Мара невольно вскинула руку к горлу и, коснувшись ледяного металла, содрогнулась от страха. Лисия печально наблюдала за ней.— Да-да, милочка. Даже проклятые чародеи и то были лучше. При них мы по крайней мере могли свободно передвигаться. Жаль, что они перебили друг друга и теперь некому приструнить этих фаэри?На мгновение в душе Мары затеплился огонек надежды. Ведь не все чародеи погибли! Быть может, у Д'Арвана достанет силы и мужества заставить своего отца отменить рабство.— Мы не животные! — прошептала она. — Нас нельзя держать здесь, как тупую скотину!Впрочем, Мара достаточно трезво смотрела на вещи, чтобы понимать: в реальной жизни подобные соображения имеют весьма небольшой вес. Она вновь потрогала холодный ошейник. Рабыня, словно бы говорил он. Низкое тупое животное. В конечном счете это всего лишь вопрос силы, а фаэри с избытком ее хватает. Остается только надеяться, что они когда-нибудь изменят свое отношение к смертным и отпустят рабов. * * * Дворец Хеллорина венчала высокая башня — единственная в городе. Отсюда Повелитель фаэри мог обозревать все свои владения. Д'Арван стоял у южного окна, глядя на город — символ процветания и богатства фаэри, свидетельство их превосходства и мощи. Противоположное окно выходило на зеленые луга и горы. Сквозь него видны были рудники, наполовину скрытые лесом, фермы, поля — и все вокруг несло на себе печать порабощения человека.В душе у Д'Арвана шевельнулось чувство вины. После Катаклизма чародеи, народ, к которому принадлежала его мать, точно так же поработил смертных, и даже сейчас многие маги считали это чем-то само собой разумеющимся.Сердце Д'Арвана разрывалось от стыда и гнева. Проклятые фаэри! А ведь Хеллорин — его родной отец. Он уже погасил разум ксандимцев, а теперь хочет подмять под себя еще одну расу. И что он сделал с Марой?Д'Арван дергал и тряс запертую дверь, дубасил ее кулаками.— Отвечайте, чтоб вам пусто было! Есть тут кто-нибудь? Как вы смеете держать меня взаперти — да вы знаете, кто я такой? Выпустите меня отсюда, безмозглые подонки! Я требую, чтобы меня отвели к отцу, и немедленно!При этом он, разумеется, прекрасно понимал, что его держат здесь по приказу отца. Поэтому он оставил свои бессмысленные протесты и решил слегка поразмяться. Если Лесной Владыка желает унизить сына и посеять в его душе страх, то он глубоко ошибается.— Не бывать этому! — шипел Д'Арван, царапая каблуками пушистый ковер. Измочалив его, он пронесся по комнате как ураган, расшвыривая кресла, опрокидывая столы и вообще переворачивая все вверх дном. — Я ему покажу!— Ты бы поласковее с мебелью — когда-нибудь все это станет твоим.Д'Арван резко обернулся и увидел в дверях Хеллорина, который смотрел на него с откровенной усмешкой.— Ты-ы! — взревел маг и швырнул в отца первое, что попалось под руку. Хеллорин спокойно шагнул в сторону, и тяжелый стул, ударившись о косяк, разлетелся в куски. * * * Улыбка сошла с лица Хеллорина, когда он увидел, с каким выражением смотрит на него сын.— Ты чудовище! У тебя нет совести! — выпалил Д'Арван. — Ведь это же люди, а не дрессированные животные! Люди, у которых были семьи, свои мечты и надежды. А ксандимцы, которых ты начисто лишил человеческого разума? Да как ты можешь жить после этого!В глазах Д'Арвана горел холодный, непримиримый огонь, который живо напомнил Хеллорину тот момент, когда он скрестил меч с этой проклятой волшебницей. Не становись у меня на пути! — говорил этот взгляд. Владыке фаэри пришлось проглотить заготовленное приветствие и быстро соображать, что теперь делать. Стычка с Эйлин научила его тому, что с чародеями следует обращаться аккуратнее, чем хотелось бы, а ведь Д'Арван все-таки наполовину чародей. Хеллорин вовсе не собирался терять сына, как потерял Эйлин, но Д'Арван являлся его наследником и должен был уяснить свою ответственность перед фаэри. Хеллорин попытался начать разговор дружелюбно, считая, что перейти к угрозам никогда не поздно.— Не соблаговолишь ли по крайней мере выслушать меня, прежде чем опять метать в отца предметы обстановки? Д'Арван помрачнел еще больше.— Верни мне Мару — тогда я, может быть, соглашусь тебя выслушать, — ответствовал он. Лесной Владыка покачал головой:— Не сейчас, сын мой. Сначала побеседуем, а уж потом, если мы придем соглашению, я освобожу твою ненаглядную смертную.