Ориэлла поняла, что своими словами довела его до полного исступления. Чуть не вывихнув ей руку, Миафан оттащил ее от стены и швырнул на тонкую циновку, служившую ей постелью. И вновь Ориэллу пронзила боль, на этот раз — такая острая, что она закричала. Миафан же, встав на колени у ее ложа, вновь схватил ее за горло со всей силой, на которую было способно молодое, крепкое тело принца.
Боясь, что она сейчас задохнется, Ориэлла отчаянно пыталась найти спрятанный под простынями нож Шианната. Наконец ей удалось нащупать его. Она хотела вонзить лезвие в горло Миафану, но очередной приступ боли лишил ее сил.
Лезвие ножа задело ключицу и вошло в плечо Верховному Магу. Закричав от боли, он выпустил Ориэллу, но волшебница была не в том состоянии, чтобы этим воспользоваться. Корчась от боли, она почувствовала, как теплая жидкость потекла на постель.
С гнусным ругательством Миафан вскочил, вытащил нож из плеча и прорычал:
— Наконец-то наступил момент, которого я так ждал. Не сомневайся, Ориэлла, расплата откладывается очень ненадолго. — Он бросился к двери, распахнул ее и заорал:
— Эй, женщина, поднимайся сюда! Она сейчас родит!
***
Язур и не думал, что путешествие по извилистому ущелью займет столько времени. Несмотря на все его старания, белая кобыла наотрез отказывалась бежать быстрее. Не будь эта мысль такой нелепой, он бы решил, что она это делает потому, что бережет его раны. После теплой пещеры Язуру было особенно холодно. Он кутался в свой видавший виды дорожный плащ и пытался решить, что будет делать, когда доедет до башни. Увы, он не мог надеяться увидеть Ориэллу. С его ногой нечего и думать взбираться на крышу. Но если Шианнат все еще там, то как можно уговорить его спуститься? «Дурак я был, что вообще пустился в этот путь», — подумал Язур, но возвращаться не стал. У него было определенное предчувствие (хотя он сам не мог объяснить, чем оно вызвано), что этой ночью он там понадобится.
Когда они выехали из ущелья, Искальда поскакала быстрее, и вскоре Язур увидел вдали поросший деревьями холм, такой знакомый — и такой незнакомый, — слишком долго казалимец здесь не был. Затем он различил силуэт башни, возвышавшейся над низкорослым леском. И тут Искальда рванулась вперед так, что он едва удержался на ней. Она неслась по заснеженной долине, словно хотела поскорее пересечь ее и укрыться в леске на холме. Захваченный этой бешеной скачкой, Язур словно очнулся ото сна, но когда они въехали в чащу, кобыла пошла шагом. Молодой воин поглядел на поляну, на которой стояла башня. Дверь была плотно закрыта, а там, внутри, томились его друзья — Ориэлла, Элизар, Нэрени и Боан. Пальцы Язура вцепились в гриву Искальды. Он с трудом поборол искушение выхватить меч и в одиночку броситься на штурм башни — но так поступил бы лишь последний дурак.
Но беда была не только в том, что башня охранялась. Язур вновь услышал волчий вой, особенно жуткий в такую тихую ночь. Гром и молния! Только волчьей стаи еще и не хватало! И где этот Шианнат, провалиться бы ему?
Из-за воя Язур не сразу расслышал хлопанье крыльев, и, прежде чем он понял, что происходит, Искальда встала на дыбы. Крылатые воины пронеслись у него над головой. «Милосердные Боги!» — прошептал Язур. Белая кобыла вместе со своим седоком вернулась обратно в лесок, как раз в тот момент, когда летучие воины опустились на поляну перед башней. И тут Язур увидел, как один из них что-то резко выкрикнул, показывая рукой на крышу. Должно быть, он заметил Шианната! Воин снова выругался. Этот болван-изгой не нашел ничего лучше, как торчать там под луной, на виду у врагов! у Один из пришельцев отпустил узел, который он нес вдвоем с товарищем, и полетел наверх. Второй некоторое время пытался управиться со своей ношей в одиночку, но потом, увидев на крыше что-то встревожившее его, бросил узел на землю. Ударившись об утоптанный снег, узел развязался, и припасы разлетелись в разные стороны. Язуру оставалось лишь в глубоком унынии наблюдать за крылатым воином, который полетел на помощь своему товарищу. Теперь казалимец ничем не мог помочь Шианнату.
