача нелегкая, доселе никем не испробованна
я. Ладинский волен предложить свою интерпретацию: Византия Ц это Рим, за
поздавший со своей смертью на тысячелетие. Но, признаюсь, мне плохо верит
ся в такие длительные переживания. Византия представляется скорее типо
м окончательно нашедшей себя, в себе до конца уверенной, самодовлеющей к
ультуры. В ее тяжелом великолепии, в абсолютной ортодоксальности как буд
то вовсе нет места романтизму. Не случайно она не оставила нам ни одного п
оэта. Даже ее литургическая поэзия закончилась к X веку Ц эпохе ее апогея
. Ее искусство Ц особенно иконописное Ц непререкаемо. Но есть ли в нем хо
ть капля романтизма или душевности? Я сомневаюсь. Сравнение с утонченной
культурой Китая напрашивается само собой.
Ираклий Метафраст Ц римлянин IV века, заблудившийся в Х-ом, Ц или, что одн
о и то же, поэт XX века, перенесший себя в век македонской династии. В конце к
онцов, это право поэта. Но поэт чувствует себя воином. Для него нет образа
более волнующего, чем вековые дубы в степях, Ц все равно Паннонии или Ски
фии. С гибелью Византии он примиряется, глядя на бревенчатые стены Киева.
Торжествующее варварство несет для него не одну тоску, а образ встающей
России. И мы чувствуем: в гибели нашей Европы для него не все потеряно. Обр
аз грядущей России утешает его мужественную и нежную музу.
Георгий Федотов.
Париж, 1937-1939 гг.
В консульство Суллы Цереалия и во второе консульс
тво Марка Меция Лэта
[4] В римском летоисчислении года обозначались именами конс
улов данного года.
, в сентябрьские календы
[5] Календа Ц первый день месяца.
.
Плеяды всходили над Римом, предвещая зимние бури, бедствия и гибель кора
блей. Большой торговый корабль «Фортуна Кальпурния», принадлежавший се
натору Публию Кальпурнию Месале, шел в Италию. Опытный водитель корабля,
по имени Наварх Трифон, спешил до закрытия навигации доставить в Рим дра
гоценный груз Ц благовония Счастливой Аравии, перец, папирус и верблюжь
ю шерсть. На корабле возвращался к пенатам племянник сенатора, поэт Вирг
илиан. Ветер был благоприятен.
Император Антонин Каракалла был на Востоке. Его мать, Юлия Домна, жила в Ан
тиохии. Юлия Меза воспитывала в Гелиополе внука Вассиана-Гелиогабала, н
аследственного жреца в храме бога Солнца. Евнух Мезы Ганнис мечтал о вос
становлении царства диадохов
[6] Диадохи Ц полководцы Александра Македон
ского, после его смерти разделившие между собой империю. Основатели дина
стий Птолемеидов (Египет), Селевкидов (Вавилон и Сирия) и др.
. По городишкам Сирии скиталась бродячая труппа комедиантов, в кото
рой роль Елены Троянской исполняла танцовщица Делия. В городе Карнунте,
на Дунае, жила пятнадцатилетняя Грациана Секунда, из фамилии Викториев.
Пятнадцатый легион, стоянка которого была в Сатале, маленьком городке на
границе Армении, недалеко от кавказского города Диоскурад, но который з
астрял в западных провинциях после сражения под Лугдунумом
[7] Лугдунум Ц совр. Лион,
администр. центр провинции Галлия.
, по распоряжению Макретиана направлялся из Аквилеи на дунайскую г
раницу.
С Дуная летели лебединые стаи. Предчувствуя приближение зимы, птицы с пе
чальным курлыканьем летели за Геркулесовы Столпы, в жаркие пределы Афри
ки. Осеннее солнце медленно склонялось к горизонту, к волнистым холмам, п
окрытым дубовыми рощами. В тех областях Паннонии
[8] Паннония Ц римская пров
инция между Восточными Альпами, Дунаем и р. Савой.
, по которым двигался легион
[9] Легион Ц в эпоху империи состоял из 10 кого
рт (в когорте 5 центурий) и насчитывал 6095 пехотинцев, 726 всадников и вспомогат
ельные войска. Командовал легионом легат.