— А если не придем? — тихо спросил Д'Арван, и губы его вытянулись в тонкую линию. — Нет, я не согласен. Я настаиваю, чтобы она была здесь. Я хочу убедиться, что с ней ничего не случилось, что она в безопасности. Пока я ее не увижу, разговора не будет. — Он решительно повернулся спиной к отцу и стал смотреть в северное окно на рабов, копошащихся на полях.Чтоб провалиться этому сопляку со всей его поросячьей гордостью чародеев! От гнева Хеллорин едва не задымился. Кулаки его сжались сами собой, но он взял себя в руки.— Так, значит, ты не желаешь со мной разговаривать? Пусть так, но слушать тебе все-таки придется. Д'Арван, нам вовсе не из-за чего ссориться. Ты мой сын и, стало быть, мой наследник. Я любил твою мать и люблю тебя.Твой дом здесь, ты должен быть со своим народом. Я верю, что ты добьешься уважения моих подданных и достигнешь большой власти. Я помогу тебе в этом. Неужели ты позволишь горстке смертных встать между нами? Лишить тебя того, что тебе предназначено судьбой? Смертные! Тупые, недолговечные создания! Не знающие магии, они ничем не лучше животных и годны только для того, чтобы служить нам. Лишь это оправдывает их существование.Пока Хеллорин говорил, Д'Арван не шевельнул ни одним мускулом. Но когда Владыка фаэри закончил, он повернулся, очень-очень медленно, и взгляд его был таким холодным и твердым, что Хеллорину на миг стало жутко.— А что, если я скажу, что ты дурак, самодур и деспот, и я не желаю быть твоим сыном? — прошипел Д'Арван. — Что, если скажу, что я ненавижу и презираю тебя? Что, если я готов скорее утопиться или заколоть себя кинжалом, чем служить твоим интересам? — Д'Арван не мигая смотрел в лицо Хеллорину. — Я хотел бы, чтобы все было иначе. Но я ненавижу рабство.Владыка Леса был поражен в самое сердце. Он чувствовал, как горькое разочарование превращает его душу в лед. Этот щенок посмел отречься от родного отца!Хеллорин сдвинул брови. Это была роковая ошибка, мой мальчик! Я надеялся убедить тебя, и не моя вина, что ты не прислушался. Сбросив человеческое обличье, словно ненужный плащ, он предстал перед сыном во всем блеске и величии Повелителя фаэри, которому подвластна древняя магия стихий. И испытал громадное удовлетворение, увидев, как Д'Арван покраснел и отступил на шаг. Запрокинув голову, Хеллорин проревел со смехом:— Жалкое, безмозглое существо! Как это я мог породить такое убожество! Так, значит, ты прыгнешь в речку или воткнешь в себя ножик? А как ты думаешь, мой ненаглядный сын, что тогда будет с твоей драгоценной Марой?— Что?! — вскричал маг. — Ты не посмеешь…— Разве? — Короткое слово рассекло воздух, словно клинок. — Мара теперь — моя собственность. Моя игрушка. И я могу поступать с ней как душа пожелает, не говоря уж о тех двух ксандимцах, которых ты так любезно помог мне вернуть. А что касается тебя, ты волен идти куда хочешь. Разумеется, совесть не позволит тебе использовать ксандимцев в качестве слуг, так что придется топать пешком.— Нет! — воскликнул Д'Арван. — Без Мары я не уйду! Взгляд Хеллорина пригвоздил его к полу:— Уж будь уверен, ты уйдешь без нее. Отрекшись от своего отца и наследства, ты потерял на нее всякое право. Надеюсь, наследник, которого она родит мне, будет понятливее.Он еще не договорил, как в лицо ему полетел огненный шар. Хеллорин едва успел создать щит. Шар разбился о невидимую преграду, и тысячи жарких искр посыпались на пол, прожигая ковер. Оправившись от изумления, Хеллорин громко расхохотался.— Неплохо, неплохо, сынок! Приятно видеть, что у моего щенка по крайней мере есть зубы! — Д'Арван в изнеможении прислонился к стене. Он тяжело дышал, а лицо его было белым как мел. Губы Хеллорина скривились в недоброй усмешке. — Готов поклясться, — доверительным тоном сказал он, — что повторить этот подвиг тебе не по силам. Во всяком случае, не сразу. Ты ведь Маг Земли, сынок, и изрыгать пламя тебе тяжело. — Он подошел ближе и заглянул Д'Арвану в глаза. — Ну, хватит нести ахинею. Я открыл перед тобой невиданные возможности, а ты ответил мне оскорблением. Итак, позволь сообщить тебе, что будет дальше. Дни Волшебного Народа сочтены — скоро фаэри завладеют их землями и табунами. Мой город построен, и теперь я намереваюсь раз и навсегда установить в Нексисе свою власть. Я с нетерпением ждал твоего возвращения, полагая, что тебе будет приятно принять в подарок родной город.