– Не заводись, Джордж, – ухмыльнулся Дик. – Мы будем помогать, не беспокойся. Мы тоже любим лущить горох! Это удовольствие не одним вам достанется.
Дик умел-таки гасить вспышки раздражения у Джордж. Та невольно улыбнулась. Она всегда ревновала к мальчикам, потому что так хотела быть одним из них, но не могла! Она поддернула джинсы и пошла за тазиком для гороха.
Скоро послышался стук падающих в тазик горошин. «Очень приятный звук», – подумала Энн. Четверо сидели на нижней ступеньке лестницы у дверей кухни, на солнышке. Тимми устроился рядом, с интересом наблюдая за тем, что они делают. Но долго он с ними не просидел.
Появилась четверка его друзей, причем скотч-терьер семенил последним, героически пытаясь не отставать от длинных ног своих приятелей – колли.
– Гав! – сказал самый большой. Тимми вежливо помахал хвостом, но головы не повернул.
– Гав! – снова сказал пес и сделал несколько скачков, приглашая присоединиться.
– Тимми! – позвала Джордж. – Он говорит: «Не хочешь с нами поиграть?» Разве ты не пойдешь? Лущить горох ты нам не очень-то помогаешь, да еще дышишь мне все время в затылок.
Тимми торопливо лизнул Джордж в щеку и весело спрыгнул со ступеньки. Он ястребом налетел на терьера, повалил его на спину, а затем принялся за трех остальных собак сразу. Это были большие, сильные собаки, но Тимми с ними справился!
– Гляньте на него, – с гордостью сказала Джордж. – Он со всей компанией может управиться одной рукой!
– Одной лапой! – поправил Дик. – Он быстрее бегает, чем даже вон та самая большая колли, и он сильнее, чем все они вместе взятые! Добрый старый Тим! Он нам таки очень пригодится, когда начнется очередное наше приключение.
– Он наверняка снова нам поможет, – отозвался Джулиан. – Я бы предпочел одного Тима двум полицейским собакам.
– Ему небось сейчас икается, столько мы о нем говорим, – сказала Энн. – О, прости, Дик, этот стручок сам лопнул!
– Ты меня уже второй раз осыпаешь горохом, – ответил Дик, запуская руку под рубаху. – И вот эту, что провалилась сзади за ворот, мне надо обязательно вытащить, а то в церкви я так и буду все время ерзать.
– Ты и так всегда ерзаешь, – сказала Энн. – Гляньте-ка – ведь это Ян?
Так оно и было! Он приблизился, двигаясь бочком, грязный, как всегда, и одарил их мимолетной улыбкой, которая снова разительно изменила угрюмое личико. Он протянул руку ладонью вверх и что-то сказал.
– Что он говорит? – спросил Дик. – А, просит сладостей.
– Не давай, – быстро произнес Джулиан. – Не делай из него маленького попрошайку. Пусть он на сей раз отработает сласти. Ян, если хочешь сладкого, помоги вот лущить горох.
На пороге мгновенно появилась миссис Пенрутлан.
– Но сперва пусть помоет свои грязные руки, – скомандовала она и вновь исчезла. Ян посмотрел на свои руки, а потом спрятал их под мышками.
– Пойди вымой руки, – сказал Джулиан. Но Ян помотал головой и уселся чуть поодаль.
– Ладно, не мой. И горох не лущи. И сластей не получишь, – сказала Джордж.
Ян сердито посмотрел на нее. Он явно недолюбливал ее – еще больше, чем она его. Он сидел и ждал, пока чей-то стручок не лопнул так, что горошины полетели на землю, а не в тазик. Мальчишка кинулся к ним, поднял и отправил в рот. Он был быстр, как кошка.
– Мой дедушка говорит – приходите к нему, – объявил Ян. – Я вас провожу.
– Ладно, – ответил Джулиан. – Придем ближе к вечеру. Попросим миссис Пенрутлан дать нам корзину с едой и поедим где-нибудь на холмах. И ты тоже, если помоешь лицо и руки.
– По-моему, он никогда в жизни не мылся, – сказала Джордж. – О, Тимми возвращается. Не хочу, чтобы он возился с этим грязным мальчишкой. Ко мне, Тимми!
Но Тимми восторженно кинулся к Яну и, встав на задние лапы, всем видом показывал, что не прочь поиграть. Они покатились по земле, словно два щенка.
– Если вы собираетесь в церковь, так вам пора уже готовиться, – снова появляясь в дверях, сказала миссис Пенрутлан. Руки у нее были по локоть в муке. – Ух ты, сколько гороху вы налущили!