Цессия Лонга, вдоль реки Раабы, не было ни дорог, ни кокетливых римск
их вилл. Провинция казалась дикой, как варварские страны. Редкие селения
были оставлены колонами под угрозой нашествия варваров. Иногда из лесны
х чащ выбегал вепрь, озирался и снова скрывался под сенью отягощенных же
лудями дубов. Воздух был прозрачен как хрусталь. Но нигде не было видно ни
дыма, ни пары волов на полях, ни колонн сельского храма, и в этом варварско
м пейзаже была какая-то трогательная и величавая красота. Голубая дымка
далей, призрачные дубравы, курлыканье лебедей напоминали почему-то о по
дземном царстве Персефоны, где бродят души умерших.
Стал накрапывать мелкий косой дождь. Легион вытянулся по дороге, которая
вела из Саварии в Аррабону. Дорога расползалась под колесами легионных
повозок. На ней, вероятно, неплохо нажились подрядчики.
Центурии шли под охраной легионной конницы, с соблюдением всех мер предо
сторожности. Тяжелый обоз и вспомогательные части были оставлены в Акви
лее.
Варварские орды переправились через Дунай где-то между Карнунтом и Бриг
ецио, ворвались в Аррабону, перебили стоявшую там когорту XIV легиона и опу
стошили окрестности. Каковы были силы варваров и их дальнейшие намерени
я, никто не знал. XV легион, легатом которого был Цессий Лонг, спешил к месту
событий. Солдаты шли днем и ночью.
Тревожные события развивались на дунайской границе, за Рейном, за крепос
тными валами Германии и Репин. Там, как таинственное море, волновался в ге
рманских лесах варварский мир. Сарматы, гепиды, карпы и многие другие пле
мена, оглашая воздух скрипом повозок, конским ржаньем и ревом волов, сним
ались с насиженных мест и двигались на юг, стучась в ворота империи. За ним
и, далеко на севере, медлительно передвигались славяне. Было скучно и тес
но жить в германских и сарматских лесах. Одна из этих орд переправилась ч
ерез Дунай. Может быть, это была только разведка. Никто толком ничего не зн
ал. Ничего не было известно о положении в Нижней Мезии
[10] Нижняя Мезия Ц римская п
ровинция между Дунаем и Балканами.
, об участии дакийских легионов и городов. Опасались за римские пос
еления в Скифии. Мир вдруг стал казаться непрочным, потерял уверенность
в своем бытии.
Перед закатом солнца легат Марк Цессий Лонг, старый сподвижник императо
ра Септимия Севера в британской войне, получил какие-то сведения от герм
анских лазутчиков и приказал орлоносцам остановиться.
1 2 3 4 5
96
Антонин Петрович Ладинс
кий: «XV легион»
Антонин Петрович Ладинский
XV легион
«Ладинский А. П. XV легион: Романы, рассказы»
: ЭКСМО; М.; 1994
ISBN 5-85585-095-1
Аннотация
В книгу известного писателя А.
П. Ладинского, хорошо знакомого читателю по историческим романам «Когда
пал Херсонес», «Ярославна Ц королева Франции», вошли новые, ранее не пуб
ликовавшиеся на родине писателя произведения.
Крушение античного мира, утонченная роскошь и разврат, непримиримая бор
ьба язычества с христианством на закате Великой Римской Империи Ц вот т
от фон, на котором разворачиваются события романа «XV легион».
Антонин Петрович Ладинский
XV легион
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Отечественному читателю, несомненно, известно имя писателя, автора исто
рических романов Антонина Петровича Ладинского(1896-1961).
Судьба А. Ладинского достаточно драматична. В 1921 году подпоручик Ладински
й с отступавшими частями белой армии покинул родину и более тридцати лет
Ц до 1955 года Ц жил на чужбине. Жил Ц и писал. Писал много: романы, рассказы,
очерки, стихи... Стал одним из наиболее известных писателей русского зару
бежья. И вот парадокс: обширное и многообразное наследие Ладинского-изг
нанника доныне не собрано, не издано и, проще говоря, забыто...