— Что? — Д'Арван поперхнулся. — Это же нелепо!— Почему? — пожал плечами Хеллорин. — Кто-то же должен править этими нескладными смертными, а даже я не могу одновременно быть в двух разных местах. Итак, мой сын, я предоставляю тебе право выбора. Ты можешь принять мое предложение, стать моим наместником в Нексисе и обходиться там со смертными так, как сочтешь нужным. А Мара твоя станет королевой, и вы нарожаете мне кучу внуков. Ну как?— А если я откажусь? — медленно проговорил Д'Арван. — Что меня ждет?— Тебя? Ничего. Как я уже говорил, ты в любую минуту волен покинуть мой Замок, а Нексисом станет править кто-нибудь другой. Ну а Мару я оставлю себе. — Хеллорин помолчал. — Так что решай. Ты и так слишком долго испытываешь мое терпение. Я не собираюсь просить тебя дважды.Д'Арван закрыл лицо руками, и плечи его печально поникли.— Что ж, будь по твоему, отец, — прошептал он. — Я сделаю то, о чем ты меня просишь. — Внезапно он распрямился и поглядел отцу прямо в глаза. — Но, разумеется, и у меня есть кое-какие условия. Глава 12. РАСПЛАТА — Ну, началось! — Владыка Мертвых отошел от Водоема Душ, и видение растаяло. Там, где только что мелькали образы Форрала и Ориэллы, опять была ровная водная гладь, в которой отражались неподвижные звезды. Старик тихонько улыбнулся под капюшоном. Эта настырная волшебница вернулась в мир и обнаружила, что одного ее возлюбленного подменили другим. Забавно, весьма забавно! Владыка Смерти шел по лесной тропе, гадая, какая из двух чародеек пожалует к нему первой:Ориэлла или Элизеф.Миновав рощу. Старец остановился и негромко выругался: опять его ждет этот олух Анвар! Чародей подбежал к нему.— Ну? Что ты увидел? Она вернулась? — спрашивал он. — Да-да, она вернулась, я это чувствую! Нас, волшебников и влюбленных, не так-то легко разлучить. Одной смерти для этого мало! Тебе придется отправить меня обратно! Я не могу здесь остаться — я же не умер по-настоящему! Тебе! Придется! Меня! Отпустить!— Я уж вижу. — Голос Владыки Мертвых был обманчиво мягок, но взгляд холодных глаз говорил правду. — Я устал от твоих бесконечных стенаний. Этот меченосец был невыносим, но ты… — В бездонной глубине его зрачков вспыхнули красные искры. Анвар ничего не ответил, но и не уходил. Красные огоньки загорелись ярче. — Валяй, иди! — рявкнул Владыка Мертвых. — Я тебя не держу. Иди — если ты думаешь, что отсюда можно уйти. Ты здесь уже давно и мог убедиться, что отсюда есть только один выход — Водоем Душ.— Должен быть и другой! — упрямо возразил Анвар. — Мы с Ориэллой уже бывали здесь — и ушли невредимыми. Рано или поздно ты устанешь играть со мной в игры и укажешь мне его!— Ты меня уже утомил, — вздохнул Старец. — Ну что ж, действительно существует способ бежать отсюда, и я расскажу тебе о нем. Помнишь ли ты нашу встречу, когда вы с этой волшебницей застряли в пустыне? Ее дух прошел сквозь Врата, а ты примчался следом за нею?— Такое не забывается, — отвечал Анвар. — Тогда ты обоих нас отправил обратно. Почему же сейчас не можешь этого сделать?— Потому что тогда один из вас крепко цеплялся за жизнь.— Но я и сейчас еще к ней привязан — ведь тело мое живет. Его украл этот сукин сын и…— И стало быть, тебе оно больше не принадлежит, — спокойно закончил Старец. — Называй это как хочешь, но ты мертв, и от этого никуда не деться. Для того чтобы ты вернулся в подлунный мир, кто-то из живущих должен прийти за тобой. Остается лишь надеяться, что твоя Ориэлла не решит, что с Форралом ей лучше. Но даже если она тебя разыщет и выведет отсюда, пока не найдена Чаша Жизни, ты будешь существовать только в виде бестелесной души — призрака, говоря проще. А когда она завоюет Чашу — если сумеет, конечно, — то тебе еще предстоит убедить Форрала вернуть твое тело. Он вполне может отказаться, а ты уже будешь не в состоянии вернуться сюда. Ты останешься привидением до тех пор, пока тебя окончательно не забудут, и тогда просто рассеешься в пустоте, словно легкое облачко. Поэтому хорошенько уясни