– Жалко, не успели заняться смородиной, – сказала Энн. – Во всяком случае, с горохом мы почти разделались, миссис Пенрутлан. По-моему, там было несколько тысяч стручков?
– О, мистер Пенрутлан очень любит горошек – сообщила фермерша. – Может съесть целую миску за один раз.
Она повернулась и ушла в дом. Ребята стали готовиться к походу в церковь, а потом отправились в путь. В самом деле, приятная это была прогулка – через поля, где повсюду разливался сладкий запах жимолости.
Церковь была маленькая, старая и красивая. Ян шел за ребятами до самой двери. Когда же он увидел, что Джордж привязывает Тимми к ограде, то уселся рядом с собакой – тут ему явно нравилось. Но Джордж это вовсе не пришлось по душе. Ведь теперь эти двое будут играть друг с другом все время, пока она пробудет в церкви. Экая досада!
В церкви было прохладно и полутемно. Только через три высоких окна с цветными витражами сюда пробивались солнечные лучи, но их блеск умерялся окрашенными стеклами. Парсон действительно оказался милым, как и говорила миссис Пенрутлан. Это был простой, дружелюбный человек, и все слушали, что он говорит, – от старой-престарой, согнувшейся чуть не в три погибели женщины, сидевшей в углу, до ребенка лет пяти, державшегося за руку матери и очень серьезно глядевшего на все происходящее.
После прохладного полумрака церкви солнечный свет снаружи просто ослеплял. Тимми приветствовал ребят лаем. Ян был все еще здесь, он сидел, обняв пса за шею. Малыш одарил их своей неожиданной улыбкой и отвязал Тимми, который тут же помчался как сумасшедший прочь с церковного двора. Мчался он со скоростью не меньше шестидесяти миль в час – как всегда, когда его отвязывали.
– Пойдем к дедушке, – сказал Ян Дику, дергая его за рукав.
– Ближе к вечеру, – ответил Дик. – Покажешь нам дорогу. Приходи после обеда.
На ферме их уже ждал обед – холодное мясо с морковью и клецками, груды гороха и молодой картошки, а потом великолепный фруктовый салат со сливками.
Показался Ян. Он стоял в дверях, готовый проводить их к своему деду.
– Вы видели, какую гору гороха съел мистер Пенрутлан? – с изумлением сказала Энн. – Он, наверное, и в самом деле может справиться в одиночку с целой миской. Вот только если б он мог произнести что-нибудь кроме «А-х», и «Окк», и других странных звуков. Разговаривать ему трудно.
– Ян ведет вас к дедушке? – спросила миссис Пенрутлан. – Тогда я положу в корзинку пирогов ему и деду.
– Только не кладите много еды для нас, – попросил Дик. – Мы захотим лишь немного перекусить, чтоб протянуть до ужина.
Но все равно корзина оказалась тяжелой.
Идти до хижины пастуха пришлось довольно далеко. Они пересекали одно поле за другим. Ян гордо шествовал впереди. Ребята карабкались по лестницам, переброшенным через изгороди, поднимались по узким – только повозке проехать – дорожкам и наконец пришли к похожему на конус холму, на склонах которого мирно паслись овцы. Ягнята-подростки в шерстяных шубах, в отличие от взрослых, остриженных овец, резвились здесь и там, а потом вспоминали, что они уже почти большие, и некоторое время вели себя степенно.
Старый пастух сидел перед хижиной, покуривая длинную трубку. Он был не такого уж высокого роста, сморщенный, как яблоко, пролежавшее слишком долго. Но в нем все еще таилась какая-то притягательность, и детям он сразу понравился. У него была такая же, как у Яна, неожиданная улыбка, от которой оживлялись и его глаза, все еще такие же голубые, как летнее небо над головой.
Лицо его было исчерчено тысячами морщинок, которые углублялись и сливались друг с другом, когда он улыбался. Косматые брови, курчавая борода и волосы – все было седое, похожее на серую шерсть овец, рядом с которыми он прожил всю свою жизнь.
– Добро пожаловать, – сказал он неторопливо, как истинный корнуолец. – Ян мне говорил про вас.
– Мы принесли с собой еду, чтобы поесть вместе с вами, – сказал Дик. – Но давайте это сделаем чуть позже. Правда, что ваш отец в старые времена был одним из тех, кто грабил суда?
Старик кивнул. Джулиан достал пакет со сладостями и предложил их ему. Дед, не скрывая нетерпения, взял леденец; Ян тотчас же возник рядом и тоже получил угощение.