В нашей стране широкое признание получили лишь те романы, которые были н
аписаны и опубликованы уже после возвращения на родину: «Когда пал Херсо
нес», «Ярославна Ц королева Франции», «Последний путь Владимира Монома
ха».
Книга, Которую издательство предлагает вниманию читателей, Ц первая в
нашей стране попытка исправить эту несправедливость. Составители ее ст
ремились представить эмигрантское творчество Ладинского как можно шир
е и многообразнее. Здесь роман «XV легион» (1937) об упадке Рима в III веке до нашей
эры, второй роман, «Голубь над Понтом» (1938), о Византии и России в X веке. К рома
нам органически примыкает цикл рассказов, которые удалось найти в трудн
одоступных, сохранившихся в небольшом количестве журналах: «Воля Росси
и» (Прага), «Иллюстрированная Россия» (Париж), «Новоселье» (Нью-Йорк), «Русс
кие записки» (Париж), «Современные записки» (Париж), «Числа» (Париж), а также
в парижской газете «Последние новости». С прозаическими произведениям
и перекликается и поэзия Ладинского, в частности, его главная книга Ц «С
тихи о Европе», тоже включенная в настоящий сборник. Наконец, помещены в к
ниге и два очень ценных отзыва о творениях Ладинского и его жизни в изгна
нии; их авторы Ц русский философ Георгий Федотов и поэт Юрий Терапиано, х
орошо знавшие Ладинского и разделявшие с ним тяготы жизни в чужой стране
.
Таким образом, творчество Ладинского в эмигрантский период жизни предс
тавлено в данной книге с полнотой, близкой к максимальной. Публикуя неиз
вестные на родине произведения А. Ладинского, издательство делает попыт
ку ввести их в современный круг чтения. С такой надеждой трудились и сост
авители, разыскивая в архивах и библиотеках преданные забвению сочинен
ия соотечественника, сумевшего сделать столь многое вдали от России и по
возвращении на родину.
О романах Ант. Ладинского «XV
легион» и «Голубь над Понтом»
Вот книга, о которой, прежде всякой эстетической оценки, хотелось бы гово
рить как о культурном подвиге. Роман из истории Рима III века, написанный по
этом с неожиданной и необязательной для него эрудицией, которой могли бы
позавидовать специалисты и, само собою разумеется, написанный в наших б
еженских условиях, урывками, между делом, между очередными фельетонами
Ц есть, прежде всего, трудовой подвиг, заслуга перед Россией. Такая книга
не удивила бы нас в предвоенные годы. Но, то были годы духовной и всяческой
роскоши, объедения. Книга Ладинского зачата и выношена в бедности, в рома
нтической мечте. «Каирский сапожник» Ц дорогой автору образ Ц вытачал
изумительные туфельки для своей воображаемой красавицы.
Кто будет носить их? Нужны ли сейчас кому-нибудь такие роскошные вещи, ког
да «всякий раздет, разут»? Думаю, что нужны и долго будут нужны. Россия не п
ровалилась в тартарары, и в ее огромном и сложном духовном хозяйстве буд
ет надобность и в этом . Даже Сталин восстанавливает латынь. Пр
ойдя через легкую экспургацию
[1] Экспургация (лат.) Ц чистка.
, ad usum delphini [2]
Для пользования дофина (лат.). В переносном смысле Ц издание с исправленн
ым по цензурным мотивам авторским текстом. Ц (Прим. ред.)
Ц прошу прощения у автора, которого я обижаю такой перспективой,
Ц книга Ладинского способна будет выдержать десятки педагогических и
зданий; на ней могут изучать римскую историю целые поколения русских шко
льников, как в давно прошедшие времена изучали ее по Беккеровскому Галлу
. И с гораздо большим удовольствием, конечно.