А тот, когда волшебница покинула его, притаился у люка, напряженно прислушиваясь к тому, что происходило внизу, готовый в любую минуту прийти на помощь Ориэлле. Похолодев от ужаса, прислушивался он к звукам незнакомой речи, а потом услышал шум, какой бывает при потасовке. Так как все внимание Шианната было приковано к тому, что происходило внизу, он не услышал хлопанья крыльев. Рука изгнанника уже потянулась к дверной ручке, когда его ударили сзади чем-то тяжелым, и он упал. Чьи-то руки вцепились в него, а потом он увидел блеснувшее в лунном свете лезвие. Вскрикнув от боли, ибо когтистая рука сдавила ему горло, Шианнат покатился по крыше, пытаясь сбросить врага. Ему удалось отбить нож, направленный в грудь. Изловчившись, ксандимец дотянулся до глаз своего врага и впился в них ногтями. С воплем крылатый воин отпустил Шианната и схватился за лицо. Тот хотел было с размаху ударить воина, но поскользнулся, и удар его не попал в цель. Однако противник еще не пришел в себя, и Шианнат, сохранивший равновесие, успел заметить на крыше упавший нож крылатого воина. Быстро схватив нож, ксандимец нанес врагу удар.
Издав еще один страшный вопль, крылатый противник Шианната зашатался и сорвался вниз. Ксандимец бросился к парапету, — чтобы взглянуть, что делается внизу, и тут же понял свою ошибку, но слишком поздно: черная тень закрыла луну… Крылатый воин был не один!
***
Для Ориэллы не существовало ничего, кроме боли. Ей чудилось, что она брошена в океан страданий и отчаянно старается не утонуть. Она кричала от боли, и наконец волны этого океана выносили ее на берег — но лишь для того, чтобы вскоре швырнуть обратно, и муки ее возобновлялись. Только голос Нэрени связывал ее с действительностью — она успокаивала волшебницу и давала ей советы — и еще горящие глаза Миафана, чье присутствие Ориэлла ощущала даже сейчас и который казался ей грозовой тучей над красным морем боли. Когда сознание ее ненадолго прояснялось, она, видела, словно во сне, нож в его руке; он ждал, когда родится ребенок.
Роды у магов никогда не бывали легкими, а этот ребенок, видно, и вовсе не хотел появляться на свет. Душа его чувствовала ужас, овладевший матерью, и со всем упрямством, свойственным Волшебному Народу, он противился своей судьбе.
Сквозь боль волшебница снова услышала голос Нэрени:
— Ориэлла, умоляю тебя, тужься!… — Несколько пощечин привели ее в чувство, и волшебница увидела бледное лицо Нэрени, склонившейся над ней.
— Ориэлла, ты должна помочь ему, помочь появиться на свет, иначе вы оба погибнете! Ориэлла отвернулась.
— Нет, — еле слышно ответила она. — Только не ради Миафана. Я не хочу. — Дух волшебницы покинул ее тело, улетев от океана боли в темное пространство, туда, где должен быть Форрал. Он всегда помогал ей, утешал ее…
— Форрал! — закричала она в отчаянии. — Форрал!.. Ей показалось, что где-то впереди она услышала ответный крик.., или это было эхо? Ориэлла бросилась на этот слабый звук, но черная тень преградила ей дорогу.
— Здесь искать его тебе нельзя. Это запрещено. Похолодев, Ориэлла узнала глухой, жуткий голос Владыки Мертвых.
— Пусти меня к нему! — закричала она, тщетно пытаясь пробиться сквозь тьму.
— Ориэлла, вернись! — В голосе Владыки звучала непреклонность, но злобы в нем не было. — Сейчас не твой черед, и еще не пришел черед твоего ребенка. Возвращайся, храбрая женщина, возвращайся и рожай.
Это были последние слова, которые она услышала перед тем, как провалиться во тьму.
***
…Язур лихорадочно искал способ спасти Шианната. И тут он услышал страшный вопль — один из крылатых врагов сорвался с крыши и упал на снег. Но не успел казалимец вздохнуть с облегчением, как за его спиной раздался пронзительный вой. Стая волков выскочила из леса и бросилась на поляну. Их привлек запах крови. Язур с ужасом подумал о своей кобыле, но оказалось, что у голодных тварей и без того есть чем поживиться. Стая разделилась. Одни набросились на труп крылатого воина, других же привлекли выпавшие из узла с провизией большие куски оленины. Язур увидел, что в башне зажегся свет, затем дверь открылась — и тут же поспешно закрылась снова. Воин усмехнулся. Значит, охранники не желают иметь дело с волчьей стаей? Это дает ему возможность…
Но его торжество тут же угасло: сверху, из башни, донесся полный страдания женский крик. Это же Ориэлла! Забыв о Шианнате, Язур ударил кобылу каблуками в бока так, что она вылетела на поляну и галопом понеслась к башне. Преследуемый по пятам разъяренными волками, Язур на полном скаку направил Искальду прямо на дверь… Ветхая древесина раскололась, и они влетели внутрь. Язур едва успел пригнуться, чтобы не удариться головой о притолоку. А вслед за ними внутрь башни бросились голодные волки, сметая все на своем пути. Язур обнажил меч, спешился и, не обращая внимания на боль в ноге, обрушился на ошеломленных волков, пробивая дорогу к лестнице. Но казалимец заметил, что серые твари тоже прыгают на ступеньки, и проклял свое бессилие. Волки могли добраться до Ориэллы раньше его!