Судя по хрусту, у старого дедушки еще было полно зубов! Когда с леденцом было покончено, он начал рассказывать. Говорил он медленно, простым языком, почти так, как мог бы говорить Ян. Иногда останавливался, подыскивая нужные слова.
«Прожив вот так с овцами всю жизнь, не больно-то разговоришься», – думал Джулиан. Ему был интересен этот старик с умными, живыми глазами. Небось он куда лучше чувствует себя в обществе овец, чем людей.
«Он наверняка может рассказать много интересного, даже ужасно интересного», – думала Энн.
– Вы видели камни на берегу у Тремэннона, – начал дед свой рассказ. – Подлые это камни, губят и суда и людей. А много судов туда специально заманили! Может, вы и не верите, но это правда.
– Как же это было? – спросил Дик. – Их что, заманивали с помощью ложных огней – или еще как?
Старик понизил голос, будто опасаясь, что кто-нибудь подслушает.
. – Более ста лет назад там, выше по берегу, был построен маяк – направлять суда, которые плывут мимо, – говорил дед. – Им надо было плыть на этот огонь, а потом держаться берега, чтобы избежать камней: они торчали дальше в море. Так суда были в безопасности. Но в непогоду, по ночам, огонь зажигался в двух милях от того места, где должен был гореть, и корабли сбивались с курса. Их завлекали прямо на камни возле заливчиков Тремэннона.
– Ну и подлецы! – в один голос воскликнули Энн и Джордж. – Как только люди могли делать такое?
– Просто удивительно, на что люди могут оказаться способными, – кивнул дед. – Вот возьмем моего старика отца. Добрый был человек, в церковь ходил и меня с собой брал. Но это он каждый раз зажигал ложный огонь и посылал людей смотреть, как судно налетает на камни, разбивается на мелкие кусочки.
– А вы, вы когда-нибудь видели, как судно налетает на камни и разбивается вдребезги? – спросил Дик. В его воображении возникли суда, со скрипом и стоном летящие по волнам, и стенания людей, низвергающихся в бушующее море.
– Да, бывало, – сказал дед. Его глаза, казалось, смотрели далеко-далеко. – Меня раз послали вместе с другими к заливу, я должен был держать фонарь, чтобы совсем сбить с толку судно, которое уже приблизилось к камням. Бедное, оно застонало совсем как живое, когда налетело на эти подлые камни и разлетелось на куски. А на следующий день я ходил к заливу помогать собирать добро, которое там было разбросано по всей бухте. Многие в ту ночь утонули и…
– Про это не надо нам рассказывать, – прервал его Дик. Он чувствовал себя очень неважно. – А откуда они подавали ложные сигналы? С этих холмов или с какой-нибудь скалы?
– Я покажу вам, откуда мой отец сигналил, – сказал дед, медленно поднимаясь на ноги. – Здесь на холмах есть только одно место, откуда можно было видеть этот огонь. Грабители искали такое укромное место, чтобы этот их подлый сигнал нельзя было заметить с суши – ведь явилась бы полиция. Но вот со стороны моря его было преотлично видно любому судну, которое шло близко к берегу!
Он повел их вокруг холма, а потом указал в сторону берега. Там, между двух холмов, виднелась крыша какого-то дома, а над ней возвышалась башня. Ее было видно только с того места, где они стояли! Дик сделал всего несколько шагов в одну, а потом в другую сторону, и дом тотчас же скрылся за холмами.
– Только я один и знал, что ложный сигнал можно увидеть со стороны суши, – сказал дед, указывая черенком трубки на отдаленный прямоугольник башни. – Я как-то ночью приглядывал тут за ягнятами и вдруг вижу – какой-то огонь мелькает. А потом услышал, что в заливе у Тремэннона в ту ночь разбилось судно. Ну, я и сообразил, что это дело рук грабителей.
– И вы часто видели там этот огонь, когда приглядывали за овцами? – спросила Джордж.
– О да, не один и не два раза, – ответил пастух. – И всегда в ненастные ночи, когда суда блуждали по морю и искали хоть какие-то огни, чтобы пристать к берегу. Тут огонь и загорался, и я говорил про себя: «Помоги, Боже милостивый, этим морякам нынешней ночью, ведь больше им никто не поможет!»
– Ужасно! – сказала Джордж, потрясенная таким злодеянием. – Вы должны радоваться, что теперь уж никогда не увидите этих ложных сигналов, даже ненастной ночью!