Но, признавая всю культурную ценность «XV легиона», можно все же спросить с
ебя: что нового дает книга Ладинского после стольких классических изобр
ажений Рима Ц от Пушкина до Брюсова? Новое в ней то, что от личного опыта, л
ичной судьбы, и чего не заменит блестящая эрудиция. Читая сцены походной
жизни римского легиона, мы чувствуем, что автор вносит в нее свой опыт вой
ны, казармы, лагеря. Комната опустившегося римского поэта напоминает ман
сарду Парижа, а беседы христиан и платоников Ц религиозные диспуты наши
х дней. Даже наши экономические кризисы отразились, пожалуй, на нескольк
о необычном (на мой взгляд, даже преувеличенном) внимании автора к торгов
ым операциям. Все это не простая модернизация. Автор подошел к своему сюж
ету не только как археолог и не только как романтик, предпринявший экзот
ическое путешествие в глубь истории. Третий век Рима заворожил его своей
Ц действительной или мнимой Ц близостью к нашей эпохе. Автора прельща
ет в нем хрупкость и обреченность, предчувствие близкого конца. Это ощущ
ение Ц беззащитной и обреченной человечности Ц составляет душу книги,
спасает ее от археологического омертвления и ставит ее в ряд Ц хотя, быт
ь может, и не на одной высоте Ц с прекрасными стихами автора, посвященным
и гибели Европы.
Конечно, как и во всех исторических романах, в «XV легионе» порой не хватае
т воздуха. Слишком много вещей, занимательных, красивых или редкостных, к
оторые заслоняют человеческую судьбу. Это закон жанра. Ноя сказал бы, что
благодаря элементу личного опыта в книге Ладинского несравненно больш
е воздуха, чем, например, в «Алтаре Победы». Превосходны лагерные сцены. По
длинным зноем пустыни дышит Сирия. Нигде вообще читателя не покидает ощу
щение земли и неба («Черное и голубое»). Последние страницы, посвященные б
олезни и смерти Делии, вообще свободны от условностей исторического ром
ана. Их полное дыхание, пронзительная грусть говорят о том, что в них мы им
еем ключ к основной интуиции поэта: гибнущая красота Ц Делия Ц Европа
Ц наш мир.
Невозможно изобразить крушение античного мира вне спора язычества и хр
истианства. И невозможно изображать этот спор, не занимая позиции. Позиц
ию Ладинского по отношению к христианству можно было бы назвать сочувст
венной и скептической одновременно. Он изображает христианство как явл
ение внутри древней культуры, Ц в сущности, мало отличное от нее. Думаю, ч
то для бытовой живописи, для массовых характеристик эта точка зрения име
ет свои преимущества: она спасает от сусальностей «Quo vadis»
[3] Здесь имеется в виду рома
н Г. Сенкевича «Камо грядеши» (Прим. ред.).
. Но она никак не может объяснить победу новой силы Ц всего великог
о будущего, которым она чревата. Христиане Ладинского не лучше и не хуже с
воих сограждан. Для изображения духовной силы выбран Тертуллиан-фанати
к. Чрезвычайно трудно изобразить Ц и даже увидеть извне Ц духовную сил
у, которая была бы свободна от сентиментальности и фанатизма. Охотно при
знаем это. Но тогда всякое изображение этой силы и ее проявления в жизни о
суждено на неудачу. Другими словами, Ладинский превосходно изобразил см
ерть старого мира, но оставляет нас в недоумении о природе того мира, кото
рый идет на смену...
Юбилейный, или полуюбилейный, год 950-летия со дня крещения Руси принес нам
вместо исторических исследовании Ц исторический роман, в котором княз
ю Владимиру уделено почетное место. Вероятно, это первый роман о кн. Влади
мире Ц во всяком случае, единственный, который останется. А он, несомненн
о, останется и войдет в русскую воспитательную национально-историческу
ю библиотеку.