***
И вновь волшебница погрузилась в океан боли. На секунду она вернулась к действительности, услышав внизу громкие вопли испуганных людей — вопли, перекрываемые волчьим воем, и в этот момент боль достигла высшей точки — и внезапно отступила. Обессиленная и изнуренная, Ориэлла затихла.., и откуда-то издалека донесся крик Нэрени:
— Мальчик!
Но сразу же вслед за этим женщина завопила от страха, а Миафан разразился бранью. Волшебница открыла глаза и увидела волков, ворвавшихся в комнату. И тут же башню озарила вспышка темного пламени, свидетельствующего о перерождении.
Испуганные звери замерли на месте. Нэрени завопила снова и, словно обжегшись, поспешно опустила ребенка на подстилку из шкур. Миафан, отвлеченный было появлением волков, повернулся к постели несчастного новорожденного и уже занес нож…
И тут Ориэлла сообразила, что она наконец свободна. Получив долгожданную возможность вновь пустить в ход волшебство, она немедленно воспользовалась ею — и отдала мысленный приказ стае. Подчиняясь ее велению, волк-вожак бросился на человека с телом принца и в мгновение ока повалил его. Нож полетел на пол, и остальные волки вслед за вожаком кинулись на свою жертву. Ориэлла успела в последний раз бросить взгляд на лицо Харина и увидела выражение ужаса в его глазах — истинных глазах принца. С яростным воплем бесплотный дух Миафана покинул комнату, как только волк вцепился зубами в горло Харина. Вопли внизу постепенно затихали: оставшиеся там волки расправлялись с теми, кто сторожил Ориэллу.
Нэрени рыдала в углу, закрыв лицо руками.
Волшебница, потрясенная всем, что произошло у нее на глазах, с трудом встала. Теперь у нее было только одно желание: увидеть, выжил ли ребенок Форрала после ужасных родов. Едва дыша, она приподняла шкуры — и вопль отчаяния вырвался из ее груди.
Ориэлла не могла, не хотела верить своим глазам. Все вокруг помутилось, и она упала без чувств, вновь провалившись в темную пустоту.
Глава 22. ПУТЬ КРОМЕШНОЙ ТЬМЫ
Анвару снился ужасный сон — будто ожили горы. Юноша со стоном открыл глаза. Вокруг была полная темнота, непроницаемая даже для взора магов. «Что за наваждение?» — подумал он, не понимая, где находится. Он вспомнил, что едва направился к двери — как все вокруг стало рушиться… Воспоминания не принесли ясности. Анвар попробовал сесть и почувствовал, что не может этого сделать. Он лежал лицом вниз на какой-то твердой наклонной поверхности, так, что голова была ниже, чем ноги. Левая рука совсем онемела под тяжестью тела, но правая крепко сжимала Жезл Земли.
Поняв, что не потерял драгоценный Талисман, Анвар почувствовал себя увереннее. Усилием воли он вызвал Жезл к жизни и при слабом зеленом свете смог оглядеться.
А оглядевшись, Анвар похолодел от ужаса: он лежал, придавленный грудой разбитых камней. Однако здравый смысл пришел на помощь магу, и он сообразил, что не только не раздавлен, но даже не чувствует никакого давления. И тут он все вспомнил. Вспомнил Палату Верховного Жреца, вспомнил нож, который тот метнул в него… И вспомнил свой магический щит. Спеша покончить с врагом, Анвар забыл снова опустить его! Испытав чувство счастливого облегчения, он истерически засмеялся и тут же вздрогнул, подумав, что был на волосок от гибели. Если бы Черный Коготь не бросил нож… Однако Анвар быстро понял, что радость его преждевременна. Щит спас ему жизнь — это правда, но все же он по-прежнему погребен под обломками рухнувшей башни, и воздуха ему надолго не хватит…
Анвар приказал себе оставаться спокойным. Благодаря Жезлу Земли он сможет выбраться из этой ловушки. И чем раньше — тем лучше. Он сделал глубокий вдох (воздух был тяжелым, спертым) и сосредоточил свою волю…
«Чародей, постой!»