Дед глянул на Джордж. В его глазах появилось странное выражение – будто он был чем-то испуган. Он понизил голос и заговорил, обращаясь к Джордж так, как если бы она была мальчиком:
– Молодой человек, – сказал он, – этот огонь все еще появляется по ночам, в непогоду и в шторм. Эта башня совсем почти развалилась, и там полно галчиных гнезд. Но в этом году я уже три раза снова видел там этот свет! Будет ночью шторм – этот огонь снова зажжется! Я это просто печенкой чувствую, да-да, печенкой чувствую!
СТРАННЫЙ РАССКАЗ
Четверо ребятишек вдруг ощутили озноб, хотя и стояли на солнцепеке, слушая странный рассказ пастуха. Да правда ли это? Неужели огонь грабителей все еще загорается на старой башне в ненастные и штормовые ночи? Но какой смысл? Ведь никакие грабители больше не занимаются своим ужасным делом на этом заброшенном каменистом берегу?
Дик произнес вслух то, что думали другие:
– Но ведь теперь у этих берегов не бывает таких кораблекрушений? Разве там, дальше, не стоит маяк, предупреждающий суда, чтобы не приближались к берегу?
Старик кивнул.
– Да, тут есть маяк, и крушений у этого берега не было уже очень давно, не могу даже припомнить, сколько лет. Но, говорю я вам, этот огонь вспыхивает в точности так, как и встарь. Я его видел своими собственными глазами, а с ними у меня пока еще все в порядке!
– Я тоже его видел, – вдруг сказал Ян. Дед взглянул на него с досадой.
– А ты держи язык за зубами, – приказал он. – Никакого ты огня не видел. Ты по ночам спишь, как малый ребенок.
– Я видел, – упрямо повторил Ян, отскакивая |в сторону, потому что старик поднял руку, чтобы дать ему затрещину.
Дик решил сменить тему.
– Дедушка, вы что-нибудь знаете про Тропу Грабителей? – спросил он. – Это что, тайный путь |к заливам? Им грабители пользовались?
Старик насупился.
– Это секрет, – отрезал он. – Мой отец покарал мне ту дорогу, и я поклялся о ней никому не |рассказывать. Мы все клялись молчать.
– Но Ян вот сказал, что вы ему эту дорогу показали, – растерянно сказал Дик.
Ян спешно отделился от группы и исчез за |ближайшими кустами. Его старый прадедушка свирепо глянул ему вслед.
– Ян! Этот мальчишка! Ничего он не знает Тропе Грабителей. Она заброшена и забыта все и ныне живущими. Я последний из тех, кто о ней знал. Ян! Ему это все приснилось! Он, может, слышал когда-нибудь о старой Тропе Грабителей, но это и все!
Дик разочарованно вздохнул. Он-то надеялся, что старик расскажет им про старую тропу, а они потом пойдут ее исследовать. Но все равно – разве они не могут пойти и сами ее поискать? Было бы интересно этим заняться.
Джулиан стал снова расспрашивать об огнях, которые мелькали на старой башне. Он был озадачен.
– Ну, кто бы мог зажигать эти огни? – спросил он старика. – Вы говорите, башня совсем обветшала. Вы уверены, что видели не молнию? Вы же сказали, что все происходило в ненастные, штормовые ночи.
– Не молния это была, – отрубил старик. – Первый раз я увидел огонь почти девяносто лет назад и, говорю я вам, трижды в нынешнем году, на том же самом месте. Тот же огонь, та же погода! И если бы вы мне сказали, что его зажигают не руки человека, я бы вам поверил.
После этого энергичного выступления все замолчали. Энн смотрела в сторону башни, которая виднелась между двумя далекими холмами. Удивительно, что со стороны суши ее можно видеть только с того места, где они сейчас стояли. Грабители были не дураки, когда зажигали огонь именно там. Никто, кроме старого деда, на холмах не мог видеть огни и теряться в догадках, что же это такое. Никто, кроме самих бессердечных грабителей, конечно.
А дед пустился в воспоминания. В его памяти накопилось много преданий былых времен, старых невероятных историй. Одна из них повествовала о старухе, которую считали ведьмой. Ух, чего только она не вытворяла!
Четверо ребят взирали на старого пастуха, зачарованные мыслью, что все они каким-то образом – через этого старого-престарого человека – связаны с ведьмами, с грабителями и убийцами давно минувших дней.
Ян появился вновь – ведь Джулиан распаковал корзину с едой. Они вернулись к хижине и уселись снаружи, на солнышке. Вокруг них паслись овцы, несколько молодых ягнят подошли поближе. Их шерстяные шубы не были острижены, и им, должно быть, было ужасно жарко. Они обнюхивали старого пастуха, а он поглаживал их лохматые мордочки.
– Этих ягнят я из бутылочки, выкармливал, – объяснил он. – Они этого никак не забудут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14