Роман о кн. Владимире Ц из эпохи, от которой нам ничего не осталось, кроме
легенд, Ц кажется дерзким предприятием. Автор с большим тактом разреши
л свою задачу. Он подошел к загадочной варяго-славянской Руси от Византи
и и описывает события в Херсонесе и на Днепре словами патриота-ромея, их о
чевидца и участника. Не Русь, а Византия заполняет главное поле романа, и о
победах Владимира рассказывает нам его враг и соперник Ираклий Метафра
ст, влюбленный в царевну Анну. Этот прием дает автору право смело наброса
ть портрет грубого варварского вождя, не смягчая жестоких красок, и в то ж
е время дать почувствовать будущий образ если не святого, то светлого кн
язя, сливающегося для нас с образом России. Византия дана с необычайным б
огатством археологических деталей. От императорского дворца до рынка и
лупанара, с главным вниманием на военно-морском быте. Может быть, специал
ист найдет кое-какие неточности в обилии всех этих исторических деталей
. Не будучи византинистом, я не могу их указать. Нельзя не удивляться лишь
тому, что археологический груз не давит романа, почти лишенного фабулы в
обычном смысле слова. Мы читаем его с глубоким вниманием, переживая в нем
нашу собственную трагедию Ц трагедию культуры.
Ладинский подошел к Византии с тем же основным интересом, с каким он изуч
ал Рим III века. Для него это исторические отражения нашего жестокого време
ни с основной темой: гибель Запада, или, точнее, мужественная борьба за пос
ледние дни жизни великой, но уже пережившей себя культуры. «Стихи о Европ
е» Ц вероятно, лучшее из всего, что написал Ладинский, Ц дают ключ к его и
сторическим романам. Они пронизаны острым романтизмом умирающего Рима,
неотразимым для людей довоенного поколения, но совершенно несозвучным
нашему времени Созвучен ли он Византии X века? В этом главный вопрос истор
ика поэту. Восстановить вполне убедительно лицо Византии за всей внешне
й оболочкой ее культуры Ц задача нелегкая, доселе никем не испробованна
я. Ладинский волен предложить свою интерпретацию: Византия Ц это Рим, за
поздавший со своей смертью на тысячелетие. Но, признаюсь, мне плохо верит
ся в такие длительные переживания. Византия представляется скорее типо
м окончательно нашедшей себя, в себе до конца уверенной, самодовлеющей к
ультуры. В ее тяжелом великолепии, в абсолютной ортодоксальности как буд
то вовсе нет места романтизму. Не случайно она не оставила нам ни одного п
оэта. Даже ее литургическая поэзия закончилась к X веку Ц эпохе ее апогея
. Ее искусство Ц особенно иконописное Ц непререкаемо. Но есть ли в нем хо
ть капля романтизма или душевности? Я сомневаюсь. Сравнение с утонченной
культурой Китая напрашивается само собой.
Ираклий Метафраст Ц римлянин IV века, заблудившийся в Х-ом, Ц или, что одн
о и то же, поэт XX века, перенесший себя в век македонской династии. В конце к
онцов, это право поэта. Но поэт чувствует себя воином. Для него нет образа
более волнующего, чем вековые дубы в степях, Ц все равно Паннонии или Ски
фии. С гибелью Византии он примиряется, глядя на бревенчатые стены Киева.
Торжествующее варварство несет для него не одну тоску, а образ встающей
России. И мы чувствуем: в гибели нашей Европы для него не все потеряно. Обр
аз грядущей России утешает его мужественную и нежную музу.
Георгий Федотов.
Париж, 1937-1939 гг.
В консульство Суллы Цереалия и во второе консульс
тво Марка Меция Лэта
[4] В римском летоисчислении года обозначались именами конс
улов данного года.
, в сентябрьские календы
[5] Календа Ц первый день месяца.
.
Плеяды всходили над Римом, предвещая зимние бури, бедствия и гибель кора
блей. Большой торговый корабль «Фортуна Кальпурния», принадлежавший се
натору Публию Кальпурнию Месале, шел в Италию. Опытный водитель корабля,
по имени Наварх Трифон, спешил до закрытия навигации доставить в Рим дра
гоценный груз Ц благовония Счастливой Аравии, перец, папирус и верблюжь
ю шерсть. На корабле возвращался к пенатам племянник сенатора, поэт Вирг
илиан. Ветер был благоприятен.
Император Антонин Каракалла был на Востоке. Его мать, Юлия Домна, жила в Ан
тиохии. Юлия Меза воспитывала в Гелиополе внука Вассиана-Гелиогабала, н
аследственного жреца в храме бога Солнца. Евнух Мезы Ганнис мечтал о вос
становлении царства диадохов
[6] Диадохи Ц полководцы Александра Македон
ского, после его смерти разделившие между собой империю. Основатели дина
стий Птолемеидов (Египет), Селевкидов (Вавилон и Сирия) и др.