Изумленный Анвар потряс головой. Ему уже начало мерещиться? Может, воздух кончается быстрее, чем ему казалось? Да, надо поторопиться. Анвар повторил свою попытку, и зеленый свет, исходивший от Жезла, стал ярче.
«Стой! У тебя есть лучший выход».
Анвар был изумлен до глубины души. В такой ситуации он меньше всего ожидал общения с помощью мысли, но ошибки быть не могло. Голос, который он «слышал», очевидно, не был человеческим, но при этом явно принадлежал существу женского рода.
— Кто здесь? — резко спросил маг.
«Это был не сон, чародей. Взгляни — горы действительно пробуждаются».
Странное дело: хотя Анвар «слышал» голос изнутри, но в то же время он звучал и вокруг мага, внутри горы. Сердце юноши тревожно, страшно забилось.
— Кто ты? Кто ты? — настойчиво повторил он.
«Я — один из духов стихий, душа этой горы», — был ответ. Рассказывая магу о себе, Молдан чувствовала его растущее изумление и с трудом сдерживала злобу: как скоро чародеи позабыли некогда гордое и могущественное племя, которое сами же и покорили! Это только укрепило ее решимость вырвать у волшебника Жезл Земли.
— Прости, — перебил Анвар. — Я бы с удовольствием выслушал твою повесть до конца, но прежде мне необходимо выбраться отсюда. Людям нужен воздух…
«Ну конечно!» — Молдан почувствовала злорадство. Дурак сам подыгрывает ей. «Думаю, я могу тебе помочь».
С помощью Древней магии она сумеет выманить его из мира, где была заточена в своем каменном теле и не имела возможности принять другой облик,
— в иной. Запредельный мир, мир Первых существ, таких, как Молдай или Фаэри. Там у нее будет свобода передвижения, там ее власть не знает ограничений.
Анвар еще больше удивился, увидев вокруг себя тусклый, словно потусторонний свет. Камни, завалившие его, стали словно растворяться в этом холодном свете, пока не исчезли совсем, и вокруг не осталось ничего, кроме серебристого тумана.
«Теперь ты можешь стоять», — услышал он.
Стоять — на чем? Вздрогнув, Анвар поглядел вниз. Под ногами у него была только серая пустота. Он с трудом собрался с мыслями. Постой-ка, ведь на чем-то же он лежит!..
«Да, я дам тебе опору». Голос Молдан звучал слегка насмешливо.
Не веря самому себе, Анвар встал на ноги, расстроенный тем, что его собственные мысли, несмотря на магический щит, читаются с такой легкостью. Сначала магу пришлось долго растирать затекшие ноги и руки. Покончив с этим, он потребовал ответа:
— Где мы находимся?
«В Запределье», — тихо ответила Молдан, но от ее голоса у Анвара по телу побежали мурашки. «Ты больше не в том мире, который ты знаешь».
Лишь теперь Анвар почувствовал угрозу в словах Молдан.
— Зачем же я тебе здесь понадобился? — Анвар старался не показать своей растерянности. Нельзя давать понять этому существу, что он испугался.
«Не догадываешься? — Злорадство и угроза слышались в безмолвной речи, обращенной к нему. — В этом мире я не скована камнем и у меня есть другой облик. Здесь я могу двигаться, могу убивать, могу отобрать у тебя Жезл Земли!»
Серый туман растаял. Анвар обнаружил, что он стоит среди порыжевшей, словно выгоревшей на солнце, высокой травы, которая шевелится, словно от ветра, хотя никакого ветра не было. Наступила гнетущая тишина. Молдан куда-то пропала, Анвар оказался в полном одиночестве. Он приготовился к схватке, но она не состоялась, и теперь он слегка растерялся. Где же эта Молдан? Откуда она появится? Какой вид примет? Юноша беспокойно озирался по сторонам.
Его окружал горный луг, а внизу, в долине, текла быстрая река, вода которой светилась странным, бледно-зеленым светом. Река эта в конце долины, слева от Анвара, низвергалась в пропасть, а справа, на краю луга, стоял темный сосновый бор, а за ним маг увидел огромную груду каменных обломков. Прямо напротив, на другой стороне долины, он заметил холм, поросший вереском, позади которого возвышалась горная гряда. За спиной Анвара тоже высились горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42