себе, чем рискуешь, настаивая, чтобы я тебя отпустил. * * * Сидя на корточках, Форрал пытался укутать плащом длинные анваровы ноги. Ориэлла негромко расспрашивала воришку. Форрал был рад, что она снова рядом, но не мог заставить себя примириться с ее командирскими замашками и стальной уверенностью в себе. Он вынужден был признать, что, хотя они и достигли взаимопонимания, ему пришлось для этого уступить ей практически во всем. Тем не менее Форрал не терял надежды и был счастлив тем, что вернулся как раз вовремя, чтобы помочь ей. Правда, Ориэлла ясно дала понять, что не нуждается ни в чьем покровительстве, ну да ничего, время покажет. В конце концов, разве не он с самого детства о ней заботился?Меченосец старался сосредоточиться на том, что рассказывал Гринц, но слушал плохо и был рассеян. Вернее, слишком поглощен чудом, случившимся с ним. Он чертовски устал с непривычки, но ему было жаль тратить время на сон. После Царства Смерти даже сырой и пыльный воздух архивов казался свежим и благоуханным, как пена игристого вина. Неровный огонь и пляшущие по стенам тени радовали глаз после вечно неизменных пейзажей, а негромкие голоса, звучащие рядом, ласкали слух, как чудесная музыка. Форрал был счастлив ощущать прикосновение одежды к коже и тепло Ориэллы, задевшей его плечом.Он напряг и снова расслабил мускулы на руках, испытывая возможности нового тела. У самого Форрала в бытность живым руки были сильнее, зато суставы оказались гибкими и подвижными, а хватка — надежной и крепкой. Если регулярно тренироваться, сонно подумал Форрал, то можно запросто привести это тело в норму… Внезапно меченосец вздрогнул, и с него вмиг слетел сон. Что за чудовищная мысль! Это же не его тело, оно принадлежит Анвару! Оно — всего лишь одежда, взятая напрокат, которую предстоит вернуть законному владельцу.А зачем? — мелькнула вдруг маленькая коварная мыслишка. — Почему надо отказываться от этой жизни, которая так чудесно была тебе возвращена?Он бросил быстрый взгляд на Ориэллу. Если не возвращать, Ориэлла навсегда станет его. «Но оно не мое», — устало напомнил себе Форрал.Может, и так, — не утихал в голове искушающий голосок, — но ведь Ориэлла его очень любила, и оно вдвое моложе моего прежнего тела.Форрал ощутил укол ревности. «Зачем оставлять свою девочку ему? Ведь кого она полюбила первым? Анвара больше нет, и теперь я занимаю его место. И со временем Ориэлла ко мне снова привыкнет…»Ну конечно! — подхватил голосок в голове. — А почему бы и нет, собственно говоря? Не твоя вина, что ты был убит. Твой жизненный путь еще не завершился. Ориэлла смирится, она ведь любила тебя дольше, чем его. И к тому же у вас есть сын…"Прекратить! — скомандовал себе Форрал. Он был ужасно зол на себя. — Ты же знаешь, что это нечестно.Стыдись!" И тут он еще раз подумал о том, что ему стали доступны и свежий ветер, и запах кожи и дыма костров, горячая ванна и холодное пиво, буйные ночи в кабаках и непознанная еще радость отцовства… Он снова посмотрел на Ориэллу.Все это опять может быть твоим, — прошептал внутренний голос, но Форрал задавил его в себе, словно змею. На сей раз ему удалось выйти победителем из схватки с собой, но он знал, что эти мысли еще вернутся.Внезапное ощущение, что за ним наблюдают, вернуло Форрала к действительности. Он огляделся по сторонам и увидел, что одна из пантер не сводит с него горящих глаз. Форрал вздрогнул. Огромная кошка смотрела так злобно и понимающе, словно ей удалось проникнуть в его потаенные мысли.«Не дури! — сказал себе Форрал. — Сколько бы Ориэлла ни заявляла, что может разговаривать с пантерой, кошка есть кошка — дикий зверь и не более того». * * * Шиа стиснула челюсти, чтобы не зарычать. Глупый двуногий! Он занял тело волшебника, но не имеет понятия о том, какими возможностями оно обладает. Впрочем, она не собирается его просвещать, ибо он не заслуживает доверия.Каналы, по которым осуществлялось мысленное общение, по-прежнему были открыты в голове у Анвара, и Шиа слышала все, о чем думал Форрал. И то, что он хочет украсть тело того, кого она любила не меньше, чем Ориэллу, было для нее невыносимо.Однако она понимала, что нужно проявить терпение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42