. По городишкам Сирии скиталась бродячая труппа комедиантов, в кото
рой роль Елены Троянской исполняла танцовщица Делия. В городе Карнунте,
на Дунае, жила пятнадцатилетняя Грациана Секунда, из фамилии Викториев.
Пятнадцатый легион, стоянка которого была в Сатале, маленьком городке на
границе Армении, недалеко от кавказского города Диоскурад, но который з
астрял в западных провинциях после сражения под Лугдунумом
[7] Лугдунум Ц совр. Лион,
администр. центр провинции Галлия.
, по распоряжению Макретиана направлялся из Аквилеи на дунайскую г
раницу.
С Дуная летели лебединые стаи. Предчувствуя приближение зимы, птицы с пе
чальным курлыканьем летели за Геркулесовы Столпы, в жаркие пределы Афри
ки. Осеннее солнце медленно склонялось к горизонту, к волнистым холмам, п
окрытым дубовыми рощами. В тех областях Паннонии
[8] Паннония Ц римская пров
инция между Восточными Альпами, Дунаем и р. Савой.
, по которым двигался легион
[9] Легион Ц в эпоху империи состоял из 10 кого
рт (в когорте 5 центурий) и насчитывал 6095 пехотинцев, 726 всадников и вспомогат
ельные войска. Командовал легионом легат.
Цессия Лонга, вдоль реки Раабы, не было ни дорог, ни кокетливых римск
их вилл. Провинция казалась дикой, как варварские страны. Редкие селения
были оставлены колонами под угрозой нашествия варваров. Иногда из лесны
х чащ выбегал вепрь, озирался и снова скрывался под сенью отягощенных же
лудями дубов. Воздух был прозрачен как хрусталь. Но нигде не было видно ни
дыма, ни пары волов на полях, ни колонн сельского храма, и в этом варварско
м пейзаже была какая-то трогательная и величавая красота. Голубая дымка
далей, призрачные дубравы, курлыканье лебедей напоминали почему-то о по
дземном царстве Персефоны, где бродят души умерших.
Стал накрапывать мелкий косой дождь. Легион вытянулся по дороге, которая
вела из Саварии в Аррабону. Дорога расползалась под колесами легионных
повозок. На ней, вероятно, неплохо нажились подрядчики.
Центурии шли под охраной легионной конницы, с соблюдением всех мер предо
сторожности. Тяжелый обоз и вспомогательные части были оставлены в Акви
лее.
Варварские орды переправились через Дунай где-то между Карнунтом и Бриг
ецио, ворвались в Аррабону, перебили стоявшую там когорту XIV легиона и опу
стошили окрестности. Каковы были силы варваров и их дальнейшие намерени
я, никто не знал. XV легион, легатом которого был Цессий Лонг, спешил к месту
событий. Солдаты шли днем и ночью.
Тревожные события развивались на дунайской границе, за Рейном, за крепос
тными валами Германии и Репин. Там, как таинственное море, волновался в ге
рманских лесах варварский мир. Сарматы, гепиды, карпы и многие другие пле
мена, оглашая воздух скрипом повозок, конским ржаньем и ревом волов, сним
ались с насиженных мест и двигались на юг, стучась в ворота империи. За ним
и, далеко на севере, медлительно передвигались славяне. Было скучно и тес
но жить в германских и сарматских лесах. Одна из этих орд переправилась ч
ерез Дунай. Может быть, это была только разведка. Никто толком ничего не зн
ал. Ничего не было известно о положении в Нижней Мезии
[10] Нижняя Мезия Ц римская п
ровинция между Дунаем и Балканами.
, об участии дакийских легионов и городов. Опасались за римские пос
еления в Скифии. Мир вдруг стал казаться непрочным, потерял уверенность
в своем бытии.
Перед закатом солнца легат Марк Цессий Лонг, старый сподвижник императо
ра Септимия Севера в британской войне, получил какие-то сведения от герм
анских лазутчиков и приказал орлоносцам остановиться.
1 2 3 4 5